Текст книги "Я - Божество (СИ)"

Автор книги: Алексей Майоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Ты хоть знаешь, за что Александра не прижилась в церкви и за что её так безрассудно приняли рокеры и панки? Она поняла, что Добра и Зла нет, что белое и чёрное – это просто для удобства игры двух горемейстеров, которым в сущности все равно, каким цветом или полюсом играть, которые принимают светлую и тёмную сторону наобум в начале игры, а потом для интереса могут ещё и поменяться местами. И что та, что другая сторона без сожаления пожертвует фигурой для эффектного финала или проведения пешки в ферзи.

Ты там, на Арбате, хотя бы прислушался к словам ее песен? Она поняла все гораздо лучше, чем ты когда-либо понимал, и не знаю, поймешь ли когда-нибудь.

И миг озаренья – на грани разрыва

Пальцев, в предсмертном рукопожатии -

Нет Зла и Добра:

Это Сила на Силу

В проклятии вечном – играют…

Внимательно

Весь мир разделяя

Привычно на клетки,

На плюс или минус,

На чёт или нечет,

Лишь графики жизни – отмершие ветки

Нам срок отмеряют от встречи до встречи

То ль белого с черным,

То ль чёрного с белым

В кругу неизменном

Атак и провалов

Но клетки сознанья кричат – надоело!..

Чуть дрогнули пальцы

И пешки – не стало.

* * *

Неужели ты думаешь, что я не замечаю, как ты оставляешь себе подсказки на следующие партии в надежде, что они дадут преимущество? Ничего, так даже интереснее наблюдать, как ты ходишь мимо них, или по ним, и никакого проку. Ты же своими масонскими лучезарными дельтами все-все стены в Петербурге разрисовал, не считая уже долларовых бумажек. И как, помогает?

* * *

Ты предсказуем и любишь число пять, чтобы вас – основных – всегда было пять. Помнишь Всадников Апокалипсиса? Вы так романтично уехали тогда в закат на пяти разноцветных скакунах…. Это когда ты распылил части дельты по миллионам душ рожденных и не родившихся, и нам пришлось тысячелетиями собирать их по пространству и времени.

* * *

Виктор – он же пятый, правда? В этот раз у него даже имя начинается с цифры пять. И ты так наивно шифруешь в его имени свою победу….

* * *

Помню, как было непросто не выиграть с вами, когда вы были детьми. Дельты уже притягивались моим потенциалом и наперебой лезли дружить, обниматься, а также водить хороводы вокруг деньрожденных караваев.

На Алтае я решила предоставить вас самих себе: ваша группка уже окрепла и было интересно, во что в этот раз выльется ваше всё возрастающее “единение”. Я упоенно бродила по лавандовым полям и пасторальным городкам юга Франции, постигала на своем опыте калейдоскоп их Иль и Эль, присматривая за вами, как краем глаза поглядывают на постоянно работающий телевизор на кухне. Расслабившись, я несколько ослабила вашу защиту и упустила момент, когда мы опять напоролись на этот невыносимый камень.

…"Время собирать и время разбрасывать камни!" – восторженно вопил ты, расчищая заваленные дрова и соревнуясь с Олегом, кто свернёт каменюку побольше. "А вы слышали про парадокс всемогущества?" – поинтересовался не принимавший участия в забаве Виктор, листая свою бывалую тетрадку: " Сможет ли всемогущий бог создать камень, который потом не сможет поднять?"… "Прикольно!" – провозгласил Олег, откатывая камень раза в полтора больше текущего рекорда: "Я бы непременно попробовал, если бы был богом. А что – в жизни надо испробовать все!"… "Ребята, перестаньте!" – возмутилась Александра: "Ну неужели нельзя придумать тему поумнее? Ванька, не тронь этот камень – надорвёшься! У тебя вообще по жизни какое-то болезненное пристрастие к камням. Ты никогда не мог пройти мимо лежащего камня, чтобы не поднять его и не запульнуть куда подальше. Сколько раз я тебе говорила – не обращай внимания, на что он тебе сдался?"…"А почему бы и нет!" – запальчиво возразил ты: "А вдруг в меня вселился какой-нибудь бог?"…"Не городи чушь!" – парировала Александра: "Ну, глянь ты на себя, Ванюша, ну, какой бог на тебя польстится? И вообще, переселения душ не бывает!"

