Текст книги "Тринадцатый (СИ)"

Автор книги: Алексей Поворов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– Вот именно. Замолчи. А ведь его еще можно было спасти, если бы они отвезли его в больницу или вызвали скорую. Но они решили попросту закопать бедолагу в близлежащих посадках. Закопать твоего папулю еще живого! Понимаешь?! Они зарыли его в землю заживо! А ведь он мог выжить и прийти домой к вам, к тебе. И, поверь мне, ничего такого с твоей семьей не произошло бы. И мать, и твой брат не были бы сейчас у нас. Нужно было только проявить сострадание и помочь человеку, и все, проблема была бы решена. Счастливая семья в сборе, все радуются жизни, хэппи-энд. Но нет, они решили сделать по-своему, решили вашу судьбу за вас. И никто, никто вам не помог. Даже тот, в кого ты так верила, не помог. Как никто не помог и твоему отцу. Его просто зарыли в землю живого, еще думающего о жизни, еще дышащего, еще любящего вас.

– А что же вы? – захлебывалась слезами Татьяна.

– Мы? А мы же нечистая сила, демоны, бесы, плохиши. Мы же не умеем помогать. И руки у нас связаны – над нами ведь тоже есть контроль. К тому же, по твоему мнению, мы зло. А разве зло может помогать? Мы так, темнота, бездна, ничто. Мы не лжем, не обнадеживаем умирающего речами о выздоровлении, не даем надежду бесплодным женщинам. Мы то, что есть вы, но вы отказываетесь знать нас. Мы тень, в которую не хочется верить, но которая всегда рядом, лишь только вы выйдете на солнце. Помочь можно всегда, только надо поверить, поверить в нас, как ты и твои близкие верили в то, что твой отец жив. Но вы верите в Него. И просите Его. Но разве Он помогает? Разве Он что-то сделал для вас? Ни-че-го! А теперь, милая леди, успокаиваемся и наблюдаем за потрясающим зрелищем! Обожаю игры! – заорал Грешник и захлопал по-детски от радости в ладоши.

Виктор беспомощно смотрел на девушку.

– Пришло время, чтобы вы выяснили между собой то, с чем должны были разобраться уже давно. Но бессмертный не может биться со смертным. Поэтому ты, Маркус, обретешь человеческую плоть, а к тебе, Луций, вернутся твои навыки.

На Звереве появились доспехи генерала Черного легиона, в ножнах оказался острый меч, а в руке – прямоугольный щит цвета каменного угля с золотой отделкой. Маркус пристально оглядывал противника.

– По-моему, можно начинать, – с ухмылкой произнес горбун, сидящий на трибуне с пакетиком чипсов и полторашкой дешевого пива.

– Приступайте, – скомандовал Анатас.

Маркус ударил себя в грудь и поклонился своему хозяину.

– Береги себя. С этой минуты ты смертен и, если проиграешь, окажешься там, откуда вышел. А я уверен, тебе этого не хочется, так что постарайся не разочаровать меня.

Маркус, улыбаясь, вращал мечом с рукоятью в виде змеиной головы и плавно обходил капитана по кругу. А Алексей думал, но не мог себе представить, как ему сражаться с этим гигантом. Он видел меч впервые в жизни. Маркус грифом кружил вокруг капитана, сокращая расстояние, словно туже затягивая петлю. С каждым кругом сердце Зверева билось все чаще, а Маркус становился все ближе. Капитан сжал свой меч и прикрыл корпус массивным щитом. О чем он думал? О том, о чем думает любой человек, когда находится между жизнью и смертью: он думал, как выжить. Когда к твоему горлу приставлено холодное, как лед, и острое, словно бритва, лезвие клинка, ты думаешь лишь о себе. Захлебываясь последними глотками воздуха, ты пытаешься вместить в свои легкие как можно больше спасительного кислорода.

Страшное горбатое существо, улыбаясь, жрало и пило спиртное. Нет, не так был страшен властелин тьмы, который, облокотившись на свою трость, пристально смотрел на арену сверху. И не так был ужасен Ворон, который о чем-то говорил с Татьяной. По жилам капитана прошел страх при виде этого неказистого, уродливого, порой смешного горбуна. Прав был Виталий: от него веяло смертью так, что в воздухе чувствовался запах тухлого мяса. От него с каждой долей секунды распространялась по арене тень черная и густая, которая обволакивала и впивалась в легкие, укрывала своей мерзостью весь свет, погружала все вокруг в непроглядные сумерки. Это существо раковой опухолью вкрадывалось в душу, овладевало ею и, когда она уже не могла сопротивляться, бросало жертву к ногам своему хозяину, ожидавшему ее с распростертыми объятиями.

