Текст книги "Бедный Енох"

Автор книги: Алексей Тарасенко

ГЛАВА I.XVI

Следующее утро было под стать предыдущим, за исключением переливающегося красного неба, на котором вдруг стали появляться, высоко-высоко, еще выше парящих прозрачных мант, красные молнии.

Редко-редко вслед за молниями грохотал гром, с большим запозданием долетавший до земли – и тогда мне казалось, что этот гром – не простой, но выводится невидимым небесным органом, ударяющем торжественными, прекрасными и пугающими и подавляющими одновременно аккордами.

* * *

Сестра выбежала на улицу, едва очнувшись от сна:

– Как прекрасно вокруг! – кричала она, становясь с каждой секундой все более красивой – как прекрасно!

Вдруг, неожиданно она упала на землю, раскинув в стороны руки и ноги, и потом, поводя ими туда-сюда сказала:

– Снежный ангелочек! Ложись рядом со мной!

И я упал в снег, и тоже стал двигать руками, а когда мы встали вместе, обнявшись и стали смотреть на получившиеся фигуры на снегу, Сестра пафосно и с выражением произнесла:

 
   Жил-был ангел,
   Который слишком много
   на себя брал!
   И однажды он
   что-то сделать
   своим друзьям обещал!
 
 
   Когда же дело его не вышло
   Он вид сделал, что память
   совсем потерял!
 
 
   Ангелы долго
   искали товарища
   среди людей!
   Проходили столетья,
   Сотни тысяч дней!
   Но лишь этот ангел
   к дьяволу обратился,
   Тут-то он для своих
   друзей бывших
   и проявился!!
 

– Прекрасно! – кричу я тогда в ухо Сестре, будто она меня до этого не слышала – что это за стихотворение?

– Не знаю – тоже в ухо кричит мне в ответ Сестра – оно просто звучит у меня в голове!

И вдруг:

– Снежинки! – Сестра бежит туда, где летом был огород с морковкой – они похожи на больших бабочек!

И вправду – черные снежинки, падающие с красного неба вдруг стали превращаться в перламутровых бабочек:

– Они прекрасны! – уже чуть ли не пела Сестричка – так будем же их ловить!

* * *

Наш дом превратился в чертог из золота, отливавший во все стороны оранжевым теплым огнем. Я вбегаю внутрь и глажу дверь, которая еще вчера была фанерной покрытой белой масляной краской:

– Слоновья кость! – будто читая мои мысли кричит Сестра, встав у меня за спиной – как сгущенка вперемешку с персиковым джемом!

Тогда мы выпускаем наловленных бабочек в дом и они заполоняют все вокруг.

– Даже не летят на свет – улыбается Сестра, немного устав и сев на стул – какие умные!

* * *

Я еле-еле ощущал движение суток, разграничивая их только подсчетом вечеров и утр. Все они были похожи друг на друга, но все равно отличались освещением.

Три дня и три ночи мы носились с Сестрой по окрестностям, и иногда она, обняв меня сзади, приподнимала меня над землей и уносила далеко-далеко. Когда же это произошло опять, я попросил ее перенести меня высоко в небо, потому что мне хотелось потрогать витавших там мант.

Едва же мы приблизились к этим существам, вдруг обнаружилось, что это – никакие не манты, но ангелы, вооруженные мечами и копьями, и одетые в блистательные, но черные доспехи.

Один из ангелов, едва заметив нас, подлетел к нам и улыбнулся блистающей улыбкой, обнажив красивые, белоснежные но странно заточенные зубы, и после, вдруг, когда он посмотрел мне в глаза, случилось что я увидел, будто и сам являюсь ангелом, правда в других, белых как снег, доспехах, и вот, я сражался когда-то на войне, в том числе и с этим ангелом, и сбросил его с неба на землю.

Будто бы поняв, что я себе представляю, этот ангел вдруг переменился в лице, его глаза засияли ярким, но холодным огнем, и он, сгруппировавшись, камнем, как птица устремился на нас.

– Бежим! – будто мы не летели, а бежали, закричала Сестра – здесь опасно! – и мы, подобно сбитой птице камнем полетели к земле.

