Текст книги "Безжалостный (СИ)"

Автор книги: Алексей Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Глава 29

Миха замотал головой. Хватит с него и того, что имеется.

– Он же и так обещал, – бароненка открывающиеся перспективы тоже в восторг не привели. Старик же сцепил пальцы и на обоих поглядел со снисхождением.

Захотелось дать в морду.

И дикарь согласился, что порой это просто-таки необходимо.

– Нижайше прошу выслушать меня, – старик даже поклонился, но так, что желание и без того почти непреодолимое, усилилось. – Однако данный договор будет выгоден обеим сторонам.

Джеррайя пробурчал что-то в сторону.

– Во-первых, вы, господин Дикий, и без того подрядились сопроводить сего благородного юношу к его родителям.

Юноша скривился.

– Во-вторых, путь этот будет нелегким, но весьма полезным для роста личности.

От только тим-билдинга на природе им тут не хватало.

Знать бы еще, что это за зверь и можно ли его сожрать. Вообще, как Миха понял, дикарь почти все оценивал с точки зрения полезности в качестве жратвы. И следовало признать, что в этом подходе что-то было.

– Возможно, юный господин…

– Хватит меня так называть!

– Возможно, юный господин осознает, сколь непроста и опасна на самом деле жизнь.

– Уже осознал, – проворчал Джеррайя, потрогав ногу.

– Скорее вы лишь начали. Но пускай. Главное, что вам в любом случае понадобится кто-то, кому вы можете доверить свою жизнь и судьбу.

– Мне? – уточнил Миха. – Вы меня второй день знаете. Даже меньше.

А уже судьбу доверять. Как-то это слегка неосмотрительно, что ли?

– У меня большой опыт.

И снова этот взгляд снисходительный. Миха почесал кулак, ну, так, тонким намеком, который точно был увиден и истолкован верно.

– Вы – благородный человек.

– Думаете?

– Уверен. Я давно уже усвоил, что истинное благородство мало зависит от происхождения. Вы вмешались, хотя могли бы просто пройти мимо. Вас ведь не заметили. Но вы рискнули спасти нас, несмотря на угрозу.

– Дурак потому что.

– Порой это синоним благородства.

Джеррайя запыхтел, что еж. Кажется, этакая излишняя образованность старика его не радовала.

– Вы остались, хотя могли бы продолжить свой путь. Вы заботитесь о нас.

– Я его нанял!

– Думаю, что и без этого нас бы не бросили. Верно?

Миха пожал плечами.

– Вместе с тем вы пребываете в затруднительном положении. Я не вижу на вас знаков гильдии, зато наблюдаю весьма редкую родовую татуировку, – старик коснулся виска. Своего. Миха тоже потрогал. Ну, рисунок, что теперь? – Мне случалось иметь дело с подобными вам.

Дикарь насторожился.

– Где?

– По другую сторону моря.

Охренеть.

То есть, ужас, до чего удивительно, раз уж общество такое приличное сверх меры. Но Дикарь не помнил моря. Или дело в том, что значительную часть пути он спал?

– Существа, способные менять обличье, обитают на краю пустыни. Местные называют их «вилколакис».

Миха слушал.

– И почитают, как великолепных воинов, каждый из которых способен в одиночку одолеть саблезуба.

Дикарь заворчал.

Преувеличение. Далеко не каждый и не всякого, ибо саблезубы быстры и хитроумны, а еще когти у них имеются. И зубы. Те самые, из которых воин, добывший саблезуба, делает нож. Чтобы все видели.

И тогда-то он может выбрать в жены любую.

Или любых.

– Однако они же говорят, что вилколакисы редко покидают родные земли. Они живут тесными стаями, и с людьми почти не общаются. Порой приносят на обмен шкуры, взамен просят соль и вещи из железа. А еще они с трудом разговаривают, да и человеческую речь понимают плохо.

Старик замолчал, будто ждал чего-то.

Чистосердечного признания? Так хрен ему.

Джеррайя заерзал.

– А в кого он обращается?

– Ни в кого, – Миха почесал другой кулак.

– Полагаю, в годы юные наш друг был увезен из родных мест. И продан магам.

– Магам? – сколько интереса в глазах мальчишки. А Ица шипит. Тоже с магами успел познакомиться?

– Так уж получилось, что Слеза дает мне кое-какие возможности… – старик сделал выразительную паузу. – Я вижу, что ваше тело претерпело некоторые изменения.

