Текст книги "Системный целитель. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Алексей Ковтунов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 46 страниц)
Я осмотрелся. Маленькое помещение, одна комната, протекающий потолок, странные пятна на стенах.
– Сколько? – коротко спросил я.
– Всего пятьсот тысяч рублей! – с энтузиазмом сообщил риелтор. – Настоящая находка!
– За это? – прищурился я. – За комнату с протекающим потолком и плесенью на стенах?
– Это не плесень, это… эээ… декоративная отделка! – быстро нашёлся риелтор. – Очень модная сейчас, живая!
– Следующий вариант, – отрезал я.
Риелтор явно расстроился, но повёз дальше. Второе помещение оказалось чуть лучше – две комнаты, но в ужасном состоянии. Третье вообще было в полуподвале без окон.
– У вас есть что‑то нормальное? – не выдержал я. – Не развалюха и не пещера?
– Ну… есть один вариант, – замялся риелтор. – Но там район не очень…
– Показывайте.
Мы поехали на окраину. Чем дальше от центра, тем хуже становились дома. Разбитые дороги, облезлая краска, мусор на улицах. Типичный спальный район для тех, кто не может позволить себе что‑то получше.
Но здание оказалось неплохим. Двухэтажный домишко, неприметный, но крепкий. Кирпичные стены, нормальная крыша, окна целые.
– Вот, – риелтор открыл дверь. – Первый этаж можно использовать под клинику, второй – под жильё. Или наоборот.
Я прошёлся по комнатам. Первый этаж просторный, несколько помещений, подойдёт под кабинеты и приёмную. Второй этаж поменьше, но для жилья вполне сгодится.
– Сколько? – спросил я.
– Триста пятьдесят тысяч, – назвал цену риелтор.
– Триста, – сказал я. – И это последнее предложение.
– Но… – начал было он.
– Триста или я ухожу, – повторил я. – Сами посмотрите, район никакой, дом требует ремонта, окраина города. Триста – вполне честная цена.
Риелтор помялся, явно прикидывая, стоит ли торговаться, но в итоге утвердительно кивнул.
– Ладно, триста. Но только наличными и прямо сейчас. – скривился он.
– Да не вопрос. – сразу протянул ему конверт, и тот принялся пересчитывать деньги.
Мы быстро оформили документы. Хорошо, что деньги с собой были, после двух недель охоты на охотников накопилось прилично. Триста тысяч ровно перешли из моего кармана в карман риэлтора, а я стал счастливым обладателем нового жилья, пусть документы еще будут оформляться некоторое время. Главное, мне выдали основной документ на право владения, а остальное – это уже бюрократические мелочи. Удобно в этом мире всё это сделано, конечно.
– Приятно иметь с вами дело, – улыбнулся риелтор, пересчитывая купюры. – Если что, обращайтесь!
Он уехал, а я остался стоять перед своим новым приобретением.
Всегда мечтал устроиться на работу поближе к дому. А тут вон какая оказия подвернулась – дом и работа в одном здании. Не надо тратить время на дорогу, можно спать на час дольше, а если устанешь – просто подняться наверх и лечь.
Идеально, как по мне.
Правда, теперь надо привести помещение в порядок. Прибраться, найти персонал, желательно сделать косметический ремонт, закупить оборудование, препараты…
Я глянул на часы. Половина пятого вечера. До полуночи ещё семь с половиной часов.
На полноценное открытие времени нет. Но технически клинику можно открыть и так – повесить табличку, навести минимальный порядок, и готово. Вопрос только, зачтёт ли система такой вариант.
Посмотрим! – немедленно откликнулась система. – Главное, чтобы клиника была открыта и готова принимать пациентов. Остальное – детали.
– Значит, пойдёт, – пробормотал я.
Быстро сбегал в ближайший магазин, купил балончик с краской, тряпки, моющие средства. Вернулся, принялся за уборку.
Енот наблюдал за моими действиями с явным недоумением. Мол, зачем вся эта суета? Но когда я попытался приставить его к работе, гордо отвернулся и улёгся в углу. А это точно енот? Может, просто ленивец? Просто я в животных не особо разбираюсь…
К семи часам вечера удалось навести относительный порядок. Пол вымыт, пыль стёрта, окна более‑менее чистые. Не идеально, но терпимо.
Нарисовал при входе красный крест баллончиком. Получилось криво, но узнаваемо. Повесил самодельную табличку: «Клиника Рубцова. Приём пациентов.»
