Текст книги "Хороший мальчик. Строптивая девочка (СИ)"
Автор книги: Алиса Евстигнеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
– Упс! Собака сбежать попыталась.
Раздражение внутри начинает разрастаться, что позволяет мне всё же взять себя в руки. Сейчас было не время страдать или впадать в уныние. Пара глубоких вдохов и я уже почти могу соображать. Эта челкастая сволочь помыкала мной как хотела!
Не торопясь, возвращаюсь в прихожую. Рома с Бонифацием продолжают стоять на том же самом месте, что и парой минут ранее.
– Скажи, это у вас семейное?
– Что именно? – невинно хлопает глазами брат Стаса.
– Удерживать людей против их воли?
– Просто папа учил всегда идти до конца.
– Оно и видно. Особенно если учитывать, что вас шестеро в семье….
– А, ну это-то да, – довольно кивает он головой. – Но смею заметить, что мама тоже участвовала в принятие решений.
– Безусловно, это обнадёживает…
Рома буквально светится от счастья, а я теряюсь, искренне не понимая причин его бурной радости. И угораздило же связаться со всей этой семейкой. А ещё мне до безумия хочется треснуть его чем-нибудь тяжёлым по голове, чтобы стереть с самодовольного лица эту наглую улыбку. Приходится спрятать руки в карманы куртки, чтобы случаем не поддаться душевному порыву. Он внимательно следит за моим жестом, всё происходящее доставляет ему явное удовольствие.
– Хорошая курточка. Тебе идёт.
– Стас дал, – сухо поясняю я.
– Возьму на заметку, – загадочно обещает он. Запрещаю себе задавать ему какие-либо вопросы, я уже поняла, что вести с ним полемику бесполезно.
Упрямо закусываю свою нижнюю губу, чтобы не было искушения лезть на рожон. Впрочем, Рому моё молчание ничуть не смущает. Он облокачивается спиной к стене, неплохо вытянув вперёд свои ноги, чем просто занимает половину коридора, намекая на то, что путь к выходу перекрыт.
– Издеваешься, да?
Он неопределённо жмёт плечами.
– Скорее хочу помочь брату. Хоть он и дебил.
– Какое благородство, – фыркаю я.
– Поверь мне, однажды ты ещё это оценишь, – неожиданно серьёзным голосом обещает мне Рома.
– Хорошо, в эту игру можно играть вдвоём, – пытаюсь сохранить своё лицо, потому что так и не смогла разгадать, что ему вообще от меня надо.
Повторяю его позу, упираясь спиной в противоположную стену. Правда, получается не так эффектно, как хотелось бы. Всё-таки у Ромы ноги гораздо длиннее моих.
– В моргалки? – предлагает мой оппонент.
– Лучше в шашки. Алкогольные.
– Извини, – разводит он руками. – Не пью. Но могу предложить твистер, кажется, он у нас где-то валялся.
Но прежде, чем я успеваю придумать достойный ответ, в замке входной двери начинает поворачиваться ключ. Мы с моим новым знакомым замираем в ожидании. Тихо про себя молюсь, чтобы это был Дамир… или не был. Потому что закатывать сцену Стасу при Роме мне совсем не хочется, я даже не удивлюсь, если он реально сходит за попкорном.
Но за дверью всё-таки Стас. Правда, понимаю я это не сразу, так как первой в квартиру входит весёлая Настя, а Чернов появляется уже после того, как его девушка обалдевши застывает посреди прихожей, наткнувшись своим ясным взором на нас с Ромой, перекрывшими своими ногами весь коридор. Веселье в один миг сходит с её лица, а взгляд мечется от меня к Роме и обратно. По-моему Чернов-младший не пользуется у неё особой популярностью. Впрочем, меня тоже встречают без восторга.
На Стаса я предпочитаю не смотреть, потому что это… больно. Какая я всё же дура! Это надо же было повестись на все эти разговоры, увещевания и намёки. А ведь он даже толком мне ничего не обещал. Не обещал бросить Настю, не обещал хоть как-то разобраться в ситуации. Просто сказал, что поговорим. А я… А я напридумывала себе невесть чего. Горечь обиды поднимается к моему горлу, из которого просятся наружу, то ли крики, то ли слёзы. Но я держусь, с силой всаживая свои ногти в ладони, скрытые в карманах куртки, слабо радуясь тому, что никто не может видеть степени моего напряжения. Нет, я не доставлю Чернову столько чести.
