Текст книги "У нас в Заримании (СИ)"

Автор книги: Алексей Фирсов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

–Что это?

–Я подзываю йомпроира. Нам же нужно быстро попасть к соборной площади.

Йомпроир оказался местным аналогом такси. Из хаотического, казалось, потока разных лодок выскочила узкая, ярко-красная лодка с одним гребцом и причалила к пристани.

Солан поторговавшись с гребцом-веселым парнем, махнула рукой.

По лесенке, спустившись в лодку, Солан и Николай сели в центре на узкую скамью, бок о бок лицом к гребцу. В зеленом берете, натянутом на уши, в расшитой бисером кожаной жилетке, поверх чего-то похожего на свитер грубой вязки, в мягких сапогах до колен, норведенский таксист выглядел в сравнении с семейкой оружейника как то слишком ярко. Серебряный бон сверкал на груди, на толстой серебряной цепи как орден.

Мощно махнув веслом с широкой лопасть и придав лодке хорошее ускорение, гребец немедленно завязал оживленную беседу с Солан.

Николай глазел по сторонам и не прислушивался.

–На соборке сегодня после колокола фигляры выступают. Придешь, красавица?

–Приду, но не с тобой. – Хихикнула Солан.

–Со своим кавалером-иносом?

–А тебе то что? У тебя же девушка есть.

–Девушка-это еще не жена и я еще не связан клятвой.

–Таких как ты никакая клятва не удержит. Йомпы всегда неверные мужья.

–Ай-я-яй! Девочка с такими мыслями никогда не получит веселого мужа!

–Веселого и неверного? Лучше никакого!

С утра у воды было свежо и ветерок скользил по спине, забираясь под кожаную грубую куртку, что Николаю презентовал Герт взамен мохнатого овечьего плаща. В плаще было бы комфортнее…

Берег фьорда, вдоль которого довольно быстро скользила лодка плотно застроен. У воды деревянные или каменные пристани, выше фасады домов, а еще выше склоны горы с многочисленными дырами ходов или окон или вентиляции. Норведенцы зарылись в горы как гномы.

Йомпроир причал к каменной пристани в паре кварталов от старого города. Здесь дома не теснились по склонам, а выпирались на узкой "полке" по берегу залива на пять этажей вверх. Вдоль каменного парапета набережной ,отделенной от причалов высокой кованой оградой, гуляли разодетые господа. Кое-кого даже тащили в носилках по четверо носильщиков сразу. Причем носилки-коробочки с крышей и занавесками на окошках, были раскрашены во все цвета радуги с красочными картинками на бортах.

По эту сторону ограды прохожие гуляли на своих двоих.

–Там, за оградой старый город?

–Верно.

–Куда мы идем, Солан?

–Отец велел вас сопроводить к Харальду-главе гильдии оружейников. Вы разве не помните?

Да, о чем-то таком вчера разговор заходил…Какая разница к кому?

Лишь бы быстрее получить работу и зарплату.

Узкая улица выше третьего этажа завешана бельем на веревках. Улица мощеная и на удивление чистая.

Женщины в длинных платьях с корзинками и в непременным белых чепчиках спешат по делам. Пахнет едой, то пригоревшей, то наоборот очень даже ароматной. Морщинистая старуха в окне пристально посмотрела на Николая и перекрестилась быстро.

Стайка пацанов лет семи увязалась за ними. Просто глазели на расстоянии и даже ничего не выпрашивали.

–Чего это они?

–У тебя смуглое лицо и светлые волосы и еще ты очень большой. – Хихикнула Солан.

Дочь Герта была Николаю как раз до подмышки и прохожие никак не могли сравниться ростом с ним. Не гномы, конечно, но все как-то ниже среднего роста. Многие поколения их предков горбатясь, рубили руду в подземельях и это не способствовало появлению рослых людей?

–Глава гильдии живет на этой улочке?

–Отсюда черный вход в его дом. Через белый ход ходят только нобили и сам Харальд.

Улица вскоре окончилась тупиком. У высокой двери, обрамленной резьбой по камню, стоял рослый парень в цветастом берете, начищенном до блеска панцире поверх синего костюма, в высоких кожаных сапогах и с алебардой в руке.

