Текст книги "Вечность"
Автор книги: Алисон Ноэль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Глава 22
Хейвен упорно не берет трубку, зато мы дозвонились до Майлза и попросили его зайти ко мне после репетиции. Он появляется вместе с Эриком, и мы вчетвером проводим развеселый вечер: едим разные вкусности, плещемся в бассейне и смотрим плохие ужастики, С друзьями так хорошо и спокойно, что мне почти удается забыть о Райли, Хейвен, Эванджелине, Трине, о пляже и обо всех сегодняшних драмах.
Почти удается не замечать, какое отрешенное становится у Деймена лицо, когда он думает, что на него никто не смотрит.
Почти удается задвинуть поглубже неотвязную тревогу.
Почти – но не совсем.
И хотя я четко сказала, что Сабины сегодня не будет, и что Деймен может остаться, он дождался, пока я засну, и тихонько ушел.
На следующее утро он появляется в моей комнате с чашкой кофе, булочками и улыбкой, и я невольно чувствую облегчение.
Мы снова пробуем звонить Хейвен, оставляем для нее сообщение, но не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять: она не желает с нами разговаривать. В конце концов я звоню ей домой. Трубку берет ее младший братишка, Остин, и я чувствую, что он не врет, когда говорит, что сам ее сегодня не видел.
Повалявшись целый день у бассейна, я собираюсь заказать пиццу, но Деймен выхватывает телефон у меня из рук.
– Давай, я приготовлю обед!
– Ты умеешь готовить?
Собственно, а чему я удивляюсь? Не нашлось еще ничего такого, что он бы не умел.
– Об этом тебе судить, – улыбается он.
– Помощь нужна? – спрашиваю я, хотя мои кулинарные умения ограничиваются тем, что могу вскипятить воду и залить молоком кукурузные хлопья.
Деймен отказывается и направляется к плите, а я поднимаюсь наверх принять душ и переодеться. Деймен приглашает меня к столу. Я с изумлением вижу парадный фарфоровый сервиз Сабины, льняные салфетки, свечи и большую хрустальную вазу, а в ней – надо же, какой сюрприз, кто бы мог подумать – огромную охапку красных тюльпанов.
– Мадемуазель…
Деймен с улыбкой придвигает мне стул. Его французский акцент совершенно неотразим.
– Неужели это все ты сотворил?
Я разглядываю горы еды – можно подумать, что мы ждем гостей.
– Все тебе! – улыбается он, отвечая на вопрос, который я не произнесла вслух.
– Мне одной? А ты не будешь?
Деймен накладывает мне на тарелку отлично приготовленные овощи, жареное на гриле мясо и густой соус такого сложного вкуса, что я даже представить не могу, из чего он сделан.
– Конечно, буду. Но я старался в основном для тебя. Девушкам, знаешь ли, вредно питаться одной только пиццей.
– Не будь в этом так уверен, – смеюсь я, отрезая сочный кусок мяса.
За едой я начинаю задавать вопросы, пользуясь тем, что Деймен все равно почти ничего не ест. Я расспрашиваю его обо всем, что мне до смерти хотелось узнать, но почему-то, взглянув в его глаза, каждый раз об этом забывала. О его семье, о его детстве, о многочисленных переездах, о том, почему он живет один. Отчасти мне просто любопытно, а главное – странно как-то быть вместе с человеком, о котором почти ничего не знаешь. Чем больше мы разговариваем, тем больше я поражаюсь, как много у нас общего. Во-первых, мы оба сироты, хотя Деймен уже давно потерял родителей. Он не хочет вдаваться в подробности, а я тоже не рвусь рассказывать о себе, так что и его особо не расспрашиваю.
– А где тебе больше всего понравилось жить? – спрашиваю я, подобрав с тарелки последний кусочек и начиная ощущать себя сытой и довольной.
– Здесь! – улыбается Деймен.
Он почти ничего не ел, только гонял еду по тарелке.
Я смотрю на него с сомнением. Конечно, Калифорния – прекрасное место, но разве она сравнится с удивительными европейскими городами?
– Серьезно. Здесь я счастлив. – Деймен кивает, глядя мне в глаза.
– Значит, ты не был счастлив в Риме, Париже, в Нью-Дели и в Нью-Йорке?
