Текст книги "Одержимость мастера (СИ)"
Автор книги: Алиса Холин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Биомаг одной рукой дотянулся до моей ладони, накрыл сверху, другой рукой убрал за ухо мои выпавшие прядки.
На предплечьях мурашки засуетились, сердце заколотилось.
В комнате было достаточно светло, чтобы разглядеть на его лице все морщинки. Легкую щетину, по которой мне почему-то захотелось провести рукой и проверить, насколько она мягкая. А он внимательно смотрел на меня, будто пытался прочесть на моем лице самые потаенные мысли, которые я пока удачно скрывала даже от себя. Под этим пристальным взглядом занервничала сильнее.
– Послушай, Мон, я никогда не считал себя романтиком, – как-то неловко признался господин Макильских.
Ну вот, сейчас скажет, что мне все почудилось. Под «всем» я имела в виду свои чувства, о которых решилась намекнуть биомагу несколько минут назад. Да и как призналась?! Пролепетала о детском желании встретиться с ним снова. По-глупому как-то вышло. Страшно представить, что он подумал обо мне в тот момент. Может, прав он? Это всего лишь моя разыгравшаяся фантазия. Мне все почудилось…
Но почему сейчас, когда мы одни в запертой комнате (и вообще непонятно, где эта комната находится), сидим непозволительно близко, мое первое признание прорвалось сквозь пелену собственных запретов и отчаянно захотелось, чтобы он откинул в сторону все правила приличия и поцеловал меня? Не так, как тогда в мастерской одарил меня слюнявым поцелуем Виктор, а нежным и крепким, настоящим… А что, если в полной силе проявить свои желания господину Макильских не дает воздействие яда? Тогда, может, мне самой решиться и его поцеловать? Узнать, наконец, мягкая ли у него щетина. От мыслительных кульбитов закружилась голова, загорелись уши и щеки, и, кажется, я вся готова была вспыхнуть огнем.
Но биомаг разгорающийся костер притушил.
– Мой мозг днем и ночью был озабочен выведением новых формул, сбором фактов, анализом результатов. – Он говорил и не выпускал из ладоней мои руки. – Сначала я изучал материю анклава, потом все мои мысли были только о спасении детей. Я перестал доверять всем без исключения, потому что понял: предают не враги, предают друзья. Государь требует найти способы обезвредить анклав, а Темников донимает своими автоматонами, тем самым подставляет перед императором. Армине нужны высоты в биохимических достижениях, и ей наплевать на мою семью. Всем без исключения от меня что-то надо. Всем, кроме тебя… И я понял, что не могу с тобой поступать так же. Если ты зайдешь туда, – он кивнул в сторону потайной дверцы с металлическими болтами, – обратной дороги не будет. А если антидот не справится с ядом, тебе придется занять мое место. Поэтому подумай еще раз.
Он сжал мои пальцы сильнее. Я перевела взгляд на руки, возвратилась снова к глазам, судорожно сглотнула и кивнула.
– Мне некуда идти, – очень глубоко вдохнула и выдохнула, а потом улыбнулась. – И даже если бы было, мне не хотелось бы с вами расставаться.
Нет, не может господин Макильских не замечать того, что со мной творится. В любовных делах я не специалист, но, когда недосказанность витает в воздухе, возникает острое желание делиться всякими глупостями и сводит с ума взаимное притяжение, что это за чувство? Какое у него название?
Биомаг сидел справа вполоборота и, не выпуская мои руки, подвинулся совсем близко. Я почувствовала спиной теплую тяжелую руку и от неожиданности вздрогнула. Сердце колотилось, и я расслабилась, отдавшись нежному и бережному объятию.
– Наговорить, а самое главное – сделать, можно много. – Биомаг прижал меня к себе, уткнулся в макушку и шумно вдохнул воздух. – Но я не хочу давать обещаний, в исполнении которых не уверен. – И уж совсем тихо добавил: – Я правда не знаю, сработает ли антидот.
Глава 43
– Бесценная.
