Текст книги "Одержимость мастера (СИ)"
Автор книги: Алиса Холин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Идем. – Он резко встал.
– У вас горят щеки, вам нехорошо? – поднялась я вслед за ним.
– Пустяки, – отмахнулся биомаг, и его шатнуло в сторону так, что он едва удержался на ногах.
– Господин Макильских! – испугалась я не на шутку и кинулась подать ему руку.
– Видимо, императора задержали государственные дела. – Мой наниматель через мгновение уже стоял ровно, и мне показалось, что его мимолетная хворь прошла, разве что на щеках осталось небольшое покраснение. – Пойдем отсюда.
Упрашивать не пришлось. Мне и самой казалось, что во дворце мы задержались. Отдали честь императорскому приглашению, показались в свете, и на том спасибо пусть скажут. А то, что император своего главного биомага не увидел лично, так кто виноват? Мы вышли из алькова и направились к выходу.
В этот самый момент открылись высокие, двухстворчатые, расписанные золотом двери и из другого зала твердой подпрыгивающей походкой вошел военный.
– Его императорское величество, государь и император самодержец Москинский и всея Симберской империи Николай Александрович!
Разговоры и шепот оборвались в один миг.
Глянула на биомага, он только развел руками и с досадой сказал словно про себя: «Не успели». Вдали эхом застучали по паркету каблуки – император и императрица приближались со свитой. Дамы присели в глубоком реверансе, мужчины в штатском и в военных мундирах вытянулись и склонили головы. Я затаила дыхание. Глядя на них, тоже присела.
Правящая чета в императорских мантиях и коронах, инкрустированных благотурином, последовала по блестящему паркету через бальный зал к своему престолу. Свита из многочисленных придворных – за ними. Звяканье шпор, звон медалей, сабельный перестук раздавались у меня в ушах и, кажется, где-то в грудной клетке. Когда император с супругой уселись, словно по команде, по правую сторону от трона собрались алхимики в плащах, сгрудились в несколько рядов, а по левую сторону, вместе со всеми остальными приглашенными биомагами и учеными, оказались мы с господином Макильских. То ли нас специально продвигали, то ли само собой получилось, но все движение прекратилось, когда мы остановились в самом первом ряду, метрах в трех от престольного стола.
Я украдкой подняла голову.
Императрица мне сразу понравилась своей непринужденной приветливостью. Ее мягкие, блестящие, как шелк, волосы опускались мягкими завитушками на лоб с темными бровями, красиво оттенявшими большие голубые глаза. В ушах ярко блестели роскошные благотурины. Однако ее взгляд, несколько растерянный, то и дело обращенный, как мне казалось, к Яну Макильских, выражал беспокойство.
Государь оказался солидным, статным, степенным в движениях. В белом парадном мундире, грудь в медалях и лентах, начищенные до блеска сапоги. В его присутствии не то что слово боялись обронить, все будто бы дышали через раз. И мне сразу стало понятно почему. Горе́ не нужно доказывать, что она гора, – это сравнение было как раз про него. От первой императорской фразы, ясно отчеканенной, по моей коже побежали мурашки.
– Приветствую всех, – начал государь, и его царственный взор охватил всех присутствующих. Объяснять свое двухчасовое опоздание не стал. И так понятно – император есть император. – У меня две новости, и обе плохие.
Минуту в зале царила совершенная тишина. Все стояли перед венценосной четой, боясь шелохнуться, затаив дыхание, устремив неподвижные глаза вперед, следя за малейшим движением говорившего.
Наконец, государь задрал подбородок и кого-то спросил:
– Где пострадавший сиротка?
Люди начали оглядываться, поползли едва уловимые шепотки. Посмотрела на своего нанимателя – он едва заметно пожал плечами. Похоже, не только главный биомаг, но и никто из гостей не понимал, что происходит. Вдруг я увидела, как от противоположной стены, где находилось общество алхимиков, энергично расталкивая локтями присутствующих, к престолу продвигался Виктор Зацепко в лиловом пиджаке, а следом за ним господин Темников. Странная парочка остановилась в паре шагов от господина Макильских, склонила головы перед государем и замерла.
