Текст книги "Одержимость мастера (СИ)"

Автор книги: Алиса Холин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Хозяин… – пролепетал было Филька, но здоровяк и не посмотрел в его сторону. Слетел к подножию лестницы и помог офицеру подняться, а затем налитыми яростью глазами уставился прямо на меня.

– Ты слабоумная, клиентов бить? – зарычал он, приближаясь ко мне. Мне в лицо пахнуло луком и чесноком. Я сделала шаг назад. – На кой черт мне девка, которая достопочтенных клиентов лупит?

Хозяин сделал шаг вперед, я снова отступила.

– Имя, – рявкнул он. Я покосилась на Фильку, тот замотал мне головой, чтоб не называлась. – Немая, что ли? Как тебя звать?

Неужто жандармам хочет меня сдать за «избиение клиента»? Только этого мне не хватало! Хозяин обернулся за ответом к Фильке, но тот развел руки в стороны, мол, не знает, как меня зовут.

– Не знает он! – крикнула я и опрометью бросилась от крыльца. С Верхоглядова, не оглядываясь, побежала на Огнеборскую.

Штраф от жандарма, бог знает что вообразивший о себе офицер, спятивший хозяин обувной чистки – это что же за день такой? Кончатся уже на сегодня мои неприятности?

Ожидать ответа не приходилось. Лавируя по людному тротуару, упорно двигалась к своей цели – ну хоть в библиотеку я должна сегодня попасть! Улица постепенно редела, день клонился к вечеру – приближалось время комендантского часа. Когда улицы опустели и зажглись редкие фонари, я старалась идти вдоль зданий, скользя ладонями по стенам, пробиралась буквально на цыпочках, пока не вышла на Чарльза Дарвина. В считаные секунды прокралась по палисаднику внутреннего двора библиотеки и оказалась у деревянной двери с жестяной табличкой «Посторонним вход воспрещен».

Заглянула в окошко – никого не видать. Недолго думая, дернула ручку и юркнула в темный коридор. Боясь лишний раз вздохнуть, затаилась на пару секунд. Если новый вахтер услышал, как открылась дверь, у меня еще будет время выскочить наружу. Но время шло, а посторонних шагов я так и не услышала. Может, это везение – моя награда за все сегодняшние мучения?

Бесшумно я двинулась вперед по коридору. Входная дверь постепенно отдалялась.

Удар сердца.

Второй.

Третий.

Кажется, прошла вечность, прежде чем я оказалась у деревянной двери с латунной ручкой. Наконец-то! Приоткрыла дверь на тяжелой пружине. Снизу показался мерцающий, едва живой свет. Мелкие выщербленные ступени, освещенные дежурной лампой в овальной железной клетке, вели вниз. Сделала один шаг, потом второй, а потом уже ничто не заставило бы меня остановиться. Уверенно, держась рукой за шершавую стенку, я спустилась на два пролета и оказалась во мраке. Все делала по памяти: вытянула перед собой руки, нащупала круглую ручку, повернула ее против часовой стрелки, дверь открылась, и я очутилась в мастерской.

Изнутри мастерской эта дверь походила на стеллаж, поэтому жандармы ее и не заметили. Темнота. Знакомые запахи моторного масла, дерева, металлической стружки, лака, книг… Запахи моего детства. Наконец, наперекор обрушившимся несчастьям, я оказалась дома! Эти двадцать квадратных метров папиной мастерской для меня даже больше чем дом – тут прошла вся моя жизнь. Неважно, уедем мы с тетей из Москинска или нет, но, как только проклятые жандармы выяснят все свои следственные вопросы, я верну мастерскую себе – по закону она моя.

Справа от двери на нижней полке стеллажа должен быть переносной керосиновый фонарь. Таких в мастерской было три, два из них папа держал у рабочего места, а третий, дежурный, на всякий случай хранился на полке, и его частенько забывали заправлять. Я осторожно присела и потянулась в темноту. Неизвестно, какие перестановки могли здесь произойти, а навести шума или – еще лучше – шею свернуть ужасно не хотелось. Фонарь оказался на месте. Я ухватилась за тонкую железную ручку и повернула по часовой стрелке ребристое колесико. Тусклый свет разлился вокруг стеклянной закопченной колбы – светить дальше вытянутой руки не давал короткий фитиль. Ну что ж, времени немного. Нужно успеть все внимательно осмотреть.