Темный ангел нас не преследовал, быстро потеряв к нам интерес, тем не менее, каким-то непонятным образом я выскользнул из рук Сестры и стал падать сам, что меня, прочем не напугало: раскинув руки в стороны я летел к земле, аккурат вниз к маминому дому, и только у самой-самой земли Сестра вновь схватила меня, значительно замедлив мое падение, так что я просто мягко шлепнулся в снег, Сестра же, несколько раз перевернувшись в воздухе, отлетала вдаль, спиной ударившись об забор и, отлетев потом вперед, упала лицом в землю.

* * *

Когда я подошел к ней, уже вставшей с земли, с расквашенным лицом, ее правая рука была неестественно отведена в сторону:

– Боже мой! Тебе не больно? – спросил я.

Но Сестра не обращала внимания на меня, лишь произнося скороговоркой:

– Они патрулируют небо, следя за тем, чтобы другие ангелы не смогли туда добраться!

– Кто – они? – совершенно не надеясь на ответ спросил я – кто??

– Темные ангелы – ты видел? У них черные доспехи!

– Зачем же они это делают?

– Не пускают обратно тех, кто хочет вернуться. У тех ангелов, которые ходят по земле, нет ни щитов, ни копий…

Сестра еще долго смотрела в небо, но потом, опустив голову и взглянув на свою поврежденную руку ловким движением вправила ту обратно:

– Поэтому-то им и приходится ходить по земле, и искать другие возможности.

Я вновь смотрю в небо, вдруг быстро становящееся голубым, без парящих там где-то высоко-высоко ангелов.

* * *

Наваждение закончилось, и мне вдруг очень захотелось домой. Мне стало холодно, а в давно остывшем доме я обнаружил только грязь и замерзшую слизь. Никаких тебе золотых стен и дверей из слоновьей кости!

Едва прибравшись, я собираю вещи, перед этим приказав Сестре, на удивление покорно выполняющей мои приказы, стоять поодаль – на улице, аккурат у сортира. После, уже собравшись в дорогу, я отправляю Сестру за ворота, а сам, выключив везде свет и перекрыв газ, последний раз все осмотрев – выхожу на крыльцо и закрываю дверь. Перед закрытием двери последнее, что я сделал в доме – так это аккуратно поместил и взял потом с собой в сумку льдышку голубенького цвета – слизь, так обильно недавно разбрасываемую во все стороны Сетрой!

Когда же я вышел за калитку и стал ее запирать, вдруг обнаружил, что Сестры нигде нет. Заперев ворота я пошел по ее следам на снегу, ведущим далеко в лес, по лесу, не по дороге, по буеракам и колдобинам, но, когда ее следы пересекли асфальтовую дорогу, ведущую в деревню и вновь исчезли в лесу – уже в другом, за дорогой – перестал идти за Сестрой, а направился в деревню.

* * *

На автобусной остановке я спохватился, стал смотреть не забыл ли я в доме деньги (иначе как мне доехать до Москвы?) но, едва погрузив руку во внутренний карман своей куртки – нащупал там пачку нашей и не нашей наличности и успокоился.

Автобуса я, конечно, дожидаться не стал, а, проголосовав первую же проезжавшую мимо машину, потом, с несколькими пересадками часа в два добрался до Москвы.

* * *

Пелена с моих глаз спала, но, боже мой, какое же было наслаждение мне вновь очнуться в этой нормальной повседневной реальности, где были огромные толпы людей, благостно так плевать хотевших на меня, гигантские автомобильные пробки и жуткий шум переполненного метрополитена!

* * *

Лишь только дома я узнаю какой сегодня день недели. Слава богу, я не провел в забвенном галюционировании больше времени, чем необходитмо и не прогулял работу, не заметив хода дней.

Лишь придя в себя я звоню Сергею Енохову – тому самому, начальствующему в комитетовсом канцелярском складе:

Сергей, и это очень приятно, рад меня слышать:

– Ну? Что там у тебя стряслось?

– Сереж, ты не мог бы мне очень помочь?

– Андрей, если могу…

– Мне очень нужна экспертиза одной жидкости, у тебя нет специалистов – просто определить, что это?

