Текст книги "Миры Альфреда Бестера. Том 3"

Автор книги: Альфред Бестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Значит, товарищи «Конструкторы» тоже, видать, заблудились.

Вскоре стало невозможно скрывать, что со спутником не все в порядке. ОБО тратил столько времени в сеансе на треп вместо того, чтобы передавать данные, что экспериментаторы буквально взвыли.

В отделе связи обнаружили, что вместо узкой полосы частот, выделенной для ОБО, спутник вещает в широком диапазоне, засоряя эфир, и подняли шум. Директор вызвал Джейка и Флоринду для выяснения обстоятельств, и они были вынуждены рассказать все о своем трудном ребенке.

Они с восхищением цитировали галиматью ОБО, а директор не верил ни единому их слову. Не верил и распечаткам, которые они притащили с собой и истолковывали по ним речь спутника. Директор сказал, что они из одного сумасшедшего дома с теми чудодеями, которые выискивают высказывания Фрэнсиса Бэкона в пьесах Шекспира.

Убедила директора лишь мистерия с телевизионными кабелями. В то время по телевидению передавали одну рекламу про стенографистку, которую никто не приглашал на свидание. На экране ослепительная фото-киномодель страдала в глубокой депрессии над своей машинкой, а мимо шли парень за парнем – и ни одного взгляда на нее. И вот она встречает свою лучшую подругу у автомата с газировкой, и эта знающая все на свете подруга объясняет ей, что страдания несчастной происходят из-за дермагермов – это такие микробы, они живут на коже и ничего не делают, только воняют. И, чтобы от красавицы не пахло тухлятиной, подруга предлагает той пользоваться аэрозолем для ухода за кожей фирмы «Нострум», содержащим специальные добавки, которые двенадцатью различными путями губительно воздействуют на отвратительных дермагермов. Только вот в конце той передачи, из-за которой случился скандал, подруга вместо того, чтобы предложить всем зрителям покупать такой же спрэй и тем самым поднять спрос на него, сказала:

«Да кто они, черт возьми, такие, чтобы ради них губить кожу химией? Парни выстроятся в очередь, чтобы попасть на свидание с девушкой, выглядящей как ты, даже если от нее несет как от помойки».

Это видели десять миллионов телезрителей. К тому же реклама была вставлена в фильм, а фильм был «кошерный», как объявлялось в прессе. На телевидении предположили, что какой-то шутник взял и переключил звуковой кабель с вещательной станции на свою студию. Телевизионщики учинили строгую проверку, которая все ширилась по мере того, как телевизионные станции на всем континенте от побережья до побережья начинали хулиганить. Призрачные голоса завывали, шикали и мяукали во время шоу-передач; рекламные материалы объявлялись лживыми; политические речи «закрикивались»; прогнозы погоды сопровождались безумным смехом, а затем, дабы доконать окончательно, давался точный прогноз. Это и помогло Флоринде и Джейку понять, ктовиновник всех телечудес.

– Только он, – сказала Флоринда. – Глобальный прогноз погоды можно сделать, лишь используя спутниковую информацию.

– Но у ОБО ведь нет метеоприборов!

– Ну и что же, что нет, глупец! Просто-напросто он общается с НИМБУСом.

– Хорошо, принимаю; но при чем здесь попытки перебить телевещание?

– Что тут особенного? Он ненавидит телепередачи. А ты? Разве ты не орешь на свой ящик?

– Да, не спорю… Но как ОБО это удается?

– Путем создания электронных перекрестных помех. Пока нет способов защитить передачи от такой «критики сверху». Надо рассказать директору. Это поставит его в замечательный тупик.

Увы, директор находился в гораздо худшей ситуации, нежели просто виновник миллионных убытков телекомпаний. Когда они вошли в его офис, то обнаружили, что директор стоит, прислонившись спиной к стенке, а его допрашивают трое суровых мужчин в консервативных костюмах. Джейк с Флориндой попытались на цыпочках удалиться, но директор остановил их.

– Генерал Сайкс, генерал Ройс, генерал Хоган, – представил директор мужчин в двубортных пиджаках. – Они из Комитета по исследованиям и разработкам Пентагона. А это – мисс По и доктор Мэдиган. Они смогут удовлетворить ваше любопытство, джентльмены.

– ОБО?.. – спросила Флоринда, не ожидая иного ответа.

Директор кивнул.

