Текст книги "Опекун для юной девы (СИ)"
Автор книги: Алина Борисова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
– А вот теперь уже поздно бояться, – негромко сообщил вампир о своем присутствии. Аня вздрогнула и обернулась, чувствуя себя преступником, вернувшимся на место преступления и там застигнутым.
– Простите, – вновь смущенно пробормотала она.
– Не за что пока, – улыбнулся он девочке. – Меня ты ничем не обидела. А вот дерево растревожила сильно, что есть, то есть. Поэтому теперь ручки не прячь, а клади обратно на ствол, успокаивай его, гладь. Можешь даже обнять его, если вдруг захочется.
– А ствол, – Аня опасливо коснулась коры кончиками пальцев, – он больше не продавится?
– Нет, моя хорошая, – успокоил Ринат, – больше нет.
Очень осторожно Аня прислонила к стволу ладошку. Кора была тонкая, словно кожа, и немного подрагивала под ее рукой, будто дерево и впрямь встревожено. И Аня действительно погладила, как погладила бы кошку, собаку или ребенка – того, кто слабее и беззащитнее, и кто нуждается в ласке, как в знаке одобрения и приязни.
– Почему оно такое? – спросила она Рината, осторожно проводя по стволу и второй рукой.
– Какое именно? – не спешил с ответом тот, любуясь девочкой. Древо подпитывало ее ауру, делая ее ярче, мощнее, цветистее. Не меняя ее, но лишь насыщая, усиливая, укрепляя. А от рук девочки едва видные сквозь очки силовые линии уходили обратно в ствол, питая Древо человеческими эмоциями и ощущениями.
– Живое. Чувствующее… Я знаю, конечно, что все деревья живые, но это… оно как будто… – Аня не находила слов. Ей казалось, что дерево ластится к ней, как котенок. И хотелось гладить и обнимать его в ответ, прижиматься щекой к гладкому, как шелк, стволу и слушать, как бьется пульс. Ее… или дерева… не определить.
– Энергетический симбионт, – кивнул на ее слова хозяин дома. – Когда-то очень давно, когда мой народ еще не нуждался в крови для продолжения жизни, подобные деревья питали нас напрямую энергией земли, энергией самой планеты. Но… – Риньер вздохнул. – Не знаю, рассказывал ли тебе Аршез, в ходе войн и бесконечных конфликтов мы потеряли и те деревья, и ту планету. Потеряли себя, став из благородных эльвинов, живущих в гармонии с миром, тем, кем мы стали… Вампирами.
Аня слушала, изумленно распахнув глаза. Благородные эльвины? Эльфы???… «Настоящие сады Древних», деревья-симбионты, питающие энергией… И Арик. Слишком благородный, чтобы быть вампиром, слишком хороший. Вампиры – они ведь зло, а он – нет… Но он ведь…
– А Аршез, он… Он ведь никогда раньше не видел таких деревьев. И садов, он сказал…
– Аршез еще очень молоденький мальчик. Ему всего триста лет, он уже родился вампиром…
– Триста… – почему-то ее сломало именно это. Вампиры, эльфы, другие миры и живые деревья – все это было почти что сказкой, в которую можно почти не верить, просто принять, как условия игры, как необходимость носить длинные платья или хранить в тайне свое происхождение. Но триста лет!.. Три столетия. Три века, которые он уже прожил… «Ты не просто младше, ребенок, ты младше настолько, что я не знаю, как и жить-то теперь с этим». Вот и она – не знала. Она не заплакала, нет. Просто отвернулась от Рината, прижалась лицом к гладкому стволу, обхватив дерево руками.
Эльфийское дерево тихонько пульсировало в такт с биением ее сердца. Эльфийское. А она…
– А почему ваше дерево… почему я его чувствую? Аршез не чувствует, а я?.. – глухо спросила, не поворачивая головы.
– Видимо, потому, что оно не наше, – спокойно пояснил Ринат. – Как и этот мир – не наш. Структуру Древа я воссоздавал по памяти, используя за основу образцы местной флоры. То есть просто придал земному дереву некоторые иномирные свойства. Но корнями оно держится за эту землю, ее силу и энергию пьет, ее силой и энергией делится. С тобой, как еще одним созданием этой земли.