– Что, генерал, ты готов умереть?! – сказал Маркус и тут же бросился на Зверева.

Молнией сверкнул клинок гиганта и вонзился в щит едва успевшего закрыться от удара Луция. Легионер рывком выдернул меч и нанес капитану не менее сильный удар ногой, от которого тот оказался на песке. Зверев мигом вскочил, и в эту же секунду в его голове раздался голос: «Сражайся! Ты все сможешь!». Преторианец осыпал Луция тяжелыми ударами, но тот, хотя и с трудом, парировал их. Маркус снова заходил вокруг него. И снова по арене пронесся звук лязгающих мечей. И снова, отряхиваясь от песка, поднимался Зверев. Прошло несколько минут, а щиты бойцов уже были в пробоинах и трещинах. Преторианец подался вперед и, оттолкнув Зверева, сильным ударом расколол его щит пополам. Луций в ответ набросился на противника, и куски дерева, защищавшие тела бойцов, оказались разбросанными по арене. Уставшие, в поту, они ходили по кругу, а когда круг становился слишком мал, обрушивались друг на друга серией тяжелых ударов и снова расходились. Изловчившись, Маркус уклонился от меча Луция и оказался за его спиной. Лезвие скользнуло по доспехам капитана, высекая из них искры. Зверев сделал несколько шагов вперед и обернулся. Маркус с улыбкой смотрел на него, на его мече алели капли. В глазах капитана помутнело, а спину будто окатило кипятком. Из-под брони появилась первая кровь.

– А ты все-таки человек, – Маркус поднес меч ко рту и слизнул кровь Луция.

– Продолжим?

И снова лязг железа зазвучал в Колизее. Удар за ударом, уклонение и снова атака. Под очередным натиском Луций вновь оказался на песке. Маркус быстро приближался к нему. Генерал откатился в сторону, нанес несколько ударов и рассек преторианцу бедро. Маркус припал на колено, тяжело дыша. По его телу прошла хорошо забытая человеческая боль. Из открытой раны хлынула багрово-красная жидкость.

– Как видишь, и ты не бессмертен!

Преторианец вскочил и с криком кинулся на своего врага. И снова завязалась жестокая схватка. Истекая кровью, преодолевая боль и усталость, они бились, позабыв, ради чего сражаются. Каждым овладело существо, сидящее на трибуне и мирно попивающее пиво. Зверев вновь пронзил соперника мечом, на этот раз он попал в область печени. Меч, скрипя, вошел под пластины доспехов. Маркус рухнул на колени, выронив оружие. Шатаясь, прикрывая глаза от боли и усталости, он тщетно пытался нащупать меч на песке. С искаженным от боли лицом преторианец тяжело дышал и, опершись одной рукой об арену, другой прикрывал глубокую рану. Взгляд Зверева изменился, словно внутри капитана ожил кто-то другой. Он даже не понял, как меч Маркуса оказался рядом с ним, привлекая его внимание драгоценной отделкой. Алексей поднял клинок и ощутил его легкость. Рукоятка, как влитая, лежала в его ладони. Подходя ближе к хрипящему от боли противнику, Зверев с улыбкой любовался вновь обретенным оружием. По его руке прошел холод, такой, что заломило кости. Капитан прикрыл глаза и глубоко вдохнул.

– Думаешь, ты стал лучше меня? Хотел превзойти меня?!

– Ты всех предал! Всех нас, кто был с тобой рядом, кто помогал тебе, кто верил в тебя! Ненавижу тебя, будь ты проклят! – сплевывая кровь, прохрипел Маркус.

Тело капитана зашло за спину Маркуса и обняло стоящего на коленях преторианца. В эти секунды Алексея не было, на его месте был Луций, генерал Черного легиона. В его голове замелькали картины сражений некогда великой империи, в висках застучало.

– Я никогда не прощал предательства, Маркус. Никогда! Не прощал друзьям, не прощу и брату!