Короткий меч в ножнах на поясе. Гарда меча обильно увита завитушками из металла.

–Привет, Гаспар!

–Привет, Солан.

Алебардист Гаспар оказался ростом почти с Николая. Черная курчавая борода и натертые чем-то усы придавали облику охранника суровости и конечно добавляли лет.

Николай потрогал свою бородку, изрядно отросшую за время путешествия.

"Я сам верно, еще старше с бородой кажусь…"

–Ты завела себе парня из иносов?

–Это-Николай. Он вчера приехал с отцом. Ему нужно увидеть господина Харальда.

–Он сам немой что ли? Из каких земель родом, здоровяк?

–Из долины миреков.

–Не слыхал никогда. Кто там у вас князь?

–Какая тебе разница, Гаспар? – вклинилась девушка. – Зови привратника, да поживей!

–Все равно Харальд сейчас занят-к нему приехали люди из семьи Дивальда за заказом.

–А тебе скучно и охота язык почесать?

–Эй, Солан, твой язык как рашпиль! Помогаешь им папаше в мастерской?!

–Сам ты рашпиль, давай, звони, а то я сама!

–Не достанешь.

Гаспар подмигнул Николаю и, подняв свободную руку, дернул за свисающую из стены веревку.

Внутри дома раздался тихий перезвон колокольчиков.

Не прошло и минуты как дверь отворилась, и вышел седой дядька с седой бородой по грудь, в синем костюме.

–Доброго дня, Марел.

–Привет, коза! – дядька с улыбкой погладил Солан по щеке. – Кто это с тобой?

–Николай, он приехал с обозом отца. Хочет наняться в охрану. Господин Харальд может его принять?

–Вы вовремя, как раз проводили Дивальдов. Проходите в дом, господин Николай.

По узкому и темному коридору Солан и Николай следом за Марелом прошли внутрь дома и оказались в комнате с камином и окном, завешенным шторой. На каминной доске в подсвечнике из начищенной меди горели желтые свечи. На стенах в тяжелых рамах темные картины.

В камине под серой золой еще теплились угли.

Солан присела рядом на корточки и протянула руки.

–Ты замерзла?

–У меня всегда руки мерзнут. – Пожаловалась девушка.

–Купи себе перчатки.

–Еще не зима чтобы носить перчатки.

–Ты будешь мерзнуть и ждать зимы?

Солан робко улыбнулась.

–Звучит ужасно глупо, согласна.

Николай прошелся по комнате, пытаясь разглядеть, что там на рисовано на темных картинах. Широкие, темные от времени деревянные стулья с высокими спинками не давали приблизиться к картинам.

–Доброго дня. Мой юный друг интересуется живописью?

Лысоватый, слегка обрюзгший мужчина средних лет вышел из-за шторы, возле окна.

"Он там что-прятался?"

На мужчине поверх синего костюма наброшена длинная безрукавка, отороченная светлым мехом и расшитая серебряными узорами. На груди , на цепи бон величиной с десертную тарелку.

–Доброго дня, господин Харальд. Это-Николай – наш гость. Отец просил вас, его принять и помочь устроиться на должность охранника. – Оттараторила Солан.

–Сегодня прибыли в Норведен?

–Вчера вечером, господин Харальд.

Харальд протянул руку, и Николай ее пожал. Рука была сухая, теплая и сильная.

–Понравился вам наш город, юноша?

–Очень, но только я пока что мало видел.

–Ничего, еще успеете рассмотреть все. Завтракали?

–Да, спасибо.

–Очень хорошо. Солан, девочка моя, ты можешь идти. Удачи мастеру Герту.

Девушка поклонилась, улыбнулась Николаю и вышла из комнаты.

–Господин Харальд, мой меч остался у Герта…

–Я знаю. За ним пошлют, не волнуйся. Присядем?

Присев на стул рядом с Николаем, Харальд дружелюбно и открыто посмотрел в глаза.

–Увы, я не могу сам тебя нанять, у меня уже есть Гаспар. Но я знаю людей, которым ты понравишься. На вечернюю службу в собор ты пойдешь со мной, и я думаю там мы все решим.

"Что-то мне все это не нравится.…Опять знакомство с влиятельным лицом, только теперь без банки силиконовой мази…"

67.