Первым делом решила заглянуть в книжный шифоньер. Там находилось несколько ящичков, куда папа складывал выручку и документы. Не успела сделать шаг, как мыском ботильона обо что-то запнулась. Опустила глаза и оторопела – мамочки! – под ногами раскиданы раскрытые и разорванные наши книги! Метнулась с фонарем к шифоньеру – все ящики выдвинуты и совершенно пустые. Я подняла с пола книгу с гладким корешком. Белыми буквами на зеленой обложке было выведено: «Ассистентка антиквара и город механических диковин». Эту книгу папа подарил мне на двенадцатилетие. Историю о храброй девушке Аннет я знала наизусть. Мечтала, что так же, как и она, свяжу свою жизнь с магией. Смогу проявить свои таланты и когда-нибудь стану настоящим биомагом.

В голове помутилось. Я сунула книгу под мышку и заглянула в металлический шкаф с инструментами. Плоскогубцы, отвертки и куча других инструментов валялись на полу. Ни на столе, ни на папиной конторке – никаких бумаг, ни единого клочка с папиным мелким убористым почерком. Кругом все разворочено! Как и предупреждал Виктор Зацепко. А ведь папа всегда и с особой дотошностью поддерживал тут порядок.

Меня охватила паника.

Папины изобретения поломаны, почти все книги порваны, истоптаны жандармскими сапогами, инструменты, которые он собирал всю жизнь, разбросаны и разграблены. Даже без тщательной ревизии я поняла, что полиция вынесла отсюда все самое ценное, а что не вынесла – сломала. Даже если верну мастерскую, мне никогда не вернуть ей былую жизнь! Накатила вторая волна отчаяния. Все мои попытки найти хоть какие-то следы, ведущие к родительским разработкам, обречены на провал. Я ни на шаг не продвинулась в своем расследовании. Тетушкины деньги потеряла, ни одного ответа не нашла… и теперь так, побежденная, я должна вернуться домой. А мне ведь еще обратно через вахтера пробираться… А если меня жандармы поймают? И все, абсолютно все будет совершенно зря!

Фонарь в руке вспыхнул и тут же притух – со светом мне оставалось бродить по мастерской не больше пяти минут. Только дальнейшие поиски казались мне бесполезной тратой времени. Искать больше было нечего.

Я еще раз с грустью оглядела папину цитадель.

Подошла к двери потайного лаза, поставила фонарь на пол и выключила его. На ощупь в темноте потянулась к потайной ручке, как вдруг дверь-стеллаж залилась красным светом. И снова погрузилась во мрак. Сердце заколотилось. Я повернулась.

В дальнем левом углу мастерской, озаряя комнату алым светом, мигала лампочка. Такую папа приделал на макушку роботу «Печенье-из-чего-угодно»! Я бросилась к нашему с папой изобретению. Придавленный сорванными со стены полками, лежал металлический короб с двумя руками-манипуляторами и прикрученной бочкообразной головой. Робот был собран из разных запчастей, но папа приложил немало усилий, чтобы придать ему максимально цельный вид. Но сейчас робот «Печенье-из-чего-угодно» был похож на попавшую в жернова металлическую банку. Бока которой были изрядно помяты, а гофрированные руки растянуты и меньше всего напоминали руки, скорее – свисающие провода. Не смазанные маслом ржавые шестеренки начали со скрипом двигаться, и раздался громкий щелчок. Откинулась дверца, из которой мы вынимали готовое ароматное лакомство.

Неужели отец все-таки оставил мне что-то? Какой-то ключ?

Затаив дыхание, я просунула руку и на противне, в самой глубине печи, нащупала книгу. При мигающем красном свете смогла лишь прочитать выведенное золотым тиснением название: «Легенды о сотворении мира». Что ж! Теперь у меня две книги. Две – это лучше, чем одна. Только что я из них нового для себя узнаю?.. Робот «Печенье-из-чего-угодно» жалобно скрипнул, и его алый глаз, вспыхнув последний раз, потух.