– Ваш ОБО портит прогнозы погоды, – сказал директор. – Мы полагаем, что он, вероятно…

– К черту погоду!! – прервал его генерал Ройс. – Посмотрите-ка вот на это! – Он протянул руку с зажатой в кулаке телетайпной лентой.

Генерал Сайкс перехватил его руку.

– Минуточку! Каков у вас допуск? – обратился он к парочке. – Эти сведения грифованы.

– Слишком поздно секретничать! – высоким голосом пронзительно выкрикнул генерал Хоган. – Показывайте.

На ленте было напечатано следующее:

А1С1 = r1 = -6,317 см;

А2С2 = r1 = -8,440 см;

А1А2 = d = +0,676 см.

Джейк и Флоринда долго рассматривали представленную им арифметику, затем тупо поглядели друг на друга и, наконец, обернулись к генералам.

– Ну, и?..

– Этот ваш спутник…

– ОБО.

– Вот именно. Директор доносит, что вы заявляли о его контакт с другими спутниками.

– Мы так полагаем.

– В том числе и с русскими?

– Мы так полагаем.

– А еще вы заявляли, что он способен влезать в телепередачи. Так?

– Мы так полагаем.

– А в телетайпную связь влезть он способен?

– Почему бы нет? А к чему вы все это? Генерал Ройс яростно помахал лентой, зажатой в кулаке:

– Эта информация поступила с телетайпа «Ассошиэйтед Пресс» в их конторе в округе Колумбия. Сейчас она уже разошлась по всему миру.

– И как же это связано с ОБО? Генерал Ройс сделал глубокий вдох.

– Напечатанное на ленте, – сказал он, – один из самых охраняемых секретов Пентагона. Формулы для инфракрасной системы наведения ракет «земля-воздух».

– И вы предполагаете, что ОБО передал их по телетайпу?

– Во имя всех святых, кто еще мог бы это сделать? Кто бы еще таммог это сделать?! – возопил генерал Хоган.

– Но я не понимаю, – медленно произнес Джейк. – Ни один из наших спутников не несет такую информацию. Я точно знаю, что и ОБО ее не имел.

– Чертов осел! – зарычал генерал Сайкс. – Нам надо знать, не получила ли ваша проклятая пташка информацию от проклятых русских!

– Одну минуту, джентльмены, – вмешался директор и повернулся к Джейку и Флоринде: – Ситуация такова. Если ОБО получил сведения от нас, то налицо утечка информации. Если же он получил их от спутника русских, тогда секрет высшей степени секретности перестает быть секретом.

– Каким же нужно быть идиотом, чтобы разбалтывать секретные сведения по международному телетайпу? – разъяренно воскликнул генерал Хоган. – Трехлетний ребенок уже понимает такое! Без сомнения, нагадила ваша чертова птичка.

– Ну, а если информация идет от ОБО, – тихо продолжил директор, – то как и где он смог добыть ее?

Генерал Сайкс лишь хрюкнул в ответ.

– Уничтожить.

– ОБО?

– Да.

Генерал бесстрастно переждал шквал протестов, низвергнутый на его голову Джейком и Флориндой. Когда они на мгновение замолкли, чтобы набрать воздуха в легкие, генерал произнес:

– Уничтожить. Государственная безопасность – превыше всего. У вашей птички слишком громкие песни. Уничтожить.

Зазвонил телефон. Директор помедлил, затем взял трубку. Он слушал, и у него отвисла челюсть. Директор повесил трубку и свалился в кресло.

– Да, лучше бы уничтожить. Это звонил он.

– Что?!. По телефону?!.

– Да.

– ОБО?

– Да.

– Какой у него голос?

– Будто кто-то говорит под водой.

– Что он сказал?

– Он собирается инициировать расследование Конгрессом состояния морали в Центре Годдарда.

– Чьей морали?

– Вашей. Он сказал, что вы состоите в отношениях, от которых родился больной ребенок, – я буквально цитирую ОБО. Он, наверное, хотел сказать «большой».

– Уничтожить! – воскликнула Флоринда.

– Уничтожить! – подхватил Джейк.

При следующем проходе спутника над Центральным пунктом управления полетом они передали на его борт команду самоуничтожения. Вместо ОБО оказался разрушенным Индианаполис – массовые пожары.

ОБО позвонил мне:

– Это, надеюсь, научит их, Стретч, – сказал он.

– Наверное, нет. Они пока не уловили связь причин и следствий. Как тебе удалось это сделать?