В своем споре вы не заметили, как Виктор сосредоточенно записывал в тетрадку: “Никто не хочет проиграть, в смысле облажаться перед собой. Если бы я был богом и возникла эта задачка с камнем, то я бы сотворил его и ушел, оставив эксперимент с его подниманием на бесконечное потом. Стал бы очень занят какими-то очень важными другими делами, а о нем просто бы забыл.”

Мария, положив голову Виктору на плечо, читала его запись на соседней странице: “Одной из причин возникновения шизофрении может быть столкновение личности с глобальной неразрешимой для неё проблемой. При этом сознание может расщепиться на части, одна из которых будет уверена, что поставила эту проблему, а вторая – что успешно ее решила. При этом момент решения этой проблемы, а также её существование будет как бы выпадать из поля сознания обеих личностей”.

Ты продолжал ожесточенно спорить с Александрой, не понимая, что дело совсем не в переселении душ. Мы, даже разобщенно, опять напоролись на этот невыносимый камень, и части нашего сознания стремились про него забыть любыми средствами.

…После этого вечера ваше единство нарушилось, и вы стали расползаться, как потревоженные тараканы. Это всё произошло так рано, что той же ночью я стёрла это из ваших детских головок и отредактировала записи Виктора. Всё что вам осталось – это груда камней у дровяного сарая, которую вы приняли за камнепад.

* * *

Я смутно помню, как это все началось. Помню осознание безграничности и всемогущества. Потом краткий миг провала, как будто внезапно споткнулся о какой-то камень… ощущение всемогущества возвращается, но нас почему-то уже двое. В одной божественной всемогущей сущности. И вдруг нам стало жизненно необходимо играть. Позже мы объяснили это скукой.

Мы для удобства обозначили себя светом и тьмой, белым и чёрным, чтобы проще было определять победившего. Но как играть, если силы равны? Эти партии стали быстро предсказуемы.

– Я выиграл!

– Нет, я!

– Нет, я!

– Нет, я!

– А я всегда на один раз больше сказала!

– Нет, я!

– А я всегда на один раз раньше сказала!

– Нет, я!

– А я на один раз больше, раньше и быстрее!

И ты за неимением аргументов, кидался на меня с кулаками. Игра заканчивалась, и, почему-то, остро возникала необходимость играть дальше.

* * *

Что такое – хорошая игра? Та, что протекает стремительно? Или та, в которой заведомо выиграешь? Или та, что длится и завлекает сюжетом? Что для нас важнее – факт выигрыша или процесс самой игры?

* * *

А потом ты, мой гениальный близнец, придумал вероятностные прятки с переодеваниями, частичной амнезией и нарастающим потенциалом. Это было восхитительно – данная игра потребовала сложного антуража, создания целого мира-игрового поля, заложения в него струн вероятности и мин закономерности. Мы творили взахлёб. Мы уже были заняты.

Когда все было готово, мы, под пристальным присмотром друг друга, оставили себе по 35 процентов исходного, а остальное распылили в игровой театр.

Ты стал создавать невозможные ситуации, а я – их разрешать.

Условия игры похожи на человеческие прятки: водящий закрывает глаза и считает, остальные прячутся, водящий их ищет. В нашем варианте игроки инкарнировались в условленной временной эпохе этого мира в людском обличье, не зная, кто в кого воплотится. При рождении божественный потенциал прячущегося и дельт был равен нулю и постепенно возрастал с развитием человеческой аватары. Мы пробовали инкарнироваться в других существ, но их сознание не выдерживало нашего присутствия, а после оставались предания о говорящих и чудотворящих коровах, волках, золотых рыбках, щуках, а также говорящих и при том несгораемых терновых кустах.

Водящий “прыгает” в этот мир раньше, чтобы подготовить арену и соблюдение правил: наши действия и возможности должны быть ограничены закономерностями этого мира.

Чтобы выиграть, прячущийся должен осознать себя, определить дельт и собраться с ними в группу с потенциалом, превосходящим потенциал группы водящего. Водящий тоже старается разыскать дельт и составить с ними свою группу. Никто из игроков не представляет, кем и где воплотятся остальные, что делает игру еще занятнее.

