Текст книги "Опекун для юной девы (СИ)"

Автор книги: Алина Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

С остальными собственниками выживших детей связался уже из машины. Мальчика ему готовы были отдать бесплатно. Если выживет, он уже пятый день не выходил из комы. А еще одну девочку – «может быть и за большие деньги». Впрочем, ее хозяина Риниеритин знал – гнида была еще та, хоть и из Древних. Тут придется еще поискать, что посулить и на что надавить.

Но это – чуть позже. Сначала Анна.

* * *

Зеленая машина стремительно опустилась прямо перед крыльцом сто седьмого отделения Сил Правопорядка. Столь же стремительно из нее вышел вампир, направляясь в здание. Ему навстречу уже бежали.

– Светлейший Аршезаридор? – почтительно склонил голову местный начальник.

«Успел», – подумал Великий, сбавляя скорость.

– Пока нет, но он тоже скоро прибудет, – чуть качнул головой. И представился, – Риниеритин ир го тэ Тиирэ, отдел внутренних расследований Управления Межрасового Сотрудничества. Можно сказать, ваш коллега.

– Очень приятно, – склонил голову глава отделения, внутренне напрягаясь.

– Инспекция работы человеческих организаций в мои обязанности не входит, – успокоил вампир доблестного служителя правопорядка. – Только проблемы человеческо-вампирских взаимоотношений. Хотел бы побеседовать с девой, если вы не против.

– Да-да, конечно, пройдемте, – начальник, а с ним и еще несколько человек, поспешили показать ему дорогу. Великий кивнул и, надев очки с непроницаемыми черными стеклами, последовал за сопровождающими.

– С девой все в полном порядке, она отдыхает, – торопливо рассказывали по пути высокому гостю. – Как только мы выяснили ее статус, ей сразу же были предоставлены максимально комфортные условия, предложен завтрак… Прошу, – перед ним распахнули дверь кабинета.

– Благодарю. Оставьте нас, – Риниеритин отослал людей и замер в дверном проеме, пораженно глядя на деву.

Ошибки не было, это была она – Аня. Та самая девочка, от которой он, после долгих раздумий, отказался. Вот разве что одежду сменила по местной моде. А больше не изменилась ничуть. Словно и не было этой недели, прожитой в чужой стране, в чужом доме, с чужим – даже не человеком – вампиром. Риньер ожидал найти ее любой – избитой, искалеченной, со следами пыток, с поврежденной безвозвратно психикой… А нашел нетронутой. Единственное, к чему он оказался не готов.

И потому глупо стоял, замерев в дверях, и смотрел на перепуганного ребенка. Ее даже девственности никто не лишил. Как?! Безмозглый невоздержанный сопляк за неделю совместной жизни не тронул принадлежащую ему человечку и пальцем?! Да они вообще встречались?! Любой мальчишка распил бы эту малышку с друзьями в первый же вечер, «кровавые детки» в принципе не приучены себя ограничивать!

А метка на ауре была. Да и Служба Крови контракт зафиксировала…

Он все же нашел в себе силы отмереть и улыбнуться девочке.

– Привет. Ты меня разве забыла? Я Ринат, мы общались на приграничной базе, сразу после вашей посадки.

– Я помню, – вышло ужасно тихо, голос не слушался. Она все так же стояла, прикрываясь от него креслом, будто щитом.

– И я тебя помню. На тебе была синяя футболка и короткие джинсовые шорты. И вот эти самые кроссовки. Неужели в наших магазинах не нашлось обуви интереснее?

– Не знаю, я не искала, – она напряженно следила за ним взглядом. Что ему нужно? Аршез предполагал, что Ринат большой начальник и весьма немолод… Аршез ей все врал!!! А до этого ей врал Ринат! И сейчас пришел… Зачем? Опять наврать? Обмануть, успокоить, а потом? Куда он отправит ее потом?

– А еще ты стояла, хотя в том зале было множество стульев. Так и не присела тогда ни разу… И сегодня опять стоишь. Может, сменим традицию?

– Что?

– Давай мы с тобой присядем.

– Не подходите!

– Не буду. Просто обойду этот стол и сяду вот тут, напротив, – стараясь не делать резких движений, он устроился в кресле, откинулся на спинку. Выжидающе взглянул на деву.

