Текст книги "Развод. Не жди прощения (СИ)"

Автор книги: Алиса Роса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Алиса Роса
Развод. Не жди прощения

1.

Муж не отвечает на мои звонки и сообщения, и я решила сделать сюрприз. Невероятно хочется рассказать ему о сделке, которую я заключила. Тимур наверняка будет счастлив узнать, что я нашла нового антиквара, который продает мебель дешевле других. Собственно, поэтому я вернулась на два дня раньше и, даже не переодеваясь с самолета, помчалась к нему в сигарный клуб.

Внутри остро пахнет дымом и дорогим виски. Проходя мимо барной стойки, приветственно киваю бармену Косте. Подхожу к полутемному коридору, который ведет к кабинету мужа, и у меня на пути вырастает один из охранников. Михаил, кажется. Ненавязчиво преграждает путь. Что-то странное.

– Тимур у себя? – спрашиваю с невозмутимым видом, здоровяк кивает. – Миш, у меня для него отличная новость!

– Ви, Тимур занят, – он немного морщит высокий лоб. – Посиди за баром, я его позову.

– Миш, ты чего? Какие у него могут быть «занят» от меня? – усмехаюсь, а у самой сосет под ложечкой, в душе стелется неприятное предчувствие. – Не поверю, что он велел тебя меня не пускать!

Тимур не мог отдать такого распоряжения, не знал же, что я вернусь раньше. Он – человек жесткий, за неуважение ко мне запросто вышвырнет любого из своих работников.

– Не велел, – Михаил делает шаг в сторону. – Проходи, Ви.

Этот здоровый мужик выглядит виноватым, как будто сделал что-то не то. Черт. Пальцы покалывает от волнения. Что там у Тимура, если охрана просит меня не входить? В глубине сознания уже вертится ответ, но я не хочу верить. Решительным шагом покрываю десяток метров коридора, который освещают нарочно тусклые бра в виде цветка лилии, и застываю перед закрытой дверь в кабинет мужа.

Обычно он ее не закрывает. Оставляет щелку, будто так сопричастен с тем, что происходит в клубе. Нет, я не поверну назад. Уверенно достаю связку ключей с магнитной картой и прислоняю к считывателю. Замок пикает. Надавливаю на ручку, открываю дверь и… не верю глазам.

Кабинет утопает в интимном полумраке. Мой благоверный на диване со спущенными штанами, а на нем прыгает какая-то блондинка, сверкая голой задницей из-под задранной костюмной юбки.

Заметив меня, они оба замирают и оборачиваются. Немая сцена длится несколько мгновений. Я отмираю первая. Делаю шаг назад, все еще глядя на вытянутое лицо мужа. В голове красным светится только одно – бежать. Видеть его не хочу!

– Ви, стой, – Тимур перекидывает девицу на диван, вскакивает и, поспешно застегивая брюки, направляется в мою сторону. – Не смей уходить, Ви!

Подонок! Не слушаю. Разворачиваюсь и почти бегу в холл клуба. В душе плещется омерзение, смешанное с горечью, а в глазах собираются слезы. В зале хотя бы клиенты сидят, Тимур не станет выяснять отношения прилюдно.

Но я не успеваю дойти даже до бара, муж настигает меня. Хватает за плечо, грубо разворачивает к себе. Его пальцы больно впиваются мне в руку.

– Я же сказал, не смей уходить! – рычит сквозь стиснутые зубы.

– Мне больно, Тимур! – говорю так же тихо, самой не хочется привлекать лишнее внимание.

Высматриваю глазами Михаила – он отвернулся и делает вид, что бдит за порядком в зале. Теперь понимаю его виноватый вид. Предупреждал, а я не послушала.

– Это не то, что ты подумала, малышка, – Тимур произносит чуть мягче и ослабляет хватку, я тут же выдергиваю руку из его захвата.

– Что тут можно не так подумать? – изумляюсь простоте, с которой он пытается отвертеться. – Твой член был в другой женщине!

– Ты должна меня понять, – выплевывает Тимур, прожигая меня взглядом. – Ты во Франции, я один. Я голодный. К тому же, ты себя видела? Ты в чем вообще явилась?