Он подставил меч к его шее, поцеловал и резким движением перерезал горло. Тело Маркуса вздрогнуло, из раны хлынула кровь. Некогда могучий и сильный, он подался вперед и упал лицом вниз на белоснежный песок, который, словно губка, стал жадно впитывать кровь. Луций внимательно смотрел, как жизнь покидает брата. Уставший и раненый, он любовался его смертью. С холодной стали капала еще теплая, не запекшаяся кровь. Генерал улыбнулся. В его голове раздался шум барабанов и гул труб. Колизей завращался вокруг, словно Луций находился посредине адской карусели. Потом все стихло. И тут же послышался лязг железа, шум визжащих стрел, крики умирающих и раненых. Вокруг него шла битва: сражались два войска. Он видел это, не ощущая себя, словно он был всем сразу. Он мог заглянуть в любую точку, увидеть, как по стеблю травинки ползет букашка или как выпущенная из лука стрела пронзает плоть, мог слышать приказы и стоны людей. Его внимание привлекли два всадника, которые с пятью сотнями телохранителей врезались с фланга во вражескую пехоту. Они были одеты одинаково в тяжелые черные доспехи с золотой чеканкой, забрызганные кровью. Привставая на стременах и резко опускаясь, они во имя империи обрушивали удары мечей на головы противников. Один из всадников с несколькими воинами отделился и углубился в человеческую массу, сметая всех на своем пути. Кони топтали людей, люди рубили друг друга, и никому не было пощады. Всадник подскочил к одному из сражавшихся и что-то крикнул. Переданные из уст в уста слова гонца дошли до одного из воинов в черных доспехах.

– Генерал! Генерал! Правый манипул почти разбит, и если мы не ударим с тыла, то можем проиграть сражение. Они опрокинули центуриона Суллу, а их конница вот-вот зайдет на правый фланг!

Черный воин резко остановился и углубился в центр своего отряда.

– Правым легионом командует Гай Матвей Тиберий! Почему он допустил такое?!

– Он тяжело ранен, командование взял на себя Понтий!

– А как мой легион?!

– Ваши воины давят противника, но если их обойдет справа конница… Они не боги, генерал, и без подмоги не вытянут сражение. Нужно, чтобы ваш отряд отрезал вражескую кавалерию, иначе быть беде.

Не дослушав до конца, черный всадник приказал отступать. Сердце Зверева словно остановилось: он увидел в покинутом всаднике Маркуса. Луций, убивший его на арене, теперь бросал его на верную смерть в битве. Он видел, как он сам же уводил конницу в другую сторону. Видел, как Маркус злобно смотрел ему вслед. Видел, как чье-то копье пронзило плечо брата и как он тут же срубил нападавшему голову. Конница отступала, а оставшиеся в глубине вражеского войска легионеры продолжали сражаться. Лишь только всадник с раненым плечом на вороном коне и в черных доспехах пристально смотрел вслед предателям.

– Ну что, поздравляю, – раздался до боли знакомый голос, и все снова встало на свои места. Поднявшись с почетного места, Анатас несколько раз хлопнул в ладоши. – Ты убил Маркуса во второй раз. Убивать у тебя в крови, Гай Луций Корнелий.

– Ничего себе! – отрыгнул Грешник. – Гляньте, наш Луций вернулся и завалил Маркуса. Нет, ты посмотри, Ворон: у него еще нога дергается! Это что, нормально?! Гляди, опять дернулась! Как лягушачьи лапки на опытах!

– Это конвульсии, мой друг. Душа покидает его тело. Вырываясь наружу, она пытается пробиться через остывающую плоть.

– А похоже на брейк-данс! Во, глянь, глянь, как ногой дрыгает! Давай его поднимем, может, он, как курица с отрубленной головой, бегать начнет?

Богохульство карлика продолжалось бы еще долго, если бы его не остановил сам властелин тьмы. Грешник насупился, прочитав во взгляде хозяина недовольство.

– Ладно-ладно, заткнулся! Подумаешь, он все равно дохлый! Ему-то что?! Уж и посмеяться нельзя.

Капитан стоял в оцепенении. Он слышал рыдания девушки, видел обезумевшие глаза Виктора и чувствовал ледяной холод за спиной.

– Почему? – тихо спросил Зверев.

Анатас вышел из-за его спины и присел перед трупом своего слуги.

– Ты такой, какой есть. Не будет лев давать молоко, как не будет овца питаться мясом, – он коснулся Маркуса, и его тело поглотил песок.

– Ты врал мне! Ты врал с самого начала! – закричал следователь.

– Успокойся. Я не солгал тебе. Я помогал, как мог. Ты видел то, что хотел видеть, задавал те вопросы, на которые хотел получить ответ. Почему ты не спросил про судьбу Маркуса? Молчишь? Ты изначально видел в нем своего врага. А как можно переубедить человека? Разве можно объяснить влюбленному, что его девушка изменяет? Нет! Ему хоть кол на голове теши, а пока не ткнешь носом, не поверит. И с тобой пришлось поступить так же. Ты, Луций, видел в нем врага и не хотел знать, почему он в него превратился. А врагов ты привык ненавидеть. Ненависть – это высшая форма страха, генерал. Мы сначала боимся, а уже потом ненавидим. Ребенок, который боится темноты, повзрослев, темноту возненавидит. Так и ты, испугавшись его в таком виде, его возненавидел, и тебе было неинтересно, кто он на самом деле. Ненависть, мой друг, – это гнев слабых.