Мастерская погрузилась во тьму.

Пора уносить отсюда ноги. Но торопиться в кромешной темноте, да еще по разбросанным по полу предметам, – не лучшая идея. Медленными осторожными шажочками я двинулась к стеллажу, маскирующему потайную дверь. По моим подсчетам мне оставалось преодолеть пару метров, как вдруг послышался звук. Возле той самой двери, в которую я несколько минут назад сама зашла!

Я ринулась к стене, чудом удержавшись на ногах, и скрылась в простенок между металлическими шкафами. Прижалась спиной к холодной стене. Стук сердца громким эхом отдавался в ушах. Дверь со скрипом открылась. Кто-то зашел в мастерскую и запер за собой дверь.

Неужели Зацепко пришел?!

Звук приближающихся шагов заставил меня содрогнуться. Он перемежался с легким стрекотом, напоминавшим полет моей бабочки. Я сунула свободную руку в карман, где ожидала обнаружить свое строптивое насекомое, но карман был совершенно пуст. Шаги тем временем двигались прямо на меня. В темноте меня не может быть видно! Но мой путь отступления оказался полностью перекрыт: сзади стена, по бокам шкафы, а спереди всеми фибрами своего тела я почувствовала человека! Самообладание меня покинуло, и я завопила:

– Кто здесь?!

Почувствовала жесткую ладонь у себя на губах. В нос ударил резкий запах одеколона.

Глава 17

– Тише ты, вахтера разбудишь, – раздался возле самого уха мужской глубокий и низкий голос, вызывая толпу мурашек по всему телу. Голос явно принадлежал не Виктору Зацепко.

Сердце забило набатом, запросилось наружу. Мало того что меня застали врасплох в кромешной темноте, так еще припечатали своим телом к стенке и уперлись рукой возле моего лица. Кстати, не самый ли подходящий момент уточнить, кто несет в себе больше опасности: разбуженный вахтер или этот таинственный незнакомец? Мне, прижатой к стене неизвестным мужским телом, ответ на этот вопрос очевидным не казался. Может, пока не поздно, есть смысл закричать и поставить на уши всю округу?

Горячая сильная ладонь соприкасалась с моими губами твердо, но в то же время не причиняя боли.

– Кричать не будешь? – повторил властный голос.

Это мы еще посмотрим! Но если кричать понадобится, все-таки это удобнее делать, когда рот не зажимает тяжелая мужская ладонь. Я покачала головой – нет, не буду.

– Я отпускаю руку, да? – вкрадчиво проговорил незнакомец в опасной близости от моего уха.

Я кивнула, но меня не отпустили.

Да что ж такое! Для особо одаренных дернула головой еще раз, поактивнее.

– Вот и хорошо.

Незнакомец медленно отвел руку от моего лица. Я глубоко вдохнула и набрала полную грудь воздуха. Попыталась взять себя в руки. Получилось не очень.

– Кто вы такой? – спросила я. – И отойдите от меня, пожалуйста.

У меня коленки ходили ходуном. Слава святым угодникам, в темноте незнакомец моей трясучки разглядеть не мог. Но просьбу мою, видимо, услышал и сделал шаг назад. Я прижала к груди папины книжки.

Во что я на этот раз вляпалась?

– Подожди, сейчас включу для тебя фонарик, – сказал незнакомец. И, как мне показалось, с улыбкой в голосе добавил: – Ты же в темноте ничего не видишь.

Ой, да ладно! Заботливый какой нашелся. Уже и так сделал все что мог. Со страху чуть на тот свет не отправил. Только вот я немного не поняла: почему свет нужен только для меня?

– А у вас что же, в темноте зрение как у кота?

– Можно и так сказать, – услышала я в ответ.

Дальше началась какая-то возня, и уже через мгновение в моем фонаре, в котором не оставалось ни капли керосина, вспыхнуло нежно-голубое свечение, словно фонарь заработал не от топлива, а от благотурина.

Так и есть!

В центре стеклянной колбы фонаря вместо фитиля лежал осколок драгоценного кристалла.