Он пожимает плечами, отводит погрустневший взгляд и прихлебывает свой странный красный напиток.
– Что это? – спрашиваю я, показывая на бутылку.
– Это? – Он протягивает ее мне, рассмотреть поближе, и усмехается. – Секретный фамильный рецепт.
Он взбалтывает содержимое. Напиток плещется в бутылке, искрясь на свету. Выглядит так, словно кто-то смешал молнию, вино и кровь, и еще добавил щепотку алмазной пыли.
– Можно попробовать?
Я не совсем уверена, что мне хочется пробовать, но все-таки любопытно. Деймен качает головой.
– Тебе не понравится. Вкус лекарственный. Наверное, потому что это и есть лекарство.
У меня все сжимается внутри. Тут же начинаю воображать целый букет неизлечимых болезней, жутких недугов… Я так и знала, что он слишком хорош для этого мира!
Деймен качает головой и смеется, сжимая мою руку.
– Не беспокойся! Просто мне иногда не хватает энергии. Эта штука помогает.
– Где ты ее берешь?
Я ищу этикетку, какой-нибудь ярлычок, но бутылка совершенно чистая и гладкая. Деймен улыбается.
– Я же говорю – старинный фамильный рецепт.
Он одним глотком допивает ярко-красную жидкость и отодвигает от себя все еще полную тарелку.
– Пойдем, искупаемся?
Я спрашиваю:
– А разве не положено после еды час подождать, прежде чем купаться?
Деймен с улыбкой берет меня за руку:
– Не бойся, я не дам тебе утонуть.
* * *
Поскольку мы и так почти весь день просидели у бассейна, то теперь забираемся в джакузи. Когда пальцы на руках и на ногах становятся сморщенными, как черносливины, мы заворачиваемся в пушистые полотенца и поднимаемся ко мне.
Деймен идет за мной в ванную. Я бросаю влажное полотенце на пол, а Деймен подходит сзади, обнимает меня и прижимает к себе так крепко, что мы оказываемся словно спаяны друг с другом. Его губы касаются моей шеи, и тут я понимаю, что нужно изложить несколько основных правил, пока я еще способна хоть что-то соображать.
– Ты, конечно, можешь остаться… – бормочу я, отстраняясь. От смущения горят щеки, а Деймен смотрит на меня с усмешкой. – То есть… Я хочу, чтобы ты остался! Просто, наверное, нам лучше не… ну, ты понимаешь…
Боже, что я плету? Как будто он так-таки и не понимает, о чем речь! Как будто не его я отпихнула тогда в пещере, да и не только там. Да что же это?! Любая другая девчонка душу бы продала за такой случай: долгий уик-энд, без родителей, безо всякого присмотра – а я тут ни с того ни с сего развела какие-то идиотские правила…
Деймен приподнимает мою голову за подбородок, смотрит мне в глаза.
– Эвер, мы все уже обсудили, – шепчет он, заправляя мне прядь волос за ухо и касаясь губами моей шеи. – Я действительно умею ждать. Я так долго ждал, пока нашел тебя… Могу подождать еще немного.
* * *
Горячее тело Деймена уютно прижимается к моему, его дыхание возле самого моего уха действует успокаивающе, и я почти мгновенно засыпаю. А думала, что стану волноваться из-за того, что он рядом, и ни за что не засну. Все наоборот – рядом с ним так спокойно, надежно.
Просыпаюсь я без четверти четыре. Такая рань, а Деймена нет. Отшвырнув одеяло, бросаюсь к окну. Опять все как тогда, на пляже! Лихорадочно оглядываю пространство перед домом и, к своему удивлению, вижу, что машина все еще здесь.
– Ищешь меня? – раздается за спиной его голос.
Оборачиваюсь – стоит в дверях. У меня сердце колотится, щеки заливает краска.
– Ох, а я тут… повернулась на другой бок, смотрю – тебя нет… И я…
Стискиваю губы, чувствуя себя маленькой, жалкой, смешной.
– Я спускался в кухню, выпить воды.
Деймен улыбается, берет меня за руку и ведет обратно в спальню.