Ситуация отягощается нашим молчанием. Наверное, все судорожно пытаются решить, что им делать. Первой находится Настя.
– Что здесь делает эта неадекватная?! – требовательно спрашивает она у парней, некрасиво указываю в мою сторону своим наманикюренным пальчиком.
– Настя… – пытается что-то сказать Стас, но Рома нагло и безаппеляционно перебивает его.
– О, Настенька, как мило, что ты всё же посетила нас. Я прям… скучал. почти, – в этот момент он отрывается от стены и плавным движением неожиданно притягивает меня к себе. Отчего я очень похожу на беспомощную марионетку, у которой нет сил сопротивляться чужим решениям. Рома обнимает меня за плечо, чуть ли не вдавливая себе в бок. – Знакомься, это Вера. Моя девушка.
– Кто?! – шокированным хором спрашивают Настя и Стас.
А я болезненно щёлкаю своей челюстью, которая успела совсем неприлично у меня отвиснуть.
– Девушка, – уверенно кивает Рома. – Смотрите, она и в курточке уже моей ходит.
Для пущей наглядности он дёргает за ворот оранжевой куртки, что была на мне. А мне остаётся только надеяться на то, что к постоянно открывающемуся рту не прибавились выпученные глаза.
И прежде, чем Настя со Стасом успевают хоть как-то отреагировать на полученные новости, Рома цепляет пальцем шлёвку моих джинс и с силой утаскивает в гостиную.
– Куртку снимай, – шепчет он мне на ухо, пока «сладкая парочка» не успела присоединиться к нам.
– Нет, – отчаянно трясу я головой, но говорю всё же шёпотом. – Я ухожу!
– Ни-за-что, – кривится Ромка. – Ты мне должна, так что не смей оставлять меня с этой акулой.
– С чего это я тебе должна?!
– Авансом! – шипит он на меня. – Раздевайся, блин, потом ещё спасибо скажешь.
– Не скажу! – заверяю я его.
– Скажешь! А если не скажешь, тогда Стасу жизнь хоть подпортим! – приводит он достаточно веский аргумент. Впрочем, во мне самой уже проснулся мазохистский азарт, толкающий на очередные подвиги.
Когда Стас с Настей входят в комнату, мы с Ромой уже сидим в обнимку на одном из кресел. Он порывался усадить меня к себе на колени, но я умудрилась доказать тот факт, что наши тощие задницы вполне неплохо поместятся и без этой жертвы.
На этот раз в проёме первый появляется Стас, хмурый и злой. Кажется, стоит только прислушаться, и мы услышим нервный скрежет его зубов. Я наконец-то разрешаю себе смотреть на него, вкладывая в свой взгляд как можно больше презрения. Но разве его этим проймёшь? Стас сам обдаёт меня своим холодным взглядом, который я просто не встречала у него до этого. Значит, так?
Я уже почти жалею, что поддалась на Ромины уговоры и осталась здесь. Хочется рвать и метать, и желательно волосы одного знакомого финансиста, в которые мне ещё совсем недавно хотелось запустить свои пальцы. Но чужая ладонь успокаивающе скользит по моему боку, давая понять, что в этой войне я не одна. Хотя, казалось бы, какой резон вообще Роме помогать мне?
Стас недовольно плюхается на диван, сверля своим ядовитым взглядом ладонь брата, которая уже бесстыже успела добраться до моего бедра.
– Скотина! – бурчу себе под нос, не понимая, кому именно из братьев адресовано моё обращение. Судя по виду Стаса, он уже успел мысленно не просто убить Рому, но и расчленить его на отдельные кусочки, каждый из которых в последствие медленно скормил Бонифацию. И плевать ему, что Боня по натуре комнатная болонка, а не смерть-машина.
Зато сам Рома даже и не думал напрягаться. Он расслаблен и местами даже счастлив.
