Текст книги "Ректор для дерзкой (СИ)"
Автор книги: Алена Яковлева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Вдруг высокая фигура, незаметно появившаяся из тени особо ветвистой амрантии, схватила меня и притянула к себе.
– Ты что здесь делаешь? – прошипел на ухо Всевластный.
Одной рукой он крепко держал меня за плечо, другой – по-свойски обхватил за талию. От такой наглости я на миг оторопела, но тут же пришла в себя и ловко выскользнула из рук регента.
– А что здесь делаете вы? – возмущенно прошипела я, одергивая легкий плащ, наброшенный поверх простого черного платья. – Тороплюсь, значит, по своим делам, и тут из кустов выпрыгивает сам Всевластный Эригард и хватает меня!
– Твои дела меня не волнуют, Нила. – Регент скрестил руки на груди и взглянул на меня в упор. Карие глаза будто пронзили меня насквозь. – А вот то, что ты снова облажалась – весьма. Почему ректор так странно себя вел с тобой?
– Что за вопросы? – Я подняла бровь. – Можно ведь было проследить с помощью кристалла слежения. Наличие которого в кармане, разумеется, помогает почувствовать себя раскованной и идет на пользу делу.
Регент, похоже, не заметил моей ядовитой интонации.
– Я и следил, – спокойно ответил он. – Потому спрашиваю в последний раз: отчего он так странно себя вел? Чем ты не заслужила его доверия?
Доверия… Я нахмурилась. Чего ждал Всевластный? Того, что ректор Академии Верховных, единственный оставшийся в живых правитель мира, вдруг проникнется доверием к первой же девчонке, которая предложит ему танец? Думать о том, что он просто-напросто узнал меня, не хотелось. Тем более, говорить об этом Эригарду.
– Не знаю, – твердо ответила я. – Мне кажется, он не так прост, как вы думаете.
Эригард сощурившись смотрел на меня. Вероятно, размышляет – вру или нет. На всякий случай сделала каменное лицо и не стала отводить взгляд. Даже если почует ложь – пусть поймет, что я не собираюсь рассказывать ему больше.
Наконец Эригард вздохнул.
– Придумай уж что-нибудь, – сухо сказал он. – Между прочим, мы ведь оба знаем, за кем именно приехал ректор, так что вокруг поглядывай тоже. В следующий раз подкрасться к тебе могу уже не я.
Внутри все сжалось. Как я могла забыть, что охота ведется не только мной на кристалл ректора, но и ректором – на того, кто направил шпионов в Академию Верховных… Вот так и работай с регентом. Чуть что – окажешься крайней, он ведь не может быть виноват в чем-то, он правитель!
– До встречи, – буркнула я, поглощенная этими мыслями.
Краем глаза увидела, что регент кивнул в ответ, и пошла дальше по дорожке, ведущей к фонтану – туда, где меня уже должен был ждать Сомдейт. В пустоши все! Не желаю думать о ста вещах сразу. Сейчас нужно разобраться с другом, любопытство до сих пор не отпускало – он ведь так и не сказал, зачем нам надо поговорить.
Ночь была волшебной. Обычно меня подобной романтикой не проймешь, но что-то было в этом парке, от чего я на удивление самой себе вдруг заулыбалась. Запах ласциндрий – цветов любви, как их называют в народе – приятно щекотал нос. Раскрываются мелкие голубые соцветия, похожие на звездочки, лишь ночью – когда, по поверью, влюбленные дарят себя друг другу на измятых от страсти простынях. Если же успеть собрать ночью букет – цветки не закроются и простоят еще некоторое время, радуя глаз.
Лунный свет местами проходил между листьев высоких деревьев, изящно пригнувших кроны над небольшой аллеей, выложенной мелкими камушками. В свету кружились ночные бабочки, то и дело мерцая всеми оттенками синего и фиолетового. В самом конце аллеи уже виднелся тот самый фонтан с семиконечной звездой наверху, и, судя по едва различимому отсюда блеску темной воды, его и впрямь запустили.
Не дойдя до фонтана шагов десяти, я увидела Сомдейта – тот стоял ко мне спиной и задумчиво смотрел куда-то в темноту.
– Ну вот, я и здесь, – сказала, подходя ближе.