– Но почему со мной? Или… оно готово поделиться этим с любым человеком, просто я первая до него дотронулась?
– Это Древо растет здесь уже очень много лет. Да и не одно оно, ты же видишь – маленькая роща. И за эти годы до него – да и до других подобных деревьев – дотрагивалось огромное множество людей. А услышало оно только тебя. Да и то – лишь в тот миг, когда Аршез стоял рядом, когда ваши энергии соединились.
– Да! – вспомнила девочка. – Когда я просто коснулась – я его почувствовала, но ствол был твердый, я не могла продавить его. А когда Ар положил свою руку поверх моей…
– У вас очень тонкое сплетение аур, – признался Ринат. – Я даже не представляю, как он это сделал, интуитивно, должно быть, уметь этого он не мог, мы давно разучились… да и смысл потеряли. Вот с тех самых пор, как деревья погибли… Ладно, не важно. Если коротко, то в твоей ауре, как и в ауре Древа, теперь смешано земное и иномирное, человеческое и вампирское. И потому ты послужила ключом… Проводником энергии между Древом и вампиром. Одним-единственным – тем, на которого ты настроена. И через тебя этот мальчик, лишенный корней, возможно, вновь сможет получать энергию земли… этой земли. Как мы все когда-то питались энергией своей родины. Но ведь для него родина здесь.
– И что?.. И тогда?.. То есть, он… – Аня морщилась, пытаясь понять, чем подобное может обернуться. – Он перестанет быть вампиром? Ему будет уже не нужно?
Риньер улыбнулся.
– Это было бы слишком хорошо. Но слишком уж невероятно… Пока ему просто очень плохо от этой новой для него энергии, – признался он девочке. – Она, видимо, совершенно несовместима с кровью, которую вампиры используют в пищу.
– Ему плохо? – она всполошилась, резко оборачиваясь и требовательно глядя в лицо Рината. – Так зачем же мы тут стоим?
– Напитываем тебя энергией Древа. Ведь он, судя по всему, усваивает ее только через тебя. А значит, только ты можешь помочь ему ее усвоить.
– Как помочь? – про все эти энергии Аня поняла не очень. Но если она может помочь – она поможет… Только он ведь вампир, а, судя по книгам, вампирам помочь может только кровь. Ее кровь? Она сглотнула немного нервно. А, ну и что. Даже людям бывает нужна чужая кровь. И в донорстве нет ничего ужасного. Тем более что это она его потащила к дереву, заставила трогать. А ему плохо теперь от этого!
– Сорви три-четыре листочка, – попросил ее меж тем Ринат. – Только выбери помоложе и посвежее.
– С этого дерева? – это казалось почти святотатством.
– Ты попроси, оно позволит. Объясни, что тебе очень-очень надо.
Аня взглянула на вампира с подозрением. Вроде, не шутит.
– Как попросить? – при мысли о том, что он ее сейчас с деревьями разговаривать заставит, фразы там какие-нибудь ритуальные произносить, стало ужасно неловко.
– Мысленно, конечно. Древо ощущает эмоции, слов оно не услышит.
Сорвала. И отправилась вслед за Ринатом на кухню. Там он выдал ей терку, предложив перетереть сорванные листочки в кашицу. Аня послушно принялась за работу. Вот только тереть тонкие листья было не слишком удобно. В результате порезалась. И с испугом смотрела, как крупная капля ее крови стекает вниз по терке и смешивается с растертыми листьями.
– Видно, судьба, – спокойно отреагировал на это Ринат. – Без крови пока никак. Откидывай на марлю, выжимай в стакан и заливай холодной водой, а я пока найду тебе пластырь.
Сока от четырех листочков получилось совсем немного, несколько капель. И их голубой цвет растворился в воде, став практически незаметным.
– Это что? – вопросительно взглянул на нее Аршез, когда Аня протянула ему стакан.
– Лекарство. Ринат сказал, тебе станет легче.
Ар перевел взгляд на Древнего, вошедшего в комнату следом за девочкой. Тот кивнул, подтверждая Анины слова.
Взяв у своего ребенка стакан, Аршез послушно сделал глоток. Чуть поморщился, вкус у напитка был едва терпимым. Сделал еще глоток, пытаясь привыкнуть… И с гневом уставился на Верховного:
– Кто вам позволил брать ее кровь?!