Появление Насти ситуацию не улучшило. Она грациозно проплывает мимо нашего кресла и опускается на диван к Стасу, с пылом прижимаясь к плечу последнего. А меня, кажется, тошнит. Появляется чувство, что стены комнаты сжимаются, вытесняя из когда-то обширного пространства последний воздух. Заставляю оторваться от Стаса и перевести внимание на Настю. Она красивая, как не крути. Вся такая изящная, ухоженная… утончённая? Мне впервые за три года становится стыдно за свои потрёпанные джинсы и извечную толстовку. И этот стыд вдруг приводит меня в сознание. Какого хера?! Нет, это токсичные мысли, нельзя позволять страхам прошлого лезть в свою жизнь. Я – это я, и мне нет дела до того… как выглядит этот острозубый котёнок.
– И давно вы встречаетесь? – первой нарушает тишину Настя.
– Достаточно, – обтекаемо отвечает Рома, с хитрицой поглядывая на брата. Вызов ему, что ли, бросает.
– А Соня в курсе? – мрачно интересуется Стас.
– Обязательно, – тянет Ромка. – Хочешь, позвоню, уточню?
– Обязательнооо, – противным голосом передразнивает его старший.
В Ромкиных руках каким-то чудом появляется телефон, и откуда только вытащил? И пока я паникую от мысли, а кто такая Соня, он достаточно быстро набирает чей-то номер, не забыв включить громкую связь. Теперь мы все слышим мерные гудки. Один-два-три… Я успеваю обрадоваться, что абонент находится где-то не с нами, как из телефонной трубки доносится недовольное:
– Чего тебе?
– У меня новости, – обыденным голосом сообщает своей собеседнице Рома. – Я влюбился. Её зовут Вера, у неё фиолетовые волосы и тяжёлый характер. Но, несмотря на это, мы решили пожениться и родить десятерых детей.
– Можешь передать ей мои искренние соболезнования, – ехидничает голос из телефона. – Это всё?
– Более чем, – заверяет неизвестную мне Соню Рома, в речи которого теперь тоже появляются первые неясные интонации.
Девушка ничего на это не отвечает, но и не спешит скидывать звонок. Ромкины пальцы чуть сильнее сжимают трубку, мне, находящейся в непосредственной близости от него, это хорошо заметно. Чужое дыхание чуть учащается. По-моему, выходнока обернулась против своего хозяина. Одним быстрым движением Рома переводит звонок в обычный режим, вроде как всё ещё весел, по крайне мере, губы мастерски растягиваются в улыбке, но что-то неуловимое в нём уже изменилось.
Он отрывает голову от экрана телефона и, угрожающе блеснув глазами в сторону Стаса, беззаботно интересуется:
– Ну, убедился? – и не дожидаясь ответа, достаточно ловко выскальзывает из нашего кресла, практически не касаясь меня. – А теперь прошу меня извинить, срочное дело.
Мгновение и мы остаёмся в комнате втроём. Без Ромы под боком становится крайне неуютно, особенно если учитывать, две пары глаз, расположиться напротив меня. Я набираюсь храбрости и с вызовом смотрю прямо в шоколадные глаза Чернова. Странно, но я совсем не вижу того холода, которым он обдавал меня ещё пару минут назад. Он не то чтобы стал теплее, просто всё будто перевернулось с ног на голову, и я совсем не понимаю, что расползается у него там, в глубине чёрных зрачков. Ощущение, что он пытается что-то мне сказать, что вот они его слова, здесь, с нами, на поверхности. Я почти могу их поймать, стоит только приложить немного усилий, немного проницательности, немного… Стас разрывает наш зрительный контакт, резко крутанув головой в сторону. Видимо, прислушиваясь к тому, что Рома творит на кухне. А потом резко вскакивает на ноги, отчего Настя недовольно морщится, ведь всё это время она сидела, прижавшись к его плечу, а сейчас, она чуть ли не валится на то место, где только что был её парень.
– Я сейчас, – сухо бросает он нам и уходит вслед за братом.
Итак, их осталось двое…
Настя эффектно закидывает ногу на ногу, стараясь показать мне, чья здесь территория. А меня так и подмывает сказать ей, что она зря старается. Но я молчу, мечтая лишь об одном – оказаться как можно дальше от этой квартиры.
– Знаешь, а ты ему подходишь, – неожиданно сообщает она мне.
– Да? – удивляюсь я. – Интересно, знать чем?