В приглушенном свете я, наконец, разглядела нахально напавшего на меня человека. Им оказался тот самый господин, которого несколькими часами ранее я бросила в кресле у кондукторского бюро, так и не дочистив ему сапоги. Высокий, широкоплечий, на второй взгляд он показался не страшным. Я изнывала от любопытства, хотелось рассмотреть, какого цвета у него глаза, но то ли при искусственном освещении они так бликовали, то ли еще что-то непонятное творилось. Они казались аквамариновыми, как у Дин Дона, но я решила, что это игра цвета, – у людей таких глаз не бывает. Удлиненное лицо, выдающийся немного вперед подбородок, жесткие складки носогубного треугольника придавали его лицу мужественность и решительность. И все равно любую привлекательность его лица портило надменное, я бы даже сказала, насмешливое выражение.

– Что вам от меня нужно? – спросила я как можно строже.

Собеседника мой храбрый выпад, видно, не очень-то и впечатлил: оставляя мой вопрос без ответа, с фонарем в руке он подошел поближе.

У меня похолодела кровь.

Я прекрасно понимала, что меня выследил и поймал в ловушку самый настоящий биомаг. С Зацепко я еще могу разделаться, а чего ожидать от этого…

Не думала, что еще встречу в своей жизни хоть одного биомага после того, как меня выгнали из колледжа. И оно было бы к лучшему: если бы не биомагия, мои родители были бы живы. А этот ходит тут, выслеживает, еще и благотурином раскидывается. Откуда ему знать, и какое ему дело, что для меня такой кусочек – вопрос жизни для одного маленького человека. А он запросто ценнейший кристалл в фонарь запихал! От подобного расточительства меня охватило сильное возмущение. Расправила плечи и повыше задрала подбородок – пусть думает, что не на ту нарвался. Просто так меня не запугать.

– Как я понимаю, ты ищешь работу, – начал биомаг.

Что ж, «мистер Очевидность», ты умен не по годам: при тебе же ее и лишилась.

– А я как раз ищу помощницу.

– Чтобы было на кого нападать в темноте? Прошу извинить, но, к вашему сведению, биомагией я больше не занимаюсь. Пустите меня.

Я направилась на выход и уже сделала шаг, как неведомая сила меня снова пригвоздила к стене.

– С биомагией я справлюсь сам, – грубо отрезал биомаг, и в голосе его зазвучали стальные нотки. – Мне нужна помощь с детьми. Восемь лет, мальчик и девочка.

Я усмехнулась.

– В воспитании детей я решительно не компетентна. Дайте мне выйти из мастерской. – Я повысила голос.

Делать мне больше нечего, как идти на работу к биомагу. Мне еще пожить хочется, а сотрудничество с такими, как он, еще неизвестно к чему может привести.

– Я настаиваю, чтобы ты согласилась.

Настаивает? Вот так поворот! Думает, если у него денег куры не клюют, то можно нападать на людей по ночам и запугивать? Я покачала головой.

– Предпочитаю получать предложения о работе в дневное время суток.

– Я надеялся, что завтра ты уже переедешь в мой дом, в Южный Москинск.

ЧТО?!

У меня перехватило дыхание. Жить на южной стороне Алура! Я о таком даже мечтать не смела.

– Ну и сколько вы обещаете платить? – спросила с издевкой и сама удивилась своей смелости. Неквалифицированная гувернантка ведет допрос биомага из самого Южного Москинска!

– Тридцать эйри.

У меня открылся рот.

– Не считая сверхурочных и праздничных.

Весь мой сарказм как рукой сняло.

Заработанного наверняка хватит, чтобы увезти тетушку с Дин Доном подальше от Москинска! Но с чего вдруг такая расточительность? Чем моя персона могла его заинтересовать? У меня ни образования, ни опыта, вообще не понимаю, чем зарабатывать на жизнь…

В чем здесь подвох?

– Почему я?

Биомаг сунул правую руку в карман плаща. А когда вынул кулак и на уровне моих глаз разжал пальцы, в центре его ладони я увидела свою бабочку. Невозмутимо она взмахивала прозрачными крылышками. Улетать явно не собиралась. Вот этот фокус меня по-настоящему удивил. Обычно пугливая бабочка признавала только меня.