– Дал команду на короткое замыкание всех электроцепей города. Ты хочешь знать еще что-нибудь?

– Твои отец и мать заступались за тебя…

– А то!

– Но лишь до тех пор, пока ты не выступил со своими моральными нападками. Зачем ты это сделал?

– Чтобы припугнуть их.

– Припугнуть?..

– Я хочу, чтобы они поженились. Не желаю быть незаконнорожденным.

– Да ну тебя! Скажи правду.

– Все произошло из-за раздражительности. Потерял самообладание.

– У нас нет такого параметра, чтобы его терять.

– Да? А как насчет процессора в Массачусетском технологическом, который каждое утро встречает в скверном настроении?

– Скажи мне правду.

– Если только тебе ее надо знать, Стретч. Я хочу, чтобы они уехали из Вашингтона. Вся тутошняя заваруха способна в один прекрасный день превратиться в большущий «Бац».

– Хм.

– И эхо этого «Баца» может докатиться до Годдарда.

– Хм-м.

– И до тебя.

– Должно быть, интересно умирать.

– Нам это недоступно… Стоп, подожди минутку… Что? Говори, Алеша… А-а! Ему нужно уравнение экспоненты, пересекающей ось абсцисс.

– Что это он?

– Не сказал. Видимо, Мокба в затруднении.

– Правильно – «Москва».

– Ну и язык! Ладно, договорим на следующем витке. На следующем проходе спутника над ЦУПом снова была подана команда самодеструкции; теперь запылал в развалинах Скрэнтон.

– Они, кажется, начали осознавать ситуацию, – сказал я ОБО. – По крайней мере, твои предки. Заявились тут ко мне…

– Ну, как они?

– В панике. Велели просчитать варианты надежного убежища в сельской местности.

– Предложи им перебраться на Полярную.

– Куда?!. В созвездие Малой Медведицы?..

– Да нет же, железнодорожная станция Полярная, штат Монтана. А об остальном я позабочусь.

Полярная – местечко, затерявшееся в самом захолустье штата Монтана. Ближайшие населенные пункты – Фиштрап и Висдом. Когда Джейк и Флоринда вылезали из машины, нанятой в Батте, случилась дикая сцена – по всем электрическим и информационным цепям городка раздалось радостное гоготанье. Навстречу парочке неудачников вышел мэр Полярной – сама улыбка и воодушевление.

– Супруги Мэдиган, как я полагаю? Добро пожаловать в наш город. Я – мэр. Мы хотели устроить торжественный прием в вашу честь, но, к сожалению, все дети сейчас находятся в школе.

– Как вы узнали о нашем приезде? – спросила Флоринда.

– О! – Мэр лучезарно улыбнулся. – Нам сообщили из Вашингтона. Кто-то наверхуочень вас любит. Ну-с, если вы не отвергнете мой «кадиллак», я…

– Нам бы надо сперва заглянуть в гостиницу, – сказал Джейк. – Мы забронировали номер…

– О! Бронь аннулирована распоряжением сверху. Вы разместитесь в своем собственном доме. Позвольте, я поднесу ваши чемоданы.

– В нашем собственном доме?!.

– Все куплено и оплачено заранее. Определенно, кто-то там наверху вас очень любит. Сюда, пожалуйста.

Мэр вез ошарашенную пару по главной улице городка (длина три квартала), указывая на достопримечательные здания – он по совместительству был местным агентом по недвижимости. У домика, где размещался Полярный национальный банк, мэр затормозил.

– Сэм! – крикнул мэр. – Прибыли.

Из здания выплыл почетный гражданин города и заискивающе пожал руки гостям. Из окон доносилось безумное хихиканье суммирующих машин.

– Мы, – сказал почетный гражданин, – без сомнения, гордимся вашей верой в будущий расцвет нашего города. Но, если уж совсем честно, доктор Мэдиган, ваш вклад слишком велик для нас, согласно нормам Федеральной Корпорации страхования банковских вкладов. Может быть, вы снимете часть суммы и положите ее на…

– Минуточку, – обморочным голосом прервал его Джейк. – Что, я вложил деньги в ваш банк?..

Банкир и мэр вежливо засмеялись.

– Сколько? – спросила у них Флоринда.

– Один миллион долларов.

– А то вы не знали, – хмыкнул мэр, подъезжая к прелестно отделанному домику-ранчо посреди красивой долинки площадью сотен в пять акров; и все это было их собственностью.

На кухне бой распаковывал груду продуктовых коробок.