– Он такой же. Больной на голову.
Ах да, она про Рому, а не про Стаса.
– Наверное, – безразлично пожимаю я плечами.
На что Настя самодовольно ухмыляется:
– Не наверное, а точно. С ним тоже больше пяти минут общаться невозможно.
– Тогда мне повезло, что наши пять минут почти истекли, – вяло я парирую её слабенький выпад.
Наверное, она бы сказала мне ещё что-нибудь, если бы из кухни в этот момент не раздались напряжённые голоса. Слов разобрать было невозможно, но то что разговаривали на повышенных тонах, было ясно как Божий день.
– Вот видишь, – качает головой Настя. – Рома уже довёл Стаса.
А вот я бы ещё поспорила, кто кого и до чего довёл. Минут через пять братья возвращаются к нам. Младший снова ныряет мне под бок, если что-то и случилось, то он этого не показывает. Снова весел и самодоволен. Зато старший – весь какой-то всклоченный и взбудораженный, отчего становится ясно, что сдерживает он себя из последних сил. Усаживается на диван, гневно скрестив руки на груди. Даже Настя, в этот момент не рискует притянуться к нему обратно. Стас словно излучает из себя негативную энергию, чиркни спичкой и весь дом взлетит на воздух.
Разговор у нас не клеится. Хотя Рома и старается, неся какую-то ересь. Я упорно делаю вид, что нашла что-то интересное в своём телефоне, Стас просто ненавидит весь мир, Настя вроде как пытается как-то поддерживать беседу с Ромой, но очень скоро всё это действо перерастает в вялотекущую перепалку. Судя по всему это у них не впервые.
Холодно. Очень холодно. Даже присутствие другого человека в моём личном пространстве не способно меня сейчас согреть. А ещё воздух. Он какой-то вязкий и склизкий, или же его просто нет. Задыхаюсь.
Сама не заметила, как подскочила на ноги. Бежать.
Наверное, все смотрят на меня, но мне почти нет никакого дела до этого. Почти никакого.
– Куда? – легко интересуется Ромка.
– Курить, на улицу выйду.
– Давай, ты на кухне это сделаешь? – с нажимом предлагает Чернов-2.
Где угодно, лишь бы больше не сидеть в этой комнате и не играть во весь это фарс.
Автоматически киваю головой. Уже в дверях меня догоняет Ромино:
– Я скоро приду.
Обычно я стараюсь не курить в жилых помещениях. Как это не смешно, но я на дух не выношу запах сигарет. Есть в нём что-то такое едкое и отчаянное, очень напоминающие привкус боли. Раньше мне казалось, что это шаг к свободе, но сегодня это горечь поражения. И чем больше я пытаюсь убедить себя в том, что ничего не случилось, что размах события и сила моей реакции никак не соизмеримы друг с другом, тем хуже мне становится. Кто бы мог подумать… Наверное, мне очень хотелось ему верить.
Вера и верить… Кривой смешок вместе с дымом слетает с моих губ. Я стою на кухне и курю в форточку. Может быть, я не люблю запах табака, но абсолютно точно мне нравится наблюдать за тем, как тонкие струйки сизого дыма образуют замысловатые фигуры в воздухе. Это почти как музыка. Когда из ничего, почти из пустоты рождается чувство, которое сродни с чудом. Только вот чуда не удалось. Сегодня моя мелодия звучит в миноре… Я почти слышу, как это всё могло быть. Прерывисто, нервно и слегка надломно.
Мой грустный лад разбавляют глухие шаги, приближающие ко мне со спины. Не оборачиваюсь. Сердце пропускает удар. Один, второй… Можно, конечно, стоять и убеждать себя, что это Рома решил выполнить своё обещание. Но зачем? Я ведь, знаю, что это не он.
Стас подходит почти вплотную, а я упорно делаю вид, что не замечаю. Боюсь разреветься, глупо и позорно. Глубокая затяжка и шумный выдох.
Он стоит практически прижимаясь ко мне. Нет, Стас не касается меня, но это не мешает мне ощущать его запредельную близость. А затем, он вытягивает руки по бокам от меня и упирается в подоконник, словно беря в плен. Боюсь пошевелиться, вдруг ненароком коснусь его. Вдруг… Впрочем, Стас тоже замирает, и лишь его горячее дыхание на моей шее говорит о том, что мы оба всё ещё есть здесь на этой грешной Земле.