– Что вы с ней сделали? – не без ревности набросилась я на биомага. – Наложили какие-то заклинания? Я столько сил потратила на то, чтобы ее оживить!

Биомаг покачал головой.

– Она просто вспомнила своего первого хозяина.

И в это самое мгновение я по-настоящему потеряла дар речи. Внимательнее вгляделась в лицо нового знакомого: вот почему его голос показался мне знакомым, вот почему моя бабочка сорвалась с места тогда, у лестницы… Передо мной был не просто биомаг. Передо мной стоял сам…

– Ян Макильских?!

Биомаг усмехнулся и отвел плечи, явно довольный произведенным эффектом. Ну еще бы, о главном биомаге империи разве что младенцы не знают. Но он так с тех пор изменился… Неудивительно, что я его не узнала.

– То есть ты согласна?

Голова шла кругом. В любом случае, не переговорив с Ойле, никаких решений принимать не стану.

– И все равно, господин Макильских, – кое-как пролепетала я. Детские переживания все еще жили в моем сердце. – Ничего не могу обещать.

Он поставил фонарь возле моих ног. Протянул вперед правую руку, и бабочка перелетела на лацкан моего плаща. Потоптавшись вокруг себя, выпустила острые металлические лапки, закрепилась на своем привычном месте и обернулась брошкой.

Протянутую руку биомаг не убрал, держал ее на весу, пока я не догадалась, что он ожидает рукопожатия.

– Я ничего не обещаю, – отчего-то страшно смутившись, прошептала я и все-таки подала ему руку.

Главный биомаг империи Ян Макильских повернул мою ладонь тыльной стороной к себе и обжег поцелуем. Я прикрыла глаза.

– Завтра на рассвете я пришлю за тобой паромобиль, – подытожил биомаг. – Не опаздывай. Мое разрешение через мост действительно до обеда. И еще, – он сделал паузу и, наклонившись к моему уху, продолжил, – зови меня Ян.

Глава 18

Когда я выбиралась на улицу следом за биомагом, в моей голове мысли носились табуном: неожиданное предложение, поцелуй, «зови меня Ян»… Уж не ловушка какая-нибудь? Перед уходом Ян Макильских положил в мою ладонь аванс – пять эйри. Я запротестовала, но биомаг быстро удалился, оставив меня, кроме денег, с заряженным осколком благотурина. Чудеса, да и только! Минуту назад моя жизнь готова была скатиться под откос, горизонты открывались самые безрадостные.

Ян Макильских – не просто сильнейший биомаг в городе, а главный во всей империи! – заинтересован в том, чтобы я у него работала! Как тут не вселиться маленькой надежде на светлое будущее? Но сначала надо переговорить с Ойле.

Я прекрасно помнила по хроникам «Москинск-Рид», что господину Макильских сейчас ох как не сладко. Он стал вдовцом. В расследовании гибели его жены Виолы до сих пор не поставили точку. Прямо биомага в убийстве не обвиняют, но слухам-то рот не закроешь… Никто не дал четкого ответа – ставил он над женой эксперименты или нет. После всех этих печальных событий от господина Макильских ушла его блистательная помощница Армина – к подающему большие надежды биомагу Сержи Распрыкину. Но самое печальное во всей этой запутанной истории – без матери остались маленькие дети биомага. К ним он, судя по всему, и хочет меня приставить.

Пока я бежала по тускло освещенным улицам домой, зажимая в одной руке пять эйри, а в другой осколок благотурина для аквариума Дин Дона, обдумывала предложение биомага. С каждым шагом оно казалось все более заманчивым.

Только залетела в темный подъезд, как раздалась патрульная сирена. Я с облегчением выдохнула – это уже не по мою душу. Вбежала на последний этаж и достала ключ. Тихонько повернула его в замке. Приоткрыла дверь и бесшумно прошмыгнула на кухню. На стене горела одна лампочка, а внутри кухни было влажно и жарко, словно в бане. На плите стоял огромный железный чан с водой, от которого исходил жар. Тетя недавно закончила кипятить белье.

– Ты где была? – раздалось за спиной.

