Текст книги "Системный целитель. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Алексей Ковтунов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 46 страниц)
Глава 12
Я стоял перед пульсирующей аномалией, рассматривая её голубоватое свечение и пытаясь решить, стоит ли вообще туда лезть. С одной стороны, система угрожает молчанкой, что звучит скорее как награда. С другой стороны, любопытство грызёт изнутри, а возможность узнать что‑то новое всегда привлекала меня больше, чем здравый смысл.
– Ладно, – вздохнул я, протягивая руку к мерцающей бесформенной кляксе. – Сама напросилась.
Пальцы коснулись поверхности аномалии, и в тот же миг перед глазами замелькали системные сообщения, появляясь и исчезая с невероятной скоростью.
Внимание! Обнаружена несовместимая среда!
Протоколы взаимодействия не найдены!
Отключаюсь…
– Что? – я попытался отдернуть руку, но аномалия словно присосалась к ладони.
Не ссы, Вова! Временно отключаюсь. Несовместимые протоколы, сам видел, ничего не поделать.
– Система?
Если выйдешь оттуда живым, потом расскажешь, что там было. Мне самой интересно, честно.
Новое задание!
Описание: Выжить в аномалии. Рассказать системе, что там было.
Награда: Сюрприз!
Наказание: Смерть (ну, или потеря рассудка, как повезёт)
– Погоди, какая еще смерть? Ты куда меня привела? – возмутился я, но было уже поздно, ведь аномалия втянула меня внутрь.
Ощущение было… странным. Будто нырнул в воду, но вода оказалась не жидкой, а вязкой, тягучей, наполненной электричеством. Покалывало кожу, в ушах звенело, перед глазами вспыхивали цветные пятна, а потом всё исчезло.
Не было ни домика, ни деревни, ни енота. Вообще ничего не было. Только я, висящий в бесконечной пустоте, наполненной мерцающим светом.
Не было ни пола, ни потолка, ни стен. Ни верха, ни низа. Я просто… существовал в пространстве, где не действовали привычные законы физики. Падать не падал, стоять не стоял, даже полетом это состояние не назовешь.
Попытался пошевелиться, но тело не слушалось. Точнее, не понимало команд. Куда двигаться, если нет направлений? Как идти, если нет земли под ногами?
– Отлично, – пробормотал я, или подумал, или и то и другое одновременно. – Вот это я вляпался.
И тут перед глазами начали появляться образы. Не картинки или голограммы, а что‑то среднее между видением и воспоминанием, будто кто‑то вкладывал мне в голову чужие мысли и показывал их визуально.
Сначала увидел планету. Нашу планету, но не снаружи, а как‑бы изнутри. Сквозь толщу земли, сквозь мантию и ядро проходили потоки энергии. Яркие, живые, пульсирующие разными цветами. Зелёные, синие, красные, золотые. Они текли по невидимым каналам, искали выход, пробивались к поверхности.
И там, где им удавалось прорваться наружу, образовывались прорывы.
Я видел их все сразу. Сотни, тысячи точек по всей планете, где энергия вырывалась наружу, создавая те самые купола, внутри которых рождались монстры и росли кристаллы. Прорывы пульсировали в такт с потоками энергии, будто сердца, качающие силу из недр мира.
Красиво, завораживающе. И немного жутко. Но это было только начало.
Вскоре картинка приблизилась, показывая один из прорывов детальнее. Люди стояли у его границ, заходили внутрь, сражались с монстрами, собирали кристаллы. Энергия текла от прорыва к ним, наполняя их тела, делая сильнее.
Всё как и должно быть. Прорыв даёт энергию, люди её получают, растут, развиваются. Но потом я увидел это…
Над планетой, высоко в небе, парила огромная светящаяся фигура. Гуманоидная по форме, но размером с целый континент. Она светилась холодным белым светом, настолько ярким и ослепительным, что смотреть на неё было больно. Но я не мог отвести взгляд.
От этой фигуры тянулись нити. Миллионы, миллиарды тонких светящихся нитей, каждая из которых вела вниз, к людям. Я видел, как эти нити пронизывают каждого человека, входят в затылок, в грудь, опутывают всё тело невидимой паутиной.
