Текст книги "Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы"

Автор книги: Алексей Шкваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 42 страниц)

В начале июля остатки войска Андерса Стюарта еще продолжали стоять у Улеаборга, ожидая дальнейших распоряжений короля. Из-под Улеаборга Андерс Стюарт "на помощь" русским "против наших недругов поляков и литваков". С поразительной наглостью Стюарт жаловался игумену на "нехорошие" действия карельских крестьян, своим уходом в леса лишивших шведское войско продовольствия и вынудивших шведов вернуться обратно за рубеж, а также на нападения карельских крестьян на шведские владения. Письмо кончалось категорическим требованием удержать в дальнейшем карельских крестьян от подобных нападений и угрозой вновь двинуться в русские владения, если нападения с русской стороны будут продолжаться.

События весны и лета 1611 г. показали, что в северной Карелии создалась исключительно напряженная обстановка: нависла непосредственная угроза шведского завоевания, тем более, что русские военные силы на этой территории были малочисленны (имелись лишь небольшие гарнизоны в Сумском остроге и в Соловках). Русское государство в этот момент могло лишиться всей территории Карелии к западу от Белого моря, что неизбежно должно было повлечь за собой и утрату Кольского полуострова. Учитывая эту опасность, временное правительство, созданное под Москвой руководителями первого ополчения, предприняло дипломатические шаги для защиты русского севера: новгородским воеводам было поручено вступить в переговоры со шведским главнокомандующим Делагарди, попросив его обратиться к королю с просьбой прекратить на будущее время нападения на русские северные владения.

Одновременно, не очень надеясь на успех переговоров с Делагарди, временное правительство решило послать в северную Карелию значительный отряд ратных людей (из состава первого ополчения), чтобы сохранить эту территорию в русских руках. Начальник отряда Максим Лихарев должен был занять одновременно и пост воеводы в Сумском остроге. Придя со своим отрядом 15 августа в Сумский острог, Лихарев отправил письмо в Улеаборг шведским властям, где извещал, что в июне месяце в Новгороде состоялось соглашение между русскими боярами и Делагарди об избрании шведского королевича на русский трон, и предлагал прекратить теперь военные действия на границе. "И вам бы, господа, – пишет Лихарев, – ратных своих и порубежных людей велети унимати, чтоб они с нашими людми не воевались и задору б и смуты промеж государствы никоторыя не чинили, потому что у нас с вашим королем доброе дело сталося".

В ответном послании шведские власти в Улеаборге стали жаловаться на нападения вооруженных людей с русской территории на шведские владения. Лихарев вынужден был в начале сентября написать новое письмо, где напоминает шведам, что именно они первые нарушили мир, напав в конце прошлой зимы на Колу и Лопские погосты. Далее Лихарев сообщает, что его "Московского государства бояря и воеводы… послали против вашего задору, со многими воинскими ратными людми, против вас стояти и Поморских волостей оберегати". Посылка ратных людей была нужна не только для непосредственного отражения новых нападений шведских войск, но и вообще для того, чтобы шведские власти знали: северная Карелия отныне не беззащитна, она имеет свою довольно значительную военную силу.

Сообщив шведским властям эту не особенно приятную для них новость, Лихарев предлагал установить мир в пограничных землях, вернуть на Русь захваченных шведами пленников и взаимно заботиться о том, чтобы мир в будущем не нарушался.

Второе письмо также не имело практических результатов. Шведы, правда, не отваживались больше нападать на погосты северной Карелии, зная, что в Сумском остроге стоят значительные русские силы. Но, не отказываясь еще от своих захватнических планов, шведские военачальники в последние месяцы 1611 г. обратили свое внимание на более южную часть Карелии – на Заонежье.