Вот ведь.

Видящий, мать его.

Взялся.

А главное, губы поджал и смотрит с этаким укором, мол, что ж ты, Миха, не каешься.

– И допускаю, что сделаны они были без вашего на то согласия.

Джеррайя тихонько руку протянул, чтобы пощупать.

– Пальцы сломаю, – мрачно предупредил Миха. Но почему-то не подействовало.

– Однако вам удалось покинуть магов. Уж не знаю, как.

Знает. Вернее, догадывается, но он и вправду не глуп, а потому опасные мысли свои держит при себе.

– В любом случае сие свидетельствует в вашу пользу. Вы сильны. Ловки.

– И кругом прекрасен, – Миха дал-таки пацану по пальцам, легонько, чтобы тот не наглел.

– Нисколько не сомневаюсь, – старик умел улыбаться. – Но… понимаете, если вы и вправду имели дело с магами, то должны понимать, сколь они упорны в достижении своих целей, а еще злопамятны.

Миха поежился.

– Кроме того могущественны. Беспринципны. И привыкли к собственной безнаказанности.

– Уже страшно.

– Это значит, что вы разумнее ваших соплеменников.

Дикарь заворчал. И Миха его понял. Обидно, когда так вот говорят.

– Уж простите, с ними мне говорить было куда как сложнее. Однако, вернемся к делам нашим.

– Скорбным?

– Что? Отнюдь. Я бы сказал, что перспективы открываются чудеснейшие, – старик потер руки. – Маги – еще те ублюдки, но с баронствами они считаются. Вынуждены. Их все-таки не так и много.

Он сделал паузу, чтобы подкинуть в костер пару веточек.

– Однако при дворе де Варренов частенько случаются гости из города магов.

Подумалось, что все-таки зря Миха во все это ввязался.

– И встреча, если не неизбежна, то весьма возможна. Впрочем, рано или поздно, но вы в любом случае встретитесь с кем-то из их племени.

Пещера.

Теплая уютная пещера где-нибудь в глубине леса. На худой конец, можно и к волкам прибиться. Волки умные. Волки любят сильных.

И охотиться вместе будет веселее.

– А вот исход этой встречи будет зависить от того, кого перед собой маг увидит. Беглое создание, из тех, которые они во множестве плодят в своих лабораториях, или же уважаемого горожанина, наставника и телохранителя юного барона де Варрена.

– Сразу и наставника?

Старик хитро улыбнулся и развел руками.

– А вам какая выгода?

– Мне? Во-первых, меня все-таки держит клятва. Я не могу поступать во вред крови де Варренов, хотя порой, знали бы вы, как тяжело сдерживаться.

Бароненок подвинулся поближе.

– Во-вторых, мне кажется, что у юного господина есть шанс показать себя. Или умереть.

Да уж, так себе альтернатива.

– В любом случае, ему решать.

– Я… – Джеррайя сглотнул.

– В-третьих, я и сам, как уже говорил, хочу жить. И надеюсь прожить еще довольно долго. А события последних дней заставляют искать союзников где бы то ни было. Тем паче… – он вздохнул. – Подозреваю, что и моему брату грозит опасность.

Он провел ладонью по седым волосам.

– Решайтесь.

– Телохранителем? – уточнил Миха, поглядев на пацаненка, который от этого взгляда вздрогнул, но не отвернулся. Лишь губу закусил и челюсть выдвинул упрямо.

– Лучше наставником.

– И чему мне его учить?

– Чему захотите. На самом деле все довольно-таки просто. Клятва меж наставником и учеником предельно ясна. Наставник обязуется учить, оберегать и защищать своего ученика. Ученик – со всем старанием постигать науку, а также служить наставнику верой и правдой.

Что-то последнее Джерра не вдохновило.

– И как долго?

А то мало ли, вдруг Миха до конца дней своих окажется привязан к этому вот недорослю? Похоже, данный вопрос волновал не только его, ибо Джеррайя повторил:

– Долго?

– Пока мастер не сочтет, что ученик достиг его уровня. Или предела своих возможностей, – церемонно произнес старик. – Но поверьте, вам это нужно.

– Я подумаю, – проворчал Миха, укладываясь.

Он прикрыл глаза, позволяя выйти на поверхность той, другой, части личности, которой этакие тонкости были не понятны.