–Лорас!

Командир телохранителей выскочил из-за палатки, застегивая на бегу пряжки панциря. Оруженосец бежал рядом со шлемом в руках.

–Что случилось, донна?!

–Люди Морены собираются нас атаковать сейчас! Поднимай всех! Скорее!

–Что случилось?!

С факелом в руке во главе толпы горцев возник Гор дель Сорве, одетый и в доспехах, словно и спать не ложился. Спал стоя как конь тыкдымский?.

В лагере, разбуженном криками эльфийской девы, нарастал шум. Загорались костры и факелы.

"Ну и что дальше?"

Маша обернулась. В палатке пусто-клятый Хандану опять улизнул.

"А если он соврал?"

Сотни взглядов скрестились на эльфийской деве.

–Мой лазутчик сообщил о том, что Морена, пойдет в ночную атаку. – Сказала негромко Маша. – Моего коня и мой меч.

Лорас (вот что значит военный!) не долго тупил, залез в седло коня, спешно подведенного слугой, выхватил из ножен меч. Заревел во всю глотку:

–Поднимайте людей, господа! Все к обозу! Встретим врагов сталью! С нами Дева!

Потрясая мечами и топорами завыли горцы:

–С нами Дева!

Через несколько минут Маша уже сидела в седле и окруженная конными рыцарями рысила к границе лагеря, там, где днем предусмотрительный маршал Требо приказал огородиться обозными повозками, связав их между собой веревками. Бегущие горцы устремившиеся к границе лагеря, размахивая оружием и факелами, перекрыли дорогу.

"Пацаны хотят подраться-это круто! А если Хандану соврал?!"

Маша покрылась мурашками. Разоралась, всех перебудила…Что если напрасно?

"Ну и где же наш противник?"

Внезапно заныли зубы, вся верхняя челюсть. Маша схватилась руками за обе щеки, но тут же боль исчезла. Вспыхнуло синем светом кольцо на пальце, а потом впереди, на телегах и повозках зазвенела сталь и раздались вопли боли.

"Напали все же…"

Услышав звуки боя, она на миг испытала облегчение.

–Что там, Лорас?!

–Лорас там впереди, донна! – ответил ей кто-то.

Она попыталась привстать в стременах. Из-за рослых рыцарей, ее окружавших, почти ничего нельзя разглядеть. Колыхался под легким ветерком ее личный штандарт, освященный в соборе Орланди– золотой олень на синем фоне.

Метались впереди факелы, звенела сталь, но орали при этом совсем не страшно. В полуфинале футбольном на стадионе пострашнее орут!

–Что там? Где же маршал? Да пустите меня туда!

Рыцари Машу не пускали. Окруженная охраной она ругалась и дергала поводья, но с места не могла съехать.

Она не знала, что люди Морены, повязав на шеи куски белых тряпок, приблизившись к лагерю в темноте, толпой лезли на телеги и под ними, оттесняя горцев. Как только это получилось, веревки, что связывали телеги вместе были порублены и враги начали растаскивать это ограждение, освобождая проход для своей конницы. Кто-то поджег несколько телег с поклажей, и пламя чадно взметнулось вверх.

На опушке леса разгоралось зарево. Кавалеристы Морены зажигали факелы, чтобы видеть, кого будут рубить. Серебристо запела труба, призывая к атаке.

–Горцы бегут! Спасайте Деву! – крикнул кто-то.

Маша судорожно оглянулась. Сзади никого. Где же маршал? Где Конрад со своими рыцарями?

Огибая ее конвой, густо и молча побежали горцы в лохматых плащах, а за ними следом бежали черные фигуры с белыми тряпками на шее, размахивая сверкающими мечами.

Град, стальной град загрохотал по доспехам и щитам.

Со стонами валились из седел рыцари охраны. Завизжала лошадь, валясь на землю и брыкаясь в агонии всеми четырьмя ногами. Арбалетчики Морены, добежав до лагеря через головы своих начали расстреливать группу рыцарей, оказавшуюся на направлении главного удара. Теперь Маше все стало хорошо видно.

"Блин, что такое случилось?!"

Кольцо на пальце сияло, так что глазам больно, но нет защиты как там, в ущелье…Почему? Долго размышлять не пришлось.