Сомдейт медленно повернулся. В лунном свете часть его, что передалась от великого предка – теневого призрака – была куда более заметна, чем днем или даже вечером. От друга исходило легкое сияние, контуры его тела были как-то странно смазаны, будто отделяясь от него струйками дыма.
– Ничего секретного, – ответил он. – Просто я знал, что на предложение сходить ко мне в гости ты отреагируешь в стиле Нилы Рэй, потому и позвал к фонтану.
Я нахмурилась, с недоумением глядя на улыбающегося Сомдейта. Что он задумал? Какие еще «гости»?! И что, к пустошам, за стиль такой?
– Помнишь, ты удивлялась, как я за одну ночь добыл бутылку старинного вина из запасов деда?
Я медленно кивнула, не понимая, к чему он клонит. Сомдейт подошел почти вплотную и продолжил:
– В мое родовое поместье можно попасть просто – вот так!
С этими словами друг, хитро улыбаясь, одной рукой схватил меня и притянул к себе, другой – щелкнул пальцами. В ту же секунду я ощутила, как меня отрывают от земли неведомые силы, и от неожиданности вскрикнула. Дернулась в сторону в попытке вырваться, но Сомдейт держал крепко. Глаза заволокло странной мерцающей пеленой, дыхание перехватило и… я вдруг почувствовала, что стою на чем-то твердом и ровном. Не на аллее уж точно. Сомдейт не торопился отпускать меня, но если бы он сделал это сейчас – я бы не простила, потому что тут же растянулась бы у его ног.
Мало-помалу зрение вернулось, и я увидела дорого обставленный кабинет с высокими узкими окнами. Было довольно темно – свет исходил лишь от нескольких свечей, оставленных кем-то на большом деревянном столе, заваленном пергаментами, перьями и чернильницами.
– Ты в порядке? – прошептал Сомдейт, едва не касаясь губами моей щеки.
– Нет, – ответила честно. – Что это было? Где мы?
Сомдейт выпустил меня из объятий, но продолжал удерживать за плечи – на ногах я стояла все еще неважно. Друг взглянул мне в глаза.
– Я перенес нас в поместье моих предков, – сказал он. – Решил, ты захочешь взглянуть на… дом, который когда-нибудь может стать твоим.
Внутри все перевернулось. Я отступила на шаг.
– Ты в своем уме? – поинтересовалась, сердито сложив руки на груди. – Мне здесь уж точно делать нечего.
– Напротив, – упрямо ответил Сомдейт, сдвинув брови. – Твое место именно здесь.
Мои губы сами собой сжались в презрительной усмешке.
– Так ты теперь вправе указывать мне мое место, – протянула, качнув головой. – Прекрасно.
Глаза Сомдейта расширились. Видимо, он совсем не это имел в виду, – промелькнула мысль. Ну и пусть. Предложение из жалости – не для меня, тем более, куда будет лазать Пион за мышами в этом поместье? Судя по обстановке и камешек к камешку выложенным стенам, щелей в подвал тут не водится. Как, возможно, и нужного количества мышей.
Друг вдруг оказался совсем близко, и я ощутила, как камень на сердце превращается в горячее облако, заполняющее теплом все нутро. Сомдейт обнял меня – не так, как обнимают перед поцелуем услужливую хмельную подружку, а будто самого родного человека, которого хочется защитить.
– Расскажу тебе то, что собирался уже давно, но никак не находилось подходящего случая, – тихо сказал Сомдейт, гладя меня по волосам. – Выслушаешь меня?
Я отстранилась. Невозможно настроиться на беседу, когда тело и душа желают лишь одного – стоять вот так, обнявшись, и наслаждаться этой близостью. Неправильные мысли. Сомдейт должен остаться для меня лишь другом, и найти подходящую по статусу невесту. Ему, как никому, я желала счастья, и не стоит лишний раз испытывать судьбу, позволяя себе чувствовать запретное.
– Говори, – сказала, уперев руки в бока. – Только быстро, мне сегодня еще нужно выспаться.
– Отлично. – Сомдейт усмехнулся, подошел к столу и отодвинул для меня стул. – Присаживайся.
