Текст книги "Империя атома(сборник фантастических романов)"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 45 страниц)

Гросвенф ответил ему после минутного раздумья.

– Я принимаю ваше предложение. Конечно, мы можем только догадываться о том, как отреагирует существо. Может, оно будет приятно удивлено.

Сам он не верил в успех этого плана. Но имелся другой фактор в решающей все и развивающейся ситуации: убеждения и надежда человека. Лишь действительное событие способно изменить сознание людей. Когда их убеждения скорректированы реальной действительностью, тогда и только тогда они будут эмоционально готовы к принятию действенных решений.

Гросвенфу казалось, что он медленно, но уверенно постигает искусство влияния на людей. Недостаточно владеть знаниями и информацией, недостаточно быть правым. Человек должен быть последовательным и уметь убеждать. Иногда такой процесс мог занять больше времени, чем это позволяет безопасность. Иногда он не может быть выполнен вообще. И тогда гибнут цивилизации, проигрываются битвы и разрушаются корабли, потому что человеку или группе людей, несущих идеи спасения, не удается пробиться сквозь давно и ритуально устоявшуюся убежденность остальных.

Если только он сможет помочь, то здесь такого произойти не должно.

– Мы можем оставить атомные нагреватели на месте, пока не закончим энергизацию этажей, – заговорил капитан Лич. – Затем нам придется их убрать. Энергизация повлечет за собой соответствующую реакцию даже без открытия носика. Они взорвутся.

Таким образом, он деликатно исключил план Гросвенфа из борьбы.

Глава 14

В течение почти четырех часов, необходимых на оборудование восьмого этажа, икстль поднялся дважды. У него было еще шесть яиц, и он намеревался использовать все, кроме двух. Единственное, что его раздражало, так это то, что каждый гуул отнимал очень много времени. Против него, казалось, принимались все мыслимые и немыслимые меры. А присутствие атомных пушек заставляло его охотиться на людей, которые непосредственно ими управляли. Даже при крайней ограниченности подготовительных мер каждый рейд требовал много времени. И все же он не переменил своего плана: следовало прежде всего покончить с размещением яиц, а уж потом он займется людьми.

Когда работы на восьмом этаже были закончены, пушки перенесены и все перебрались на девятый этаж, Гросвенф услышал короткий вопрос капитана Лича:

– Мистер Пеннос, вы готовы к включению рубильника?

– Да, сэр! – голос инженера прозвучал в коммуникаторе сухим скрипящим звуком. Закончил он на еще более хриплой ноте: – Пятеро похищены, на очереди шестой. Нам повезло, но еще одному все равно придется исчезнуть.

– Вы слышали, джентльмены? Одному из нас придется исчезнуть. Один из нас будет жертвой, хочет он того или нет, – голос был знакомый, долго до этого молчавший. Он принадлежал Грегори Кенту. – Мне очень жаль, что приходится вещать из убежища аппаратной. Доктор Эгарт утверждает, что мне придется пробыть в постели еще неделю. Причина, по которой я сейчас с вами говорю, заключается в том, что капитан Лич передал мне бумаги директора Мортона, и я бы хотел, чтобы Келли исследовал его заметки, находящиеся у меня. Я пролью свет на весьма важное обстоятельство. Оно даст нам четкое представление о том, перед лицом чего мы стоим. Мы все должны знать даже наихудшее…

– Э – э – э… – зазвучал в коммуникаторе надтреснутый голос социолога. – Вот мои доводы. Мы обнаружили существо, которое плавало на расстоянии четверти миллиона световых лет от ближайшей солнечной системы, не имея, очевидно, специальных средств передвижения. Вообразите себе это ужасающее расстояние, а потом спросите себя – какая вероятность встретить его по одной только чистой случайности? Лестер дал мне цифры, поэтому я бы хотел, чтобы он сообщил вам, что уже знаю я.