Сумский воевода Максим Лихарев, являясь теперь высшим представителем власти в Карелии, распространил, свои полномочия и на Заонежские погосты. Заонежские погосты обычно подчинялись новгородским воеводам (как составная часть Новгородского уезда). Но после захвата Новгорода шведами новгородские воеводы стали лишь исполнителями воли шведского командования и распоряжались только на занятой шведами территории. На оккупацию Заонежских погостов у шведов в 1611 г. не хватило сил, поэтому на Заонежские погосты власть новгородских воевод больше не распространялась. И естественно, что карельское и русское население Заонежских погостов, как только в Сумском остроге появился представитель центральной русской власти, независимый от шведских и польских интервентов, решило ему подчиниться. В глазах местного карельского и русского крестьянства присланные из Москвы воевода и его стрельцы были естественными защитниками от нависшей над погостами шведской угрозы. По всей вероятности, к этому времени, к последним месяцам 1611 г., относится ошибочно помещенное издателем Актов Археографической Экспедиции под 1615 годом недатированное письмо Ганса Мунка – командира шведского отряда, стоявшего к северу от Ладожского озера, к "Максиму Васильевичу и ратным людям и жителям Заонежских и Оштинских погостов". В этом письме Ганс Мунк уговаривает воеводу Максима Васильевича Лихарева, его ратных людей и население Заонежских и Оштинских погостов присягнуть шведскому королевичу, приглашенному новгородскими боярами на русский трон. Как указывает Ганс Мунк, подобное письмо он уже посылал, но не дождался ответа от воеводы и вынужден писать снова. В весьма пространных выражениях Ганс Мунк старался убедить Лихарева и население Заонежских погостов в том, что им гораздо выгоднее добровольно подчиниться шведам, чем ожидать нападения шведских военных сил. Стремясь запугать воеводу и жителей погостов, Мунк угрожает, что если они откажутся подчиниться королевичу, он сам с войском отправится в Заонежские погосты: "сами ныне… пойдем воевати и жечи домов ваших и детей ваших побивати и в полон имати; да на вас же придут с стороны немецкие люди". Увлекшись угрозами, Мунк даже выбалтывает секретные планы шведского правительства, говоря, что если он с войском двинется в поход, то не остановится в Заонежских погостах, а пойдет дальше на Каргополь, Белоозеро и поморские города к Белому морю.

И необходимость дважды посылать письма с предложением подчиниться, и содержание дошедшего до нас второго письма Мунка с его пространными уговорами и столь же пространными угрозами говорят о слабости шведских сил на границе Заонежских погостов. Если бы Мунк имел под своим началом значительное войско, он не стал бы дважды писать письма, не стал бы уговаривать. Письма Мунка являлись новым актом шантажа и вымогательства шведского командования, не обладавшего достаточными силами для вооруженного захвата карельских земель и стремившегося добиться подчинения Восточной Карелии без вооруженной борьбы.

Поскольку Лихарев, как надо полагать, или не стал вовсе отвечать (как поступил с первым письмом Мунка) или же письменно отказался подчиниться требованиям шведов, то Мунк в начале зимы, видимо, попытался осуществить на деле свои угрозы.

Шведский отряд вторгся в Толвуйскую волость и стал разорять карельские селения. Карельские и русские крестьяне послали гонцов в Сумский острог с просьбой о помощи. Лихарев со своими ратными людьми немедленно выступил против шведов и изгнал их обратно за рубеж. После этого, с конца 1611 г., шведские нападения на русские порубежные территории на севере, насколько нам известно, прекратились.

Шведские власти в северной Финляндии уже должны были знать об изменении отношений между Швецией и русскими землями, в связи с заключением договора в Новгороде о приглашении на русский престол шведского королевича. Но все же политическая ситуация была, видимо, для шведских властей в Улеаборге еще не совсем ясна, и с заключением перемирия на северной русско-шведской границе улеаборгские власти не спешили. Лишь летом 1612 г., когда политическая обстановка уже достаточно определилась, когда стало ясно, что северная Карелия должна теперь считаться владением шведского королевича, приглашенного на русский трон, был, наконец, установлен мир и на северных рубежах. В июне 1612 г. между улеаборгским губернатором и сумским воеводою было заключено соглашение о перемирии на границе; соглашение возобновлялось в 1613 и 1614 гг.