Сокрушенно покачав головой, я села на предложенное место. Вряд ли разговор, для которого нужно «присаживаться», займет немного времени.
Сомдейт рукой небрежно смел со стола все, что на нем лежало, и невозмутимо уселся напротив. Ну сразу видно – хозяин есть хозяин! Долой попавшиеся под руку предметы со столов…
Глава 17
– Ты ведь знаешь, чем знаменит мой род? – начал Сомдейт, задумчиво глядя в сторону. – И почему мы самые состоятельные после регента и главы Майоронта из Исследовательского центра.
– Конечно, – ответила я, не понимая, к чему он клонит. – Вы – лучшие наемники, потому что в жилах течет кровь теневого призрака, предка, что попал в Альсторн с путеводителем из своего мира и был первым, кто организовал слежку за правителями. После того, как его сослали в Ральмон за убийство.
Сомдейт кивнул.
– Мне рассказывали, – протянул он, – что облик моего пра-пра-пра сильно отличался от того, какие мы теперь. Он умел полностью превращаться в тень, становиться бесплотным. И в обычной жизни выглядел, гм-м… соответствующе.
Я подняла бровь.
– Так ты хотел поговорить со мной об облике своего самого старого деда? – Облокотилась на спинку стула. – Интригующе, продолжай.
Сомдейт рассмеялся.
К собственному удивлению, я ощутила, как уголки губ смущенно поползли вверх, и тут же перевела взгляд, сделав вид, что улыбка предназначалась особо роскошно выделанному чучелу дилы, украшающему стену сбоку от меня.
– Так вот, – продолжил Сомдейт, – мой предок умел также существовать в некотором роде вне времени и пространства. То есть мог видеть и прошлое, и будущее.
Я вскинула на Сомдейта глаза.
– Но ведь с таким козырем он мог сам стать одним из правителей!
– Мог бы, – качнул головой Сомдейт. – Но ему это было не нужно. Видишь ли, в определенный момент жизни он увидел свою судьбу – мою пра-пра-пра… в общем, бабку. И понял, что настало время остепениться и продолжить род, создать одну из самых влиятельных семей в Ральмоне. Как мне говорили – он был уверен, что в итоге это решение сыграет самым лучшим образом.
– И что же теперь? – нетерпеливо спросила я, едва он замолчал.
Сомдейт усмехнулся и покачал головой.
– Его способностей не имел ни один из детей, – заметил он. – Разве что умение кратковременно менять свою сущность, превращаясь в дым. Однако он не отчаивался, и перед смертью оставил записи о том, что однажды в наш род вольется новая струя, и то время станет началом новой жизни для Ральмона.
Я слушала, затаив дыхание. Да уж, в школьной литературе о таком ни слова! Ну, наверное. Сомдейт вдруг пронзительно и страстно взглянул на меня.
– Уверен, что знаю, кто эта «струя». Это – ты.
– Вот как! – только и смогла вымолвить я в наступившей тишине.
– Я видел твое лицо во снах с самого детства, – продолжил Сомдейт тише, не сводя с меня все того же странного, внимательного взгляда. – Еще до того, как мы познакомились, лет двадцать назад. И вдруг однажды я понял, что моя подруга становится капля за каплей похожа на ту прекрасную девушку из снов, вырастая год за годом и становясь старше… До тех пор, пока ты не стала ею окончательно.
Я напряглась. Что-то тут не складывалось.
– Давай-ка проясним, – строго сказала я. – Ты считаешь, что я должна выйти за тебя, потому что от этого Ральмон изменится и заживет счастливо? Из-за того, что тебе снились какие-то там сны?
Сомдейт вздохнул. Было видно, что он разочарован такой реакцией. Друг скрестил руки на груди и уставился на меня с другим выражением – величественным, холодным. Словно моя жизнь уже принадлежала ему. Я невольно отшатнулась – таким видела его впервые.
– Я – первый за сотни лет, кому передалась частичка дара великого предка. Я видел именно тебя и именно в этом возрасте, потому что дар направлял меня. – Он помолчал и добавил: – Сведения о наличии такого дара даже зафиксированы документально, при желании можешь взглянуть.
Сомдейт махнул рукой в сторону двери.
Я решительно покачала головой.
