Текст книги "Тринадцатый (СИ)"

Автор книги: Алексей Поворов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– А что ты можешь сказать об Александре? Кто он?

– Я знаю о нем совсем мало. Он живет очень давно. Впервые о нем услышали в Палестине задолго до того, как родился ваш так называемый спаситель. Те, кто пошел за Александром, называли себя огненными братьями, так как поклонялись жару пламени. Они считали, что только огонь может очистить душу нечестивца от греха. Это была его идея жечь ведьм на кострах во времена Средневековья. На самом деле огонь не очищает – он коптит, коптит душу человека дочерна. Нет смерти страшнее. На костре, когда кожа плавится под языками пламени, человек начинает проклинать всех. Этим он оскверняет себя перед смертью, набирая еще больше грехов. Именно поэтому Александр приказал папству сжигать ни в чем не повинных людей, обвиненных в ереси: руками Церкви он набирал новых адептов для Сатаны!

– Он что, управлял Церковью?

– Конечно. Все папство было в его руках. Или ты думаешь, что ваш Бог одобрял действия инквизиции? Или, может, считаешь, что это Он приказал людям организовать крестовые походы? Александру нужна была кровь, и он получил ее сполна. В ней можно было бы утопить не одну тысячу человек. Да и сейчас мало что изменилось. Все, как и прежде, принадлежит ему. Вы, люди, видите только то, что вам дозволено, и ваши проблемы и узкое мышление не позволяют вам заглянуть глубже.

– Ради чего все это?

– Подумай, ты должен знать.

– Ради чего?!

– Думай!

– Он хочет выставить человечество в самом скверном обличии? Хочет, чтобы Бог отвернулся от нас?

– Именно. Он хочет, чтобы вы стали принадлежать сами себе. Вот тогда у вас начнется настоящая резня! Хотел бы я посмотреть на это: миллиарды людей, неподконтрольных никакой силе. Это будет поистине ад на земле. Больше мне нечего тебе рассказать.

– Почему ты называешь меня неприкасаемым?

– Тебя никто не тронет, пока ты сам все не вспомнишь. Это единственная твоя защита пока.

– Что я должен вспомнить? Кто я такой?!

– Я не знаю, мне не была интересна твоя биография. У меня нет правил, и все, что я делаю, направлено лишь на то, чтобы выжить. Их законы на меня не распространяются, поэтому я был так нужен Александру. Сейчас тучи сгущаются – ты видишь, где я оказался. Твоя участь не лучше. Когда придет время, сделай свой выбор.

– Какой выбор?

– Правильный, – тяжело, на выдохе произнес Лекант и закрыл глаза. Его голова снова опустилась.

– Помер что ли? – тихо спросил Виктор.

– Не знаю. Нам пора идти.

– Куда идти?

– Нам пора!

Девушка сидела в своей комнате, рассматривая потертую черно-белую фотографию своей семьи – единственное, что осталось у нее от прежней жизни. Пристально вглядываясь в лица, она теребила карточку в руках, а из ее глаз текли слезы. На Татьяну нахлынули воспоминания, которые она старалась прятать в самом укромном уголке своей души. Вдруг в комнату вошел охранник и пригласил ее к учителю. Она быстро вытерла слезы, спрятала фотографию и послушно направилась за молодым человеком.

Виктор и Алексей уходили вглубь туннеля. На стенах повсюду висели черепа животных, проступали узорчатые росписи, в которых неизменно присутствовал знак пентаграммы в огне.

– Интересно знать, где все люди? – тихо спросил Виктор.

– Лучше бы их вообще не было. Если ты еще не в курсе, то самый страшный хищник на планете – это человек.

– Ты что, забыл, с кем только что общался? Вот хищник так хищник.

– Витя, они себя истребили за какой-то пустяшный период времени, а мы, как ни крути, воюем тысячелетиями и все никак друг друга не перебьем.

