Текст книги "Моё пушистое величество, или Новый Год для Властелина (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

25

Некоторое время после того, как её слова отзвучали, мы сидели в тишине.

Я думал и вспоминал.

Об одиночестве дворца, которое изредка нарушалось короткими визитами дяди с тётей, играми с Мин-Мин, шёпотом паука Пао-Пао, официального шпиона Королевы, что читал мне сказки по ночам, и вечерами с наставником. О маньяках-родственниках, которые, если бы не Пао-Пао, отравили бы меня уже сто раз…

Я помню, как служанка раскрыла существование Пао-Пао, и мои родственники уничтожили его. Помню, как кричал и плакал, но они сказали только, что Пао-Пао заколдовал меня.

Я помню, как ко мне приставили толпу полоумных кузенов, поощряющих во мне худшее.

Помню, как ко двору прислали Лит-тира… и что мы, с негласного одобрения родственников, делали с ним.

Помню, как, сожрав вместо меня отравленную еду, Мин-Мин год лежала парализованной. Именно тогда, собственно, мы с Лит-тиром начали немного сближаться. Мы тогда плакали вместе у её кровати.

Помню, как отдал приказ о казни наставника.

Помню, как сражался с родственниками и уничтожал их, одного за одним, разного рода интересными способами…

С матерью я познакомился впервые, когда мне было тридцать.

Она явилась мне в сон , чтобы запоздало поздравить с завоеванием Императорского Города, сказать, что гордится мной, и напомнить, что Император должен быть казнён за сделку с Королём Кошмаров или что-то вроде того.

Это было настолько мило с матушкиной стороны, что я тогда основательно сорвался. Много чего натворил, на много ком женился, чего-то там взрывал и завоёвывал, много пил, много убивал – и наворотил бы ещё больше, не отлови меня леди Шийни и не запихни в комнату для просветления головы.

..С отцом я так и не познакомился. Лично, по крайней мере. Хотя, надо отдать ему должное, на связь он вышел раньше матушки. Он присылает зеркального беса каждые десять лет, дабы убедиться, что “отродье всё ещё не подохло”, и выполнить свой отцовский долг. Под “отцовским долгом” он понимает буквально “сбросить мне на голову какой-нибудь очередной артефакт, который поможет мне победить врагов”. Папаша, как вы понимаете, очень щедр. И, если честно, пару раз в самом начале его щедрость действительно спасала мне жизнь…

Но отец не хочет видеться со мной. Даже в снах. Как мне удалось выяснить позже, он опасается, что я мог унаследовать особенности моей матери, и что я стану его гибелью.

Что же, не могу сказать, что у меня совсем не было соблазна.

Случались моменты, особенно в юности, когда мне хотелось спуститься в один из параллельных миров, где папаша обосновался в роли главы демонического ордена, и вернуть к праху – и папашу, и орден, и всё, что под руку подвернётся.

К счастью, от этих порывов меня благополучно отвлекали, а потом я и сам передумал. Некоторым магам возраст всё же идёт на пользу. Где-то к концу своего первого столетия (которое, как шутит тётушка, для великих бессмертных императоров самый сложный период детства) я пришёл к выводу, что представления о нашей семье, которые были у нас в детстве, с возрастом могут очень сильно измениться. И даже, страшное дело, укусить за задницу… А к середине второго столетия, узнав полную историю своих родителей, я порадовался, что папашу не прикончил. И даже, скрипя зубами, простил ему вето, наложенное на кресло Главы Ордена Масок – то самое, что запрещало мне возглавить отцовское магическое наследие.

Что же, для отца магия всегда была важна. Только её он и любил по-настоящему… Даже больше, чем власть. Точно больше, чем мою мать. И что-то такое важное он не захотел отдать сыну женщины, которая едва не стала его крахом… Я могу это понять.

Теперь, пережив пару покушений со стороны собственных жён, пережив всё, я более чем могу это понять.

Сам факт: история моих родителей, уродливая и местами кровавая, начинается с предопределённой, дарованной судьбой любви. Той самой, которая с первого взгляда, и до безумия, и всё в таком роде. Подлинная алая нить судьбы, красивая трагедия со страницы книги, которая совсем не кажется такой уж красивой, глядя на неё из реальности.