– Нет уж, – сказала, вставая. – И так услышала достаточно. Мне надо подумать, нельзя же вот так резко свалить все это на меня и ждать, что запрыгаю от радости!
Взглянув на друга, я растерянно похлопала глазами – судя по выражению его лица, чего-то вроде радостных прыжков он и ждал.
Сомдейт тоже встал и неторопливо подошел ко мне, глядя прямо в глаза. В серых океанах назревал шторм. Как-то уже хотелось поскорее вернуться в общежитие и поразмыслить над заданием Эригарда – по сравнению с происходящим, в деле с фарном все более-менее понятно.
– Как всегда, бежишь от трудностей, вместо того, чтобы встретиться с ними лицом к лицу? – тихо, но четко сказал Сомдейт. – Ты никогда не задумывалась над тем, что плачевное положение, в котором ты оказалась, и наша встреча, и твой неудачный побег из Ральмона – это судьба?
Его слова ударяли, словно пощечина за пощечиной. Готовая вот-вот взорваться, я едва держала себя в руках – ссориться с другом не хотелось. Мало ли, что он говорит? На меня тоже, бывает, находит настроение испортить кому-нибудь вечер. Но пора уходить, иначе выдержка вот-вот подведет.
Я отходила все дальше, пока не наткнулась спиной на стену. Впрочем, стена вдруг пошатнулась и упала, а я ойкнула и обернулась. На полу лежало полотно. Оно было плотно прижато к стене и завешено темной, в цвет стен, тканью, оттого я и не заметила его. Рука сама потянулась, чтобы отодвинуть тяжелый бархат. Внутри все похолодело – на портрете была я. Взгляд судорожно забегал – дата, где дата?! И, найдя четыре плотно приписанные слева внизу цифры, я вздохнула.
– Да, – раздался голос Сомдейта за спиной. – Я написал ее двенадцать лет назад.
Значит, это правда?.. Все еще находясь в замешательстве, я встала. Выходит, Сомдейт действительно предлагал мне замужество даже не из жалости, а из необходимости?! Это уже по-настоящему унизительно.
Друг истолковал мое молчание по-своему.
– Теперь понимаешь? – спросил он, взяв меня за руки. – Мы должны быть вместе, это предначертано свыше. И этот союз даст Ральмону все.
Я с сомнением подняла глаза на воодушевленное лицо Сомдейта. Тот вдруг плотно сжал губы и продолжил:
– Потому мне очень неприятно было видеть тебя на приеме с другим, – сказал он тихо. Взгляд опустился на мои губы и вновь поднялся к глазам. – Это ведь Всевластный тебя заставил?
– Нет, – почему-то соврала я. – Мне просто понравился этот колдун.
Сомдейт отпустил меня, отошел на пару шагов, словно задумавшись, затем повернулся.
– Серьезно, Нила? – укоризненно спросил он, разведя руками. – Ректор Академии Верховных?!
– А что тут такого? – спросила, поведя плечом. – Мужчина он видный, да и танцует хорошо.
Сомдейт отчего-то вдруг сильно помрачнел. Он снова подошел ко мне, схватил за плечи.
– Говори, что хочешь, – сказал он. – Я чувствую твою ложь. Это сути не меняет, ты моя, и я это докажу.
Я покачала головой.
– Никогда не выйду за того, кто насильно удерживает меня в своем поместье. Давай об этом поговорим позже.
Позже – значит, никогда. Я ужасно надеялась, что Сомдейт больше не поднимет эту тему. Хотя бы то тех пор, пока не выяснится – выживу ли я в ходе выполнения задания регента или нет.
Сомдейт медленно кивнул.
– Ладно, перенесу нас назад, – сказал он, пригладив мне волосы. – Я же вижу, что небезразличен тебе. На прием ты надевала мою памятную заколку.
– Д-да, – ответила я растерянно.
Ох уж эта бижутерия! Надо срочно обзавестись совершенно нейтральными вещицами, чтобы не вводить никого в заблуждение.
Друг еще раз тепло улыбнулся и прижал меня к себе так, что голова вновь закружилась – но скорее не от перемещения, а от близости горячего мужского тела, о котором, чего греха таить, я втайне иногда мечтала. Однако теперь выяснилось, что его слова о совместном будущем – лишь необходимость исполнить волю предка. Силы тринадцати, как все сложно!..