Коридор расширялся, и вскоре они услышали гул, походивший на звук жужжащего пчелиного роя. Гул становился невыносимо громким. Прямой коридор сменился разветвленной системой с множеством дверей и закоулков. Зверев шел впереди, обходя охрану так ловко, словно сам вырос здесь. Вскоре Алексей и Виктор вышли на площадку, с которой хорошо просматривался огромный круглый зал. В нем несколько тысяч людей произносили в унисон какие-то заклинания. Перед ними стояла двухметровая статуя, изображавшая зверя с оскаленной волчьей головой, над которой острыми пиками возвышались рога. Тело божества было до пояса человеческим, ноги позаимствованы у буйвола, а постамент обвивал длинный крысиный хвост. Золотая статуя сказочно мерцала, отражая свет сотен факелов и свечей.

– Интересно, что они бормочут? – поинтересовался Виктор.

– Это латынь, они молятся.

– Откуда ты знаешь?

– Понятия не имею, но я понимаю, о чем они говорят.

– И о чем же они там говорят?

– Это древний ритуал жертвоприношения. По всей видимости, их бог – это то существо, которое изображает статуя.

– Интересно, она из золота?

– Скорее всего. В древности в жертвоприношениях всегда использовалось золото.

– Откуда такие познания? Только не говори мне, что это в школе проходят.

– Я много читал.

– А латынь?

– А вот это уже загадка даже для меня.

– Интересно, и кого они принесут в жертву?

– Явно не курицу. Ты видел, чем выложены стены их храма наверху?

– Мать твою! Кто же они такие?

– Фанатики долбанные, а может, простые люди, как ты и я.

– Извини, но я не выкладываю стены человеческими черепами и не приношу в жертву людей.

– У всех свои тараканы в головах и скелеты в шкафах.

Охрана вывела человека с черным мешком на голове. Толпа взревела. Беднягу протащили через присутствующих и швырнули к алтарю. Монах в кроваво-красной одежде снял мешок с головы жертвы, которую затем привязали к статуе. Охранник вонзил в грудную клетку мужчины острый нож и, вскрыв ее, вырвал бьющееся сердце. Толпа снова взревела. Сердце вложили в пасть идола, а на голову умершего надели терновый венок, после чего его тело отвязали и бросили в толпу. Следом привели еще одного человека в таком же черном мешке, и толпа взревела опять.

– Твою мать! – отвернулся Виктор. – Это не люди, а животные. Как вообще такое может происходить?!

– Похожий ритуал был у индейских племен, причем для жертвоприношения подходили исключительно мужские сердца.

– Твои познания порой меня напрягают. Даже не по себе становится! Откуда ты вообще об этом знаешь? Да и как вообще ты можешь спокойно об этом говорить, когда на твоих глазах происходит такое?!

– Мои познания меня самого страшат. Такое ощущение, что мне в мозг кто-то или что-то просто вбрасывает информацию. Впрочем, в школе я дурака не валял и книжки читать любил. А теперь давай в темпе. Они еще долго будут наслаждаться кровью, и это нам на руку.

– Вот смотрю на тебя порой и не пойму, как ты можешь быть таким невозмутимым?

– Пузырь водки натощак, и нервов вообще не останется.

– Где ж такие рецепты выписывают?

– На войне.

В комнату Александра вошла девушка. Она учтиво поклонилась и со страхом посмотрела сначала на учителя, а потом на Анатаса, который сидел напротив него.

– Не бойся, проходи, – спокойным и ласковым голосом проговорил Александр.

– Меня зовут Анатас. Только не надо лишних вопросов по поводу моего имени: звучит оно именно так. А как тебя зовут? – он положил на стол перед собой черную трость с золотым черепом.

От его взгляда становилось холодно. Татьяне показалось, что на нее взвалили огромный груз, который прижал ее к полу.

– Ее зовут Татьяна, – не дожидаясь ответа девушки, сказал Александр.

– Разве я спросил у тебя?

– Мой учитель сказал правильно: меня зовут Татьяна.

– Простите меня, господин, я был бестактен, – промолвил Александр.

Татьяна с удивлением посмотрела на учителя. Все, что она знала об общине, рухнуло в этот момент. Она поняла, что великий маг и провидец сам является чьим-то подчиненным. Александр заметил ее изумленный взгляд в свою сторону, но ничего не сказал.

– Кто вы? – внезапно спросила Татьяна у Анатаса.

Александр вздрогнул от неожиданного проявления дерзкого любопытства.

– Ты слышала сказку о царе, который просил принести то, чего не может быть?