– Ну, как сказать? Это вполне можно устроить. Но ты… с твоими возможностями – разве сам все не можешь устроить? У нас же есть специалисты на любой вкус!

– Ты понимаешь, это все нужно мне для себя. Не по работе. Без всяких официальных запросов и прочего.

Сергей обещает перезвонить, и мы временно прерываемся.

В тот же момент, когда я уже начинаю думать, что он не перезвонит – (может, что не заладилось?) Сергей наконец перезванивает и говорит, что такой специалист у него есть:

– Только он из полиции, понимаешь?

– Да, в общем-то мне какая разница?

– И, сам знаешь, бесплатно как бы не то, что он против… там даже не деньги, подарочек какой-нибудь ему!

Дальше мне рассказывают про всякие коньяки, так что я уже сам соображаю о том, что нужно купить что-то коньячное, подороже, да еще шоколадные конфеты на закуску:

– Вот и славненько!

И дальше – совершенно неожиданно Сергей говорит что «специалист», мне нужный, сможет меня принять достаточно скоро:

– Завтра – сможешь?

Я, в принципе, согласен, просто никак не мог подумать, что меня примут так быстро:

– Тогда заходи в обед… Ты тут что-то мелькал после командировки, а теперь куда-то опять исчез…

– Я просто сейчас в отпуске, в понедельник выйду… – говорю я с намеком, вроде как чтобы Сергей все дело перенес на понедельник.

Но Сергей моего намека не понимает и говорит, где меня будет ждать в обед:

– Это не у нас, это ближе к Полянке – я тебя провожу!

И мы договариваемся встретиться в час дня у метро на следующий день.

* * *

В пятницу с утра (на следующий день после моего возвращения с дачи в Москву) я первым делом еду в центр разыскивать какой-нибудь винный бутик, где закупаюсь коньяком, после чего иду в Елисеевский магазин за конфетами, и уже оттуда – вниз по Тверской на Моховую улицу, и там – до Боровицкой станции метро, куда захожу со стороны перехода напротив Манежа, что ближе к Кутафьей башне.

На выходе из Полянки приходится долго ждать Сергея, он опаздывает, а погодка – не очень, но, минут сорок простояв я его все же дождался, и тогда мы вместе отправляемся к обещанному Сергеем «специалисту».

* * *

Специалист оказывается маленьким, картавеньким старичком с лысинкой на макушке и бурной седой растительностью по бокам.

Далее я понимаю, зачем нужен коньяк – «специалисту», судя по всему, просто скучно и ему не с кем выпить.

Итак, где-то час мы сидим с ним и пьем, закусывая конфетками, после чего (а я уже и забыл!) он «чтобы не забыть» просит у меня «образец», который какое-то время разглядывает на свет, после чего просит еще и номер моего мобильного телефона – чтобы сообщить результаты:

– Вам потом, молодой человек, образец вернуть?

– Ой, нет, не надо. – Несколько смущенно, как бы извиняясь за неудобство отвечаю я.

– И что же я буду с ним делать?

– Да выкиньте его… или сожгите…

«Специалист» покачивает головой, поводит густыми седыми бровями туда-сюда, после чего мы снова выпиваем, и уже тогда, когда мы на троих уже почти «уговорили» бутылку, общаясь, Сергей вдруг засобирался на работу – с обеда, так что я вызываюсь его проводить.

«Специалист» тепло прощается с нами, мне горячо пожимает руку, а Сергея – так вообще полуобнимает:

– Друг моего папы – говорит мне Сергей, едва мы выходим из полицейского здания, где «Специалист» «работал» в подвальном помещении – вместе еще в советское время пуд соли съели!

Доведя же Сергея до работы на Лубянке (я не то, чтобы за него боюсь, нет, он же совсем не пьян, я больше пообщаться чтоб) я с радостью принимаю его приглашение зайти к нему в гости в подвал.

Если честно, то меня с коньяка развезло, потому что с утра кроме этих шоколадных конфеток я ничего не ел, так что «До-ШИ-Пак», предложенный Сергеем пришелся очень кстати, так что съев две упаковки я стал стремительно трезветь. После мы попили чаю с бутербродами и я пошел домой, стараясь по пути избегать кого-либо из архива и начальства.