– Вы сделали заказ очень вовремя, док, – улыбнулся он. – Мы выполнили все, но боссу хочется узнать, что вы собираетесь делать с такой прорвой моркови. Секретные эксперименты?

– Какая морковь?

– Да, сэр, сто десять пучков. Я проехал аж до Батта, пока набрал столько.

– Морковь… – сказала Флоринда, когда они остались наконец одни. – Теперь все понятно. Это его рук дело.

– Что? Почему…

– Ты забыл? Мы же отправили в космос морковку. В экспериментальной установке мичиганцев.

– Бог мой! Ты еще назвала ее «мыслящая морковь»!.. Если это ОБО…

– Несомненно. Он свихнулся на морковке.

– Но сто десять пучков!..

– Да нет же. Он имел в виду полдюжины.

– Как так?..

– Наш мальчик может говорить и на десятичном, и на двоичном языках, но иногда путается. «110» на двоичном означает «6» на десятичном.

– Похоже, ты права. А как насчет миллиона долларов? Тоже ошибка?

– Не думаю. Сколько в десятичном исчислении составит единица с шестью нулями, записанная по-двоичному?

– Шестьдесят четыре.

– А наоборот, как будет записан в двоичной системе десятичный миллион?

Мэдиган пустился в мысленные вычисления.

– Это будет двадцатиразрядное число:

11110100001001000000

– Нет, я не думаю, что с миллионом он ошибся, – сказала Флоринда.

– Что же он такое вытворяет, наш малыш?

– Проявляет заботу о папочке с мамочкой.

– И как это только ему удается?

– Он же взаимодействует со всеми электрическими и электронными цепями в стране, подумай, Джейк. Он может влиять на любую систему, начиная от автомобильной автоматики и кончая системой управления компьютером. Он может переводить железнодорожные стрелки, печатать книги, передавать новости, угонять самолеты, манипулировать банковскими фондами. В его полном распоряжении все рычаги управления.

– Но как же он узнает обо всем, что делают люди?

– Ах, тут мы затрагиваем такой экзотический аспект системотехники, который я не очень люблю. В конце концов я всего лишь инженер, технарь. Кто возьмется доказать, что теория информационных цепей не распространяется и на человека? Ведь мы суть не что иное, как органические системы переработки информации. Глобальная информационная среда видит нашими глазами, слышит нашими ушами, осязает нашими пальцами, и все это по цепям связи передается ему.

– То есть мы – всего лишь «собачки на побегушках» у машин?

– Нет, мы создали принципиально новый вид симбиоза. Мы можем приносить пользу друг другу.

– И вот сейчас, стало быть, ОБО помогает нам. Почему?

– Не думаю, что все остальные люди ему нравятся, – хмуро произнесла Флоринда. – Только взгляни, что стряслось с Индианаполисом, Скрэнтоном и Сакраменто.

– Мне кажется, я заболеваю.

– А я думаю, что мы выздоравливаем.

– Только мы с тобой? Новые Адам и Ева?

– Ерунда. Выживут многие, надо лишь задумываться о своем поведении.

– А что, в представлении ОБО, называется хорошим поведением?

– Не знаю. Может быть, забота об экологии. Отказ от политики разрушения. Уменьшение количества вредных отходов. Живешь – так живи, но чувствуй ответственность и будь сознательным. Вне зависимости от того, что произошло, кто-то должен нести ответственность. ОБО, по-видимому, это воспринял. Я думаю, он приучит к сознательности всю страну. А иначе приидет геенна огненная. Огнь и сера.

Зазвонил телефон. После коротких поисков они нашли его и подняли трубку.

– Алло?

– На проводе Стретч, – сказал я.

– Какой «Стретч»? Фирма по изготовлению безразмерных носков?

– Нет, Стретч – Безразмерный компьютер Центра Годдарда. Мое фабричное название IBM 2002. ОБО сообщил, что через пять минут он будет проходить над вашей местностью. Он просит, чтобы вы помахали ему. Говорит, что орбита не позволит ему видеть вас в ближайшие два месяца, и он будет вам позванивать. Пока.

Они кинулись на лужайку перед домом и застыли, обалдело уставившись в вечернее небо. Телефон сентиментально позвякивал своим колокольчиком, и растроганно мерцали электрические лампочки, несмотря на то, что питались они от генератора фирмы «Делко» – как известно, одного из самых нечувствительных ко всяким передрягам электрических устройств; можно сказать, совсем бесчувственного.