Попытался встать, но ноги не слушались, да и Аня тут же испуганно уперлась руками в его грудь, вынуждая остаться на месте:
– Ар, что ты, сиди, он не брал! Я порезалась просто, случайно, когда листья терла, а она капнула… Там не разделить уже было просто. Она не планировалась, правда.
– Откуда ты знаешь, что там планировалось? – хмуро поинтересовался Аршез, не слишком поверив. Отставил стакан на тумбочку. – Порез покажи.
Желания он не почувствовал, жажды тоже. Только тревогу, что его ребенка используют как источник крови. Пусть и для него же.
– Вот, – Аня неуверенно протянула ему ладошку. – Только я заклеила уже все.
– Ты ведь не будешь возражать, если я отклею? – осторожно взяв ее руку в свои, он нежно погладил пальцем ее ладонь. Потом подцепил край пластыря и аккуратно снял защиту с ее среднего пальца.
Аня вздохнула немного нервно. Риньер сделал шаг вперед, ожидая от мальчика любой реакции, вплоть до потери контроля, и готовый молниеносно вмешаться… Но пока не требовалось.
Аршез внимательно разглядывал ранку. Не укус, даже не прокол. Да и на ровный след, оставляемый острым лезвием, не похоже. Капелька крови, выступившая на ранке, мешала, и он, не задумываясь, слизнул ее языком. Аня вздрогнула, почувствовав, как щеки мгновенно опаляет жаром, сердце замирает на миг, и тут же начинает бешено колотиться, ноги становятся ватными… И даже не заметила, как оказалась у Аршеза на коленях, крепко, но бережно прижатая к его груди. Испугаться не успела. Или не смогла, невероятно остро реагируя на то, как он целует ее пальчик, проходится языком по ранке, чуть посасывает и вновь целует. Застонала, бессильно утыкаясь носом в его шею. Не выдержала, коснулась его кожи губами, обнимая его свободной рукой, прижимаясь к нему сильнее.
Его пальцы скользнули ей в волосы, круговым движением, будто массируя, он огладил ее затылок. Неожиданно резко дернул за волосы, заставляя поднять лицо. И жадно приник к губам, едва сдерживая клокочущую внутри страсть. Он хотел ее! Вожделел! Жаждал!
А она не сопротивлялась. Ураган его эмоций стал ее ураганом, она отчаянно целовала его в ответ, и не могла насытиться поцелуями, задыхалась от желания чего-то большего, тонула, плавилась, растворялась. Его ладони обжигали даже сквозь одежду, но тем ненужнее эта одежда ощущалась сейчас, кожа зудела, соприкасаясь с тканью…
Острые, как иглы, зубы пронзили ее нижнюю губу внезапно. Она вздрогнула, не сдержав крика боли, от неожиданности на глазах выступили слезы. Попыталась дернуться, запаниковав, но его руки, еще секунду назад обнимавшие нежно, внезапно превратились в стальные канаты. Убрав зубы из раны, он засосал ее губу себе в рот, жадно глотая текущую из ранки кровь, самую вкусную из тех, что ему когда-либо доводилось пробовать. И ощущая, как ее боль вновь сменяется наслаждением, как она вновь расслабляется в его руках и тихо постанывает, деля с ним его удовольствие. Его губы скользнули по нежной девичьей щеке и спустились к шее, где так трепетно билась тонкая жилка, а запах крови…
– Хватит, Аршез, – мужской голос прозвучал спокойно, но очень холодно, и его руки плетьми упали вниз, а сам он замер, не в силах пошевелиться.
На то, чтоб осознать произошедшее, Ане понадобилось еще несколько секунд. Затем она медленно отстранилась, с недоумением глядя на замершего Аршеза. Вспомнила, что они не одни, повернула голову… И, вспыхнув от смущения, отскочила к окну.
– Простите, – несколько нервно одернув платье, она обхватила себя руками крест-накрест и в панике смотрела на Рината. И как она могла забыть о нем? Как могла позволить себе в его присутствии?.. Да как она вообще могла?..
– Все хорошо, Анечка, не переживай, – ободряюще улыбнулся ей Верховный куратор.