– Говорите, Лестер! – голос астронома звучал на удивление тихо. – Большинство из вас знает, что представляет из себя наиболее распространенная теория о начале существующей Вселенной. Есть основания предполагать, что возникла она в результате гибели предыдущей Вселенной несколько миллионов лет назад. В наши дни полагают, что через миллионы миллионов лет наша Вселенная закончит свой цикл и исчезнет в катаклизмическом взрыве. О природе такого взрыва можно только догадываться. Что касается вопроса Келли, то я могу лишь предложить вам свою точку зрения. Давайте предположим, что алое чудовище было выброшено в пространство потрясающим взрывом. Оно оказалось в интергалактическом пространстве, неспособное изменить свое положение. При подобных обстоятельствах чудовище могло бы плавать там вечность, не приближаясь к ближайшей звезде ближе, чем на четверть миллиона световых лет. Вы это хотели услышать, Келли?

– Да. Большинство из вас помнит мое упоминание о том, что, подобно этому существу, чисто симпоидальное развитие не пронизало всю Вселенную. Логический ответ на это следующий: его раса должна была держать Вселенную под контролем и она ее держала!Но теперь вы понимаете, что это было с предыдущей Вселенной, а не с нашей, настоящей. Естественно, существо намеревается сейчас доминировать над нашей Вселенной. Эту теорию можно считать, по крайней мере, возможной, если не больше.

– Я уверен в том, что все находящиеся на борту ученые понимают, что мы поставлены перед задачей, для решения которой важны даже мельчайшие детали, – успокоительно произнес Кент. – Думаю, что предположение о том, что мы столкнулись с наследником высшей расы галактики, вполне разумно. И другие, подобно ему, могут находиться в таком же затруднительном положении. Мы можем лишь надеяться на то, что ни один корабль не окажется поблизости от такого существа. Биологически эта раса, возможно, находится впереди нас на биллионы лет. Помня об этом, мы должны понимать, что с каждого, находящегося на борту, можно требовать любых усилий и жертв…

Его речь прервал резкий выкрик:

– Схватил меня!.. Живей!.. Вытаскивает из костюма!.. – затем крики перешли в невнятное мычание.

Гросвенф быстро уточнил:

– Это Дак, заместитель начальника отдела геологии, – он произнес это, не раздумывая. Опознавать голоса он мог теперь почти автоматически.

В коммуникаторе раздался еще один крик:

– Он спускается вниз! Я это видел!

– Подать энергию! – приказал капитан Лич.

Гросвенф поймал себя на том, что с любопытством смотрит себе под ноги. Там мерцал переливающийся, яркий свет. Хорошенькие маленькие язычки пламени сердито шевелились в нескольких дюймах от его прорезиненного скафандра, как будто невидимая сила, защищающая его скафандр, заставляла их держаться подальше. Наступила давящая тишина. Почти ничего не соображая, он уставился в зев коридора, где жил сейчас неземной голубой огонь. В какое – то мгновение ему вдруг показалось, что он смотрит на него из – за стены корабля. Потом сознание вернулось к нему, и он словно зачарованный стал наблюдать за голубой свирепостью энергизации, пытавшейся добраться до него сквозь защитный костюм.

Снова заговорил Пеннос, на этот раз почему – то шепотом:

– Если план удался, то теперь мы держим дьявола на седьмом или восьмом этаже.

Капитан Лич отдал следующую команду:

– Всем людям, чьи фамилии начинаются с буквы «А» и до буквы «Л», следовать за мной на седьмой этаж! Группе с «М» до «Ч» – за мистером Пенносом на восьмой! Все орудийные команды остаются на своих местах. Команда, занимающаяся перекрытием, продолжает действовать согласно приказу.

Люди, бегущие впереди Гросвенфа, остановились, как вкопанные, за вторым от лифта углом на седьмом этаже. Гросвенф был среди тех, кто пробился вперед, и застыл над распростертым на полу телом. Блестящие огненные пальцы как будто прижимали его к металлу. Молчание нарушил капитан Лич.

