Текст книги "Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы"

Автор книги: Алексей Шкваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 42 страниц)

Под влиянием челобитной вышло много указов Иоанна и об отмене "местничества", т. е. назначения на должности воевод не по родству, а по ратным способностям, об упорядочении землевладений, об ответственности за отправку воинов и многие другие[300]300
  Бескровный Л.Г. Хрестоматия по русской военной истории. М.; Воениздат. 1947. С. 62–64.


[Закрыть]. Появился и «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе 1571 г.», первый, можно сказать, устав, определявший обязанности тех, на кого была возложена охрана южных рубежей страны. «Приговор…» в общих чертах описывал и организацию такой службы[301]301
  Бескровный Л.Г. Хрестоматия по русской военной истории. М.; Воениздат. 1947. С. 64–68.


[Закрыть].

К военно-теоретическим трудам можно отнести и общеисторические описания: князя Курбского "История о великом князе Московском", "Повесть о прихождении литовского короля Степана на великий и славный град Псков" неизвестного автора, Строгановские летописи и др.

ШВЕЦИЯ

Основоположниками своей собственной системы комплектования войск в Швеции стали короли династии Ваза. Еще король Густав, основатель династии, заложил этот принцип комплектования войск, создания ядра армии из регулярных подразделений, содержавшихся за государственный счет, и специально обученного ополчения, так называемых, поселенных полков, увеличивающего численность войск во время войны.

Во времена предшествующие Кальмарской унии, на территории скандинавских государств появилось огромное множество рыцарей из северо-германских княжеств, которые готовы были продать свой меч тому, кто больше заплатит – датчанам, шведам или ганзейским купцам. Кроме того, у каждого короля или крупного феодала, (а король также являлся таковым, поскольку клановость и семейственность была очень сильна, и король выражал прежде всего интересы своего клана), имелись и свои вооруженные отряды. Они могли объединяться в общее войско и сражаться вместе против, к примеру, датчан, или враждовать между собой. Вместе с тем, немецкие рыцари, прибывшие в Скандинавию, ассимилировались с местным дворянством, отстраивали замки и обживались на новых землях. Особенно этот процесс активизировался в годы правления в Швеции Альбрехта Мекленбургского, Эрика Померанского, Кристофера Баварского, Кристиана Ольденбургского[302]302
  Альбрехт I Мекленбургский (годы правления 1364–1388), Эрик VII Померанский, приемный сын Маргариты Датской (1412–1439), Кристофер III Баварский (1439–1448), Кристиан I Ольденбургский (1448–1481).


[Закрыть]. Сами за себя говорят их титулы германских княжеств, откуда они были родом. Тогда же в Швеции и возникают новые кланы – Тоттов, Горнов, Флемингов, Крейцов и других. Их отряды наводнили страну, подчиняясь лишь своим командирам, их обеспечение ложилось непосильной ношей на крестьян. От этих вооруженных шаек нужно было избавляться.

В войне Швеции и России 1495–1497 гг. из 1400 рыцарей, принявших участие в первом походе, 500 были немцы. Сбор войска проходил крайне медленно. В результате Выборг, как "щит Финляндии" остался без внешней помощи, и вся надежда возлагалась на саму крепость, которая выстояла лишь благодаря умелым действиям гарнизона. Успешная оборона крепости могла иметь стратегическое значение, повлиять на весь ход кампании, предоставляла возможность нанесения контрударов. Однако, неудачная переправа шведов через Ботнический залив сыграла свою роль и более 400 рыцарей просто покинули войско, а отступление русских от Выборга вместо развития успеха вызвало "бурное ликование" и празднования в стане Стена Стуре, как отмечает Рифмованная хроника[303]303
  Алексеев Ю. Г. Походы русских войск при Иване III. СПб., 2007. С. 341–345.


[Закрыть]. Скованность русских войск осадой не была использована шведским командованием.

Последующий поход русских через всю Финляндию не был, не предвиден, ни своевременно обнаружен – русские брали город за городом, а шведы не могли оказать им достойного сопротивления. Перехватить русских и навязать им сражение не удалось. Точно такая же ситуация повторилась и на северном направлении – вторжение русских снова было неожиданностью для шведов – они не успели (не сумели) дать отпор[304]304
  Scriptores… S. 194.


[Закрыть].

И хотя эти недостатки были слегка компенсированы блестящим контрударом по Ивангороду, но попытки Стена Стуре закрепить и развить этот успех, организовав новый поход, потерпели неудачу. Войско просто разбежалось, видимо посчитав, что добычи взятой в Ивангороде достаточно, или наоборот, что подобная военная операция не принесет особых барышей, потому что целью любой войны средневековья, точнее тех отрядов, которые принимали участие в походах, были нажива и грабеж. От подобного способа комплектования войска необходимо было отказаться.