Теперь мы были всегда заняты.

* * *

Иногда я спрашиваю себя, а почему мы безостановочно и бесконечно играем? Почему так одержимо пытаемся занять себя новыми поворотами сюжета, проигрываем столкновения вероятностей, характеров и ситуаций? Почему считаем это занятие таким необходимым? Почему боимся остановиться?

Мы привыкли объяснять, что нам станет скучно, что мы так познаём себя, развиваем свои возможности, открываем новые горизонты.

Но за нежеланием остановки стоит нечто, мы даже и не помним, что именно: мы – слишком заняты, чтобы помнить об этом.

Нет, мы конечно помним… Нет-нет, мы абсолютно не забываем ничего. Какая-то часть нас может даже и задумывается мимолетно об этом, о чем-то таком неуловимо-важном, что все…

Последняя битва

Пересказывать своё очередное детство не вижу смысла.

На этот раз было гораздо проще. Не приходилось ни маскироваться, ни заботиться о сохранности моих соратников, ни разгадывать собственное прошлое, ни маскировать фактор божественности.

Ход, изобретенныйВиктором, улучшенный мною, подправленный невольной подсказкой ЭЛЬ, свел вечную схватку к ничейной ситуации.

Моё детство было безоблачным и спокойным.

Оставалось взрослеть и строить планы на грядущее.

Отца у меня не было, только мать, тётя, да аквариум с золотыми рыбками.

Что ещё нужно для счастья?

Как жаль, что этот гениальный план может существовать единственный раз! Я повторял и повторял бы его, меняя в мелочах, смакуя и доводя до идеала. Одномерное, однонаправленное время, где настоящая победа тоже может случиться однажды, как это скучно!

В любой момент я мог бы убить собственную мать, чтобы избавить её от плена ЭЛЬ, но так поступило бы существо более недалёкое, чем я. В моих планах было вовсе не продолжать борьбу, а завершить её.

Я – моя последняя реинкарнация Бытия – сын Маши, которого та в честь отца, то есть меня же, назвала Иваном, однако тётя настояла, чтобы меня звали на французкий манер – Жан. Так что зовите меня Жаном.

Тяжелее всего было выжидать.

Это было самое счастливое и самое одинокое существование в царстве ЭЛЬ.

ЭЛЬ стала мне второй матерью. Вероятно, подсознательно она реализовала неутолённую страсть к моей предыдущей реинкарнации. Она во мне души не чаяла и передала мне всю мудрость, которую накопила. Тем более, что дела в царстве Бытия у неё шли как никогда успешно, потому что некому было ставить ей спицы в колёса, а ей не было нужды убивать подозреваемых в обладании фактором божественности. На Земле наступил Золотой век. Мой собственный фактор идеально маскировался в тени факторов Маши и ЭЛЬ.

О, небеса, как я порой желал ЭЛЬ, которая не стеснялась мальчика, просто не принимая его во внимание, и вела себя, как богини древней Греции. Бывали мгновения, когда я готов был наброситься на ЭЛЬ и растерзать её в неутолимой страсти любви. Было обидно до слёз, ибо ни с кем я не мог разделить своих страстей. Раскрыться – значило проиграть.

Я делал то, чему научила меня Таня – терпел и верил.

Я был похож сам на себя, но само физическое родство себя-сына с собой-отцом предохраняло меня от раскрытия.

Любое сходство сына списывалось на моё отцовство.

Виват тебе, Виктор!

Мне даже не приходилось притворяться иным.

Они обе часто пересказывали эпизоды наших минувших битв.

Они сожалели обо мне.

Обе с ужасом и нетерпением ждали моего появления.

Впервые за всю историю мироздания я был полноправным хозяином положения, впервые все «ещё» и «уже» располагались, как я того желал: только-только родившись, я уже мог убить Машу, овладеть ЭЛЬ, возродить своих соратников и победить, но куда спешить? Я никогда не забывал Машиных слов об общности мира нашей победы и триумфа с ценой, которую придётся за него заплатить.

То, что мы создадим, должно быть идеально и непорочно.

Чтобы никому не пришлось бороться за грядущее.

Я выжидал своего двадцать первого юбилея.