– Освободите его!

Вперед осторожно вышли два человека и дотронулись до тела. Голубое пламя устремилось к ним, как будто пытаясь напасть. Они отпрыгнули, так что взвизгнули оплавленные соединения. Подняв тело, они отнесли его в лифт и подняли на неэнергизированный десятый этаж. Гросвенф последовал за ними и в молчании остановился у положенного на пол тела. Безжизненное, оно дернулось несколько раз, высвобождая стремительные разряды энергии, и постепенно успокоилось в смертельной неподвижности.

– Я жду отчета! – жестко проговорил капитан Лич.

После секундного замешательства заговорил Пеннос:

– Люди были расставлены на трех этажах согласно плану. Они все время снимали флюоритными камерами. Если существо где – то поблизости, то они его увидят. Это займет минут тридцать.

Через двадцать минут последовало последнее сообщение.

– Ничего! – голос Пенноса выдал ею разочарование. – Командир, должно быть, чудовище благополучно смоталось.

Где – то в открытой на мгновение сели коммуникатора чей – то голос жалобно произнес:

– Что же нам теперь делать?

Гросвенфу показалось, что эти слова выражают сомнения и тревогу каждого члена экипажа на борту «Космической Гончей»…

Глава 15

Молчание длилось долго. Начальники отделов и служб корабля, обычно такие активные, теперь, казалось, потеряли дар речи.

Гросвенф немного отвлекся от своих мыслей – обдумывания нового плана. Вместе со всеми он смотрел в лицо реальности. Сейчас он тоже молчал – говорить первым должен был не он.

Затянувшееся молчание нарушил Кент.

– Оказывается, наш враг может пройти сквозь энергизированную стенку так же легко, как и через обычную. Мы можем продолжать утверждать, что чудовище не заботится о приобретении опыта, но его регенерация происходит настолько стремительно, что то, что он ощущает на первом этаже, уже не имеет для него значения к тому времени, когда он подходит к следующему.

– Я бы хотел поговорить с мистером Зеллером, – заявил капитан Лич. – Где вы находитесь, сэр?

– Говорит Зеллер, – в коммуникаторе зазвучал голос начальника отдела металлургии. – Я уже закончил работу над защитным скафандром и начал поиски в трюме корабля.

– Сколько времени понадобится для производства таких скафандров для каждого члена экипажа?

Зеллер ответил не сразу.

– Нам удалось кое – что сделать в этом направлении, но нам придется подготавливать производственный материал, – произнес он наконец. – Прежде всего необходимо создать инструменты, при помощи которых подобные скафандры можно будет сделать в нужном количестве из любого металла. Одновременно нам следует начать работу с атомным реактором для создания сопротивляемого материала. Как вы, должно быть, понимаете, он останется радиоактивным довольно длительное время. Я полагаю, что следующий костюм сойдет с конвейера примерно через двести часов.

Для Гросвенфа это прозвучало как умеренно осторожное суждение. Проблема механического сопротивления вряд ли была преувеличена. После слов металлурга капитан Лич погрузился в размышления.

– Тогда это нам не подходит! – неуверенно прозвучал голос биолога Скита. – Полная энергизация тоже займет много времени, если только она вообще возможна. Наше положение безвыходно, у нас не осталось никаких шансов на спасение.

Обычно ленивый голос Гурлея, специалиста по коммуникации, прозвучал сердито:

– А я не понимаю, почему следует исключать эти пути? Мы еще живы. Я предлагаю серьезно взяться за работу и сделать столько, сколько сможем.