Долгая двадцатипятилетняя война с Россией подтвердила правильность избранной Густавом Ваза системы поместного рекрутирования или вербовки солдат. Вечно нуждавшийся в деньгах, король был не в состоянии содержать огромные полчища наемников, как это практиковалось в Европе, поэтому он определил, что в случае необходимости, все мужчины, годные к службе, в возрасте от 15 до 50 лет, должны прибывать на призывной пункт своей области, где по жребию они попадали в армию. Как правило, забирали каждого десятого, и служить уходили пожизненно.

Чем дальше от дома шла война, тем меньше крестьян выражало желание попасть под жеребьевку, а значит и в армию. Попытаться избежать попадания в рекруты, было практически невозможно, намного проще было дать взятку судебному приставу или офицеру-вербовщику. Зато абсолютно законным было то, что девять мужчин складывались и нанимали десятого идти на войну вместо них. Зажиточный хозяин, способный экипировать и передать в армию хорошую верховую лошадь мог рассчитывать на то, что его земельный надел будет освобожден от податей, а сам он, а в дальнейшем и члены его семьи, освобождались от воинской повинности.

В промежутки между войнами часть пехотинцев, что не была задействована для гарнизонной службы в крепостях, разбредалась по всей стране, устраиваясь на постой в крестьянские хозяйства или в дома бюргеров. Вряд ли хозяева этих домов смотрели на солдат, особенно из числа иностранных наемников, которые также набирались на службу в добавок к рекрутам, как на желанных гостей.

Поколение "Долгого лихолетья" – так называли в Швеции и Финляндии ту войну с Россией, в своей юности еще могли припомнить несколько мирных лет. Но последующие поколения уже настолько привыкли к непрерывности военных действий, что воспринимали войну, как нечто обыденное. Но бесцеремонное поведение солдат, расквартированных в деревнях, а также непрекращающиеся наборы новых рекрутов вызывали проклятья крестьян и грозили всеобщим взрывом, что и привело в Финляндии к восстанию осенью 1596 года[305]305
  Eino Jutikkala and Kauko Pirinen. History of Finland. Helsinki. 2003. S. 128–129.


[Закрыть].

В Швеции дела обстояли спокойнее, однако и в метрополии тяготы войны ложились на плечи крестьян, составлявших 95 % населения страны[306]306
  B.M. Holmquist and B. Gripstad. Swedish weaponry since 1630. Berlings, Arlov 1982. s. 9.


[Закрыть]. Основные реформы армии произойдут намного позднее, в следующем веке – при Густаве II Адольфе и Карле XI. Пока что в Швеции сохранялся тот же принцип комплектования войск, что и был: конница – за счет дворян, это являлось их прямой обязанностью, частично за счет богатых крестьян, таким образом освобождавших себя от податей, пехота – из крестьян, нанимавших кого-то служить за себя, и наемников.

Причем почти полностью пришла в упадок служба дворян в коннице. Карл IX несколько приостановил этот процесс, но и он не мог ничего сделать против всевозраставшего отвращения дворянства к личной службе в рядах королевского войска. Ему пришлось идти даже на то, что дать все дворянские привилегии лицам, недворянского происхождения, несшим конную службу.

По прежнему вынуждены были держать наемников. Так в царствование Эрика XIV в Швеции было 6 шотландских пеших знамен[307]307
  Знамя – тактическая единица шведской конницы: при Густаве Ваза – 400 чел.; при Эрике XIV – 300, при Карле IX – 120. См. примечания Брикса к «Истории конницы» Денисона. М., 2001. С. 134.


[Закрыть] (полков) и 2 конных. Юхан III добавил к ним еще одно знамя (полк) английских всадников. Карл IX содержал нидерландскую конницу и один французский полк.

Вместе с тем, шведы, будучи ближе связаны с европейскими странами нежели Россия, быстрее перенимали все особенности тактических боевых порядков, применяемых там. Из наиболее подходящих на их взгляд была тактика, авторство которой приписывают принцу Морицу Нассаускому или Оранскому[308]308
  Мориц Оранский (Нассауский) (1567–1625), гос. деятель, полководец и воен. реформатор Республики Соединённых провинций (Нидерланды). Сын Вильгельма I Оранского. Статхаудер (правитель) провинций Голландия, Зеландия, Зап. Фрисландия и др.


[Закрыть]. В Европе это была первая регулярная армия, тактической единицей которой был полуполк – 250 мушкетеров и 250 пикинеров. По центру строились пикинеры – 10 шеренг по 25 рядов, по флангам вставали мушкетеры, по три прямоугольных коробки в 10 шеренг и 4 ряда каждая. Общее построение армии было в три линии – каждая линия шесть тактических единиц. В основе такого построения был заложен принцип сильной взаимной поддержки отдельных тактических единиц[309]309
  Е.А. Разин. История военного искусства. СПб.: Полигон. 1994. Т. 3. С. 351.