Я смутилась, не зная, куда деть глаза, руки и всю себя. Почувствовала, как еще сильнее зарделись щеки. Решила не уточнять, что именно он назвал бесценным: меня или информацию, которую я должна вынести из секретной комнаты, потому как отвлекла прерывистая струйка его горячего дыхания, заскользившая по моей щеке. Я не удержалась и потянула ладони к колючему подбородку. На секунду мы замерли, словно боясь разрушить, стереть из настоящего этот волнительный момент.
Наверное, все развивалось неправильно, не вовремя, шло вразрез с моей и его судьбой. Но разве можно сердцу отдать команды «не люби» или «выкинь из головы». Мне даже сравнивать с другими отношениями было нечего, потому что никогда ничего подобного испытывать не приходилось. А я еще переживала, что никто не будоражит во мне интереса. Просто самый прекрасный мужчина жил и ждал меня здесь!
Непременно расскажу ему, как в нашей мастерской мы слушали скрипучий патефон папиного производства и пили чай с «печеньем-из-чего-угодно». Посмеемся над уличными спектаклями, когда я, маленькая, вмешивалась в ход игры, доказывала, что «все было не так», и выдвигала свои версии. Думается, рассмешу биомага теми изощренными уловками, какие приходилось использовать в колледже, обводя вокруг пальца преподавателей, чтобы добраться до нужных реактивов и манускриптов. А его первым делом попрошу рассказать о том, какими были Август и Ева раньше, что они любили, когда были совсем маленькими. А еще мне жутко интересно, каким был сам господин Макильских до того, как в их семье произошло несчастье. Столько всего хочется узнать и стольким поделиться! Только все это будет потом…
Свое счастье, вспыхнувшее ярким сновидением, едва уловимым, словно блики на морской глади, я бережно собрала и упрятала в сердце, подальше от неизвестной реальности.
Сначала мы должны защитить записи господина Макильских.
– Я сделаю все быстро, – сказала почему-то тихо, почти шепотом. Даже не знаю, услышал ли. И легонько выскользнула из объятий. На что Ян Макильских улыбнулся – немного криво, правым уголком губ.
Подошла к секретной комнате.
Нагнулась, чтобы не удариться затылком, и сделала шаг в непроглядную тьму. Запахло как в папиной мастерской: маслом и железом. Стоило мне коснуться ногой пола с той стороны, как сработали газовые рожки. Рассеянный бледно-желтый свет мгновенно разлился по углам комнатки без окон. Я оказалась одна в маленьком тесном помещении, полном механизмов, подвесных лебедок, штанкеток и металлических деталей, свешивающихся со стен и потолка. Выступили неровные очертания многочисленных шкафчиков и ящиков, сделанных из темного дерева и железа. Некоторые из них были просторными, размером с мой рост, другие не больше книги. Между ними на стенах были развешаны карты и какие-то диаграммы. У стены напротив стояла аналитическая машина, похожая на ту, что стояла в подвале с серебряной дверью.
Только хотела обернуться и спросить, что делать дальше, что искать, как раздалось жужжание. Миниатюрные поршни на аппарате с экраном на что-то среагировали. Приводимый в движение паром, нагнетаемым из расположенного на полу котла, из недр машины вылез металлический щуп с блестящими зубчиками на конце и начал вращение. Словно причудливая вышивальная машина вращался он над поверхностью столешницы. Подпружиненные зубчики то и дело проделывали в толстых прямоугольных картонках размером с почтовый конверт дырчатые узоры. После того как щуп завершал работу с одной картонкой, его зубчики оборачивались «пальцами», захватывали готовую перфокарту и откладывали в специальный лоток на край стола. Затем принимались за новую. В течение десяти с лишним минут я завороженно наблюдала, как воздушная тяга устремлялась по трубкам и проводам, как путешествовал по картонкам телескопический щуп.
Не иначе как чудо-машина переводила на картонные листочки накопленные и собранные Яном Макильских биомагические знания. Я выдохнула, потому как не придется надрываться, вынося из тайника пыльные многокилограммовые манускрипты и дневники с журналами. Информационные носители смогу захватить за один раз, это не могло не радовать.