Она помялась, но тоже села.

– Что вам от меня нужно? – Аня не выдержала первой.

– Да сущую ерунду, – Ринат улыбнулся, демонстрируя дружелюбие. Она не поверила. Она всем им теперь не верила. – Ты немного набедокурила, а меня вытащили из постели, чтобы я разбирался в причинах произошедшего.

– Причина в том, что у меня нет документов, а без паспорта билет мне никто не продал.

– Так тебя задержали за безбилетный проезд?

– А то вы не знаете, – не слишком вежливо фыркнула девочка.

– Нет, – невозмутимо отозвался Ринат. – Мне не сказали, а я не спрашивал. Меня, если честно, больше другое интересует. Ты Аршезаридора когда последний раз видела? И видела ли ты его вообще?.. – добавил чуть тише и в глубоких раздумьях. Метка у нее, конечно, есть. Но ведь следов воздействия ни малейших!

– Как я могла его не видеть? Вы сами меня в его лапы отправили!

– Ну, до дверей же не проводил, – легкомысленно пожал он плечами. – Может, ты по дороге сбежала. А документы вас заранее подписать заставили, в одностороннем порядке… Опиши-ка мне, как он выглядит.

– Как?.. Обычно… как все вы.

Брови Рината иронично выгнулись, приподнимаясь над стеклами очков.

– Высокий, стройный, длинные волосы. Довольно светлые… ну, темней чем у вас, ближе к пепельному… нет, кофе с молоком, наверное… не знаю, как правильно цвет называется. Когда человеком притворяется, малиновую прядь себе крепит. Вот здесь, у виска. Смотрится очень… – она горько улыбнулась, горло перехватило. Артемка… Выдуманный персонаж, что толку теперь вспоминать. – Глаза бирюзовые, очень красивые, густые ресницы. Кожа светлая, лицо овальное, подбородок чуть заострен… Что еще? Одевается… Если на работу, то очень строго… Элегантно, но… безжизненно как-то. Костюм, галстук… Мне кажется, ему не идет. А если гулять куда или по магазинам – то ярко так, броско, наверное, даже с вызовом…

– Любопытно… И часто вы ходили гулять?

– Ну… я не знаю, когда время было. В выходные мы все больше по магазинам, одежду надо было купить, мебель… Потом ремонт делали. А в будни ведь он работал, так что – во второй половине дня только. Да и то не всегда выходило, иногда я одна гуляла.

– И что делала?

– Город смотрела, на аттракционах каталась. В Чернометске большой парк аттракционов, у нас меньше.

– И как город, понравился?

– Да, – кивнула она. И тут же сбилась. – Наверно. Не знаю. Мне тогда казалось…

– Что?

– Не важно, – девочка закрылась. Словно захлопнула перед его носом дверь, выпустив напоследок едкое облако горечи.

– Ну ладно, тогда расскажи про ремонт.

– А что про ремонт? Сделали.

– Ремонтировали-то что?

– А, кухню. У него не было, он лишнее помещение как кладовку использовал, старье хранил всякое. Потом выкинул, мы там побелили потолки, поклеили обои, обставили все. Теперь… – она вновь болезненно скривилась, вспомнив, что никакого «теперь» у нее больше нет. – А дверной проем он хотел резьбой украсить, – зачем-то поделилась она с Ринатом. – Вырезать иву, как будто она над дверью склоняется, и ветви до самого пола. Даже начал, и так получалось красиво, а он… Теперь уж и не закончит, – замолчала, отчаянно кусая губы. Вновь захотелось завыть. Все было так красиво, так волшебно… И все оказалось ложью!

– Так что же произошло? – решил перейти к сути Ринат. В принципе, картину он себе уже составил. И она была крайне далека от всех его изначальных предположений. Мальчик поразил. – Что случилось, когда у тебя начались месячные? Вчера, верно?

Аня белеет и в мгновение ока оказывается возле самой дальней от Рината стены. Как она могла забыть?! Он – такой же! Такое же кровожадное чудовище! И он чует!!!