Тепло его дыхания растекается по моей коже, вызывая во мне волну мурашек, которая расходится по всему телу, потихоньку перерастая в мелкую дрожь. А потом обжигающий воздух начинает своё движение, пока не оказывается у моего уха, где каким-то непонятным образом обретает форму слов:
– Всё совершенно не такое, каким кажется…
Собственное тело больше всего напоминает один оголённый нерв, это сродни с паранойей, когда тебя начинает трясти только от одних еле уловимых шевелений воздуха.
Мне бы ответить. Громко. Сильно. Истерично. Но я не делаю этого. Стою в кольце его рук, неспособная сделать лишнего движения или хотя бы вдоха.
– Настя сама приехала встречать нас в аэропорт, – уже более твёрдым голосом поясняет он. – Наверное, так себе оправдание, но я, правда, её не ждал. Как ни крути, но мне надо с ней поговорить. Она не заслужила, что бы вот так… у неё за спиной.
Горько усмехаюсь. И Стас прекрасно понимает, что я хочу этим сказать.
– У нас в любом случае не получилось иначе…
Замолкает, а я тушу уже почти дотлевшую сигарету об блюдце, стоящее на подоконнике. Собственные пальцы кажутся мне чужими и неповоротливыми.
– Ты сказала, что будешь на работе, и я решил, что у меня есть этот вечер, чтобы решить всё с Настей.
– Что именно решить? – безразлично уточняю я.
Стас не спешит. Его дыхание продолжает опалять мой затылок, сбивая все более или менее трезвые мысли. Потому что моему наивному нутру хочется только одного: вот так вот стоять с Черновым на расстоянии каких-то там миллиметров и ощущать его присутствие каждой клеточкой своего тела. И голос, его голос. Виноватый, растерянный, нежный… поглощающий.
Ответь, просто ответь мне, так чтобы я тебе поверила. Забери все мои сомнения, прошу тебя.
Но он медлит, непростительно долго. У него тоже нет никаких принятых решений.
Резко наклоняюсь вперёд, упираясь лбом в холодное стекло окна, словно разрывая связующие нас нити.
– Знаешь, я ушла из родительского дома ровно в тот день, когда поняла, что родители опять вместе. Осознание пришло как-то неожиданно, с меня будто морок слетел. Я ведь всю жизнь считала, что мама просто по нему безответно страдает. А отец так, иногда приходит к нам в гости. Ан, нет, оказалось, что все эти годы… – откровенность – не самая моя сильная сторона, особенно сейчас. Сложно говорить, когда у тебя язык еле ворочается во рту, выталкивая наружу отдельные звуки. А ведь они ещё умудряются складываться в слова и предложения. – В общем, всё у них было… только семьи не было, нормальной. И вот этого я понять не смогла. Как можно делить любимого человека с кем-то ещё? Или как можно дробить свою любовь на части и составляющие?
– Я бы не поставил тебя в такую ситуацию! – уверенно заявляет Стас.
– Ты уже поставил, – замечаю горько, но категорчино.
– Вер! Я приехал сюда с Настей, чтобы поговорить, чтобы всё решить, а не спать! Дамира даже попросил погулять где-нибудь, ну не в ресторан же её было вести, где люди? А тут оказалась ты. И Рома. Его вообще в Москве быть не должно. Он раньше нас улетал, мы думали обратно в Питер. А это чудовище в последний момент билеты поменял, видите ли, интересно ему.
Стасу кажется, что его слова должны объяснить мне всё, он ждёт от меня какой-то реакции, а я лишь болезненно сжимаю губы, чтобы не ляпнуть лишнего.
Снова невыносимо близко наклоняется ко мне. Мне кажется, что он сейчас меня обнимет, но отчего-то Стас не спешит. Мы оба стоим уперевшись руками в подоконник, и наши кисти почти соприкасаются. В какой-то момент ему становится этого мало, и он всё же дотрагивается до моей ладони, проводя указательным пальцем вдоль неё. Еле касаясь, почти невесомо, но для меня это самый интимный жест в мире. Меня накрывает горячей волной, которая буквально подминает меня под себя, уволакивая всё дальше и дальше от берега, на котором ещё было возможно хоть какое-то спасение.