Вдруг машина замолкла, щуп втянулся обратно в аппарат, из котла перестал подаваться пар, и поршни замерли.
В комнате стало тихо.
– Живо бери карточки и уходи! – услышала требовательный голос биомага.
Я подошла к аналитической машине, сгребла внушительную стопку продырявленных картонных карточек. Засмотрелась на сложный механизм. Папа таким бы точно заинтересовался. Как он любил изобретать! Даже старая техника у него всегда получалась с новыми функциональными возможностями. Вдруг в груди что-то сдавило. А я ведь даже не успела с папой и мамой попрощаться. А сейчас, вместо того чтобы искать о них правду, занимаюсь совсем другими делами.
Неожиданно держатели, колесики, поршни и вообще все выступающие части машины, а затем и она сама начали несильно вибрировать, потом к тряске добавился грохот, который вывел меня из оцепенения.
– Мон! – закричал в исступлении биомаг. – Выходи!
Не понимая, почему господин Макильских так разнервничался, но послушав его, вышмыгнула из комнаты. Только успела закрыть за собой дверь, как раздался мощный взрыв. Стены дрогнули. От ужаса я схватилась за голову и присела.
Все картонки разлетелись по комнате в разные стороны.
– Это что?! – Руки заходили ходуном. – Если бы я вовремя не вышла, я бы там… от меня бы ничего не осталось?
Биомаг стоял возле стола, держась за столешницу, и не сводил с меня потемневших глаз, метавших молнии. Его лоб прорезали глубокие вертикальные морщины, а ноздри гневно раздувались.
– Ты не послушала меня с первого раза! – гаркнул он так сурово, что у меня свело живот.
– У меня хорошая реакция, – попыталась я пошутить и разрядить обстановку. Кажется, биомаг испугался еще больше, чем я. Глянула на него, но на лице, словно высеченном из камня, даже мускул не дрогнул.
– Первое и единственное правило, которое ты должна запомнить раз и навсегда, – отчеканил господин Макильских. – Никакой самодеятельности. Предельная концентрация только на моих словах.
– Господин Макильских, простите, – пролепетала я и начала собирать разбросанные на полу перфокарты. – Я отвлеклась и не подумала…
– Думать – вообще-то полезное качество, – все еще находясь в ярости, бросил биомаг.
Поджала губы и возмущенно замолчала.
– Глупо подвергать себя риску, – продолжил он, словно не замечая моего негодования. – Ты… ты обо мне подумай. Второй раз не уберечь близкого человека… Я же никогда себе такого не прощу!
Я ничего не ответила. От слов биомага перехватывало дыхание: сначала обидел своей резкостью, а следом поразил заботой и беспокойством обо мне.
– Сейчас мне придется прочитать одно заклинание, после него все, что знаю я, станет доступно тебе, – сказал он, хмуря брови. – И это не значит, что ты сломя голову начнешь делать то, что покажется тебе правильным и единственно верным. Правило номер один действует отныне и до конца моих дней. Повтори его.
– Никакой самодеятельности, – повторила его слова, словно мантру. – Предельная концентрация только на ваших словах.
– Хорошо, – довольно кивнул биомаг. – После этого мне придется оставить тебя здесь одну. В гибели Виолы больше всего я подозреваю Распрыкина, возможно, и Армина что-то знает, не зря они спелись. Если Распрыкин почувствует что-то неладное, в опасности окажешься ты.
– А если с вами что-то случится?! – встревожилась я и поднялась с собранными перфокартами. В моих руках оказалась стопка высотой в пять толстенных книг. – А если господин Распрыкин еще более страшный человек, чем вы думаете? Прошу вас, возьмите меня с собой, я хотя бы буду рядом с вами в этот момент. Сделаю все-все, что вы скажете! Беспрекословно! Без самодеятельности! Честное слово!