– Выходит, угадал, – невозмутимо кивает вампир. – Да ты присядь, Анют, меня не стоит бояться. Я почти полвека институтским куратором проработал. И дев у нас среди студентов было – больше половины. А месячные у них – как ты, наверное, догадываешься – каждый месяц. И тянутся каждый раз по неделе. И недель в месяце всего четыре, – он чуть усмехнулся. – Так что не было на моей памяти ни одного дня, чтобы кровь текла одновременно меньше, чем у сотни дев, сосредоточенных в пространстве одного не слишком просторного здания. Я на запах текущей крови давным-давно перестал реагировать.

– Совсем? – она все так же стоит у стены. Уже не белая, а пунцовая от смущения.

– Ну, так уж списывать-то меня не надо, – лукаво улыбается он. – Оценит красоту аромата я все еще в состоянии.

Аня разве что руками не прикрывает горящие щеки. Да, тема не для нее. Малышка о подобном вслух, да еще с мужчиной, говорить не приучена. В этом, видно, и вся проблема.

– Есть вещи, от которых бессмысленно бегать, моя хорошая. Потому что они все равно побегут с тобой. Надо взглянуть им в лицо, признать их существование, и разбираться, что делать дальше. Садись. Ты ведь не хочешь, чтобы я повышал голос, и все отделение было в курсе нашей беседы?

Чуть помедлила, но все-таки села.

– Он тебя напугал, верно? Не смог спокойно отреагировать на твою кровь?

Кивнула. Скованно, напряженно, смущенно.

– А когда он говорил тебе, что он вампир, ты просто не подумала об этой крови? Думала, все будет более чисто, возвышенно, романтично?..

– Он не говорил мне, что он вампир! – она снова вскакивает и кричит в полный голос, не в силах справиться с эмоциями. – Он никогда мне такого не говорил!! Всегда врал, что он просто мой опекун, что я ничего ему не должна, а там написано… там… – Аня падает обратно в кресло, заходясь в рыданиях. Арик, ее Арик… Просто коварное кровожадное чудовище, жаждущее ее смерти! Романтично. Что может быть романтичного в том, что у тебя выпьют всю кровь?! И да, она, разумеется, и подумать бы не смогла, что кто-то может хотеть всю эту ежемесячную грязь, что вытекает черт знает с чем вместе! А он вылизывал… свои тонкие белые пальцы, перемазанные всей этой дрянью, и глаза у него были… да как бельма, практически, там зрачок вообще потерялся! Безумец. Кровожадный безумец, вот кого она увидела в тот момент! Вот его лицо – истинное, без прикрас…

– Так ты что, прожила всю эту неделю, думая, что он человек? – удивился куратор. Такого он не ожидал. Неужели мальчишка давил ребенка ментально?

– Он сказал, что он не человек, – взглянула исподлобья девочка. – Да и как бы… если меня от каждого его прикосновения словно током било… потом он сделал что-то, стало лучше, но… Да там видно, что не человек, что другой, совсем… Об этом просто забываешь вечно, он так притворяется идеально… что он хороший, добрый, заботливый. Как я могла подумать, что он вампир, как?!

– Но ведь ты свободно гуляла по городу, общалась с людьми. Мне казалось, наши люди только и говорят, что про вампиров.

– Так и у нас про вампиров говорят. Но это вымышленные книжные персонажи! Как я могла поверить, что здесь они реальны?!

– При условии, что ты жила с одним из них? – он с улыбкой покачал головой. – Действительно, с чего бы?

– Считаете меня дурой, да? – взвыла она, обхватывая голову руками. Идиотка. Наивная малолетняя идиотка! Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой! Слишком уж хорошо! Надо было читать, смотреть, интересоваться. А не думать исключительно об Аршезе!

– Я считаю, что тебе просто сказочно повезло, малышка. И ты даже представить не можешь, как.

– Да? – хмуро посмотрела она на мужчину. – И в чем счастье?