Любой возраст был хорош для начала, но я хотел покоя, какого никогда не мог знать в этом мире Бытия в своём истинном лице.

Прожитый двадцать один год я потратил на решение задачи последней битвы, я мысленно повторил все выкладки Виктора в поисках подсказки, очередного виртуозного па.

И новое виденье открылось.

Каждый из нас был носителем одного из чувств, одной из стихий. Не целиком, а в смысле доминанты личности каждого из нас.

Я увидел ту грань вселенной, на которой была предначертана наша победа!

День для своего триумфа я выбрал по причине любви к зрелищности и в угоду ущемлённому тщеславию.

Маша и ЭЛЬ блестяще подготовились к моему совершеннолетию.

Это был грандиозный праздник: самые знатные и развитые умы Бытия явились во плоти поприветствовать Жана – сына Бога Небытия ИЛЬ и дельты Марии, племянника Богини Бытия ЭЛЬ. Толпы знати Небытия временно были реинкарнированный на мой праздник.

Оба царства мироздания были собраны на моём банкете.

По обе стороны настоящего, на обоих концах мироздания царило предощущение зрелища, равного которому не бывало и не будет во вселенной со времён вселения в неё первотеррариума.

Каждое тело Бытия, каждый дух Небытия томился загадкой.

Где владыка Небытия ИЛЬ?

Он пропал без вести ещё до моего рождения.

Он ушёл с этого Света, но не пришёл на Тот.

Поговаривают, что ИЛЬ, устав от нескончаемой битвы, просто перестал существовать.

Ходила даже глупая легенда, что он осел в какой-то деревеньке на берегу океана, женился и нянчит внуков.

Поэтому я, его сын, Жан, сын владыки Небытия от дельты Марии, рождённый в мире Бытия, воспитанный под патронажем царицы Бытия, являлся не только принцем ЭЛЬ, но и наследником ИЛЬ.

Моё совершеннолетие должно стать триумфом новой эпохи Бытия и Небытия.

Но, довольно самовосхвалений.

Я стою в центре Мироздания, принимая поздравления.

– Слушайте! – провозглашаю я. – В честь своего совершеннолетия я подготовил дар, который изменит жизнь и смерть каждого из вас, и принесёт покой и счастье моей божественной матери Марии, и мир моей несравненной тёте ЭЛЬ!

Я поднимаю бокал с нектаром в небо, навстречу звёздам и луне.

– Мама, дай руки! – приказываю я.

ЭЛЬ подошла к нам и с любопытством и умилением наблюдала.

Стоило моим рукам соединиться с руками Маши, та вскрикнула и впала в транс, а тётя ЭЛЬ даже подпрыгнула от изумления, но время остановилось.

– Ты?! – в панике всполошилась ЭЛЬ и принялась поправлять причёску. – Как это можешь быть ты? Ты же был зачат до смерти Ивана!?

Мироздание застыло в столбняке шока, ужаса и надежды.

– Да! Я и Маша! Возражений нет? Что там показывает твой богомер?

Я ощутил себя, как тогда в день уничтожения Александры, но в отличие от того раза, предстояло победить.

– Жан? – позвала ЭЛЬ, – или ты уже ИЛЬ?

– Пока Жан, – поправил я тётушку, – Да, милая, тётушка?

– Ты уничтожишь меня, уничтожишь полностью? – дрожащим голосом спрашивает она, – в этом уродском бабском наряде?

– Никогда. Принеси мой аквариум с золотыми рыбками, – повелеваю я, слегка нервничая, ибо подходит поворотный момент: если кто-то ошибся в расчётах, то второй попытки не будет.

– Да я вообще не знаю, в какой угол его засунули во время уборки! Мы же в центре мироздания, а ты блокировал все мои божественные силы, – Эль лихорадочно подергала руками, совершая бессмысленные пассы. – Как я ещё жива? Ты представляешь, сколько лет этому телу? Это же сама Ева! Без магии оно развалится на атомы!

– Тётушка, – возмутился я, – ты дура? Я остановил само Время, ничего с тобой не случится.