Ещё одна табличка поменьше: «Правила клиники. 1. Врач имеет право грубить пациентам, если они ведут себя неподобающим образом. 2. Врач имеет право применять физическое воздействие к особо наглым пациентам. 3. Здесь лечат пациентов, а не клиентов. Разница существенная.»
Отлично. Пусть сразу знают, с кем имеют дело.
Я оглядел своё творение. Клиника выглядела… захудало, честно говоря. Но технически она открыта и готова принимать первых посетителей.
– Ну что, система? – проговорил вслух. – Успел же!
Ну не знаю…
– Система! – возмутился я.
Ладно, ладно, – смилостивилась она. – Давай так: если до полуночи придёт хоть один пациент, тогда засчитаю. Договорились?
Я нахмурился. До полуночи ещё пять часов. Найти пациента за это время… Можно, конечно, просто позвать кого‑то из знакомых. Паша бы не отказался, Лена тоже. Но система наверняка это не зачтёт, сообразит, что подстава.
Нужен настоящий пациент. С настоящей проблемой.
Я достал телефон, набрал номер Аксакова.
– Владимир? – ответил граф. – Уже выдвигаешься?
– Слушай, придётся перенести встречу, – начал я.
– Что‑то случилось? – в голосе появилась нотка тревоги.
– Нет, просто… занят неожиданно. Можем встретиться позже? Часов в одиннадцать?
– В одиннадцать вечера? – переспросил Аксаков. – Хорошо, но где? Парк в это время уже закрыт.
Я посмотрел на свою новую клинику.
– Знаешь что, приезжай ко мне. Адрес скину. Есть что обсудить.
– К тебе? – Аксаков явно удивился. – Ну хорошо. Буду вовремя.
Сбросил ему адрес, положил телефон. Теперь надо подготовиться к приёму первого пациента. А заодно соорудить пару‑тройку ловушек на случай, если пациент окажется не слишком здоровым.
Следующие несколько часов потратил на подготовку. Ведро с водой над дверью – классика жанра. Немного ослабил половицу у входа, чтобы нога проваливалась. Ещё пару мелких ловушек для антуража.
Граф Аксаков – человек крепкий, но если подловить его врасплох, можно добиться пары‑тройки ушибов. А ушибы – это уже травмы, которые требуют лечения. А значит, он станет пациентом.
К десяти вечера всё было готово, так что еще немного убрался, протер окна, заменил пару лампочек и проверил работоспособность уборной. Работает, но больших нагрузок может не выдержать…
И вот, за пять минут до встречи, я уже сидел в своём кабинете, енот дремал на подоконнике, а ловушки ждали своего часа.
Наконец послышались шаги. Дверь открылась.
*Бам!*
Ведро обрушилось на голову входящего.
– Что за⁈ – послышался возмущённый голос Аксакова.
Ещё один шаг – нога провалилась под пол.
– АЙ! – граф пошатнулся, схватился за косяк.
Ещё один грохот – что‑то упало сбоку, задев ему плечо.
Наконец Аксаков ввалился в коридор, потирая ушибленную голову. На лбу уже наливалась приличная шишка.
– Вова! – возмутился он. – Почему на меня упало ведро⁈ Потом нога провалилась под пол, чуть не сломал её! Ты что, специально хотел меня покалечить⁈
Я оживился, вскочил со своего места, заулыбался.
– Ну что? – с энтузиазмом спросил я. – Ты же покалечился? Давай подлечу, будешь первым пациентом!
– Нет, спасибо, – отмахнулся Аксаков, потирая шишку. – Я же крепкий, что мне будет? Пара синяков – это ерунда.
– Ну может всё‑таки подлечу, а? – не отставал я. – Бесплатно! В качестве пробы!
– Не, не надо, – покачал головой граф. – Серьёзно, всё в порядке.
Чёрт. План не сработал.
И только сейчас я заметил, что над головой Аксакова красуется системная надпись. Он всё тот же Аксаков, титул графский, как и положено. Но вот что заставило напрячься и удивиться – рядом с именем светилось: «Сорт II».
Второй сорт?
Я уставился на надпись. Что это значит?
Новое задание, Вова! – радостно сообщила система, и перед глазами появилось очередное окошко.
Задание: Получи нового пользователя
Описание: До полуночи я должна получить нового пользователя. Убеди кого‑нибудь перейти на мою сторону! Желательно, чтобы это был кто‑то влиятельный и полезный.