– Прости. Не могу. Больше рисковать я не буду. Сейчас я хочу отдать Распрыкину липовые документы. Ему месяцы понадобятся, чтобы понять, что это блеф. Хватит с меня политики, пусть сами разгребают, а мы тем временем уедем туда, где будем в безопасности. Я позабочусь о тебе и твоей тете, а близнецы будут только счастливы.
Счастья Еве и Августу я желала не меньше, чем их отец. Идея уехать в безопасное место с единственным, самым лучшим мужчиной на свете мне нравилась. Но я так и не узнала, где находится Дин Дон. И ни на йоту не продвинулась в поисках сведений о родителях и их разработках. Посмотрела на встревоженного биомага и спорить не стала. Пойдем по плану, который господин Макильских озвучил раньше. Секретную информацию мы заархивировали. Интересно, что будем делать с перфокартами дальше: сложим в коробку и вывезем из замка или закопаем где-нибудь в саду под кустами рододендрона?
– Что будем делать с этим? – показала я глазами на стопу перфокарт. – Прятать?
– В каком-то смысле. – Ян Макильских внимательно осмотрел мою добычу и после короткого замешательства сказал: – Встань, пожалуйста, между столом и диваном, чтобы ничто тебе не мешало.
Я пожала плечами и сделала, как велели.
Господин Макильских снова принялся водить руками по воздуху и нашептывать какие-то незнакомые мне слова. Некоторое время не происходило ровным счетом ничего. Я смотрела на биомага и любовалась его мужественным подбородком, длинными пальцами, сосредоточенным лицом. Как назло, в этот серьезный момент почувствовала зуд в носу. Не успела опомниться, как дважды чихнула.
– Простите, пожалуйста! – пропищала я, прикрывая ладонью нос в попытках предотвратить новый приступ чихания, но биомаг был слишком собран и отрешен – на такие мелочи не обратил внимания.
Внезапно показалось, что воздух сделался невыносимо густым.
Меня охватила тревога, словно загуляла по венам, окутала с ног до головы. А когда я с трудом совладала с нею, почувствовала мощнейший прилив силы. Это было волнующее, потрясающее и одновременно пугающее ощущение. Заплясали искры, цветовые волны, и я начала видеть другим зрением: все предметы, находящиеся в комнате, стали просвечиваться до мельчайших частиц. Поняла, что без ошибок смогу назвать элементы, из которых состоят вещества и их соединения. Почувствовала, как меня наполняет чистый свет, а вместе с ним неизвестные изображения, схемы, виде́ния, фоточертежи и карты. Я зажмурилась, и образы завертелись каруселью, а затем в виде букв и цифр в стройном порядке стали укладываться в моем сознании, словно записывалась и сохранялась целая библиотека с древними знаниями. Откуда-то пришло понимание, что за владение теперь уже моими знаниями конкуренты господина Макильских не остановятся ни перед чем.
Когда, как мне показалось, последние капли информации устроились в моей голове, меня пронзила резкая головная боль. Я раскрыла глаза, все еще находясь под впечатлением от случившегося. Господин Макильских, обессиленный, лежал на диване, веки были прикрыты. Его поза не была похожа на безмятежный сон. И в таком виде он собирается встречать Распрыкина? Я кинулась к биомагу, но за секунду до того, как сделать шаг, потянула носом и уловила запах дыма. Только никак не могла понять, откуда он доносился. Глянула на свои руки и открыла рот в немом ужасе. Лежащая сверху перфокарта занялась огненными искорками. Я попыталась затушить их рукавом платья, но искры быстро превратились в огонь и разгорались все сильнее.
– Господин Макильских! – отчаянно позвала я биомага, но он меня не услышал.
В огне оказались края всей стопки, искры перекинулись на ткань рукавов выше локтя. Казалось, что огонь решил уничтожить картонки с секретной информацией, а вместе с ними и меня. Я выронила горящие карточки на пол, принялась сбивать огонь на платье. Однако тот и не думал оставлять своего преступного замысла!
Что же скажет Ян Макильских, увидев, что я уничтожила всю секретную информацию, все его труды, которые он так тщательно оберегал от корыстных врагов?!