– Да, мне рассказывала ее бабушка, – заинтригованно ответила девушка.

– Так вот, я то, чего не может быть, – улыбнулся Анатас.

Татьяна тоже улыбнулась. Ответ показался ей немного наивным и чудным. Это была, наверное, ее первая улыбка с того времени, как она попала в общину.

– Простите, учитель, но зачем вы позвали меня?

– Он позвал тебя, Татьяна, чтобы сказать тебе, что ты особенная. И что ты лучше всех других его учеников. Он многое мне поведал о тебе, но не могла бы ты теперь рассказать о себе сама? Все-таки мне бы хотелось услышать это от тебя лично.

– Но я не знаю, что может вас заинтересовать.

– Поверь, мне интересно все. Абсолютно все.

Анатас уже понял, что это именно то, что он искал. Чистота девушки заволакивала комнату густым туманом, в котором властелину тьмы было тяжело находиться. Он уже давно не испытывал ничего подобного. Девушка недоверчиво смотрела на Анатаса большими бездонными глазами.

– Мне не хочется рассказывать о прошлом.

– Раз не хочешь, можешь не отвечать. Кстати, говорят, ты помогала на кухне и приносила еду своему учителю? Я верно осведомлен?

– Это так, – робко ответила Татьяна.

– Тогда я почту за честь, если ты принесешь нам хорошего вина. Хочется выпить за знакомство и пообщаться за бокалом благородного напитка.

– Сию минуту.

Девушка робко вышла за дверь.

– Мало того, что ты нашел ее в последний момент, так ты еще и ничего про нее не знаешь?

– Она не хочет рассказывать, вы сами видите. Я ничего не мог сделать.

– Да, Александр, стою я перед дверями твоими, стучусь, а мне никто не открывает. Видно, что хозяина нет дома. А хозяин должен быть в доме всегда, ведь без хозяина и дома не будет.

Медленно продвигаясь по темным туннелям подземелья, Татьяна все больше размышляла о странном человеке, которого Александр называл господином. В ее душе творилось нечто необъяснимое, и чем дольше она находилась одна, тем больше ей хотелось вернуться к незнакомцу и поговорить с ним. Он чем-то напоминал ей старого деда Матвея, о котором она всегда вспоминала с теплотой. «Кто же он? Какое вино ему предложить?», – думала она, осматривая винные стеллажи. Она плохо разбиралась в этом напитке, но прекрасно знала, что чем старше вино, тем оно лучше. Ее взгляд остановился на ящике с надписью «Chateau Mouton-Rothschild, 1945». К ее возвращению стол был уже накрыт. Девушка неуверенно протянула бутылку Анатасу.

– Отличное вино, у тебя есть вкус. Почему ты стоишь? Ты моя гостья. Оставь свою робость и веди себя свободно.

Татьяна поклонилась, как было принято в общине, и села на краешек стула. Анатас улыбнулся. Его улыбка будто обожгла девушку. Она впервые почувствовала теплоту дома, и эти мысли ножом врезались в сознание человека с тростью. Его улыбка сменилась пристальным взглядом, а зрачки сделались черными, как смола. Татьяна не замечала изменений в своем собеседнике. Что касается Анатаса, то он уже многое знал о ней. Он видел, как Падший уговорил ее уйти из дома. Все было сделано ненавязчиво, но в этом чувствовался тонкий, хорошо продуманный ход. Кто будет искать самое дорогое у себя под носом? Разве ожидали они такого? Конечно, нет. Они могли вести поиски по монастырям и храмам, но никогда – рядом с собой. Падший, хитрый двуликий лис, рассчитывал именно на это. Его логика была правильной, и если бы не Лекант, еще неизвестно, чем бы все закончилось. Чутье зверя не подвело. Анатас разлил в бокалы рубиновую жидкость.

– Прошу, Татьяна, угощайся. Я хотел бы выпить за тех, кого сейчас нет с нами, за тех, кто хотел бы быть здесь, но не может.

Он сделал большой глоток и отставил бокал в сторону. Татьяна поступила так же и положила себе немного еды. Анатас наблюдал, как она ест, запивая пищу вином.

– Как же ты согласилась уйти из дома? Неужели старый Матвей так повлиял на тебя?

От изумления Татьяна перестала жевать и отложила вилку в сторону.