[Закрыть]. Маневр на поле боя становился одним из главных условий тактического успеха. Одновременно, разукрупнение больших пехотных масс приводило к уменьшению потерь от артиллерийского огня. В тоже время уходило в прошлое, когда кавалерия безраздельно царствовала на поле боя и являлась главной и решающей силой в сражения. На первый план выдвигалась пехота с ее огнестрельным оружием и артиллерия. Огонь пехоты, ее маневренность, наряду с наличием пик и копий, позволяли спокойно отражать атаки тяжелой кавалерии.

Этим объясняется и то, что в открытом бою, шведы превосходили русскую армию в XVI веке, полагавшуюся в основном на свою конницу. И лишь неожиданные и очень быстрые массированные атаки передовых русских полков приносили успех в битвах – в 1582 – при Лялицах, в 1591 – при Яме.

Кавалерия, по Морицу Оранскому, строилась в пять шеренг, и состояла из рейтаров, вооруженных мечом, длинным пистолетом, защищенных шлемом и кирасой-нагрудником. Он обучал их производить атаки и эволюции отдельными отрядами, совершать повороты, отрываться от противника, строиться в колонну и линию, менять фронт, не нарушая порядка. В нидерландском боевом порядке кавалерия размещалась на уровне второй линии пехоты, а также на наружных флангах всего расположения и позади третьей линии.

Четкие действия несовершенным еще оружием, перестроения и тактическое маневрирование можно было осуществить при наличии двух условий: большого количества офицеров и хорошей обученности солдат.

Состав армии Нидерландов был практически однородный по своему национальному составу. Это достигалось тем, что сама республика обладала достаточными материальными средствами, благодаря процветающей торговле, и могла позволить содержать себе наемную армию из своих же жителей. Жалование выплачивалось всегда своевременно, кроме того поддерживалась жесточайшая дисциплина.

В каждой роте имелся постоянный состав из 28 человек, даже если войско распускалось[310]310
  Капитан, лейтенант, прапорщик, три сержанта, три капрала, десять ефрейторов, барабанщики и т. д., включая священника.


[Закрыть]. «Нидерландские капитаны, вместе с остальным помогавшим им командным составом были офицерами в том смысле, в каком мы привыкли их понимать теперь. Они не просто вели солдат, но сперва создавали и вырабатывали бойцов, которых затем вели в бой. Мориц Оранский возродил искусство обучения солдат и стал отцом подлинной военной дисциплины, тем самым он сделался и творцом офицерского корпуса»[311]311
  Дельбрюк. История военного искусства в рамках политической истории. М.; 1938, Т. IV, С. 141.


[Закрыть].

Чтобы построить в боевой порядок армию требовалось 20 минут, ибо первая обязанность солдата заключалась в знании его постоянного места в строю, которое он стремительно занимал, повинуясь сигналу барабана.

Новая воинская дисциплина, основанная на прочной экономической базе, на иерархии многочисленного командного состава, при абсолютном соблюдении принципов единоначалия и закрепленная строевой муштрой, давала возможность нидерландской армии, при относительно не глубоком построении выдерживать и отражать натиск противника.

Из иностранных наемников формировались лишь конные части. Таким образом, в Нидерландах была создана первая в Европе регулярная национальная армия со всеми признаками этого: штатная организация войск, однообразное вооружение, регулярная выплата жалования, централизованное снабжение и регламентация уставами поведения солдат, их обучения и способов ведения боевых действий. Шведам действительно было с кого брать пример[312]312
  Мориц Оранский провёл ряд воен. реформ и, создав в короткий срок первоклассную по тому времени наёмную армию, резко активизировал борьбу против испанских завоевателей. Как полководец сыграл видную роль в развитии военного искусства на грани двух эпох – феодализма и капитализма. Осуществил ряд важных мероприятий, направленных на повышение подвижности и ударной силы конницы и артиллерии, создал новый вид кавалерии – рейтаров (кирасиров) и лёгкую артиллерию. В его армии впервые в Западной Европе были введены уставы, на основе которых проводились систематизированное, единообразное обучение, боевая подготовка войск, укреплялась дисциплина. Большой вклад внёс и в развитие военно-инжненерного искусства, достигшего в нидерландской армии довольно высокого уровня. В ходе крепостной войны, которая в ту эпоху имела широкое распространение, в нидерландской армии впервые применялись апроши, контрапроши, мины и контрмины. Он. являлся одним из передовых военных деятелей своего времени. Многое из его начинаний нашли своё дальнейшее развитие в деятельности Густава II Адольфа.


[Закрыть].