Пламя с рукавов медленно перепрыгивало на воланы юбки. Не помня себя от страха, я развязала тесемки по бокам корсета и скинула с себя платье. Осталась в майке и панталонах.
Всего за пару мгновений от секретных данных и наряда госпожи Макильских на полу осталась черная горстка пепла.
Глава 44
Но меня это мало заботило.
В потайной комнате господина Макильских, кроме монотонного потрескивания газовых колб, я отчетливо услышала приглушенные шаги и голоса. Только доносились они будто бы из-за стены. Судя по издаваемому шуму, людей было немало. Накатил липкий страх: в доме биомага находились Распрыкин с членами Комитета безопасности.
Прибыли, значит.
Я присела на край дивана и машинально приложила руку ко лбу биомага. Теплый, не горячий. Дыхание как у спящего человека. Сообразила, что единственно верное решение – это оставить господина Макильских там, где он лежит, а самой отправиться на переговоры с гадким Сержи. Сделать умное лицо, представить, что не в панталонах, а в обычном платье. Что значат пять минут моего позора? Главное, постараться убедить их в том, что они ищут записанное в…
Святые угодники!
Да какими же книгами господин Макильских собирался пустить этих людей по ложному следу?
Я сделала глубокий вдох, выдохнула и закрыла глаза.
– Господин Макильских! Именем его императорского величества Николая Александровича, – за стеной раздался громкий и уверенный голос Сержи, – вы обязаны предоставить все ваши исследования Темного анклава.
Этот Распрыкин обладал сейчас немалым политическим весом. Одно его слово могло изменить судьбу не только господина Макильских, но и всех, кто с ним связан, включая близнецов и меня.
– Наш человек обыскивает вашу лабораторию, – констатировал он на повышенной, довольной ноте. – Может, соизволите выйти ко мне лично? Так сказать, облегчить работу.
Медлить нельзя.
Я подняла руки.
Пробиваясь сквозь желтую пелену плотного освещения комнаты, передо мной проявилось голубоватое сияющее облако. И в этом голубом свете начали возникать линии защитных рун. Такие же, как при господине Макильских, когда он перемещал нас в его секретную комнату. Кроме понимания того, как отсюда выйти в центральный холл замка, мне стало известно, почему биомаг свои ценные разработки хранил не в лаборатории. Не иначе как предвидел, что рано или поздно он попадет в облаву. Логично, что комиссия первым делом с обыском отправилась именно туда. Обычное подвальное помещение, да к тому же под защитным куполом, их заинтересовало бы в последнюю очередь.
Мысли эти показались мне замечательными, успокаивающими, а сам биомаг в моих глазах выглядел умнее всех их, вместе взятых.
Не на того напали!
Собственная сила, обычно неощутимая и непознанная, вдруг отозвалась легко. Повинуясь мне, она призвала защитные руны в нужном порядке. Теперь уже созданные мной светящиеся линии завертелись волчком, и я, оставив биомага в тайной комнате, оказалась в подвальном помещении с серебряной дверью.
Ух!
Прямо дух захватило!
Подошла к двери, резко вздохнула и толкнула. Сказала достаточно громко, чтобы меня сразу все услышали:
– Господину Макильских нездоровится, но он поручил мне встретить вас и дать все, что вы попросите.
Думала, что позор переживу легче.
Не тут-то было.
Нарядный, в блестящем черном костюме Сержи и еще пятеро мужчин в синих мундирах, украшенных золотыми пуговицами, обернулись на мое сообщение и замерли, раскрыв рты. На их недоуменных лицах я прочитала всю абсурдность и неуместность своего вида. Похоже, их заинтересовала картинка девушки, встречающей компанию мужчин в нижнем белье! Мои щеки мгновенно вспыхнули огнем. Ища спасения в лице домашних – кто-то же должен был открыть дверь пришедшим! – встретилась глазами с Анной и Снеком. Сконфуженные не меньше гостей, они вдвоем стояли возле лестницы. Не задавая никаких вопросов, Анна бросилась в гостиную, и через минуту на моих плечах покоился плед из тонкой шерсти.