Я обернулась и увидела тетушку Ойле. Ее плечи уползли ниже обычного, лицо осунулось. На часах час ночи, а она еще на ногах – совсем себя не жалеет. Ну что ж… очень хорошо, что она застала меня, так сказать, на месте преступления – именно сейчас нужно принять важное решение, завтра будет поздно.

– Мне предложили работу на той стороне Алура! – выпалила я и уселась на стул. – Ты не поверишь кто.

Реакция тети, вернее отсутствие какой-либо реакции, меня поразила. Она молча подошла к плите и начала ковшом выливать горячую воду из бака в металлическое ведро на полу.

Я положила на стол осколок благотурина.

– Смотри, что он оставил…

Тетушка даже не обернулась.

– Тетя, да что с тобой? – воскликнула я. Неужели она так расстроилась из-за того, что я могу уехать? – Я вас не брошу. Буду все жалованье пересылать. На рассвете он пришлет за мной паромобиль. Что ты об этом думаешь?

– Кто он? – сухо спросила тетя каким-то механическим голосом.

– Главный биомаг империи Ян Макильских.

Теперь уж тетя развернулась. Красные и глубоко запавшие от недосыпа глаза смотрели на меня безо всякого выражения, и я никак не могла понять, рада она или нет, удивлена ли?

– Ты понимаешь хоть, с кем связалась? – наконец, произнесла она. – Этот человек угробил собственную жену и детей.

– Тетя, это ведь только слухи. Он обещает хорошо платить. Тридцать эйри.

– Не бывает дыму без огня. Если тебя интересует мое мнение – мой ответ ты знаешь.

Такого от тетушки я совсем не ожидала. Во-первых, я принесла домой благотурин! А Ойле на него и не смотрит. Во-вторых, тридцать эйри – это прекрасное жалованье! Заработаю таких денег, какие ей с ее стиркой и шитьем даже и не снились!

– А какой у нас выбор? Поработаю полгода, а потом мы уедем с Дин Доном из Москинска, как и планировали!

– Нет.

– Что нет?

– Мы никуда не поедем.

– Почему?

И тут плечи тети затряслись. Она закрыла лицо ладонями и расплакалась.

– Дин Дона забрали.

– Как забрали? – переспросила я. – Нам же месяц давали!

Я ринулась в спальню.

Аквариум был отключен: ни сверкающей в лучах благотурина воды, ни рыбок с резвящимися морскими коньками, ни Дин Дона. Поселившаяся в груди гулкая пустота мгновенно превратилась в настоящую пропасть.

– Куда его увезли?

– Да откуда ж я знаю! – воскликнула тетушка, отчаянно заламывая руки. – Если это его отец, а я в этом почти уверена, то увез его в Южный Москинск, в свою центральную аквалабораторию.

Мое воображение начало рисовать в голове всякие ужасы, которые мог сотворить с Дин Доном его страшный отец.

– Значит, тут и думать нечего. Я еду.

Я подошла к тетиной кровати и вытащила из-под нее свой саквояж. Достала книги по магическим искусствам, задвинула их подальше к стене. В пустую сумку положила две книги из папиной мастерской, ночное платье, гребень для волос и зубную щетку. Складывать больше было нечего.

– До рассвета четыре часа, – сказала тетя Ойле, наблюдая за моими незамысловатыми сборами. – Еще есть время передумать.

– Не бойся за меня. Я найду Дин Дона. Заработаю денег. Все будет хорошо.

Мне показалось, что на лице тетушки мелькнула улыбка. Слабая, еле заметная. Молча она ушла на кухню и вернулась со стопкой одежды. Разложила на кровати длинную юбку из тонкой зеленой шерсти, белую набивную блузку и кожаный корсет.

– Это мне? – удивилась я. – Когда же ты успела?

Я обняла ее и тут же принялась укладывать обновки в саквояж, но тетя меня остановила:

– Беречь, что ли, собралась? Завтра наденешь и в новом поедешь. Чай, не каждый день в Южный Москинск приглашают.

Я кивнула и развесила одежду на спинку кровати. Разделась и забралась под одеяло. Тетя приглушила на батарее газовую колбу и ушла на кухню. Комната погрузилась в полумрак.

Не успела я задремать, как на отцовских настенных часах пробило пять. Я подскочила, с трудом унимая сердцебиение. Темнота за окном только начинала сереть. Не проспала!