– Счастье твое подойдет с минуты на минуту, – решение он принял. – Но я его дожидаться не буду, у меня еще пара встреч назначена, не хотелось бы опоздать. Давай мы договоримся так. Ты сейчас сидишь, ждешь своего Аршезаридора. И спокойно с ним беседуешь. Задаешь вопросы, выясняешь подробно обо всем, что тебя пугает. А вечером я вас обоих жду в гости. У меня к мальчику тоже вопросы накопились, пусть готовится, – потянулся, взял с начальственного стола лист бумаги, достал из кармана ручку, бегло набросал текст приглашения. – Отдашь, когда он придет. И не дрожи ты так. Он наверняка уже успокоился, сообразил, что сам напортачил. Так что едва ли станет сильно тебя ругать. В любом случае я написал, что желаю видеть тебя в гостях живой, здоровой и невредимой. Ослушаться он не посмеет. А вечером будем решать, как нам с тобой дальше действовать. Не прощаюсь, малыш.

Кивнул, одарив легкой улыбкой. И ушел, еще стремительней, чем появился. В мальчике он ошибся. Мальчик, похоже, не так уж плох, как он привык думать о представителях его поколения. Может, не такие уж они и испорченные. Или хотя бы – не все… Ладно, надо будет ближе к их визиту подробнее посмотреть его дело. Что там у него с тем убийством, да и вообще… И попробовать договориться по-хорошему.

От своих планов на Анну Верховный не отказался. Просто, раз уж непосредственной физической угрозы тут нет, ей лучше побыть еще немного со своим вампиренком. Потому что он просто не сможет сейчас уделить малышке время, необходимое для ее нормальной адаптации на новом месте, ему надо спешить на встречу со следующей девочкой. Не прикасаться к ней и пальцем до визита Верховного куратора ее владелец не обещал, совсем не обещал. А, неплохо зная Экрэтуса не с самой лучшей стороны, Риньер не сомневался: этот вытянет все, что можно. И из девочки, и из ситуации. И потому следовало поторопиться.

* * *

Дверь закрылась, и Аня снова осталась одна. Таинственный Ринат очередной раз появился и исчез, а она очередной раз не сумела понять: а что он хотел-то? Начал с того, что его подняли с постели, чтоб он разобрался. В чем? В причинах ее задержания? Или в причинах ее побега? В одно и вникать не стал, на тему другого поведал какую-то пошлую байку. Закончил словами «разбирайтесь сами». И уехал! Впрочем, она никогда не была для него достаточно интересна.

Господи, да о чем она? Он же вампир! Вампир, вампир, вампир, а она опять переживает, что не глянулась!

Не помещается в голове. Просто не помещается. Они же такие… такие люди! В гробах не спят, солнца не боятся, черного не носят… Они живые, они дышат, ходят в туалет, в конце концов, спят ночами… Чушь, о чем она вообще? Вампир – это тот, кто пьет кровь, а ее кровь, вместе с плотью, отдана вампиру Аршезаридору в вечное владение и использование. И от того, дышит он или не дышит в процессе дегустации своей собственности, для собственности ничего не меняется!

Ну, как же так, мысленно стонала она, ведь этот же Арик, ее Арик. Ее Аршез, ее Артемка. Ну, как он может желать ей смерти?.. Жена Синей Бороды, наверное, думала так же, стоя на коленях посреди комнаты, полной отрубленных голов. Плакала и думала, что ее муж не мог, только не он, он – не такой. А если даже и такой, то с другими, не с ней, с ней он так никогда не сможет… А он приехал и смог. Вот и Арик приедет и ее убьет. Чего ему дальше скрывать свою сущность? Поиграл, и хватит…

И как они так быстро сумели вычислить, кто она? Аршез ее фото разослал по всем отделениям? И при чем здесь тогда Ринат?

Взгляд упал на окно, не забранное решеткой. Нельзя просто сидеть и ждать Аршеза, надо попробовать выбраться. Надо пытаться спастись, никогда не стоит сдаваться! Здесь всего лишь второй этаж. Если окно на безлюдную улицу…

Нет, окно выходило во двор отделения, полный милиции (как они тут называются?), машин и… Поздно. Народ во дворе был не просто так. Они готовились встречать очередного вампира, чья белая машина уже спускалась с небес на землю, расчерчивая небо, словно падающая звезда.

Застыв на подоконнике, она с ужасом смотрела, как машина приземлилась, открылась дверца, вышел ОН… Аршез, ее Аршез! Такой родной, такой привычный… Только серый какой-то весь, замученный…

Он сделал шаг в сторону крыльца и тут же остановился, мгновенно найдя ее взглядом. И сразу взлетел – напрямую к ее окну, не обращая ни малейшего внимания на людей, столпившихся во дворе.

