Текст книги "Вечность"

Автор книги: Алисон Ноэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 24

Я прихожу в себя: лежу в своей постели, надо мной склоняется Сабина… Ее лицо выражает огромное облегчение, а в голове – путаница тревожных мыслей.

– Эй! – говорит она, улыбаясь. – Веселый, видно, у тебя был уик-энд!

Я щурю глаза, глядя сначала на Сабину, а потом на часы. Осознав, который час, выскакиваю из постели как ошпаренная.

– Ты как себя чувствуешь? – кричит вдогонку Сабина. – Я вечером приехала, ты уже спала. Ты не заболела?

Бегу в душ. Не знаю, как ей ответить. Больной я себя не чувствую, и все же непонятно, как можно было столько дрыхнуть.

– Рассказать мне ничего не хочешь? – спрашивает

Сабина из-за двери.

Я закрываю глаза и мысленно проматываю заново весь уик-энд. Пляж, Эванджелина, Деймен остался на ночь, приготовил мне ужин, потом завтрак…

– Нет, ничего не случилось.

– Тогда поторопись, а то опоздаешь в школу. Ты точно хорошо себя чувствуешь?

– Да-да, – отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал бодро и жизнерадостно.

Включаю воду и встаю под горячие струи, сама не зная, правду я сказала или нет.

* * *

Всю дорогу до школы Майлз разглагольствует об Эрике. Подробно, буквально по минутам пересказывает, как они в воскресенье вечером поссорились, обмениваясь смс-ками, и теперь между ними все в прошлом, Эрик ему безразличен, совсем-совсем – явное доказательство, что отнюдь не безразличен.

– Ты слушаешь? – хмурится Майлз.

– Конечно, – отвечаю я, останавливая машину у светофора за квартал до школы.

В голове крутятся воспоминания о моем уик-энде, и всякий раз обрываются на завтраке. Как ни стараюсь, не могу вспомнить, что было дальше.

– А ведь я мог бы и поверить, – усмехается Майлз.

Он отворачивается к окну.

– Если тебе неинтересно, так и скажи. Потому что для меня Эрик уже в прошлом. Кончено и забыто. Я тебе не рассказывал, как он тогда…

На светофоре загорается зеленый. Я спрашиваю:

– Майлз, ты не звонил Хейвен?

Он качает головой.

– Нет, а ты?

– Кажется, нет.

Я нажимаю на газ и никак не могу понять, почему одно имя Хейвен нагоняет на меня такой ужас.

– Кажется?! – Майлз, вытаращив глаза, поворачивается ко мне всем корпусом.

– По крайней мере, с пятницы.

Я въезжаю на стоянку, и сердце гулко стучит в груди: Деймен ждет меня на обычном месте, прислонившись к машине.

– Хоть у кого-то из нашей компании есть шанс на счастливую личную жизнь, – говорит Майлз, кивком указывая на Деймена, который подходит к нам с красным тюльпаном в руке.

– Доброе утро!

Он, улыбаясь, вручает мне цветок и целует в щеку.

Промямлив что-то невнятное в ответ, я бросаюсь к школьным воротам, и тут раздается звонок. Майлз рысью мчится в класс, а Деймен берет меня за руку и ведет на наш общий урок английского.

– Мистер Робинс уже на подходе, – шепчет он, сжимая мои пальцы.

Стейша хмуро смотрит на меня, выставляет ногу и проход и отдергивает ее в самую последнюю секунду.

– Он бросил пить – пытается уговорить жену вернуться. – Губы Деймена прихватывают краешек моего уха.

Я уворачиваюсь и прибавляло шаг. Усевшись за парту, достаю из рюкзака учебники. Никак не пойму, с чего мне так неспокойно рядом с собственным бойфрендом. Сую руку в карман и тут же впадаю в панику: я забыла дома плейер!

– Он тебе не понадобится. – Деймен берет меня за руку и поглаживает кончиками пальцев. – Теперь у тебя есть я.

Закрываю глаза, зная, что мистер Робинс войдет в класс через три… две… одну…

– Эвер… – шепчет Деймен, прослеживая пальцем жилку у меня на запястье. – Ты нормально себя чувствуешь?

Я киваю, сжав губы.

– Хорошо. – После паузы он продолжает: – Я чудесно провел уик-энд. Надеюсь, что и ты тоже.

Я открываю глаза как раз в тот момент, когда в класс входит мистер Робинс. Глаза у него не такие опухшие, как обычно, и лицо не такое красное, только руки слегка трясутся.