Это штука с такими вещами, понимаете? Они отменно смотрятся на страницах книг. Они манят обещаниями величия. Но тут как со многим: ты относишься иначе к красивому героическому самопожертвованию, узнав его запах и вид, ты иначе смотришь на подвиги, если однажды случайно встал на пути у героя, ты иначе смотришь на любовь, увидев, что она делает с людьми и во что превращается с течением времени.

Впрочем, у истории моего отца, которую предопределил ему автор Книги Судьбы нашего мира, не было особого времени на что-либо. Ему было суждено полюбить мою мать и умереть ради неё.

Однако, эта любовь была, в конечном итоге, узлом на нитях нашего мира. И, когда отец покинул его, чувства остались позади. Зато пришло понимание судьбы, которая была ему уготована.

С тех пор он избегает мою мать так, как только может.

И меня заодно.

Единственный наследник, которого отец признаёт – Лан-Фао, нынешний глава Ордена Масок. Его мать была магом, идущим по пути соблазнения, и ближайшей советницей отца. Они не любили друг друга, но разделяли магию и энергию. Она оставалась с ним до последнего, даже когда он впал в любовное безумие; она же помогла ему открыть дверь в Великую Тьму.

Я не могу не думать, что для отца Лан-Тан, Леди Вуалей, была тем же, кем для меня стала Паучья Королева.

Кем-то, кому ты веришь. Кем-то, к кому возвращаешься.

Кем-то, с кем просто хорошо.

Я иногда вспоминаю о том, что Лан-Фао младше меня почти что на год.

Ещё одно забавное знание в копилку историй о любви-судьбе.

…

Так или иначе, с возрастом я поумнел. Я начал проще относиться к родителям, их слабостям и глупостям, их дурацкой игре в божественно-демоническое противостояние и прочей ерунде.

Но всякий раз, когда я слышу о “любви, предназначенной судьбой”, я вспоминаю холодные пустые коридоры, и кровь, и одиночество, и хищные оскалы матушкиной родни. И крики наставника, и растерзанного Пао-Пао, который, как оказалось, до обретения своей паучьей формы был пушистым домовым духом, и…

Много чего, короче.

И да, я ненавижу слово “любовь”.

…

– Дар-Кан.

Я выплыл из своих мыслей и посмотрел в серьёзные глаза Паучьей Королевы.

– Прощения прошу, моя леди, я просто призадумался.

Она мягко провела по моей шерсти пальцами.

– Я даже догадываюсь, о чём… Но знаешь, в данном случае я думаю, что тебе стоит пройтись по этой красной нити. Не только для твоей подопечной, но и ради тебя самого. Своим демонам рано или поздно приходится смотреть в глаза… даже если имя этому демону – любовь.

Я усмехнулся и уткнулся носом ей в живот, вдыхая.

Её запах всегда непостижимым образом успокаивал меня, но теперь, в зверином обличье, это было нечто совершенно другое… Даже не могу объяснить, что именно.

И, если честно, не хочу задумываться.

– Для императоров любовь – всегда главный демон, – сказал я. – Ну, или почти всегда. Ты знаешь… знаешь, что такое власть.

– Да.

Мы снова помолчали, но теперь тишина казалась не похоронной, а даже где-то… уютной?

– Вот что, – сказал я в итоге, – хочу знать, какую такую любовь ты спасала в этом мире.

– А ты не догадываешься? – усмехнулась она. – Император, которого я знаю, всегда умел понимать очевидное… ну, когда не разыгрывает капризную королеву драмы. Итак?

– Таши.

– Таши. Как ты, возможно, знаешь, мы с ним были друзьями детства и даже вроде как могли стать мужем и женой. Но потом с ним произошло… Много ужасных вещей. Его тело было настолько повреждено, что у него практически не было шанса на нормальную жизнь.

Этого я, кстати, не знал.

По официальной версии, лорд Таши поклялся Паучьей Королеве в верности, чтобы почтить память и волю её покойного отца. Вокруг этой истории даже сочинили какую-то сказочку на тему “они не могут стать мужем и женой из-за пути, который она выбрала, но он всё равно следует за ней верным слугой”. И всё в таком роде. Многие находили это романтичным, я нашёл это полной ахинеей.