Вот это наглость. Я во Франции ему антиквариат собираю! Будто мне самой очень нравится мотаться туда каждые полгода и носиться по провинциям, обивая пороги антикваров!

– Не желаю этого слушать, – произношу устало. – Между нами все кончено, Тимур. Я ухожу.

Пытаюсь уйти, но он снова хватает меня за плечо, притягивает к себе и свирепо шепчет на ухо.

– Куда ты уйдешь, Ви? Музейным смотрителем за три копейки работать будешь? – он усмехается, горячее дыхание обжигает кожу. – Я тебя из дерьма вытащил, дал работу, поселил в своей отличной квартире. Я тебя сделал и никуда не отпущу.

Внутри лавой разливается ярость, смешанная с отвращением.

– Пошел ты в жопу, Тимур! – вырывается громче, чем позволяют приличия. – Я не твоя собственность!

Отталкиваю его и с силой опускаю каблук ему на ступню. Адреналин зашкаливает, пропитывает до кончиков волос.

Со сдавленным стоном Тимур разжимает руку. Вырываюсь и несусь к лестнице, которая ведет на улицу, но у бара налетаю на высокого мужчину в черном костюме. Виски у него в руке выплескивается на его белую сорочку, и на ней расползается коричневое пятно. Замираю и оторопело оглядываюсь. Тимур, прихрамывая, двигается в мою сторону, злющий, как черт.

Я поднимаю глаза на незнакомца – лицо суровое, точно вытесано из камня. Он смотрит на меня изучающе-сдержанно, тушуюсь под этим тяжелым взглядом.

– Простите… Простите за рубашку, – тараторю скороговоркой. – Я… я ее постираю… Точнее, в химчистку отдам… Простите…

Пытаюсь обогнуть незнакомца, но не успеваю. Сзади раздается на удивление деловой голос Тимура:

– Герман, добрый вечер! Не ожидал встретить вас здесь.

2.

Неуверенно оборачиваюсь, ощущая, что, кажется, попала в еще больший переплет. Если Тимур с этим Германом знакомы, влетит вдвойне – и за побег, и за сорочку.

А муж тем временем полностью сменил пластинку.

– Это моя жена, Виктория. Она всегда очень неуклюжая, – он добродушно улыбается. – Досадный инцидент. Приношу извинения за испорченную сорочку. Клуб подарит вам новую.

Вот сейчас бы просто слинять под шумок… Делаю шаг в сторону, пятясь, и ощущаю тяжелую руку Германа на плечах. В желудке становится холодно, но даже в какофонии сигарных запахов я улавливаю его обалденный травянистый и свежий парфюм.

– Рубашку мне испортил не клуб, а ваша жена, Тимур, – с легкой иронией произносит он глубоким низким голосом, от которого кожа покрывается мурашками. – Кроме того, она уже пообещала мне исправить это недоразумение.

Судя по слегка подергивающейся верхней губе, Тимур звереет, но для непосвященных это незаметно. А вот сжатые кулаки уже вполне видимый признак.

– Герман, вы ведь несерьезно, она моя жена, – сквозь зубы цедит Тимур. – Давайте уладим неприятность с сорочкой мирным путем? – он переводит на меня колючий взгляд. – Ви, иди сюда.

Теряюсь. С одной стороны, мне стоит подчиниться, чтобы не усугублять и так острую ситуацию, а с другой, мне противен этот изменщик. Не хочу!

– Ви? Звучит, как кличка, – Герман оглядывает меня, точно смотрит на несуразную собачонку. – Ви поедет со мной, Тимур. И, судя по вашей перепалке, она и сама будет не против, чтобы я ее забрал.

Меня начинает мутить от дичи, которая происходит. Два влиятельных мужчины стоят друг напротив друга и вполголоса выясняют отношения. Точнее, делят меня. И если что нужно Тимуру, я понимаю, то зачем я этому Герману – ума не приложу.

В этот момент, как по заказу, из коридора появляется блондинка, которая скакала на моем муже. Симпатичная собой, в оливковом юбочном костюме и белой шелковой рубашке. Уже полностью привела себя в порядок и явилась на огонек, стерва!

Провожаю ее взглядом, который перехватывает Тимур и оборачивается. На челюсти выступают желваки. Зазноба явно сейчас не к месту. Внутренне даже усмехаюсь.