– Весело было вчера, скажи?

Я заглядываю Деймену в глаза. Всему телу тепло и чуть-чуть щекотно всего лишь оттого что Деймен держит меня за руку. И я киваю, зная, что именно такого ответа он ждет, хотя сама я вовсе не уверена, что это правда.

Следующие два часа сливаются в сплошную неясную полосу. Только в столовой я узнаю о подробностях вчерашнего дня.

– Поверить не могу, что вы полезли купаться! – говорит Майлз, помешивая йогурт. – Холодно же!

Деймен пожимает плечами.

– Эвер надела гидрокостюм. Кстати, ты его забыла у меня дома.

Я разворачиваю сэндвич. Совсем ничего не помню! У меня и гидрокостюма-то нет. Или есть?

– А разве это было не в пятницу? – спрашиваю я и вдруг мучительно краснею, вспомнив другие события этого дня.

Деймен качает головой.

– В пятницу серфингом занимался только я, а в воскресенье я тебя обучал.

Я отламываю корочку от сэндвича и очень стараюсь вспомнить, но в голове по-прежнему пустота.

– И как, у нее получалось? – интересуется Майлз, облизывая ложку и глядя то на меня, то на Деймена.

– Погода была не для серфинга – почти полный штиль. Мы в основном валялись на пляже, укрывшись одеялами. Это у нее получалось неплохо! – смеется Деймен.

Интересно, под одеялами я лежала в гидрокостюме или без? И что между нами происходило? А вдруг я решила возместить ему все неприятности пятницы, а потом психика напрочь заблокировала эти воспоминания?

Майлз смотрит на меня, подняв брови. Я пожимаю плечами и надкусываю сэндвич.

– На каком пляже вы были?

Я не помню! Оглядываюсь на Деймена.

– «Хрустальный грот», – отвечает он, прихлебывая свой напиток.

Майлз морщится:

– Пожалуйста, только не превращайтесь в одну из тех парочек, где только парень все время говорит, а девушка помалкивает! Может, он и в ресторане за тебя еду заказывает?

Вопросительно гляжу на Деймена, но Майлз не дает ему раскрыть рот.

– Я тебяспрашиваю, Эвер!

Вызываю в памяти наши два похода в ресторан: один – в тот чудесный день в Диснейленде, который так странно завершился, второй – на ипподроме, когда мы выиграли кучу денег.

– Еду я сама заказываю. – И вдруг прибавляю: – Можно твой смартфон на минуточку?

Майлз вынимает из кармана телефон и кладет передо мной на стол.

– А что такое? Ты забыла мобильник?

– Ага. Хочу отправить Хейвен эсэмэску, узнать, где она. У меня какое-то странное предчувствие. – Я качаю головой – сама себе объяснить не могу, откуда взялось это чувство. – Что-то я за нее беспокоюсь.

Я начинаю набирать на крошечной клавиатуре номер.

– Она дома, болеет, – говорит Майлз. – Что-то вроде гриппа. Да еще она грустит из-за Эванджелины. Но она клянется, что больше нас не ненавидит.

– Ты, вроде, сказал, что не разговаривал с ней?

Точно, именно так он сказал тогда, в машине.

– Я ей послал эсэмэску на истории.

– Значит, у нее все в порядке?

Внутри у меня – сплошной комок нервов, хоть я и не представляю, почему.

– Ее выворачивает наизнанку, плюс она скорбит по подруге, а так – все нормально.

Я возвращаю Майлзу телефон. Видимо, нет смысла зря дергать Хейвен, если ей нездоровится. Деймен кладет руку на мое колено, Майлз начинает очередную тираду об Эрике, я жую сэндвич, добросовестно киваю и улыбаюсь, а тревога все не отступает.

* * *

Подумать только – в единственный день, когда Деймен решил не прогуливать уроки, мне почему-то хочется, чтобы он здесь не появлялся. Как ни выйду из класса – он тут как тут, подпирает стенку у двери и сразу бросается расспрашивать, хорошо ли я себя чувствую. Это начинает действовать на нервы!

Так что после урока рисования, когда мы выходим на автостоянку и Деймен предлагает проводить меня до дома, я говорю ему:

– Гм, если ты не против, я хотела бы побыть одна.

– У тебя все в порядке? – в миллион сто первый раз спрашивает он.