Но когда я, лежа рядом с ним, тихонько подвигаю руку к нему поближе, простыни кажутся на ощупь такими холодными, покинутыми… Похоже, его не было очень долго.
* * *
Во второй раз я опять просыпаюсь одна. Деймен гремит посудой на кухне. Я накидываю халат и отправляюсь на разведку.
– Давно встал? – спрашиваю я, разглядывая безупречно чистую кухню.
Вчерашняя грязная посуда исчезла, а вместо нее на столе выстроились булочки, пончики и разнообразные хлопья, которые взялись явно не из моего буфета.
Деймен пожимает плечами.
– Я привык рано вставать. Решил слегка здесь прибрать, потом сбегал в магазин. Возможно, я немного увлекся, но я ведь не знал, что ты захочешь на завтрак.
Он улыбается, обходит вокруг стола и целует меня в щеку.
Я отпиваю свежевыжатый апельсиновый сок из стакана, который Деймен передо мной поставил.
– А тебе? Или ты все еще держишь пост?
– Пост? – Он выгибает бровь, удивленно глядя на меня.
– Ну, правда! Ты практически ничего не ешь, я такое в первый раз в жизни вижу. Только глотаешь свое… лекарство, да размазываешь еду по тарелке. Рядом с тобой я себя чувствую обжорой.
– Так лучше?
Он берет с тарелки пончик и откусывает сразу половину, хрустя жесткой от глазури корочкой.
Я пожимаю плечами и отворачиваюсь к окну. Никак не могу привыкнуть к здешней погоде – все дни, как один, теплые и солнечные, несмотря на то что официально приближается зима.
– Чем сегодня займемся? – спрашиваю я, снова повернувшись к Деймену.
Он смотрит на часы.
– Мне скоро надо уходить.
– Но ведь Сабина вернется только вечером! – Голос у меня стал такой тоненький, жалобный, самой противно. И живот сводит, когда Деймен звенит связкой ключей.
– Мне нужно съездить домой, привести кое-что в порядок. Особенно если хочешь увидеть меня завтра в школе.
Он легонько проводит губами по моей щеке, по уху, по затылку.
– Ах, в школе! Разве мы еще туда собираемся? – смеюсь я, успешно отогнав мысли о своих недавних прогулах и о том, что кары еще воспоследуют.
Деймен пожимает плечами.
– Ты ведь считаешь, что учиться в школе необходимо. Как по мне, пускай каждый день была бы суббота.
– Тогда суббота перестала бы быть особенной! Все дни были бы одинаковыми. – Я отщипываю кусочек пончика. – Бесконечная вереница долгих ленивых дней, не к чему стремиться, не для чего стараться – наслаждайся и все тут. Надоест, пожалуй!
– Не будь так уверена, – улыбается он.
– Так что же такое таинственное ты должен привести в порядок? – спрашиваю я, надеясь хоть краешком глаза заглянуть в его жизнь.
Мне хочется узнать о повседневных мелочах, которыми Деймен занят, когда он не со мной.
– Да так, всякое разное. – Он пожимает плечами, улыбается, но, похоже, действительно намерен уйти.
– А может, я…
Деймен качает головой, не дав мне закончить фразу.
– Даже не думай! Я не собираюсь взваливать на тебя стирку.
Он переступает с ноги на ногу, как бегун, разминающийся перед стартом.
– Ну, мне так хочется посмотреть, где ты живешь! Никогда не видела, как живут самостоятельные люди, мне любопытно!
Я стараюсь говорить как будто в шутку, а голос все равно звучит жалобно и отчаянно.
Деймен качает головой и смотрит на дверь, как на желанную возлюбленную.
Ясно уже, что пора поднимать белый флаг, и все-таки я не могу удержаться от последней попытки,
– Ну почему?
Смотрю на Деймена и жду – пусть объяснит причину!
Его лицо становится жестким.
– Потому что там неубрано. Кошмарная, отвратительная помойка. Не хочу, чтобы ты это видела и стала хуже обо мне думать. А при тебе уборки не получится – ты будешь меня отвлекать.
Он улыбается, но губы у него плотно сжаты, в глазах – нетерпение. Очевидно, что все это – пустые слова, лишь бы заполнить промежуток, пока не удастся наконец уйти.
– Я тебе вечером позвоню.