В любом случае, я раньше не слышал о том, что лорд Таши был травмирован. Возможно, в ходе противостояния между родителями Паучьей Королевы и её дядюшкой: так-то у старшего ученика всегда больше всего шансов оказаться между жерновами… Ну, или вовсе стать той самой потревоженной рыбой в пруду.

– …Изначально я делала всё, чтобы вылечить его, и даже была относительно успешна, но… Во-первых, не всё можно восстановить даже с помощью магии. Во-вторых, традиционно, разум остаётся той сферой, которую сложнее всего исцелить. Таши неоднократно заявлял, что не хотел жить, и я, если честно, уже теряла терпение. Тогда… я постоянно кричала, что хочу всех спасти, но фактически не была готова спасать даже себя.

Да, это знакомо.

Я сам когда-то верил, что смогу спасти всех и принести благо всем.

– ..В любом случае, став Паучьей Королевой, я поняла, что чем больше я его жалею, тем хуже. Опять же, мне нужен был доверенный паук, и не было на примете духа, который мог бы им стать. Так что я пришла к Таши и заявила, что он может помирать, если так хочется, но сначала должен отработать два столетия в качестве моего паука – как оплату за все силы и нервы, которые я на него уже потратила. И заставила его заключить контракт.

– Ауч.

– Да, он был в ярости. Но злобная я решила, что ярость иногда бывает лучше апатии, и потом, за пару сотен лет или он передумает умирать, или я сама махну на него рукой… Ну и, возможно, появится возможность вернуть ему нормальное, человеческое (ну, хотя бы условно) тело. В этом вопросе я изначально рассчитывала в первую очередь на мастера Лина и Орден Лисьих Шагов. Но тут оказался проблемой зависимый статус Таши и тот факт, что он дух, не наделённый исключительным могуществом или божественным благословением… Опять же, между Таши и Шуа уже нечто эдакое намечалось, и мне хотелось для них возможности жить полноценной жизнью, которой они, несомненно, хотели. И я сама, знаешь ли, считаю, что иметь племянников и счастливую сестру – отличная идея. Так что я искала… И наткнулась на Академию Фамильяров.

Я кивнул. Если отбросить всякие страшные предположения на тему, нечто подобное я и подозревал.

– Со временем техники, которые преподают и практикуют здесь, становились мне всё более интересны, – признала она. – Ты знаешь, что своих личных пауков я выбираю преимущественно из заблудших душ и потерявших дом духов. Для них шанс обрести материальное тело – очень привлекательная перспектива… Хотя, возможно, я и не одобряю то, насколько в местных условиях это легко сделать. И многое для своих усложняю.

– Послушать фамилиаров, так всё не так уж и радужно, – заметил я. – И отношение к духам, и… сопутствующие риски.

Леди Шийни хмыкнула.

– Ну, тебе ли не знать, что, когда дело доходит до пересечения на одной территории двух групп разумных, которые отличаются внешне и культурно, имеют сталкивающиеся интересы, сложную общую историю, и при этом одна из групп ещё и доминирует над другой – при таком раскладе трений не избежать. Здесь, насколько мне известно, всё и вполовину не так плохо, как можно было ожидать. Хотя я допускаю, что местным духам приходится несладко. И всё же…

– Всё же? – я мысленно едва не станцевал танец плодородия и благодарности, тот самый, с улюлюканьем, вилянием бёдрами и потрясанием всех выпирающих частей тела.

Наконец-то! Наконец-то я могу поговорить с существом, которое обладает информацией о местной кухне, может ею поделиться и при этом знает цену своим словам и взвешивает, прежде чем выстреливать их в пространство…

Ну, по крайней мере, последние лет сто так точно. Раньше… Ну что же, у каждого из нас есть свой период становления, не так ли? И леди Шийни не могла бы быть из этого правила исключением.

Паучья Королева вздохнула.

– Я считаю, что они установили слишком простые правила для обретения духами независимости, и это обоюдоострый меч, который в итоге может принести проблемы всем.

Я припомнил историю о гостях из Бездны Безумия и в который раз подумал, что хотел бы леди Шийни в советники… Хотя она бы не пошла, конечно. Ни путь, ни манера мышления не позволяют, да она и не захотела бы.