Награда:???
Наказание за провал:???
Срок: до полуночи
Я моргнул. Получить нового пользователя? Убедить кого‑то отказаться от Светлой системы и перейти на Тёмную?
Посмотрел на Аксакова. Граф стоял, потирая ушибы, и недовольно оглядывал мои ловушки.
Влиятельный? Определённо. Полезный? Без сомнений.
Какое удивительное, однако, совпадение…
Глава 5
– То есть это из‑за меня? – я смотрел на иконку над головой Аксакова и всё никак не мог понять, почему он так спокоен.
Сорт в этом мире означает многое и его понижение – это действительно страшная кара. За счет этого Светлая держит горстку самых сильных людей этого мира под полным контролем, заставляя их тем самым следить за всеми остальными. И те с радостью выполняют эту роль, но, как видимо, не все.
– Себя не вини, – помотал головой граф, – Ты стал лишь очередным поводом, не более того. Поверь, система не терпит, когда кто‑то спорит с ней. Я вот, например, спорил постоянно и предупреждений получил немало, – развел он руками, – Да и вообще, я пришел поговорить не об этом.
Ну да, на самом деле очень похоже на Светлую, как раз в ее стиле. Меня тоже поначалу осыпали предупреждениями, чтобы я не думал что‑то плохое о ней. А судя по поступкам Аксакова, в мыслях он явно ее недолюбливал. И вполне вероятно, что к представителям первого ранга у системы еще больше требований. Они должны искренне любить ее, всем сердцем и без капли фальши.
– И всё же, как ты теперь будешь?.. – задумался я вслух, – Всё‑таки граф, и при этом второсортный… – сразу представил, насколько язвительными будут комментарии его бывших товарищей. Да и сейчас уже новость разошлась по всем аристократическим кругам, практически уверен. Слишком уж все эти аристократы любят сплетни…
– Ничего такого, – пожал он плечами и даже усмехнулся, – На самом деле, мне теперь будет легче… Можно отойти от этих интриг и заняться, наконец, чем‑то действительно важным.
Он прошёл в кабинет, оглядел скудную обстановку, присел на единственный стул, который не шатался. Енот проснулся от шума, зевнул, показав острые зубки, и снова свернулся клубком на подоконнике, явно не впечатлённый визитом высокопоставленного гостя.
– Знаешь, Владимир, – граф провёл рукой по лицу, и я заметил, как он устал, – я пришёл не просто так. Мне нужна твоя помощь. Точнее, мне нужна правда.
– Правда? – переспросил я, усаживаясь напротив и стараясь понять, к чему он клонит. – О чём именно?
– Об аномалии, – Аксаков посмотрел мне прямо в глаза, и в этом взгляде читалась такая серьёзность, что я невольно напрягся. – Расскажи мне правду о том, что там произошло.
Значит, он понял, что я рассказал ему в прошлый раз далеко не всё. Точнее только то, что можно было рассказать, не выдав себя окончательно. Неужели он что‑то заподозрил? Или хуже того, узнал? Вопрос в другом, может это система дала ему такое задание и теперь он пытается выслужиться, чтобы вернуть свой сорт?
– Но я уже всё рассказал, – осторожно начал я, прикидывая, насколько безопасно продолжать этот разговор.
– Нет, – покачал головой Аксаков, – ты рассказал то, что счёл нужным рассказать. А я хочу услышать всю правду. Потому что, видишь ли, есть одна деталь, которая не даёт мне покоя…
Он замолчал, собираясь с мыслями, и я терпеливо ждал продолжения, хотя внутри всё сжалось в тугой комок. Возможно, сейчас снова придётся импровизировать на ходу. А импровизация в таких вопросах – это всегда риск.
– Практически все, кто попадает в такие аномалии, либо умирают там, либо выходят совершенно сумасшедшими, – медленно проговорил граф, не сводя с меня взгляда. – Ты же вышел оттуда абсолютно спокойным, даже более того, ты вышел оттуда сильнее. И это навело меня на определённые мысли…
Ага, вот оно что. Он заметил. Конечно заметил, граф Аксаков не дурак, и если бы был дураком, не удержался бы на своей должности так долго. Светлая Система могла понизить ему сорт, но интеллект она отнять не может. По крайней мере, пока что не может.
– И какие же мысли? – поинтересовался я, стараясь держать лицо непроницаемым.