– Я смог бы остановиться и сам! – получивший возможность двигаться, Аршез выпрямился в кресле, яростно буравя глазами Древнего.
– Не факт. А проверять не хотелось, – спокойно отозвался тот. – Идем лучше ужинать. Проблемы, насколько я вижу, больше нет?
– Есть, – Ар встал из кресла и, бросив Верховному предупреждающее: «я себя контролирую!», подошел к Ане. – Прости меня, – попросил негромко, осторожно обнимая за хрупкие, чуть дрожащие плечи и касаясь виском виска.
Она покивала – часто и немного нервно – и склонила голову, пряча лицо у него на груди. Он осторожно провел рукой по ее волосам. Почувствовал, что даже от этого простого жеста, от ее доверчивой близости, от ее запаха, такого сильного сейчас, когда она растревожена, от умопомрачительного вкуса ее крови, в нем опять поднимается желание, дикое, почти не контролируемое уже.
– Мне дейссссствительно лучше выйти. Просссти, – стремительно оторвавшись от нее, он вылетает прочь.
Риньер переводит взгляд с девочки на забытый Аршезом стакан с соком Древа. Увы, чуда не произошло. А как сладко было надеяться… Он взял стакан, чуть поболтал, любуясь, как голубоватые ниточки силы переливаются в хрустальном обрамлении воды. И вылил в распахнутое в сад окно.
– Зачем? – ахнула на это девочка. – Вы же говорили… лекарство.
– После крови? Уже нет, моя хорошая, это вещи несовместимые, – он вздохнул. – Да и не нужно теперь ему, ты сама на него, как лекарство подействовала. Идем, покажу тебе твою спальню.
– Спальню? – чуть нервно хмурится Аня.
– Не переживай, она сразу за стенкой. Ты будешь чувствовать Аршеза, так же, как и он тебя.
– Да нет, я… Просто не думала, что мы тут останемся на ночь.
– Завтра с утра я везу вас в школу, ты не забыла? Так зачем вам сейчас куда-то уходить, а потом возвращаться? Располагайся, – он открыл перед девочкой дверь ее комнаты, пропуская вперед. – И ты все же подумай, Ань. О том, чтоб остаться в школе. Аршез хороший мальчик, я с этим не спорю. Но надо ли тебе так спешить? Страсть будет только усиливаться. Будь он человеком, в этом не было бы ничего плохого. Но он вампир, Аня. С ним ты рискуешь здоровьем.
Она кивнула, слишком смущенная, чтобы ответить, и Риньер наконец оставил ее одну. Надо было еще проверить, как там мальчик. Да и сам он ведь так и не поужинал. Впрочем, в том, что на этот раз с едой у Аршеза проблем не будет, он практически не сомневался.
Но как же все-таки жаль… Он почти поверил…
* * *
Аршез пришел, когда Аня уже легла. Сначала она хотела его дождаться, но усталость взяла свое, день был, все же, излишне насыщенный. К появлению в доме «гостей» Ринат был готов даже лучше, чем Ар: в комнате Аню ждали не только халат и тапочки, но и ночнушка, длинная и не слишком открытая, вот только тоненькая настолько, что почти прозрачная на просвет. Но ведь гулять по дому Аня в ней и не собиралась. Приняла душ и легла, и почти задремала, когда он осторожно вошел в ее комнату и присел на кровать.
– Как ты, маленькая моя?
– Ничего, – она взглянула на него огромными, немного растерянными глазами. – Тебе уже лучше?
– Да, малыш, все хорошо, – он осторожно протянул руку и поправил ей прядь волос, упавшую на лицо.
– Ринат сказал, это все из-за дерева…
– Ринат сказал… – он вздохнул, устало улыбаясь. – И что там с деревом? Я потревожил его, и за это оно наслало на меня страшные кары? Все же Древние – неисправимые сказочники…
– А ты совсем ему не веришь? – огорчилась Аня.
– Ну почему… верю, – был вынужден признать Аршез. – Не в древесные байки, конечно. Но в то, что он желает тебе добра, после случившегося верю точно.
– А я – нет! – Аня вновь вспомнила это «случившееся». Рината, который, вместо того, чтобы отвернуться, нависает над ними в самый интимный момент. То, как он обездвижил Ара, велев прекратить, словно они – младенцы неразумные. Свой стыд, страх, горечь неудовлетворенных желаний.