– А почему вы думаете, – холодно прозвучал голос Скита, – что существо не способно разбить металл высокой сопротивляемости? Поскольку он высшее существо, то его знания физики, вероятно, намного превосходят наши. Чудовище может найти довольно простую проблему создания луча, который может уничтожить все, чем мы располагаем. Не забудьте о том, что кот мог распылять металл высокой сопротивляемости – и одному небу известно, какие пригодные для этого материалы и механизмы имеются в наших лабораториях!

– Вы что, предлагаете позорную капитуляцию? – гневно парировал Гурлей.

– Нет! – раздался не менее рассерженный голос биолога. – Я хочу, чтобы мы рассуждали здраво, а не тратили силы на выполнение невыполнимых задач.

Из коммуникатора послышался голос Кориты, положивший конец словесной дуэли.

– Я склонен согласиться со Скитом. Мы имеем дело с существом, которое должно было быстро понять, что нам нельзя давать время для работы над чем – то важным. По этой и по другим причинам существо захочет вмешаться, если мы попытаемся подготовить корабль к полной энергизации.

Капитан Лич все еще размышлял.

Из аппаратной снова донесся голос Кента:

– И что, вы думаете, оно будет делать, когда поймет, что нельзя позволить нам продолжать действия против него?

– Чудовище начнет убивать. И я не могу придумать ничего другого, как закрыться в аппаратной. Однако я согласен со Скитом, что со временем существо сможет проникнуть и туда.

– У вас есть какие – нибудь соображения? – наконец прервал свое молчание капитан Лич.

Корита колебался.

– Откровенно говоря, нет. Мы не должны забывать о том, что имеем дело с существом, которое, по – видимому, находится на крестьянской стадии своего цикла. Для крестьянина его земля и он сам – или используя более абстрактные понятия – его собственность и его кровь священны. Существо будет слепо бороться против вторжения в эти области. Как всякий аграрий, существо привязывает себя к куску собственности и там строит свой кров и вскармливает потомство. Но все это общие рассуждения, джентльмены. В настоящий момент я не представляю, как нам следует использовать его слабости.

– Я тоже не понимаю, как все это может нам помочь, – заявил капитан Лич. – Может быть, главы отделов проведут консультации со своими помощниками? Если у кого – нибудь возникнут новые соображения, я жду сообщений через пять минут.

Гросвенф, не имеющий в своем отделе никаких помощников, проговорил:

– Нельзя ли мне задать несколько вопросов мистеру Корите, пока будет проходить обсуждение по отделам?

– Если никто не возражает, я согласен, – кивнул капитан Лич.

Так как возражений не последовало, то Гросвенф спросил:

– Мистер Корита, вы свободны?

– А кто это?

– Гросвенф.

– А – а – а, мистер Гросвенф! Теперь я узнал ваш голос. Прошу вас, задавайте вопросы.

– Вы упомянули о том, что крестьянин с почти бессмысленным упорством цепляется за свой клочок земли. Если это существо находится на крестьянской стадии цивилизации, то может ли оно представить себе иное с нашей стороны отношение к нашей собственности?

– Уверен, что нет.

– Существо будет строить свой план, уверенное в том, что мы не можем от него убежать, поскольку привязаны к кораблю?

– Боюсь, что в этом он будет совершенно прав: мы не можем покинуть корабль и тем спастись.

– Но сами мы находимся на такой стадии, – настаивал Гросвенф, – когда любая собственность значит для нас столь мало? Мы ведь не привязаны к ней так сильно?

– Я думаю, – твердо проговорил капитан Лич, – что начинаю понимать, к чему клонятся ваши рассуждения. Вы собираетесь предложить нам другой план?

– Да… – против желания голос Гросвенфа слегка дрожал.

– Мистер Гросвенф, – сурово заговорил капитан Лич. – Если я вас правильно понял, то за вашим решением стоят смелость и воображение? Я хочу, чтобы вы разъяснили его всем, – он заколебался и взглянул на часы, – до истечения пятиминутного срока.