– Но ведь он ненавидел меня сам!

– Конечно, ненавидел. Ты же бросил его, поправ кровные узы. Ради победы, ради славы. Ты же почувствовал себя Луцием? Ощутил себя великим генералом империи? А что такое Зверев? Ничтожный капитан с ничтожной жизнью. Луций – вот настоящий ты. Они пытаются засунуть тебя в слабую человеческую плоть. Я же хочу, чтобы ты управлял этим миром. И да, кстати, хочу обрадовать тебя: ты выиграл ту битву. Правда, выиграл ее слишком большой ценой. Ты поставил свой авторитет выше жизни собственного брата, который всегда боготворил тебя. И тебе, как никому другому, были оказаны почести в Риме. Поздравляю. Поздравляю с возвращением.

– Иди ты к чер… – не закончив, Зверев замолчал.

– Ты, мой друг, шагаешь по трупам. Предав своего брата, ты обрек его на смерть, а я выходил его и взял к себе. Ты угробил отряд в Чечне, приютил убийцу священника, и это сошло тебе с рук. Грешник по сравнению с тобой – лебедь в белом оперении. А знаешь, почему все так? Потому что они пойдут на все, лишь бы ты снова не вернулся ко мне. Я воспитал тебя. Ты тот, кто должен изменить этот мир к лучшему. А без потрясений, без боли, без крови, без усилий человечество не переубедишь.

– Как ловко ты все придумал. А я повелся, как ребенок. Ты не наказал Виктора, убрав только водителя. Ты знал заранее, что он попадет ко мне. Ты знал, что я ему поверю и начну искать Татьяну. Ты всеми силами хотел, чтобы я ее нашел, ведь без меня ты бы не получил ее. Ты все просчитал, и ты убирал всех после того, как они отыгрывали свои роли. Убрал Попова – расправился с ним при помощи Леканта, которого также не пожалел. Думаю, что и твой наместник Александр уже не в нашем мире. Все подчистил за собой… Уверен, что все мы – дерьмо?! Да ты сам такой же! Копаться в этом и не испачкаться не получается, поэтому ты и строишь из себя праведника!

– Не горячись. Глупца можно узнать по двум приметам: во-первых, он много говорит о вещах, для него бесполезных, и, во-вторых, высказывается о том, о чем его не спрашивают. Впрочем, ты не один такой – вас миллиарды, и все думают, что управляют собственной судьбой. Так бы оно и было, если бы вы не заходили за рамки. Каждый мнит себя властелином мира, но нет: он просто часть механизма, часть живой плоти земли. А если какая-то часть начинает болеть, я, словно хирург, удаляю ее. Вырезаю с корнем, как злокачественную опухоль. Вы существуете лишь потому, что Он верит в вас. Однако ты со своим другом сделал все, чтобы она стала моей, и теперь все изменится.

– Да что ты такое? – капитан с презрением сжал кулаки и стиснул зубы.

– Я тот, кто хочет спустить вас с цепи, чтобы вы рвали друг друга в клочья. Я тот, кто устроит вам кровавую жатву в скором времени. Я тот, в кого вы не верите, но кого боитесь. А вот ты, Луций, тщеславный, любящий власть и себя, проклятый убийца. Ты прячешься за плечом того, в кого ты даже не верил до момента, пока не появился я. Ты никто, твое имя забыли, забыли навсегда. Тринадцатый ученик. Ты не жив и не мертв. Ты как потерянная вещь, о которой недолго скорбят и которую быстро забывают: она вроде бы есть, но в тоже время ее нет. При мне ты все, при Нем – ничто. Думаешь, что защищаешь этот жалкий мирок? Нет, ты его уничтожаешь.

На арену спустились Грешник и Ворон, ведя перед собой Татьяну и Виктора. Следователь повернулся к ним: они смотрели на него испуганными глазами, в которых было море вопросов. Луцию вряд ли захотелось бы на них отвечать, а Зверев при всем желании не мог на них ответить.

– Итак, коль мы здесь собрались, может партеечку в преферанс? Или просто водяры нажремся? Ой, простите, не учел дамы. Даму можно напоить шампанским! Что скажете, милые гости, мне приготовить?

– Замолчи! Иначе я… – вспылила Татьяна.