Русские власти в северной Карелии (сумский воевода и соловецкий игумен), ведя дипломатические сношения с улеаборгскими шведами, в то же время не подчинялись новгородскому боярскому правительству, являвшемуся марионеткой в руках шведских оккупантов, и признавали лишь те органы политической власти в центральных русских землях, которые вели борьбу за освобождение страны от интервентов – сначала временное правительство, созданное первым ополчением (в 1611 г.), затем – руководство второго ополчения (в 1612 г.) и восстановленное после взятия Москвы всероссийское правительство, возглавленное с февраля 1613 г. вновь избранным царем Михаилом Федоровичем Романовым. Получая с 1611 г. поддержку из центра страны, русские власти в северной Карелии теперь могли говорить со шведами иначе. С другой стороны, шведские власти в Улеаборге, понимая, что теперь соотношение сил на севере изменилось не в их пользу, вынуждены были отказаться от мысли о больших территориальных приобретениях.

Последние известные нам столкновения на северных границах произошли в 1614 г. Карельский крестьянский отряд вторгся летом 1614 г. в Улеаборгскую губернию и произвел большие опустошения в порубежных селениях. Улеаборгский губернатор Эрик Харе выслал навстречу отряд шведских солдат; нападавшие были разбиты и оттеснены к границе. Сумский воевода через двух посланных принес извинения за случившееся, объяснив, что нападение было совершено без его раз– решения и ведома; на границе вновь было восстановлено перемирие.

Глухие указания на какие-то нападения шведов на поморские волости и Сумский острог имеются и за последующие годы (даже за первые годы после заключения Столбовского мира)[242]242
  Помимо упоминавшихся уже наемников ирландцев, шведы брали на службу даже запорожцев, банды которых промышляли в районе Олонца в 1614 г. и были разгромлены татарами и городскими казаками. – «Расспросные речи черкасского сотника Федьки Бутого» – РГАДА. Ф. 210. Оп. 17. Д. 8. Ст. 2. Л. 14–20.


[Закрыть]. Но последние нападения уже не представляли серьезной угрозы: северная Карелия охранялась теперь вооруженными силами восстановленного Русского государства, и рассчитывать на завоевание этой территории улеаборгские власти уже не могли.

Таким образом, вооруженная борьба за обладание северной Карелией закончилась в основном уже к 1612 г., когда появление в северной Карелии войск Русского государства заставило шведские власти в Улеаборге отказаться от дальнейших попыток захвата соседних карельских земель.

Правящие круги самой Швеции еще долго не хотели отказываться от своих больших завоевательных планов на Севере. Шведское правительство стремилось воспользоваться создавшейся исключительно благоприятной обстановкой, когда Русское государство было чрезвычайно ослаблено и на его территории находились крупные силы шведских войск.

В начале 1613 г., когда, шведский королевич Филипп все еще был возможным кандидатом на русский трон и когда его кандидатура еще обсуждалась в Москве наряду с кандидатурой Михаила Романова, Делагарди выдвинул проект захвата Холмогор. В своем письме к молодому королю Густаву-Адольфу Делагарди дал подробное обоснование своего проекта. Захват Холмогор, по мнению Делагарди, должен был обеспечить Швеции господство на всем русском Севере и передать в шведские руки всю северную русскую торговлю; после захвата Холмогор шведам легко будет занять Сумский острог и Соловецкий монастырь (то есть всю северную Карелию). Для этой операции, по мнению Делагарди, достаточно будет отряда в три тысячи воинов.

Под влиянием письма Делагарди и старой завоевательной программы короля Юхана III Густав-Адольф составил свою большую программу территориальных захватов, предполагавшую овладение всем севером России. Эта программа была сформулирована в инструкции послам, которые должны были сопровождать королевича Филиппа к русской границе. Послы должны были договориться об условиях вступления Филиппа на русский трон, а в случае неудачи этих переговоров начать просто переговоры о мире. В обоих случаях послы должны были, согласно инструкции, добиваться передачи Швеции всего побережья русских северных морей до Архангельска, всей Карелии и всей Ижорской земли (а также попытаться получить Новгород и Псков). Иными словами, король Густав-Адольф стремился совершенно отрезать Россию от выходов к морям и на западе, и на севере, отнять у России балтийское и северное побережья и поставить русские земли в полную экономическую зависимость от Швеции[243]243
  Eino Jutikkala, Kauko Pirinen. A History of Finland. S. 144–145.