Но всё же.

– Объясни.

Леди Шийни покачала головой, осторожно перебирая пальцами мой мех.

– Многие духи, пришедшие в этот мир в качестве фамильяров, обретают частичную независимость уже через пять-семь лет. Для людей, не наделённых магией, это может быть вполне внушительным сроком – и то для некоторых вещей его бывает недостаточно, чтобы полностью адаптировать человека к новой среде или пройти через психологическое взросление. Если же говорить о духах, то семь лет – это миг для них. И, если уж на то пошло, миры духов и людей разделены не без причин. Среди духов есть предостаточно существ, которых банально опасно приводить в мир.

– Но именно из-за этих опасений нормальные, адекватные духи страдают и затаивают злость на людей.

– Как это обычно и случается.

– Как это обычно и случается. Но всё же, я слышал, что местные маги проводят какого-то рода испытания, прежде чем превратить духа в фамильяра.

Леди Шийни цокнула языком.

– Под испытанием они подразумевают сам портал Лесного Царя, который не пропустит в мир откровенных хищников вроде тех же голодных. Но, при всём при этом, Господин Лесов славится своим равным отношением к любой жизни, к любому разуму. Он природное божество, хозяин Порога, а природа по сути своей не только милосердна, но и жестока. Как жизнь и смерть, грань между которыми боги Порога хранят. В частности, природа подразумевает тезис “выживает самый сильный и приспособленный”. В природе одни существа поглощают других, все сражаются за ресурсы, блага и выживание. И разумное существо может в чём-то подниматься над законами природы – но в чём-то всё равно было и останется частью её… Я веду к тому, что для Владыки Лесов все существа, наделённые разумом и выбором, равны. Он может до определённого предела вмешаться в жизнь своих избранников, но также может легко позволить им погибнуть, если таков порядок вещей и к таким последствиям привели совокупности их решений. В таких вопросах подлинные боги не могут иметь любимчиков.

– Звучит как-то… не очень справедливо. А как же тогда работает божественное всесилие?

– Вполне работает, но только если трактовать его не в буквальном смысле. Видишь ли, любое всесилие должно быть чем-то уравновешено, иначе всё рухнет… Но, в любом случае, это не моя сфера, чтобы в неё лезть. Я просто веду к тому, что то, как боги понимают “безопасных духов”, и то, как это понимают люди – два очень разных представления. И всё было бы ещё как-то вывозимо, если бы сами местные своевольно не изменили свойства портала, чтобы большее количество духов могло проходить через него…

История стара, как мир.

– Они хотели больше подопытных?

– И бесплатных сотрудников, да. Изначально духи, которые проходили через это, были ценны, и над ними тряслись. Как ни крути, как красиво это ни называй, теперь, когда весы предложения и спроса сместились, фамильяры во многом в рабстве. Даже в большей степени, чем мои пауки. Их свобода воли и передвижения ограничена, их магия подавлена, и, как ты сам понимаешь, это не может не злить… Но, как всегда и во всём, есть другая сторона медали: теперь в эту инициативу может пролезть практически кто угодно. И тот факт, что порог вхождения для них столь низок – это, если спросишь меня, опасная дыра в безопасности. Которой многие могут пожелать воспользоваться.

– Многие – это кто?

– Сложно сказать так сразу, когда пересекается так много интересов и игр. Есть духи, которые сами по себе непознанная переменная, есть маги-учёные, которые не видят берегов… И есть местные, которые изначально были против создания Академии Фамильяров…

– ..И которые на многое готовы, чтобы её дискредитировать.

– Да, сам всё понимаешь.

– Ты можешь назвать мне определённые имена?

– Это было бы неразумно с моей стороны. Я никогда не присматривалась к местной кухне излишне внимательно, Кан… Но теперь, когда мы с тобой поболтали, я полюбопытствую. Просто для общего развития. Если что-то интересное мне попадётся, я, возможно, пожелаю обсудить это с тобой.

– Хорошо. Спасибо… Кстати, об обсуждениях. Ты ведь в курсе, что гаремный кошак с тобой флиртует?

Она хмыкнула.

– Лорд Бонифаций? У нас просто есть общие интересы, и он мил.

Хм.