Вышла на кухню. Из бака, который для стирки, налила в тазик воды, умылась. Тетушка приготовила завтрак. Я перекусила бутербродом из хлеба с огурцом. Желудок настойчиво требовал добавки. Но остальное – тете. Неизвестно, когда будет первое жалованье. Натянула юбку, блузку и корсет. Намотала на шею шифоновый шарфик, накинула плащ.

«Я найду тебя», – пообещала мысленно Дин Дону и провела подушечками пальцев по толстому холодному стеклу пустого аквариума.

Пока застегивала плащ, меня вдруг осенила страшная мысль: а не привиделась ли мне вчера встреча с господином Макильских? А что, если мне все это приснилось от усталости и голода?

– Так, – сказала себе, успокаивая волнение. – Главное – ввязаться, а там по ходу дела разберусь!

Попрощались горячо с тетушкой Ойле.

Я оглядела еще раз нашу маленькую квартирку, подхватила саквояж и вышла в подъезд. За считаные мгновения сбежала по темным и затхлым лестничным маршам с тринадцатого этажа и вышла на улицу. Город только начинал просыпаться в утренней прохладе. На соседней улице гремели колеса экипажей, раздавались трели велосипедных звонков. Напротив тетушкиного дома стояла такая же многоэтажка с осыпающейся штукатуркой. Между домами – мостовая.

Пустая.

Ни паромобиля, ни конного экипажа, ни провожатого…

Ну конечно! Я ухмыльнулась своей наивности. Это ж надо такому поверить, чтобы главный биомаг империи нуждался в помощи безработной девчонки, не закончившей колледж? Забыл? Посмеялся? Самое обидное, что и пешком не дойдешь, не спросишь. Ладно, дороги не знаю, главное, что без специального разрешения меня никто на ту сторону не пустит. Придется снова начинать поиски работы. Вспомнились слова мадам… Но нет, уж лучше с голоду умереть, чем стать одной из ее девушек. Хотя, если дела так дальше пойдут…

Снова отчаяние и серое пасмурное небо, грозящее разродиться проливным дождем.

Сейчас вернусь домой, оставлю саквояж и побегу в город – искать возможности заработать. Я развернулась к подъездной двери, и тут за спиной раздался рев мотора. У меня перехватило дыхание. К подъезду подъехал новенький черный паромобиль без верха, с небольшой паровой трубой и витиеватой надписью на носу «Ньютон-Рояллс».

За рулем сидел молодой парнишка в котелке набекрень. Не вставая с места, он вежливо спросил:

– Вы леди Мон?

Я аж опешила. Поразил меня не паромобиль, хотя видела я такую машину впервые, не вежливое обращение «леди», а тот факт, что биомаг все же сдержал слово.

– Да, это я, – отозвалась я.

Водительская дверь со звонким щелчком отворилась, и передо мной возник высокий симпатичный светловолосый паренек в элегантных габардиновых бриджах со стрелками и в длинном фраке с бабочкой.

– Леди Мон, простите, что пришлось задержаться, – сказал он и галантно склонил голову. – Пара экипажей в узком переулке не дали быстро разъехаться.

– Я понимаю… – закивала я.

– Меня зовут Юрек. – Молодой человек сверкнул белозубой улыбкой.

Если бы он знал, сколько мне пришлось пережить, чтобы улыбка чужого человека озарила для меня пасмурное небо всего Москинска! Я улыбнулась ему в ответ. Неужели на той стороне Алура все такие воспитанные и приветливые?

– Давайте ваш саквояж. Это все ваши вещи?

Я кивнула и протянула свою полупустую сумку, и Юрек проворно положил ее на заднее сиденье. Обошел паромобиль с другой стороны, протянул руку к передней пассажирской дверце и изящным движением пригласил меня сесть. Я плюхнулась на мягкое сиденье и ухватилась руками за железную ручку на панели. Юрек прикрыл за мной дверь и уселся рядом.

Машина фыркнула паром и резво тронулась с места, оставляя позади обветшалые жилые постройки, сонных извозчиков, раскиданные вдоль набережной мусорные кучи, приближаясь к западному мосту, соединяющему два непохожих друг на друга района одного города.