[Закрыть].

Переговоры в 1613 г. не состоялись, ибо проект избрания на русский трон королевича Филиппа провалился: на царство был избран Михаил Романов.

Снова начались боевые действия. Шведы осадили Гдов, который они считали "очень важной крепостью, как для наступления на Псков, так и для обороны Лифляндии от нападения" – писал тот же Иоганн Видекинд в своей "Истории шведско-московской войны". В 1613 году шведам удалось захватить город, однако, в том же году, восставшие жители выбросили их из города.

Летом 1613 г. Делагарди вновь стал настаивать перед королем на осуществлении своего плана захвата Холмогор и русского беломорского побережья и, не получив санкции короля, попытался в конце 1613 г. осуществить этот план на свой страх и риск. Но международное и внутреннее положение Швеции становилось все более и более неблагоприятно для проведения новых больших наступательных операций на севере России.

Швеция уже более пятидесяти лет непрерывно вела войны против Польши, Дании, России. Шведские правящие круги, не успев закончить одну войну, затевали другую, стремясь к установлению господства Швеции в северной Европе. В частности, в рассматриваемый нами период одновременно с шведской интервенцией в России велась война и против Дании. Непрерывные войны истощили людские и материальные ресурсы шведского государства. Продолжать военные действия на два фронта – против Дании и России – Швеция уже не могла. В начале 1613 г. шведское правительство заключило мирный договор с Данией, отказавшись от всех своих притязаний на принадлежавшее Дании северное норвежское побережье, признавая тем самым провал своей многолетней борьбы за овладение норвежским побережьем Ледовитого океана. Отказ от притязаний на западную часть полярного побережья неизбежно должен был повлечь за собой отказ от притязаний и на восточную половину побережья. Ни сил, ни средств для завоевания океанских берегов Швеция в это время уже не имела. Тем более, что опять предстояло выкупать злосчастный порт Эльфсборг, как обычно захваченный датчанами в первые дни военного конфликта.

Последнюю попытку отстоять свою большую восточную программу Густав-Адольф сделал в начале 1614 г. на заседаниях государственного сейма в Эребру. Как глава конституционной монархии, шведский король для ведения дальнейшей наступательной войны нуждался в поддержке сейма. Но представители сословий не поддержали завоевательную программу короля на востоке, не поддержали его планов захвата русского Севера, поскольку осуществление этих планов должно было потребовать от разоренной длительными войнами Швеции непосильного бремени новых наборов в войско и новых налогов. Под давлением сейма король вынужден был в 1614 г. отказаться от дальнейших попыток вооруженным путем захватить русский Север.

Провал шведских планов завоевания русского Севера и, в частности, северной Карелии не может быть, разумеется, объяснен только внутренним истощением сил самой Швеции. Не малую роль сыграло здесь и мужественное сопротивление карельского и русского народа, за спиной которых, стояло восстановленное Русское государство. Шведские правящие круги вынуждены были отказаться от своих планов захвата севера России, ибо они знали, что растущее сопротивление русского и карельского народов потребует посылки на север таких крупных воинских сил, каких Швеция выставить уже не могла.

В 1614 году Густав Адольф предпринимает последнюю попытку удержать захваченные новгородские земли походом на Псков, единственный опорный пункт до сих пор отразивший все попытки шведов овладеть им.

Сначала шведы опять осаждают Гдов. "Приступ к городу был шесть день и ночь и в семи местах проломан был и две отводные башни сбиты до основания, а двумя подкопами подорваны" – сообщает документ тех времен. С помощью мин для подрыва стен и башен, а также петард, вышибающих ворота направленным взрывом и огнем осадной артиллерии, пробившей бреши (до 20 саженей шириной), шведы сломили сопротивление осажденных. Крепость была взята 5 июля 1614 года[244]244
  Кирпичников А.Н. Гдовская крепость // Санкт-Петербургские епархиальные ведомости // Вып. 32. С. 152.