Я выглянула из-за спины биомага.
Это кто сиротка?! Что за цирк устроили Виктор и родственник Яна Макильских? Выплывших из толпы рассматривали с любопытством. Игор Темников держался с уверенной небрежностью, но в то же время с должным почтением. Младший Зацепко не снимал маску страдальца, которую нацепил еще во время фуршета.
– Когда я дал добро на исследования автоматонов нового поколения, меня заверили, что для людей они не опасны, – продолжил государь и бросил суровый взгляд на моего нанимателя. – И что с чудо-машинами мы совершим переворот в промышленной индустрии. В верности людей, давших такое заверение, мне не приходилось сомневаться.
Мне показалось, что биомаг хочет что-то сказать в ответ, но он промолчал. Его волнение выдали щеки, вспыхнувшие огнем. Мое сердце бешено заколотилось, потому что я поняла, что неспроста император завел тему о проекте, над которым работал господин Макильских.
– А сегодня утром, – государь сделал паузу, – была обнаружена первая жертва. Господин Темников пытался доказать отсутствие вины создателя автоматона-убийцы, но это не облегчит участь парня, ставшего сиротой. Подойди, – обратился император к понурому Виктору.
Все происходило словно в тумане.
Это что же значит? Речь про автоматон, который в день моего отчисления находился в кабинете господина Зацепко? Та машина с осознанным взглядом на самом оказалась убийцей?
Белее полотна, трясясь, Зацепко вышел к подножию трона. Государь поднялся и в три шага оказался возле Виктора. Положил ему на плечо тяжелую руку, отчего «сиротка» согнулся в и без того слабых коленях.
– Знай, сынок, государь не забывает тех, кто служит отчизне верой и правдой. – Он обернулся к своему ординарцу, у которого на руках лежала бархатная подушечка с золотой окантовкой. Взял ее и из собственных рук передал дрожащему Виктору. – Твой отец заслужил эту награду.
Глава 36
Директора было жалко.
Не давала покоя картина, когда я застала Виктора и господина Темникова за одним столом. Если Виктора Зацепко пригласили по случаю гибели его родителя за посмертной наградой, то о случившейся трагедии он узнал раньше, чем пришел сюда. Но его настроение совсем не соответствовало скорби человека, потерявшего отца. Пока Виктора не осадил Игор Темников, было что-то, что полностью его переключило, заставило на время забыть о гибели Зацепко-старшего.
Что же могло Виктора так радовать?
Император похлопал «сиротку» по плечу и вернулся к трону.
Только сейчас, отходя к своему покровителю, Виктор меня заметил. Бросил украдкой взгляд и встал за плечо господина Темникова, будто бы спрятался.
– Сейчас, когда границы нашей империи под угрозой, – продолжил государь с престола, – когда самое время объединить усилия для борьбы с Темным анклавом, без активных действий главного биомага не обойтись. Верно я говорю, господин Макильских?
Я вздрогнула.
Про какую же вторую плохую новость пойдет сейчас речь?
– Верно, государь, – ответил главный биомаг.
– Вот и мне так думается, – с печальной усмешкой произнес император. – Скрывать не стану, я возлагал большие надежды на ваши исследования аномальной зоны. Даже больше – вы и были той самой последней надеждой. Четыре месяца я ждал, когда закончится следствие по взрыву в вашей лаборатории и вы, наконец, вернетесь к своим обязанностям. Время поджимает, а ваша работа приносит не результаты исследований, а одни жертвы. Посему я принял непростое для меня решение. Я снимаю с вас чрезвычайные полномочия и звание главного биомага. Все полученные вами экспериментальные разработки об анклаве, записи опытов и наблюдений вы обязаны предоставить вашему преемнику в течение двадцати четырех часов. Отечество спасать, знаете ли, надо. А детей, которых вы до сих пор скрываете, препятствуя проведению следствия, придется доставить в отделение полиции для допроса в ближайшее время.
Мой наниматель, потупив взгляд, стоял и не шевелился. Желваки только ходуном ходили.