– Я просто хочу поступить правильно! – рычит Стас мне на ухо, выкидывая обратно в реальность.
– Поступай, – скалюсь я и с силой выворачиваюсь из его рук. – Поступай, как хочешь. Только давай в отрыве от меня, а? Это ничего не изменит. Ровным счётом ни-че-го. А знаешь почему? Потому что мы с тобой две мрази. Мы стоим с тобой здесь и обнимаемся, решая какое-то своё будущее, когда там, – я указываю пальцем на стену, – сидит твоя девушка. И это грязно! Мы с тобой низкие… и подлые! Мне противно, понимаешь ты это?
Чернов смотрит на меня безумными глазами так, если бы я ему сейчас дала пощёчину. Он хочет что-то сказать, но крик Ромы, в очередной раз подтверждает мои мысли.
– Эй, там на кухне, все одеты?! Мы идём. Ай, Соболева, вот чего ты дерёшься?!
Глава 12
Кроля без особо восторга приняла моё возвращение в общагу.
– Я тебе, конечно, рада, – заверила меня подруга. – Но повод паршивый.
– Хороший повод, – парировала я. – Забыли и всё, теперь можно смело двигаться дальше.
И совсем это не моя бравада, просто злость на себя и Стаса позволила включить мозги. Осознание близости непростительной ошибки только сейчас стало нагонять меня… Потому что какая разница, встречается он с Настей или расстаётся, важно лишь одно, я вмешалась в чьи-то отношения, привязалась к несвободному человеку. Я опять ждала. Это ведь как с отцом. Когда живёшь от одной встречи до другой, и это паршивое предвкушение перемен, которые почему-то всё не наступают. Как же я ненавижу свои воспоминания. Иногда хочется собрать их в одной корзине и просто чиркнуть спичкой.
В своём праведном негодовании я прожила три дня, пока в один из вечеров на нашу дверь в комнате не обрушился шквал яростных ударов. Кроля, не отрывая глаз от ноутбука, бросила своё небрежное:
– К тебе.
– С чего ты взяла?
– К тебе, – упрямо гнёт она. – Иди, открывай, пока он весь этаж на уши не поднял.
Кто такой он уточнять не стала, и так ведь ясно.
Стас стоял злой и недовольный. Окинув меня быстрым взглядом, будто ощупывая на предмет явных изменений и не найдя последних, бросил краткое:
– Одевайся.
– Чего? – откровенно растерялась я. Ведь знала, что придёт, но не предполагала, что такой. Думала, что будет юлить, извиняться и клясться. А тут, блин… Чёрт из табакерки, а не знакомый и понятный Чернов.
– Одевайся, сказал, – командует он.
– А ты часом не охерел? – прихожу я в себя от первой оторопи.
Кроля, с интересом наблюдающая за нами, одобрительно крякает со своего места.
– Вера, – раздражённо выдыхает он моё имя. – У меня были чертовски паршивые три дня. Поэтому не зли меня ещё больше.
– Замечательно! Я его ещё и злю. Слушай, я тебя не звала, так что вали отсюда. Вали на х… к Настей своей вали и командуй ей там!
– Я с ней расстался, – отчётливо выдаёт он. Холодно и хлёстко.
А я вот в шоке. Смотрю на него и не могу поверить в происходящее. Он реально приехал сюда, чтобы сказать, что расстался с девушкой?! После трёх дней… неизвестно чего. Со психом пытаюсь захлопнуть перед ним дверь, но Стас с силой распахивает её, по-хозяйски заходя в комнату. В коридоре уже начали собираться первые зрители, но вижу я их мельком, потому что следующее, что делает Чернов – это с размаху хлопает несчастной дверью, старенький замок на которой жалобно клацнул.
– Одевайся, – как заведённый в очередной раз повторяет он. – Или поедешь так, в чём есть.
А есть я в майке и шортах, но разве это кого-то беспокоит?
– Слушай, Чернов, засунь свои команды, знаешь куда?! Думаешь, приехал ко мне, сказал, что расстался с девушкой и всё… Я вся твоя, бери же меня полностью?! Если так, то ты ещё больший мудак, чем я о тебе думала!