– Мысли о том, что, возможно, другие тоже смогут это повторить, – Аксаков наклонился вперёд, и в его голосе появилась какая‑то особая интонация, смесь надежды и отчаяния. – Понимаешь, Владимир, речь не обо мне. Речь о моём отце.
Вот этого я точно не ожидал услышать. Отец Аксакова? Насколько я помню из того немногого, что знаю о местной аристократии, его отец – это герцог Аксаков, один из самых могущественных людей в империи. Первого сорта, разумеется, с кучей навыков, артефактов и связей. Зачем такому человеку лезть в аномалию?
– Мой отец, – продолжил граф, и голос его стал тише, словно он боялся, что кто‑то может подслушать даже здесь, в моей захудалой клинике, – он измучен. Измучен приказами Светлой Системы. Ты ведь знаешь, как она работает с первосортными? Она не просит, она приказывает. И отказаться невозможно.
Я кивнул, припоминая собственный опыт общения со Светлой. Да, она любит командовать, это точно. Но у меня хотя бы есть выбор – выполнить задание или нарваться на наказание. Неприятно, но не смертельно. А что она может сделать с первосортным, который откажется?
– Система наложила на него специальные ограничения, – Аксаков сжал кулаки так, что костяшки побелели. – Пассивный навык. Называется «Верность Свету». Звучит красиво, правда? На деле это проклятие. Если он откажется выполнить волю Системы, он попросту умрёт. Сердце остановится, и всё.
Вот дерьмо. Я знал, что Светлая – стерва, но чтобы настолько… Хотя, если подумать, это логично. Первосортные – это её главные инструменты, её рука в этом мире. Конечно, она будет держать их на коротком поводке. И если кто‑то попытается вырваться, она просто устранит проблему.
– Но это ещё не всё, – граф провёл рукой по волосам, и я заметил, что рука у него дрожит. – Отец смерти не боится. Он прожил долгую жизнь, повидал многое, и если бы дело было только в нём самом, он давно бы плюнул на все эти приказы и пошёл против Системы. Но Светлая… она сказала ему, что после его смерти навык перейдёт по наследству. Ко мне.
Воцарилась тишина, и я переваривал услышанное. Значит, если герцог умрёт, граф Аксаков получит этот же навык‑проклятие. И тогда он тоже станет марионеткой Системы, которая будет дёргать за ниточки, угрожая смертью. А после него навык перейдёт к его детям, если они есть, или к другим родственникам. Вечное рабство, передающееся из поколения в поколение.
Ну надо же, какая предусмотрительная сволочь, эта Светлая. Прямо восхищаюсь её изобретательностью в том, как делать людям гадости.
– И ты думаешь, что аномалия может помочь? – медленно проговорил я, начиная понимать, куда он клонит.
– Я думаю, что там можно избавиться от Системы, – кивнул Аксаков. – Ты ведь вышел оттуда другим, я вижу это. Что‑то изменилось, и я хочу знать, что именно. Потому что если есть способ освободить отца, не убив его и не обрекая меня на ту же участь… я готов на всё.
Да уж… Это же именно тот случай, когда правда может как спасти ситуацию, так и окончательно всё похоронить. Если я расскажу про Тёмную Систему, он может либо согласиться и стать союзником, либо решить, что я опасен, и попытаться меня устранить. Причём второй вариант даже более вероятен, учитывая, что он всю жизнь служил Светлой и внезапно узнаёт, что существует какая‑то тёмная альтернатива.
С другой стороны, он сам пришёл ко мне за помощью. Он понижен в сорте, обижен на Систему, отчаянно ищет способ спасти отца. Это идеальные условия для рекрутирования. Темная Система просила именно этого – найти влиятельного и полезного человека. Аксаков подходит под оба критерия.
Я откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, и задумался. Звучит правдоподобно, местами даже слишком. Светлая ведь тоже «наградила» меня пассивным навыком «Ясное сознание», думая, что это доставит массу неудобств.
И она была права, теперь я не могу спрятаться в бессознательном состоянии, не могу отключиться от боли. Наркоз на меня не действует, и если вдруг понадобится делать операцию, всю боль я буду чувствовать в полной мере.
Это тоже своего рода проклятие. Пассивный навык, который выглядит как преимущество, но на деле делает жизнь сложнее. И если Светлая так поступила со мной, третьесортным целителем, который просто немного её разозлил, то что она могла сделать с первосортным аристократом, который представляет реальную угрозу её власти?