После короткой паузы снова послышался голос Кориты:

– Мистер Гросвенф, вы совершенно правы. Мы можем принести эту жертву без духовных терзаний. И это – единственный выход!

Минутой позже Гросвенф представил свой анализ обстановки всему составу экспедиции. Когда он кончил, Скит произнес трагическим шепотом:

– Гросвенф, вам это удалось! Это означает уничтожение Ван Гроссена и остальных. Это означает уничтожение каждого из нас, но вы правы. Собственность для нас не важна. Что же касается Ван Гроссена и еще четверых пленников чудовища, – его голос обрел суровость и твердость, – то у меня не было возможности сообщить вам о своем докладе Мортону. Я предполагал возможную параллель с некоторыми аспектами поведения земной осы. Это настолько ужасно, что я думаю следующее: немедленная смерть будет для этих людей избавлением от мучений.

– Оса! – крикнул кто – то. – Вы правы, Скит, чем скорее они умрут, тем будет лучше для нас и хуже для чудовища.

– В аппаратную! – приказал капитан Лич. – Мы…

Его прервал быстрый взволнованный голос, ворвавшийся в аппаратную. Прошла томительная секунда, прежде чем Гросвенф осознал, что он принадлежит металлургу Зеллеру.

– Капитан! Быстро присылайте в трюм людей и газометы! Я обнаружил их в трубе кондиционера. Существо тоже здесь, и я сдерживаю его вибратором. Это не причиняет ему особого вреда, так что поторопитесь!

Капитан Лич отдавал приказы со скоростью машины, в то время, как люди бросились к лифтам.

– Всем начальникам отделов и их штатам проследовать к шлюзу. Военному персоналу занять лифты и следовать за мной. Возможно, мы не сумеем загнать его в угол или прикончить в трюме. Но, джентльмены… – голос его стал жестким. – Мы должны избавиться от чудовища и сделаем это, чего бы нам это не стоило. Мы больше не можем считаться с собой!

Когда человек обнаружил его гуулов, икстль отступил с большой неохотой. Впервые острый страх поражения проник в его сознание, как тьма, сомкнувшаяся за стенами корабля. Первым его побуждением было ринуться в гущу людей и сокрушить их, но воспоминание об уродливых, сверкающих орудиях прогнало это желание. И он отступил с чувством опустошения, потеряв инициативу. Теперь люди обнаружат его яйца и, уничтожив их, сокрушат его надежду на поддержку других икстлей.

Теперь у него оставалась лишь одна цель. С этого момента он должен убивать и только убивать. Сейчас его удивляло то, что он думал прежде всего о воспроизведении, а все остальное оставлял на потом. Он холодно подумал о том, что зря потратил драгоценное время. Но, чтобы убивать, ему необходимо было иметь оружие, которое разрушило бы все. После недолгих размышлений он устремился в ближайшую лабораторию с такой поспешностью, какой он никогда раньше не знал.

Когда он работал, склонив высокое туловище и напряженную физиономию над сверкающим металлом, его чувствительные ноги ощутили вибрацию, а затем резкий скачок в симфонии колебаний. И тут он понял, в чем дело. Двигатель замолчал. Огромный космический корабль останавливал свой безудержный разбег и вскоре неподвижно застыл в черных глубинах безбрежного космоса. Икстля обуяло безотчетное чувство тревоги. Его длинные черные – проволокообразные пальцы метались подобно молниям, когда он с сумасшедшей быстротой проделывал сложнейшие соединительные операции.

Внезапно он вновь застыл. Сильнее чем раньше, на него снова нахлынуло тревожное чувство: что – то было неладно. И тут же он понял, что он не ощущал больше вибрации.

Они покинули корабль!

Икстль забросил уже почти завершенное оружие и нырнул в ближайшую стену. Он был уверен, что знает свой приговор и что единственная надежда для него – в темноте пространства.