– Лучше не трогай его шерсть лишний раз: я думаю, он может быть заразный.

– Твоё пушистое величество, я даже не знаю, как сказать, но вот буквально только что ты вёл себя разумно.

– Эй! Я всегда веду себя разумно!.. Можно поспать у тебя?

Леди Шийни тихонько фыркнула.

– Ещё немного разумного, а? Ты кот, если ты не забыл. И, хотя мои вкусы специфичны, но всё же не настолько!

– ..Я тёплый. И мягкий. И пушистый. И умею мурлыкать.

– И?

– Тут довольно прохладно.

А ещё я скучал.

Очень.

Она хмыкнула.

– Ну, если поэтому…

Мы оба в целом знали, что Паучьи Королевы не мёрзнут.

Но есть на этом свете вещи, которые лучше не говорить вслух.

– У тебя там воспитанницу не украдут?

– С той охранкой, что я поставил? Замучаются… Давай спать, моя леди. Я уйду ближе к утру, ты даже не проснёшься.

– Как и всегда, – улыбнулась она, но выйшло не очень весело.

…

Как и всегда.

26

Я ушёл утром, как всегда.

Она, как всегда, сделала вид, что спит.

Это была одна из наших маленьких традиций, установившихся с тех пор, как мы решили, что удобнее всего было обмениваться энергиями в постели: тот, кто уходит первым, не прощается; тот, кто уходит вторым, притворяется спящим. Эдакая маленькая игра в не-прощания.

Если честно, все вещи между нами такие же: мимолётные, недосказанные, незаметные, как дракон в комнате. Не то чтобы я не знал, как можно было бы назвать этого незаметного дракона. Я не дурак… Даже несмотря на местами проявляющиеся признаки обратного.

Но мы – те, кто мы есть. Со всеми сопутствующими багажами.

У меня – трон, гарем, толпа полоумных министров, ответственность за множество жизней, власть и дворцы.

У неё – путь, магия, орден и равновесие мира.

Мы оба много чего отдали, чтобы добиться наших нынешних высот. Ни один из нас не выбросит на помойку то, что такой дорогой ценой досталось, ради того самого дракона в комнате. Ни один не пожертвует своей жизнью, чтобы быть рядом с другим. Это… закономерно.

Это просто мы.

И всё же иногда, уходя от неё утром, я спрашиваю себя: как бы всё сложилось, не будь мы настолько… нами.

С другой стороны, это классический бессмысленный вопрос, ответ на который не имеет значения.

Не будь мы нами, не было бы нас, как бы глупо ни звучало. Ходил бы по свету кто-то другой, и эти незнакомые люди, созданные совсем другими уроками и испытаниями, жили бы свои жизни. Не факт, что они вообще бы сблизились, а если бы и да, то отношения у них сложились бы тоже совершенно другие. С большой долей вероятности, без всяких там незаметно-комнатных драконов.

Мы же с ней вот такие. Нас создало наше прошлое, то, кем мы были и стали; без этого из нас получились бы совершенно другие личности.

Итог? Жалеть и играть в “а что если” нет смысла.

Это не для нас.

…

И всё же, к Ван-Ван я вернулся в глубокой, тоскливой даже какой-то задумчивости. Встречи с леди Шийни всегда навевали на меня своеобразное настроение, а тут ещё новости из дому…

– Снежечка, где ты был?! – Ван-Ван встретила меня почти что истерикой.

Ну вот. У баб это что, инстинктивное, что ли?! Эй, не надо надевать такое выражение лица! Я даже не твой муж! Я твой кот… и учитель по совместительству, а у учителей о таких вещах мала ещё спрашивать! Ишь…

– Гулял, – ответил я холодно, – по своим делам. В библиотеку ходил.

Тот факт, что до библиотеки я благополучно не дошёл, я решил не предавать огласке.

– Но…

– На тебе это не отразится, не бойся, – вздохнул я. – Ну как ты после вчерашнего?

Ван-Ван похлопала на меня глазами, потом вздохнула.

– Я в порядке, Снеж.

Судя по её тону и дрожи в голосе, до порядка там было далеко. С другой стороны, вариации на тему “всё нормально” – это такая особенная разновидность заклинания, которая изгоняет неудобные вопросы.