И по этим нитям текла энергия, но не от прорыва к человеку, а от человека к той самой фигуре.
Я наблюдал, как энергия из прорыва попадает в человека, наполняет его… и тут же начинает утекать по нити вверх, к светящейся фигуре. Она пожирала эту энергию, втягивала в себя, росла и толстела, становясь всё ярче и больше.
А человеку оставались крохи. Жалкие проценты от того, что он мог бы получить.
Система. Это была Светлая Система. Огромная, прожорливая, безжалостная тщеславная тварь, с которой мы так и не смогли подружиться в самом начале.
Я присмотрелся внимательнее, пытаясь разглядеть детали. И заметил, что нити разные. От одних людей к фигуре тянулись тонкие, почти незаметные ниточки, по которым текли слабые струйки энергии. От других – более толстые каналы, по которым энергия утекала быстрее.
А от некоторых тянулись настоящие канаты. Толстые, пульсирующие, по которым энергия лилась рекой, нескончаемым потоком. И эти люди стояли ближе всего к прорывам, сражались с монстрами, зачищали территорию.
Я проследил взглядом за потоками, пытаясь понять закономерность. Чем выше сорт человека, тем тоньше его нить к системе. Первосортные почти не отдавали энергии, их связь со Светлой была минимальной. Второсортные отдавали чуть больше. А третьесортные…
Третьесортные в этом мире исполняют роль батареек. Их энергия утекала так быстро, что они едва успевали ухватить хотя бы крохи для собственного развития. Система высасывала их досуха, оставляя едва живыми, и они даже не подозревали об этом.
Вот почему я чувствовал себя лучше после отключения от Светлой. Вот почему все болезни и травмы мгновенно стали легче переноситься, а уровни растут как на дрожжах. Система перестала меня доить.
А потом я увидел себя. Одну‑единственную точку среди миллиардов. От меня к той нить тянулась в другую сторону и уходила куда‑то за пределы видимости, словно в пустоту. Вот только она была почти невидимой тоньше волоса, едва светящаяся, по ней текла лишь крошечная струйка энергии.
Видимо, моя тёмная система. Она почти не крала. Брала ровно столько, сколько нужно для работы, и не больше. Честно, по‑партнёрски.
Именно поэтому я мог восстанавливаться быстрее других. Именно поэтому чувствовал себя бодрее, сильнее. Вся энергия, которую я получал, оставалась у меня, а не утекала к жирной светящейся твари над планетой.
Сколько времени прошло, я даже не понял. Секунды? Минуты? Часы? В этом пространстве время текло как‑то странно, рывками, то ускоряясь, то замедляясь.
Я просто смотрел. Смотрел, как Светлая Система пожирает энергию миллиардов людей. Как она толстеет и растёт, становясь всё больше и прожорливее. Как люди, не подозревая ни о чём, продолжают кормить паразита, который обещал им силу и защиту.
Всё это было ложью. Система не дает силу. Она лишь помогает на первых порах, а затем крадет возможность развиваться.
Нет, я об этом догадывался и раньше, а сейчас просто получил подтверждение своим мыслям. Всё это лежит на поверхности и уверен, многие задумываются о чем‑то таком на протяжении жизни. Особенно третьесортные, у них просто обязаны появляться подобные вопросы.
Видение тем временем начало меркнуть, меня потянуло куда‑то назад, и… И тут я услышал голос.
Не в ушах и даже не в голове, скорее где‑то глубже, в самой сути своего существа. Тихий, усталый, полный боли и надежды одновременно.
«Останови это…»
Всего два слова. Но в них было столько отчаяния, столько мольбы, что по спине пробежал холодок.
«Останови это…»
– Кто ты? – попытался спросить я, но голос не ответил. Просто повторил ещё раз, тише, слабее:
«Останови…»
И всё.