Представить страшно, какие слухи поползут при дворе о поведении новой ассистентки господина Макильских. Как пить дать подумают, что бывший главный биомаг содержит девушку из салуна!
Какое бы впечатление ни произвела, сейчас я должна сделать все, чтобы мне поверили. Пусть думают, что вместо сопротивления мы готовы к сотрудничеству.
А со слухами разберемся позже.
С трудом приободрившись, я приняла притворный вид уверенности и приветливости. Нам нужно преимущество во времени. Поняла это неожиданно ясно.
– Вы чудесно выглядите, – приподняв левый уголок губ, первым заговорил господин Распрыкин. – Очень мило, что Ян свое хозяйство доверил… такой серьезной девушке.
Ухмыляется, гад.
Ну что ж, посмотрим, кто кого.
– Благодарю, – постаралась я улыбнуться как можно искреннее, кажется, не получилось. Нужно срочно что-то придумать, чтобы они поскорее убрались. – Вас провести в лабораторию? Покажу, где именно господин Макильских хранит свои разработки.
Сказала и сама себе удивилась.
Знать бы еще, что именно я могу им показать.
– Надеюсь, вы никакой глупости не выкинете? – Сержи нахмурил брови, словно размышляя, стоит ли принимать мое приглашение.
– Нет, – стиснула края согревающего пледа у груди. – Разве что угощу вас чаем. Имбирным, – любезно предложила я, не моргнув глазом.
Вот так запросто.
До светской львицы мне как до луны пешком. Но как-то уж очень легко и непосредственно я повела разговор подальше от опасной темы в нужное для меня русло. Не передал ли биомаг вместе со своими секретными данными умение ловкого общения с интриганами?
Улыбнулась про себя.
А ведь когда вооружен тем же оружием, что и противник, сражаться даже интересно.
– Чаем? – Бровь главного биомага взметнулась. – Ждите здесь, – скомандовал он сопровождающим в военной форме.
Мужчины выпрямили спины и стиснули пальцами рукояти шпаг.
– Почему нет? – Я пожала плечами. – Чай в компании союзников вам не помешает.
– Не думал, что все пройдет так просто. – Тонкие губы коварного Распрыкина разъехались в неприятной улыбке. – Хорошо, пойдемте, покажете хранилищебывшегоглавного биомага. – На слове «бывшего» Распрыкин сделал ударение. – А потом можно и чаю.
Раздражение захлестнуло меня с головой.
И тут же схлынуло.
Нет, нельзя показать ему, как отношусь к нему на самом деле. Пусть думает, что я простушка, по неопытности и по незнанию способная продать нанимателя с потрохами.
Внезапно пришла идея, от которой я мысленно выдохнула. Можно выдать несколько обычных книг за экспериментальные журналы господина Макильских. Постараюсь применить одно из защитных заклинаний, которыми забита моя голова. И пусть расшифровщики разбираются! Приложу максимум усилий, чтобы работы им месяца на три с лишком хватило.
– Просто я очень устала от бесконечных проблем, – прикинулась беззащитным кроликом. – А вы единственный, кто может прекратить эту бессмысленную войну.
Меня в упор разглядывали удивленные члены комиссии. Анна и Снек были более сдержаны в эмоциях, но, как мне показалось, они догадывались, что я неспроста забалтываю господина Распрыкина.
Не переборщила ли я с податливостью?
Поверит ли мне тот, ради кого я устроила весь этот цирк?
– Хорошую ассистентку себе выбрал Макильских. – Голос Распрыкина зазвучал так мягко, что от этой мягкости у меня по спине поползли мурашки. – Я договорюсь о новом месте работы для тебя, если вдруг выставят за дверь… Мне нужны такие люди.
– Но почему биомаг должен меня выставить? – прикидываясь, что не понимаю, о чем речь, спросила я. – Я же не делаю ничего дурного… Долг любого гражданина содействовать правосудию. С моей стороны было бы глупо вставать на вашем пути.