Рядом со вздохом улегся Джер. А к спине прижался Ица.

Интересно, а наставникам тут хорошо платят?

Нет, бредовая мысль. Чему Миха его научит? И как? Что-то подсказывало, что методы, которые применялись к самому Михе, барон не одобрит.

Да и мальчишка этакое обучение может не пережить.

Нет, надо думать.

Хорошо так думать. Миха зевнул и закрыл глаза. Во сне определенно думалось много легче.

Винченцо помог сестре выбраться из экипажа.

Тесно.

Каменные стены, издали казавшиеся не такими уж высокими, ныне поднимаются, заслоняя темное небо. Звезды и те, кажется, норовят взобраться повыше, чтобы не зацепиться за острые шпили башен.

Камень.

И железо.

Тяжелая решетка опустилась. И медленно, со скрипом, двинулись навстречу друг другу створки ворот. Стража держится настороженно, явно не слишком доверяя гостям.

– Какая прелесть! – воскликнула Миара, всплеснув руками. – Надо же! Настоящий замок!

– Рад, что госпоже нравится, – барон поклонился и даже ручку поцеловал, показывая, что и в этой глуши знают, что такое манеры. – Но ныне темно и прохладно.

Ночь была по-летнему теплой, а темноту разгоняли факелы.

– Да и вы, верно, утомлены дорогой. Я с превеликим удовольствием покажу вам все при дневном свете.

– Чудесно! – воскликнула Миара.

– А пока позвольте, мои супруги проводят вас в опочивальню. Ваши служанки…

– Я без служанок, – Миара повернулась к женщинам в одинаково роскошных платьях. Правда, на правой оно было из алого шелка, а на левой – из темно-синего атласа.

Волосы женщин скрывались под узорчатыми сетками, которые венчались огромными причудливой формы головными уборами. Тот, что слева, был похож на рога тура, а правый – на острый высокий колпак, с которого свисала прозрачная ткань.

– Это так теперь модно? – спросила Миара.

– Замужним женщинам не пристало показывать красоту свою кому-то, кроме законного супруга, – церемонно произнес барон, кажется, несколько смутившись.

– А… тогда хорошо, что я незамужняя, – Миара потрепала по загривку пса, который сунулся было под ноги. – Так куда идти? Вин, ты идешь?

– Я, пожалуй, несколько задержусь…

– Мужчинам нет хода в женскую башню, – поспешил упредить барон.

Миара слегка задумалась.

– А женщинам в мужскую? – уточнила она.

Винченцо подумал, что ему это тоже не нравится. Категорически.

– Поверьте, там совершенно безопасно! Я клялся вашему отцу, что сделаю все возможное и невозможное, дабы дети его чувствовали себя здесь, как дома.

Получилось.

То же ощущение тревоги, скрытой опасности. Те же давящие стены. И решетки на окнах. Правда, Винченцо понимал, что ставили их отнюдь не в честь его приезда. Старые решетки, как и сами стены. Но дышалось здесь с трудом.

– Тогда спокойной ночи, братец! – Миара помахала рукой. – Завтра встретимся. А скажите, где можно купить такую штучку?

Она указала на рогатый чепец.

– Или его только замужним можно? А что у вас еще модно? И какие платья принято носить? Я никогда…

Ее звонкий голос летел над двором, и кажется, барон вздохнул с немалым облегчением.

Миара же исчезла, окруженная свитой.

Женщины.

Девушки.

И даже старуха, которая бодро ковыляла за остальными, успевая тыкать клюкой в собак. Их во дворе крутилось великое множество. Как и людей.

Кто-то занялся лошадьми. Кто-то повозками.

Охрана.

Стража. Все перемешалось, и Винченцо вдруг растерялся.

– Думаю, вы не откажетесь согреться, – сказал барон. – И отужинать.

– Буду рад. А…

– Вашей сестре ужин подадут в покои. Все-таки она так юна и, должно быть, устала.

Ну да, конечно, дело лишь в этом.

Что ж, Винченцо примет правила игры. Пока. Надо ведь разобраться, что здесь затевают. И почему столь уверены, что из этой затеи что-то да получится.

Ужин накрыли в парадной зале, которая была огромна и пуста. Каждый звук в ней плодил эхо, которое блуждало средь каменных стен, слегка прикрытых парадными штандартами. Клокотало пламя в каменных чашах, оставляя темные потеки копоти. Клубился дым. Ярко пылали угли очага.