Подбежавшие вражеские мечники сдернули Машу с седла и, прижав к земле, начали крутить руки. Первые мгновения, грянувшись об землю спиной, она замерла от боли, но потом стала отчаянно отбиваться, пожалев, что не надела стальные рукавицы. Крики, ругань, стоны, удары по железу и чавкающие удары по человеческой плоти…

Потные, вонючие козлы навалились со смехом. Сопротивление их разозлило, и кто-то врезал Маше в челюсть кулаком, так что зубы зашатались…

Нахлынула паника мутной волной…Маша завизжала….

Валяясь на земле среди трупов она визжала на невероятно высоких частотах. Своего визга она не слышала…Она оглохла и ослепла….Она истекала криком….

Она не видела, как вражеских воинов от нее смело как взмахом невидимой огромной руки….

Она не видела, как бесятся кони, сбрасывая всадников и как, храпя, они несутся обратно в лес, топча всех кто попадется на пути….

Она не видела, как бежали от нее сжимая головы обеими руками безоружные воины обеих армий…

Когда воздух кончился и дико задрало горло, девушка мучительно закашлялась. Продолжая кашлять, поднялась на ноги. Пылающие рыжим огнем повозки…вокруг черные недвижимые тела….

Подняв со второй попытки с земли длинную палку с грязной тряпкой на конце, опираясь на нее, она побрела в сторону реки. Каждый вдох отдавался болью в боку и в груди, земля шаталась под ногами….Под сапогами чавкала грязь.

"Откуда грязь? Зачем? Дождя же не было…"

Эльфийская дева брела по кровавой грязи, опираясь на свой собственный штандарт.

68.

…. Господин Харальд передал Николая своему мажордому Марелу, а тот спустил гостя в прачечную. Там Николаю две тетки с ручищами накачанными стиркой, предложили раздеться и принять ванну в деревянной большой кадушке.

–Не стесняйся, парень, мы видали всяких мальчиков!

Тетки заржали как кони, но наблюдать за стриптизом не стали. Вернулись к стирке.

Николай с удовольствием вымылся в горячей воде, правда мыло было серое и вонючее.

После мытья ему выдали простыню. В соседней комнате его ждал портной-дядька средних лет с сонными глазками. Синюю куртку и синие широкие штаны до колен мастер быстро подогнали по фигуре. Одежда пахла так, будто ее продержали в сундуке не меньше пары лет. Ткань толстая, вроде сукна. Под одежду дали белье-короткие полотняные штаны и рубаху с веревочками на запястьях и вороте и без воротника. Полотняные чулки выше колен под коленом следовало тоже затянуть на шнурки.

Интересно, что ширинка у штанов была и тоже на шнуровке, как на ботинке.

"Гм…пока расшнуруешься…"

Тут как раз подоспел Марел с коричневой курткой из толстой кожи и с сапогами до колен тоже рыжей кожи. Куртка подгонялась шнуровкой на боках под любой размер и застегивалась на вполне обычные потайные пуговицы. Сапоги пришлись впору.

"В таком наряде на мотоцикле кататься.…Нет вроде у них байков. Зачем все это?"

Наряд завершил, берет из синего бархата.

–Вот теперь все в порядке! – сказал мажордом, протягивая Николаю его пояс с кинжалом.

Его отвели на кухню и там усадив за длинный стол, покормили сытно. Повариха-сдобная тетка с игривыми глазками принесла большую тарелку жареного мяса и вареных овощей. Обед запивался большой кружкой темного и вкусного пива.

Покончив с едой и допив пиво, Николай рассматривал кухню и пытался прикинуть свое будущее. Помыли, приодели…Товару придали товарный вид?

Опять пришел Марел.

–Сыт?

–Да, спасибо.

–Пора идти.

Пора, так пора…

Николая привели в высокую, светлую комнату с большими окнами. На паркетных полах лежали узорчатые, но пыльные ковры. У дальней стены стеллажи с книгами. По стенам развешаны начищенные доспехи и перекрещенные мечи в разных вариантах.