– Так и есть, – взмахом руки остановил меня Сержи и нетерпеливо направил. – Веди, а то те двое, что там уже полчаса рыщут, похоже, вернутся ни с чем.
Я зачарованно смотрела на него, не веря собственным глазам, пытаясь подавить радость. Бдительность господина Распрыкина удалось притупить. Против лести развесивший уши Сержи устоять не смог!
Теперь быстро наверх, в лабораторию.
Пока не опомнился.
Но торжественно вручить фальшивые секретные разработки и поскорее выпроводить всю эту алчную шайку подальше от дома господина Макильских не получилось.
Я поморщилась, когда с верхнего этажа раздался истошный мужской ор.
Будто льда за шиворот сыпанули.
– Господин Распрыкин, сюда! – отчаянно донеслось сверху. – Он не дышит!
Все, кто находился в холле, включая меня, непроизвольно дернулись и за пару мгновений вбежали на третий этаж. У раскрытой двери в лабораторию стоял член Комитета безопасности в клетчатом пиджаке и коротких зеленых брюках, с лицом белым как полотно. Руки дрожали. И вообще было видно, что он потрясен до глубины души.
– Вон там! – страшным шепотом проговорил мужчина, вытягивая вперед указательный палец. – Там… Я туда больше не пойду.
Господин Распрыкин грубо оттолкнул его с прохода и вошел в лабораторию. Мы следом. В паре шагов от порога на полу я увидела мужчину. Он лежал на боку, его шея была согнута под неестественным углом. Толкающиеся в проходе люди в военной форме быстро обступили тело.
Сомнений никаких – мужчина был мертв.
Лица его видно не было: он лежал, уткнувшись им в пол. На шее виднелись следы запекшейся крови – кожа на открытых участках начала разлагаться, раскрывая кровоточащую плоть.
– Что произошло? – рыкнул Распрыкин громко.
– Здесь был маленький мальчик… ребенок, – заикаясь, пробормотал член Комитета безопасности. Он держался за дверной проем, не решаясь зайти внутрь лаборатории. – Он поводил руками… и Марк рухнул… замертво. В одно мгновение!
– Не пори ерунды! – зло гаркнул главный биомаг, отчего люди в форме один за другим отступили на несколько шагов. – Может, куда залез? Реактивы, может, какие трогал? Идиоты, сказал же – искать журналы со свежими записями!
От ужасной картины мне сделалось плохо.
Плохо не от случившегося, нет. Хотя видеть бездыханного человека само по себе до одури неприятно. Просто все это до боли напомнило мне историю с голубем, которая произошла в моей комнате в первый день приезда в замок господина Макильских.
Потому-то дышать стало тяжело.
Потому кровь в моих жилах застыла.
Глава 45
Мысль о том, что страшное преступление мог совершить Август, ударила так больно, что я часто задышала. В горле застрял колючий комок, словно при ангине.
Пожалуй, в первую очередь следует поставить в известность господина Макильских.
Однако именно в тот момент, когда я собралась выскользнуть из лаборатории, Сержи Распрыкин произнес:
– Сотрудничество, значит, ну-ну… Приведите детей господина Макильских.
– Детей? – переспросила я бесцветным голосом.
– Вы не ослышались, – ответил Распрыкин с неожиданной резкостью. – Мой человек сказал, что это дело рук маленького мальчика. Слабо верится, но я должен проверить все версии.
– Господин Распрыкин, – неуверенным тихим голосом обратился к нему человек в военном мундире, – мы должны сообщить в полицию. Убийства – это их компетенция. Особенно когда свидетелями… или подозреваемыми являются дети.
Распрыкин просверлил военного глазами, затем еще раз внимательно окинул взглядом присутствующих. Поиграл желваками и сухо сказал:
– Пока дело касается исследований Темного анклава, любые происшествия – это моя компетенция, и ничья больше. За мной стоят серьезные люди. Вы хотите, чтобы я им сказал, что получить разработки нам помешал ребенок?! Ведите сюда детей, обоих!