– Масик, – она подходит и берет его под руку. Смотрит на меня. – Ты же говорил, что развелся с этой архивной крысой.

Что?! Архивная крыса? Так он меня при ней называет? От возмущения в глазах на мгновение темнеет. Глубоко вдыхаю и выдыхаю. Такого я от мужа не ожидала! Выходит, он считает меня человеком второго сорта и обсуждает с любовницей!

– Герман, – стараюсь говорить как можно убедительнее, он поворачивает голову ко мне, и я тону в его бездонных темно-карих омутах. – Я с радостью уеду отсюда с вами. Увезите меня, пожалуйста!

В его глазах светится торжествующая искорка, он наклоняется и тихо шепчет мне на ухо: «Конечно, сладкая», а потом поворачивается к Тимуру.

– Думаю, вопрос исчерпан, Тимур, – в голосе слышу злорадство. Черт, что между ними до этого случилось? – Приятного вечера. Прекрасный клуб!

Мне становится страшно. Такое чувство, что я совершила непоправимую ошибку, но уже ничего не исправишь. Не смотрю на мужа. Тошно видеть его рядом с белобрысой тварью. Герман разворачивается и, все так же обнимая за плечи, мягко ведет меня к лестнице. Кажется, я очень крупно попала. Придумать бы, как теперь выпутываться…

– Ви, если сейчас уйдешь, горько пожалеешь, – долетает в спину.

Тимур в своем репертуаре. Скидываю с себя руку Германа и поворачиваюсь.

– Я уже горько жалею, что не ушла пять лет назад, когда только познакомилась с тобой, Тимур!

Муж сверлит меня лютым взглядом из-под бровей, но молчит. Быстрым шагом направляюсь к лестнице, пока он мне еще чего-нибудь не вякнул. Здесь я, похоже, была в последний раз.

Герман догоняет меня и, не отставая ни на шаг, провожает до площадки первого этажа, распахивает передо мной тяжелую дубовую входную дверь, и мы вместе выходим на по-вечернему влажный, как от дождя, питерский проспект. Центр красив всегда, в любое время года и в любое время суток, но сейчас рано сгустившиеся осенние сумерки меня угнетают.

– Большое спасибо, что вступились за меня, – поднимаю грустный взгляд на Германа. Адреналин начинает отпускать, и наваливается щемящая боль от разрушенного брака. – Как мы поступим с вашей сорочкой?

Он при этом освещении кажется еще более красивым, чем в полумраке сигарного клуба. Короткая щетина, зачесанные наверх темные волосы, белая рубашка, небрежно расстегнутая сверху. Ловлю себя на том, что любуюсь четкими линиями его скул и подбородка.

Но при всей его привлекательности в нем есть что-то пугающее, от него веет опасностью. Одно то, как он говорил с Тимуром, красноречиво показывает, что он могущественный мужчина и не боится бросать вызов такому воротиле, как мой муж. Уже бывший муж.

– Я не вступался за тебя, – холодно произносит он. – А с моей сорочкой что? Ты сказала, что постираешь. Стиральный порошок есть у меня дома.

Склабится похабно, затем достает из кармана брюк ключи от машины и пикает сигнализацией в паре метров у меня за спиной.

– Полезай в машину, Золушка, – добавляет с кровожадной улыбкой. – Дома ждет работа!

По спине стекает холод. Вот же черт. Прилипла так прилипла. Качаю головой.

– Во-первых, я сказала, что сдам вашу рубашку в химчистку, – делаю шаг в сторону, параллельно раздумывая, как далеко смогу удрать на своих шпильках. – Во-вторых, никуда я с вами не поеду. Я замужем, если вы забыли.

– Нет, ты посмотри на нее! – он усмехается, упирая руки в бока, а потом пронзает меня жестким взглядом и сурово добавляет: – Я ничего не забываю. Не тебя ли только что любовница мужа крысой архивной обозвала?

Щеки обдает жаром, а от воспоминания о белобрысой твари ладони сами сжимаются в кулаки. Но это не меняет того факта, что незнакомый мне мужчина требует, чтобы я на ночь глядя поехала к нему домой.

– Послушайте, господин Герман, – сама слышу, что голос звучит умоляюще. – Отпустите меня, пожалуйста? Давайте я прямо сейчас вам денег за химчистку переведу. На карту прямо, а? Сбербан?..