Харальд был здесь, одетый во все черное и с толстой книжкой подмышкой. С ним рядом стояли два подростка лет по пятнадцать-шестнадцать, тоже в черной свободного покроя одежде и в одинаковых бархатных беретиках на головах поверх черных кудрей до плеч. Смазливые, с нежными лицами….Глаза карие…выразительные …густые ,черные ресницы…

"Девчонки или парни?"

Харальд протянул Николаю книгу.

Увесистая…Кожаная обложка и серебряные фигурные замочки.

–Ты пойдешь до собора с нами. Иди позади, на два шага, не ближе. Ничему не удивляйся. Делай, что скажу. Марел, открывай.

Мажордом с поклоном распахнул двустворчатую дверь, ведущую на площадь старого города.

69.

Маша доковыляла до своей палатки не встретив ни одной живой души. Полотняные стены казались ей почему-то надежным убежищем после пережитого ужаса… Нашла в палатке флягу с вином и выхлебала все до дна, не ощущая вкуса и крепости.

Все тело болело…голова кружилась.

Не снимая сапог, рухнула на походную кровать, зарылась лицом в подушку.

"Мне надо…мне срочно надо…"

Что надо ей она не успела додумать, а просто отрубалась.

…Когда много людей говорят вместе и тихо то возникает слитный гул, неразборчивый и монотоннный, похожий на звук какой-то работающей на холостом ходу машины….

Этот звук разбудил Машу.

Прислушиваясь, она лежала несколько минут, пока не вспомнила где она находиться.

Подушка прилипла к щеке.

Сев на кровати и оторвав подушку от лица, девушка ощутила резкую боль на лице.

Подняла руку к лицу и замерла.

"Мне все не приснилось?!"

Ладонь в въевшейся во все линии грязью…под ногтями запекшаяся кровь…По щеке прощекатало влагой и капля свежей крови шмякнулась на грязную ладонь.

"Что у меня с лицом?!"

Она сделала осторожно глубокий вдох. Боли не было. Только саднило горло, словно начиналась ангина. Она потрогала царапины на своем грязном панцире.

"Я уснула в доспехах?! Офигеть!"

В полотняные стены палатки вовсю светило солнце и внутри было светло. Ровный гул голосов продолжал доносится снаружи. Ей стало страшно. Кто там? Кто ее ждет? Почему они не входят? Битва проиграна и вокруг враги?

"Зеркало! Мне срочно нужно зеркало!"

Ее шлем сиял полированной сталью на походном раскладном столе.

До стола всего три шага.

Маше пришлось сделать не меньше шести. Ноги отказывались ее нести.

В полированной стали она увидела свое искаженное отражение и ужаснулась.

Грязное чучело с потеком крови на щеке, со слипшимися, вздыбленными волосами на макушке…разве это она?!

К тому же эльфийской деве немедленно тут же захотелось пописать.

Оглядевшись, она не нашла никаких подходящих сосудов, кроме пустой фляги. Ну, она же не мальчик…

Оглянувшись на завешанный выход из палатки, Маша забрела за стол и нестерпимо долго возилась, разыскивая под панцирем завязки штанов.

Сдернув штаны, она присела, наконец, с ощущением невероятного облегчения….

Закончив это важное дело, она натянула штаны, взялась за бечевки и замерла.

Монотонный гул затих. За стенами палатки настала мертвая тишина.

"Блин, что за дела? Они услышали как я…"

Маша мучительно покраснела.

Стиснув зубы она разобралась с завязками на штанах. Поискала глазами какое-нибудь оружие и не нашла. Пояс с мечом исчез куда-то. Кинжал в красивых ножнах из алой кожи с серебряными накладками, подарок Лораса, валялся под кроватью.

Подняв его, Маша обнажила клинок.

"Если что-я так просто не сдамся…"

Блестящий клинок сверкнул ей в глаза.

"Вперед чувиха, не будь лохушкой!"

Сделав глубокий вдох, Маша откинула полог и вышла наружу.

Солнце ударило в глаза. Она зажмурилась и громко чихнула.

–Здоровья вам, светлая донна… – заботливо пожелал кто-то рядом.

Распахнув глаза, эльфийская дева увидела вокруг море человеческих лиц…Люди стояли на коленях, плечом к плечу и смотрели все на нее.

Горцы, рыцари, горожане….