Миг – и я услышала тихое журчание воды в фонтане. Ощутила сладкий запах ночи, легкое дуновение ветерка с речки неподалеку, теплые губы Сомдейта на щеке…
Открыла глаза – на аллее я стояла в полном одиночестве.
Глава 18
Прислушиваясь к каждому шороху, стараясь и сама издавать поменьше шума, я добралась до общежития. К счастью, из кустов на меня никто больше не выпрыгнул. Сомдейт, вероятно, остался в поместье на ночь, раз не переместился вместе со мной. Оно и к лучшему – разговор и без того вышел неприятным, больше всего мне хотелось сейчас побыть одной.
Закрыв на засов парадную дверь, я поднялась к себе на этаж, не встретив по пути ни одной живой души. Вот-вот наступит рассвет, в такое время хорошие мальчики и девочки обычно спят.
В комнате было темно, однако я расслышала негромкое шебуршание в районе постели – похоже, с охоты вернулась Пион.
– И как ночка выдалась? – спросила я, запирая дверь, – набила брюшко?
«Не скажи, – ответила Пион. – Занималась кое-чем более интересным».
Я нагнулась к столику, стоявшему у двери, и зажгла фитиль на лампе. Теплый полумрак озарил комнату. Пион, на вид весьма и весьма довольная, лежала прямо на моей подушке, свесив лапки. Под ней находился учебник по огненной магии, который я ни разу так и не открыла за весь семестр. Хоть для чего-то пригодился!
– Удобно? – укоризненно поинтересовалась я, сложив руки на груди. – Книги вообще-то читают.
Пион отмахнулась передней лапкой и улеглась поудобнее. Измученные страницы страдальчески заскрипели.
Я фыркнула и отошла к холодильному сундуку – пора доесть наконец проклятую олисовую кашу! Отщелкнула замок и увидела кастрюльку, почти до середины заполненную мелкими желтоватыми зернышками. Мы встретились, будто два старых врага: каша не могла поверить в то, что о ней наконец вспомнили и явно собиралась отомстить, а я понимала, что на этот раз не отступлюсь и дойду до конца.
– Так что ты нашла в подвалах такое, что показалось интереснее мышей? – продолжила я, вытащив кастрюльку на стол и поставив разогреваться заклинанием углей. – Насколько мне известно, кроме них тебя мало что интересует.
«Неправда! – послышался обиженный голос Пион. – Я, как и всякая женщина, иногда предпочитаю мужчин больше, чем сытный ужин».
– Как всякая? – с сомнением протянула я и уселась напротив, глядя в черные глаза-бусины. – Ну рассказывай, как к нам в общежитие Высшей школы сумел затесаться второй скорпион пустоши.
Послышался странный вибрирующий звук. Я с беспокойством оглядела Пион. Что это? Она что… мурчит?
«Там был красноволосый колдун, – прикрыв от удовольствия глаза, проворковала Пион. – И мы мило побеседовали».
Сердце забилось, как птица в клетке.
– Послушай, Пион, – услышала я свой голос будто сквозь подушку. – Я же тебе говорила, что тот колдун – и есть ректор Академии Верховных, и…
«Да знаю! – перебила Пион. – Ничего важного я ему не сказала – о тебе мы почти и не говорили. Разве что, – она с явным ехидством покосилась на меня, – я сказала, что мужика у тебя давненько не было».
– Да ну тебя! – рассердилась я. – Это что, шутка такая? Что вообще забыл ректор в подвалах школы?
Пион поднялась, перепрыгнула на тумбочку и стала мерить ее неторопливыми шагами.
«Может, он охотился? – предположила она, вскинув вверх лапку. – Как я. Хотя… Вид был такой, будто что-то важное искал».
Лицо само собой вытянулось. Стоило представить фарна Земезиса с торчащим изо рта мышиным хвостом, как я расхохоталась, не в силах сдержаться.
«Что тут смешного? – топнула Пион. – Он ведь мантикора, это, считай, скорпион. Только еще и лев, – подумав, добавила она. – И грифон. И-и-и-и…»
– То есть как – мантикора?! – Я моментально пришла в себя и, утерев выступившие от смеха слезы, серьезно взглянула на Пион. Одна деталь ее рассказа дошла до меня только сейчас. – Вы что, и впрямь разговаривали? Он слышит тебя?