Пол укрывала солома, в которой весело рылись собаки. Их не стали выгонять, и псы весьма скоро забрались под столы, где и устроили возню.

Винченцо усадили подле барона.

Высочайшая честь.

Де Варрен, при свете оказавшийся мужчиной в весьма почтенном возрасте, самолично наполнил чашу гостя. С другой стороны стола уселись мальчишки, старшему из которых на вид было лет пятнадцать.

– Мои сыновья, – сказал де Варрен. – Это Даг. Дир. Дарри.

Похожи.

И смотрят на Винченцо настороженно. Даг шевелит губами, однако не произносит ни слова.

– Младшие пока на женской половине обитают. А вот Джеррайя еще не вернулся.

В голосе барона мелькнула тень недовольства.

– Отец, я не сомневаюсь, что он скоро появится, – тихо произнес Даг. – Верно, его отвлекли заботы.

– Гулянки его отвлекли! – рявкнул барон.

И легкая усмешка Дага осталась незамеченной. Почти.

Надо же, и здесь то же самое, что в городе. Вечная борьба. Тайные интриги.

Винченцо пригубил вино.

Возможно, все не так уж и плохо? Вино, во всяком случае, у них вполне приличное. Да и, как выяснилось чуть позже, не только вино.

Подали поросят.

Куропаток, томленых в меду. Оленину с травами. И пареные яблоки в каком-то остром соусе, после которого дико захотелось пить.

Свинина с диким чесноком.

Пироги с голубятиной. Неспешная беседа. И ощущение легкости, которое появилось после второго бокала вина. Внимательный взгляд барона. И не менее внимательный – Дага, наблюдавшего не столько за гостем, сколько за отцом.

Собственный язык заплетается.

Пускай.

Ему вновь наливают. Кубки здесь иные, серебряные, такие сложно поднимать, особенно слабому магу. Маги ведь совсем не воины, вы знаете? Винценцо учили сражаться, но воина из него так и не вышло. А вот маг он вполне приличный.

И показать может.

Вот например так. И из серебряного блюда вырывается огненный столп. И Вин смеется. Хозяева, правда, не очень веселы. Но огонь распадается на искры, а искры превращаются в бабочек, которые порхают, порхают, и от порхания этого гудит.

В голове.

Гудение надо запить? Конечно! Вино ведь отменное. Только Винченцо, кажется, несколько утомился. Нет, спать не хочется, а вот прилечь. Дороги у вас дрянные.

Кажется, он говорил что-то еще, о дорогах и в целом жизни, которая, если не вовсе дерьмо, то очень даже похожа. Его слушали.

Сочувствовали.

Вели, заботливо поддерживая под руки. И доведя до кровати, любезно помогли в нее упасть. Сверху Винченцо накрыло пуховое одеяло. Он дернулся было, но тут же затих.

– Отрубился?

– Тише ты.

– Может, раздеть его надо? – в голосе звучало сомнение.

– Обойдется. Завтра скажи, пусть похмелиться поднесут.

В душе назревало разочарование. Вот так просто? Нет, допустим, в вино подмешали кое-какие травы, причем отнюдь не случайные. Но все равно.

Обидно.

За кого его принимают?

– Спит? – одеяло приподняли, и Вин не отказал себе в удовольствии срыгнуть.

– Не проблюется? – в голосе барона сквозило вполне искреннее беспокойство. Правда, Винченцо подозревал, что беспокоится он отнюдь не о госте.

– Не должен. Поставим кого приглядывать.

Сынок и, надо полагать, наследник.

Надо же, такой молодой, а уже сволочь. Вин стиснул зубы, ибо желудок болезненно сжался, явно не желая хранить в себе отраву.

– Само собой. Успеешь до утра?

– А чего там успевать? – хмыкнул пацан, и Вин сглотнул вязкую слюну.

– Твой брат…

– Плевать хотел на вашу просьбу, отец. Вы ведь умоляли его не задерживаться.

Винченцо подумал, что барон – не тот человек, который будет кого-то умолять.

– И где он? Сколь ни печально, но я понял, что вы были правы. Интересы баронства для моего брата почти ничего не значат. Сам виноват, что упустил свой шанс.

Комок тошноты подобрался к горлу, и Винченцо все-таки позволил ему вырваться.

– Твою ж…

Кажется, попало кому-то на сапоги.

Или не только.