В первом ряду маршал Требо, рядом принц Парм…вот и Конрад с повязкой на голове…Гор-командир горцев тоже живой.…В глазах принца набухают слезы. Чего это он, глупый пацан?

–Мы победили? – спросила Маша, дрожащим голосом.

–Мы победили! С нами Дева! – взревела толпа воинов, в едином порыве поднимаясь на ноги.

Обомлевшую Машу, десятки крепких рук подхватили и, поднимая над головами, понесли куда-то…

70.

….Главная площадь старого города-Соборная представляла собой квадрат величиной с половину футбольного поля. С трех сторон фасады трех и четырехэтажных домов, украшенных статуями и декоративной лепниной. С четвертой стороны-собор-церковь похожая на резную шкатулку. Многочисленные детали фасада не воспринимались сразу и по отдельности-все сливалось в мешанину неразличимую на расстоянии. Статуи, барельефы, резные колоны…

Николай опустил взгляд под ноги. Площадь оказалась вымощена квадратными каменными плитами разных тонов, и они представляли собой узор или орнамент видимый с отдаления или сверху.

Для Николая шагавшего следом за семьей господина Харальда орнамент был непонятен.

–Бом-бом!

Ударил колокол на одной из четырех башен собора.

Двери на фасадах домов открывались одна за другой и оттуда появлялись группы людей одетых только в черное. Все направлялись к собору.

Некоторых господ сопровождали крепкие парни в желтых кожаных куртках и Николай понял, что одет вполне по местной моде предусмотренной для секьюрити.

Все входящие под высокую арку дверей вначале снимали с головы береты, а потом, окунув пальцы правой руки в каменную чашу с водой, неторопливо крестились.

В центральном проходе между массивными колонами, поддерживающими высокие своды стояли ряде темных деревянных скамей с пюпитрами. Нечто похожее Николай видел на Земле в католических храмах.

Харальд со своими спутниками занял место в пятом ряду.

В алтаре среди позолоты и мраморных колон вполне земные статуи распятого Христа и Богоматери.

"Все же они-христиане…"

Забрав у Николая книгу, глава гильдии указал ему на ближайшую колонну.

–Ты должен стоять там.

"Ясное дело – охранники – люди третьего сорта…"

Опять дважды ударил колокол.

Господа в черном рассаживались по своим местам без спешки и болтовни. Женщины тоже были в черном и даже в черных вуалях, прикрывавших полностью лица.

Другие охранники, также как Николай, заняли места возле колонн. Многочисленные желтые свечи на поставцах и на люстрах освещали интерьер собора мягким теплым светом.

Женщина в черном платье и в вуали шедшая по центральному проходу вызвала повышенное внимание. Лица присутствующих оборачивались к ней, и взгляды сопровождали ее. Вуаль позволяла видеть контуры лица.

Женщина несла себя гордо и, задрав подбородок, казалось, не смотрела даже под ноги.

Дойдя до алтаря, она опустилась на колени на подушечку и сложила руки на груди.

Опять дважды ударил колокол.

К удивлению Николая у первой колонны от алтаря, на высокой каменной кафедре появился не священник, а господин Харальд со своей толстой книгой. Голос его разнесся по всему собору без искажений и эха:

–Теперь возвещу тебе истину: вот, ещё три царя восстанут в Персии; потом четвёртый превзойдёт всех великим богатством, и когда усилится богатством своим, то поднимет всех против царства Греческого.

 И восстанет царь могущественный, который будет владычествовать с великою властью, и будет действовать по своей воле.

 Но когда он восстанет, царство его разрушится и разделится по четырём ветрам небесным, и не к его потомкам перейдёт, и не с тою властью, с какою он владычествовал; ибо раздробится царство его и достанется другим, кроме этих.

 И усилится южный царь и один из князей его пересилит его и будет владычествовать, и велико будет владычество его…

Харальд читал библию. Персия и Греция располагались от Норведена так далеко, что никто не знал, но слова про грозного и могущественного царя звучали вполне актуально для слушателей, судя по их реакции.

Николай вспомнил про Боридена-императора людей и тоже навострил уши. Библия-великая книга-в ней каждый находит для себя то, что желает найти.