Вполне возможно, что на отца Аксакова действительно наложили что‑то подобное. Дала ему «подарочек» в виде пассивного навыка, который не снять, не отключить, и который медленно высасывает из человека всю жизнь, превращая его в послушную марионетку.
Граф Аксаков, насколько я успел его узнать, всегда вёл себя достойно. Честно, справедливо, без лишней жестокости. Он не из тех аристократов, которые развлекаются, издеваясь над простолюдинами, или устраивают интриги ради интриг. Скорее всего, таким его воспитал отец. А значит, и герцог Аксаков – тоже достойный человек, просто попавший в лапы к Системе.
Помочь такому человеку… Это было бы правильно. Но это также было бы невероятно опасно.
Я взглянул внутрь себя, туда, где обычно слышался ехидный голос Тёмной Системы. Она всегда была готова вставить свои пять копеек, прокомментировать ситуацию, дать совет или просто поржать над моими проблемами. Но сейчас она молчала. Полная, абсолютная тишина.
Значит, решать мне. Самостоятельно, без подсказок, без гарантий, без страховки.
Ну что‑ж, просто чудесно. Именно в такой момент, когда мне нужен совет, эта вредная железяка решает устроить мне проверку на самостоятельность.
– Ты долго думаешь, – заметил Аксаков, и в его голосе послышалась тревога. – Это плохой знак?
– Нет, – покачал я головой, – просто… взвешиваю все за и против. Понимаешь, то, что я тебе сейчас расскажу, может изменить очень многое. И я должен быть уверен, что ты готов это услышать.
– Я готов, – без колебаний ответил граф. – Я не боюсь правды, какой бы она ни была.
Я ещё немного посидел, разглядывая графа, оценивая, насколько ему можно доверять. Аксаков смотрел на меня с таким отчаянием в глазах, что в какой‑то момент стало даже неловко за свои сомнения. Человек пришёл за помощью, чтобы спасти отца от проклятия Светлой, а я тут сижу и размышляю, не подстава ли это.
Впрочем, осторожность ещё никому не вредила. Особенно когда речь идёт о тайнах, которые могут стоить мне жизни.
Ладно, плевать. Он достойный, его отец, судя по всему, тоже. А у меня есть Изолятор, который как раз предназначен для таких случаев. Если он действительно работает так, как обещала та сущность в аномалии, проблема решится сама собой.
Я махнул рукой, решившись, и полез в карман халата. Пальцы нащупали знакомый гладкий камень, тёплый на ощупь, слегка пульсирующий какой‑то внутренней энергией. Достал Изолятор и положил на стол между нами.
Аксаков уставился на камень с нескрываемым любопытством. Изолятор выглядел неприметно, обычный серый камень размером с кулак, покрытый странными светящимися символами, которые медленно перетекали по поверхности, словно живые.
– Это… артефакт? – осторожно спросил граф.
– Что‑то вроде того, – кивнул я, разглядывая камень и пытаясь сообразить, как, собственно, этой штукой пользоваться. Сущность в аномалии дала мне Изолятор, но инструкцию к нему явно забыла приложить. Может, там какая‑то специальная процедура активации? Или достаточно просто ткнуть камнем в человека и всё заработает?
Ну что ж, попробуем по‑простому. Взял Изолятор, наклонился вперёд и несильно ткнул камнем Аксакову в лоб.
Ничего не произошло. Совсем ничего.
Граф моргнул, потёр лоб и посмотрел на меня с озадаченным видом.
– Володя… с тобой всё в порядке?
– Да, да, всё отлично, – пробормотал я, снова тыкая камнем в лоб графа, на этот раз чуть сильнее. Может, первый раз было недостаточно настойчиво?
Изолятор не отреагировал. Аксаков отстранился, глядя на меня с нарастающим беспокойством.
– Видимо, я ошибся, думая, что ты вышел из аномалии в добром здравии, – протянул граф, явно начиная волноваться. – Какие‑то извилины всё же были повреждены…
– Да подожди ты! – отмахнулся я, снова вертя камень в руках и разглядывая светящиеся символы. – Сейчас разберёмся, успокойся.
Мысленно обратился к Тёмной Системе, надеясь на хоть какую‑то подсказку.
«Эй, ты там? Как этой штукой пользоваться?»
В ответ раздался тихий хохот, ехидный и довольный.