– Он страховал тебя, ребенок. Видел, что со мною не все в порядке, и страховал. Ему было не все равно, понимаешь? Я ведь не отдал тебя ему, наговорил… нахамил, практически. Он мог бы просто в стороне постоять, посмотреть, чем дело кончится, а потом сказать с умным видом: «ну видишь, я ж говорил». А он страховал. Чужую девочку. В нарушение всех гласных и негласных законов, в открытую превышая свои полномочия…
– Что?.. – нахмурилась Аня. И продолжила значительно тише: – Спасибо, что ты мне напомнил, кто я в глазах закона. То есть, по правилам, ты мог убивать меня, а он все равно не должен был вмешиваться?
– Да, – со вздохом признал он. – Но ему было наплевать на правила, понимаешь? Ты для него не вещь, не собственность… А я, если честно, впервые вижу Древнего, который бы так относился к людям. Они эти правила сами выдумали, они им следуют.
– И много ты знаешь Древних?
– Достаточно.
Они помолчали. Он впервые подумал о том, что, возможно, Верховный прав, и его закрытая школа – лучший для нее выход. Жить с неуравновешенным вампиром, который то жаждет до потери рассудка, то тошнит от вкуса еды, слишком опасно. Тем более, он так и не понял, что это было, и нет никаких гарантий, что приступ не повторится.
А Аня опять споткнулась о возраст.
– Ар, – позвала неуверенно.
– Да, малыш.
– А тебе правда… триста лет? – не думать об этом не получалось. И каждое его «малыш», «маленькая», «ребенок» теперь больно резало слух, отталкивая ее от него, казалось, на другую сторону пропасти.
– Риниеритин сказал?
– Да… Так это правда?
– Правда, ребенок. Не пугайся, это не много. Мы просто живем гораздо дольше, чем люди. Очень медленно взрослеем, у нас даже совершеннолетие только в двести лет наступает…
– И все равно, ты после своего совершеннолетия уже целых сто лет прожил, – расстроено перебила его девочка. – И все у тебя в жизни уже было. А я…
– А тебя в моей жизни еще не было, – уверенно перебил ее Аршез. – Триста лет ждать пришлось, когда ты придешь. Только обрадовался, что дождался, а теперь опять… уходишь. И опять мне тебя ждать…
– Куда это я ухожу? – она аж села на кровати от таких заявлений. – Ты только утром говорил, что я твоя. Что ты не отдашь.
– Не отдам. Но позволю уйти, если ты выберешь его школу. Мне очень не хочется признавать это, но это был бы правильный выбор, – он склонился к ней, приобняв за плечи осторожно поцеловал ее в лоб. – Спи, Анют. Завтра будет насыщенный день.
И ушел. А она еще долго сидела, обхватив коленки, и прислушивалась к его эмоциям, улавливать которые тонкая межкомнатная стенка совсем не мешала. Он был расстроен, ему тоже совсем не спалось. И она бы, наверное, наплевала на все приличия и пришла к нему, чтоб сказать, что она любит его и никогда его не оставит.
Но у нее все еще текла кровь. А он очень просил не бегать к нему в спальню в таком состоянии.
День десятый
Утро встретило солнцем, бьющим прямо в глаза, щебетом птиц. И ощущением, что Аршеза за стенкой нет. Опять он проснулся раньше. Но далеко не ушел, она это знала.
Выглянула в окно, и сразу нашла его взглядом. И тут же нахмурилась, наблюдая за странной картиной. Ар был в саду не один, с Ринатом. Босой, без майки, с распущенными волосами, он стоял на коленях на земле, склоняясь над чем-то, Ане не видимым. За его спиной, чуть сместившись вправо, стоял Ринат – правда, уже полностью одетый и со строгой прической. Но тоже на коленях. Мало того, он еще и крепко прижимался к Аршезу, обхватив его одной рукой за пояс и поместив свою раскрытую ладонь куда-то в район солнечного сплетения молодого вампира. Ладонь правой руки Древнего лежала поверх ладони Ара, опущенной к самой земле и чуть дрожащей от напряжения. Оба не двигались и смотрели на свои соединенные руки. Или на то, что ладонь Аршеза накрывала, словно маленьким куполом.