Икстль рвался сквозь пустынные комнаты и коридоры, средоточие рабства и ненависти, алое чудовище с древнего Глора. Сверкающие стены, казалось, насмехались над ним. Весь мир огромного корабля, так много суливший, стал теперь местом, где каждую секунду на свободу мог вырваться энергетический ад. С явным облегчением он заметил впереди шлюз. Он пролетел через первую секцию, вторую, третью – и вот он уже в космосе. Икстль решил, что люди ожидают его появления, и поэтому сразу же с силой оттолкнулся от корабля. Когда его тело отлетело от борта и метнулось во тьму, он испытал чувство огромного облегчения.

Огни иллюминаторов за ним потухли и снова вспыхнули неземным голубым светом. Каждый дюйм обшивки корабля лучился голубизной. Затем медленно, будто неохотно, голубой свет исчез. Задолго до его полного исчезновения возник мощный энергетический экран, который навсегда преграждал ему путь на корабль. По мере того, как могучие двигатели освобождались от опустошающей вспышки энергии, огни, уже горевшие, сделались более яркими, другие начали вспыхивать.

Икстль, уже удалившийся на несколько миль, подобрался ближе, не теряя бдительности. Теперь, когда он находился в пространстве, люди могли испытать на нем действие атомной пушки и уничтожить его без всякой опасности для себя. Встревоженный икстль приблизился на расстояние приблизительно в полмили от экрана и остановился. Он увидел, как первая из шлюпок вынырнула из темноты внутри экрана и проскользнула в отверстие, зияющее в боковой стене корабля. За ней последовали другие, чьи тени неясно вырисовывались на фоне темноты пространства. Их едва можно было разглядеть в свете, который опять бил из ярких иллюминаторов.

Наконец отверстие закрылось, и корабль сразу исчез. Только что он был здесь – огромная темная металлическая сфера. И вот он уже звездочка, летящая к яркому, неправильной формы пятну – галактике, плавающей в бездне, протяженностью в миллион световых лет.

Время мрачно потекло в вечность. Икстль неподвижно и обреченно распростерся в кромешной тьме. Он не мог не думать о маленьких икстлях, которые никогда уже не родятся, и о Вселенной, потерянной для него из – за его ошибки и коварства этих существ…

Гросвенф умело настроил установку и теперь наблюдал за ловкими пальцами хирурга, в то время как электрический нож врезался в желудок четвертого человека. Последнее яйцо было опущено на дно высокого чана из высокопрочного металла. Яйца были круглые, сероватые, а одно из них слегка надтреснутое.

Несколько человек стояли с бластерами наготове и следили за тем, как ширится трещина в яйце. Уродливая круглая головка, алая, с круглыми, как бусинки, глазами, и узенькой хищной полоской рта высунулась наружу. Голова лениво повернулась на короткой шее, и на людей с неописуемой злобой уставились глаза. С поразительной уверенностью существо освободилось от оболочки и попыталось выкарабкаться из чана, но гладкие стены не позволили ему этого сделать. Икстленок скользнул вниз и растворился в полившемся на него пламени.

– А что, если бы чертенок выбрался и растворился в ближайшей стене? – облизнув пересохшие губы, осведомился Скит.

Никто ему не ответил. Гросвенф видел, что люди неотрывно смотрят в чан. Яйца неохотно растворялись под действием жара бластеров и, наконец, вспыхнули голубым пламенем.

– Э – э – э… – промычал доктор Эгарт, и всеобщее внимание переключилось на него и на тело Ван Гроссена, над которым он склонился. – Его мышцы начинают расслабляться, глаза открылись, они живые. Я думаю, он сознает, что происходит. Это была некая форма паралича, вызванная яйцом, а теперь, когда оно извлечено, паралич постепенно проходит. Никаких серьезных повреждений нет. Скоро с ним все будет в порядке. А что с чудовищем?

Ему ответил капитан Лич.