– Ну, что ты так смотришь? Мы с ним старые приятели. Он-то мне про тебя и рассказал. Уж очень меня заинтересовала твоя судьба. Поэтому я и приехал сюда. Да, он просил приглядеть за тобой: волнуется старый черт за тебя, как за родную внучку, переживает.

– Но мне он говорил совсем другое.

– Пока меня не было, за тобой приглядывал Александр. Ты же не думаешь, что он отправил тебя сюда одну, без присмотра? Он просто хотел, чтобы ты не чувствовала за собой опекунства.

– Но он никогда не говорил мне о вас, да и я не рассказывала здесь никому о нем, даже не говорила, откуда и почему я здесь.

– Вот и прекрасно. И правильно. Зачем других нагружать своими проблемами? У них и своих достаточно. А ты, если захочешь об этом поговорить, можешь всегда обратиться ко мне.

– А кто вы? – тихо спросила Татьяна.

В лице Анатаса будто что-то изменилось. Оно было по-прежнему привлекательным, но от него вдруг повеяло смертью и холодом.

– Друг, а может, враг. Человек, ангел, бес. Разве сможешь ты сделать правильный вывод, не поговорив со мной? Вопросы, вопросы… Вся жизнь – одни вопросы. За правильно поставленным вопросом следует правильный ответ. Как говорится, любящих меня я люблю, и ищущие меня найдут меня[23]23
  Притчи, 8:17


[Закрыть].

Последние слова Анатаса еще больше смутили Татьяну, она уже не понимала, что вообще она тут делает, зачем она здесь. Ей хотелось встать и уйти, но любопытство, присущее любому человеку, а особенно девушке ее лет, взяло верх. Ей хотелось знать больше об этом странном господине, который мало того, что знал старика Матвея, но и говорил, как тот – замысловато и умно.

– Любопытство – вот причина всех человеческих бед. Ибо из-за любопытства мы попадаем в разные неприятные ситуации. Казалось бы, чего проще: иди своей дорогой, ан нет.

– Почему же так?

– Потому что только из любопытства люди совершают самые глупые и самые гениальные деяния. И, таким образом, все мы учимся. Разве человек может понять ошибку или глупость, не познав ее сам? Дурак учится на своих ошибках, умный – на чужих. Но действуй это правило, мне бы нечего было делать. Все вы одинаковые, хотя каждый думает, что он уникальная, неповторимая личность. Вот ты хотела уйти, но осталась. Что это? Твоя ошибка или, наоборот, мудрое решение? А если решение, то приняла ли ты его сама или за тебя уже сделали выбор? Как видишь, эта логическая цепочка состоит из множества «если».

– Я верю в то… – начала было Татьяна, но Анатас перебил ее.

– Во что? Во что ты веришь? – он прекрасно осознавал, что она есть tabula rasa, чистый лист бумаги, на котором можно написать все, что угодно.

Татьяна дрожащей рукой взяла стакан вина и сделала большой глоток.

– Скажите, а как вы относитесь к Богу?

Анатас улыбнулся и перевел взгляд на Александра. Тот пристально смотрел на девушку.

– Так что же вы молчите? Хотелось бы знать.

– С уважением. А как иначе я могу к Нему относиться?

– А я Его ненавижу! – резко, со злобой выпалила Татьяна и сжала кулаки.

Анатас громко рассмеялся, чем привел девушку в замешательство.

– Чему вы радуетесь?! – сердито спросила Татьяна.

– Прости меня. Здесь, действительно, нечему радоваться. Просто я ожидал любого ответа, кроме такого. Это просто прекрасно. Я думаю, если бы Он тебя слышал, то, несомненно, удивился бы. И в чем же причина твоей ненависти? Чем Он так не угодил тебе?

– Я всегда придерживалась учения православной церкви. Я выросла в семье, где на первом месте стоял Бог. Мой отец был священником, он был предан Ему с самого детства и нас учил этому. Но потом Бог отвернулся и от него, и от нас – за нашу преданность Он отплатил нам предательством. Когда пропал мой отец, я часто обращалась к Богу за помощью, но ни одна из моих молитв не была услышана. Мало того, что Он отнял у меня отца, так Он не уберег брата и мать! Как Он мог так поступить?! Как после этого можно в Него верить?! Чем Он лучше Сатаны, которого проклинают все священные писания?!