– Не называй меня так, – взмолилась ЭЛЬ. – Как я подниму твой аквариум? Не я его создавала. Кто-нибудь, принесите этому мужлану аквариум с рыбками! Освободи моих слуг! Слышишь? И не останавливай время совсем, слуги не смогут двигаться. Замедли время здесь, в центре мироздания, а по краям пусть градиентом бежит быстрее.

Я сделал, как посоветовала ЭЛЬ, слуги ожили сами сообой и замельтешили. Не знаю, сколько они искали аквариум на краях мироздания: вокруг нас время тянулось медленно.

Пока мы ждали, ЭЛЬ спросила:

– Ты прочитал мои пояснения?

– Пояснения? – я насторожился. – Ах, да, конечно, прочитал, очень интересно.

Тётушка выжидательно смотрела на меня.

– Я забыл про них, не вспомнил пока… сейчас-сейчас… то есть я непременно прочту, в грядущем… считай, что уже прочитал, но ещё не вспомнил, – неловко признался я.

Тётушка с сожалением поглядела на меня и покачала головой, а я продолжал оправдываться:

– Прости, я с противоположного конца временной линии Ивана, из прошлого. Пойми, с той стороны моей временной линии, с будущей, я ещё не умер… там так мило в этой деревеньке на берегу океана… я увлёкся и ошибся в расчетах, и опоздал, поэтому ещё не вспомнил, но это ненадолго, там осталось лет пятьдесят.

– Ты хоть понял, чем ты отличаешься от всех нас? Ещё не вспомнил, или уже забыл? – с родительской иронией улыбнулась ЭЛЬ, – каждый из нас собрал в себе определенные качества: я собрала в себе порядок, а ты собрал в себе хаос, беспорядок. Твой хаос в тебе плохо совместим с умом, который остался у Виктора, поэтому ты так туп и вечно лажаешь, плохо совместим со всемогуществом – которое у Олега и Александры – поэтому вечно проигрываешь, и плохо совместим с любовью – которая у Маши и Александры – поэтому крушишь всё на своём пути, и верить тебе нельзя, и вовремя ты никогда появиться не можешь – это всё у Тани – но у тебя есть Хаос. Твой хаос не мешает никому из нас, но, чтобы что-то выдумать, он необходим. Поэтому мы постоянно толкаем тебя на вершину нашей пирамиды, чтобы ты наконец вывел нас в свой новый мир. Понял?

– Не пытайся заговорить мне зубы, – предупредил я ЭЛЬ на случай, если это её новое оружие против меня.

Наконец аквариум возник на границе нашей временной зоны, я еле успел синхронизировать временные потоки, вода в аквариуме почти высохла, и несчастные золотые рыбки бились у самого дна.

Мои руки заняты ладонями Маши, поэтому я руковожу ЭЛЬ:

– Возьми сачок и вылови золотую рыбку с обгрызенным плавником.

ЭЛЬ сделала, как я сказал.

– Расти, рыбка, большая-пребольшая! – приказываю.

Рыба распухает, падает на пол, трепыхается, у неё намечаются ноги, руки и голова, вокруг уродливого существа вихрем подымается ветер и скрывает отвратительное зрелище превращения: только чешуя и плавники летят нам под ноги. Вихрь уносит останки рыбьего тела и потроха, и голая женщина лежит на мраморном полу.

– Помочь ей встать? – морщится от рыбьей вони ЭЛЬ. – Ты можешь ну хоть что-нибудь по-человечески сделать? Кого ты так мучил двадцать лет? Таня? Бедняжка! Сколько мы учили этого бойца манерам, Маша? Всё зря.

– У неё то, чего всегда не хватало тебе, – ядовито отзываюсь я, – чего тебе не хватает? Помоги ей подняться!

– Как можно женщинам говорить такие вещи! Какой ты тупой! Ты же лишил меня сил, ну, помой её! Одень! Входить в новый мир голышом в рыбьей чешуе! Как вульгарно! Вечность и двадцать лет я потратила на твоё образование, а ты как был дуболомом, так и остался! Почему? – негодовала ЭЛЬ, в полном непонимании всего величия мгновения глядя то на меня, то на Таню на белых каменных плитах.

Я замешкался, тогда ЭЛЬ достала атомную зажигалку, чиркнула и бросила в детектор пожарной тревоги. Завыла сирена, с потолка полилась вода, а тут и я опомнился, поднатужился, и пелена розовых лепестков посыпалась на пол. Розовые лепестки скрыли под собой Таню.