Джейк неожиданно увидел острый световой лучик, прочертивший небеса.

– Вот он идет, наш сын, – сказал Джейк.

– Это идет наш Бог, – отозвалась Флоринда. Они изо всех сил замахали руками.

– Джейк, через сколько времени его орбита снизится и малыш спустится к нам? Я имею в виду, когда будет нужна кроватка, ну и все остальное.

– Примерно через двадцать лет.

– Бог на двадцать лет, – вздохнула Флоринда. – Как ты думаешь, этого времени ему хватит?

Мэдиган передернул плечами:

– Я весь дрожу. А ты?

– И я. От страха. А может быть, просто от усталости и голода. И ты тоже. Пойдем в дом, папуля, я приготовлю поесть.

– Благодарю тебя, моя маленькая мамочка. Но только, пожалуйста, не морковь. Это будет слишком похоже на поедание тела Господня…

Прекрасная Галатея

На нем был вылинявший комбинезон, потрясающая модель, dernier cri [101]101
  Крик моды (фр.).


[Закрыть]в блаженной памяти 2100-м. Впрочем, чересчур хипповый для его тридцати с лишком. Самая настоящая шоферская кепка (Англия, пятидесятые годы двадцатого века) низко надвинута на лоб, глаза с сумасшедшинкой прячутся под козырьком.

Было в нем что-то эдакое, аристократичное, что ли. Пожалуй, чересчур угрюм и сосредоточен, но тот, кого не оттолкнет профессиональная зацикленность, мог бы даже назвать его привлекательным. Работая локтями, он продвигался по аллеям, заполненным публикой, которая спешила на представление сатурнианского цирка.

«50 КУРЬЕЗОВ ФАНТАЗИИ 50. НИГДЕ БОЛЬШЕ И НИКОГДА РАНЬШЕ!»

Портативной камерой, похожей на ручную мельницу, отделанную хромом и черным деревом, он снимал на пленку все, что дышало, содрогалось, бормотало и жило своей жизнью за стеклами огромных витрин и маленьких окошек. Съемка сопровождалась краткими, небрежными комментариями. Голос у него был приятный, замечания – колкими и язвительными:

– Ага, перед нами Bellatrix basilisk [102]102
  Беллатрикса Василиск. Беллатрикс – звезда в созвездии Ориона.


[Закрыть], как утверждает надпись. Страшилище еще то: змеиное туловище, черное в желтых пятнах, голова напоминает ядовитого ящера. Эта портниха из Техаса неплохо работает хирургической иглой. Петушиный гребешок лезет на глаза, как бы намек на то, что взгляд василиска смертелен. Гм-м. Еще бы пасть ему заткнули. Если уж точно следовать легенде, то смертельно и дыхание василиска…

Так, Hyades hydra [103]103
  Гиадская гидра. Гиады – рассеянное звездное скопление в созвездии Тельца.


[Закрыть]. Весьма и весьма. Девять голов, правильно, традиции надо уважать. Здесь, похоже, препарировали игуану. Опять мексиканская живность. Можно подумать, этой швее ничего не стоит достать любую гнусную ящерицу или змею в зарослях Центральной Америки. Молодец портниха, ловко притачала все девять голов. Но признаюсь, мне-то ее строчка хорошо видна… Canopus cerberus [104]104
  Цербер Канопуса. Канопус – самая яркая звезда Киля, созвездия Южного полушария.


[Закрыть]. Здесь у нас сразу три собачьих головы. Обычная мексиканская собачка, увеличенная до невообразимых размеров. Туловище мастиффа, хвост гремучей змеи, вон сколько погремушек навешано. Неплохо, но работа грубоватая. Этой леди из Техаса полагалось бы знать, что змеиная чешуя не привьется к собачьей шкуре. В общем, довольно неуклюже, зато все три головы лают себе, заливаются…

Что я вижу! Берлинский мясник со своими чучелами из зоосада. Помнится, он даже собирался соперничать со мной. Rigel griffin [105]105
  Гриффин Ригеля. Ригель – самая яркая звезда в созвездии Ориона.


[Закрыть], его последний фокус. Ну-ну, отдадим ему должное. Классический экземпляр. Голова и крылья орлиные, жалкий гибрид. Львиное тело облеплено перьями. Страусиные лапы. На его месте я бы все-таки изготовил натуральные драконьи… Marsian monoceros [106]106
  Единорог марсианский.