– Ладно, – сказал я, снова вспомнив разговор с леди Шийни, – тогда будем готовиться к дню грядущему! Но перед тем, у меня есть вопрос.

– Да?

– Что важнее всего в жизни?

– Прости?

Я мысленно вздохнул.

Не то чтобы я сейчас поступал честно, ладно? Каждому первому и его собаке понятно, что восемнадцать – это не тот возраст, в котором можно осознанно и разумно принять решение о своей будущей судьбе. С другой стороны, людям приходится это делать порой и раньше, не так ли? Ошибаются, не ошибаются, но решение есть решение…

И я, быть может, просто хочу снять с себя часть ответственности за то, что собираюсь сделать.

– Что именно ты считаешь самым важным? – спросил я. – Что хочешь получить для себя? Могущество, власть, карьеру, творческий успех, удачный брак? Что из всего ты бы выбрала, окажись ты перед автором твоей судьбы? В чём ты хотела бы быть удачлива?

– ..Любовь, Снеж. Я выбрала бы себе любовь, но только – настоящую.

Ох, глупый-глупый ребёнок, начитавшийся сказок…

– И что, уже не так и сильно хочется стать магом?

– Хочется… Но разве одно другому мешает?

– А если вдруг помешает, что тогда? Если вдруг совмещать не получится, по той или иной причине?

Она нахмурилась.

– Ну… разве смысл настоящей любви не в том, что ради неё можно отдать всё?

Мне стало грустно.

– И ты уверена в этом? Любовь, знаешь ли, кончается.

– Любовь вечна!

Ну это уж вообще из разряда больных фантазий… Я вздохнул и выразительно посмотрел на неё.

– И много примеров вечной любви ты на практике видела?

Она отвернулась.

– Ну, я о ней читала.

– Угу. А я читал о зубатых моллюскожопоносорогах. Но знаешь, в жизни их видеть мне не очень приходилось… Любовь кончается, Ван-Ван. Она оставляет уродливые шрамы и разбивает надежды…

– Но ведь всё может кончиться, правда? – вдруг спросила она. – В смысле… И власть, и карьера, и магия… Что бы ты ни выбрал, всё может закончиться. Ты никогда не знаешь наверняка, что в итоге получишь.

…

Ладно. Она права.

Не то чтобы мне нравилось это признавать, но случаются люди, которым действительно везёт в любви. Это большая редкость, но тоже вариант развития событий. Только кто гарантирует, что Ван-Ван будет одной из таких счастливчиков?..

С другой стороны, а кто в этой жизни хоть кому-то что-то гарантирует?..

– Хорошо, – сказал я, сдаваясь, – любовь так любовь.

Если решение принято, то я сегодня же пройдусь по её алой нити – и посмотрим, что в итоге найдётся на другом конце.

…

Ну, что вам в общем сказать?

Прошёлся.

Дождался, пока мы с Ван-Ван разойдёмся на теоретические занятия, каждый свои; выслушал базовую лекцию о ментальном фоне (неужели среди духов действительно могут попасться те, кто не знает таких вот основ?!), выслушал истерику Бао-Ко на тему “ты должен вести себя прилично, и разумно, и быть тише”. Едва не прослезился от умиления, потому что монолог почти слово в слово совпадал с лекцией, которую Лит-Тир прочёл мне, когда я завёл роман с женой вождя нагов (оглядываясь назад, это правда было не самое умное моё деяние; Мин-Мин в итоге запустила в меня моим же троном, и, если честно, я даже не обиделся, потому что ну… неловкая вышла с той войной история, признаю).

В любом случае, вспомнив о Лит-тире и Мин-Мин, я тут же вспомнил и всю эту “моя первая жена, предательство или непредательство, что я найду по возвращении” ситуацию. Расстроился, начал угрожать выдрать Бао-Ко его полосатый хвост и в итоге уговорил его прикрыть меня на остальных занятиях.

Красную нить я нашёл легко. Пройти по ней тоже оказалось не слишком сложно, потому что цель находилась в Академии. В остальном…

Одно хорошо: то, что на другом конце, нашлось быстро.

В остальном, ну как бы…

– Ты потерялся? – спросил у меня тощий паренёк-библиотекарь, носитель огромных наглазных стёкол и совершенно бесформенной одежды. – Красивый какой!