* * *

Дома я уже был часов около пяти, но едва я открыл дверь квартиры, как мне на мобильный позвонили, и это оказался «Специалист», к которому с Сергеем мы сегодня заходили:

– Здравствуйте, молодой человек! – произнес он своим слегка скрипучим голосом.

– Здравствуйте еще раз, Борис Моисеевич!

– Даже не знаю, что вам и сказать, молодой человек.

– Вы определили, что это за жидкость?

– Да, да. Интересно, где вы ее достали…

– Да какая разница!

– Ну… что вам сказать? Просто интересно. Кстати, насчет коньяка…

– Насчет коньяка?

– Да, в следующий раз, пожалуйста, не тратьтесь так – ладно? Я тут узнал, сколько он стоит…

– Следующий раз… то есть если что вы готовы будете мне еще раз помочь?

– А почему бы и нет? Хорошие люди. С хорошим коньяком… ну да ладно. Про вашу жидкость.

– Да!

– Это… ммммм… эээээ…

– Ну так?

– Ароматизированный раствор для бальзамирования трупов.

Дальше я даже не знаю, как нашел в себе силы попрощаться с Борисом Моисеевичем, потому как рвота подступила к моему горлу моментально.

Я свесившись над ванной (а до туалета, который тут же уже сил не было добегать) блевал не менее получаса, притом почти без перерывов, так что иногда даже казалось, что я задохнусь, потому как временами у меня даже не было возможности вдохнуть воздух.

«Я же целовался с Сестрой взасос» – думал я, и меня выворачивало, притом так, что, казалось, изнутри меня вместе с блевотиной выйдут и кишки – «я обнимал ее и целовал взасос!».

«Как же я не догадался с самого начала?» – передо мной плыли стены ванной, будто они были из воска и стремительно у меня на глазах таяли, мягкие и пластичные.

Едва же я пришел в себя и отдышался, как уже было успокоил себя тем, что все это было опять как некогда, несколько лет назад, галлюцинациями, то есть не в реальности, но потом…

– Тогда откуда эта жидкость? – спросил я сам себя вслух и меня вновь, правда, уже не так, как до этого, вывернуло – она же – материальна, Сестра, не галлюцинация?

* * *

Делать было нечего, и я после всего, с мылом и «Пемоглюксом» отмыв ванну, да так, что та чуть ли не скрипела от чистоты, наполнив ее горячей водой, я погрузился в нее, предварительно вылив на себя почти полностью флакон шампуня.

Следующий час я драил себя, скреб, чуть ли не рвал на себе волосы, сливал и вновь наполнял ванну горячей, чуть ли не кипятком, водой.

Затем, обмотанный полотенцами, которые, вытеревшись насухо я тут же выбросил в мусорное ведро, я пошел на кухню и приготовил себе из кубиков бульон, который, горячий как кипяток выпил чуть ли не залпом. После я слил из банки с солеными огурцами рассол в кружку и так же опрокинул ее в себя, не отрываясь.

Но тут опять – я вспоминаю, как Сестра, целуясь, елозила у меня во рту своим языком – и раз! Меня выворачивает (на сей раз я все же добежал до туалета) – съеденным мною бульоном.

Разбитый и больной, в одних трусах и поплелся в спальню, рухнул на кровать и накрылся покрывалом вместо одеяла. Перед глазами проплывали картины того, как я проводил время на даче с Сестрой, но после, вспомнив ее ту, давнюю и нормальную, я вдруг неожиданно успокоился и уснул.

Мне снилась она, бредущая одна по лесным снежным сугробам, разбивающая себе коленки в кровь о колдобины. Воет ветер, метет снег, и вот, на какой-то большой белой поляне она останавливается, а ей навстречу из лесных чащоб выходят полупрозрачные персонажи в туниках…

* * *

«Чушь какая-то!» – подумал я, едва проснувшись следующим утром – «откуда это все? Может, она пыталась с собой покончить? И тогда пришла ко мне – успокоится? Вот почему она выглядела так? Выпила этой нелепой жидкости. Вроде как символично! С намеком! Но жидкость ее не прикончила. Эх, я был прав – нужно было вызывать скорую!».