До конца я не понимала, что для биомага и его детей означает произнесенное императором, но как снежный ком накатывало осознание неминуемого.
Я чуть-чуть потянулась вперед и еле сдержалась, чтобы не вступиться за своего нанимателя. Ну почему он молчит? Почему не расскажет правду, что занят спасением своих детей? Пусть ничего не скрывает и расскажет как есть. Сообщит, что убийство его супруги подстроено. Что от него ушла его ассистентка, а другие претендентки никак не торопятся. А автоматон в колледж и вовсе отдал не он, а господин Темников! Может, биомаг молчал, чтобы своего родственника не подставить? Хорошо, а в остальном? Нельзя же молчать, господин Макильских! Император поймет и даст отсрочку или еще что-нибудь придумает, чтобы вам помочь.
К уху государя наклонился кто-то из его свиты в штатском и что-то прошептал. Император строго глянул на него, будто что-то читал на морщинистом лице, как в написанных строках, или вспоминал какую-то информацию. Мысли или образы, наконец, оформились, потерянное нашлось, забытое припомнилось. Взгляд самодержца перекинулся в зал.
– Преемником биомага Яна Макильских на испытательный срок назначаю Сержи Распрыкина, – громыхнул государь, поднялся. – А там… поглядим.
Сержи Распрыкин, теперь уже главный биомаг, резко шагнул из толпы, видно, стоял неподалеку, словно ждал, когда его позовут. Приложил руку к груди и низко поклонился. Смена власти происходила в гробовой тишине прямо на глазах у сотни алхимиков, ученых, биомагов и их ассистенток.
– Ваше сообщество, – продолжал император, видимо подытоживая произошедшее, – это семья, объединяющая самые светлые головы нашей родины, существует не одно столетие. Не удержим мы границы Симберской империи, если не будем действовать сообща, работать на одну цель. Не заметим, как все станем жертвой в пасти Темного анклава.
Произнеся это, он откланялся. За ним императрица и свита. Зал молчал. Никто не решался заговорить первым.
– Пойдемте, – прошептала я господину Макильских, но назначенный главный биомаг оказался прямо перед нами и загородил дорогу.
– Не переживайте вы так, – обратился Сержи к моему нанимателю. – Вы же понимаете, первоочередность государственных задач всегда должна иметь приоритет. Тут уж ничего не попишешь.
– Весомый довод, – с кривой ухмылкой бросил Ян Макильских. – Допустим, вы именно тот, кто нужен государю. Сколько нелегалов биомагов погибло в анклаве, знаете?
Верхняя губа Сержи Распрыкина вздрогнула, обнажая зубы. Руки он засунул в карманы пиджака.
– Вижу, вы в курсе. А сами как собираетесь проводить исследования? Нанимать кого-то? Скажу по секрету, Армину туда никакими деньгами не заманите, а самое интересное начинается после седьмой вешки. Не хочу выглядеть самоуверенным, но, думаю, государь скоро пожалеет о своем решении.
– Почему?
– Я следую вашей логике. Для его величества государственные задачи стоят на первом месте. Тут уж ничего не попишешь.
– Не сто́ит судить о способностях людей, господин Макильских, не зная их со всеми подробностями. Особенно вредно поверхностное суждение о тех, кто только что одержал над вами победу.
– Всякая победа содержит в себе зародыш будущего поражения. Особенно, – он сделал ударение на этом слове, – такая жалкая, как ваша.
Сержи Распрыкин рассмеялся.
– Встречаемся у вас в лаборатории завтра утром, – поставил он перед фактом моего нанимателя. – Надеюсь, вам хватит ума не препятствовать передаче всех ваших разработок.
– Пока я жив, вашей ноги не будет в моем доме.
– Тем самым переполните чашу терпения нашего государя последней каплей. Я бы искренне вам этого не советовал. А после того как вы остались без ассистентки, у вас даже защитного купола нет. Так что, – Распрыкин развел руками, – я смогу к вам попасть хоть сейчас, пока вы по неотложным делам будете находиться в городе.