Но, подводя итоги по всем характеристикам шведских вооруженных сил, особенно сравнивая их с армией Оранского, можно сказать, что к концу XVI века шведская армия являлась слабой, плохо организованной, плохо снаряженной, а командование было ниже всякой критики. И лишь с именем Густава II Адольфа – внука Густава Ваза связана главная военная реформа Швеции, после которой страна достигла пика своего военно-политического могущества.

XVII ВЕК

РОССИЯ

Организация Московского войска в период царствования Федора Иоанновича и Бориса Годунова оставалась практически неизменной. Единственное, что можно отметить это увеличение числа наемников до 4–4.5 тысяч человек[313]313
  Карамзин. Т. X. Гл. IV. С. 311.


[Закрыть].

С точки зрения военного искусства примечательно сражение между московской ратью князя Мстиславского и войсками Лжедмитрия под Добрыничами 21 января 1605 года, где русская пехота применила линейную тактику в оборонительном бою с конницей противника и привела ее в полное расстройство сильным огнем своих пищалей и орудий.

Нанеся основной удар своим левым флангом, Лжедмитрий опрокинул русскую конницу и хотел было обрушиться на пехоту. Но одновременный залп из всех пушек и 10–12, а некоторые очевидцы утверждали, что из 16 тысяч пищалей, был сокрушительный. Русская пехота была выстроена в линию в шесть шеренг. Первая и вторая шеренга стреляла в упор с колена, вторая и третья стреляла стоя и тут же опускалась на правое колено, давая возможность выстрелить последним двум шеренгам. Учитывая численность русской пехоты в этом сражении (около 18 тысяч), столь мощное и умелое использование ружейного огня было ошеломляющим фактором для противника.

Развернувшиеся после этого гражданская, по сути, война особого интереса для нас не представляет. Действовали разрозненные части, борьба шла в основном за обладание городами. Но хотелось бы отметить две особенности, касающиеся непосредственно военного искусства.

Первая – это участие отряда наемников, возглавляемых шведским полководцем Делагарди в составе русского войска, который продемонстрировал отличную боевую выучку и стойкость в отражении противника, что, безусловно являлось хорошим и поучительным примером для русских. Отряд Делагарди состоял в основном из немецких ландскнехтов, которые считались одними из лучших в Европе.

И второе – активная оборона крепостей, продемонстрированная в Смоленске (1609–1610 гг.) и Пскове (1615 г.). Знание военного дела русскими военачальниками позволяло вести сложную контрминную борьбу, срывать осадные мероприятия противника и противодействовать разрушительной силе его артиллерии.

В вышедшем в 1852 году сборнике "Русская военная сила", его авторы писали: "Образ и характер ведения войны, вообще был не правильный, беспорядочный, не изобличающий никакого искусства, и, притом, по грубости и жестокости нравов времени, соединенный с истинно-варварским грабежом и разорением городов и селений – сопровождался избиением и пленением жителей, сожжением городов, их предместий и посадов…"[314]314
  Русская военная сила. М.: 1892. Т. I. С. 349.


[Закрыть]. Тактические неудачи русских войск были следствием немощи в «военном искусстве воевод, за исключением немногих, сравнительно с воеводами иноземными, в особенности шведскими, и вообще – полного незнакомства русских войск этой эпохи с основами военного дела»[315]315
  Русская военная сила. М.: 1892. Т. I. С. 350.


[Закрыть].

Советские историки, особенно середины��XX��века, всегда возмущались подобными заявлениями и писали о том, что авторами данного сборника не изучалось военное искусство в деятельности народных масс, повлиявшее на развитие вооруженной организации Русского государства, что их труд есть преклонение перед иностранными военными специалистами и искажение исторических фактов[316]316
  Разин Е.А. История военного искусства. СПб.: 1994. Т. 3. С. 204–206.


[Закрыть].

Только зададимся вопросом: А когда, в истории, вооруженный народ, не превратившись в регулярную армию, одерживал окончательную победу в войне?

Нет, безусловно были отдельные победы, но результаты любой войны оцениваются по тому, а что было достигнуто, выполнены ли те цели и задачи, которые ставились перед началом боевых действий? Можно однозначно ответить – нет!

Я бы назвал век XVII – веком постепенной подготовки всех вооруженных сил России, включая и развитие военно-теоретической мысли к созданию той армии, которая в последующие века вышла на первое место в мире и позволила вернуть все то, что было отобрано от страны, начиная с 1323 года.

Как раз в начале XVI века понимали всю необходимость изучения западных образцов, еще в правление Василия Шуйского была переведена Юрьевым и Фоминым с немецкого на русский язык "Воинская книга", где довольно подробно излагались рецепты для изготовления пороха, "сиречь зелья для стреляния", а также правила стрельбы из пушек и пищалей[317]317
  Разин Е.А. История военного искусства. СПб.: 1994. Т. 3. С. 267.