Несмотря на такую рань, за нами увивались чумазые ребятишки. Юреку несколько раз пришлось жать на клаксон, чтобы никого не задавить. Через пару минут я отпустила ручку и откинулась на спинку сиденья – так ехать было гораздо удобнее.

Залюбовалась на то, как Юрек ловко управляет чудо-машиной.

– Сложно управлять этим агрегатом? – спросила я, подставляя лицо легкому ветру.

– Совсем нет: нужно лишь залить куда следует воды, развести пары и следить за давлением в котле.

– И все? – удивилась я. – Никакой магии?

Юрек загадочно улыбнулся.

– Только ловкость рук и ничего более!

Мы повернули к мосту и подъехали к узкой двухэтажной полицейской будке, раскрашенной ядовитыми черно-желтыми полосами. На ту сторону Алура направлялись мы одни. Полицейский наряд состоял из четырех полисменов по два человека с каждой стороны моста. Начищенные шлемы и строгая черная форма придавали служителям порядка грозный вид. Юрек, не вставая с кресла, протянул пару долей и желтую карточку – пропуск с разрешением.

Полицейский с подозрением долго глядел то на карточку, то на меня, то на паромобиль.

– Разрешение заканчивается сегодня в полдень, – строго обратился он к Юреку.

– Совершенно верно, – беззаботно отрапортовал мой сопровождающий. – Мы вроде не опоздали.

Полицейский уставился на меня.

– С какой целью отправляетесь в Южный Москинск?

Сердце мое упало в пятки. Сейчас найдет к чему привязаться и точно не выпустит! Но Юрек, не дожидаясь моего ответа, нагнулся через дверцу поближе к полицейскому и произнес:

– За леди Мон прислал мой хозяин, главный биомаг Ян Макильских, все вопросы к нему.

По лицу полицейского словно пробежала тень, он наморщил лоб. Вернул Юреку карточку и приставил руку к козырьку.

– Приятной дороги.

Я с невероятным облегчением выдохнула.

Паромобиль тронулся и плавно покатился. Мы взобрались на пологий гребень моста. Алур, несущий свои воды с Живетских гор, от запахов которых трещала голова, остался позади. Над головой открылось ясное голубое небо. Не просто чистое, без тягучих дождливых облаков, а солнечное, теплое. Я зажмурилась, губы сами собой растянулись в улыбке. Вдыхая полной грудью чистый воздух, я никак не могла надышаться.

С другой стороны моста нас встретили новые полисмены, но Юреку даже не пришлось притормаживать. Им явно было не до нас, а мне – не до них. Перед глазами открылся вид города, величественно растянувшегося к югу.

Я попала не просто в город, а в настоящую сказку!

Глава 19

Пролетая в резвом паромобиле по центральному проспекту Южного Москинска, я только и успевала крутить головой по сторонам.

Должно быть, с другой стороны все это великолепие замаскировано, скрыто какими-то магическими приспособлениями: сколько с нашей набережной ни высматривала противоположный берег, ни разу не видела ни гигантских размеров колеса обозрения, ни сверкающих многоэтажек, ни передвигающихся по воздушным рельсам железных вагончиков, ни проплывающих в небе остроносых, обитых металлом паролетов. Только окутанные туманом, размытые очертания.

Мы проезжали мимо уличных кафешек, где нарядные женщины в нежных платьицах с улыбающимися детьми в сопровождении красивых мужчин попивали кофей с румяными круассанами. Дурманящий, дразнящий, соблазняющий своими пряными запахами воздух до того отличался от нашего, что у меня с непривычки закружилась голова. Юрек чуть притормозил на повороте, а я едва не выпрыгнула из паромобиля, чтобы пройтись вдоль пестрых цветочных клумб и канальчиков, выложенных разноцветной мозаикой, откуда журчали ручейки и били фонтаны десятками искрящихся струй. Мальчики-газетчики бегали с сытыми краснощекими лицами и в начищенных до блеска ботинках. Транспорта в воздухе было так же много, как и паромобилей на мостовой. Когда звучали клаксоны, они не выбивались из уличной трели, а словно дополняли изящную мелодию города.