– С куполом прекрасно справляется Мон. Зря потратите время.
Потрясенная словами биомага, я замешкалась. В колледже про такую защиту не рассказывали. Мне было ужасно любопытно, про какой такой купол говорит мой наниматель, но биомаг на меня не смотрел и объяснять ничего не собирался.
– Эта девушка? – Брови Сержи изогнулись. Он несколько удивленно посмотрел на меня, потом перевел торжествующий взгляд на господина Макильских.
Я почувствовала, как у меня вспыхнули щеки. Какая же я глупая! Сама выложила этому типу все как на духу. Прав был мой наниматель, нельзя доверяться незнакомым людям. Теперь моя беспечность обернется против Яна Макильских.
– Она, бесспорно, милая… но на этом вся ее биомагия заканчивается. Мон сама мне призналась, что согласилась вам подыграть на сегодняшнем вечере. Из нее такая же ассистентка биомага, как из меня алхимик.
Господин Распрыкин вел себя развязно, самоуверенно, явно показывая, кто здесь главный.
Мой наниматель на мгновение закрыл глаза. С жалостью и сожалением на него глянула.
– Я думала, вы ученик и друг господина Макильских! – не выдержала я и заметила с упреком.
– Мон, – теперь уже господин Макильских обратился ко мне, – не желаешь ли осмотреть город с высоты птичьего полета? Предлагаю начать с архитектурного ансамбля в Горцах. – Не удостоив прощания новоявленного главного биомага и даже господина Темникова, биомаг резко взял меня под локоть и потащил к выходу.
Я пересекала освещенный свечным мягким сиянием зал в смущенном состоянии. Расступаясь, нас пропускали. Кажется, разговор двух главных биомагов, одного бывшего, второго только назначенного, стал достоянием общественности. Мы двигались в ту часть дворца, где были двери в парк. Чем дальше мы уходили, тем труднее мне было сдерживать свое любопытство.
– Куда мы сейчас полетим? – В легенду с экскурсией верилось слабо.
Мой наниматель нетерпеливо и настойчиво вел меня под локоть. Потом все-таки замедлил шаг. Он обернулся ко мне, и я снова увидела, как у него щеки покрылись нездоровым румянцем, а на лбу выступили капельки пота. Святые угодники, да ему надо к доктору…
– Ты должна поклясться, что сделаешь все, что я сейчас тебе скажу. От этого зависит не только моя жизнь, но и судьба всей империи.
Я была испугана и заинтригована донельзя.
– Клянусь, – прошептала я.
– Тогда поторопимся, времени почти не осталось.
Гвардейцы раскрыли перед нами двери.
Не успела я шагнуть за порог вслед за биомагом, как меня за запястье схватила высокая кареглазая дива с точеной фигурой. Красота женщины затмевала даже блеск Армины. Блестящие волосы цвета горького шоколада волной закручивались у плеч, взгляд казался уставшим, но ясным. Ей было немногим за сорок, но несла она свой возраст с изящной грацией, весьма достойно. Я почувствовала запах сандала и молока. Терпкий, сладкий и туманный. Далекий такой запах… Из маминой баночки не помню из-под чего.
Дива вложила мне в руку записку, а потом, когда биомаг дернул меня к выходу, женщина скрылась за поворотом коридора, ведущего туда, где пять минут назад господин Макильских лишился своего высокого звания. Читать на ходу было неудобно, да и некогда. Я сунула бумажку под широкий пояс платья в надежде не потерять.
Аллея, по которой мы быстрым шагом направлялись к паролету, была совершенно пуста. Утром к дворцу мы добирались минут пятнадцать. Но только тогда мы не торопились, а жизни господина Макильских и всей империи ничего не угрожало.
Глава 37
– Меня отравили, – бросил мне биомаг, когда мы быстрым шагом пробирались между колючих розовых кустов к паролету.