[Закрыть].

Тот же Шуйский приказывает Онисиму Михайлову приступить в 1607 году к написанию книги о том, "как подобает всем служити", "и что во всех странах понеже имеются различные ратные хитрости в воинских делах, изрядными и мудрыми и искусными людми в разных странах строятся во Италии и во Франции, и во Испании, и Цесарской земле, в Голландии, и во Англии, и в королевстве Польском и Литовском и во иных разных господарствах"[318]318
  Онисим Михайлов. Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науке. СПб.: 1777. Ч. 1, С. 1.


[Закрыть]. Одновременно сказано, что автору приказано перевести эту книгу с немецкого и латинского языка на русский. Очевидно, имелось в виду, что первоначально Михайлов напишет ее на одном из этих двух языков, а затем переведет.

Работа заняла у автора не много и немало, а 14 лет, и это первый в русской военное истории теоретический труд, обобщающий опыт иностранных армий и отражающий организационную и боевую практику русского войска, вместе с тем, дающий четкие предложения по ее усовершенствованию и реформированию.

Разработка "Устава…" имела целью обеспечить "крепкое ратное строение", определить права и обязанности должностных лиц, организацию похода и расположения для отдыха, подготовку к ведению боя, организацию осады и обороны крепостей, изготовлению и применению "наряда" – артиллерии, а также устройство "оружейных домов" – литейного производства и арсеналов.

Отмечалась необходимость изучения военной истории, а также математических наук, особенно геометрии. Поэтому сразу отметалась в сторону местническая (от знатности рода) система назначения полководцем, а избирать того, кто шел бы на врага "смыслом разума".

Одновременно в "Уставе…" обозначались и обязанности начальствующих лиц. Во главе войска должен стоять "большой полковой воевода – много испытанный и в воинстве искусный муж". Он имеет "полную власть и мочь над всеми воинскими людьми, конными и пешими, над малым и старым, над богатым и убогим, над великим и малым, что кто ни буди, идучи против недруга, или отходя, или в приступное время, или во время боя повелевать и наряжать, делать или не делать…"[319]319
  Онисим Михайлов. Устав… Ч.1. С. 58.


[Закрыть]. Важное примечание, особенно если учитывать сколько раз вспыхивал раздор между боярами-воеводами, по вопросу кто главнее.

Впервые прозвучала мысль о введении в русском воинстве должностей "маршалка" – начальника штаба, и "большого окольничего" – начальника оперативного отдела. Они должны были по мысли автора "в передовом полку пребывати с тем, чтобы во время доброе и разум и промысл объявити, вперед ли ехати, или назад, стану ли становиться…" и т. д.[320]320
  Онисим Михайлов. Устав… Ч. 1. С. 59.


[Закрыть]

Отрицательно автор относился и к иностранным наемникам, говоря о том, что "тутошний уроженец" будет биться и за своих родных и за свое жилье, а "чужеземец" хочет лишь денег, "да в свояси уйти"[321]321
  Онисим Михайлов. Устав… Ч. 1. С. 225.


[Закрыть].

Одних знаний военного дела недостаточно. Нужна постоянная готовность к войне, так как "ежедневное навыкание дает и приносит мастерство".

Из 663 статей устава более 500 отведено вопросам пушкарского дела. В них даны указания, как строить оружейную мастерскую, как отливать орудия, как изготавливать селитру и порох, рассчитывать снаряды, перевозить их, устанавливать на позиции, как определять расстояния и вести огонь.

В "Уставе…" мало уделено внимания вопросам подготовки и ведения боя. Однако, в некоторых статьях рассказывается о построении боевого порядка, в котором пехота, конница и артиллерия имеют свое определенное место. Так, разделяются пехотинцы, вооруженные холодным оружием – копейщики, алебардщики, от стрельцов, строящихся на флангах. Михайлов упоминает о построении пехоты, вооруженной огнестрельном оружием в 4–5 шеренг, холодным несколько более. Это напрямую свидетельствует об изучении автором боевых порядков других стран и отданном им предпочтении – венгерскому или голландскому построению. "Устав…" рекомендовал различные формы боевого порядка и предостерегал от шаблона. Особо подчеркивалась необходимость сохранения порядка в бою.

Но, нельзя не отметить, что передовые тактические приемы, хоть и не часто, но все-таки применялись в русской армии. И в этом надо отметить заслуги молодого энергичного князя Скопина-Шуйского и… как ни странно, но Лжедмитрия I.

Лжедмитрию I, который, как и Годунов, находился под сильным впечатлением европейской культуры и неоднократно "укорял бояр и князей за их невежество, необразованность и нежелание учиться новому"[322]322
  Буссов К. Московская хроника 1584–1613 гг. М.—Л. 1961. С. 110.