Деймен поворачивается ко мне спиной, направляется к двери.
– А если я поеду за тобой? Что ты будешь делать?
Он оглядывается, и мой нервный смех обрывается.
– Не надо за мной следить, Эвер.
В его тоне явственно слышится слово «никогда».
* * *
Деймен уходит, а я сажусь за телефон и пробую позвонить Хейвен. У нее включен автоответчик. Я уже несколько раз оставляла ей сообщения – хватит, больше не буду. Пускай она теперь сама мне звонит!
Я поднимаюсь к себе, принимаю душ и усаживаюсь за стол. Надо, наконец, сделать домашнее задание! Впрочем, особо продвинуться мне не удается. Мысли вновь возвращаются к Деймену и его загадочным особенностям, которые я больше не могу игнорировать.
Например: почему он всегда знает, что я хотела сказать, а вот я его прочесть не в состоянии? И как он всего за семнадцать лет жизни успел побывать в самых разных экзотических городах мира, изучил и освоил живопись, футбол, серфинг, кулинарию, литературу, всемирную историю, достиг совершенства во всех областях, какие только могу припомнить? И как ему удается двигаться с такой скоростью, что глазом уследить невозможно, картинка размывается? А еще фокусы с розами, тюльпанами и летающими авторучками! Не говоря уже о том, что он говорит то как нормальный современный парень, то как Хитклиф, или Дарси, или еще какой-нибудь персонаж из книг сестер Бронте. Вспомнить еще тот случай, когда он вел себя так, словно видит Райли… А еще у него нет ауры, и у Трины нет ауры, и я точно знаю, что он скрывает, как они познакомились. И еще – он не хочет, чтобы я знала, где он живет!
После того как мы спали вместе?
Ну ладно, допустим, мы действительно просто спали, и все-таки, по-моему, я имею право узнать ответы пусть и не на все, так хоть на некоторые вопросы! Мне, конечно, не хватит смелости забраться ночью в школьную канцелярию и найти там его личное дело, зато я, кажется, знаю человека, которому эта задача по плечу.
Только вот я совсем не уверена, что следует втягивать Райли. Не говоря уже о том, что я даже не знаю, как ее вызвать. Раньше ни разу не возникало необходимости. Позвать вслух по имени? Свечку зажечь? Закрыть глаза и загадать желание?
Зажигать свечку – уж как-то чересчур, поэтому просто встаю посреди комнаты, изо всех сил зажмурив глаза, и произношу:
– Райли? Райли, ты меня слышишь? Мне очень нужно с тобой поговорить! Вернее, попросить о помощи. Но если ты не захочешь, я пойму, ты не думай, и обижаться не буду – я же знаю, что просьба довольно странная. Глупо себя чувствую сейчас – торчу посреди комнаты и разговариваю сама с собой… В общем, если ты меня слышишь, может, подашь какой-нибудь знак?
Стереопроигрыватель вдруг взрывается песней Келли Кларксон, которую вечно напевала Райли. Я открываю глаза – сестренка стоит напротив меня и истерически хохочет.
– Боже, у тебя был такой вид, будто еще чуть-чуть – и ты задернешь занавески, зажжешь свечу и достанешь из-под кровати доску с буковками для общения с духами!
– Тьфу ты… Чувствую себя последней дурой, – говорю я, краснея.
– Точно, ты и выглядела дурой, – заливается Райли. – Ладно, давай к делу. Значит, ты хочешь сбить с пути свою сестричку, заставить ее шпионить за твоим бойфрендом?
– Откуда ты знаешь? – изумляюсь я.
– Я тебя умоляю! – Райли закатывает глаза и плюхается на кровать. – Думаешь, ты одна здесь умеешь читать мысли?
– А об этом ты откуда знаешь? – спрашиваю я, а про себя думаю: о чем же еще она знает, интересно?
– Мне Ава сказала. Только, пожалуйста, не злись! Просто это объясняет некоторые твои причуды по части одежды.
– А что скажешь про свои причуды по части одежды? – Я обвожу рукой ее новый костюм по мотивам «Звездных войн».
Она только плечами пожимает.
– Ну, так хочешь ты узнать, где обретается твой красавец, или нет?