Пышное платье зацепилось за ветку, не давая мне сделать ни шагу. Я собрала в охапку нижнюю часть юбки и резко дернула. К моему неописуемому ужасу, верхний волан разошелся на две половины. Заранее предугадывая ярость биомага, когда узнает, что сделалось с нарядом его супруги, я прикрыла разорванную материю другой, целой складкой и прижала рукой. Решила, что ничего не буду говорить. Когда прибудем домой, пришью аккуратно потайными швами, никто даже не догадается. Стрессов на мою голову и так хватает.
– Кто это сделал? – спросила я.
Хоть господин Макильских и выглядел неважно, но чтобы отравление на императорском приеме… Это как-то уж слишком. По идее, выгоду захотят иметь от нового главного биомага, но никак не от разжалованного.
– Спросите своего нового друга.
– Сержи? – вырвалось у меня непроизвольно. – Он мне не друг!
– Вот именно, – ответил биомаг. – Если бы объявили конкурс на лучшего биомага-мошенника, он мог бы многими заслугами похвастаться. Например, рассказать, как преобразованные медь с цинком выдает за первоэлементы из анклава и продает их алхимикам. Сам в это время нанимает нелегалов биомагов, чтобы они за пару долей, жертвуя жизнями, приносили ему из анклава элементы, вызывающие трансмутацию воды. Потом в своих отчетах завышает количество выходов в аномальную зону и пытается накрученным авторитетом войти в круг промышленников со своими идеями о заморозке анклава. А чего стоит его а́тлас «Чудовища анклава». Это ж надо такое выдумать!
Вспомнила в библиотеке колледжа не книгу, нет, толстенный красочный альбом «Чудовища анклава» с золотым тиснением, которое говорило о немалой цене издания. Мы конспектировали и зарисовывали в тетрадки внешний вид и повадки чудовищ, которые, по правде сказать, вызывали ужас и трепет не только у меня, но и у всей моей группы.
– Что же получается, – поколебавшись, спросила я. – Все, что написано и изображено в а́тласе, вымысел?
Мы обогнули лужайку с низкими, затейливо подстриженными кустами и вышли на широкую дорожку, в конце которой, в каких-то метрах ста, находилась поляна-стоянка для паролетов. По краям, словно по линейке, шли зеленые насаждения, где невидимые птицы заходились в приятных слуху трелях. Вот бы не спеша погулять здесь, но, конечно же, при других обстоятельствах. Теперь я шла рядом с нанимателем, по левую руку. Шаг биомага чуть замедлился, как и речь, и, опасаясь ухудшения его состояния, я постоянно украдкой посматривала на его лицо. В случае чего была готова броситься за помощью в надежде, что при дворце работает какой-нибудь дежурный доктор.
– Если Распрыкин выдает свои идеи за жизнь в анклаве, то поверь мне, он там ни разу не был. Не удивлюсь, если где-нибудь у него в каморке сидит купленный сказочник и сочиняет все это.
– А император знает про его… такую нечестную работу?
– Не думаю. Но уверен, что очень скоро его лавочку прикроют. Налево и направо Распрыкина сдают его же дружки – биомаги нелегалы. Промышленники его идеи всерьез не воспринимают. Искусственно раздутый пузырь лопнет.
– Но я не понимаю, зачем ему вас травить? Сейчас он в большем выигрыше, чем вы. У него ведь…
Я засмущалась и замолчала. Наверное, не стоило сравнивать и напоминать о том, что возможностей у нового главного биомага больше, чем у моего нанимателя. Непростительная бестактность с моей стороны.
– Затем, что по закону я обязан предоставить все свои разработки. Если они попадут в руки Распрыкина, он научится проникать в анклав за настоящими первоэлементами, например низшими сущностями, которыми так заинтересовался Темников. Анклав сделается рынком, где Распрыкин будет монополистом. Как знать, к каким последствиям это приведет.
– Я об этом не подумала… – Хотелось расспросить и про первоэлементы, и про сущности. Хоть все это и опасно, но наверняка безумно интересно! Эх, попадись мне до отчисления из колледжа знающий об анклаве человек, проходу бы не дала. А сейчас… А сейчас – я гувернантка. И между прочим, у меня неплохо получается.