Видение начало рассеиваться. Светящаяся фигура потускнела, планета исчезла, нити растворились в темноте. Пространство вокруг меня закрутилось, завертелось, потащило куда‑то еще сильнее. Я уже начал ощущать тело, смог подвигать руками, под ногами появился пол…
И тут я почувствовал, как в кармане халата появилось что‑то тяжёлое. Не было, и вдруг появилось. Я попытался сунуть туда руку, но меня уже выбросило из аномалии, а вокруг появился тот самый старый домик.
Последнее что я увидел – вспышку яркого света, отчего невольно моргнул, и всё, окончательно вернулся в реальность.
Стоял посреди полуразрушенного домика, рука всё ещё вытянута вперёд, но аномалия исчезла. Просто растворилась в воздухе, будто её и не было. Только лёгкое покалывание на коже напоминало о том, что я действительно был внутри.
В кармане халата что‑то тяжело оттягивало ткань. Хотелось немедленно посмотреть, что это, но тут я поднял взгляд и обомлел.
Прямо передо мной, на расстоянии вытянутой руки, стоял граф Аксаков. В полной боевой броне, с мечом в руке, с напряжённым лицом и удивлёнными глазами. За его спиной виднелись силуэты ликвидаторов, все в готовности, оружие направлено на меня.
За пределами домика ревели двигатели броневиков, светили мощные прожекторы, превращая ночь в день. Кто‑то выкрикивал команды, кто‑то бегал с приборами, сканируя всё вокруг.
Мы с Аксаковым несколько секунд молча смотрели друг на друга. Я – удивлённый его присутствием. Он – шокированный тем, что я жив.
– О! – наконец выдавил я, расплываясь в улыбке. – А ты чего тут забыл?
Аксаков медленно опустил меч, но напряжение с лица не ушло. Он прищурился, оглядывая меня с ног до головы, явно проверяя, не сошёл ли я с ума.
– Вот тот же вопрос, – проговорил он, не сводя с меня взгляда. – Чего ты здесь делаешь? И почему… – он замолчал, подбирая слова. – Обычно те, кто попадают в аномалию, либо умирают, либо теряют рассудок и систему. А ты…
Я усмехнулся и легонько похлопал графа по плечу. Тот даже не дёрнулся, продолжая изучать меня настороженным взглядом.
– Не парься, граф, – сказал я максимально беззаботно. – Я рассудок потерял заранее. Превентивно, так сказать. Подстраховался на всякий случай.
Аксаков молчал, явно не зная, как реагировать на мои слова. За его спиной ликвидаторы переглядывались, некоторые опустили оружие, но большинство продолжали держать меня на прицеле.
Прожекторы слепили глаза, вокруг шумело, кто‑то кричал приказы, работали сканеры. Весь этот цирк явно собрался сюда из‑за аномалии, и теперь все пялились на меня, пытаясь понять, как я умудрился выжить.
Очень хотелось сунуть руку в карман и посмотреть, что там такое тяжёлое появилось, но при таком скоплении народа это было бы глупо. Лучше подождать более подходящего момента.
– Ладно, граф, было приятно повидаться, но мне пора, – я обошёл Аксакова и направился к выходу из домика. – Тяжёлый выдался денёк, знаешь ли. Прорыв зачистил, с охранниками пообщался, в аномалию залез. Устал я, короче. Хочу домой.
– Погоди, – окликнул меня Аксаков, но я уже вышел на улицу.
Ликвидаторы расступились, пропуская меня, но все продолжали странно смотреть. Кто‑то с опаской, кто‑то с любопытством, кто‑то просто в шоке. Видимо, живых и вменяемых людей после контакта с аномалией они видели впервые.
Я спокойно дошёл до своего микроавтобуса, который стоял там, где я его оставил. Открыл дверь, забрался в салон, устроился на удобном водительском кресле.
Енот уже сидел на пассажирском сиденье, довольный собой и жующий что‑то подозрительно похожее на чей‑то паёк.
– Кек, – поприветствовал он меня.
– Ага, – кивнул я, заводя двигатель. – Поехали домой.
Аксаков выбежал из домика и направился ко мне, явно собираясь задать кучу вопросов. Но я уже включил передачу и тронулся с места, объезжая заграждения и броневики.