Анатас и Александр внимательно слушали рассказ Татьяны. Они уже знали про нее все, что нужно было знать. Ее гнев открывал им путь к ее мыслям, ее душа была для них как на ладони. Невинная и необузданная сила кипела в этой девушке, которая не осознавала своего предназначения. Она была словно неуправляемая комета: прекрасная, далекая и смертельно опасная для всего сущего.

– Значит, он не услышал тебя?

– Он не слышит не только меня! Он вообще никого не слышит!

– Прекрасно, Татьяна. А скажи, к дьяволу ты никогда не пробовала обращаться? Как ты думаешь, он бы услышал тебя? Может быть, он смог бы помочь тебе?

Татьяна замешкалась. Такого вопроса она не ожидала. Слова Анатаса пробрались в ее душу, и от этого ей стало холодно, по спине пробежали мурашки, но злоба взяла свое.

– Если нет Бога, значит, нет и дьявола! А если его нет, тогда и обращаться к нему незачем.

– Может, тогда и нас нет? Нет тебя, меня, Александра. Если чего-то не нашел или не увидел, значит этого нет вовсе? Но воздух, например, тоже невидим, однако если его убрать, ты без него и десяти минут не протянешь. Или, например, ядра Земли тоже никто не видел, но мы все уверены, что оно есть.

– А вы в Бога и дьявола верите?

– Конечно, верю. И представь себе, они и впрямь существуют. А если бы их не было, в кого же тогда верить? Неужели люди смогли бы прожить без веры хотя бы сутки? Да вы бы перерезали друг друга на следующий же день. Вера хотя бы немного удерживает вас от этого, а что бы было без нее? Что бы случилось, если бы люди остались сами по себе?

– Так мы и есть сами по себе!

– Э-э-э, нет. Тут ты ошибаешься. Хотя я бы очень этого хотел.

– Почему?

– Ну, потому что я мечтаю увидеть мир в первозданной красоте. Посмотреть на людей, так сказать, в истинном их виде.

– Значит, Бог и дьявол, по-вашему, существуют?

– Да, – сухо ответил Анатас и сделал глоток вина.

– Может, вы лично с ними знакомы? – съязвила Татьяна.

– Да, я лично знаком с каждым из них, – невозмутимо ответил он.

– Извините, но я вам не верю. По-моему, это чистый бред.

– А во что ты веришь? Если нет ни Бога, ни дьявола, ни Кришны, ни Аллаха, то, позволь спросить, что тогда вообще есть? Или ты думаешь, что мир существует по принципам биологического феномена? Как родился животным, так скотиной и сдох? Может, ты просто что-то пропустила? Что-то ценное. Что-то такое, во что ты веришь, но чего не хочешь признать?

– Вы или сумасшедший, или гений.

– Гениальность – это всегда сумасшествие. Гении не могут быть здоровыми людьми, так как нормальному человеку не приходят в голову гениальные идеи.

Татьяна уже поняла, что перед ней непростой человек и что прямых ответов на ее вопросы он не даст.

– Если вы знакомы с Богом и дьяволом, то насколько близко? И как к ним относитесь? Поделитесь, если не трудно.

– Очень близко. Я знаю их, как себя, и отношусь с уважением к каждому. Убеждения навязываются Церковью, семьей, друзьями, а люди слишком пассивны и доверчивы или просто заняты, чтобы копаться в себе, слушать голос собственного рассудка, пробовать размышлять. Гораздо проще занять любую из уже существующих сторон, решив, какая вера тебе ближе, и все. А истина, как всегда, останется где-то рядом и будет всегда находиться за бортом вашей жизни. Только после смерти вы осознаете, как вы ошибались, но будет поздно: время для размышлений будет потеряно, настанет время приговора.

– Почему вы считаете, что люди безнадежны? Не все же такие, нельзя стричь всех под одну гребенку!

– Разумеется, не все. Встречаются и довольно рассудительные и умные, например, как ты. Которые знают, чего хотят, а если чего-то не знают, то ищут ответы на свои вопросы. Для примера, опять же, возьмем тебя. В Бога ты не веришь, дьявола тоже не признаешь. Но предположим, что они реальны и сейчас находятся в этой комнате. Кому бы ты отдала предпочтение?