Я киваю и забираюсь в машину, спеша захлопнуть дверцу и хоть как-то отгородиться от него.

– У меня тут кое-какие дела накопились. До завтра, о'кей?

Не дав ему возможности ответить, вывожу машину со стоянки и уезжаю.

* * *

Доехав до дома, я чувствую себя до того усталой, что немедленно бросаюсь в постель. Посплю немного, пока Сабина не вернулась домой и не начала опять за меня беспокоиться.

Просыпаюсь я глухой ночью. Сердце колотится, постель вымокла от пота, и совершенно отчетливое чувство, что я не одна в комнате.

Я вцепляюсь в подушку, словно пух и перья могут послужить мне щитом. Вглядываясь в темноту, шепчу:

– Райли?

Хоть я и уверена, что это не она.

Затаив дыхание, слышу тихий звук, словно тапочки шуршат по ковру – чуть в стороне, возле двери на балкон.

Неожиданно для себя шепотом спрашиваю:

– Деймен?

В темноте ничего не разглядишь, только слышится негромкий шелестящий звук.

Я нащупываю выключатель. Щурюсь от внезапного яркого света. Где же мой загадочный посетитель? Я была твердо уверена, что рядом со мной кто-то есть, и теперь испытываю чуть ли не разочарование, увидев пустую комнату.

Вылезаю из постели, по-прежнему прижимая к себе подушку, и запираю стеклянную дверь. Потом заглядываю в платяной шкаф и под кровать. Так делал мой папа, когда я была, совсем маленькая и просила его проверить, нет ли в комнате бабайки. Ничего не обнаружив, снова забираюсь в постель. Откуда эти страхи? Неужели из-за того сна, который мне приснился?

Нечто похожее мне снилось и раньше. Я бегу по темному, продуваемому ветрами каньону. Тонкое белое платье почти не защищает от холода. Ветер хлещет меня, промораживая до костей. А я почти ничего не замечаю, так сосредоточенно бегу. Босые ноги увязают в размякшей земле, я спешу к какому-то непонятному убежищу, которого пока даже и не видно.

Знаю только одно: я бегу к мягко сияющему свету.

Прочь от Деймена.

Глава 25

На следующее утро я ставлю машину на обычное место возле школы и, пробежав мимо Деймена, бросаюсь к Хейвен, которая ждет меня у ворот. И хоть я обычно всячески стараюсь избегать физического контакта, сейчас я хватаю ее за плечи и крепко прижимаю к себе.

– Ладно, ладно, я тоже тебя люблю! – Хейвен, смеясь, отталкивает меня. – Не вечно же мне на вас злиться, честное слово!

Ее крашеные в рыжий цвет волосы выглядят сухими и ломкими, черный лак на ногтях облупился, круги под глазами кажутся темнее обычного, и лицо явно бледное. Сколько она ни уверяет, что все в порядке, я не могу удержаться и снова обнимаю ее.

– Как ты себя чувствуешь?

Я пробую прочитать ее, но ничего толком не вижу, кроме того что аура у нее серая, мутная и полупрозрачная.

– Да что с тобой? – Хейвен отпихивает меня. – Откуда вдруг такая любовь и нежность? Вот уж от кого-кого, а от тебя не ожидала.

– Говорили, ты заболела, а вчера ты в школу не пришла…

Я умолкаю. Действительно, смешно так вокруг нее суетиться.

Хейвен заливается смехом.

– Все понятно! Это ты виноват, да? – Она тычет пальцем в Деймена. – Явился и разморозил мою ледяную подругу! Теперь она превратилась в сентиментальную пушистую дурочку.

Деймен смеется, но глаза остаются серьезными. Майлз берет Хейвен под руку, и мы все вместе идем к школе.

– Был просто грипп, – говорит Хейвен. – А еще я грустила из-за Эванджелины, вот и раскисла. Был такой сильный жар, я даже несколько раз теряла сознание.

– Серьезно? – Я выдергиваю руку из руки Деймена, иду рядом с Хейвен.

– Ага, так странно: легла спать в одной пижаме, а проснулась в другой. А куда старая пижама делась – не знаю.

– Вообще-то, у тебя в комнате никогда ничего найти нельзя! – смеется Майлз. – А может, у тебя были галлюцинации – это случается при высокой температуре.

Хейвен пожимает плечами.

– Может быть. Но у меня все черные шарфы пропали, пришлось у братика позаимствовать. – Она приподнимает конец синего вязаного шарфа.