Недоуменно полюбовавшись на них какое-то время, Аня отвернулась от окна. И тут же наткнулась взглядом на свое бежевое платье, аккуратно развешенное на стуле, и стоящие рядом скромные босоножки на низком, устойчивом каблучке, которые они купили вчера вместе с золотыми туфельками. Этот наряд, конечно, куда больше подходил для поездки в школу, чем тот, в котором она прилетела вчера в дом Верховного куратора. Да и золотые туфли оказались вполне под стать своему сказочному прототипу: ходить на шпильках, да еще и таких высоких, для девочки было непривычно, и ноги теперь болели. Но вечером, когда Аня засыпала, эти вещи все еще лежали в сумке, оставшейся в машине, а теперь…
С улыбкой покачав головой – нет, он совершенно невозможен: сам раздетый по саду бродит, а об ее одежде уже успел позаботиться – она отправилась умываться, а затем и на кухню. Путь был неблизкий, кухня в этом огромном особняке располагалась в соседнем крыле, но дорогу девочка накануне запомнила.
На кухне обнаружился молодой человек, назвавшийся Степой и выразивший желание накормить Аню завтраком. Девочка чуть смутилась: все же ситуация, когда завтрак ей готовят незнакомые молодые люди, была для нее несколько странной (мужчины, готовящие еду, для нее вообще выглядели странно), но, раз уж тут такие порядки, возражать не стала. Правда, от предложения сварить ей на завтрак кашу все-таки отказалась. «Яичница с сосисками» звучало предпочтительней. Но том и порешили.
– А ты правда мог бы сварить кашу? Сам? – удивления все-таки скрыть не сумела.
– Девчонки такие смешные, – он, к счастью, совсем не обиделся, – почему-то считают, что приготовление еды – это такая запредельная сложность, нам, простым смертным, и не доступная.
– Да нет. Просто… зачем тебе? Сам же ты ее не ешь, хозяин дома – вампир.
– Зато его гости – вполне даже люди. А когда девочки с утра даже голову поднять от подушки не могут от слабости, только диетической пищей и выходит откармливать – жиденькой, с ложечки… Так что я здесь – и повар, и медбрат. Если что – обращайся, – он лихо ей подмигнул, ставя на стол тарелки. – Вернее, если что – даже не сомневайся, я сам тебя найду, напою, накормлю, со всем помогу, – продолжил уже совершенно серьезно.
– Да нет, я… – Аня отчаянно покраснела, осознав, о чем именно он рассказывает, – здесь в другом смысле «в гостях»… просто в гостях.
– Судя по тому, что ты пришла ко мне, а не я к тебе – я догадался, – легко улыбнулся Степа.
Аня кивнула, сосредотачиваясь на еде. Но совсем отмахнуться от слов Степана не получалось.
– Скажи, а слабость… Ар сказал… Мне сказали, что крови они берут немного…
– Еще совсем не было такого опыта? – он взял стул и присел рядом. – Да ты не смущайся. Крови, конечно, берут немного, но… У организма ведь нет лишней крови, верно? Вся, что есть, вся нужна. А если кровь ты теряешь быстро… Словом, чем быстрей ты ее теряешь, тем сложнее организму перестроиться и компенсировать потерю. И тем острее ощущается нехватка. К тому же, ты ведь не только кровь теряешь.
– А что? – Аня взглянула недоуменно.
– Энергию, силы. Сильнейшее возбуждение провоцирует мощнейший же выброс. А потом ты опустошен. Вплоть до потери сознания. В себя приходишь тяжело и не скоро… Но ты не переживай, откачивают всех. Если надо – еще и реанимацию подключают, тут такое оборудование в доме – с того света достанут.
– Еще и реанимация… – Аня зябко поежилась.
– Да ты не переживай, оно того стоит. После всех эмоций, что ты получаешь в процессе, все последствия такой ерундой кажутся.
– А ты когда-нибудь сам?.. – недоверчиво взглянула на него девочка.