На этом месте Кроля хлопает в ладоши, но мы со Стасом её не замечаем.
– Ничего такого я от тебя не жду. Ты сказала, я ответил. А теперь, пришло время отдавать долги. Так что руки в ноги, нашла штаны, кофту или что у тебя там, и на выход.
Я впервые видела его таким. Властным и каким-то безапелляционным. Со Стасом я всегда чувствовала себя в предельной безопасности, его мягкость и забота были неотъемлемой составляющей нашего общения. А сейчас. Он не то что угрожал мне, но он напирал, игнорируя все мои трепыхания.
– Слушай, мне не четырнадцать и я давно уже не ведусь на слабо. Долги? Я тебе деньги давала, сам отказался. А дальше не моя проблема.
– Вера… – уже чуть более человечно произносит он. – Пожалуйста, поедем со мной.
Последнее предложение даётся ему не так легко, особенно та часть, где вроде как он просит меня. Но это ещё ладно, потому что следующии его слова просто выбивают у меня почву из-под ног.
– Поехали, напьёмся.
Собираюсь опять огрызаться, но нужные слова так и не приходят мне в голову. Лишь одно нелепое:
– Чего?
– Мне хреново. Очень. Видишь ли, я недавно расстался с девушкой, с которой был в отношениях два года и в перспективе… планировал связать свою жизнь. Пока не связался с одной невыносимой особой. Поэтому поехали просто напьёмся, будем пить и вести пространные разговоры о смысле жизни.
– У тебя больше других собутыльников нет? – цепляюсь я хоть за что-то, а у самой в душе зажигаются первые предвестники паники, даже дыхание сбивается.
Я так злилась на Стаса за то, что он не может принять решение, что уже решила, что он просто пытался усидеть на двух стульях. А тут… То что для него это тоже может быть болезненный выбор, я не задумывалась. Мне ведь казалось, что ищет максимально удобное решение для себя. И совсем не думала о том, что у него тоже могли быть чувства к Насте. Я, как и Рома, была недовольна выбором Чернова, что совсем не учла другого. Слишком зациклилась на своих переживания и обидах.
– Я с тобой хочу. И не смей отрицать, так или иначе это началось с твоей подачи. Так что и точку ставить нам тоже вместе.
В растерянности ловлю краем глаза Кролькино движение плечами. Она тактично кивает головой, мол, в его словах есть резон.
– Я не пью… – сопротивляюсь до последнего.
– Ты же бармен? – наконец-то теряется он, упуская хоть на миг часть своей доминантности.
– И что? Я теперь должна пить беспробудно?
Чернов с любопытством поднимает одну бровь, и мне приходится пояснять.
– Дешёвый плохой алкоголь не пью, а дорогой… им особо не злоупотребишь.
– Что-нибудь придумаем, – благосклонно обещает он мне.
Такое впечатление, что выбор алкогольных напитков – единственная наша проблема. Но ведь это не так, и наша кипа проблем грозной кучей возвышается высоко над головами, грозясь погребсти нас обоих под своей лавиной. И да, я как истинный камикадзе иду натягивать свои джинсы.
В квартире у Черновых как-то пусто. Особенно сейчас, когда мы здесь со Стасом только вдвоём. Ни его братьев, ни Насти, ни собаки. Один неясный мне Стас и одна растерянная я.
Мы сидим на кухонном полу, откинувшись спинами к горячей батарее, которая через одежду приятно греет наши позвонки. От этого почти душно, но только почти, потому что в руках мы сжимаем холодное пиво. Плотное, темное и крепкое. Марка мне неизвестна, но вкус отличный.
– Бабушка из Германии, – поясняет Стас.
– Бабушка? – ещё чему-то удивляюсь я.
– Точнее прабабушка. Она со своим вторым мужем живёт в Баварии. Вот и шлёт нам образцы местной продукции.
– Какая замечательная прабабушка, – замечаю я, смакуя лёгкую пивную горечь на языке.
– Бабуля вообще мировая. Она когда от нас уехала, мне её очень не хватало.
– Ты был с ней близок?
– Да я вроде как и сейчас не сильно отдалился, – пожимает плечами. – Просто тогда было странно без неё. Я на самом деле в детстве почти полностью на ней был, особенно в последниие годы перед её отъездом.