– Было кому за тобой ухаживать? – спрашивает Деймен.

Он берет меня за руку, сплетает пальцы с моими, и меня опять захлестывает теплая волна.

Хейвен, поморщившись, качает головой.

– Ты шутишь? Я все равно что одна живу, вроде тебя. И дверь была все время заперта. Я могла вообще умереть, никто бы и не узнал.

– А Трина? – спрашиваю я, и у меня в животе что-то сжимается.

Хейвен странно смотрит на меня.

– Трина в Нью-Йорке. Уехала в пятницу вечером. В общем, ребята, надеюсь, что вы не заразитесь, а то глюки, конечно, прикольные, но вам не понравятся. Не в вашем вкусе.

Она останавливается возле своего класса и прислоняется к стене.

– Тебе снилось ущелье? – Я выпускаю руку Деймена и наклоняюсь так близко к Хейвен, что чуть не стукаюсь об нее носом.

Хейвен со смехом отталкивает меня.

– Попрошу уважать мое личное пространство! Нет, не снилось мне никакое ущелье. Только разная готика. Сложно объяснить… Одним словом, много крови и так далее.

Едва она произносит слово «кровь», у меня темнеет в глазах, и я начинаю валиться набок.

– Эвер? – кричит Деймен, подхватывая меня за секунду перед тем как я грохнусь на пол. – Эвер… – шепчет он с тревогой.

Я открываю глаза. Что-то в его напряженном взгляде кажется ужасно знакомым, но воспоминание не успевает сформироваться – его прогоняет голос Хейвен.

– Вот так все и начинается! Ну, то есть в обмороки падать я только потом стала, вначале просто голова кружилась.

– Может, она беременна? – спрашивает Майлз в полный голос, так что проходящие мимо одноклассники оборачиваются.

– Вряд ли, – отвечаю я.

Удивительно – мне сразу стало лучше в теплых, надежных объятиях Деймена.

– Со мной уже все в порядке, правда.

Я с трудом встаю и порываюсь идти дальше.

– Ее бы домой отвести, – говорит Майлз, глядя на Деймена. – Она выглядит ужасно.

– Ага, – кивает Хейвен. – Серьезно, тебе надо отдохнугь, отлежаться, а то совсем разболеешься.

Я твержу, что хочу пойти на урок, но никто меня не слушает. Не успеваю я опомниться, как Деймен обнимает меня за талию и ведет к своей машине.

* * *

– Глупость какая! – говорю я, как только машина выезжает со стоянки. – Серьезно, я здорова. Не говоря уже о том, что нас из школы выгонят за прогулы.

– Никто никого не выгонит. – Деймен бросает на меня быстрый взгляд и опять сосредотачивается на дороге. – Позволь тебе напомнить, что ты только что упала в обморок. Счастье еще, что я успел тебя подхватить.

– Так ведь успел же! А сейчас я в полном порядке. Серьезно! Если ты действительно обо мне беспокоишься, отвел бы лучше к школьной медсестре. Совершенно незачем было меня похищать.

– Я тебя не похищаю, – говорит он с досадой. – Просто хочу убедиться, что с тобой все хорошо.

– Ах, так ты еще и доктор?

Я встряхиваю головой и закатываю глаза.

Деймен ведет машину по прибрежному шоссе, не задерживаясь, проезжает поворот на улицу, которая ведет к моему дому, и, в конце концов, останавливается перед роскошного вида воротами.

– Куда это ты меня привез? – спрашиваю я, глядя, как он кивает охраннице, а та с улыбкой показывает нам: проезжайте, мол.

– Ко мне, – бурчит он себе под нос.

Поднявшись на крутой холм и проделав несколько поворотов, машина останавливается в тупичке возле большого пустого гаража.

Деймен берет меня за руку и ведет через прекрасно оборудованную кухню в небольшую комнату. Я останавливаюсь, уперев руки в бока, и осматриваю симпатичную обстановку. Да уж, на типичное жилище старшеклассника не похоже!

– Это все твое?

Провожу рукой по спинке диванчика, обитого бархатом, любуюсь изящными светильниками, персидскими коврами, абстрактными картинами на степах и кофейным столиком темного дерева, на котором лежат книги по искусству, стоят свечи и моя фотография в рамке.

– Когда ты меня сфотографировал?

Я беру снимок в руки и внимательно рассматриваю. Напрочь не помню такого момента…

– Можно подумать, что ты никогда раньше здесь не была, – говорит Деймен, жестом предлагая мне сесть.