В зеркале заднего вида видел, как граф стоит и смотрит мне вслед, явно не понимая, что вообще произошло.
Ну ничего, завтра объяснюсь. Может быть. Если захочу.
А пока надо добраться до дома, запереться в комнате и посмотреть, что там такое в кармане появилось. И главное – разобраться с тем, что я увидел в аномалии.
* * *
Аксаков стоял посреди заброшенной деревни и смотрел вслед удаляющемуся микроавтобусу. Красные задние огни мигнули на прощание и скрылись за поворотом, оставив графа наедине с кучей вопросов и полным отсутствием ответов.
Рядом стоял разведчик, молодой парень по имени Игорь, который всё ещё держал в руках золотую пирамидку – системный анализатор. Он хлопал глазами, переводя взгляд с дороги на прибор и обратно, явно не понимая, что вообще произошло.
– Проверил? – коротко бросил Аксаков, не отрывая взгляда от дороги.
– Проверил, ваша светлость, – быстро ответил разведчик, снова уставившись на анализатор. – Сканировал три раза, чтобы точно убедиться. Анализатор показывает, что у него нет системы. Совсем.
Аксаков помолчал, обдумывая услышанное. Нет системы. Володя Рубцов, который ещё несколько часов назад обедал с ним в поместье, получал награду за отлично выполненное задание, теперь бессистемный. И при этом он только что вышел живым и вменяемым из аномалии, что само по себе невозможно.
Все известные случаи контакта с аномалиями заканчивались одинаково печально. Либо человек умирал прямо внутри, либо выходил безумным, теряя связь с системой и рассудок одновременно. Таких несчастных приходилось изолировать в специальных учреждениях до конца их дней.
Но Володя вышел спокойным. Даже шутил, хлопал по плечу вообще, вёл себя как обычно, будто только что не побывал в месте, которого боятся даже опытные системщики высоких рангов.
– Но тогда почему Володя так спокоен? – пробормотал Аксаков скорее себе, чем разведчику.
На что тот лишь пожал плечами, явно не имея ответа на этот вопрос.
Рация на поясе графа зашипела помехами, потом послышался голос одного из бойцов в оцеплении:
– Господин Аксаков, машина приближается к заграждению. Пропускать?
Аксаков уже открыл рот, чтобы дать разрешение. В конце концов, Володя заслужил отдых после такого дня. Зачистил прорыв в одиночку, выжил в аномалии, вёл себя вполне адекватно. Пусть едет домой, а завтра можно будет спокойно поговорить, узнать подробности.
Но в этот момент перед глазами графа всплыло системное уведомление. Яркое, невозможное для игнорирования, с характерным холодным текстом Великой Светлой Системы.
Новое обязательное задание!
Описание: Допросить бессистемного индивида. Узнать всю информацию о содержимом аномалии. Применить любые доступные методы для получения информации.
Награда: Благосклонность Великой Светлой Системы. Повышение авторитета.
Наказание за отказ: Вплоть до понижения сорта!
Примечание: При необходимости разрешается применение пыток. Жизнь и здоровье объекта допроса не являются приоритетом.
Аксаков почувствовал, как скулы свело от напряжения. Он медленно перечитал сообщение, надеясь, что ему показалось или система ошиблась. Но нет, всё было именно так, как он прочитал в первый раз.
Задержать Володю, допросить, и при необходимости даже пытать…
Граф скривился, чувствуя, как внутри всё сжалось от отвращения. Ему не всегда нравилось поведение Светлой Системы, но обычно он мог найти оправдание её действиям. Необходимость поддержания порядка, защита людей от опасностей, контроль над прорывами – всё это имело смысл.
Но пытать ни в чём не повинного парня, который только что выжил в аномалии и ведёт себя совершенно неагрессивно? Это уже перебор. Володя не представляет угрозы, он даже системы лишился, какую опасность он может нести?
Правда отказаться от задания Аксаков не мог. Понижение сорта означало бы потерю влияния, ресурсов, возможности защищать свой род и людей. А полное отключение от системы – это фактически социальная смерть, изгнание из общества.