Я сажусь рядом с ней на постель.
– Честно? Я сама не уверена. То есть, да, я хочу знать, только вот сомневаюсь – правильно ли будет втягивать тебя в эту историю.
– А если я уже и так это выяснила? Что, если я уже знаю?
Я распахиваю глаза.
– Когда ты успела? И как?
– Да ну тебя, в самом деле! Можно подумать, мне нужен транспорт, чтобы попасть туда, куда захочу. И потом, я же знаю, что ты влюбилась по уши. И я тебя понимаю – не парень, а мечта. А помнишь тот день, когда он как будто меня увидел?
Я киваю. Разве я могла забыть?
– Так вот, я тогда здорово испугалась. Ну, и решила провести небольшое расследование.
Я подаюсь вперед.
– И?
– И, понимаешь, не знаю даже, как сказать… Ты не обижайся, но… он немного странный. Живет в таком громадном доме на Ньюпорт-Кост, это уже довольно странно – в его возрасте и все такое… Откуда у него деньги-то? Он ведь, вроде, не работает.
Я вспоминаю день, проведенный на ипподроме, но решаю об этом не упоминать.
– И это еще не самое странное, – продолжает Райли. – Удивительнее всего, что дом совершенно пустой. То есть, ни мебели нет, вообще ничего.
– Ну, он ведь парень, – говорю я.
Сама не знаю, почему мне хочется его защищать. Райли качает головой.
– Да, но все равно странно. Во всем доме только одна полочка с плейером и телевизор с плоским экраном. Все. Серьезно! Можешь мне поверить, я весь дом обшарила. Кроме только одной запертой комнаты.
– С каких пор запертые двери тебя останавливают?
За этот год я много раз видела, как она проходит сквозь стены.
– Меня не дверь остановила. Я сама себя остановила. Понимаешь, если я мертвая, так это не значит, что мне не бывает страшно.
Она качает головой и хмурится.
– Так ведь он совсем недавно здесь живет. – Опять я ищу для него оправдания, как последняя эмоционально зависимая дурочка! – Может, не успел еще дом обставить. Наверное, потому и не хочет, чтобы я приходила.
Мысленно прокручиваю собственные слова еще раз и думаю: тяжелый случай, все еще хуже, чем я себе представляла!
Райли качает толовой и смотрит на меня с таким видом, словно хочет открыть мне правду о зубной фее, пасхальном кролике и Санта-Клаусе. В итоге она только пожимает плечами и говорит:
– Может, тебе самой посмотреть?
– Зачем?
Я чувствую, что за этим что-то есть. Но Райли, вскочив с кровати, подходит к зеркалу и принимается разглядывать свое отражение.
– Райли? – окликаю я.
Не пойму, почему она сегодня такая загадочная.
В конце концов Райли оборачивается ко мне.
– Слушай, может, я и не права. Откуда мне знать, еще маленькая. Наверное, все это ничего не значит, но…
– Что «но»?
Райли глубоко вздыхает.
– Тебе лучше самой посмотреть.
– Как туда ехать? – спрашиваю я, а сама уже встаю и протягиваю руку за ключами.
Райли качает головой.
– Никак. Забудь, Я уверена, что он меня видит.
– Ну, меня-то он точно видит, – напоминаю я.
Райли упрямо стоит на своем.
– Не поеду ни за что! Я тебе нарисую схему, как доехать.
* * *
Рисует Райли из рук вон плохо. В конце концов она просто составляет для меня список улиц, указывая, где повернуть направо, где налево, потому что север, юг и так далее я вечно путаю.
Я хватаю сумку и направляюсь к двери.
– Ты точно не едешь?
Райли, кивнув, идет за мной к лестнице.
– Слушай, Эвер…
Я оборачиваюсь.
– Ты могла бы мне рассказать насчет ясновидения. Мне теперь совестно, что я смеялась над твоей одеждой.
Я пожимаю плечами, отпирая входную дверь.
– А ты-то действительно читаешь мои мысли?
Райли с усмешкой мотает головой.
– Только когда ты сама мне их показываешь. Я просто догадалась, что рано или поздно ты попросишь меня шпионить за ним. – Она смеется. – Знаешь, Эвер…
Я снова оборачиваюсь.
