Текст книги "Моё пушистое величество, или Новый Год для Властелина (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

29

– Снежечка, я больше не могу-у, – всхлипнула Ван-Ван, когда нам дали десятиминутный перерыв.

И, честно говоря, я в чём-то был с ней согласен.

Я тоже больше не мог.

Проблемка только в том, что генерала Мийоло, того самого, который по совместительству волк и фамильяр куратора боевиков, мало волновало, что я там могу или не могу.

Эй, у меня нет доступа к моим силам! Зачем загонять меня так?! Это издевательство над императорами и животными, я буду жаловаться!..

Одна проблема: жаловаться оказалось особо некому, да и бессмысленно – учебный процесс он и есть учебный процесс. Я и худшее переживал, если вспомнить… Но тогда я был наследником империи, ладно? Всем было понятно: однажды вот это маленькое говно вырастет, сядет на трон и при плохом раскладе вычурно отомстит каждому, кто в его сторону плохо дышал. Кто ж в здравом уме будет связываться? Ну, кроме учителей, купленных родственниками, и ассасинов, но это история из совсем другой плоскости…

Я веду к тому, что во времена моего ученичества меня не угнетали напрямую. Более того, даже купленные учителя всегда старались, чтобы рядом со мной всегда был кто-то хуже и слабее. Как же может наследник трона проиграть! Как может он выглядеть как-то недостаточно хорошо!.. Знаете, это был в своём роде случай с некрасивой подругой, но в куда более неприятном масштабе.

Бедняге Лит-тиру всегда приходилось быть той самой некрасивой подругой, увы.

Тогда мне было приятно, теперь – стыдно… Это, наверное, характерные слова для таких случаев.

…

Однако, для местных я не был ни принцем, ни заданием, ни бомбой замедленного действия. Для профессора Родц и Мийоло мы с Ван-Ван казались эдакой вычурной проблемой, невесть с какой радости свалившейся им на голову. С которой надо ещё понять, что делать.

Так что, как только мы явились на урок, куратор тут же сказал, что собирается сегодня позаниматься с нами лично, чтобы установить лимиты и продумать программу обучения.

Мийоло занялся мной, профессор – Ван-Ван, и это было… уй.

Скажем, с заблокированной магией и более мелким тельцем доставалось мне знатно… При том что, если честно, Мийоло не был жестоким говном (не так, как в своё время я сам).

Да, он прессовал, и проверял мои границы, и порой унижал; будь дело при дворе, его бы за такое уже могли бросить в темницу. Но, как бы я не бесился, готов признать: за всем этим не чувствовалось ни злости, ни желания унизить. Простая “мы тут дело делаем или домой идём” концепция, которую я уважал, даже если не хотел бы.

И всё равно это было странно.

…

На перерыв я приполз, как и следовало ожидать, на слегка подрагивающих лапах и в состоянии лёгкой замороченности. Ван-Ван, как и положено хозяйке фамилиара, разделяла эти тяготы со мной. Поныв немного, она присосалась к фонтанчику с питьевой водой, как будто он был знаменитым источником молодости.

– ..Не пей слишком много, – сказал кто-то, – это неправильный подход.

Я выплыл с из размышлений и с любопытством посмотрел на подошедшую к нам кабанодеву. Соболедева неподалёку вилась в окружении юношей, демонстрируя гибкость и расточая улыбки, но я отметил, что соболь продолжал наблюдать за нами.

Первое настоящее столкновение с коллективом, а?..

– Я очень хочу пить, – сказала Ван-Ван.

– Это нормально, но во время тренировок нельзя пить слишком много, – ответила кабанодева. – Это вредно. Тебе стоит умыться, прополоскать рот и сделать несколько маленьких глоточков, а потом, перед началом тренировки, ещё несколько. Поверь, это лучше утолит твою жажду, в конце-концов.

Совет был… дельным.

Я оценивающе покосился на кабанодеву. То есть, к нам пришли с дружескими намерениями?

– ..Это какая-то глупость, – сказала Ван-Ван. – ты думаешь, я тупая?

..Да.

– Как знаешь, – пожала плечами кабанодева. – Я хотела помочь, но нет так нет.

– Ну конечно, ты хотела помочь, – фыркнула Ван-Ван, – потому что меня же все так любят!