Харальд завершил чтение главы в пророческом духе:

–…  и раскинет он царские шатры свои между морем и горою преславного святилища; но придёт к своему концу, и никто не поможет ему…

Едва он завершил свое чтение и закрыл библию, мощные аккорды сотрясли все вокруг-настал черед органа.

От вибрирующих звуков, пронизывающих каждую клетку тела на Николая нахлынула волнаочистительного умиротворения. Вымыло из головы все мысли …осталось только чувство восторга, от которого захватывало дух….

А когда стих орган, запела женщина, та, что стояла на коленях перед алтарем.

Она пела без слов….

Такого пения Николай никогда не слышал в своей жизни.

"О боже…какой талант!"

Голос то взлетал ввысь, то опускался вниз. Он нес ощущение светлой грусти,…потом переплавлялся в восторженный поток теплой радости…нежности…Голос звал радоваться жизни, солнцу, свежему ветру…он звал забыть земные тревоги и каждодневные заботы….Этот голос хотелось слушать и слушать до скончания времен, но последнего вздоха….Комок возник в горле…

Николай внезапно ощутил влагу на лице и, коснувшись щеки, ощутил свои слезы.

"Кто она? Она же ангел! Живой, земной человек не может так петь!"

Женщина смолкла, но отзвук ее голоса еще медленно таял пол каменными сводами в оглушительной тишине.

Она все также гордо шла по проходу от алтаря и сотни заплаканных, просветленных лиц поворачивались за нею как подсолнухи за солнцем на небосводе…

Харальд положил руку на плечо Николая.

–Кто она?

–Голос Норведена – Доминика Гарра. Наш светлый ангел….

На щеках главы гильдии оружейников сверкали мокрые полоски.

–Идем, мой друг. Господин Парел желает с тобой говорить.

71.

Дом Парела Торвина располагался фасадом к соборной площади, а задний выход имел на узкую улочку, так же как дом господина Харальда.

Эта улочка вела не к пристани, а к порту, в котором швартовались корабли купцов и толстобокие, вместительные рыбацкие баркасы.

Дом Торвинов контролировал порт и обеспечивал его охрану.

Как новичка Николая поставили у двери заднего хода.

Здесь он скучал от завтрака до обеда со своим фламбергом на плече.

Господин Парел настаивал на том, чтобы оружие всегда было наготове и на виду.

Работа не сложная: выпускать всех, а впускать только тех, кто предъявлял треугольный бронзовый жетон-эдакий универсальный пропуск.

На жетоне барельеф рыбины с длинным хвостом и слова на латыни:IN MARI INVENIUS HONORATUR.

Увидев такой жетон, Николай дергал за веревку колокола и вызывал привратника. Тот встречал посетителя и провожал внутрь дома.

Здесь же, на улочке располагалась казарма охранников. На каждом из двух верхних этажей было по три комнаты. В каждой комнате обитала пятерка. Пять кроватей, пять табуретов, пять сундуков. В сундуках хранилась одежда и снаряжение. Оружие каждый вешал на стене у изголовья.

В пятерке Николая сержантом был плечистый бородатый парень лет тридцати, с косым шрамом на лбу. Звали его Байл. Кличка, конечно, имелась соответствующая – Шрам.

Другие члены пятерки: Дарак, Калваг и Нилун кличек не имели, как ни странно. Крепкие, малость туповатые ребята.

Николая в пятерку приняли легко и просто.

Вот твоя кровать, вот твой сундук. Проставляйся пивом и ты свой, будь ты хоть сто раз иностранец!

В казарме пить пиво не воспрещалось. Половину выданного аванса Николай потратил на угощение пятерки, купил в корчме в порту бочонок пива и полдюжины жирных соленых селедок. Пиво выпили, селедок сожрали. Шрам похлопал Николая по плечу и пожелал долгой службы. Сам сержант служил дому Торвинов уже десять лет, скопил денег на женитьбу и домик с рыбной лавкой. В лавке хозяйничала его супруга, и подрастали трое мальчишек. На первом этаже казармы находилась столовая.

Таким образом, у дома Торвинов имелось три десятка вооруженных охранников. Больше или меньше чем у других нобилей-об этом Николай не знал.

Другие пятерки дежурили в порту и с ними Николай встречался разве только утром, за завтраком.

Охранников поднимали на заре, еще по темному, а свечу давали на комнату одну на неделю, так что ложились спать рано.