– Маг, а та же свинья, – раздраженно произнес мальчишка. Хотя не такой и мальчишка. Винченцо вдруг понял, что он куда старше, чем кажется.

Сколько ему на самом деле?

Да и в мире людей взрослеют рано.

– Он не очнется?

– Не должен. Поставь на всякий случай кувшин с вином.

Все-таки не зря не хотелось сюда ехать. Ульграх дождался, пока пара выйдет. Он сопел, старательно, пьяновато причмокивая.

Дверь закрылась.

И открылась, впуская человека, который склонился над кроватью.

– Господин, – позвал он осторожно и потряс Винченцо за плечо.

Хорошо.

Маг вскинул руку, вцепившись в горло, и легонько сдавил. Человек только застонал и опустился на кровать.

Вот так.

Теперь подняться. Сунуть пальцы в горло, избавляясь от останков выпитого.

Вытереть рот.

Воды бы, но воды рядом не было, а вино пить Винченцо не рискнул. Он огляделся и хмыкнул, обнаружив в комнате свои же сундуки.

Просто великолепно.

Корень иржевника, сунутый за щеку, показался неимоверно горьким. Но Винченцо выдержал. Горечь вскоре отступила, сменившись столь же приторной, почти невыносимой сладостью. Но желудок успокоился, а в голове прояснилось.

Вот ведь.

Нехорошие люди.

Винченцо вернулся к кровати и, набросив на тело покрывало, задумался. Оставить так? Слишком опасно. Человек было приоткрыл глаза, но сонное заклятье вернуло его в забытье. Убивать никого не хотелось.

Точнее хотелось, но не этого конкретного смерда.

Винченцо проколол палец булавкой и мазнул спящего по лбу. Кровавая полоса расползлась и впиталась в кожу. Черты лица поплыли, преображая человека.

Хорошо.

Просто отлично.

Теперь переодеться, благо, одежду искать не пришлось. Да и та, нужная, неприметная и темная, давно уже ждала своего часа.

За дверью было сумрачно. Встрепенулась собака, прикорнувшая у стены, и заснула, повинуясь жесту Винченцо.

Так-то лучше.

Глава 30

На островке пришлось остаться. Рана, конечно, зарастала и куда быстрее, чем Миха ожидал, но все равно мальчишка не выглядел настолько здоровым, чтобы выдержать дневной переход.

Он сделался молчалив.

Сосредоточен.

И в светлой голове его явно зрели мысли, но Миха понятия не имел, каковы они и какое именно ему в этих мыслях отведено место. Подозревал, что матерное.

Пускай.

Он уходил утром, чтобы найти еды. Большей частью попадались змеи да жабы. Однажды Миха наткнулся на полуобглоданную лосиную тушу, вокруг которой явно пахло волками. Но днем стая отошла, а мяса на туше осталось еще изрядно. Правда, на жаре оно стало пованивать, привлекая полчища мух, но Миха выбрал куски поцелее.

Выбирать не приходилось.

Старик, убедившись, что в ближайшее время жизни подопечного ничто не угрожает, окончательно осмелел. На трясину он не совался, но тоже уходил с острова, возвращаясь с иной добычей.

Ягоды.

Листья.

Какие-то корешки, которые обладали довольно мерзким вкусом, однако голод утоляли.

Ица предпочитал отсиживаться в пещере, покидая её лишь тогда, когда возвращался Миха. Он держался рядом, напрочь игнорируя, что старика, что сына барона. В общем, жизнь потихоньку налаживалась. Дикарь и тот согласился, что все не так и плохо и вообще, даже от людей польза имеется.

– Когда уже пойдем? – первым не выдержал барончик. Он обнюхал палочку с лосятиной, которая на костре зарумянилась и пахла просто-таки волшебно. А этот вон скривился.

– Когда вы будете в достаточной мере здоровы, чтобы выдержать переход, – старик ел аккуратно, тщательно разжевывая каждый кусок и не слишком обращая внимание на мелкий мусор, который лип к мясу.

– Я здоров.

– Сомневаюсь. В вас вновь говорит упрямство.

Джер сжал кулаки и повторил.

– Я здоров. Дойду.

– Дойдете. Вопрос в том, как далеко? И надолго ли хватит этого здоровья?

Старик закусил мясо листочком мяты.

– Война научила меня терпению.