[Закрыть]. Под «новым» самозванец понимал в том числе и те перемены, которые произошли в военном деле в Европе в XVI век.

Для него это имело тем большее значение, что, как отмечал Р.Г. Скрынников, Лжедмитрий, "заняв трон, объявил себя непобедимым императором и дал понять соседям, что намерен превратить Россию в военную империю"[323]323
  Скрынников Р.Г. Царь Борис и Дмитрий Самозванец. Смоленск. 1997. С. 499.


[Закрыть]. Превращение же это было невозможно без большой войны и больших побед над противниками Руси, а осуществление грандиозных завоевательных планов невозможно без модернизации армии. Ряд сообщений иностранцев позволяют предположить, что в той или иной мере Лжедмитрий предполагал осуществить военную реформу.

Он вероятно собирался в своих преобразованиях в военной сфере ориентироваться на польский опыт. Этому способствовало как его многолетнее пребывание в Речи Посполитой, так и общение с наемниками из Польши, Литвы и ряда европейских государств, составивших костяк его армии. Наблюдая за действиями этих отрядов, самозванец не мог не обратить внимания на эффективность выработанной поляками и литовцами тактики взаимодействия кавалерии, пехоты и артиллерии – пехота и артиллерия своим огнем создавали условия для сокрушительной атаки блестящей польской кавалерии. Громкие победы поляков над московскими ратями в годы Ливонской войны, а также над шведами под Книпгаузеном в 1601 г., Вейссенштейном в 1604 г. и Кирхгольмом в 1605 г. наглядно подтверждали это.

Однако и эта реформа оборвалась, фактически так и не начавшись. Правление первого самозванца оказалось слишком кратким, чтобы его намерения смогли бы из планов превратиться в реальность. Однако сама идея преобразований в военной сфере не угасла, и в правление Василия Шуйского, сменившего на московском престоле Лжедмитрия, обрела все-таки материальные очертания.

И здесь на первый план можно с уверенностью выдвинуть фигуру племянника царя князя М.В. Скопина-Шуйского. Несмотря на свою молодость, князь к тому времени был уже опытным воином, искушенным в военных делах. Будучи приближен к Лжедмитрию I, он получил возможность поближе познакомиться с польско-литовскими особенностями военного дела, а позднее приобрел богатый боевой опыт в боях со сторонниками второго самозванца в 1606–1608 годах. Его деловые качества и полководческий талант высоко оценивались современниками, как русскими ("…И бысть воевода храбр и мужественен, добрым благоприятелством ко всему народу Рускому себе показа, скоро, аки молния, супостатныя полки обтече и вся овцехищные вояки люто устраши… Бе бо во бранях лют на враги и стремлением зело искусен, и ратник непобедим")[324]324
  Иное сказание. Памятники древней русской письменности, относящиеся к Смутному времени. – Русская историческая библиотека (РИБ). Т. XII. СПб.: 1909, стб. 118.


[Закрыть], так и иностранцами («Сей Шуйский-Скопин хотя и был молод, ибо ему было не более двадцати двух лет, но, как говорят люди, которые его знали, был наделен отличными дарованиями души и тела, велик разумом не по летам, не имел недостатка в мужественном духе, и был прекрасной наружности»)[325]325
  Жолкевский С. Записки гетмана Жолкевского о московской войне. СПб.: 1871. С. 25–26.


[Закрыть]

В Россию прибывают наемники, которыми командовал шведский генерал-лейтенант Делагарди. Вот что писал, к примеру, гетман С. Жолкевский: "Этот Скопин, будучи воеводою Великого Новгорода, видя, что в московских людях слабая и неверная защита, прибегнул к переговорам с Карлом, князем Сюдерманландским. Карл, за деньги, присланные ему из Москвы, отправил к нему Якова Понтуса и Христофора Шума, с шестью тысячами немцев, французов, англичан, шотландцев и шведов"[326]326
  Жолкевский С. Записки гетмана Жолкевского о московской войне. СПб.: 1871. С. 126.


[Закрыть].

Откуда, они взялись? Начавшиеся еще в 1606 году переговоры между испанским правительством и властями Соединенных провинций закончились заключением в 1609-м 12-летнего перемирия. В новых условиях голландские буржуа уже не нуждались в многочисленной армии. Имея к концу войны 48-тысячную армию, Генеральные штаты сократили ее численность до 33,5 тысяч[327]327
  См.: Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. Т. IV. СПб.: 2001, с. 114; Tallet F. War and Society in Early Modern Europe 1495–1715. Lоndon. 1992, p. 6.


[Закрыть]. Освободившиеся наемники стали желанными «гостями» во многих государствах, в том числе и в Швеции, которая нуждалась в опытных солдатах для ведения войны с поляками.