Она дернулась было назад – бежать, прочь, скорее… Но не смогла оторвать от него глаз. Так и стояла коленками на подоконнике, глядя на его неминуемое приближение. Он подлетел. И тоже опустился на колени. На подоконник. С внешней стороны от окна, которое Аня так и не успела открыть. Коснулся руками стекла напротив тех мест, где за стекло держалась она. И замер, не сводя с нее взгляда. Так и стояли, молча глядя глаза в глаза, и лишь оконное стекло тихонько вибрировало между ними.

Его глаза были тусклыми, словно выцветшими. Цвета больной бирюзы. В уголках рта залегли горькие складки. И веяло от него такой тоской. Скорбной, беспросветной. А где… радость победителя? Азарт охотника, загнавшего наконец свою добычу?

Нет, не загнал. Всего лишь испугался, что она выпадет из окна, пока он будет подниматься по лестнице. Она чувствовала это. Она по-прежнему его чувствовала. И в нем по-прежнему не было ничего… ни рогов, ни клыков, ни жажды смерти, ни агрессии. Это все еще был Ар. Ее Ар.

Проклиная себя за самую большую и непоправимую глупость в жизни, она протянула дрожащую руку и открыла окно. Затем спустилась с подоконника и отступила назад, позволяя ему войти.

Он подошел. Очень медленно, будто боясь спугнуть. Затем поднял руки и притянул ее к себе. Обнял. И замер, прижавшись щекой к виску, одной рукой обнимая ее за спину, пальцами другой – зарывшись в волосы на затылке.

– Прости меня, маленькая. Пожалуйста меня прости! Я не хотел… Столько раз собирался тебе все объяснить… Так и не собрался… Прости…

А она только всхлипнула жалобно, вновь ощутив тепло его рук, и потонула, захлебнулась в густом мареве его ауры, вдруг заполнившем ее легкие, ее сердце, ее разум. Аня чувствовала, как его сила струится внутри нее, протекает сквозь, словно растворяя и контуры ее тела, и даже границы собственного «я». И это ощущалась таким правильным, таким нужным ей сейчас, бесконечно, жизненно необходимым. Она уже не понимала, как она вообще продержалась так долго в этом безвоздушном пространстве – в пространстве, что не было заполнено воздухом его природной силы.

– Так это и бывает, да? – слабым голосом спросила девочка, и сама прижимаясь к нему всем телом, обхватывая руками. – Вы нас убиваете, а мы тонем в вашей ауре, не имея сил даже отстраниться, и мечтая лишь о том, чтоб никогда больше не покидать ваших объятий? Так это и действует – притяжение вампира, да?

– Да, – так же тихо и горько ответил Ар, – так это и действует… Ты потерпи, – встрепенулся он, – сейчас станет полегче. Это из-за разлуки. Энергетическое истощение. К ауре моей ты привыкла, и вот результат. Сейчас пройдет, ты не бойся.

– Теперь ты меня убьешь? – она не очень поняла его объяснения. А, может, и не услышала.

– Да ты чего, ребенок?! Как ты подумать только такое могла?! – у него даже руки разжались от возмущения.

– Я читала. Там все написано. Имеешь право. В любой момент! По закону!!! – воспоминание о контракте заставили ее избавиться от наваждения почти мгновенно.

– Ну, тихо, ребенок, тихо, – он поймал кулачки, которыми она отчаянно колотила ему в грудь, – перестань. Я ведь тоже это читал, верно? Что я тебе сказал? Я – твой опекун. Твоя жизнь мне дана, чтоб беречь ее и хранить. Как самое большое сокровище.

– Ложь! Ты таблетки купил – первым делом, сразу! Кровь мне восстанавливать. Это после чего, после усиленного хранения?!

– Для усиленного хранения, маленькая, – качнул он головой. – Тогда я еще не мог знать, как быстро и насколько близко мы с тобою сойдемся. Вот и перестраховался. Это не лекарство, это витамины. Их пьют заранее, курсами. После их пить бесполезно.