[Закрыть].

Густав Адольф несколько раз подходил к Пскову, но из-за недостатка и войск и провианта вынужден был отступать. Лишь к сентябрю король вернулся к крепости. План расположения шведских войск был таков:

– Первый укрепленный лагерь вместе с королем находился в трех верстах от Пскова на Снетной горе. Здесь была сосредоточена конница; против Ильинских и Варлаамских ворот в 200 м от них шведы установили батареи, которые охраняла пехота, устроившая для себя укрепления.

– Второй лагерь (генерал Готтберг) – вверх по реке Пскове занимали немецкие ландскнехты; за рекой, на Новгородской дороге, против Петровских ворот стояла застава из конницы и пехоты.

– Третий лагерь (генерал Коброн) – у Спасова монастыря на Московской дороге, против Великих ворот.

– Четвертый лагерь (генерал Глазенап) – за рекой Великой против Свиной башни, в Мирожском монастыре.

– Пятый лагерь (генерал Гендрикссон) – на Завеличье, против "живого мосту", на Изборской дороге.

В третьем, четвертом и пятом лагерях размещалась пехота. Общая численность шведского войска была немногим более 9 тыс. человек, в основном наемники. По данным разрядной книги, гарнизон Пскова насчитывал 4200 человек. Им на помощь успел подойти отряд воеводы Плещеева (344 человека), который и возглавил оборону города. Сидевшие в осаде "меж себя крест целовали, что биться до смерти, а города не сдать".

Закончив обложение Пскова, король приказал 17-го сентября начать бомбардировку крепостных сооружений, сосредоточив основные усилия на северо-западном фасе крепости в районе Варлаамских ворот. В результате интенсивного обстрела им удалось сбить Варлаамскую и Высокую башню, а также разрушить часть крепостной стены. Шведы сразу бросились на штурм и захватили Наугольную башню. Отряд псковского гарнизона немедленно контратаковал противника и выбил его из захваченной башни. Штурм был успешно отражен, а псковичи тут же заделали все бреши.

Осенью в шведском лагере начались массовые болезни и резко возросла смертность. В строю находилось всего около двух третей войска. Густав Адольф торопился с подготовкой нового штурма.

8-го октября король приказал начать обстрел крепости, который продолжался целый день. 9-го шведы начали второй штурм, однако и он был отражен. Потерпев неудачу, Густав приказал немедленно готовиться к третьему штурму.

11 октября осадная артиллерия вновь открыла интенсивный огонь, но из-за неосторожности взлетел на воздух шведский пороховой склад. Взрывом было убито много артиллеристов и уничтожен почти весь порох.

В тот же день вечером "король приказал всю артиллерию погрузить на суда и сделать распоряжения к снятию осады, на что он решился также потому, что лагерь был ослаблен и наступала зима"[245]245
  Замятин. Псковское сидение. Исторические записки. Кн. 40. М.; 1952. С. 208.


[Закрыть]. Сам Густав Адольф покинул лагерь 17 октября, тем самым признав свое поражение[246]246
  Кирпичников А.Н. Оборона Пскова в 1615 г. (по новым русским и шведским материалам) // Средневековая и новая Россия. Сборник научных статей к 60-летию профессора И.Я. Фроянова. СПб.; 1996. С. 424–445.


[Закрыть].

Именно поражение под Псковом послужило для молодого Густава Адольфа толчком к реформе военного дела, сделавшего из него настоящего полководца.

К концу 1615 г. общая политическая обстановка складывается уже явно не в пользу шведов. Быстро шел процесс восстановления Русского государства. На окраинах добивались "воровские" шайки, последние грабительские отряды поляков. Все более успешно шли военные действия на западной границе против польских коронных войск. Русское государство быстро накапливало силы, и шведское правительство имело основания опасаться, что скоро русские войска смогут начать наступательные операции и на северо-западе, с целью освобождения Новгородской области от шведской оккупации.