– Я и не была.

– Была, – настаивает он. – В прошлое воскресенье, после пляжа. Твой гидрокостюм сушится на втором этаже. Ну, садись! – Он похлопывает по сиденью дивана. – Тебе нужно отдохнуть.

Я откидываюсь на мягкие подушки, все еще держа в руках фотографию. Когда все-таки это было снято? На снимке у меня длинные волосы распущены, лицо чуть-чуть раскраснелось, и на мне надет персикового цвета свитер с капюшоном – я и забыла, что у меня такой есть. Я смеюсь, а глаза серьезные и печальные.

– Я тебя сфотографировал как-то в школе, когда ты не смотрела. Я предпочитаю, когда люди не знают, что их снимают – тогда снимки получаются искренними и удается уловить самую сущность человека. – Деймен забирает фотографию и ставит на столик. – А теперь закрой глаза и подремли, пока я приготовлю чай.

Заварив чай, он вкладывает чашку мне в руки, а потом укутывает меня толстым шерстяным покрывалом.

– Спасибо, конечно, только все это не нужно. – Я ставлю чашку на столик и смотрю на часы. Если прямо сейчас поехать, успеем ко второму уроку. – Серьезно, я отлично себя чувствую. Давай вернемся в школу!

– Эвер, ты упала в обморок. – Он садится рядом, заглядывает мне в глаза, дотрагивается до моих волос.

– Бывает, – отмахиваюсь я. Суета вокруг меня ужасно смущает, особенно когда я знаю, что ничего со мной не случилось.

– Только не в мое дежурство, – шепчет он, протягивая руку к шраму у меня на лбу.

– Не надо!

Я уворачиваюсь. Деймен отводит руку.

– В чем дело? – спрашивает он, пристально глядя на меня.

– Заразишься еще.

Я вру, потому что не хочу говорить правду. Этот шрам – мой и только мой. Постоянное напоминание.

Поэтому я и отказалась от пластической операции. Мне предлагали «убрать» шрам. Да только то, что случилось из-за меня, никуда не уберешь. Моя вина, моя вечная боль, – потому я и прячу ее под челкой. Деймен смеется.

– Я никогда не болею!

Я зажмуриваюсь, встряхиваю головой и снова открываю глаза.

– Ах, так ты еще и не болеешь?

Он пожимает плечами и подносит чашку с чаем к моим губам, уговаривая выпить.

Я делаю маленький глоточек, потом отталкиваю чашку.

– Значит, что же? Ты не болеешь, не получаешь нахлобучку за прогулы, учишься на одни пятерки, несмотря на те же самые прогулы, стоит тебе взять в руки кисть – оп-ля, картина Пикассо, лучше чем у самого Пикассо. Ты готовишь как шеф-повар пятизвездочного ресторана, ты подрабатывал моделью в Нью-Йорке еще до того как переехал в Санта-Фе, а до этого успел пожить в Лондоне, в Румынии, в Париже и в Египте, ты нигде не работаешь, живешь один и все же как-то ухитрился роскошно обставить дом – мечту мультимиллионера, ты водишь дорогущую машину, ты…

– В Риме, – говорит он серьезно.

– Что?

– Ты сказала, что я жил в Румынии, а на самом деле – в Риме.

– Неважно! Я просто хочу сказать…

И тут слова застревают у меня в горле.

– Да? – Деймен наклоняется ко мне. – Ты хочешь сказать?..

Я судорожно сглатываю, пряча глаза. Мой разум наконец-то ухватил ту неясную мысль, которая давно уже меня гложет. Мысль, связанную с Дейменом, с его странными, прямо-таки потусторонними особенностями… Неужели он призрак, вроде Райли? Нет, не может быть, его же все видят!

– Эвер… – Он прижимает ладонь к моей щеке и поворачивает к себе мое лицо. – Эвер, я…

Но закончить фразу он не успевает. Я вскакиваю, сбросив покрывало, и, не глядя на Деймена, прошу:

– Отвези меня домой!

Глава 26

Как только Деймен останавливает машину возле моего дома, я выпрыгиваю из машины и мчусь к двери. Взлетаю по лестнице, перешагивая через две ступеньки, и все время надеюсь и молюсь, что Райли окажется в моей комнате. Мне необходимо ее увидеть, поделиться безумными мыслями, которые не оставляют меня в покое. Никому другому я не могу рассказать об этом – просто-напросто не поймут.