– Если меня какое-то время не будет, ты не думай, что я злюсь, или хочу тебя наказать, или что-нибудь такое… Обещаю, я буду тебя навещать, проверять, все ли у тебя в порядке и так далее, только, ну, может быть, не очень часто. Я буду немножко занята.
Я застываю. В глубине души зарождается тихая паника.
– Но ты вернешься?
Райли кивает.
– Просто… Я вернусь, честное слово, только не знаю, когда.
Она улыбается, но улыбка у нее вынужденная.
– Ты меня не бросишь? – Я задерживаю дыхание.
Райли отрицательно качает головой, и я перевожу дух.
– Ну ладно, удачи тогда!
Как мне хочется обнять ее, уговорить остаться, но я знаю, что это невозможно. Я сажусь в машину и завожу мотор.
Глава 23
Деймен живет в охраняемом поселке. Райли в своем рассказе эту деталь как-то упустила. Наверное, потому, что ее саму не остановят большие чугунные ворота и охранники в форме. Впрочем, они и меня не остановят. Я улыбаюсь охраннице и говорю: «Добрый день, я Меган Фостер, приехала к Джоди Говард» – а потом смотрю, как она пролистывает список посетителей в компьютере. Я-то знаю, что имя, которое я назвала, значится в списке под номером три.
Получаю у охранницы желтый бумажный прямоугольничек с надписью «Гость» и датой.
– Прикрепите пропуск к лобовому стеклу со стороны водителя. Машину ставьте только на правой стороне улицы, на левой парковки нет.
Охранница возвращается в свою будочку, а я въезжаю в открытые ворота и очень надеюсь, что никто не заметит, как я сверну совсем не на ту улицу, где живет Джоди.
Я успеваю доехать почти до самой верхушки холма, пока наконец замечаю очередную улицу из списка. Поворот налево, сразу за ним еще поворот – и я останавливаюсь на углу квартала, глушу мотор и понимаю, что вся моя храбрость куда-то улетучилась.
Нет, все-таки я ненормальная! Ну скажите, разве человек в здравом уме станет использовать покойную младшую сестру для того, чтобы шпионить за собственным бойфрендом? С другой стороны, а что в моей жизни нормального?
Я сижу в машине и стараюсь выровнять дыхание, несмотря на то что сердце колотится как сумасшедшее и ладони сделались липкими от пота. Осматриваю чистенькую, благополучную улочку и понимаю, что не могла выбрать худшего времени для своей затеи.
Во-первых, сегодня тепло и солнечно, а значит, местные жители проводят время на воздухе – катаются на велосипедах, выгуливают собак или копаются в саду. То есть я должна пройти к его дому у всех на глазах. К тому же я всю дорогу думала только о том, как сюда добраться, а о том, что буду делать, когда приеду на место, не позаботилась. У меня нет никакого плана.
Впрочем, не так уж и важно. Что, собственно, такого страшного может случиться? В крайнем случае, наткнусь на Деймена, и он еще раз убедится, что я психопатка. Наверняка он уже так думает – после того как я хныкала и цеплялась за него сегодня утром.
Выхожу из машины и направляюсь в самый конец тупика, к дому с тропическими растениями и ухоженным газоном. Я не крадусь, не озираюсь и вообще не делаю ничего, что могло бы привлечь внимание. Иду не спеша, словно имею на это полное право. Останавливаюсь перед внушительными двустворчатыми дверями. Что дальше?
Отступив на шаг, окидываю взглядом окна. Занавеси задернуты, шторы опущены. Прикусив губу, нажимаю нопку звонка, хоть и не представляю, что скажу, если мне откроют. Затаив дыхание, жду.
Проходит несколько минут, а из дома никто не показывается. Звоню еще раз – по-прежнему никакого ответа. Дергаю ручку – заперто. Обхожу вокруг дома, вглядываюсь – не смотрит ли кто, – и проскальзываю в боковую калитку.
Стараюсь держаться поближе к дому. Краем глаза замечаю бассейн, экзотические растения и потрясающий вид на океан. Подхожу к раздвижной стеклянной двери – она, конечно, тоже заперта.