«Не только слышит, но еще и слушает, – довольно ответила Пион. – Не то, что ты».
Я вскочила и стала ходить по комнате, сама не осознавая, что и зачем делаю. Как-то это все не укладывалось в голове. Фарн, значит, мало того что оборотень-мантикора, так еще и на удивление хитрый гад. Решил начать расследование не с казарм или цитадели, а с общежития! Смекнул, что ли, что военные, исследователи и хросы не смогли бы так хорошо подучить студентов-шпионов, как какой-нибудь ровесник? Регент явно его недооценил…
А вот то, что он – оборотень, может помочь. Как известно, все стихлиты по сути своей двулики, значит, надо вывести его из себя или застать врасплох. Такие, как он, даже будучи колдунами, способны от сильного потрясения на время потерять себя. Пусть это будет запасным планом на случай, если к следующей встрече не удастся разжиться любовным зельем.
«Ты чего?» – послышался удивленный голос Пион.
Я в недоумении захлопала глазами. Посмотрела вниз – олисовая каша была побеждена и пала смертью храбрых. Я как-то умудрилась съесть ее полностью, даже глазом не моргнув.
«Такая голодная? – продолжила Пион. В ее голосе слышалось сочувствие. – А я тут тебе про мужика…»
Я хмыкнула.
– Не в мужике дело, – ответила, облокотившись на спинку стула. – Просто я совсем запуталась и не знаю, что делать дальше. Вот тело само и решило за себя. – Покосилась на пустую кастрюльку. – Хотя я его выбор не одобряю.
Комнату наполнил тихий скрежещущий звук – Пион так смеялась.
«Зато я знаю, что тебе делать, – сказала она вдруг. – Зем назначил встречу на завтра. Просил прийти в более привычной одежде, чем платье».
Зем? Неужто они так сблизиться успели? Пожала плечами. Вдаваться в подробности нет ни сил, ни времени, правила игры изменились и нужно искать способ завладеть кристаллом ректора при следующей встрече, пока не стало поздно.
– И где же именно этот Зем хочет встретиться? – сощурившись, спросила у Пион.
«У клеток, где проводят бои насмерть, – с готовностью ответила она. – Он решил изучить Ральмон вдоль и поперек, и начать с наших развлечений. Просит тебя составить компанию».
– Молодец какой! – процедила я. – Надеюсь, хоть в бордель с ним ходить не придется.
С чего вдруг ко мне такое внимание? Если подозревает – вызвал бы на допрос, имеет право. Если нет – оставил бы в покое. Все просто! Но даже на расстоянии колдун продолжал раздражать своей неопределенностью, странностью поступков. И ведь именно благодаря этому я могла бы сразу понять, что он оборотень. Стихлиты всегда такие… странные. Двойственность разрывает их на части.
Я вздохнула и стала собираться ко сну – убрала посуду с ветхого деревянного столика, подвешенного для удобства цепями к потолку; разобрала постель, попутно прибрав устроенную Пион лежанку; надела ночную сорочку и легла.
Пион не проронила ни звука – так и наблюдала за мной, вероятно, рассудив, что я поглощена важными мыслями. Только засыпая, в полутьме угасающей свечи я ощутила, что Пион подползла и легла рядом, положив голову мне на руку.
***
Я проснулась сама, на рассвете. До первой лекции было еще много времени, но сон не шел. Потягиваясь, села на кровати и взглянула в маленькое окошко. Над стеной, окружавшей город, алела полоска неба. Вдалеке маячили темные грозовые тучи, их пронзали первые солнечные лучи, окрашивая края красно-оранжевым. Ну точно, будет дождь.
Я глубоко вздохнула и пошла умываться, не поморщившись привычно холодной воде. Горячая шла только в душевой, единственной на весь этаж, да и то не всегда.
Пион обнаружилась сидящей за ширмой, которая условно разделяла мою комнату на две зоны – спальную и учебную. Она восседала на одной из моих книг и с умным видом читала.
– И тебе доброе утро, – буркнула я, открывая шкаф.