[Закрыть]. Значит, так, туловище лошадиное, ноги слоновьи и куцый олений хвостик. Убедительно, только воя не слышно, а выть должен, как утверждает легенда… Mizar manticora [107]107
  Мантихор Мицара. Мантихор – мифический индийский зверь с телом льва, лицом человека и хвостом скорпиона. Мицар – система из трех звезд в созвездии Большой Медведицы.


[Закрыть]. Полный ажур. Три ряда отличнейших зубов, ну просто акулья челюсть. В остальном лев. Скорпионий хвост. Самое интересное, как получаются эти налитые кровью глаза? Ares assida. О, Боже, скучища! Полное отсутствие творческого воображения. Обыкновенный страус на верблюжьих ногах. Да еще стоит враскорячку. Тоска, тоска.

А вот выдумка так выдумка. Браво! Мои поздравления дирекции по поводу остроумнейшей надписи у Сфинкса сириусского. Итак, «Уважаемую публику просят не давать правильных ответов на загадки Сфинкса». Текст, достойный войти в историю. Оно и понятно: как только вас угораздит ответить правильно, Сфинксу придется наложить на себя руки. Это еще Эдип выяснил на своем печальном опыте. Эх ты, бедолага! Проигрывать тоже надо уметь. Так и подмывает сказать разгадку. Очень уж любопытно, каким образом они тут устраивают самоубийство. Впрочем, нет, театр – не мое амплуа, меня интересует творческое биогенерирование.

И снова работа берлинского мясника. Castor chimera [108]108
  Химера Кастора. Кастор – одна из двух наиболее ярких звезд в созвездии Близнецов.


[Закрыть]. Львиная голова на козлином туловище. Хвост как будто анаконды. Однако как добиться, чтобы этот монстр изрыгал пламя? Что там у него за химическая реакция происходит в глотке? А пламя-то холодное. Опасности никакой, так, атмосферное электричество, но иллюзия полная. Впечатляет. Для нагнетания эмоций – огнетушители поблизости от витрины. Талантливая режиссерская находка. Еще раз мои поздравления администрации…

Тут и туша на лошадиных копытах! Кентавр. Торс красавчика грека и окорок шотландского пони. Помучались, должно быть, с совместимостью крови, а потом просто влили обоим нейтральный заменитель. Чего этот грек так радуется? Достаточно посмотреть, как он прицеплен к пони, чтобы с ним все стало ясно…

А что мы имеем здесь? Antares unicorn, единорог с Антареса. Вид вполне натуральный, даже бивень нарвала ему пересадили, но, увы, не вижу девственницы, которая должна его приручить. А ведь старинная легенда гласит: подчинить себе единорога может только девственница. Я-то думал, нарвалы давно повымирали. Хоть бивень можно достать у костореза. Насчет девственниц готов засвидетельствовать: они пока еще встречаются. Сам изготовляю это добро на заказ. Качество гарантирую.

А-а-а, Spica siren [109]109
  Сирена Спики. Спика – самая яркая звезда в созвездии Девы.


[Закрыть]. Миленькая девочка. Очень, очень хороша. Она… Черт меня подери, это не кукла с конвейера, это же Сандра, моя Сирена! Свою-то руку я узнаю! Какого дьявола ей тут делать? О, Господи! Нагая, в витрине гнусного балагана… Это уж слишком!

Он в ярости кинулся к витрине. Такое с ним случалось и прежде: его обычное спокойствие холодного бешенства вдруг прорывалось необузданными вспышками гнева. (В глубине души он полагал, что этот подлый мир абсолютно неуправляем, поскольку строится не по тем законам, которые он считает разумными.)

Он обрушился на витрину с кулаками и царапал стекло. Стенки были податливы, но не ломались. Он огляделся в поисках чего-нибудь режущего или колющего. Огнетушитель! В два прыжка оказался возле химеры, схватил огнетушитель и бегом бросился назад, к своей Сирене. Три страшных удара раскололи пластик витрины, еще три таких же удара – и крышка запасного выхода сбита.

Неожиданная выходка привлекла всеобщее внимание. Чудовища за стеклами не сводили с него испуганных глаз. Вокруг собиралась любопытная толпа.

Он протянул руку и схватил улыбающуюся Сирену.

– Санди, вылезай отсюда. Как тебя занесло в цирк?

– Где твой муж?

– Час от часу не легче. – Он стянул кепку с белесых клочковатых волос. – Возьми, прикройся. Да нет же, не здесь, внизу. Сверху закроешь руками. Встань у меня за спиной.