Кабанодева закатила глаза.

– Я хотела тебе помочь, потому что ты – девчонка, и в местах вроде этого нам лучше держаться вместе. Но я теперь вижу, глупая была идея.

С этими словами дева развернулась, чтобы уйти. К счастью, Ван-Ван всё же хватило мозгов поймать её за локоть и выглядеть слегка виноватой.

– Прости, – сказала она, – если ты правда хотела помочь. Я.. ко мне редко подходят с чем-то хорошим.

Кабанодева понимающе кивнула:

– Ага, та старая история… Но здесь она никого не волнует, если хочешь знать. Тебя примут, если ты не крыса и хорошо дерёшься… К слову, я – Анати, мой фамилиар – Персик.

– Ванина, мой фамилиар – Снежок.

– Здравствуй, Снежок, – сказала Персик красивым грудным голосом.

Я удивлённо моргнул, поскольку не сразу понял, что передо мной дама, а потом раскланялся:

– Знакомство с вами – удовольствие, леди Персик!

Кабаниха, кажется, слегка смутилась.

– Ишь какой, – сказала она. – Твой звериный облик тебе очень подходит, а?

– Я бы сказал, один из подходящих, – муркнул я. – Спасибо большое, что уделили нам время.

Персик тихо хрюкнула.

– Хозяйка правду сказала: нам лучше держаться вместе. Так проще выжить. Ну и защититься от всяких…

– Эй, свинья!

– …ну вот вроде него.

Слово “он” Персик сказала с таким отвращением, что я даже хмыкнул. Забавно, насколько по-разному об этом Гэвине говрят “он” две разные знакомые мне дамы.

– ..Что, решили устроить клуб уродин?

…

И ведь ему даже не двенадцать, вот что поражает. Должно же к восемнадцати хоть что-то в башке нарасти, правда?…

А ещё больше поражает факт, что я уже где-то слышал этот голос.

Хотя тогда он звучал совсем иначе, вовсе не так уверенно, но… Взросление при дворе у кого угодно выработает или раннюю смерть, или хорошую память на всё, в том числе на голоса. Что может быть серьёзнее разговоров, подслушанных в коридорах?

– Ты считаешь, что очень умный, но у меня для тебя плохие новости, – сказала Анати.

Гэвин премерзко улыбнулся.

– Если у тебя есть ко мне претензии, ты всегда можешь вызвать меня на поединок, так ведь? Только вот незадача, всё, что ты можешь – только хрюкать!

Анати демонстративно закатила глаза.

– ..Не обращай на него внимания, – сказала она Ванине, – этот идиот – Гэвин Фронн, и он у нас слишком часто падал головушкой об маты. Видимо, где-то в процессе что-то пошло не так.

– Что-то пошло не так, когда разный сброд начали принимать на боевой факультет, – ответил Гэвин. – Раньше у нас были сын преступника и дочь полоумной шлюхи-мужененависницы, а теперь настоящая воровка… Моя семья защищает этот город не для того, чтобы такие, как вы, учились за наши же деньги!

– ..И кого же именно ты называешь сыном преступника? – спросил вдруг совоюноша, тот самый, которого я отметил ещё в первый раз. – Будь конкретней.

– А то ты не знаешь, – оскалился Гэвин, – ты каждое утро видишь его в зеркале!

Мгновение – и они уже сцепились клубком. Пара ребят, которые с самого начала явно маячили за спиной Гэвина, рванули туда же. Совоюноша, впрочем, тоже остался не без поддержки, после чего на площадке образовалась куча мала.

– Ну вот, – вздохнула Анати, – никогда не было, и вот опять… Донн всё надеется, что сможет побить Гэвина.

– Но… Гэвин лучший на курсе, – заметила Ван-Ван тихо.

Анати скривилась.

– В том-то и проблема, что этого сукина сына никто не может побить в открытом бою. А у нас же всё просто: кто сильнее всех, тот и староста. И делай, что хочешь! Плевать даже, что этого недоноска с вавой в голове натаскивали с детства, и мы ему не ровня по определению… По мне, так лучше бы родители немного мозгов в эту голову вложили. Не всё на свете решается с помощью фамильного бабла и красивой фигуры.