Ой, Вова, как же это смешно выглядит со стороны! Ты прямо как обезьяна с палкой, тыкаешь наугад и надеешься, что что‑то сработает.
Ага, очень смешно. Теперь можешь подсказать, как активировать эту штуку?
А давай‑давай, разбирайся сам! Это же так интересно наблюдать!
Ну ничего другого я от нее и не ожидал. Ладно, значит, придётся экспериментировать на ходу.
Попробовал влить немного целительской энергии в Изолятор, представляя, как она течёт из моего источника в камень. Символы на поверхности сразу засветились ярче, замерцали, заструились быстрее. Камень стал тёплым, почти горячим, и начал слегка вибрировать в руке.
Вот, уже лучше. Похоже, реагирует на энергию.
Я снова поднёс Изолятор к Аксакову, на этот раз просто держа его рядом с его лбом, не тыкая. Камень засветился ещё ярче, символы завертелись в каком‑то бешеном танце, и вдруг из него вырвался луч света, направленный прямо в голову графа.
Аксаков вздрогнул, закрыл глаза, схватился за подлокотники стула. По его лицу пробежала гримаса боли, но он не закричал, лишь стиснул зубы и терпел.
Изолятор работал секунд десять, может пятнадцать, потом свет погас так же внезапно, как и появился. Камень остыл, символы затихли, вернулись к своему обычному ленивому перетеканию по поверхности.
Я осторожно убрал Изолятор обратно в карман, наблюдая за Аксаковым. Граф сидел неподвижно, глаза всё ещё закрыты, дыхание тяжёлое.
– Жора? – окликнул я его, используя имя, а не титул. – Как ты?
Граф медленно открыл глаза, моргнул несколько раз, посмотрел на свои руки, потом на меня. В его взгляде читалось что‑то странное, смесь удивления, растерянности и лёгкого шока.
– Я… – начал он, затем замолчал, снова посмотрел на руки, сжал кулаки, разжал. – Странно. Очень странно.
– Что странно? – с нетерпением спросил я. – Сработало?
– Что должно было сработать? – непонимающе переспросил Аксаков, поднимая на меня взгляд.
– Ну? – нетерпеливо махнул я рукой. – Вызови интерфейс, попробуй!
Граф некоторое время смотрел куда‑то в пустоту перед собой, лицо его оставалось сосредоточенным, но постепенно на нём начало проступать всё большее недоумение. Потом он снова перевёл взгляд на меня, и в глазах его читалась растерянность.
– Эмм… – протянул Аксаков. – Вообще‑то я просил отключить систему у отца.
Ой. Ну да, это действительно небольшая накладочка.
– Ну, на ком‑то мне надо было опробовать, – пожал я плечами, стараясь выглядеть беззаботно. – Всё, теперь ты свободен от Светлой! За услугу отключения с вас сто тысяч рублей!
– Володя… – Аксаков нахмурился, и голос его приобрёл напряжённые нотки. – А как я теперь, по‑твоему, смогу подобраться к отцу? Бессистемных не пускают даже на километр к его имению, уж поверь. За этим следит специальная служба системного надзора. Они сканируют каждого, кто приближается к герцогскому дому. Если я сейчас подъеду туда, меня арестуют на месте и отправят на допрос в системный храм.
Я задумался. Вот это действительно проблема. Причём серьёзная проблема, все‑таки бессистемных в этом мире недолюбливают, мягко говоря. Их считают либо преступниками, либо сумасшедшими, потерявшими связь со Светлой из‑за каких‑то тёмных делишек. А службы системного надзора следят за тем, чтобы такие люди не приближались к важным персонам.
– А вот это уже небольшая проблемка, да… – медленно проговорил я. – Впрочем, её можно решить за символические двести тысяч рублей…
– Володя! – одновременно крикнули Аксаков и Тёмная Система в моей голове.
– Ой, ладно, ладно! – поднял я руки в примирительном жесте. – Чего такие нервные все? Шучу же!
Аксаков недовольно покачал головой, но промолчал. Я почесал затылок, прикидывая варианты.
– Есть вариант, проверенный временем, – начал я задумчиво. – И помимо Светлой Системы в этом мире есть ещё и…
Не успел я договорить, как на улице послышался шум. Громкий, отчаянный, явно приближающийся. Топот ног, чьи‑то крики, звук бьющегося стекла где‑то неподалёку.