Так что и на этот раз придется идти на уступки… Выполнить это задание, пусть и не так жестко, как требует этого система. Частичное выполнение тоже считается, граф уже не раз так проводил систему.
Аксаков тяжело вздохнул, взял рацию и поднёс к губам.
– Задержать, – проговорил он, стараясь, чтобы голос звучал максимально нейтрально. – Но обращаться с уважением. Проводите господина Рубцова в наш штаб. Обеспечьте всем необходимым, накормите при необходимости и предоставьте комфортную комнату для ожидания. Никакого насилия, никаких угроз. Просто вежливое сопровождение. Я скоро подъеду и лично проведу беседу.
Пытать он не собирался. Если система хочет информации, он попробует получить её мирным путём. Поговорит, объяснит ситуацию, может быть Володя сам расскажет что видел. А если нет – что ж, граф придумает что‑нибудь, чтобы система осталась довольна.
Рация замолчала, и Аксаков еще некоторое время просто стоял, погрузившись в свои размышления. Бойцы уже обследовали здание вдоль и поперек, провели все необходимые процедуры и исследования, так что задерживаться здесь больше не имеет смысла. Потом прибудут ученые из столицы и тоже осмотрят место, но для этого можно не присутствовать лично. Граф уже собирался идти к своему броневику, как связь снова ожила, зашипев помехами.
– Господин Аксаков… – голос бойца на том конце звучал крайне растерянно. – Он отказывается.
– Что? – Аксаков нахмурился. – Как это отказывается?
– Говорит, что у него багажник забит тушами монстров, их надо срочно разделать на мясо и продать. Иначе протухнут к утру. Извиняется, но очень торопится.
Граф на несколько секунд потерял дар речи. Володя отказывается ехать в штаб потому что… у него туши в багажнике?
Аксаков хлопнул себя ладонью по лбу, закрыл глаза и досчитал до десяти. Потом до двадцати. После чего в обратном порядке.
– Скажите ему, – медленно проговорил граф, изо всех сил пытаясь взять себя в руки, – что я лично выкуплю у него все эти туши. По тройной рыночной цене. Прямо сейчас. Или пусть назовёт сумму сам.
Рация снова замолчала. Аксаков ждал, надеясь, что этого будет достаточно. Тройная цена за туши второго ранга – это очень щедрое предложение, от которого глупо отказываться.
Пш‑ш‑ш… рация ожила снова.
– Господин Аксаков, он спрашивает… – боец на том конце явно с трудом сдерживал смех. – Распространяется ли эта акция на кристаллы? И ещё… говорит, что у него есть винтовка на продажу. Старая, но рабочая. И меч тоже имеется, если вдруг заинтересует. Говорит, что меч тоже старый, но чего‑то да стоит.
Аксаков стоял молча, глядя в пустоту и пытаясь осознать происходящее. Володя только что вышел из смертельно опасной аномалии, его пытаются задержать для допроса по приказу Системы, ему предлагают тройную цену за товар… и он начинает торговаться. Пытается продать всё, что у него есть в багажнике.
– Да, – устало проговорил Аксаков в рацию. – Акция распространяется на кристаллы. И на винтовку. И на меч. И на всё, что он там ещё найдёт в своём багажнике. Хоть домкрат куплю. По тройной цене за всё. Пусть называет итоговую сумму, мои люди сейчас привезут деньги. И после этого он, пусть уж будет так добр, соизволит проехать со мной в штаб для короткой беседы.
– Слушаюсь, господин Аксаков!
Граф выключил рацию и обернулся к разведчику, который всё это время стоял рядом с ошарашенным видом.
– Игорь, – позвал Аксаков.
– Да, ваша светлость?
– Напомни мне никогда больше не ввязываться в дела, связанные с Володей Рубцовом. У этого парня совершенно особый взгляд на жизнь.
Глава 13
Надо признать, что допрос проходил куда комфортнее, чем я себе это представлял. Сижу в роскошном кресле с высокой спинкой, обитом каким‑то невероятно мягким бархатом, перед потрескивающим камином, в руке бокал вина, которое стоит явно дороже, чем весь мой гардероб вместе взятый. Ну ладно, не считая халата. Халат шикарный, он точно стоит дороже любого вина.