Сказано это было таким раздраженным тоном, словно еще немного – и новоявленный главный биомаг начнет брызгать ядом. Я сглотнула. Открыла рот с единственным желанием уговорить его не допрашивать детей. Хотя бы до момента, пока господину Макильских не станет лучше.
Но меня опередили.
– Вы правы, но… – Военный запнулся, но мысль свою довел четко. – Господин главный биомаг, мы не можем вами рисковать. Чтобы избежать ненужных жертв, предлагаю вызвать бригаду компетентных биомагов. Кто знает, какие еще ловушки мог тут расставить ваш предшественник. К тому же допрашивать детей без родителя мы не имеем права по закону.
Я выдохнула.
Ну, хоть кому-то, кроме меня, в голову пришла здравая мысль.
А ведь тут еще как посмотреть: разве могут быть доказательством слова представителя Комитета безопасности, что его коллега замертво упал после незамысловатых движений детских рук? С моей точки зрения, нет, недостаточно! Нужно полноценное исследование реактивов, с которыми могла контактировать жертва. И вообще, а вдруг она (в смысле жертва) уже пришла отравленная или больная. Одного прикосновения к колбе с опасным раствором могло оказаться достаточно, чтобы случилась смертельная реакция.
Ответа не последовало добрую минуту. Видимо, вероятность наличия новых ловушек поимела свою силу. Главный биомаг подушечкой большого пальца натер под левым глазом так сильно, что нижнее веко сделалось буро-малинового цвета.
– Ладно. – Решение далось ему непросто. Он повернул голову ко мне. – Сутки вам на то, чтобы ваш хозяин поправился. После чего буду ждать детей и господина Макильских в полицейском участке. Тогда и узнаем, детишки пытаются папины тайны защитить или тут что-то другое кроется. Если к назначенному времени они не явятся, за детьми я сам лично приеду, но тогда, – он скрипнул зубами, – вас никакой закон не спасет.
Тоже мне, властитель мира, ощетинилась я. Без пяти минут как воспользовался положением господина Макильских, а уже корону напялил, раскомандовался. Вмиг вспомнились слова моего нанимателя, когда он пророчествовал про недолгий срок Распрыкина в его новой должности. Уж поскорее бы государь разобрался, так сказать, в компетенциях своей правой руки.
Но головой кивнула, с условиями без выбора пришлось согласиться.
– А ты, – скомандовал главный биомаг военному, посмевшему напомнить о законном протоколе допроса, – распорядись, чтобы бригада биомагов прибыла как можно скорее. Да полицейским сообщи, чтоб осмотрели его, пока не разложился полностью. – И он брезгливо ткнул носком лакированной туфли ботинок жертвы.
Затем Сержи неожиданно сделал шаг в мою сторону, нагнулся. Цепко ухватил меня под локоть и сиплым шепотом произнес:
– Послушайте, Мон, мне в ваши игры некогда играть. Надеюсь, вы понимаете: если вскроется, что кто-то из семьи Макильских нарочно мешает моему расследованию, под подозрение попадаете и вы. Вы готовы повторить участь ваших родителей?
Я вздрогнула и ясно почувствовала, что кровь отхлынула у меня от лица. Сердце нырнуло куда-то в живот, а затем подпрыгнуло и застучало в висках. Несколько мгновений, не мигая, мы смотрели друг другу в глаза.
– Вы знаете про моих родителей?
Серые глаза Сержи были настороженные, испытующие.
– Что вы знаете о моих родителях? – Я повторила вопрос.
– Немного, но вот моему другу известно гораздо больше.
– Как зовут вашего друга? – Мой голос дрогнул.
– А как вам такой расклад: записи господина Макильских на имя человека, знающего ваших родителей?
– Да вы… – вскрикнула я, чувствуя, как голова пошла кругом. – Вы… вымогатель!
– Ну почему же вымогатель? – Сержи Распрыкин приподнял одну бровь и растянул губы в улыбке. – Не вы ли сами предложили содействие, а потом имбирный чай?