Аксаков мгновенно напрягся, рука его рефлекторно метнулась к мечу на поясе. Правда, меча там не было, граф пришёл без оружия, чтобы не привлекать внимания. Так что схватил он только воздух, после чего недовольно фыркнул.
Шум становился всё ближе, теперь уже можно было различить отдельные слова.
– Стой! Никуда не убежишь!
– Хватай его!
– Блокируйте выходы!
Я и Аксаков переглянулись. Кто‑то бежит, кто‑то гонится. Причём судя по топоту, дело происходит прямо на нашей улице.
Дверь клиники распахнулась с такой силой, что чуть не слетела с петель. На пороге показался мужчина средних лет, грязный, окровавленный, в порванной одежде. Рубашка на нём была разодрана в клочья, из множественных ран текла кровь, лицо было исцарапано, левая рука висела под неестественным углом, явно сломанная.
– Спасите! – прохрипел он, хватаясь за дверной косяк. – Доктор, прошу! Помогите!
И с этими словами его ноги подкосились, он рухнул на пол прямо в коридоре и затих, потеряв сознание.
Мы с Аксаковым удивлённо переглянулись. Вот это поворот. Первый пациент моей клиники, и так вовремя! Я уже думал ударить Аксакова по голове и любезно полечить, но вон как вышло. Даже не пришлось идти на крайние меры.
Но не успели мы подойти к бессознательному телу, как в дверном проёме показались двое здоровяков. Оба в чёрной кожаной одежде, оба мускулистые, с короткими стрижками и квадратными челюстями. Классические бандиты или охранники, сразу видно.
– Так, мужики, – обратился к нам один из них, явно старший, с шрамом через всё лицо, – вы ничего не видели.
Это даже не вопрос был, а констатация факта. Он просто сообщил нам, как должны обстоять дела. А второй здоровяк, пониже ростом, но шире в плечах, уже двинулся к лежащему на полу мужчине, собираясь поднять тело и утащить прочь.
– Стоять, – хмуро произнёс Аксаков, делая шаг вперёд и загораживая собой раненого.
Здоровяки даже не притормозили. Они явно не признали в нём графа, что неудивительно – Аксаков пришёл в обычной, ничем не примечательной одежде, без знаков отличия, без свиты, на обычной машине. Специально, чтобы не привлекать внимания. А теперь эта предусмотрительность работала против него.
– Объяснитесь, – потребовал граф, но в голосе уже не было той властности, что обычно. Всё‑таки отсутствие системы давало о себе знать, уверенность пропала.
– Чего это мы перед тобой объясняться должны, хмырь патлатый? – захохотал тот, что со шрамом, оскаливая кривые зубы.
Второй здоровяк тоже заржал, явно находя ситуацию забавной. Они уже занесли руки над лежащим мужчиной, собираясь его поднять.
– Как минимум потому, – вмешался я, доставая маркер из кармана халата, – что в правилах клиники это указано чёрным по белому.
Подошёл к табличке с правилами, которую повесил раньше, и дописал новый пункт красным маркером. Ну да, маркер оказался красным, но какая разница? Всё равно читаемо.
– Вот, читайте, – указал я на свежую надпись.
Здоровяки переглянулись, один из них недоверчиво прищурился, но всё же подошёл и прочитал вслух:
– «Правило номер четыре: На территории клиники доктор имеет право применять любую силу для защиты пациентов. Это включает, но не ограничивается: битьём морд, ломанием конечностей, и общим причинением боли любым м*дакам, которые мешают лечебному процессу.»
Воцарилась короткая пауза. Здоровяки уставились на меня, потом на табличку, потом снова на меня. На их лицах читалось недоумение, смешанное с растущим раздражением.
– Ты чё, охренел совсем? – наконец выдавил тот, что со шрамом. – Ты понимаешь, с кем связался?
– С двумя мудаками, которые мешают лечебному процессу, – пожал я плечами. – Вроде всё ясно написано.
Аксаков за моей спиной тихо хмыкнул, но промолчал. Похоже, ему понравилась моя наглость. Или он просто решил посмотреть, чем это всё закончится.
Здоровяки переглянулись, явно решая, стоит ли связываться. Потом тот, что со шрамом, ухмыльнулся и сделал шаг в мою сторону, потирая костяшки пальцев.
– Ну что ж, доктор, – процедил он. – Раз ты так просишь, придётся тебя подлечить. Чтобы в следующий раз знал, как язык распускать.