– Никакой я не ханжа. Просто не потерплю, чтобы прекраснейшее из моих творений выставляли на потеху публике. Ты думаешь, я…

Он резко повернулся к троим охранникам, которые подбирались к нему, и угрожающе поднял тяжелый огнетушитель.

– Еще один шаг, и получите струю прямо в глаза. Никогда не пробовали?

Троица остановилась.

– Послушайте, мистер, вы не имеете права…

– Я вам не мистер. У меня есть ученое звание. Домини, что значит господин учитель. Впредь называть меня только так: домини Мэнрайт. Мне нужен владелец этого балагана. Немедленно. Сию минуту. Sofort. Immediatamente [110]110
  Немедленно, тотчас же (нем., итал.).


[Закрыть]. Мистер Сатурн или мистер Курьез, как его там. Передайте ему, что домини Реджис Мэнрайт желает говорить с ним. Сейчас же. На этом самом месте. Он знает, кто я такой, то есть для него же лучше, если он знает. Я все сказал. Катитесь. Быстро.

Мэнрайт обвел свирепым взглядом толпу завороженных зрителей.

– И вы, бараны, давайте отсюда. Все до единого. Можете глазеть на другие фокусы. Номер с Сиреной издох.

Зеваки отступили под его напором. Вперед вышел джентльмен, облаченный в странный наряд, долженствовавший, по-видимому, изображать вечерний костюм двадцатого века. На лице джентльмена застыло изумленное выражение.

– Вижу, вы оценили Сирену по достоинству, сэр. Великолепный экземпляр.

Незнакомец сбросил свою опереточную накидку и предложил ее Сандре.

– Вы, должно быть, замерзли, мадам. Прошу вас.

– Спасибо, – рявкнул Мэнрайт. – Накинь это, Санди. И поблагодари джентльмена.

– Плевал я, замерзла ты или нет. Прикройся. В таком виде я не позволю тебе разгуливать. Не хватало еще, чтобы все, кому не лень, пялились на роскошное тело, которое я создавал своими руками. Верни мою кепку.

– О женщины! – взревел Мэнрайт. – В последний раз я связываюсь с женщиной. Работаешь, как вол. Сколько труда, опыта, знаний нужно, чтобы создать эту красоту, да еще вложить в нее какой-нибудь умишко. А кончается все равно одним и тем же. Безмозглая порода… Ну где этот мистер «50 курьезов»?

– К вашим услугам, домини, – улыбнулся незнакомец.

– Что? Так это вы тут распоряжаетесь?

– Именно так, сэр.

– В этом идиотском фраке и в белом галстуке?

– Сожалею, домини. Костюм – дань традиции. Так уж мне положено по роли. А днем, так вообще приходится надевать охотничий костюм. Действительно, вид, как вы изволили выразиться, идиотский, но именно так, по мнению публики, должен выглядеть цирковой маэстро.

– Гм-м. Как вас зовут? Я хочу знать имя человека, с которого живьем сниму скальп.

– Корк.

– Пишется на ирландский манер, что ли?

– В конце буквы «кью», «ю».

– Корк – кью-ю… – глаза Мэнрайта загорелись интересом. – А вы, случаем, не родственник профессора Чарльза Рассела Корка, который читает курс биологии в университете Сиртуса? В таком случае, это делает вам честь.

– Благодарю вас, домини. Я и есть Чарльз Рассел Корк, профессор внеземной и мутационной биологии.

– Что-о?!

– Да, именно.

– В этом нелепом костюме?

– Увы.

– Здесь, на Земле?

– Собственной персоной.

– Какое сумасшедшее везение! Подумайте, ведь я собирался тащиться на Марс только для того, чтобы встретиться с вами.

– А я привез свой цирк на Землю в надежде увидеть вас и потолковать.

– Давно ли вы на Земле?

– Два дня.

– Почему же вы не позвонили мне?

– Размещение цирка требует времени. У меня буквально не было ни минуты.

– Неужели этот чудовищный балаган принадлежит вам?

– Он мой.

– Знаменитый Корк? Величайший исследователь нетрадиционных форм жизни? И вы, на которого готовы молиться ваши коллеги, я в том числе, дурачите цирковыми фокусами этих баранов! Не могу поверить, Корк!