– Не переживай, я подумал за нас обоих. Для начала пообещай, что ни с кем не будешь делиться тем, что от меня узнаешь. Еще лучше в ближайшее время вообще ни с кем не нужно общаться. Вдруг убийца Виолы решит снова себя проявить?
«Не переживай, я подумал за нас обоих…»
Не знаю почему, но меня тронула эта фраза, особенно запомнилось сочетание «подумал за нас обоих». Очень давно я не чувствовала себя в безопасности. И даже если бы весь мир поглотился анклавом, здесь, рядом с биомагом, мне было бы не страшно. Я чувствовала в нем силу, выдержанную и закаленную, настоящую. Что бы ни случилось, он всегда найдет выход. Вот только не нравится мне его заплетающийся язык и цвет лица, который с красного сменился на бледно-серый.
– Конечно, я все понимаю.
– Поэтому мне не хотелось говорить этому выскочке о том, что я его раскусил. Порошок из туманного папоротника, что Распрыкин подсыпал мне в вино, действует несколько часов.
Мы подошли к нашему паролету. Господин Макильских вынул из кармана брюк белоснежный платок и вытер лоб.
– Может, найти врача? – Перспектива, что мы куклами полетим вверх тормашками из паролета, меня пугала. – А то вдруг вам станет плохо прямо в небе.
– Ни в коем случае! – запротестовал биомаг и быстро спрятал платок обратно. – Именно на это Распрыкин и рассчитывает. Пока он первым со своими людьми не попал в замок, все мои записи нужно… эм… заархивировать. Мы немедленно отправляемся домой.
– А как действует яд?
Господин Макильских пожал плечами.
– Успеть домой должны, – вроде как успокоил он.
Запрыгнул на крыло паролета, залез рукой внутрь салона и спрыгнул обратно на землю со шлемом в руке.
– Это не яд в привычном виде. Порошок не должен убить, он лишь на некоторое время обезвредит, я не смогу ни говорить, ни двигать руками. Но есть небольшое опасение.
– Какое же?
– На меня слишком долго воздействовала аномальная зона. Я не знаю, как мой организм отреагирует.
– Стоп, стоп! – заволновалась я. – Что это значит? Порошок может вас убить?
Мой наниматель подошел очень близко, встал напротив и положил руку мне на плечо.
– Мое противоядие – это ты.
– Господин Макильских, бросьте свои шуточки! – От досады я чуть не затопала ногами. Здесь вопрос жизни и смерти, а он заигрывать пытается.
Вместо ответа биомаг надел на мою голову шлем, защелкнул крепеж. Снова запрыгнул на крыло паролета и подал руку, подтянул меня наверх, помог не запутаться в юбках. Садиться в кресло я не собиралась – ожидала ответа. Выражение его лица мне показалось грустным и в то же время нежным. Наверное, с минуту мы стояли и смотрели друг на друга. Однако через какое-то время я начала испытывать неловкость от затянувшегося молчания и решила напомнить свой вопрос.
– Господин Макильских, что мне делать, когда мы прилетим? Где у вас дома найти противоядие?
– Я хочу закрыть глаза и вспомнить на мгновение, что значит любить, – сказал он мне в ответ.
– Святые угодники! – Я потянула руки к ремешкам шлема, намереваясь их расстегнуть. – Кажется, у вас начинается бред! Немедленно слезаем и идем искать врача.
– Мы летим домой, – резко прервал меня биомаг. – В подвальной комнате, куда тебя заманил Август, находится и противоядие, и мои записи. Нужно перепрятать все как можно скорее.
– Так… уже что-то, – примирительно согласилась я. – Но как вы себя чувствуете?
– Хорошо настолько, чтобы привезти тебя домой в целости и сохранности.
Глава 38
Домой так домой.
Послеобеденное время выдалось теплым, но со стороны Северного Москинска тянулась плотная пелена облаков. Может, и хорошо, что господин Макильских решил вылететь сейчас, не дожидаясь вечернего похолодания.