Встав, я первым делом включаю компьютер, и после по интернету залез к Сестре в аккаунт на сайт «Вкурсе».

На аккаунте Сестры, на гостевой стене, все ее немногочисленные друзья и знакомые зачем-то написали:

Виктор Сухой: R.I.P

Алеша Палевый: R.I.P

Ксюша Весна: R.I.P

Горбачев Иль_Я: R.I.P

Сонник Брон_ik: R.I.P

R.I.P!

R.I.P!!

R.I.P!!!

R.I.P!!!

Но я успокаиваю себя, гоню от себя мысли, будто знаю, что это значит.

Я набираю в поисковике «RIP», и будто бы к своему собственному удивлению узнаю, что, оказывается – да, я помню, точно помню, что это значит.

Rest In Peace.

Покойся С Миром.

Я обхватываю голову руками, все еще не желая верить в невероятное, но ужасное и ужасно очевидное. Я пишу знакомой Сестры, знакомой по сайту «Вкурсе» в ICQ, спрашивая, что стряслось, объясняя, кто я для Сестры, но подруга эта отвечает мне лишь поздно вечером:

21:48:44 ProfessiANALgool: Zdravstvuite! Vi mne pisali o Sestre?

21:50:15 Dog_for_Smog: Да, здравствуйте, я хотел узнать, что с ней случилось, почему ей все RIP Вкурсе писали?

21:52:24 ProfessiАNALgool: Da, slu4ilos' nes4ast'e, Sestra umerla, ona otravilas' gribami, skoree vsego special'no, a vovremy vizvat' «skoruu» ne uspeli.

21:53:55 Dog_for_Smog: То есть, вы хотите сказать, она умерла?

21:54:29 ProfessiАNALgool: Da, tak I est', mne o4en' gal'! Sorry….

21:56:07 Dog_for_Smog: И когда это случилось?

21:57:29 ProfessiАNALgool: Na ee den' rogdeniy, ona ostalas' sovsem odna. Ee brosila podruga. A pohoronili ee spusty dve nedeli – poka policiy rassledovala delo, 4to eto ne ubiistvo. Mne o4en' gal'!

21:59:15 Dog_for_Smog: На каком кладбище ее похоронили? Извините

22:00:40 ProfessiАNALgool: Na Domodedovskom. Priedete tuda – tam est' kontora, vam tam skagut, kuda idti, gde ee mesto, ja tol'ko pomnu vizualno, kak proiti budet trudno ob'jasnit'!

Я благодарю «ПрофессиАНАЛ-ку» и мы прощаемся.

* * *

Утром, естественно, ни свет, ни заря я отправляюсь на Домодедовское кладбище, искать могилу Сестры. На месте и вправду оказывается есть контора, где мне все объясняют, но я, боясь заблудиться после всех этих «замороченных» дней, показав свои КГБ-шные документы прошу местное начальство выделить мне человека – меня довести до места.

Даже с какой-то неимоверной радостью, будто им счастья привалило, местные начальники, некоторое время потрезвонив по телефонам находят в конце концов какого-то работягу, классического такого, в ватнике и кирзовых сапогах, который, руки в брюки и отводит меня к могилке:

– Вот! – говорит мне кладбищенский рабочий, небрежно взмахнув рукой на заснеженный холмик с крестом – тут ваша покойница и, так сказать, покоится.

Я какое-то время разгребаю руками снег с могилки, и потом стряхиваю его с креста – Да, фотография на фарфоре – Сестры, годы жизни…

Я кладу на могилу пять купленных у входа на кладбище роз – тех, что не имеют запаха и шипов.

Работяга, видимо по простоте душевной, меня начинает было учить, что пять – это ж живым дарят, мертвым на могилу четное число кладут, но я его резко обрываю:

– Она для меня всегда живая – понятно? – И, развернувшись, начинаю, чуть ли не чеканя шаг, уходить, впрочем, после быстро смягчаюсь, возвращаюсь к работяге, и, памятуя как он мне помогал разгребать снег с могилы – протягиваю ему немного наших денег:

– Тут это – говорю я, немного подстраиваясь под упрощенную манеру разговора работяги – у вас ничего никогда не происходило?