– А то! Бывал и на моей улице праздник, – Степан просто излучал самодовольство. – Тут в гости не только человеческие девы заглядывают. А какие вампирши красивые, ты бы знала! – он мечтательно закатил глаза. – Нет, мужчины у них, конечно, тоже весьма ничего, но женщины…
– Степа, я, конечно, рад, что вхожу в категорию «весьма ничего», но ты Аню своей болтовней от еды отвлекаешь, а нам бы уже ехать надо, – хозяин дома возник на пороге кухни несколько неожиданно. – Как всегда спокойный, с легкой улыбкой и в непроницаемо черных очках. – Идем, поможешь мне.
Аня осталась одна. После Степиных слов на душе было слишком тревожно, аппетит пропал. Но поесть было надо, она понимала. Да и Ар волноваться станет, что она голодная.
Аршез нашел ее, когда Аня уже допивала чай. Полностью одетый, со строгой прической.
– Что случилось, ребенок? – то, что она расстроена, почувствовал сразу.
– Да нет, ничего, это я так… Волнуюсь немного перед поездкой, – обсуждать с Аром последствия вампирских укусов не хотелось. Что толку? Он все равно не сможет изменить эту часть реальности. Только расстроится сам оттого, что она боится. А она… боится, да. Вот Степан не боится, для него это нормально, желанно даже, а она… – А что вы такое странное с Ринатом в саду делали? – решила перевести тему. – А то просыпаюсь, а вы там… полуголые… да еще и обнимаетесь…
Он смеется.
– Ну и фантазии у тебя, ребенок. Он всего лишь показывал мне, как вырастить дерево.
– А обниматься зачем?
– Чтоб я энергию мог почувствовать, токи силы. Понимаешь, он их через меня пропустил, это чувствуешь, словно… Возникает ощущение, будто сила – моя, я ей управляю… – он стал задумчив.
– И каково это?
– Словами передать сложно, – Ар отодвинул ближайший стул и присел. – Понимаешь, я никогда раньше не соприкасался… с такой силой. Теоретически знал, конечно, что прежде мой народ ею обладал, а единицы и после перехода в новый мир сохранили… Но чувствовать это самому, так, словно это мое… Впервые в жизни мне жаль, что я не родился лет на пятьсот пораньше. Совсем в другом мире. С совсем другими способностями и возможностями… Понимаешь, не вырезать из дерева подобие дерева, а просто вырастить его – таким, каким захочешь…
– А вы вырастили сейчас? Большое?
– Нет, не большое, росток. Тоненький прутик, который ты из маленького зернышка вытягиваешь сам – кормишь его своей силой, уговариваешь изгибаться так, как это нужно тебе, выпускать новые веточки там, где ты это задумал… – Аршез смотрел на нее широко распахнутыми глазами, но казалось – не видит. Он все еще в саду, все еще тянет из земли свой «тоненький прутик». Да уж, вампир… аккурат из эльфийского леса. Даже ей представить такое смешение было сложно. Каково же ему?
Обойдя стол, Аня прижалась к нему со спины, обнимая. Какой же он, все-таки… Если бы еще не вся эта кровь…
* * *
В школу Ринат повез их на своей машине. Человеческой машине по человеческим дорогам. Сказал, его школа временно базируется на территории пустующего летом детского садика, и вампирские машины, зачастившие в это заведение, смотрелись бы слишком уж невероятно.
– Проект специального здания уже закончен, – рассказывал Ринат по дороге, – место тоже уже подобрали. На берегу реки, в окружении леса, вдали от населенных пунктов, чтоб любопытные вокруг не бродили. Будет большая зеленая территория – и для прогулок места хватит, и для занятий спортом. Очень хотелось бы закончить строительство до сентября. Правда, мне осторожно намекают, что от осознания того, что я – вампир, бетон быстрее не затвердеет, и технологические паузы придется выдерживать, если я не хочу, чтоб все строение разъехалось, как карточный домик…
Светлейший Риниеритин непринужденно болтал, делился планами, обращал Анино внимание на те или иные достопримечательности, мимо которых они проезжали. И Аня послушно вертела головой, рассматривая сквозь стекло то одно, то другое здание, временами задавала уточняющие вопросы, чтоб поддержать разговор и продемонстрировать Ринату, что его экскурсия интересна и познавательна. Беря пример с Аршеза, она пару раз попыталась назвать его полным именем, но, видимо, неудачно, потому что он это пресек, и с улыбкой попросил и дальше звать его исключительно Ринатом, и ни на кого не обращать внимания.