На столике передо мной целый набор изысканных сыров, названия которых я даже выговорить не могу, но на вкус они просто божественные. Особенно тот, что с плесенью и каким‑то ореховым послевкусием.
В общем, если это и есть тот самый допрос, то я готов терпеть его хоть каждый день. Хотя нет, вру, каждый день такое вино пить вредно для печени, а она у меня и так не в лучшем состоянии после тех зелий, что я выпил перед штурмом прорыва. До сих пор иногда побаливает, и это при том, что я себя уже несколько раз лечил.
Так что зря енот решил остаться в машине. Как только вокруг появилась толпа бойцов, он сразу спрятался в тени и недовольно оттуда шуршал, а идти со мной на допрос наотрез отказался. Ну и ладно, мне больше достанется.
Граф Аксаков сидел напротив в точно таком же кресле и смотрел на меня почти в упор, ожидая ответа на свой вопрос. Взгляд у него был серьезный, даже немного напряженный, будто от моего ответа зависело что‑то очень важное. А может, так оно и есть, кто знает. Системные задания бывают разными, и некоторые из них действительно могут изменить чью‑то жизнь. Или закончить её, что тоже не исключено.
Я неторопливо сделал еще глоток вина, прочувствовал букет и послевкусие, насладился мягким теплом, которое разлилось по груди, и только потом ответил:
– Ну… – протянул я, делая паузу для пущей убедительности, – Думаю, тысяч тридцать. Но ты сам сказал, что ценник будет завышен, тебя никто за язык не тянул.
Граф моргнул несколько раз, словно пытаясь переварить услышанное. Потом почесал затылок, посмотрел на меня с каким‑то недоумением, снова моргнул. Такое ощущение, что я сказал что‑то не то, но разве можно было ожидать другого ответа? Он же сам спросил, сколько я хочу за свою добычу, вот я и назвал цену. Честную, между прочим, даже заниженную, учитывая, сколько я там натаскал всякого добра из того прорыва.
– Ты сейчас серьезно, Володя? – граф даже привстал с кресла от возмущения. – Я же тебя совсем о другом спросил! Что было в аномалии? Ты не понимаешь, это крайне важный вопрос, на который я обязан получить ответ! Система требует ответа, я ничего не могу поделать!
А, вот оно что. Значит, всё‑таки об аномалии речь шла, а не о тушах. Хотя если честно, то я действительно не расслышал вопрос, потому что в этот момент как раз пробовал какой‑то особенно вкусный сыр с травами и думал о том, где бы мне раздобыть такой же для себя. Может, у Аксакова спросить, где он закупается? Хотя нет, глупый вопрос, у него наверняка есть свой личный сыродел, который делает всё это вручную по древним рецептам, передающимся из поколения в поколение.
Я невозмутимо продолжил попивать вино, обдумывая, что бы такого ответить на вопрос про аномалию. Рассказывать всю правду было бы глупо, особенно про тот странный предмет, который появился у меня в кармане халата. Не знаю, что это такое, но интуиция подсказывает, что лучше об этом помолчать. Да и вообще, всё должно выглядеть максимально естественно, без каких‑то подозрительных моментов, которые могут привлечь лишнее внимание.
– Граф, ну и ты меня пойми, – я отставил бокал и посмотрел на него с самым серьезным видом, на какой только был способен. – У меня туши в багажнике тухнут. А я их, между прочим, сам добыл и очень старался. Не хочется, чтобы всё пропало зря.
Аксаков тяжело вздохнул, закрыл глаза, явно пытаясь думать о чем‑то хорошем, чтобы не сорваться. Потом достал телефон, нажал пару кнопок, буркнул что‑то в трубку. Спустя какое‑то время, может минуты две или три, в нашу комнату для важных допросов вошел помощник графа и принес толстый конверт. Судя по весу, там была довольно приличная сумма наличными. Аксаков молча протянул мне конверт, и я его принял с благодарным кивком.