С другой стороны, явно неблагополучно обстояли дела и внутри оккупированной шведами территории. За четыре года шведской оккупации Новгородской области оккупационные власти не смогли добиться покорности населения. В широких массах населения росло резкое недовольство, проявлявшееся буквально на каждом шагу. Растущее сопротивление русского народа, неспособность шведского командования справиться с все усиливающимися политическими и экономическими трудностями подготовляли крах шведской оккупации. Было ясно, что в случае наступления русских войск население Новгородской области начнет восстание против шведов.

Оккупация русских территорий требовала больших расходов, постоянной присылки все новых и новых подкреплений оккупационным войскам. Из-за постоянных нападений партизан, для фуражировки приходилось выделять конвой из пяти взводов конницы и трех рот пехоты. Выгод же от всего этого Швеция имела весьма мало.

Внутренняя обстановка в самой Швеции, как мы уже знаем, истощенной непрерывными войнами, длившимися уже более полстолетия, заставляла правящие круги думать об окончании войны с Россией.

Шведское правительство начинает склоняться к мысли о необходимости закончить конфликт дипломатическим путем, пока в шведских руках еще находятся значительные части русской территории. Это обстоятельство шведы хотели использовать как средство политического давления на Россию. Становилось ясно, что основную часть Новгородской области (вместе с Новгородом) удержать долго все равно не удастся, ввиду усиливающегося сопротивления народа. Поэтому шведское правительство решило очистить эту территорию и, за счет столь значительной уступки, добиться присоединения к Швеции пограничных русских земель, прилегающих к Финскому заливу.

Русское государство также остро нуждалось в мирном разрешении конфликта со Швецией. Война с Польшей продолжалась и требовала большого напряжения русских военных сил, конца этой войне не было видно. Вести войну в одно и то же время с двумя большими соседними державами Русское государство (еще не оправившееся от десятилетней внутренней борьбы и интервенции) было не в состоянии.

С февраля 1615 г. начались мирные переговоры, продолжавшиеся фактически несколько лет. Только до декабря 1615 г. обсуждали место переговоров, в конце концов, сошлись на дер. Дедерино, расположенной между Осташковым и Старой Руссой. С 4 января по 22 февраля 1616 г. было принято решение установить полевое перемирие до конца мая, а для переговоров подобрать другое место между Тихвином и Ладогой[247]247
  12 декабря 1616 г. был подписан протоколо об этом и 31 декабря делегации собрались в селе Столбово.


[Закрыть].

В качестве посредников присутствовали представители Дании, ее представляла Голландия, и Англии – наиболее заинтересованных сторон[248]248
  Eino Jutikkala, Kauko Pirinen. A History of Finland. Helsinki. 2003. S. 147.


[Закрыть]. Датчан интересовала судьба своих северных владений, граничащих с русскими, англичан – порты Белого моря и беспрепятственный проезд из Архангельска в Каспийское море и Персию.

Первые условия, выдвинутые шведским правительством для заключения мира были (как это обычно делается) составлены "с запросом", то есть содержали территориальные притязания в максимальных размерах. Сюда входили и требование передачи Швеции всей территории, уже оккупированной шведскими войсками (всей новгородской земли), и требование, дополнительно, передачи Колы (и всего Кольского полуострова), Сумы и Соловецкого монастыря (и всей северной Карелии). Максимальная программа шведов предполагала, таким образом, переход под власть Швеции почти всей территории Карелии, за исключением лишь Заонежских погостов.

Русские послы решительно воспротивились удовлетворить эти требования и начали торговаться, отстаивая каждый город, каждую волость, используя все возможные средства дипломатического давления.

В ходе переговоров русским послам пришлось с самого начала отказаться от попыток дипломатическим путем добиться возврата Корелы и Корельского уезда. Положение Русского государства было таково, что заключение мира со Швецией являлось жизненной необходимостью, и поэтому приходилось поступиться частью русской территории, прежде всего – той территорией, которая по ранее заключенному соглашению была уже несколько лет назад официально уступлена Швеции.