– Смотря что вы имеете в виду! Пьяные драки на поминках, бывало…

– Драки – это ваши работнички, что ли?

– Да нет! Зачем? Наши только зимой чтобы организм согреть принимают – чисто по делу. Родственники иногда шалят. Нервы у них не выдерживают.

– Ну, это ж мелочи!

– А то! Мы уже и привыкли, знаете ли.

– А вот, например, гробокопательство – у вас тут случалось?

Тут работяга начинает говорить так, как я от него и не ожидал:

– В смысле незаконная эксгумация? Боже упаси! У нас тут даже законной ни в жизнь не было. А вот если вы думаете на нашу администрацию что – ну, как несколько лет назад в прессе скандал был на кладбище одном – гробы дорогие выкапывали и продавали по второму разу – так это я вас уверяю, тут работаю несколько лет – никогда и ни за что! У нас тут люди порядочные, плюс нас курирует и направляет, так сказать, на путь истинный наш тут местный поп. То есть батюшка. Священник, иными словами говоря!

Рабочий имел в виду наверняка священника из храма, расположенного на территории кладбища, а от его речей я аж рот раскрыл, так что рабочему еще денег подсыпал:

– Нет, я не это имел в виду, если что, спросят вас – успокойте всех, я не по этому поводу сюда пришел и не это проверяю.

– Ну и хорошо. В принципе – тут проверяй – не проверяй – все равно у нас все законно и чин чинарем! – Работяга заулыбался, обнажив искусственные, но, как я понимаю, недешевые зубы.

– Ну, тогда спасибочки! – говорю я и протягиваю рабочему руку, но он вызывается меня проводить до ворот, так что прощаемся мы с ним еще только минут через десять, а пока, идя на выход, вполне себе мило беседуем, как это обычно водится, ни о чем.

* * *

Вернувшись домой я вдруг вспоминаю про маму и тут же отзваниваюсь ей, чтобы она, не дай бог, не поехала назавтра меня забирать с дачи:

– Мам! Я уже в Москве, не беспокойся – говорю я ей, после чего выслушиваю длинный список упреков, что дескать, свалил, не предупредив ее, а она уже закупилась, чтобы меня покормить:

– Ну и как там, Андрюш? Хорошо?

– Да, мам, прекрасно! Небо такое… голубое было, и… чистое…

– Так ты чего там – небеса разглядывал, что ли?

– А почему б и нет? В том числе! Ты-то тут как? – я быстро перевожу разговор на другие темы, не желая даже вспоминать свои «приключения» на даче, и тогда мама заводит свое любимое про политику и автомобили.

* * *

В субботу я опять тревожу Сергея, спрашивая нет ли у него знакомых, которые могли бы пробить по полицейским базам данных различные, может быть имеющиеся где-то в наличии жалобы на работу Домодедовского кладбища, на что Енохов мне вполне резонно отвечает, что я сам бы мог при своих полномочиях сделать запрос, правда, официально.

Меня такая идея не прельщает, в конце концов, меня могут спросить в Комитете, зачем это мне и почему я использую свои служебные возможности для удовлетворения личного любопытства. Я долго блуждаю по дому сам не свой, после чего пробую еще вариант: через интернет узнать – нет ли где у кого жалоб на работу Домодедовского кладбища. Найти такую информацию мне не удается, так что уже где-то ближе к вечеру, я, хотя мне этого и не хочется делать, звоню Фетисову – может, он что подскажет.

* * *

Фетисов, как всегда с радостью готов меня проконсультировать, но пока я вокруг да около, да издали пытаюсь ему объяснить, что со мной произошло, он, будто все зная, спрашивает меня в лоб:

– Андрюш, я так понимаю, что вы встречались со своей знакомой какой-то? Которая, так понимаю, уже полгода мертва вроде?

– Увы, Петр… то есть вы можете подумать, будто это…

– Нет, Андрей, это не бред не сумасшествие. Мне кажется вы не будете врать, особенного глядя на то, что с вами происходило раньше, да и то, что было недавно.

– Вы имеете в виду тот случай с Пашкевичем на выставке в «Доме на Брестской»?

– И это…

Фетисов какое-то время молчит, тяжело дыша в трубку, после чего продолжает:

– Андрей, если честно – ваша ситуация начинает меня серьезно беспокоить.