– Послушай-ка сюда, кукла, – Герман приближается ко мне вплотную, заставляя пятиться. – Эта сорочка от Уильяма Вестменкотта, ты даже имени такого не слышала. И она испорчена. Ты полжизни будешь расплачиваться за эту вещь. Мне тебя на счетчик поставить или все-таки сядешь в машину?

3. (Герман)

Девчонка заметно сдувается, горбится, бледнеет.

– Если ваша рубашка и правда такая дорогая, – произносит тихо и осторожно. – Как то, что я сяду в машину, изменит ситуацию?

Смотрит на меня огромными красивыми глазищами, в которых плещется отчаяние.

– Скрасишь мне досуг, – отвечаю невозмутимым голосом, – и я прощу долг.

Ее брови стекаются к переносице, личико заостряется.

– Я не проститутка, – выговаривает громко и возмущенно, затем отводит взгляд и добавляет тише: – Лучше, как вы там сказали, на счетчик.

Вот же упертая девица! Сюрприз на сюрпризе!

Я ехал в клуб к этому Тимуру совсем не затем, чтобы увозить его жену. Он отказался от моего делового предложения, и я решил зайти с другой стороны. Хотел выяснить, кто собирает ему антиквариат по Франции. А тут только зашел и увидел, как Тимур прессует симпатичную девочку.

Ее напряженная поза и его пренебрежительный взгляд не оставили сомнений. Я сначала подумал, что она из персонала, уж слишком просто одета – в какое-то дешевое кашемировое пальто поверх трикотажного платья – но все равно заинтересовался. Когда она понеслась к лестнице, нарочно встал у нее на пути. Она, естественно, налетела на меня и очень кстати облила виски. Начала смешно извиняться. Я же ждал прихода Тимура.

Каким же было мое удивление, когда он сказал, что это его жена! Будь это не так, я бы принял его предложение – получил бы новую сорочку в подарок и разговор по душам на условиях оскорбленного посетителя. Но шанс показать свою власть, забрав его жену, и заодно надавить на этого зарвавшегося выскочку упускать было просто нельзя. И вот, мы с его, похоже, уже бывшей женственной и красивой женой, которую он почему-то зовет, точно собаку, стоим друг напротив друга в центре Питера.

– Ты обо мне плохо думаешь. Я ничего не говорил о проситуции, – произношу тем же холодным тоном. – Просто поговорим, выпьем вина. Хорошо проведем время.

– Зачем вам это? – она недоверчиво смотрит на меня. – Если Тимуру насолить, то вам надо было ту блондинку в машину сажать.

Видок у нее утомленный, замученный.

– У меня свои причины, – отрезаю сурово и, подойдя к своему двухдверному Мерсу, открываю ей пассажирскую дверь. – Садись в машину.

Девочка наконец подчиняется. Забирается на сиденье, кладет небольшую черную сумочку на колени, пристегивается, как примерная, и вдруг вскидывает на меня испуганный взгляд.

– А вы… вы ведь меня не похитите? – спрашивает на полном серьезе.

Вообще-то именно этим я и занимаюсь! Похоже, она на стрессе плохо соображает. Захлопываю дверь, оставляя вопрос без ответа. Пусть красавица еще помаринуется.

Сажусь за руль, завожу машину. Двигатель приятно рычит под капотом. Люблю этот звук. Я вообще люблю качественные вещи. Интересно, мой трофей из таких? Бросаю короткий взгляд на девчонку – вжалась в сиденье, смотрит перед собой. Выглядит так, будто мысленно уже с жизнью прощается.

– Ты чего так трясешься? Я тебя не съем, – прибавляю голосу шутливый оттенок и вывожу автомобиль на проспект.

Отсюда до моей питерской квартиры минут десять. Но я поворачиваю в другую сторону. Если прямо сейчас привезти эту испуганную мышку к себе домой, она точно в обморок со страху брякнется.

Покатаю ее по городу, пока не обвыкнется.

– Господин Герман, – пищит она и барабанит пальцами по коленям, обтянутым капроновыми чулками. – Может, вы все-таки отпустите меня?