Аршез в беседе участия не принимал. Просто сидел, крепко обнимая одной рукой свою девочку, и размышлял о чем-то. Не слишком веселом, судя по ощущаемым Аней эмоциям.
Двухэтажное здание детского садика располагалось внутри квартала, среди жилых домов, окружавших его со всех сторон. Двухметровый забор, ограждавший его территорию, сплошь состоял из тонких кованых прутьев, и скрыть что-либо от посторонних взглядов был попросту не способен. В настоящий момент двор был пуст, песочницы на детских площадках закрыты темно-синими чехлами, застывшие в безмолвии качели невольно притягивали взор ярко-красным пластиком сидений, на дорожке одиноко лежал забытый мяч.
Ворота открывались автоматически, и потому гостеприимно распахнулись, стоило им подъехать, и закрылись вновь, едва их машина оказалась на территории. Которая, как внезапно выяснилось, вовсе не была безлюдной.
Мяч не валялся на дорожке, в него играли трое ребят. Качели не пустовали, на них сидела девушка, беседуя с двумя стоящими возле нее подругами. Вот разве что песочницы своего вида не изменили совсем – все те же чехлы – но, видно, лишь потому, что старшеклассников игры в песочке не заинтересовали.
– Школа изолирована полностью, – пояснил Ринат в ответ на недоуменный взгляд девочки. – Накрыта куполом, выдающим на внешнюю сторону картинку пустующей территории. Ну а изнутри он просто прозрачен, видно все, как есть.
– А как же наша машина? – нахмурилась девочка. – Она что, въехала и пропала?
– Первое время видна. Но смотреть на купол дольше пары секунд не выходит, тянет отвернуться.
– Я смотрела дольше, когда мы подъезжали.
– Так у тебя мотивированный интерес. Но исчезновение машины ты бы все равно пропустила. Обернулась – а ее нет уже. Уехала.
– А потрогать этот купол можно? – полюбопытствовала Аня, имея в виду скорее, ощутим ли этот невидимый купол на ощупь.
– Можно, – улыбнулся Ринат. – Его тут уже и трогали, и пробить пытались, и ножом разрезать. И просто пройти насквозь.
– Не удалось? – улыбнулась девочка, уже зная ответ.
– Нет, – согласился Ринат, выходя из машины, – не удалось.
К ним уже подошли. И те ребята, что в мяч играли. И из здания несколько человек выскочило. А вот девочки от качелей не отошли. Хихикнули (видимо, вместо приветствия) и остались на месте.
– Здравствуйте, – просиял навстречу Ринату темноволосый мальчишка. – А вы не говорили, что сегодня придете.
– Не говорил. Но планы немного поменялись. Вы разве против? – Ринат непринужденно улыбался ребятам.
Аршез выходить не торопился, внимательно всматриваясь в школьников сквозь стекла машины.
– Что? – обернулась к нему Аня, тоже не спешащая на выход.
– Он их не трогал. Ни одного из тех, кто к нам подошел. Тех девочек отсюда не чувствую. Но страха или обреченности в них тоже нет. Они рады, что он приехал, немного влюблены, немного стесняются…
– Немного влюблены? – легкость, с которой он прочел и озвучил чувства этих девочек, слегка покоробила. Про нее он тоже говорит друзьям: «немного влюблена, немного стесняется»? Или не немного уже?
– Очеловечусь я с тобой, ребенок, – горько вздохнул Аршез – не то в шутку, не то не совсем, – и начну ревновать к Верховному.
– П-почему? – да уж, ощущать чужие эмоции – это совсем не то, что читать мысли. Вот где у этого вампира логика?
– Потому что тебе не безразлично, что чувствуют к нему эти девочки, видимо. Идем, Риниеритин нас ждет.
Аршеза Ринат представлять своим детям не стал, бросил коротко: «мой сотрудник». А вот про Аню рассказал куда подробнее. И что она их землячка, и что прилетела к ним в страну на одном с ними самолете. В их группу, правда, изначально не попала, но теперь у него есть шанс восстановить справедливость, предоставив Анечке и, возможно, еще нескольким ребятам, которых удалось отыскать…