– ..Но фигура правда красивая, – тихо заметила Ван-Ван. – И Гэвин был единственным, кто смог принести с охоты Дух Безумного Медведя. Никому раньше не удавалось… Так что не злись на него слишком сильно, у него просто… ну знаешь, сложный характер. Это тяжело – быть лучшим.

Анати повернулась к Ван-Ван, подозрительно прищурившись и уперев руки в боки.

– Только не говори, что ты в его группе поддержки, – сказала она.

– Я не в его группе поддержки, – вздохнула Ван-Ван.

– Ну слава…

– …Меня туда не взяли.

Я прикрыл лицо лапой. Кабанодева исдала сдавленный звук. Она несколько раз открыла и закрыла рот, глядя на Ван-Ван так, будто та пробежалась вокруг голой, а потом покачала головой:

– Знаешь что? Плевать. Я не хочу знать! Просто не ожидала, что ты одна из этих.

– Этих?..

– Ну знаешь, девчонок, которые пытаются сюда пролезть ради этого идиота Гэвина. Думаешь, ты первая такая умная? Думаешь, нам не приходилось раньше иметь дела с его фанклубом? Но ты только учти, пожалуйста: Гэвин свято уверен, что женщинам на боевом факультете не место. И вообще нигде, кроме спальни, кухни и банкетного зала. Он на тебя и не посмотрит!

Ван-Ван вздохнула:

– Анати, ты можешь злиться, если хочешь, но я обещаю, что не появилась тут специально. Об остальном… Я… знаю, что такие, как Гэвин, не смотрят на таких, как я. Знаю, что у меня нет шансов в состязании с красавицами или хорошими колдуньями. Но я должна попытаться, понимаешь? Потому что я чувствую то, что чувствую. Я люблю его.

Кабанодева пару мгновений подумала, а потом явно решила повременить с демонстративным уходом.

– Знаешь что? – сказала она. – Хрен с тобой. Я просто подожду, пока тебе полегчает. Невозможно учиться с ним на одном факультете и любить его, отвечаю.

– Как скажешь, но ждать придётся долго. Я буду любить его любым. Как же ещё? К тому же, он такой, потому что ему непросто. И это нормально.

– Это нормально? Серьёзно? Где ты такое взяла?

– Ну, в книге прочитала. Богатые парни ведь так себя и ведут, правда?

– Чушь! – возмутилась Анати. – Не знаю, что за книги ты там читаешь, но это бред. Вон Донн богаче, между прочим! Ну, его семья, по крайней мере. И где-то, может, за него и срезают углы. Но я ни разу не видела, чтобы он так себя вёл!

Ван-Ван ощутимо смутилась.

– А… Гэвин сказал… По поводу…

– Что Донн – сын преступника? Ну ты его, пожалуй, слушай больше, – Анати помедлила, а потом тише добавила. – Да, отца Донна несколько раз арестовывали. За дело или нет, там неясно, но он – самый богатый маг-промышленник в городе. При этом, с отцом Гэвина у них нет тёплых чувств: какие-то внутренние дела, куда простых смертных не посвящают. Ну, ты понимаешь.

Ван-Ван пожала плечами.

– А могу я спросить… – она помолчала, а потом сглотнула и всё же решилась: – А почему твоя мама – мужененависница?

– То есть, часть про шлюху ты не хочешь прояснить, нет? – хмыкнула Анати. Ван-Ван забормотала извинения, но Анати только отмахнулась: – Я не вижу смысла прятать что-то, ты всё равно услышишь, не от меня, так от других. Иногда в плане сплетен наши доблестные воины бывают хлеще дворовых кумушек, помяни моё слово. А мама… Ну, когда-то она действительно работала в одном заведении. Только ли она там танцевала или ещё чего бывало, я не спрашиваю и знать не хочу – но, как ты понимаешь, людские языки всегда знают лучше. Опять же, кто поучаствовал в процессе создания меня, неизвестно, что тоже для многих – как кость в горле. Ну и да, мама навидалась всякого и меня научила, что мужики – это очень хорошо и чудесно, но они приходят и уходят, а ты – остаёшься. Потому в задницу все жертвенные модели, сначала всегда ты, а потом – всё остальное… Так что да, маму считают мужененависницей. По крайней мере, её соседки точно.