– Не знаю. Наверное, Богу… – смутилась Татьяна.

– Даже после того, как Он обошелся с тобой и твоей семьей? Некоторое время назад ты утверждала, что ненавидишь Его, а теперь отдаешь Ему свое предпочтение. Как это понять?

– Ну, из двух зол лучше выбрать меньшее.

– И кто же большее зло?

– Конечно, дьявол.

– Это еще почему?

– Дьявол не делает ничего задаром. И не делает ничего хорошего. Он само Зло.

– Кто это сказал? Ты его видела, общалась с ним? А может быть, он чистильщик, подбирающий мусор, от которого отказывается Бог, или судья, выносящий справедливый приговор? Может, он делает с душами грешников то, что сделал бы с ними Бог, если бы не боялся запачкать руки, поскольку Он отец человечества? А что порой творится во славу Бога? Как быть с таким явлением, как религиозные войны? Кого в них винить? Или, может, дьявол спас своего сына ценой сотен убитых младенцев?

– И что же тогда есть добро и зло? Бог или дьявол?

– Ты хочешь узнать, с чьего молчаливого согласия совершаются самые зверские преступления на земле? – уточнил Анатас.

– Можно и так сказать. Только тогда получается, что им обоим просто-напросто наплевать на людей.

– В мире происходят чудовищные вещи, но в этом нет вины дьявола. Вся мерзость, грехи и чудовищные поступки происходят по вине людей и только людей, но вы не привыкли нести за них ответственность. Гораздо проще свалить все на дьявола, мол, он меня сбил с истинного пути, закрыл глаза и все такое. А Бог, конечно же, не причем. Так кто же будет в ответе за все, содеянное людьми?

Татьяна с изумлением смотрела на Анатаса. Его мировоззрение поражало ее. Он не был похож ни на Александра, ни на Матвея, с которыми ей приходилось общаться. Казалось, что он знает все. Он рассказывал так, будто и впрямь был знаком и с Богом, и с дьяволом. Находиться рядом с ним было интересно, увлекательно и одновременно страшно. Слушая его, девушка забывала о своих проблемах, забывала о душевной боли, никогда прежде не покидавшей ее.

– Тогда кто же он? – спросила Татьяна.

– Кто именно?

– Дьявол.

– Противоположность Богу, только не такая, которая описана в писаниях. Он прокурор на смертном одре, обвинитель, палач. Он не защищает грешников, не дает им прощения. Но с Богом он единое целое. Они неразлучны, как сиамские близнецы. Его цель – наказать грешника, а не смыть с него грехи раскаянием и покаянием. За то, что сделано, нужно отвечать. И отвечать нужно кровью, так как люди – скот, а со скотиной по-другому нельзя, по-другому она не понимает. Только ослабишь удила, она начинает думать, что свободна и никому не принадлежит, а стоит натянуть до кровавых подтеков – сразу успокаивается и начинает слушаться.

– Откуда вы это знаете?

– Я расскажу, если ты нальешь мне еще этого чудесного напитка, – Анатас улыбнулся и протянул ей пустой бокал.

Девушка неловко потянулась за бутылкой и уронила ее на стол, облив Анатаса.

– Простите! Я сейчас уберу, – тут же вынула из кармана платок Татьяна.

– Не надо. Стой!

Но девушка уже успела коснуться руки Анатаса, и как только она это сделала, время замерло. Из щелей стен потекла кровь, пол превратился в раскаленные угли, от которых в помещении стало жарко, а воздух наполнился запахом серы. Место привлекательного мужчины заполнила глубокая черная тень в человеческий рост с горящими огнем глазницами. По комнате разнеслись истошные крики и мольбы о прощении. Девушка отшатнулась, платок выпал из ее руки и вмиг сгорел, коснувшись пола. Учитель секты был похож на изуродованного полуистлевшего старика. Его лицо было покрыто шрамами, на руках не хватало пальцев, а глаза затянулись белой пленкой. Татьяна тут же поняла, с кем она удостоилась чести общаться и почему Анатас так много знал о дьяволе. Она в ужасе выскочила из комнаты и скрылась в темноте туннелей.