Я заглядываю в кабинет, в ванную, на балкон. Встаю посреди комнаты и громко зову ее по имени. Меня трясет, мне страшно – сама не знаю, почему.

Райли не появляется, и тогда я падаю на постель, скорчившись маленьким жалким комочком, заново переживая потерю.

***

– Эвер, солнышко, как ты себя чувствуешь?

Сабина бросает сумку на пол и опускается па колени подле кровати. Ее прохладная ладонь касается моей горячей и влажной кожи.

Я закрываю глаза и мотаю головой. Несмотря на недавний обморок, я знаю, что не больна. По крайней мере, не в том смысле, в каком она спрашивает. Все гораздо сложнее, и исцеление найти нелегко.

Я поворачиваюсь на бок, углом подушки вытираю слезы и говорю:

– Иногда делается так тошно, понимаешь? И легче не становится.

У меня перехватывает горло, и слезы льются с новой силой.

Лицо Сабины смягчается. Она говорит:

– Я думаю, горе никуда не уходит. Со временем к нему привыкаешь, начинаешь просто жить с этой пустой.

Она улыбается и рукой утирает мне глаза.

Потом она ложится рядом со мной, и я не отодвигаюсь – только закрываю глаза и позволяю себе почувствовать ее боль, и свою боль, и они смешиваются вместе, ни начала, ни конца. Так мы с ней лежим, плачем и разговариваем. Давно надо было поделиться друг с другом. Если бы только я подпустила ее к себе вместо того чтобы отталкивать.

Наконец Сабина встает – пора готовить ужин. Сунув руку в сумку, она говорит:

– Смотри, что я нашла в багажнике. Ты мне его одолжила сразу после того как переехала сюда, а я и не знала, что он до сих пор у меня.

И она бросает мне свитер с капюшоном персикового цвета.

Тот, о котором я совершенно забыла.

Тот, который не надевала с самой первой недели в новой школе.

Тот, в котором я на фотографии в доме у Деймена, хотя в то время мы с ним еще не были знакомы.

***

На следующее утро я с ходу проезжаю мимо Деймена и дурацкого пустого места, которое он вечно для меня занимает. Ставлю машину на другом конце света.

– Что за фигня? – изумляется Майлз. – Ты проехала мимо! Смотри, сколько теперь пешком тащиться!

Я с треском захлопываю дверцу и решительно шагаю мимо Деймена, который поджидает меня, прислонившись к машине.

Майлз хватает меня за руку.

– Эй, ау! Прямо по курсу – роскошный красавец-брюнет, а ты прошла и не заметила… Да что происходит, поссорились вы, что ли?

Я выдергиваю руку.

– Ничего не происходит.

И иду дальше, к зданию школы.

***

Надо же – когда я в очередной раз оглянулась, Деймен был далеко позади, а когда я вхожу в класс, он уже там. Я натягиваю на голову капюшон, включаю плейер и смотрю мимо Деймена, дожидаясь, пока мистер Робинс начнет перекличку.

– Эвер, – шепчет Деймен.

Я сосредоточенно разглядываю лысеющую макушку мистера Робинса и готовлюсь произнести: «Здесь!» – когда он назовет мое имя.

– Эвер, я понимаю, что ты расстроена, но я все объясню…

Я упорно смотрю прямо перед собой, как будто ничего не слышу.

– Эвер, ну пожалуйста! – умоляет Деймен.

Я делаю вид, что его здесь нет. Мистер Робинс приближается к моему имени, и тут Деймен говорит:

– Хорошо. Ты сама напросилась – не жалуйся потом.

И в следующий миг в комнате раздается кошмарный глухой стук: девятнадцать человек одновременно роняют головы на парты.

Все, кроме нас с Дейменом.

Я озираюсь, разинув рот, и не могу понять, что произошло, а когда обвиняюще оборачиваюсь к Деймену, он пожимает плечами.

– Именно этого я и старался избежать.

– Что ты сделал?

Смотрю на обмякшие тела, и постепенно начинаю догадываться.

– Боже, ты убил их! Ты их всех убил! – кричу я, а сердце стучит так сильно, что Деймену, наверное, слышно.

Он качает головой.

– Опомнись, Эвер! За кого ты меня принимаешь? Конечно, я их не убивал. Просто у них… небольшая сиеста. Только и всего.

Я отодвигаюсь как можно дальше, скосив глаза на дверь и прикидывая, как бы удрать.