30

Вполуха слушая разговор девчонок, я подумал, что кабанодева очень похожа на Минночку – настолько, что это вызывает приступы ностальгии.

С таким мировоззрением она едва ли имеет шансы на большой успех у мужчин, факт. С другой стороны, у неё есть все задатки добиться этого самого успеха в других сферах. А мужики… Ну, тут тоже, если есть успех, есть и варианты. В конечном итоге, можно быть криворуким неумелым соблазнителем, но найти того одного человека, с которым получится разделить путь. А если и нет… Кто сказал, что только бабы ищут партнёра побогаче и посильнее? Не-а, вот совсем не правда. И та же Мин-Мин в своё время объявила: “Кто считает, что я не имею права быть мастером гарема, тот пусть сначала победит меня в бою один на один.”

Предложение резонное: в драке Минночка положительно устрашающа, особенно в своём зверином обличье (всё же, облик суань-ни, который она себе развила, говорит сам за себя). Из тех, кто хотя бы в теории мог бы её победить в сражении один на один, навскидку в голову приходят я, мой мерзкий братишка, Паучья Королева – и, пожалуй, всё.

Нет, понятно, что среди магов закрытых орденов такого рода умельцев намного больше, и по пальцам пары рук сосчитать уже не получится. Но я бы прямо вот посмотрел на того высшего мага, которого после погружения в чистые источники силы стали бы волновать чужие гаремы, равно как и в целом вопросы в стиле “кто с кем спит”. Исключениями могут быть разве что случаи откровенно преступные – или те, которые могут угрожать миру. Но Мин-Мин, при всей её любви к симпатичным учёным, никогда в своих любовных похождениях не преступала чужой воли и здравого смысла (в отличие от половины моего совета, если что), так что мне сложно представить, с чего бы кому-то из потенциально серьёзных противников к ней лезть.

Так что она была в безопасности… Пока я сидел на троне, по крайней мере.

Она, конечно, много чего может и сама, не поймите превратно. Но чистое могущество не делает тебя неуязвимым. Количество забивает качество, рано или поздно.

Да, мало кто может победить Мин-Мин в честном бою – но кого нахрен волнует честный бой? Я слышал много разговоров о благородной и честной битве, но никогда ничего подобного не видел. За все годы правления, драконья доля которых прошла в конфликтах и сражениях разного рода.

Так что нет, такой штуки, как честный бой, не существует в природе – по крайней мере, вне пределов тренировочных площадок и показательных арен. Правило выживания просто и цинично: если уж взялся драться, дерись грязно.

И, если кому-то придёт в голову в моё отсутствие пойти против Мин-Мин, они не станут нападать на неё один на один, в лоб.

Нет, наверняка это будут сначала слухи, или уличные пьесы, или свитки на столбах. Что-нибудь о том, какая Минночка распутная, и что она идёт против законов небес, и что-нибудь ещё в таком духе… Потом подоспеет какой-нибудь формальный повод – который, как известно, можно найити всегда. Что-нибудь, оскорбляющее общественную мораль. В случае с Минночкой это, скорее всего, был бы кто-то из её подопечных. Мин-мин хорошо за ними следит, но… Когда у тебя на попечительстве толпа девиц-волшебниц от тринадцати до ста двадцати годиков, которые либо проходят обучение, либо служат при дворе, повод не придётся долго искать – подростки остаются подростками, а придворные придворными.

Дальше историю приукрасят, раздуют и превратят в повод. К вящей радости совета, который давно пытался арестовать Мин-Мин, но не мог в этом переступить через меня. И дальше, когда повод найден, и общественное мнение высказано, остальное – вопрос техники. Даже Мин-Мин не продержится против объединённых сил Равновесия и Рассвета, например.

Я вздохнул.

Я не хочу верить, что Лит-тир её не защитит, вдруг что. Опять же, Минночка выросла при дворе, как и мы. Так что в случае чего она хотя бы не будет абсолютно беспомощной…

Я тряхнул головой.

Чтобы решить эту проблему, мне в любом случае нужно вернуться, а значит, разобраться, что тут у нас.

А тут у нас в данный момент был Гэвин. Который “он”. И который, кажется, неудавшийся хозяин Пищухи.