– Нет, – отвечаю твердо, но так и пробирает на смех. Ее наивность улыбает. – Ты – мой трофей. Не для того я тебя на глазах твоего муженька с собой увел, чтобы отпускать.

– А зачем тогда? – допытывается она.

Вот же дотошная! Я и сам до конца пока не знаю. Забрал с собой, как трофей. Разумеется, я не откажусь отыметь ее. Тело ладное, фигурка класс, личико смазливое и пахнет от нее до одури приятно. Но ограничиваться одноразовым перепихоном скучно и недальновидно. Она определенно важна Тимуру. Но только ли как жена, или есть что-то еще, чем она может оказаться полезна?

– Нравишься ты мне, – отвечаю прямо. – Такой ответ подходит?

Кожей чувствую ее взгляд. Поворачиваюсь. Чуть не плачет.

– А что, если вы мне не нравитесь? – голосок дрожит.

– Так это только пока, – улыбаюсь и подмигиваю. – Понравлюсь еще.

Она закусывает губу. Напрягается всем телом, точно сжатая пружина.

– А если… если вдруг не понравитесь? – звучит совсем отчаянно. – Что тогда?

Ее реакция ставит меня в тупик. Она чего, меня по своему Тимуру меряет? Насилие над женщиной – то, до чего я никогда не опущусь.

– Расслабься. Я вроде не страшный, чтобы меня так бояться, – произношу строго. – Стерпится – слюбится, слышала такое выражение?

Девчонка ничего не отвечает. Она в таком состоянии, что я сейчас при всем желании из нее ни слова не вытяну. Жаль, я надеялся, наша поездка пройдет в более приятной атмосфере. Значит, продолжим дома за бокалом вина и под тихо играющую музыку.

С набережной Невы открывается отличный вид. На другом берегу красуется телебашня, разбавляя светом сумерки, сгустившиеся до вечерней темноты. Жаль, здесь только я один могу насладиться красотами Питера. Пора завершать прогулку.

У Дворцового моста сворачиваю вдоль площади, въезжаю на Невский и спустя четверть часа паркуюсь у своего дома. Глушу мотор.

– Вот мы и дома, – поворачиваюсь к девчонке и по кнопке отстегиваю ее ремень безопасности. – Идем.

Она, похоже, в ступоре. Кажется, дрожит. Плевать. Расслабится, когда поймет, что ей ничего не грозит.

Обхожу машину, открываю пассажирскую дверь и подаю руку. Девчонка так и сидит без движения. Смотрит в одну точку.

– Так, меня достало с тобой нянькаться, – теряю терпение и включаю босса. – Или ты своими ногами пойдешь, или я взвалю тебя на плечо и отнесу.

Она переводит на меня полный отчаяния взгляд, но молчит. Видимо, рисует в своей очаровательной головке страшные сцены домогательств. Пусть рисует. Добавляю с нажимом:

– Ну так что ты выбираешь?

4.

Герман пригвождает меня к сиденью пронзительным взглядом, в котором ощущается раздражение. По плечам ползет судорога. Он и так-то пугает меня до чертиков, а когда начинает выдвигать ультиматумы, вся душа и вовсе уходит в пятки. Это все ужасно. Господи, до чего же крупно я вляпалась!

– Сама пойду, – выдавливаю через силу и берусь за протянутую руку.

У Германа очень теплая ладонь, или так только кажется на контрасте с моими ледяными пальцами? Он вынимает меня из машины, точно я ничего не вешу, и захлопывает дверь. Ведет меня под локоть к центральному подъезду в большом, отлично отреставрированном доме насыщенно-персикового оттенка, какой был в моде при императоре Павле первом.

Подъезд тоже в отличном состоянии. Лестница мраморная. И не пахнет сыростью, как во многих старинных домах. Этому, похоже, недавно сделали капитальный ремонт. Черт, о чем я вообще думаю? Мне надо пытаться найти способы сбежать, а я лестницу рассматриваю!

Герман жмет на кнопку вызова лифта и створки тут же открываются. Ну вот и все. Войду, и ни о каком побеге не может быть и речи.

– Господин Герман, – последняя попытка разжалобить этого тирана. – Пожалуйста, отпустите меня. Ну зачем я вам? Мужу на меня плевать…

– В лифт зашла, – рычит он и, опустив тяжелую руку мне на талию, подталкивает к кабине.