– Можешь попытаться, но далеко ты не убежишь. Видела, я обогнал тебя по дороге на урок, хотя у тебя была фора?

Он смотрит на меня, закинув ногу на ногу. Лицо спокойное, голос абсолютно ровный.

– Ты читаешь мои мысли? – чуть слышно спрашиваю я.

Вспоминаю некоторые особо постыдные мыслишки, и щеки вспыхивают огнем, а пальцы судорожно сжимают край парты.

– Некоторые. – Он пожимает плечами. – Ну, собственно говоря, почти все.

– И давно?

Мне хочется рискнуть и броситься к выходу, а в то же время какая-то часть меня хочет получить ответы на кое-какие вопросы перед явно неотвратимой кончиной.

– С первого дня, как мы с тобой встретились, – шепчет он, глядя мне в глаза, и опять меня окатывает жаркая волна.

– А когда это было? – спрашиваю я дрожащим голосом, вспомнив фотографию у него на столе.

Сколько времени он следит за мной?

Деймен смеется.

– Я за тобой не слежу. По крайней мере, не так, как ты себе представляешь.

– Почему я должна тебе верить?

– Потому что я тебе никогда не врал.

– А сейчас врешь!

Он отводит глаза.

– Я ни разу не соврал тебе о чем-нибудь важном.

– Да ну? А как насчет того, что ты меня сфотографировал, когда еще даже не поступил в нашу школу? По-твоему, это несущественная подробность, о которой не нужно рассказывать близкому человеку?

Деймен вздыхает. В глазах у него – усталость.

– А нужно рассказывать близкому человеку о том, что ты ясновидящая и общаешься со своей умершей сестрой?

– Ты ничего обо мне не знаешь!

Я вскакиваю, руки у меня вспотели и дрожат, сердце выбивает чечетку в груди, а вокруг лежат на партах бесчувственные тела. У Стейши рот раскрыт, Крейг храпит так громко, что аж трясется. У мистера Робинса лицо мирное и безмятежное – таким я его еще ни разу не видела.

– Вся школа спит, или только наш класс?

– Не знаю. Наверное, вся школа.

Деймен улыбается, оглядываясь вокруг, явно довольный своей работой.

Не говоря ни слова, я вскакиваю с места и выбегаю за дверь. Вихрем проношусь по коридору, пересекаю школьный двор, мимо канцелярии, где секретарши и администраторы сладко спят за своими столами, вылетаю за ворота и мчусь к своей маленькой красной миате. А там уже ждет Деймен, кончиками пальцев держа на весу мою сумку.

– Я же тебе говорил…

Он пожимает плечами, отдавая мне рюкзак.

Я стою перед ним вся в поту, перепуганная до предела. В мозгу вспыхивают забытые картины: кровь на лице Деймена, бьющаяся на полу Хейвен, странная жуткая комната. Ясно – он что-то сделал с моим сознанием, чтобы я ни о чем не помнила. Конечно, с таким, как он, мне не справиться, и все-таки я не сдамся без борьбы!

– Эвер!

Он протягивает ко мне руку и снова опускает ее.

– Ты думаешь, я все это сделал ради того, чтобы тебя убить?

Его глаза, полные страдания, не отрываются от моего лица.

– А разве нет? – огрызаюсь я. – Хейвен думает, что ей в бреду привиделся особо готишный сон. Я одна знаю правду. Только я знаю, какое ты на самом деле чудовище! Одного не могу понять: почему ты не убил нас обеих, когда была такая возможность? Зачем было трудиться, оставлять меня в живых, блокировать память?

– Я никогда не причиню тебе вреда, – говорит он, сощурив глаза от боли. – Ты все неправильно поняла. Я пытался спасти Хейвен, а не погубить. Ты просто не хочешь меня услышать!

– А почему у нее был такой вид, как будто она при смерти?

Я сжимаю губы, чтобы не дрожали. Смотрю в глаза Деймена, отказываясь принять его тепло.

– Потому что она в самом деле была на пороге смерти, – раздраженно говорит Деймен. – Татуировка убивала ее, вот я и пытался высосать зараженную кровь – так делают при укусе ядовитой змеи.

– Я знаю, что я видела!

Он закрывает глаза, стискивает пальцами переносицу и глубоко вздыхает. Потом смотрит на меня и говорит:

– Я представляю, как это выглядело со стороны. И знаю, что ты мне не веришь. Но я же старался объяснить, а ты не хотела слушать, вот я и сделал все возможное, чтобы привлечь твое внимание. Эвер, ты меня не так поняла!