Как тесен, однако, мир…

…

Глядя объективно, могу понять, почему парнишке достался титул самого лучшего мага, равно как и такой могущественный фамилиар. Если бы ему в довесок ещё и мозгов отсыпали немножечко, так, капелюшечку, многие вещи в его жизни стали бы проще… Наверное.

Впрочем, ну честно, когда это у богатых и сильных парней, будущих воинов, которым “никто не ровня”, рано заводились мозги? Может, и бывают такие уникумы, но по себе скажу: пока жизнь рылом в говно не макнёт, хрен поумнеешь.

Кто скажет парню, что он неправ? Родители, которые, судя по воспитанию, не сильно строги к дитятке (или которым, что равновероятно, на него преимущественно плевать)? Однокурсники, которые вынуждены ему подчиняться, потому что он самый сильный? Или, прости Бездна, фанклуб? Понятно, что есть та же кабанодева. Но она, с точки зрения Гэвина, отброс общества. Приятно видеть, что в этом мире незаконорожденным детям достаётся меньше, чем у меня на родине… Но всё ещё достаётся. Нет орудия острее, чем человеческие языки. И нет явления более закономерного, чем дети, повторяющие слово в слово услышанные от родителей мерзости…

Так или иначе, наблюдая за Гэвином в бою, я признал: хорош. Не в плане “непревзойдённый гений и яркий талант”, но в плане “сочетание прямой мощи, отсутствия лишней рефлексии и хорошо поставленной техники”.

Полезные качества для воина.

Его фамилиар, опять же…

– Леди Персик, вы упомянули кое-что, – протянул я задумчиво, – вы сказали, тут не рады крысам. Это фигурально? Или существует запрет на фамилиаров-крыс? Мне правда интересно.

Персик вздохнула.

– Хороший вопрос. В целом, конечно, речь по большому счёту идёт о предательстве. Боевой факультет… довольно закрытое сообщество. Со своими секретами.

Я бросил на неё косой взгляд.

– Вы тут уже какое-то время?

– Меня призвали во время прошлого ритуала, так что да. У меня было время освоиться.

– И, говоря о крысах…

– Говоря о крысах, в правилах местного братства вроде бы говорится о предателях. Но при этом считается, что тот, у кого фамилиар – крыса, предатель по определению. И слабак. Если у кого-то фамильяром окажется грызун, ему лучше самому уйти… Иначе уйдут его самого. И, если слухи не врут, это будет неприятный процесс.

…

В принципе, теперь у меня были на руках если не все, то почти все ответы.

Не надо быть гением, чтобы додуматься до остального.

– И много на факультете внутренних правил? – уточнил я у леди Персик.

Она посмотрела на меня красивыми умными глазами.

– Больше, чем я нахожу комфортным, если быть откровенной, – признала она. – Я всю жизнь была лесным духом, видите ли. И лес… в своём роде жесток, разумеется. Там каждый день кто-то сражается, убивает, умирает. Хищники и охотники, холода и голод, пожары и катастрофы… Но всё же, среди людей всё очень похоже и при этом совсем по-другому. Иногда это бывает тяжело выносить.

– Ауч. Настолько плохо?

– Просто иначе, возможно. Слишком много непонятных мне условностей… Но, говоря о гласно-негласных правилах, полный список вы узнаете, когда для вас проведут церемонию посвящения.

– Тут и такое есть! – интересно.

– Это внутрифакультетное явление, – пояснила Персик. – Такое есть у боевиков, примитивщиков и зеркальщиков. Помогает формировать внутреннее братство.

– И когда нас туда примут?

– Через месяц, плюс-минус. Многие всё ещё ожидают, что твоя хозяйка сбежит.

Ну что же, может, и правда сбежит. Ну, после того как сегодня вечером разлюбит этого своего Гэвина!

– Что-то, что нам следует знать?

– Хм… Девчонки не влазят в мужские драки. Парни не тянут рук к девчонкам. Никаких серьёзных отношений среди своих: если любовь, то один переводится. Если у кого-то есть проблемы, то они решаются или в драке, или с деканом факультета. До посторонних, будь то ректорский стол или кто-то вне академии, проблемы доходить не должны. Те, кто нарушает это правило… С ними происходят разные неудачные случайности.

– Как грустно, – хмыкнул я. – И насколько неприятные они, эти случайности?