– Фу-у, как невежливо. Сразу видно: критические дни. Голова болит, мужикам не дам, сама не ам! Кстати, знаете, что женщина – это восьмое чудо света? Нет? Так я вам сейчас расскажу! Сами подумайте, какое животное может быть мокрым, не намокнув, истекать кровью, не обрезавшись, давать молоко, словно корова, не попробовав травы, и еще выносить мозг, не раздеваясь? Разве это не чудеса?! Ну, скажи, пернатый, разве это не чудо?

Девушка хотела было ударить его, но ее руку вновь остановил Посланник.

– Не стоит. Его это не перевоспитает. Он не со зла, просто люди такие. Ты еще к нему привыкнешь.

– Не тронь ее! – Виктор хотел было освободить руку Татьяны, но та оттолкнула его.

– Не дотрагивайся до меня! Я тебя ненавижу! Я здесь из-за тебя!

– Остановись, ты не понимаешь, что они только этого и добиваются!

– Вы врали мне! Врали с самого начала! Я вам поверила, и что в итоге? Что? Один убил моего отца, а второй покрывал его своим молчанием! Ты же мент, мент поганый! Почему, зная, что он убийца, ты не посадил его? Почему? Да и вообще, кто ты на самом-то деле?!

– Ты нужна им. Они хотят, чтобы ты им поверила. С твоей помощью они сотворят зло, которое ты даже себе представить не можешь. Подумай об этом.

– А обо мне кто подумал? Кто подумал о моей семье?!

– Вспомни, чему учил тебя отец.

– Я все прекрасно помню, но тому, что он говорил, в этом мире не суждено сбыться. Из-за таких, как вы, его учение и вера в людей были напрасными. Теперь я понимаю, что только они не врали мне. Посмотри хотя бы на него! – показала она на Грешника, который молча ковырялся в носу. – Он тот, кто есть, и не скрывает этого. А те, кто меня окружал, либо врали, либо использовали, как, например, ты. Кто ты, Зверев? Ответь мне! Ты Луций, предатель и убийца своего брата и учителя, генерал, проливший немыслимое количество крови? Или, быть может, ты Алексей, который честно выполняет свой долг и пришел спасти меня? Ты и сам не знаешь, кто ты и что ты. Просто пешка, как и все в этом мире!

– Прошу, не надо. Умоляю! Хочешь, я на колени встану? Не делай этого, – с трудом сглотнул слюну пересохшим горлом капитан. – Ты подпишешь смертный приговор миллионам людей. Он ведь никого не пожалеет и не простит. Ты должна это понимать.

– Я больше не верю тебе. Не верю ни во что. В нашей жизни лучше занять темную сторону, так как на поверку она может оказаться намного светлее, чем кажется.

Девушка протянула руку Анатасу, и тот принял ее. Зверев опустил голову. Виктор стоял неподвижно.

– Похоже, ты проиграл, – тихо сказал Анатас, глядя на капитана. – Точнее потерпел поражение в одной из битв, но война будет продолжаться дальше. Кому как не тебе лучше знать, что поражение в битве еще не поражение в войне. Кто знает, как все обернется в следующий раз? Хотя, боюсь, для тебя следующего раза уже не будет.

– Так не должно быть, так не должно было случиться, – бормотал капитан себе под нос.

– Однако, это так. Я ждал этого долго, ты был хорошим соперником. Но ты человек. Просто человек, который сделал все, что смог. Я уважаю тебя, твои стремления. Не каждый может сделать то, что делал ты на протяжении сотен лет.

– И что теперь?

– Теперь все. Человек смертен, и его единственная возможность стать бессмертным – оставить после себя нечто вечное. Ты, Луций, смог это сделать, – Анатас подошел ближе и наклонился над его ухом. – Еще увидимся, Луций. Мною сотворенное мне принадлежать станет.

Анатас дотронулся до его головы рукой. У капитана подкосились ноги, тело обмякло, и он замертво рухнул на землю. Анатас медленно перевел взгляд на Виктора. Тот стоял, боясь пошевелиться, как кролик под взглядом удава.

– А что до тебя, то я пока не знаю, как с тобой поступить. Наверное, я все же сделаю для тебя исключение. Хоть и говорят, что я плохой, но все же дам тебе шанс не попасть ко мне. Терять тебе уже нечего, да и выбор у тебя невелик. Скажу откровенно: не я буду принимать участие в твоей судьбе, а человек, который потерял из-за тебя все. Теперь твоя судьба зависит от нее.

Ворон не спеша подошел к Татьяне и, взяв ее руку, опустился перед ней на колено.

– Госпожа, что вы прикажете сделать с тем, кто лишил вас всего?

Девушка посмотрела на Виктора холодным взглядом.

– Я хочу, чтобы он пережил то, что пережила я. Все, до мельчайших деталей.

– Да будет так.