Кормили сытно, но в основном рыбой. Хлеб бывал только на завтрак и то в виде сухарей. В четверг давали вместо рыбы жареную баранину .Николай по этому поводу не очень огорчался. Такой вкусной рыбы он еще никогда в жизни не едал.

Отстояв свою смену можно было с согласия сержанта отлучаться в город. На рынке, рядом с портом продавалось все что угодно от морепродуктов, свежих и тут же приготовленных на гриле или в чанах, до привозных фруктов по бешеным ценам. Можно было купить и мед и свежий белый хлеб. Хлеб стоил крону за килограмм примерно. В Норведене не выращивали зерна и все было привозным.

В городе время отмечали по колоколам на башне собора. Колокол исправно отбивал не только каждый час, но и каждую четверть часа.

В собор, на богослужение Николая больше не брали. Для того у господина Парела имелся любимчик-сержант Риман из второй пятерки. Где он накачал такие плечи и ручищи?

Опасения Николая не оправдались. Господин Парел был примерный семьянин и мальчиками не интересовался. У него в доме жили три жены, младшей было шестнадцать лет и десяток детей разного возраста. Второй этаж дома напоминал помесь гарема с детским садом. Охранникам туда вход был воспрещен.

В Норведене с многоженством оказалось все просто. В библии многоженство описано вполне положительно и потому не возбраняется.

Если есть деньги содержать десять женщин-содержи.

В порту имелись публичные дома, но девки в них работали сплошь не местные.

Девушки Норведена славились строгостью нравов на всем побережье-как сообщил с гордостью Шрам.

Продажных девок на всех не хватало и потому возле публичных домов моряки регулярно устраивали драки. Драчунов разнимала охрана порта очень просто– древками алебард и ведрами ледяной воды из фьорда.

Сами охранники регулярно захаживали к девками. Дарак, Калваг и Нилун тратили на них не меньше половины жалования. Публичные дома тоже принадлежали дому Торвинов и таким образом кроны бродили по кругу. Девки Николая не интересовали. Та певица в черном-Доминика Гарра засела в голове нового стражника накрепко.

В ответ на осторожные расспросы сержант Шрам рассмеялся только.

–Эта птичка высокого полета, Николас! По ней многие молодые нобили сохнут.

–Она не замужем?

–Ее отец-старый Фергас Гарра назначил несусветную цену за ее руку.

–Сколько?

–Говорили про миллион крон.

–Ого! Зачем ему столько?

–Говорили, не хватает одного миллиона до десяти.

–Так он богат?!

–Он самый богатый нобиль в Норведене, этот старик Гарра! Рудники и плавильные печи каждый день приносят ему мешок крон.

–Только от смерти деньгами не откупишься.

–Кто знает? Гарра был стариком еще, когда мой дед поймал свою первую селедку.

Дед мой давно ушел к морскому богу, а Гарра все еще жив и здоров. Ходят слухи, что он смог подкупить даже богов.

Николай вздрогнул. Дальдантиль? Богиня Заримании,…Что ей стоит продлить жизнь богатому нобилю?

Никакой боевой подготовкой охранники не занимались и потому некоторые обзавелись круглыми солидными животами.

Когда Николай начинал утро с комплекса упражнений, в первые дни сбегались поглазеть все свободные от смены. Новичок качал пресс, раздевшись до пояса, а охранники ржали как кони. Непривычное дело-сам себя изнуряет парень до пота!

Через две недели привыкли. Даже нашлись подражатели среди тех, что моложе.

Жалование Николаю положили в сто серебряных крон в месяц.

Крона-круглая, штампованная монета с дыркой посредине для удобства ношения в виде ожерелья под одеждой, вес имела граммов пять.

Представив, что каждый месяц придется на шею вешать ожерелье в полкило, Николай приуныл.

Он не собирался честно служить господину Парелу всю свою жизнь. Наберутся деньги на проезд на корабле на юг и хорош!

Да, он как каждый охранник дал клятву дому Торвинов на их семейной библии, но считал, что этот контракт сможет расторгнуть в нужный момент. Не раб же он, пожизненный?

Обратившись к мастеру Герту, Николай сразу же нашел решение проблемы.