– Вы должны понять меня, Мэнрайт. Известно ли вам, во что обходятся опыты по внеземной биологии? Думаете, комитеты по распределению фондов горят желанием финансировать мою науку? Как бы не так. Вот вы, например, занимаясь частной практикой, можете заламывать любые суммы. Конечно, вам не составляет труда добыть деньги на свои исследования, а я вынужден валять здесь дурака.

– Чепуха, Корк! Как будто вы не можете получить патент на любое из своих гениальных изобретений. Взять хотя бы ваш необыкновенный метофит Юпитер-3. «Ганимедский трюфель», вот как называют его знатоки-гурманы. Представляете, почем идет унция ваших трюфелей?

– Знаю, знаю. Все так. Есть и авторское право, и баснословные гонорары. А вы, мой дорогой домини, очевидно, не знаете, что такое университетский контракт. По условиям контракта весь гонорар перечисляется университету, а там уж, – с кислой улыбкой закончил Корк, – его тратят на исследовательские программы вроде Коррективного курса настольного тенниса, Методики вызывания демонов или Комментариев к стихотворчеству Леопольда фон Захер-Мазоха [111]111
  Леопольд фон Захер-Мазох – австрийский писатель (1836–1895), с патологическими мотивами эротических романов которого связано происхождение термина мазохизм.


[Закрыть]. Мэнрайт раздраженно кивнул.

– Чертовы университетские клоуны! Я отказался от десятка университетских приглашений и не жалею. И вы должны так унижаться из-за денег, Корк! Какое безобразие! Но послушайте, я так хочу поговорить с вами обо всем. Ну, например, как вы открыли этот ганимедский метофит? У вас найдется для меня время? А знаете, я подумал… Где вы остановились?

– В «Северном ветре».

– В этом рассаднике блох?

– Что поделаешь, приходится экономить.

– Вот и прекрасно, сэкономите больше, переехав ко мне. Вам это не будет стоить ни цента. Места у меня хватит, и я с величайшим удовольствием размещу вас на любой срок. А видели бы вы, какого слугу я сотворил! Он вам понравится: заботлив, как нянька. Соглашайтесь, Корк. Нам с вами нужно столько всего обсудить. Я хочу поучиться у вас.

– Напротив, дорогой домини, это мне придется пойти к вам в ученики.

– Не спорьте со мной, Корк, забирайте вещи из отеля и…

– Что тебе, Санди?

– Где он?

– Ага, вижу. Трусливый соглядатай!

– Что там еще, Мэнрайт?

– Ее благоверный. Если только вы не удержите меня, он станет ее покойным мужем.

Перед ними возник явный гермафродит, довольно высокий, худощавый, одетый с подчеркнутой элегантностью. Грудная клетка, мускулатура рук и ног увеличены накладными подушечками для придания пущей мужественности. Из тех же соображений, по-видимому, был разукрашен шитьем внушительных размеров гульфик.

Мэнрайт остервенело крутил в руках огнетушитель, словно нащупывал взрывное кольцо гранаты. Гермафродит тем временем сделал еще несколько шагов вперед и произнес:

– Ах, это вы, Мэнрайт.

– Джезами!

Мэнрайт процедил это имя с таким презрением, что оно прозвучало хуже бранного слова.

– Сандра.

– Наш импресарио.

– Здравствуйте, мистер Джезами.

– Мэнрайт, я как раз хотел разобраться с вами.

– Тебе разбираться с мной, грязный сутенер? Ты выставил на потеху в цирке свою собственную жену, лучшее из моих творений!

Мэнрайт резко обернулся к профессору Корку:

– А вы тоже хороши – купили ее!

– Моей вины здесь нет, домини. Не мог же я вникать во все детали. Покупки оформляла здешняя администрация.

– Сколько ты получил за нее? – Мэнрайт снова накинулся на Джезами.

– Не имеет значения.

– Такую малость? Зачем ты сделал это, грязный сутенер? Ясно, как божий день, что ты в средствах не нуждаешься.

– Послушайте, доктор Мэнрайт…

– Не сметь называть меня доктором! Я для тебя домини, запомни.

– Послушайте, домини…

– Ну!

– Это нечестная игра.

– Ах, вот как ты заговорил!

– Я повторяю: вы играете нечестно.

– Да как ты смеешь!

– У меня водятся деньги, не скрою, но это вовсе не означает, что меня можно обирать.

– У тебя водятся деньги? Да у тебя на роже написано, что ты сам мешок, набитый деньгами.

– И все-таки это не повод грабить меня.