– Что значит «насколько близко сойдемся»?

– Это значит, что мужчина и женщина, живущие в одном доме, порой способны испытывать друг к другу очень сильное сексуальное влечение. И не видеть причин его сдерживать, – чуть улыбнулся, глядя на ее покрасневшие щечки. – Но вместо женщины мне подсунули ребенка, поэтому таблетки я отложил.

– Ты это специально, да? Надеешься меня смутить и уйти от темы?! Я не спрашивала тебя про секс, хотя, конечно, впечатлена, что я обязана служить тебе наложницей. Я говорила о твоих намерениях питаться моей кровью!

– Кровью разумных не питаются, Анют, она слишком уж драгоценна, – Аршез обхватывает ее руками за талию и сажает на стол. – Ей наслаждаются, – он осторожно раздвигает ей коленки и встает между ними. – Цедя по капельке, по глоточку, – его руки, скользнув по бедрам, крепко обняли ее за спину. – И только во время секса, – негромко закончил он фразу возле самого ее уха.

Она дернулась. Он не пустил.

– Именно поэтому эти два пункта всегда стоят вместе, в любом контракте, неважно, пожизненный он, или заключен лишь на одну ночь. Одно без другого не бывает. Жажда крови для нас неотделима от жажды плоти. И если ты соглашаешься на одно, то должна понимать, что при этом соглашаешься и на другое.

– Я не соглашалась на подобное! Пусти! Да как вообще на такое можно согласиться?!

– Есть такое слово, ребенок, «страсть». Людям оно тоже ведомо. Сгорая от нее, можно согласиться очень на многое … Будучи взрослым, конечно. А ты пока дитя. И, разумеется, ни на что подобное не соглашалась. Поэтому я тебя и не трогаю. И даже не собираюсь.

– Да? А сейчас ты, по-твоему, что делаешь? Да мне вздохнуть тяжело…

Он чуть ослабил хватку.

– Прости. Сейчас я просто не даю тебе сбежать.

– Конечно! А кто смотрит на меня порой так, что от одного взгляда одежда плавиться начинает?! А кто к шее моей по пять раз на дню примеривался, как бы зубы точнее в вену вонзить?! Это так ты «не собирался»?!

– Желать и реализовывать свои желания – разные вещи, малыш, – он мягко коснулся рукой ее щеки, вгляделся в лицо. – Да, ты желанна. И я наслаждаюсь тобой: и когда смотрю, и когда прикасаюсь, и когда целую… И я не собираюсь вонзать в тебя зубы, мне просто нравится запах – твоих волос, твоей кожи, твоей крови. Вот здесь, – он нежно провел пальцем по ее шее, – идет очень мощный поток крови и очень близко к поверхности. А кожица такая тонкая, такая нежная. Когда прижимаешься губами, возникает ощущение, что она просто растворяется, а кровь струится между зубов…

– Ты сумасшедший! – снова дернулась она. – Маньяк!.. Господи, да просто вампир, мечтающий о том, чтоб моя кровь текла по его зубам! Как мне жить с этим, ты мне скажи, как?! Быть так близко от тебя и не ждать, что моя жизнь оборвется уже в следующую секунду? С такими твоими фантазиями… желаниями… – ее начинало трясти.

– Так боишься меня теперь? – горько вздохнул он в ответ. Опять он говорит ей не о том. – Прости, я лишь пытался сказать, что ты прекрасна. И я наслаждаюсь просто находясь рядом с тобой, без всякой крови… А сексом с детьми я не занимаюсь, тебе не стоит этого опасаться.

– А вчера?

– И вчера не занимался, – он помрачнел, словно запнувшись о невидимую преграду. Потом все же нашел в себе силы, и продолжил о том, что волновало сейчас его деву. – Я действительно сорвался вчера, Анют, ты права. Слишком резко и неожиданно окунулся в запах. Все же открытая кровь… особенно, если она течет по бедрам бесконечно желанной девы…

Она покраснела, и вновь попыталась вырваться.

– Прости, – он снова не отпустил. – Моя вина, я был должен предупредить… Надеялся, что успею. Что это случится когда-нибудь потом, а к тому времени ты уже перестанешь меня так стесняться… Прости. У нас прокладки носят только дома, на улицу с ними уже не выходят, это считается неприличным. А тебя мне придется просить и дома их не использовать. И не бегать в таком состоянии в мою постель.