Пристегивая меня ремнями безопасности и укутывая по горло специальным согревающим чехлом, биомаг то и дело вставлял колкие замечания типа «нашла с кем танцевать» или «стоило отойти, как коршуны накинулись». Не стала в ответ отражать его упреки своими наблюдениями: боковым зрением я прекрасно видела, как расфуфыренные ассистентки не сводили с господина Макильских глаз, когда он со мной разговаривал. Может, со слов Темникова, моего нанимателя и боялись – фигура он и вправду сказать, не для любезных и задушевных бесед, но отчего-то подумалось – приди биомаг на прием к государю один, скучать бы ему не дали. Томные взоры красавиц обещали куда больше, чем разговоры о биомагии. Вот только господин Макильских словно не замечал женских обожающих взглядов…
На возмущения биомага я отвечала совершенно невинным взором и даже хихикнула про себя. Вот что за мужчина? Его отравили, а он про меня думает. Неужели ревнует? Такое поведение не могло не смешить – была в этом хорошая новость. Раз господина Макильских беспокоят вещи, не относящиеся к нашему главному делу, значит, силы у него еще есть – домой должен доставить нас в целости и сохранности.
Когда он удостоверился, что ремни затянуты, а я надежно укрыта, задержал взгляд на моем лице, такой долгий и изучающий, что я поежилась. Вжиматься в кресло было уже некуда! Снова мышкой угодила в ловушку. Неужели в голову ударил дурман от вина с ненастоящим ядом? Но ничего предосудительного Ян Макильских не учинил. Лишь на миг прикрыл глаза, словно вспоминая.
– Я все думал, чем ты на Виолу похожа… – Он дернул плечом. – Оказалось, ничем. Она была утонченной женщиной, холеной, в чем-то расчетливой, всегда знающей, чего хочет. Ты же мне напоминаешь девчонку, которой жизнь недодала возможности развить свои способности.
– Это хорошо или плохо? – спросила я настороженно, такого поворота разговора не ожидала.
Биомаг нырнул на место пилота и повернулся ко мне всем корпусом.
– Это к тому, что вы обе смогли перевернуть мой мир с ног на голову. Когда ее не стало, решил – никогда больше никому не доверю своих мыслей. Никаких ассистенток, никаких друзей. Останусь до конца дней затворником. Но потом задумался. А может, я еще не все мечты реализовал, воплотил не все планы? Может быть, мне, как и тебе, жизнь дает еще один шанс?
Я посмотрела на этого мужчину почти без страха. На его выразительные глаза под кустистыми темными бровями, высокий лоб, на крупный волевой подбородок. А ведь он не из тех, кто будет откровенничать с каждым встречным и поперечным. Да и не похоже, чтобы словами своими он пытался вызвать сострадание. Сказал, словно не поделиться этим внезапно нахлынувшим откровением он не мог. Если бы вслух не высказал – не облачилось бы мысленное в плоть, не материализовалось, не стало реальностью. А так сказано – сделано, нет пути обратного. Будто бы сам себе разрешил мечтать и сам же этому удивился.
Затаив дыхание, я ждала, что же он скажет дальше. Но биомаг молчал и не отводил глаз. Мне захотелось поддержать его мысль, набрала в грудь воздуха, но он тут же, в одну секунду, убил на корню едва зародившуюся мечту, столкнул ее лбом со стеной из фактов.
– И все было бы прекрасно, если бы не новость императора о том, что мой автоматон убил человека.
Господин Макильских сделался таким мрачным, что по коже побежали мурашки, сердце упало в пятки, а в душе сгустились неприветливые, серые тучи.
– Для меня это тоже было ударом, – ответила я.
– Дело даже не в убийстве! – Биомаг оживился. – Вернее, и в нем тоже, но, понимаешь, передовая технология автоматона – это преобразованный компонент из анклава. До меня еще никто его не испытывал. Его никогда не приносили в наш мир. И даже больше, уверен, что о нем никто еще не знает.
– Вы создали механизм бессмертия? – перебив нанимателя, ахнула я. – Про него говорят даже в Северном Москинске!
– Механизм бессмертия – это байки алхимиков.
– Что же тогда за компонент находится в корпусе автоматона?