– Вот, совсем другое дело, – я убрал конверт во внутренний карман халата, чувствуя приятную тяжесть денег. – Спасибо, граф, ты действительно щедрый человек.
– А теперь ответь на мой вопрос, – граф снова сел в кресло и устремил на меня тяжелый взгляд. – Что там было, в аномалии?
Вот теперь стало действительно сложно. Рассказывать или не рассказывать? И если рассказывать, то что именно? Правду явно нельзя, а вот полуправду, лишь слегка приправленную полуложью… Возможно, это сработает. Главное, чтобы звучало убедительно и не вызывало лишних вопросов, на которые у меня нет нормальных ответов.
Аксаков видел, что я раздумываю, и решил помочь наводящими вопросами:
– Может, там были какие‑то монстры? – он наклонился вперед, сцепив пальцы в замок. – Или видения? Я слышал об историях, когда люди видели что‑то в аномалиях, и это сводило их с ума. Но ты вроде вполне адекватен, значит, точно всё запомнил. Так ведь?
Вот это уже лучше, сразу появились хоть какие‑то намеки для моей истории. Видения, значит? Что ж, вполне подходящая тема, которую можно развить в нужном направлении. Главное, не переборщить с деталями и не наплести такого, что потом самому не распутать. Хотя с моей фантазией это может быть проблемой, если сильно разойдусь, потом по всей империи из‑за этой аномалии будет введен чрезвычайный режим.
Если сказать, что там было темно и ничего не видно, всё равно никто не поверит. Аномалии бывают разные, и полная темнота была бы слишком подозрительной. Тем более что я вышел оттуда живой и в здравом уме, что само по себе уже необычно. Значит, надо придумать что‑то более правдоподобное.
– Да, было видение, – произнес я вслух, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, без намека на ложь.
– Опа! – Аксаков аж подскочил на месте от радости, глаза заблестели. – Вот видишь, а я уже думал, придется тебя пытать! Но ты оказался разумным человеком и сам всё рассказал!
– А ты что, собирался? – я возмутился, хотя где‑то в глубине души понимал, что он действительно мог это сделать, если бы Система настаивала. Всё‑таки задания есть задания, и отказываться от них чревато серьезными последствиями.
– Ну да, когда ты озвучил цену за туши в тридцать тысяч, появились такие мыслишки… – граф усмехнулся, явно шутя, но в его словах была доля правды. – Ладно, рассказывай, что там было? Не томи, Володя, я действительно жду этого ответа.
Я задумался на пару секунд, собираясь с мыслями и выстраивая в голове последовательность своего рассказа. Надо было сделать всё так, чтобы история звучала правдоподобно, но при этом не раскрывала настоящих событий. Дьявол, как говорится, кроется в деталях, и я постарался продумать каждую мелочь, которую собирался озвучить.
– Там я видел какую‑то бесформенную фигуру, – начал я, глядя куда‑то в сторону камина, будто бы погружаясь в воспоминания. – Она была… странной. Не человек, не монстр, что‑то среднее. Или вообще ничего из перечисленного. Просто силуэт, который постоянно менял форму, как будто не мог определиться, чем хочет быть.
Аксаков внимательно слушал, не перебивая, и я продолжил:
– Эта фигура показала мне… как бы это сказать… показала, что магией можно пользоваться и без системы. Вот прямо так, взяла и показала. Не словами, а как‑то по‑другому. Я просто вдруг понял, что это возможно, что система – это не единственный путь к магии. Что и без нее возможно многое…
Граф нахмурился, явно обдумывая мои слова. Тем временем я краем глаза заметил стоящий в углу комнаты системный анализатор, тот самый золотой пирамидальный артефакт, который может сканировать людей и показывать их характеристики. Он слабо светился, видимо, всё это время сканировал меня. И показывал Аксакову то, что тот и так уже знал – что у меня нет системы. Совсем нет, ни светлой, ни даже замаскированной тёмной…
А ведь тёмная действительно отключилась перед тем, как я зашел в аномалию. Она предупредила меня об этом, сказала, что внутри аномалий её влияние не распространяется, и мне придется полагаться только на себя. Это меня тогда немного напрягло, но выбора не было. И теперь получается, что я действительно бессистемный, по крайней мере, с точки зрения любых проверок и сканирований.