– Да?

– Да.

– И что же мне теперь делать?

– Ну, для начала, переведите мой номер телефона у вас в мобильнике на одну кнопку. Чтобы при нажатии этой кнопки ко мне сразу бы пошел ваш вызов.

– Хорошо.

– Не нажимайте эту кнопку случайно, не проверяйте связь, просто сделайте это и все. Вам понятно?

– Хорошо, я сделаю, как вы сказали.

– Тогда, в случае, если вы даже не сможете говорить, но пошлете мне вызов, я пойму, что с вами что-то произошло, и буду действовать смотря по обстановке. Так же постарайтесь, чтобы ваш мобильный телефон всегда был заряжен и все время работал, в любое время суток! И, главное, работая был с вами, даже в сортире – ясно?

– Договорились. Но вы мне теперь сможете объяснить, что происходит?

– Что происходит – Фетисов опять на какое-то время замолчал, тяжело дыша в трубку, но после продолжил – а происходит то, о чем я вас уже много раз предупреждал – вами занялись всерьез.

– Угу…

– Я вам об этом говорил…

– Да, я помню.

– Попытка похищения вашей души, теперь ваша мертвая ожившая знакомая… все! Игры закончились, и теперь вам угрожает серьезная опасность. И не только вам.

– В каком смысле… не только мне? – я начинаю уже всерьез нервничать, так что отвечаю невпопад.

– Ну, вот вы говорили, будто эта ваша мертвая подружка была у вас на даче.

– Да.

– А теперь предположим, что подружка ваша, как вы говорите, Сестра, настроена не миролюбиво.

– И что?

– И вот, предположим, она с ножом, или пистолетом, например, знает где ваша дача, является туда, а там – ваша мама!

– О, боже!

– Да-да!

– Тогда скажите, зачем ей это?

– Ей? Ей-то как раз незачем, она – просто механическая кукла, манекен передвигающийся, исполняющий волю тех, о ком я говорил. Они-то ее и воскресили, и теперь заставляют плясать под свою дуду, воздействуя на вас. Подруга же ваша, как я знаю, работает – лишь бы эти гады ее вернули обратно в могилу, и уверяю вас, ради этого она сделает все, что они ей прикажут, и никакая любовь ее не остановит, тем более, что, как я понял, Сестра ваша вас особо-то и не жаловала…

– Господи, Петр, но кто тогда, как вы говорите эти – «они»? Чего им от меня надо?

– Скажите честно – Фетисов опять продержал паузу, сопя в трубку, от чего мне становилось все хуже и тошнее – вам не доводилось общаться со странными личностями, скажем так, относительно недавно?

– Было дело – я кратко рассказываю Фетисову о том супчике, что у меня на даче некогда «косил траву».

– О-о-о-о-о! – я даже вижу сейчас перекошенное лицо Фетисова – это же они с вами по-хорошему хотели! А вы не пошли им на встречу!!

– Да кто они, будь они прокляты, гады! Кто?

– Только не смейтесь и не удивляйтесь, Андрей!

– Мне не до шуток уже, а поверить – я сейчас в черта лысого поверю!

– Это, скажем так, духовные сущности… ну, скажем, духи умерших некогда личностей, которым вы кое-что должны…

– Мама! Но я у них ничего не брал взаймы! Что я могу им быть должен?

– Договорчик у вас с ними маленький, Андрюша, только вы его не помните, я так понимаю – искренне, раньше я думал, что вы притворяетесь, теперь понимаю, что вы не врете.

– И что же мне делать?

– Ну, пока успокойтесь, будьте на связи с вашей мамой почаще, и со мной. Обязательно! Ситуация реально для вас очень опасная. Они пытались через этого вашего Пашкевича похитить у вас душу…

– Да зачем она им?

– Чтоб пытать и принудить к сотрудничеству. Зачем! Теперь же пошло по возрастающей – они стали воскрешать ваших дорогих вам мертвецов. Дальше будет только хуже, увы, Андрей, берегитесь!

У меня темнеет в глазах. Я оглядываюсь на темный угол своей комнаты, и мне становится страшно.