Я-то красивый, да. Тут не вопрос.

А вот ты кто вообще такой? И при чём тут Ван-Ван?! Как?!

Нет, я отказываюсь в этом участвовать. Ну серьёзно, откуда это недоразумение взялось?!

– Пиздец, – сказал я.

Подумал и исправился:

– В смысле – мяу.

Не слишком умно, но меня можно простить: в конкурсе самых дурацких детишек этот конкретный паренёк определённо занял бы первое место… Да у него даже фамильяра нет!..

Я помахал хвостом, пытаясь понять, что мне с этим всем делать. Понималось… ну так-то не очень.

Нет, мне в целом всё равно, кто и как выглядит… как минимум, вне рамок дворцового этикета. Там ничего не поделать, в нашей культуре одеждам придаётся очень большое значение, и у каждой детали есть своё значение, порой двойное и тройное. То же самое с причёсками, к слову.

Но это дворец, и я не думаю, что существует страна или мир, где власть не окружена множеством ритуалов и условностей, больших и малых… Но, вне этого круга, я себя считаю существом, более-менее равнодушным к модным веяньям и вопросам чужого вкуса; опять же, нельзя не сделать скидку на особенности другого мира.

Однако, парень передо мной был… просто нелепым.

Не уродливым – я не большой ценитель мужской красоты, но могу отметить в облике юноши то, что называется на моей родине чертами утончённости. Тонкий фигурно вылепленный нос, узкое лицо, выразительные губы, гибкие запястья… Да, определённо, у него были бы большие шансы выделиться среди придворных книгочтеев, или в каком-нибудь из орденов, делающих упор на силу духовную, а не физическую. Полагаю, парень имел бы успех у особ, в таком типе красоты заинтересованных. Но то, как он эту внешность обрамлял… Мне на это оставалось только недоумевать.

Он был слегка сутул, одежда его, слава всему абсолюту хотя бы чистая, явно перекочевала к нему с чужого плеча, волосы излишне небрежно собраны в низкий хвост, ещё и эти стёкла на лице…

И вот что я скажу Ван-Ван об этом?!

Мысленно помянув все красные нити судьбы на свете, а также гаремного кошака Бонифация (просто до кучи, потому что он явно виноват во всём и сразу), я мрачно принялся сканировать ауру “любви-судьбы”. Что у нас тут? Хм, какой странный рисунок менталки…

– Это невежливо, знаешь? – улыбнулся парень мягко. – Просматривать чужие ауры направо и налево. Если ты хочешь что-то спросить, пушистик, то спрашивай.

Пушистик?! Ты свою причёску видел вообще?! Убил бы! Ещё и щиты эти… Из того, что можно рассмотреть, он явно маг, не самый плохой и не самый хороший, эдакий среднячок хтонического типа. Не так молод, как выглядит, точно на рубеже магического совершеннолетия. Соответственно, и защищать себя научился неплохо. Закономерно.

Пробиться я, конечно, смог бы, не вопрос. Но только силой, которой, во-первых, прямо сейчас нет, а во-вторых – вот хвостом чую, не порадуются местные преподаватели, если я начну направо и налево чужие ментальные щиты ломать. Так что пока придётся довольствоваться тем, что проглядывает.

Я прикинул варианты действий и решил сразить парня наповал своей незамутнённой наглостью.

– Не обижайся, дружище, – сказал я в той покровительственной манере, за которую мои наставники вымыли бы мне язык с мыльным корнем. Увы им, за годы, проведённые то среди наёмников, то под разными личинами, я много чего нахватался. Формальная же речь, которой приходится давиться во дворце, набьёт оскомину у кого угодно. – Я не со зла, я просто ищу своей хозяйке любовь.

Брови парня поднялись выше стёкол.

– Здесь? – спросил он с лёгким сомнением.

Не поверишь, я сам окотел.

– А что? Ты ведь здесь!

– Я.

– Я должен проверить всех! Вдруг ты – замаскированный принц? – мать моя богиня, что ж я несу-то…

– А ты ищешь именно принца? – в тоне парня звучало веселье.

– Всё лучшее – моей хозяйке! – сообщил я важно. – Так что, не принц?