Упомянутый Жолкевским Шум (его называют еще Христиером Соме, Христиером Зомме или попросту Христошумом) сыграл одну из важнейших ролей в попытке перенимания голландской военной системы русскими в начале XVII века. Среди солдат и офицеров, которых привел с собою де ла Гарди, было немало ветеранов войны с Испанией, прошедших отличную школу, которую они теперь с удовольствием демонстрировали Скопину-Шуйскому.

Познакомившись поближе с основными принципами голландской военной школы, Скопин-Шуйский не мог не оценить их перспективности и полезности в русских условиях. В самом деле, сильной стороной польско-литовской армии был ее именно неудержимый натиск – противостоять блестящей польской кавалерии, в особенности знаменитым "крылатым гусарам", было в то время практически невозможно. Поддерживаемые огнем пехоты и артиллерии, польско-литовские ратники буквально сметали на своем пути всё и вся, и русская поместная конница не могла им противостоять. Стрелецкая же пехота и вооруженные пищалями и луками даточные люди были неспособны отразить удар неприятеля по причине недостаточной обученности и выдержки – ведь при низкой эффективности тогдашнего огнестрельного оружия успеха можно было добиться лишь при стрельбе буквально в упор. Представить же, что малоопытные, недостаточно дисциплинированные и сплоченные сотни стрельцов и даточных людей смогут чисто психологически выдержать вид несущейся лавины всадников и выстрелить именно тогда, когда их залп нанесет неприятелю наибольший ущерб, невозможно. Неоднократные поражения русских в годы Ливонской войны и в первые годы Смуты от поляков и литовцев подтверждали это.

Вместе с тем Скопину-Шуйскому были хорошо известны и сильные стороны русского войска – неприхотливость, непритязательность, умение подчиняться, а также способность выносить тяготы войны. Не случайно англичанин Р. Ченслер воскликнул: "Что могло бы выйти из этих людей, если бы они упражнялись и были обучены строю и искусству цивилизованных войн?"[328]328
  Ченслер Р. Книга о великом и могущественном царе России и князе Московском, о принадлежащих ему владениях, о государственном строе и о товарах его страны, записанная Ричардом Ченслером. – Россия XVI века. Воспоминания иностранцев, с. 447.


[Закрыть]. Ставка на пехоту, оснащенную огнестрельным оружием и длинными пиками, и на широкое использование полевой фортификации как нельзя больше соответствовали тому опыту, который мог приобрести во время своих походов Скопин-Шуйский. Общим местом в записках иностранцев о России XVI–XVII вв. является подчеркивание того, что русская пехота значительно лучше русской конницы и что русские лучше всего бьются, защищая крепости, нежели в открытом поле. Например, курляндец Я. Рейтенфельс писал, что «делая общую оценку московскому воинству, должно считать его пехоту несомненно лучшею, нежели конницу, ибо она более старается о завоевании и защите городов, нежели об удачных стычках в открытом поле»[329]329
  Рейтенфельс Я. Сказание светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. М. 1906, с. 126.


[Закрыть]. Опираясь на полевые укрепления, как небольшие деревоземляные острожки, так и на «испанские рогатки», обученная по голландскому образцу и вооруженная как огнестрельным оружием, так и длинными пиками, русская пехота могла рассчитывать на успех в боях с польско-литовскими отрядами на службе самозванца. Не последнюю роль сыграли и соображения временного и экономического характера – хорошего пехотинца можно было подготовить значительно быстрее и дешевле, чем кавалериста.

Можно предположить, что Скопин-Шуйский, уже наслышанный об принципиальных особенностях голландской военной системы, решил попытаться использовать ее сильные стороны против неприятеля. Человеческим материалом для достижения этих целей должны были послужить ратники из северных уездов Российского государства. Так, в "Повестях о князе Михаиле Васильевиче Скопине-Шуйском" отмечалось, что в его войско приходили отряды ратных людей с Вологды, Белозерья, Каргополя, Устюжны Железнопольской, Поморья, Устюга Великого, Ваги, Северной Двины, Вычегды и других северных городов и земель[330]330
  РИБ. Т. XII. СПб. 1909, стб. 1327.


[Закрыть]. Из них князь решил при помощи иностранных военных инструкторов создать армию, способную разгромить отряды самозванца и снять блокаду с Москвы. Видекинд отмечал, что князь, несмотря на свою молодость, был человеком рассудительным, умел находить общий язык с иностранными офицерами и солдатами и «отлично знал военное дело»[331]331
  Видекинд Ю. История шведско-московитской войны XVI в. М.: 2000, с. 53.


[Закрыть].