Его темные глаза смотрят на меня с глубоким чувством, раскрытые ладони говорят об искренности, но я не верю. Ни единому слову не верю. Он этот спектакль отрабатывал сотни – может быть, тысячи – лет. Великолепный спектакль, и не более того. И хотя у меня самой в голове не укладывается то, что я собираюсь произнести, другого объяснения не придумаешь, пусть оно и совершенно безумное.

– Я одно могу тебе сказать: убирайся обратно в свой гроб, или склеп, или где там ты жил до сих пор, а меня… – Я набираю побольше воздуха. Мы словно в каком-то кошмарном сне. Поскорее бы проснуться… – А меня оставь, пожалуйста, в покое! Сгинь, пропади!

Деймен качает головой, давясь от смеха.

– Эвер, я не вампир!

– Да ну? Докажи!

Голос у меня дрожит. Мне бы сейчас четки, дольку чеснока, да осиновый кол – тут бы мы и покончили со всей историей.

Деймен хохочет.

– Не смеши! Вампиров не бывает.

– Я знаю, что я видела, – упрямо повторяю я, снова вызывая в памяти кровь, Хейвен, странную и жуткую комнату, ведь Деймен тоже увидит все в моих мыслях. Вот пусть и попробует объяснить свою дружбу с Марией-Антуанеттой, Пикассо, Ван Гогом, Эмили Бронте и Вильямом Шекспиром, когда между ними – целые столетия.

Он качает головой.

– Ну, если уж на то пошло, мы были добрыми друзьями с Леонардо да Винчи, Боттичелли, Фрэнсисом Бэконом, Альбертом Эйнштейном, а также с Джоном, Полом, Джорджем и Ринго. – Поймав мой недоумевающий взгляд, он вздыхает. – С Битлами, Эвер! Черт возьми, рядом с тобой я чувствую себя таким старым…

Я стою перед ним, едва дыша, и ничего не могу понять. Деймен протягивает ко мне руку, однако у меня хватает ума отскочить.

– Эвер, я не вампир. Я бессмертный.

– Вампир, бессмертный – один черт!

Я уже вся киплю. Глупость какая – спорить из-за названия.

– О, в данном случае из-за названия стоит поспорить! Тут большая разница. Видишь ли, вампиры – выдуманные существа, они живут только в книжках, фильмах и в воспаленном воображении некоторых людей… вроде тебя. – Он улыбается. – А я – бессмертный. Я брожу по земле уже много сотен лет. Хотя, в отличие от фантазии, которую ты выстроила у себя в голове, мое бессмертие не требует питья крови, человеческих жертвоприношений и прочих неаппетитных ритуалов, какие ты себе напридумывала.

Я прищуриваюсь, вдруг вспомнив гот странный красный напиток. Не связано ли с этим его долголетие? Может, у него какой-нибудь там сок бессмертия, мало ли.

– Сок бессмертия – отлично! – смеется Деймен. – Какой простор для рекламы!

Я не смеюсь в ответ, и лицо Деймена смягчается.

– Эвер, прошу тебя, не надо меня бояться! Я не страшный и не злой и никогда ничего плохого тебе не сделаю. Я просто я очень долго живу на свете. Может быть, слишком долго, кто знает? Но я не плохой человек. Всего лишь бессмертный. И я боюсь…

Он протягивает ко мне руку, а я отступаю назад на подгибающихся ногах. Ничего не хочу больше слышать!

– Ты все врешь! – яростно шепчу я. – Безумие какое-то! Ты сумасшедший!

Он качает головой, глядя на меня с бесконечной печалью. Потом делает шаг ко мне и говорит:

– Помнишь, как ты меня впервые увидела? Вот здесь, на этой самой автостоянке? И как только наши взгляды встретились, тебе показалось, что ты узнала меня? И в другой раз, когда ты упала в обморок – ты открыла глаза и увидела меня, и почти вспомнила, а потом снова потеряла нить?

Я смотрю на него, оцепенев, и прекрасно знаю, что он сейчас скажет, но отказываюсь этому верить.

– Нет! – бормочу я, пятясь назад.

Голова идет кругом, колени подгибаются, и я с трудом удерживаю равновесие.

– Это я нашел тебя тогда, в лесу. Я вернул тебя обратно!

Я качаю головой, слезы застилают взгляд. Нет!!!