Она отчаянно прятала лицо у него на груди. К разговору о подобном она была по-прежнему не готова. Даже в свете его вампиризма. Можно желать кровь, но не эту же.

– И все у нас будет хорошо, – он осторожно погладил ее – маленькую, смущенную, сжавшуюся – по спутанным волосам, пропахшим нагретым железом, гарью, смазкой. – Ты же видишь: сегодня обнимаю тебя – и ничего. А кровь все так же идет…

Сегодня от запаха крови его подташнивало. Он не только сейчас ничего не хотел, ему казалось, он вообще уже никогда никакую кровь захотеть не сможет, ему даже питаться с ножа придется. В ушах все еще стоял вой сирены. И два коротких слова: «дева мертва»… Но это была только его ноша, такое не разделить…

– Очень сильно тебя вчера напугал?

– Шокировал… Испугалась я уже потом.

– Когда прочитала контракт и решила, что это смерть?

– А что я должно была решить?

– Не знаю. Быть может, вспомнить все то время, что мы провели с тобой вместе? Попытаться оценить мои действия, раз уж все мои слова тебе показались ложью, – он позволил ей чуть отстраниться и взглянул в глаза. – Анют, ну, подумай сама. Если бы я хотел тебя убить – выпить твою кровь или другим каким способом избавиться – разве я стал бы делать ремонт в квартире, покупать новую мебель, технику, столько вещей для тебя? Даже если предположить, что я был очень-очень сыт и решил подождать недельку, пока оголодаю, то эту неделю ты бы прекрасно в своих штанишках по дому побегала, питаясь чаем да бутербродами, денег мне на тебя зачем было столько тратить? Они у меня совсем не лишние, для другого были отложены.

Она смутилась.

– Я не просила…

– Аня, да я не о том, что мне жалко. Я о том, что ни твое убийство, ни использование тебя в качестве еды в мои планы как не входило, так и не входит.

– Зачем же тогда ты меня взял? Зачем подписал этот чертов контракт?

– А что б с тобой стало, если б не взял? Думаешь, тебе бы свободу дали? Просто отдали бы кому-то еще… И я бы остался, весь такой в белом: ничью жизнь против воли себе не брал, если с кем из людей встречаюсь, то лишь с их согласия… А тебя бы убил этот самый «кто-то еще». Может, чтобы друзей ублажить, может, чтобы денег не тратить…

Она вздрогнула в его руках. Он погладил по волосам, прижал к себе крепче.

– Прости, что говорю об этом. Бывает все. Такое – тоже. Все вампиры разные. Как и люди, наверное. Вот только у нас – абсолютная власть. И распоряжаются ей… кто как может. Да, Анют, я подписал. И я рад, что я подписал. Я даже рад, что на тебя повесили этот контракт, а не дали полную свободу… Потому что теперь ни один вампир не имеет права коснуться тебя даже пальцем. Ни один. До конца твоих дней.

– А как же «с участием третьих лиц»?

– С моего согласия, ребенок. Которого я не дам. Никогда. Даже не думай об этом.

– Ты мне клянешься?

– Что тебя не тронет ни один вампир? Я клянусь, родная.

– Нет. Это я и так… верю. Еще не забыла, как ты меня от своего друга оттаскивал.

– А ты забудь. Не было никакого друга, в глаза ты его не видела.

– Ты поклянись, что ты сам, – не дает она сбить себя с мысли. – Что ты сам меня не убьешь, что не станешь меня использовать… как в том контракте написано. Самым дорогим, что у тебя есть, поклянись.

– Я клянусь, Анют. Беречь тебя, опекать, защищать. Помочь тебе найти свое место в этом мире. Хранить твою жизнь как величайшую ценность. Сделать все, что в моих силах, чтоб она была счастливой и долгой. Всем самым дорогим на свете клянусь!.. А знаешь, – добавил он задумчиво. – У меня ведь дороже тебя и нет сейчас ничего.

– Что, «кровь разумных» столь дорого ценится на рынке? – мрачно усмехнулась девочка.