Джер повернулся в сторону и высказался, что он думает и о войне, и об этакой учебе. Миха привычно отвесил затрещину: старших уважать надо.

И вообще.

– Ваша рана выглядит затянувшейся, но это лишь видимость. Амулет ускорил процессы, но вместе с тем он забрал ваши жизненные силы. Вам нужен отдых.

– Я отдохнул!

– И покой.

– Этак вообще упокоиться недолго!

Миха не вмешивался, лишь сунул веточку с мясом в руку Ицы, который по-прежнему держался за спиной.

– Именно. Этим все и закончится, если будете спешить.

– Ты же сам говорил, что Дир воспользуется случаем!

– Вне всяких сомнений, – старик кивнул.

– Он сочинит очередную ложь.

– Ложь можно опровергнуть.

– И потребует у отца признать его старшим.

– Он многое может требовать.

– Но отец… он ведь может… может… признать его старшим! – Джеррайя все-таки взялся за мясо.

– А потом передумать. Более того, полагаю, ваше возвращение многое изменит. Очень многое, – вот улыбка у старика была такой, что Миху передернуло. – Однако лишь в случае, если вы вернетесь живым.

Мальчишка тряхнул светлой гривой.

– А если… если он… если отец… с отцом…

– Это тоже вполне возможно.

– Тогда Дир объявит себя наследником!

– Допустим.

– А я?

– А вы отправитесь в Совет и заявите протест. Вас поддержит ваша матушка и её родня. Хочу напомнить, что у вашего брата подобной поддержки нет. И с куда большей вероятностью Совет проявит благосклонность к вам, нежели к нему.

– Совет, благосклонность, – Джер взмахнул веткой. – Это все как-то… не знаю! Не так!

– А как надо?

– Ну…

– Вызвать его на поединок и сразить в честном бою?

– Допустим.

– Или сперва осадить замок с отрядом верных рыцарей?

– Да!

– При этом вытоптать поля, сжечь пшеницу и ячмень, оставить людей без урожая, а, возможно, и без крова.

Джер засопел.

– К тому же, где вы возьмете рыцарей? Конечно, ваши дядюшки будут рады помочь вам в этакой мелочи. Ссудят, что денег, что людей. Но ссуды придется отдавать. Поверьте старому человеку, заступничество в Совете обойдется куда как дешевле.

– А думаешь, Дир так просто возьмет и согласится?!

– Нет, не просто. Но да, согласится. В конечном итоге. Иначе ему тоже придется искать где-то людей. А это дорого. И если Совет объявит его вне закона, дав право всякому поразить отступника и получить в награду вольный фьеф, то жизнь вашего брата будет весьма коротка.

Миха хмыкнул.

– Так уж вышло, – старик обратил внимание на Миху, – что баронства возникли на границе с Империей. Мы были вынуждены выживать. Год за годом сражаться со свирепыми мешеками.

Свирепый мешек едва не подавился мясом.

– И выстоять могли лишь в единении. Потому в незапамятные времена и возник союз вольных людей, не желавших подниматься на жертвенные алтари. С тех пор много времени прошло, однако слово Совета и Закон его по-прежнему стоят над любым из нас. И ваш брат не посмеет преступить черту. Правда…

Старик сделал весьма выразительную паузу.

– Говори уже, – буркнул Джер.

– Он вполне может воспользоваться законом и оспорить ваше право.

– Он ублюдок!

– Отнюдь. Пусть и рожден он был вне брака, однако позже, после вашего появления на свет, мой брат взял-таки эту женщину в жены, а также признал всех своих детей. И с точки зрения закона это несколько уравнивает вас в правах и притязаниях.

Услышанное мальчишке определенно не понравилось.

– И это дает вашему брату право бросить вам вызов.

– Я его прибью!

– О, если бы речь шла о благородной схватке, я бы не усомнился в вашей победе, господин, – и снова сказано это было с немалою издевкой. – Однако Совет мало волнуют военные подвиги. Речь пойдет о знании законов. О ваших землях. О том, кто из вас более достоин управлять ими. В конце концов, воинов и купить можно. Если есть деньги.

– Но… это как-то неправильно!

– Возможно, но так и есть. К слову, прецедентов пока не случалось, однако закон есть закон. И это единственный способ оспорить ваше право. Реальный способ. И если ваш брат, представ перед Советом, покажет себя более знающим, более способным, более… готовым прислушиваться к просьбам Совета, решение будет принято в его пользу.