Я уже готова смириться с неудачей и отправиться домой, как вдруг у меня в голове раздается голос: «Окно! Вон там, около раковины!» И правда, окно чуть-чуть приоткрыто: достаточно только просунуть в щель пальцы и поднять раму до отказа.
Опершись руками о подоконник, забираюсь внутрь. Роковая черта перейдена в тот миг, когда ноги касаются пола.
Не надо бы идти дальше. Все-таки нет у меня права здесь находиться. По-хорошему, следовало бы сейчас вылезти – и бегом к машине. Пока еще можно вернуться к себе, в привычный, безопасный дом. Но тихий голосок в голове не умолкает. Раз уж дело зашло так далеко, почему бы не выяснить, что и как?
Я осматриваю просторную пустую кухню, небольшую комнату с голыми стенами, столовую, где нет ни стола, ни стульев, и ванную, в которой имеется только маленький кусочек мыла и одно-единственное черное полотенце. Райли была права – дом как будто нежилой, прямо жуть берет. Ни личных вещей, ни фотографий, ни книг. Только темный паркет, почти белые стены, пустые полки, холодильник, забитый бутылками со странной ярко-красной жидкостью – и ничего больше.
В следующей комнате стоит телевизор с плоским экраном, о котором говорила Райли, удобное кресло, о котором она не рассказывала, и высится стопка DVD-дисков с фильмами на иностранных языках – я даже названия не могу перевести. Останавливаюсь у лестницы. Пожалуй, нужно уходить, я уже видела достаточно, – и все-таки нечто трудноопределимое гонит меня дальше.
Иду вверх по лестнице, держась рукой за перила и вздрагивая каждый раз, как под ногой скрипят ступеньки – их жалобы кажутся пугающе громкими в пустом доме. Добравшись до площадки, натыкаюсь на ту самую дверь, которая остановила Райли – только в этот раз дверь не заперта, а наоборот, чуть-чуть приоткрыта.
Я осторожно приближаюсь к двери, призывая на помощь голосок в голове. Мне сейчас до зарезу нужен хороший совет. Но я ничего не слышу, кроме стука собственного сердца. Толкаю дверь ладонью – и замираю на пороге. Передо мной комната, обставленная так пышно и роскошно, словно она попала сюда прямо из Версаля.
Сколько здесь всего, даже трудно сразу рассмотреть! Великолепные гобелены, старинные ковры, тяжелые шелковые портьеры, бархатная кушетка, мраморный стол и груды фолиантов на нем. По стенам, между деревянными панелями и лепными украшениями под потолком, развешаны картины – и на всех изображен Деймен в костюмах разных эпох. На одном полотне он верхом на белом жеребце, с серебряной шпагой на боку и в том самом камзоле, в котором явился к нам на Хэллоуин.
Я подхожу ближе, ищу глазами дыру на плече – ту, о которой он сказал в шутку, что она осталась после артиллерийского залпа. Невероятно – вот она, дырка, прямо на картине. Я провожу по ней пальцем, словно зачарованная. Что это, розыгрыш? Мои пальцы соскальзывают ниже, к медной табличке с надписью:
«Деймен Августо Эспозито, май 1775».
Подхожу к соседней картине и с замирающим сердцем смотрю на портрет неулыбчивого Деймена, укутанного в строгий темный плащ, на синем фоне. На табличке под картиной значится:
«Деймен Августо, портрет работы Пабло Пикассо, 1902».
На следующей вихрятся густо нанесенные красочные мазки, и подпись:
«Деймен Эспозито. Винсент Ван Гог».
И так далее, все четыре стены – сплошь изображения Деймена кисти великих мастеров.
Я без сил оседаю на обтянутую бархатом кушетку. Ноги меня не держат, в глазах все расплывается, в голове крутится тысяча безумных предположений. Хватаю со стола первую попавшуюся книгу, раскрываю на титульном листе и читаю:
«Деймену Августо Эспозито».И подпись – Вильям Шекспир.
Я роняю книгу на пол и тянусь за следующей. « Грозовой перевал, Деймену Августо»,подпись – Эмили Бронте.
На всех книгах дарственные надписи – «Деймену Августо Эспозито»,или «Деймену Августо»,или просто «Деймену».И все подписаны авторами, умершими больше ста лет назад.