Это очень беспокоило меня, надо признать. Не то чтобы я сильно полюбил тёмную систему за то короткое время, что мы были знакомы, но она хотя бы была понятной и не требовала от меня вставать на колени и орать о своей любви к ней на главной площади. А сейчас я остался один, без какой‑либо поддержки, и это пугало куда больше, чем хотелось бы признавать.
– И что, эта фигура научила тебя пользоваться магией? – уточнил Аксаков, прищурившись.
– Не научила, а скорее… дала понимание, – я пожал плечами. – Трудно объяснить. Это как будто в голове что‑то щелкнуло, и я вдруг понял, как это работает. Не полностью, конечно, но хотя бы основы.
Чтобы доказать свои слова, я вытянул руку вперед, сосредоточился и сформировал крошечное дистанционное исцеление. Зеленоватый сгусток энергии материализовался в воздухе над моей ладонью, слабо светясь и тихо жужжа. Я направил его в сторону графа и пульнул прямо в него.
Аксаков дернулся, явно не ожидая такого, но увернуться не успел. Сгусток исцеления впитался в его грудь, и граф тихо выругался:
– С*ка… – он встал с кресла, посмотрел на меня с каким‑то странным выражением лица, потом развернулся и направился к выходу.
Я проводил его взглядом, недоумевая. Вроде бы всё прошло хорошо, я рассказал свою версию событий, даже продемонстрировал способности. Чего он так отреагировал? Может, исцеление было слишком сильным и защекотало? Хотя нет, это был самый слабый вариант заклинания, который я только могу создать, даже муравья вряд ли им вылечишь полностью.
Перед выходом Аксаков остановился, не оборачиваясь, и бросил через плечо:
– Мы это и так знали, Володя. Про магию без системы. Это не новость для нас.
А потом поднял руку вверх, явно обращаясь к своему интерфейсу, и произнес вслух:
– Великая Светлая Система, я могу его отпустить? Он всё рассказал.
Повисла пауза. Аксаков застыл на месте, глядя куда‑то в пустоту перед собой, читая что‑то в своем интерфейсе. А потом я заметил, как его лицо побледнело. Не просто слегка посветлело, а именно побледнело, будто вся кровь разом отхлынула от головы. Губы сжались в тонкую линию, руки сжались в кулаки.
– Система! – выдохнул он, и в его голосе прозвучало что‑то среднее между ужасом и возмущением. – Что значит устранить свидетеля? Я же Ликвидатор, мне нельзя вот так без суда и следствия казнить кого попало!
Вот это уже совсем не смешно. Я резко встал с кресла, бокал с вином едва не полетел на пол, но я в последний момент поставил его на столик. Сыры, камин, вся эта роскошь – всё мгновенно потеряло значение, когда речь зашла о моей жизни. Хотя ладно, сыры и правда вкусные, но сейчас не об этом.
Светлая мразь хочет, чтобы меня устранили? Да за что? За то, что я вышел из аномалии живым? Или за то, что я знаю слишком много о магии и вообще, не нуждаюсь в ее услугах?
Аксаков всё еще стоял спиной ко мне, читая системное сообщение, и я видел, как напряглись его плечи. Он явно был не в восторге от полученного приказа, судя по тому, как сжались его кулаки и как он снова и снова водил взглядом по тексту, будто бы перечитывая и надеясь увидеть там что‑то другое.
– Великая Светлая Система, – тихо проговорил граф, обращаясь к своему интерфейсу, – Я прошу пересмотреть задание. Володя Рубцов не представляет угрозы, он…
Я не услышал ответа, но по тому, как Аксаков поморщился и снова напрягся, стало ясно – Система отказала. Ей было плевать на его просьбы, на его доводы, на то, что я вообще‑то живой человек, а не какая‑то безликая угроза. Свидетель должен быть устранен, и точка. Никаких компромиссов, никаких исключений.