Тем не менее, хотя в принципе с самого начала русскими послами было решено вопроса о возврате Корелы. не поднимать, с русской стороны был сделан ловкий дипломатический ход: в число уступок, которые русские послы соглашались сделать в пользу Швеции, уже в начале переговоров была включена Корела, то есть русское правительство "великодушно" во второй раз уступало шведам одну и ту же землю. Уступая Корелу, русские послы получали тем самым возможность отдать меньшее количество тех русских земель, на которые шведы еще не имели юридических прав.

Хотя шведские послы должны были уже на первом этапе переговоров отказаться от претензий на незанятые шведскими войсками территории русского Севера, в ходе дипломатической борьбы была сделана все же еще одна попытка со стороны шведов выторговать часть северной Карелии. В январе 1617 г. шведские послы стали доказывать, что Лопские погосты ранее относились к Корельскому уезду и что поэтому вместе с Корельским уездом они должны быть переданы Швеции. Вмешались датчане, подтвердившие старые границы, и не обоснованность требований.

Русские послы также решительно воспротивились шведским притязаниям. Поскольку Лопские погосты не были в ходе интервенции захвачены шведскими войсками, шведским послам пришлось в дальнейшем ходе переговоров уступить и отказаться от своих требовании.

После многомесячного дипломатического торга 27 февраля 1617 г. было достигнуто соглашение[249]249
  Столбовский мир был отменен Ништадтским 1721 г., однако, один из его пунктов (ст. XV об экстерриториальности купеческих дворов в обеих столицах) действовал до 1874 г. Таким образом, можно полагать, что Столбовский мир действовал 257 лет.


[Закрыть]. Шведское правительство возвращало Новгород и основную часть Новгородской области, русское правительство «навечно» уступало Швеции города Ивангород, Ям, Копорье и Орешек и подтверждало сделанную ранее уступку Корелы и Корельского уезда. Таким образом, в руки Швеции переходил небольшой по размерам, но имевший огромное политическое и экономическое значение участок территории Русского государства, прилегающий к Финскому заливу. Уступая шведам Ивангород, Ям, Копорье, Орешек и Корелу, Русское государство лишалось своего важнейшего выхода к морю, связывающего в течение многих столетий нашу страну с основными странами Западной Европы. «Теперь без нашего позволения русские не могут выслать ни одной лодки в Балтийское море, большие озера Ладожское и Пейпус, Нарвская поляна, болота в 30 верст ширины и мощные крепости отделяют нас от них. Теперь у русских отнят доступ к Балтийскому морю и надеюсь, не так-то легко будет им перешагнуть через этот ручеек…» – Так заявил Густав Адольф в шведском парламенте[250]250
  Тимченко-Рубан Г.И. Первые годы Петербурга. Военно-исторический очерк. СПб. 1901 С. 13–14.


[Закрыть]. Историческая несправедливость – лишение России выхода к Балтийскому морю – была исправлена лишь сто лет спустя, при Петре I. Кроме того уплачивалось шведам 20 000 рублей. Сумма, казалось смехотворная, но это именно та часть долга, что шведам оставалось выплатить Дании за возвращение Эльфсборга[251]251
  Деньги были взяты в качестве займа в Лондонском банке и переведены в Стокгольм.


[Закрыть].

Но надо отдать должное этому королю, он не считал возможным, что Польше удастся завоевать Россию, впрочем, как и Швеции. Выступая в парламенте, Густав Адольф подчеркнул, что безграничность просторов России, ее богатства, ее возможности слить небольшие ручейки в один полноводный поток, и таким образом объединиться во время войны, подсказывает самое мудрое решение для шведов – это сохранять хорошие отношения со своим соседом. Как пишет финский историк Эйно Ютиккала, тем самым, Густав Адольф утвердил себя, как государственный деятель с более реалистичным взглядом на вещи нежели Карл XII, Наполеон или Гитлер[252]252
  Eino Jutikkala, Kauko Pirinen. A History of Finland. Helsinki. 2003. S. 151.