«А ты знала, – Пион подняла на меня большие черные глаза, – что катаклизмы, о которых говорил Эригард, случаются, только когда миру угрожает смертельная опасность?»
Я пожала плечами, выискивая в шкафу подходящие по цвету к корсету штаны.
– Какая разница? – хмыкнула через плечо. – Все ведь уже закончилось, до Ральмона почти ничего не дошло.
«И все равно тебе стоит это прочесть, – серьезно сказала Пион, спрыгивая на пол. Подумав, добавила: – Ну, если останешься жива».
– Вот это оптимизм! – рассмеялась я. – А по зельям ты ничего не нашла?
«Нет, – вздохнула Пион. – Любовное тебе самой не сварить, тут нужна магия особого уровня. В Высшей школе проходят только теорию, и там их тоже не хранят. Искать такое зелье надо либо в Исследовательском центре, либо в лаборатории».
– Которую мы не можем найти, – закончила я.
На душе было паршиво. Неужели придется вечером снова унижаться перед фарном? Встреча на приеме дала понять, что его не так-то просто провести. А отказывать в приглашении нельзя… В раздумьях я заварила себе травяной чай и села за стол рядом с Пион.
«Просто будь сама собой, – сказала Пион, словно прочитав мои мысли. – Тебе все равно его не перехитрить. Животной сутью он чует, когда ты врешь».
Я открыла рот, чтобы возразить, но тут с улицы послышался характерный сбивчивый бой колоколов. Он прокатился по округе, давая всем желающим понять, что представление вот-вот начнется.
– Вот и подоспело еще одно развлечение для ректора, – хмыкнула я, сделав глоток из горячей кружки. – Казнь.
Глава 19
«Быстрее, – подгоняла меня Пион. – Зем должен быть там, я так соскучилась!»
Сокрушенно покачав головой, я продолжила собираться. И откуда такая любовь к приезжему фарну?
– А ничего, – спросила, надевая выходную мантию наемницы, – что там собираются казнить жителя?
«Ничего, – просто ответила Пион. – Мало ли, каждый день кто-нибудь да помирает».
Я фыркнула. Ее ничем не проймешь!
Как бы там ни было, к показательным казням в Ральмоне привычны все, многим даже нравится. Поэтому я ничуть не удивилась, когда спустилась во двор Высшей школы и увидела множество студентов и преподавателей, направляющихся к выходу с территории.
Я расправила плечи и влилась в шумный людской поток. Пион крепко держалась на плече, воодушевленно попискивая почти с каждым моим шагом. Мы миновали аллею, парк с фонтаном, вышли за ограду. До площади правосудия было пару минут ходьбы, она располагалась прямо за уютным рыночком с моей любимой булочной. При мысли о еде желудок неприятно скрутило. Ох уж эти нервы… Похоже, в чай впору добавлять не только травы, но и смирительное зелье!
Жители стягивались к площади и с прилегающих улиц – студенты, работяги, хросы, женщины с детьми. На казнях людно было всегда. Наконец за поворотом стала видна площадь – широкая, выложенная крупными округлыми камнями. Посередине находился высокий деревянный эшафот с двумя лестницами по краям. Наверху уже ждал палач – высокий широкоплечий мужчина в черном, с вечно задвинутым на лицо капюшоном. Ни разу мне так и не удалось подглядеть, кто же скрывается внутри, хотя порой мы виделись в цитадели регента. В руках он сжимал огромную секиру, начищенную, ухоженную и явно горячо любимую – даже издалека блестит так, будто начищали всю ночь.
На площади уже столпилось достаточно жителей, и проталкиваться дальше было бесполезно. Я осталась в стороне – обзор все равно был хороший, к тому же смогу в любой момент уйти. Прямо передо мной стояли двое парней – судя по мантиям, студенты-первогодки.
– Я слышал, он пытался сбежать из Ральмона, – шепнул один другому.
– Вот идиот, – ответил второй, издав глухой смешок. – Поплатится теперь.
Оба гаденько захихикали.