Не могу сопротивляться. Слишком страшно. От тона в жилах стынет кровь.

– И еще кое-что, – Герман произносит мне на ухо, когда я захожу внутрь. – Еще раз назовешь меня господином, я на тебя ошейник надену, как на рабыню. Поняла?

В переносице остро колет. От ощущения беспомощности на глаза наворачиваются слезы. Да что же ему от меня нужно? Хотя я и так понимаю, что. Я же трофей, как я могла забыть? Зачем еще везти меня к себе домой?

Отчаяние затапливает сознание. Внутри меня всю трясет. Не представляю, как это, заняться сексом с незнакомым мужчиной. Тимур был у меня первым и долго за мной ухаживал. Но все случилось, как по классике, именно когда он привел меня к себе домой. Сейчас история повторяется. Нет, это все какой-то дурной сон. Так просто не может быть!

Герман так и держит меня за талию и, когда лифт открывает двери, ведет к центральной из трех квартир на просторной лестничной площадке. Похоже, это все апартаменты, располагающиеся на этом этаже. Мысленно присвистываю, прикидывая их метраж. И еще больше сжимаюсь от страха – кем же является этот Герман, чтобы позволить себе жить на столь широкую ногу?

Он тем временем достает связку из трех ключей и принимается открывать красивую глянцевую дверь, выкрашенную в темно-бордовый металлик. Замок едва заметно шуршит. А я понимаю, что это последняя черта, после которой возврата не будет. Я окажусь на его территории, в его власти. И судя по разнице в весовой категории, вообще беззащитна против него.

Герман вскоре открывает мне дверь и за локоть заводит внутрь. Зажигает свет в шикарной просторной прихожей, отделанной по последнему слову моды и техники. Лакшери минимализм, так, наверное, стоит характеризовать интерьер. Серые стены с вставками из гармонирующего с ними мрамора, рассеянное освещение потолочными софитами, шершавая, под натуральный камень, плитка на полу.

– Наконец-то мы дома, дорогая, – рокотливо произносит Герман из-за спины.

Боязливо оглядываюсь на него. Смотрит на меня с довольной ухмылкой. Похоже, это он так шутит. А мне ни разу не смешно.

– Я вам не жена, чтобы так меня называть, – все еще пытаюсь сохранить остатки достоинства.

– Это дело поправимое, – холодно отвечает он. – Захочу, как миленькая станешь моей женой. Во всех смыслах.

Снова он за свое. Стоит чуть-чуть приподнять голову, он тут же влепляет эмоциональный щелбан.

– Я все еще замужем, господин… – осекаюсь, вспомнив про последнюю угрозу. Добавляю более твердо: – Я все еще замужем, Герман.

– Ты сейчас серьезно? – он немного морщит лоб, смотрит на меня исподлобья и снимает с себя кашемировый френч. – Ты правда считаешь, что ты еще в браке? После того, что сказала та блондинка? После того, что я тебя забрал?

Он умолкает и посмеивается. Черт. Он прав. Тимур же сказал, если уйду, пожалею. Я тогда в запальчивости значения не предала, а ведь я даже не представляю, что он со мной сделает, когда мы снова встретимся. А это неизбежно. Все мои документы остались в его квартире. Кто у меня примет заявление на развод без паспорта?

– Так что, считаешь, что ты все еще замужем? – в мои нерадужные мысли вклинивается Герман и жестом велит мне снять пальто.

Подчиняюсь. Кладу сумочку на небольшую кожаную банкетку, стягиваю пальто с плеч. Ловлю на себе плотоядный взгляд Германа и понимаю, что он смотрит на мои ноги. Платье задралось и обнажило кружевную кромку чулок. Сомнений не остается, теперь-то он уж точно меня просто так отпустит. Сердце пускается вскачь, а к щекам приливает кровь, и кожа начинает пылать.

– Формально да, – парирую с невозмутимым видом, опуская подол платья обратно до колен. – Тимур не захочет давать мне развод. Он ясно дал это понять.

Герман пожимает плечами и смотрит на меня с лукавым прищуром.

– Тогда придется побороться за тебя! – произносит с азартом, а затем по-свойски добавляет: – Идем, покажу тебе квартиру.