– Люди, находившиеся в двух спасательных шлюпках, утверждают, что заметили красную вспышку, вырвавшуюся из главного шлюза как раз тогда, когда мы подвергли корабль бесконтрольной энергизации. Вероятно, это был наш милый друг, поскольку мы не обнаружили его тела. Тем не менее Пеннос и его помощники собираются обойти корабль с флюоритными камерами. А наверняка мы все узнаем через несколько часов. Вот как раз и инженер. Ну, как, мистер Пеннос? Нашли что – нибудь?

Инженер быстро приблизился к столу и положил на него нечто металлическое и бесформенное.

– Пока ничего определенного… но вот что я обнаружил в главной физической лаборатории. Как вы думаете, что это такое?

Главы отделов, подошедшие к столу, чтобы лучше видеть, расступились, пропуская Гросвенфа. Он осторожно склонился над хрупкого вида предметом со сложной системой соединений. Три его трубки могли быть дулами, проходящими через три маленьких шарика, сияющих серебристым светом. Свет проник в стол, делая его прозрачным, как стекло. И что самое странное, шарики поглощали тепло, как термическая губка. Гросвенф дотронулся до ближайшего шарика и быстро отдернул руку – его обдало жаром.

Пеннос чему – то кивнул, но промолчал.

– Вероятно, существо работало над этим механизмом, – предположил Скит, – когда вдруг заподозрило неладное. Вероятно, оно сообразило, что происходит, потому что поспешно покинуло корабль. Это, по – видимому, не совсем согласуется с вашей теорией, Корита? Вы же сказали, что, как истый крестьянин, он даже представить себе не мог, что мы собираемся делать.

На побледневшем от усталости лице японского археолога появилась улыбка.

– Мистер Скит, – вежливо произнес Корита, – нет ничего удивительного в том, что это конкретное существо могло понять. Возможным ответом на это будет разнообразие видов крестьянской категории. Ко всему прочему, красное чудовище было самым высокоразвитым представителем этой категории, какого нам доводилось видеть.

– Хотел бы я, – проворчал Пеннос, – чтобы мы пореже сталкивались с такими крестьянами. Вам известно, что после трех минут бесконтрольной энергизации мне понадобится на ремонт двигателей не менее трех месяцев? Я даже боялся, что… – он замолчал, не решаясь договорить.

Капитан Лич мрачно улыбнулся и продолжил:

– Я закончу за вас, мистер Пеннос. Вы опасались, что корабль будет полностью уничтожен. Думаю, большинство из нас понимало, на какой риск мы идем, когда мы соглашались на последний план мистера Гросвенфа. Мы знаем, что наши спасательные суденышки могут дать лишь частичную анти – акселерацию. Так что мы могли оказаться беспомощными в четверти миллиона световых лет от дома.

Кто – то из людей добавил:

– Я понял так, что если бы эта тварь действительно захватила корабль, она бы отправилась дальше с очевидным намерением завоевать галактику. В конце концов, человек достаточно хорошо в ней устроился… и достаточно к ней привязан…

Скит кивнул.

– Однажды этот дьявол над ней властвовал и мог бы властвовать опять. Вы слишком твердо уверены в том, что человек является образцом справедливости, забывая, видно, о том, что у человечества была долгая и кровавая история. Он убивал других животных не только ради получения мяса, но и ради садистского удовольствия. Он брал в рабство соседей, убивал своих соотечественников и противников, испытывая наслаждение от мучений других людей. И не будет ничего невероятного в том, если мы во время нашего дальнейшего путешествия встретим другие, умные существа, куда более достойные управлять Вселенной, чем человек.

– Ради всего святого, – взмолился один из техников, – пусть больше ни одно опасное существо не будет допущено на корабль. Мои нервы на пределе, и я уже далеко не тот, каким был, когда впервые вступил на борт «Космической Гончей».

– Вы говорите от имени всех нас! – раздался из коммуникатора голос исполняющего обязанности директора – Кента.