[Закрыть].

"Великая восточная политика", как ее называют финские и шведские историки, проводить которую начал Юхан III, а затем продолжили Карл IX, Густав II Адольф и другие шведские короли, сводилась к максимальному ограничению России в ее стремлении выхода к северным морям. В этом они видели единственную возможность безопасного сосуществования, но не учитывали того, что временная изоляция не выход из положения, а стремление России есть историческая неизбежность, которой она будет добиваться всегда.

27 февраля 1617 г. в селе Столбово на реке Сясь на указанных выше условиях был, наконец, заключен мирный договор Швеции с Россией. Но заключением договора многолетний русско-шведский конфликт не был еще окончательно разрешен; дипломатическая борьба некоторое время еще продолжалась.

Согласно условиям договора, в один и тот же день – 1 июня 1617 г. – на северном и южном берегах Ладожского озера должны были встретиться шведские и русские представители, для того чтобы на месте определить и обозначить пограничными столбами линию новой границы. Но, поскольку обмен ратификационными грамотами сильно затянулся[253]253
  Обоюдная ратификация была произведена в май, а обмен состоялся в Москве 18 июня 1617 г.


[Закрыть], переговоры об определении границы начались лишь в октябре 1617 г. На южном берегу Ладожского озера вопрос об установлении новой границы был разрешен довольно быстро, в течение нескольких месяцев[254]254
  Межевая запись 29 марта 1618 г.


[Закрыть]. На северном же берегу, где должна была быть определена граница между отошедшей к Швеции территорией Корельского уезда и территорией Заонежских погостов (остававшихся в составе России), переговоры затянулись на четыре года и закончились лишь 3 августа 1621 г.[255]255
  Ратифицирована Швецией лишь в 1634 г. по причине отсутствия Густава Адольфа, который с 1618 г. участвовал в Тридцатилетней войне, погиб в 1632 г., его дочь Кристина была несовершеннолетней и за нее межевую запись контрассигновали 13 членов риксрода.


[Закрыть]

Казалось бы, что вопрос о новой пограничной линии к северу от Ладожского озера мог быть очень легко разрешен. Поскольку при заключении Столбовского договора было решено, в соответствии с условиями Выборгского договора 1609 г., признать переход Корельского уезда в состав шведских владений, разграничительной комиссии оставалось лишь определить, по какой линии проходила раньше административная граница Корельского уезда, и отметить эту линию пограничными знаками. Спор мог возникнуть лишь по поводу отдельных деревень, отдельных небольших участков пограничной территории, то есть по вопросам непринципиального характера, не имеющим значения для общегосударственных интересов России и Швеции. Такой спор действительно возник по поводу принадлежности пограничных волостей Ребола и Пуроерви (Пурвоерви, по-русски – Поросозеро). Спор принял весьма острые формы, продолжался целых четыре года и едва не привел к разрыву уже заключенного было мирного договора и к возобновлению войны. Во всяком случае, в 1621 г. оба правительства стали вновь концентрировать на границах войска и готовиться к возобновлению военных действий, если конфликт не сможет быть разрешен мирным путем.

Судя по данным, затягивала окончание работ по установлению новой границы русская сторона. Русское правительство было, разумеется, недовольно теми, весьма значительными уступками, которые оно вынуждено было сделать шведам в Столбове и которые должны были тяжело отразиться на дальнейшем развитии страны. Внутреннее положение Русского государства с каждым годом укреплялось: в 1618 г., в связи с заключением перемирия на 14 лет с главным противником – Польшей, значительно улучшилось международное положение страны. По-видимому, в правящих кругах Московского государства возникла мысль использовать пограничный спор, как повод для разрыва уже заключенного тяжелого и невыгодного договора и вновь начать военные действия, чтобы попытаться вернуть часть утраченных территорий. Затягивая переговоры о границе, русская сторона хотела, видимо, выждать наиболее благоприятный момент для перехода к открытым военным действиям, если в правящих кругах победит мнение о необходимости возобновления войны.