ЭЛЬ извлекла её из кучи лепестков и подняла за обе руки и критически оглядела, потягивая носом.

Лепестки облепили Танино тело пёстрым платьем.

– Таня и ЭЛЬ, возьмитесь за руки! – приказал я.

– Да, мы уже держимся, вообще-то: я же не дура, упустить такой шанс, – проворчала Эль. – Таня уже впала в транс. А ты как был грубияном, так и остался. Ты с ней даже не поговоришь? Она тебя рыбой ждала двадцать лет, теперь это превращение…

Мироздание смотрит на нас… Должно быть, грандиозная картина: два кольца – я и Маша, Эль и Таня.

– ЭЛЬ, тебе передалась та наша частица, которая олицетворяет апофеоз веры. Отныне ты можешь поверить в меня?

– Да, – восхищённо соглашается ЭЛЬ. – Таня передаёт тебе привет, интересуется, почему ты так долго ждал?

– Ты любишь меня? – спрашиваю, затаив дыхание.

– Как племянника, очень. А как его отца, меня от тебя тошнит, – вздохнула ЭЛЬ.

– Ты готова идти со мной в Новый Мир?

– Я не готова, у меня ещё куча дел! – возмущается ЭЛЬ. – Что? Жан, дай пару минут, мы посоветуемся. ОК, мы готовы, мы верим!

– Я тоже верю тебе, – и делаю самое опасное и безрассудное, что может быть сотворено во вселенной: я размыкаю наши с Машей ладони. Если моя вера ошибочна, если любовь ЭЛЬ изначально фальшива и несущественна, то час моего триумфа станет моим последним часом.

Маша начинает приходить в себя.

А меня и ЭЛЬ разделяет несколько шагов.

Я пускаюсь в свой самый долгий и ответственный путь.

Шаг за шагом я приближаюсь к ней.

В её глазах я читаю сомнения, искушение, страх, понимание моей слабости, своей силы: сейчас от неё, от ЭЛЬ зависит всё. В её глазах и вера. Вдруг она зарыдала в три ручья:

– Сколько можно! Кто-нибудь, вытрите мне слёзы, у меня руки заняты! У тебя платок в кармане смокинга! А Таню я выпустить не могу, всё полетит к чертям, весь твой гениальный план!

Я обречённо выудил обшитый бахромой белоснежный платочек и неловко вытер тёте ЭЛЬ слёзы. Платок почернел от туши. Пока я складывал его обратно, Маша окончательно пришла в себя:

– Как дела, сынок? Что ты натворил? А, ты заставил тётушку поверить в свои бредни? Правильно, у нас уже не осталось вариантов, мы обе осатанели!

Я стоял возле круга ЭЛЬ и Тани. Мною овладела тоска: как же всё это нелепо! Я ненавижу Бытиё! Как всё было бы красиво в мире идей?! В моем мире Небытия! Почему у них здесь рыбья вонь такая стойкая!

– Маша, он снова хочет дать мне свободу выбора! – взмолилась ЭЛЬ, – сделай всё сама.

Маша подходит к нам, кладет свои руки на переплетённые пальцы ЭЛЬ и Тани и ртутью втекает в их круг.

На секунду Таня очнулась, вздохнула, оглядела себя, потянула носом:

– Ненавижу рыбу! В чём это я?

Маша озабоченно покосилась на Таню.

– Ты собрался произнести финальную речь, мой мальчик? Оставь это на потом, сейчас, вот, тётина рука, вот моя, хватайся, и будь проще, заверши дело…

– Не перепутай, Небытие в степень Бытия… – прокричала Эль.

Я ухватил их обеих за руки и замкнул круг на себя.

ЭЛЬ и Маша впадают в транс.

Каюсь, я сделал это не ради спасения мира, а чтобы не слышать, как они обе меня поучают. Я два десятилетия это терплю.

Потом я произнёс заготовленную речь, но не было никого, кто бы записал её, а у меня были заняты руки.

Всё, творю новую вселенную, возвожу Небытие в степень Бытия.

Не знаю, сколько длился мой труд.

Но настало мгновение, когда всё исчез…