– Но – продолжает Фетисов – у вас есть еще шансы. На вашей стороне – достаточно могущественные силы, гораздо сильнее ваших оппонентов.

– И зачем я им, этим силам?

– У вас с ними договор.

– Договор?

– Да! Только не пытайтесь говорить, будто не заключали договора с сатаной!

– Я думал, что это все не всерьез, шутка. – Я уже чуть ли не плачу.

– Андрюха! – нервно смеется Фетисов – да ты что? Шутка, говоришь, а ты его самого спросил – считает ли он это шуткой? Господина сатану?

Я выключаю телефон и бросаюсь на кровать, лицом в подушку. Глубокие рыдния сотрясают меня, и волны отчаяния, кажется, вот-вот поглотят, как буря на море – утлую глупую лодочку, в шторм вышедшую в открытое море.

Но я делаю все, как сказал Фетисов, после чего, переведя его номер на режим «одной кнопки» у себя на мобильном телефоне перезваниваю ему:

– Але! Петр!

– Да, Андрюш, это я – голос Фетисова спокоен, будто он только что на меня и не кричал.

– Петр! Ну, вы мне поможете?

– Конечно, Андрей, но прежде всего помогите себе сами – ладно? Постарайтесь держать со мной связь, это во-первых, и, во-вторых, сообщайте мне обо всем необычном, что с вами происходит – лады?

– Ага… – я вытираю слезы и сопли кулаком.

– И, кстати, вот вы с вашей мертвой подругой, случаем, ну, например, сексом не занимались?

– Нет – честно отвечаю я – но целовались.

– Глубоким засосом? Наверняка она вас хотела просто поглотить в этих поцелуях – так?

– Да-да!! Языком аж в самую глотку проникала, я чуть было не задыхался.

– Ясно. Это она душу искала. Понимаете?

– Чтобы похитить? Как Пашкевич?

– Или похитить, или разведать – есть ли там что. Тут дело в другом уже – Фетисов опять держит жесткую паузу, во время которой я от страха обливаюсь липким холодным потом – короче, вам бы к врачу не мешало. Наверняка вы напились от вашей подружки трупным ядом, так что не ровен час плохо вам станет. Но, Андрей, на крайний случай – ко мне, постараюсь вам помочь и в этом.

Я уже и не знаю, как и благодарить Фетисова, но он меня быстро осаждает:

– И вообще, Андрей – крепитесь! Это только начало. Вам будет трудно и часто – страшно. От вас потребуется большое мужество. И помните – за вами серьезные личности стоят, готовые помочь, для вас же главное – во время попросить эту помощь.

Я немного успокаиваюсь:

– Если бы я знал, чем так насолил этим персонажам – может, мне было бы и легче…

– Может быть – голос Фетисова становится намного мягче – другое дело – всему свой черед. Если вы что-то и не помните – это значит неспроста и это что-то да значит. Значит, так оно и нужно. Ну, а теперь – придите в себя, примите алкоголя, а для начала – купите антибиотики в большом количестве, и недели две не останавливаясь пейте пачками.

– Спасибо!

– Да, и вот последнее.

Я настораживаюсь.

– Если ваша подружка к вам заявится опять – ни в коем случае с ней не входите в контакт, может, она вас захочет убить. Если же она на вас нападет – учтите, вы ее никак не становите, кроме как повредив головной мозг – вам все понятно?

– Да.

– Бейте чем-нибудь тяжелым по голове, так чтобы мозги повредить – понятно?

– Да! Да!!

– Потому что если этим козлам ваша душа запонадобилась – есть у них еще один вариант – это вас чпокнуть, и, заполучив момент – выкрасть душу из тела – так что опасайтесь! Будьте на стороже! В мертвое тело ваша душа уже не вернется! Учтите! Никогда-никогда!

Я обещаю, что буду крайне осторожен, хотя самому уже безо всякого стыда в штаны от страха наложить охота.

– Ну, стало быть – резюмирует Фетисов – предупрежден – значит вооружен! До скорой встречи, Андрей!

– До свидания, Петр, спасибо! – мой голос осекся, после чего я ждал, когда Фетисов положит трубку, а он все слушал, и я тогда дал «отбой» первым.