Судя по сообщениям иностранных источников, едва ли не самую главную роль в освоении русскими ратными людьми премудростей голландской тактики сыграл Христиер Зомме, старый и опытный ветеран войны с Испанией в Нидерландах. В лагере союзной армии под Калязином Зомме наладил интенсивное обучение русских новобранцев по голландским уставам. "У него ни дня не проходило даром": у московитских воинов, – писал Видекинд, – имелось хорошее вооружение, (что довольно странно, поскольку, рассказывая о встрече под Систербеком де ла Гарди с воеводой Ададуровым, тот же Видекинд отмечал, что 300 русских ратников из отряда воеводы хорошего оружия не имели и были больше пригодны "для плуга, чем для боя"). Можно предположить, что новобранцы уже начали получать оружие, изготовленное по иностранному образцу – "нормальное" с точки зрения шведского автора. Однако пока еще необученных и неопытных, он в лагерной обстановке заставлял делать упражнения по бельгийскому способу; учил в походе и в строю соблюдать ряды на установленных равных расстояниях (то есть поддерживать равнение), направлять, как должно, копья (владеть длинной – до 5 м – пикой – целое искусство), наносить удар длинной пики, вибрирующей при движении, для чего требовалось немалое умение, вырабатываемое длительным и тщательным обучением, действовать мечом, стрелять и беречься выстрелов; показывал, как надо подводить орудие и забираться на вал. Понимая, что никакое обучение в лагере не обеспечит бойцу необходимой для успеха в реальном бою уверенности в себе, в собственных силах и в товарищах, Зомме время от времени использовал новобранцев в мелких стычках с неприятелям, стараясь вселить в них эту уверенность: "Вместе с тем он время от времени тревожил соседний вражеский лагерь легкими стычками…"[332]332
  Еще шведский историк О. Далин, указывал, что де ла Гарди в разговорах со Скопиным подчеркивал, «…что надобно войска их обучить, прежде, нежели что-либо с ним предпринять может, и в самом деле употребил к тому Христера Соме» (Цит. по: Бибиков Г.Н. Ук. соч., с. 11–12, 79).


[Закрыть].

Первые же столкновения наемников де ла Гарди с польско-литовскими отрядами и казаками, служившими Лжедмитрию II, показали перспективность заимствования голландской военной системы. Так, 17 июня 1609 г. под Торжком произошло столкновение между отрядом воеводы Скопина-Шуйского, С. Головина и иностранными наемниками под началом Э. Горна с отрядом полковника А. Зборовского. "И Семен (Головин) под Торжком списался с Велгором (Горном), – писал русский летописец, – и приидоша вместе в Торжок, а литовские люди в ту же пору пришли под Торжок. Немцы же пешие поидоша наперед, отыковся копьем, а иные сташа позади их. Литовские же люди наступиша на них тремя ротами, и немецкие люди две роты побиша литовских людей, а третья рота проеха сквозь полков, и конных людей немецких и руских литовские люди потопташа до города; едва, из города вышед, отнята. Немцы же и руские люди, паки исправяся, литовских людей от города отбили и пеших людей отняша". Обращает на себя внимание тот факт, что немецкие пикинеры сумели отразить атаку двух неприятельских хоругвей и продержаться до подхода помощи – русская пехота до того не могла похвалиться такими успехами, если не имела прикрытия в форме пресловутого гуляй-города или природных препятствий перед своим фронтом. Скопин-Шуйский высоко оценивал Зомме именно как воспитателя и создателя нового русского войска, которому московский воевода отводил главную роль в планах освобождения столицы Российского государства от осады (князь прекрасно понимал, что от наемников толк будет только в том случае, если они будут регулярно получать жалование, а именно с этим и возникали постоянные проблемы, почему в конце концов наемники взбунтовались и отказались воевать, отступив за пределы России). Как сообщал Видекинд (а в достоверности его сообщения вряд ли стоит сомневаться), в письме де ла Гарди "Скопин утверждает, что без Христиерна ему едва ли удалось бы удержать в верности и повиновении множество необученных людей, ежедневно стекавшихся к нему из Ярославля, Костромы и Поморья"[333]333
  Видекинд Ю. Ук. соч., с. 52.


[Закрыть]. После нескольких недель обучения Скопин-Шуйский, предполагая, что дальнейшее промедление в лагере под Калязином становится опасным, продолжить обучение ратников, получивших первоначальные навыки владения европейским оружием и тактикой, можно на практике, решил начать активные действия. Перейдя в наступление, он разбил отряды самозванца под Александровой слободой, и, обосновавшись в ней, попытался заставить полковника Я. Сапегу снять осаду с Троице-Сергиева монастыря. Воспользовавшись советами Зомме и де ла Гарди, а также и привычкой русских ратных людей к лопате, кирке и топору, Скопин-Шуйский применил стандартный для голландской военной школы прием – стал теснить неприятеля, используя систему полевых укреплений-острожков, которые располагались на дорогах и перекрывали пути доступа в неприятельский лагерь помощи и припасов.