– Не знаю, – отмахивается он от ее предположения. – Не в этом суть. Просто, понимаешь, Анют, если я не смогу сохранить твою жизнь, если я погублю тебя – я разрушусь сам. Перестану существовать как личность. Того Аршеза, что я создавал много лет и которого привык уважать – его больше не будет. Я превращусь в одного из тех, кого сам столько лет презирал… Я уже почти превратился, и даже не заметил… И тогда появилась ты…

Она не нашла, что ответить, и просто позволяла ему себя обнимать. Верила ли? Она знала, что он сам – верит. Просто чувствовала это, ощущала каждой клеточкой своего тела, как давно уже ощущала его эмоции. Но… если она ощущала их, если всю эту неделю она чувствовала его – истинного, такого, какой он есть… Может ли вампир быть хорошим? Не злодеем, не убийцей, не кровожадным чудовищем?.. Но ведь Ар – был. Добрым, внимательным, заботливым. Они ни единого разу не ощутила идущей от него агрессии – не то, что в действиях, даже в мыслях. Страсть – да, прорывалась, обжигая порой ее сознание темными и совершенно порочными желаниями. Но он действительно не позволял… Даже вчера – он ушел. Сам признает, что сорвался, но все же ушел. Не тронул. Вот только…

– Ар, – позвала, решившись спросить.

– Да, малышка.

– А что такое «кровь неразумных»?

– Что?

– Ну, ты сказал, что кровью разумных вы не питаетесь, она слишком большая ценность. А питаетесь вы тогда чем? Если не ради секса-удовольствия, а просто? Что тебе по вечерам привозят? Или… кого?

– Кого… – он вздохнул. – Не уверен, что тебе стоит об этом знать…

– Пожалуйста, Ар! Лучше ты. Я ведь все равно однажды узнаю…

– Нет уж, будем надеяться, что все-таки никогда, – покачал он головой. Но, поймав ее настороженный взгляд, решился продолжить. В самом деле, лучше уж он. – Здесь об этом не принято говорить. И уж тем более никто из людей никогда их не видел… Они действительно неразумны. Люди, лишенные разума. Особый вид, выведенный давным-давно. И уже не способный вернуть себе человеческий облик, даже если отпустить их на волю.

– Они… живут в неволе? – почти прошептала.

– В стадах.

– Но… – про стада он что-то уже говорил. Давно… Еще в первый день, когда она кладовку исследовала. – Погоди, ты тогда сказал «животные». Ваши особые животные, которых нельзя видеть людям…

– Да, официально это называется так. И в любом учебнике ты прочтешь именно это определение…

– На цепях! Вы держите людей… на цепях!

– Неразумных, Аня. Они уже не люди. Да, это было несправедливо и жестоко, но это было сделано, и только благодаря этому мы с тобой сейчас разговариваем, вся эта страна – существует, а весь мир за пределами наших границ даже не догадывается о нашем существовании. Не будь их – и весь мир давно превратился бы в наши охотничьи угодья, а мы – в одичавших хищников, ведомых одними инстинктами… Мы просто тоже хотим жить. Желательно – не безумцами.

– Вы их убиваете? Когда пьете – вы каждый раз выпиваете кого-то… до конца? – у нее начали дрожать руки.

– Ань, задачку реши. В одном городе было десять тысяч человек. И всего десять вампиров. Вопрос: на сколько лет вампирам хватит еды, если каждый из них ежедневно будет убивать по человеку? – помолчал, давая ей время сообразить. – А еще в человеке в среднем пять литров крови. Тебе не кажется, что я лопну, если выпью столько за раз?.. – он покачал головой, отметая подобные нелепые суждения. – Еда в нашем мире стоит очень дорого, к ней относятся крайне бережливо. Если я во время еды кого-то убью, мне придется выплачивать продовольственной фирме огромный штраф.

– «Продовольственной фирме»?

– Да, они занимаются разведением, содержанием, доставкой, последующей реабилитацией – полный цикл… Есть, конечно, еще частные стада, но это исключительно у элиты. Там настолько другой уровень дохода нужен, что я, если честно, даже не очень представляю, какие у них нормы и правила… Наверное, смертность там выше, хотя… Просто не знаю, Ань, правда.