– А как же родители?
– Отец работал, а мама… там всё сложно было.
– Ооооо, – тяну я чуть веселее, чем следовало бы. – А кто-то ещё меня обвинял в том, что я свои тайны храню излишне строго.
Стас смотрит на меня таким внимательным взглядом, что мне тут же становится совестно, видимо, пора уже заканчивать с осуждением его жизни, я ведь и вправду ничего о нём не знаю.
– Прости, – тихо прошу я.
– Всё в порядке, просто там много всего. Я ведь родился, когда родители ещё сами по сути были детьми. Так что без бабушки там было никак. А потом Рома появился. И там стало всё ещё сложнее.
– Рома уже тогда отжигал?
– И да, и нет…
– Это как?
– Он когда ещё совсем мелкий был, ему диагноз лейкоз поставили, – Стас говорит вроде как ровно, но я всё равно слышу в его словах затаённую боль. Плохо помню то время, мне самому не так уж и много было. Но мы его чуть не потеряли…
И это «чуть» бьёт по моим и без того расшатанным нервам. Моё знакомство с Ромой было не таким уж и продолжительным, но он был настолько напористым, настолько активным… настолько живым, что я даже в своей голове не могла представить, как это «чуть не потеряли».
– Лечение шло плохо. Мама с ним постоянно пропадала на лечении, отец работал. Я был с бабулей. Но потом всё стало совсем туго. Слышала когда-нибудь про трансплантацию костного мозга?
– В общих чертах.
– Когда химиотерапия перестаёт помогать, у людей с таким диагнозом как у Ромы, остаётся последний шанс – пересадка стволовых клеток. Никто из нас не подходил – ни мама с папой, ни их родители, ни кто-то другой. В России вообще с этим сложно, у нас крайне не развит банк доноров. В общем, мои решились на последний шанс, родить ещё одного ребёнка.
– Это помогло? – почти шёпотом спрашиваю я, панически боясь услышать ответ.
– Ну, ты же сама видела, – ухмыляется Стас. – Эта двухметровая шпала до сих пор всем на нервы действует, – а потом сам же осекается. – Пусть и дальше действует.
– Мне жаль.
– Да ладно, – кивает Стас и отпивает из своей бутылки. – Что было, то прошло, главное, что с ним всё обошлось. Да и мы в относительном выигрыше остались, у нас Кирилл появился. Поэтому всё обернулось к лучшему.
– Ты их любишь, – делаю я свои выводы из его рассказа.
– Братьев? Конечно. Их сложно не любить. Даже Рому. В детстве мне нравилось представлять, что его нам подкинули инопланетяне. Но у нас ещё и девочки есть…
Рассказ у Стаса длинный и местами путанный. Впрочем, как и все его семейные перипетии.
Время на часах утекает вместе с пивом из наших бутылок, а мы всё сидим на полу и разговариваем. Стас открывает нам по пятой бутылке, когда разговор выходят на волнующую нас тему.
– Почему Настя?
Чернов непонимающе смотрит на меня. Приходится объяснить.
– Ну вы же друг другу не подходили… Слишком похожие, слишком идеальные…
– Ты опять? – слегка заплетающимся языком возмущается он.
– Нет, ну правда! – не менее пьяно замечаю я. – Вы же с ней оба… Такие… успешные… и..
– Мы с ней разные, – обрывает меня он.
– Тогда почему ты был с ней?
– Я чувствовал себя в безопасности рядом с ней, – легко выдаёт Чернов. Всё-таки пиво сделало своё дело и развязало ему язык. – Я всегда понимал, что именно ей надо от меня, что будет потом. Я знал что мне ждать от неё, – я не понимаю, Стас легко читает это по моему лицу, поэтому делает заход с другой стороны. – У моих родителей всегда всё было иначе. Они любили… ну и любят друг друга. Просто им потребовалось много времени, чтобы вообще прийти к пониманию. Они полжизни метались меж двух крайностей: «люблю, не могу как сильно» и «я тебя совсем не знаю, кто ты такой». А однажды…
Здесь он выдерживает длительную паузу, собираясь с силами. Должно быть то, что он собирался мне сейчас сказать, до сих пор не до конца было пережито им.