Я нахмурилась. Обычно казнили лишь отъявленных убийц и нарушителей. Самых опасных личностей и колдунов не трогали вовсе – они надежно и навсегда заперты в подвалах тюрьмы. Неужели регент решил выслужиться перед фарном, казнив того, кто хотел нарушить границу владений Академии, чтобы показать тем самым, как Ральмон чтит установленные фарнами порядки?
Колокол прозвонил вновь, и с окончанием боя двое наемников в мантиях-кольчугах вывели из соседнего с площадью здания временного заключения «преступника». Я зло сплюнула под ноги и сложила руки на груди. Парню на вид было от силы лет шестнадцать. Перепуганный мальчишка, весь в грязи – видимо, ночевал уже в подготовительной камере. Наемники тянули его под руки и временами даже грубо подталкивали, потому что у мальчишки заплетались ноги.
Эх, если бы только мне сейчас попался Эригард! Всевластный получил бы не один укол кинжалом. И даже не два. Без разницы, если бы меня тут же прикончили наемники! Силы тринадцати, даже зубастая лесная дила справится лучше с руководством страной. И уж точно она была бы справедливее к жителям.
– Сегодня мы собрались здесь, – послышался громкий голос откуда-то сверху, – чтобы предать правосудию жителя, пренебрегшего законами Альсторна. Преступник был пойман, допрошен, осужден и приговорен к казни, которая состоится здесь и сейчас.
Я задрала голову по направлению к источнику голоса. Так и есть – регент стоял на полукруглом балконе низкой башенки здания временного заключения. Его поза, выражение лица и даже жесты говорили о полной и беспрекословной покорности сложившимся порядкам. Вот это актер! Мне едва хватало выдержки все это слушать. Кроме чувства острой несправедливости и злости, я видела в осужденном мальчишке саму себя. Я вполне могла оказаться на его месте, и кто дал право решать, что за нежелание жить здесь можно лишить кого-то жизни?
Мальчишку подвели к плахе, по толпе то и дело пробегали возбужденные шепотки. Я уже готова была сорваться с места и метнуться вперед. Сделать что угодно – да хоть сбросить с себя всю одежду и промчаться по округе нагой, лишь бы сорвать казнь. Все равно!
Однако опозориться на всю площадь мне не дали.
– Стойте, – вдруг твердо произнес кто-то.
На площади мгновенно стало тихо. Голос прозвучал слишком громко и властно; усиленный магией, он давал понять, что это был приказ, а не обычный выкрик простого жителя. Запоздало обернувшись, я уже знала, кого увижу – это был фарн Земезис. Он вышел из-за колонны буквально в паре метров от меня, выглядел запыхавшимся и очень злым. Волосы порядком растрепались, мантия задралась назад, а красные глаза горели огнем.
– Стойте, – повторил он, и прошел прямо к эшафоту.
Жители в растерянности отступали, пропуская фарна. Кто-то хмурился, другие с непониманием переглядывались, пожимая плечами. А мое сердце вдруг забилось быстро-быстро – неужели фарну не по вкусу такое явное подхалимство?
– Приговор вот-вот будет приведен в исполнение, – будто оправдываясь, заговорил Эригард. – Вы ничуть не опоздали, фарн!
Земезис, не обращая никакого внимания на регента, встал рядом с мальчишкой и положил ему руку на плечо. Кажется, приговоренный от этого напугался еще больше.
– Казни не будет, – провозгласил Земезис и сжал руку на плече мальчика. Тот с недоверием уставился на фарна. – Всем разойтись, инцидент мы разберем позже, наедине со Всевластным Эригардом. Здесь явно произошло недоразумение.
– Как вам будет угодно, – сквозь зубы ответил регент.
Я едва не расхохоталась. Такое унижение – и как достойно держится, даже плащом раздраженно не махнул на прощание, проходя через арку назад в башню, а ведь как он это любит! Вот она – политика…
Жители, с крайним удивлением и разочарованием на лицах, стали понемногу расходиться. По обрывкам разговоров было понятно – некоторые, как и я, рады, что юный нарушитель остался безнаказанным. Но большинство такой исход не устраивал. Я перевела взгляд на эшафот – Земезис раздавал указания наемникам, которые привели мальчика, а сам юноша уже сидел в стороне на пенечке, неуверенно улыбаясь. Палач успел куда-то уйти, с досадой махнув секирой на прощание.