Я закрываю глаза и стараюсь справиться с дыханием. Сердце несется вскачь, руки дрожат, я повторяю про себя, что все это какая-то шутка, что у Деймена просто пунктик на почве истории, он коллекционирует антиквариат или подделывает картины. А может, это фамильные реликвии – остались от длинной-длинной линии дедушек, прадедушек, пра-пра-дедушек и прочих предков, потому у них одинаковое имя, и все они необыкновенно похожи друг на друга.
Но стоит мне еще раз осмотреться вокруг, и по спине проходит холодок. От правды не спрячешься: это не просто антиквариат и никакие не предки. Это личные вещи Деймена, дорогие сердцу, которые он собрал за долгие годы.
С трудом встаю на ноги и, шатаясь, выхожу в коридор. Хочется бежать прочь от этой ужасной комнаты, от этого мерзкого, вычурного, перегруженного вещами мавзолея, прочь из этого дома, похожего на склеп! Оказаться от него как можно дальше и никогда, ни за что не приходить сюда больше.
Уже спустившись по лестнице, я вдруг слышу пронзительный крик, а вслед за ним – глухой протяжный стон. Даже не задумавшись, бросаюсь на звук, распахиваю дверь в конце коридора и вижу Деймена – на полу, в разорванной одежде, на лице кровь, а под ним бьется и стонет Хейвен.
– Эвер!
Он вскакивает и оттаскивает меня назад, а я рвусь к подруге, отбиваюсь изо всех сил.
– Что ты с ней сделал?! – кричу я.
Хейвен побледнела, глаза у нее закатились, и я понимаю, что нельзя терять ни минуты.
– Эвер, прекрати, пожалуйста.
Его голос звучит слишком ровно, слишком размеренно.
– Что ты с ней сделал?! – ору я, бью кулаками куда попало, кусаюсь, царапаюсь, но где мне с ним справиться.
Деймен стоит, как скала, и держит меня одной рукой. От моих ударов он даже не морщится.
– Эвер, пожалуйста, позволь, я объясню, – говорит он, уклоняясь от моих пинков.
Я смотрю на свою подругу, залитую кровью, с искаженным от боли лицом, и наконец-то понимаю чудовищную правду: вот почему он не хотел, чтобы я приходила к нему домой!
– Нет! Все совсем не так! Да, я не хотел, чтобы ты все видела, но это совсем не то, что ты думаешь.
Он поднимает меня в воздух. Мои ноги болтаются, как у тряпичной куклы, а Деймен даже не вспотел.
Ну и черт с ним. Я сейчас не думаю о Деймене, не думаю о себе. Ничто не имеет значения, кроме Хейвен… а у нее уже и губы посинели, она почти не дышит!
– Что ты с ней сделал? – Я смотрю на него с ненавистью. – Что ты с ней сделал, урод?!
– Эвер, я прошу, выслушай меня! – умоляет он.
И, несмотря на всю злость, я снова чувствую, как от его рук по коже растекается томительное тепло, и из последних сил стараюсь не обращать на это внимания. Кричу, визжу, пинаю Деймена, метя в наиболее уязвимые места, и каждый раз промахиваюсь, потому что он в сто раз быстрее меня.
– Поверь, ты не можешь ей помочь. Это могу сделать только я.
– Ты ей не помогаешь, ты хочешь убить ее!!!
Он качает головой и устало шепчет:
– Вот уж нет.
Я опять пытаюсь вырваться, но это безнадежное дело. Мне его не одолеть. Тогда я обвисаю в его руках и покорно закрываю глаза.
А в голове мысль: так вот как это бывает. Сейчас меня не станет.
Деймен ослабляет хватку, и я в тот же миг бью ногой изо всей силы. Мой ботинок врезается в цель, руки Деймена разжимаются, и я падаю на пол.
Сразу же бросаюсь к Хейвен. Пальцы скользят в крови – я сжимаю ее запястье, щупаю пульс, не сводя глаз с двух крошечных дырочек в самом центре зловещей татуировки. Я умоляю ее: держись, дыши!
Вытаскиваю мобильник – вызвать скорую, полицию! – но Деймен подходит сзади и выхватывает телефон.
– Я так надеялся, что до этого не дойдет.