Джер затряс головой.

– Но, полагаю, в настоящее время он надеется решить все более простым способом.

– Мы должны попасть домой!

– Господин?

– Ты… ты так спокойно обо всем рассуждаешь! Будто мы не люди! Я, он… отец! Он ведь убьет отца, верно?

– Не сразу, полагаю. Все же его происхождение… вызывает вопросы.

– Но убьет!

– Если мой брат будет столь неосторожен, чтобы объявить его наследником.

– Вот! Мы должны успеть! Понимаешь? – Джер повернулся к Михе и за руку дернул. – Должны добраться до дома раньше, чем это случится! А там…

Там мальчишку будут ждать.

Миха бы точно ждал. На всякий случай.

– Сколько твоему брату?

– Восемнадцать, – Джер скривился. – Его мать была из тех девок, которыми в походе пользуются.

– Юная Эльса всегда любила вашего отца. И ради этой любви отказалась от семьи, дома и доброго имени. Она остригла косы и записалась в отряд лучником. Правда вскрылась не сразу. Но когда вскрылась, то мой брат не мог не ответить любовью на любовь.

На щеках Джерра вспыхнули алые пятна.

– Но не женился, – уточнил Миха.

– Нет. У него был долг.

А у нее, надо полагать, не было приданого, что несколько осложняло исполнение долга.

– Однако он сдержал слово. И когда старшая жена родила ребенка, ввел в дом и Эльсу. Младшей, но законной супругой.

Наверное, этот барон был порядочным мужиком.

Но дело не в нем.

Дело в том, что вряд ли мальчишка восемнадцати лет, пусть даже взрослый по местным меркам, сам рискнет ввязаться в такую игру. И ладно, разбойники. Их он найти мог. Чтоб нагадить меньшому братцу чего только не сыщешь. Но вот та парочка, особенно Лучник с его стрелами, магов убивающими, они – не детский уровень. Стало быть, есть кто-то, кому очень не нравится Джер, то ли сам по себе, то ли в качестве наследника.

И о чем это говорит?

Кроме того, что мальчишка губы кусает, того и гляди разревется от бессилия.

– Завтра, – вздохнув, сказал Миха. – Пойдем. Если дорогу знаешь.

Старик склонил голову.

Дорогу этот Сусанин точно знал, вопрос в том, куда она приведет?

Найти путь на женскую половину оказалось не так и сложно, как и остаться незамеченным. Легкий полог, и вот уже встреченный слуга кривится, отворачивается, сам не понимая, что же обеспокоило его в той далекой тени.

Да и была ли тень вовсе?

Дверь.

Стража, которую Винченцо просто-напросто усыпил.

Лестница. Комната.

Миара, которая сидела на краю роскошной постели, разглядывая людей, лежавших рядом. Облаченная в одну лишь белую рубаху, она казалась на удивление хрупкой, беззащитной.

– А я уже ждать устала, – пожаловалась она, вытянув ножку.

– Извини. Поили.

– Вином?

– И травами. До сих пор мутит. А вот зелье из наших, точно.

– Лабораторий?

– Из города, – Винченцо переступил через служанку, которая вытянулась перед порогом. Спит? Мертва? Так и не понять. – У тебя что?

– Ничего интересного, – она сморщила носик. – Обычная вытяжка из корня сон-травы.

Это не та ли, которая способна погрузить в безвозвратный сон? Всего пара капель и простенькое, детское даже заклятье.

– И вот еще, – Миара подняла жемчужный браслет в виде змеи. В глазах её поблескивали алые камешки. – Собирались на поводок посадить.

Она позволила змее упасть на раскрытую ладонь. И Винченцо зашипел, когда руку словно льдом сковало. Пальцы и те онемели.

– Что это за дрянь?

– Вот и мне интересно, – задумчиво произнесла Миара. – А главное, откуда она здесь взялась? Тем более с нашим-то клеймом.

Винченцо перехватил браслет за застежку, поднял, поднес к глазам. И вправду клеймо мастерских Ульграх стояло. От браслета же тянуло силой, но какой-то не такой, будто искореженной, свернутой в пружину.

– Спросим? – предложила Миара, спрыгивая на пол.

Она обошла одну лежащую женщину, наклонилась, всматриваясь в её лицо.

– Эта о чем-то волновалась, и совсем не обо мне, – сказала она, ткнув её пальцем в лоб. Задумалась ненадолго.