– В первую очередь нужно заархивировать мои разработки. Потом, когда на меня перестанет действовать порошок, покажу, проведу для тебя экскурсию по лаборатории. Может быть, она изменит твое решение, и из гувернантки мы тебя переквалифицируем в мою ассистентку. Но сейчас я хочу сказать другое – все, что приношу из анклава, я подвергаю тщательной экспертизе. Вполне допускаю, что мой автоматон мог причинить вред животному средних размеров. – Он неопределенно мотнул головой. – Но чтобы убить человека… у него элементарно не хватит мощности.
Ответила я не сразу, мне потребовалось время, чтобы все ниточки сегодняшних событий связать в одно красноречивое следствие.
– Господин Макильских, я правильно понимаю: кто-то специально убил Дэвида Зацепко, чтобы вас потом сняли с должности? Это ужасно! Надо заявить в полицию! – выпалила я на одном дыхании.
– Полиция сейчас не поможет. Будет еще, конечно, следствие – надо же еще доказать, что вашего директора убил мой автоматон. Но пока оно ведется, у Распрыкина развязаны руки. Он думает, что, подсыпав порошок, на время выведет меня из игры, чтобы провести обыск в моем доме в мое отсутствие. Но он не учел моего иммунитета. Похоже, порошок из туманного папоротника на меня вообще не действует!
Заявил это господин Макильских с юношеской бравадой и заговорщически подмигнул. Затем отвернулся, нацепил кожаный шлем, пристегнулся, повернул какие-то рычаги. Загудел мотор.
Мы выехали на взлетную полосу и через минуту оказались высоко в небе.
Погода портилась на глазах. Из голубого небо сделалось серым. Ветер хлестал незащищенную кожу лица, и, кажется, начал накрапывать дождь – в щеки вонзились первые капли. Но всего этого, как и пейзажа вокруг, я не замечала. Большая часть дороги была мною потрачена на размышления – за один день на мою голову обрушилось столько информации, что без ручки и блокнота не обойтись. Прилетим домой, заархивируем секретные данные об анклаве, а потом я засяду в комнате. Постараюсь свести в табличку все факты, может, тогда станет ясно, кто главный враг господина Макильских. А экскурсию мы отложим на завтра, лаборатория никуда не денется.
Неожиданно кабину тряхнуло.
Да так сильно, что, если бы господин Макильских надежно меня не пристегнул, я бы выпала из паролета в два счета. Не растерявшись, я мгновенно уцепилась за края бортов. Не сразу сообразила, что поза сидящего впереди как-то неестественна для пилота, управляющего паролетом. Пригляделась, и правда – голова биомага опущена на грудь, словно он уснул непробудным сном.
У меня перехватило дыхание. Неужели яд подействовал быстрее, чем Ян Макильских рассчитывал?! Паролет не пикировал, но плавно и постепенно терял высоту.
В первую секунду я оцепенела от ужаса, захватившая паника отключила мозг. Что делать, я не знала. Потом заставила себя откинуть согревающий чехол, попробовала расстегнуть ремни, но крепление никак не поддавалось! Меня охватило дурное предчувствие, от которого во рту стало сухо. Мышцы живота непроизвольно сжались. Сознание помутилось, и весь мир поплыл куда-то вбок. Хотя нет, это не мир наклонился – это наш паролет, подлетая к земле, дал крен вправо!
Мы приближались к лесу, за которым виднелись башни замка господина Макильских.
Смерть от удара о землю с высоты спешила к нам на всех парах!
Я затрепыхалась с таким отчаянием, что уже перестала понимать, что делаю. Пальцы, шарившие по ремню, вдруг нащупали металлический язычок – я дернула, надавила, и, слава святым, ремни ослабли. Смогла сделать глубокий вдох. Отвоевала из пут одну за другой руки. Мертвой хваткой вцепилась за поручень кресла, в котором сидел биомаг. Подтянулась немного, и еще чуть-чуть, пока коленками не уткнулась в спинку сиденья. Паролет поймал порыв ветра, и нас подкинуло, а затем опять швырнуло вниз.