Леди Персик бросила на меня очень внимательный взгляд.

– В этом мире бывает разное, – сказала она, – будни боевого факультета опасны. Учиться тяжело. Если кто-то из студентов не выдержал напряжения и сделал с собой нечто; если во время охоты произошёл какой-нибудь трагический несчастный случай… Как я уже сказала, в этом мире бывает разное.

Ну ничего себе… Я мысленно возблагодарил богов за знакомство с леди Персик и Анати.

Но вообще интересно получается.

Ради справедливости должен признать, что правила вроде таких есть везде, где пахнет кровью, властью и-или деньгами (а значит, грязными секретами). Но такое – не чересчур ли для учебного заведения?..

– Эй, чем вы там заняты, долбоклюи? – голос куратора Родца прервал кучу малу. – Некуда силушку молодецкую девать?! Так я подскажу места! Встряхнулись и побежали! Двадцать кругов…

– Но куратор!

– Уговорили, сорок! Кто-то ещё хочет выступить? Нет? надо же, как неожиданно… Бегом, марш!

Таким образом, наш день продолжился в том же духе.

…

– Снежечка, я сейчас умру!

– Ты выживешь.

– Я думаю, что умираю прямо сейчас!

– Ты слишком говорлива для умирающей.

– Снежка!

– Что?

– Ты были милее, пока молчал!

– Типично.

Ван-Ван простонала и прикрыла лицо подушкой.

Я зевнул и поудобнее развалился на полу.

– Снежечка, неужели тебе меня не жалко?

– А должно быть? – фыркнул я. – Ты же сама туда хотела, чтобы быть поближе к “нему”. Что теперь возмущаешься?.. Кстати, ты ведь в курсе, что этот твой “он” – кусок говна?

– Снежка!.. Разве мы не договорились, что ты, из всех, должен быть на моей стороне?

Я хмыкнул.

– Я на твоей стороне? Если бы я не был, я бы тебе соврал. Но я знаю этот тип, и знаю, чем влюблённость в такого может обернуться для ба… женщины. И да, ничем хорошим.

– И ты так уверен, потому что?

– Потому что я сам таким был. Ну, похожим как минимум. Мне хочется верить, что у меня было больше мозгов, – у меня другого выбора не было, собственно, кроме как эти самые мозги отрастить.

Она даже изображать дохлую медузу перестала, глядя на меня с сомнением.

– Ты? Но…

– Я помню, каким был. Я ничего не стесняюсь, но знаю, каково приходилось влюблённым в меня девицам. Потому говорю тебе: он – кусок говна. Частично это возрастное, частично – воспитанное. Может, ещё частично врождённое, или может, его в детстве роняли. Сам факт. Есть вероятность, что однажды поумнеет… если доживёт. Но это вряд ли.

По обоим пунктам, если что. Я помнил, как пищуха тонул, сражаясь за свою жизнь, и подумал – не-а.

Такое не прощают, особенно личности типа пищухи.

На то, что милаха Гэвин проживёт недолго, я мог бы поставить свой трон и одно из дальних царств. При других обстоятельствах я, может, даже немного пожалел бы идиота… Но опять же, пищуха был прав тогда: есть категория ситуаций, когда или убивай врагов наверняка, или не берись.

Не говоря уж о том, что для Гэвина пищуха и врагом-то не был…

Ладно, в Бездну Безумия “его” со всеми его заморочками, у нас есть дела поважнее.

– Вставай, не валяйся! – сказал я. – Нас ждёт величие. И отработка в библиотеке тоже ждёт.

– Я не могу двигаться! – проныла Ван-Ван.

– А ты смоги!

Нет, объективно я понимал, что девчонке тяжело. Но она сама решила и дальше этим страдать? Сама. Так почему я её жалеть-то должен?

– Любовь требует жертв! – сказал я. – У тебя в твоих книгах об этом написано не было? Так что вставай, собирайся, тебе ещё переодеваться. Или ты собираешься появиться перед лемуродевой в потной тренировочной одежде и с неубранными волосами?..

Это наконец-то согнало мою подопечную с кровати.

Я довольно муркнул и начал перебирать лапами.

Сейчас! Уже вот-прямо-сейчас Ван-Ван забудет своего Гэвина и прочие глупости. Мне ли не знать!