Хмыкнула.

– А ещё её травят. Интересно, она знает?

– Разбуди и спросим.

– Шуметь станет.

– Это исправимо, – Винченцо бросил браслет на столик, в раскрытую шкатулку, где виднелись еще какие-то побрякушки, но, судя по ощущениям, обыкновенные. – Полог поставлю.

Миара кивнула.

Она села на женщину, положив обе руки на её живот, и закрыла глаза.

Так и сидела несколько мгновений. А потом с размаха ударила по щеке.

– Ты не спишь, – сказала она жестко. – Я слышу.

– В-в-ведьма! – просипела женщина, пытаясь уползти, но Миара стукнула её по лбу.

– Лежи тихо, если не хочешь умереть. Скажи, сколько раз ты беременела?

– Что?!

Кажется, не такого ответа ожидали.

– Беременела. Сколько раз?

– Я?

– Не я же! Хорошо, может, они тут совсем дикие. Сколько раз сбивался твой лунный цикл? А вздумаешь орать, я остановлю твое сердце. Вот так.

По тому, как женщина дернулась, Винченцо понял, что ей наглядно продемонстрировали некоторые возможности целителей.

– Но ты ведь не будешь орать?

Женщина замотала головой.

– И бегать не станешь?

Она снова замотала, и уродливый рогатый чепец её съехал на бок. Из-под него выбились волосы, которые Миара тотчас дернула.

– Вот плакать тоже не надо. Не люблю. Так сколько?

– Д-двенадцать, – выдавила женщина. – М-могу я сесть?

– А? Да, конечно. Извини. Просто не люблю, когда меня опоить пытаются, – Миара слезла и осмотрелась. – А тапочки у вас тут имеются? Полы холодные.

– Д-да, госпожа, – женщина встала на карачки. – П-под кроватью. Если п-позвать п-прислугу…

– Не надо никого звать. Скажи, а ты к целителям обращалась?

– Д-да. К м-магу. Н-нашему. Он б-был тут один.

– И только к нему?

– Муж сказал, что боги не дали нам детей.

– Твой муж идиот, а магу, небось, неплохо заплатили, – Миара поднесла волосы к самому носу. – Ты только посмотри! На, Вин.

Винченцо спорить не стал. Волосы и вправду были рыхлые и хрупкие, что совершенно точно не нормально.

– Тебя травили. И травят. Довольно давно, – Миара вытащила меховые тапочки и надела на ноги. Огляделась, стащила с кровати меховое покрывало, в которое и закуталась. – Отсюда и твои выкидыши. Чудо, что ты вообще смогла хоть кого-то родить.

– Это… это она! – женщина побелела, как полотно, а потом на щеках её вспыхнули алые пятна. – Дрянь! Тварь…

Она поползла ко второй.

– Погоди, – Миара щелчком пальцев заставила замереть. – Не стоит так сразу убивать своих врагов.

Сказала она наставительно.

– Никогда не знаешь, что еще у них в голове. А поэтому ты мне расскажешь сейчас, что вы хотели сделать. А потом мы с тобой вместе подумаем, как нам быть. Хорошо?

– Хр… – женщина захрипела.

– Я сейчас верну тебе твое тело, а ты пообещаешь вести себя осмотрительней. Она мне нужна.

– Это… – женщина схватилась за горло. – Эльса… она придумала. Она меня всегда ненавидела. За то, что Вильгельм женился на мне.

– Но и на ней тоже?

– На мне первой. Она была с ним. Всегда. Я позволила оставить. Я… никогда не отличалась красотой. Я знала это. Но род богат. Многие просили моей руки. Я могла выбрать. Вильгельм показался порядочным.

Миара слушала внимательно.

– Он уважал меня. Не любил. Но уважал. Спрашивал совета. Помощи. Мужчины редко просят помощи, – она все-таки села, потянулась к рогатому чепцу, который и сняла.

Голова её сразу сделалась маленькой, уродливой. Её покрывали редкие короткие волосы, что пробивались сквозь золотую сетку.

– Бригитта, – сказала женщина. – Меня зовут Бригитта. Из рода… не важно уже. Я родила сына. Исполнила долг. И когда Вильгельм попросил разрешения привести эту дрянь в наш дом, я подумала, что почему бы и нет? Лучше уж она, чем кто-то из благороднорожденных. Я приняла её, как сестру.