Текст книги "Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы"

Автор книги: Алексей Шкваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 42 страниц)

От автора

Семисотлетнее противостояние

Самая долгая война России… Начиная с 1142 года – первого летописного упоминания военного столкновения между шведами и русскими, до мира 1809 года, т. е. за 667 лет было 146 лет боевых действий. И это не считая пограничных, локальных конфликтов. Война длиной в семьсот лет…

Стремление России разрешить так называемые "балтийский" и "восточный" вопросы вылилось в бесконечные военные конфликты со своими северными и южными соседями. Однако, в российской историографии "южное" направление всегда довлело над "северным". Нет, конечно, некоторые факты и исторические события никогда не замалчивались, но составляли весьма незначительную часть нашей истории по сравнению с походами времен "Очакова и покорения Крыма".

Каждый школьник знает имя князя Александра Ярославовича вошедшего в историю, как победителя шведов на Неве в 1240 году и крестоносцев на Чудском озере, а его поход 1256–1257 годов против шведов через всю территорию современной Финляндии, до Норвегии и Мурмана, остался в тени, освященный лишь "Историей…" Карамзина. Да многие ли ее читали?

Конечно, известна каждому Северная война России за выход к Балтийскому морю. Поражение русских войск под Нарвой, взятие Шлиссельбурга – Нотебурга, основание новой столицы России – Петербурга, Лесная, Калиш, и конечно, Полтавская Виктория. Это основные вехи нашей истории военных конфликтов между северными соседями. Но всё остальное, весь северный театр военных действий всегда оставался как бы за кадром, в стороне от пытливого взора историков, ввиду "незначительности" и событий, и малом количестве, принимавших в них участие войск. В непролазных чащобах Финляндии, Карелии, Поморья, в непроходимых топях болот, на гранитных утесах и во льдах, военные действия, казалось, проходили тягуче, без громких победных реляций, удачных маневров.

Две войны, 1741–1743 и 1788–1790 гг., вообще оставили очень мало следов в истории, и традиционно считаются незначительными, по сравнению с румянцевскими и суворовскими победами. Война 1808–1809 гг. принесла-таки ощутимые территориальные выгоды и закрепила за Российской Империей все Великое Княжество Финляндское. Поэтому ей уделялось и внимания больше. Тем паче, что имена Багратиона и Барклая де Толли уже сияли на небосводе русской военной славы. Но оставить ее за строкой нашего рассказа было бы несправедливо. Соответственно и ей мы уделим внимание.

Освещая нашу историю, даже в вопросах военных столкновений с северным соседом, историки, как правило, уделяли очень много внимания внутренним событиям, происходившим в России, и лишь мельком упоминали о том, что творилось в Швеции. А ведь она так же, как и Россия пережила не одно "смутное время", и ее история хранит драматические сюжеты достойные пера Шекспира.

Советская историография, выполняя свои функции политической пропаганды, восхваляла военное искусство России всех времен, однако, автор вынужден констатировать, что с завершением "княжеского" периода истории до побед Петра Великого, русская армия практически всегда была бита в чистом поле, (за редким исключением), ибо ни ее организация, ни тактические приемы не соответствовали европейским, как сейчас говорят, стандартам. Все это время преобладало предубеждение, что "немецкая мудрость" не нужна – "не она, а старинные обычаи вместе с молитвами приносят православному воинству победу над иноверцами". Только много ли было этих побед?

Окончательно, сравнивая ход военных реформ, проводившихся в средние века в Швеции и России, можно с уверенностью утверждать о том, что в нашем Отечестве преобразования осуществлялись, но шли намного медленнее, как в тактическом, так и техническом отношениях. Убедиться в этом и создать армию нового типа предстояло Петру Великому, ту, армию, которая превзошла шведскую, бывшую лучшей в Европе.

Вот об этом всем и рассказывает книга. О том, как складывались непростые отношения двух соседних государств, что происходило в Швеции, а что в России, до того, как обнажались мечи или заряжались пушки, как воевали, тайно и явно, как проходили мирные переговоры, как протекала эволюция в организации армий, как происходили военные реформы, менялась тактика и стратегия военного искусства противоборствующих сторон.

Издание включает в себя новейшие исследования российских, шведских и финских историков, отраженные в материалах нескольких международных научных конференций и симпозиумов, состоявшихся совсем недавно.

Не так давно мы отмечали две знаменательные даты, ставшие главными вехами на этом кровавом семисотлетнем пути нашей общей истории. Даты, между которыми ровно сто лет. В 1709 году, на поле Полтавы был надломлен воинственный дух шведского великодержавия, а в 1809 году была поставлена окончательная точка в военном противостоянии двух стран, в которое были втянуты все народы нашего региона. И тем актуальнее эта книга, как напоминание о том, что больше никогда не должно повториться.

Алексей Шкваров, кандидат исторических наук, член Союза писателей РФ

Часть I
КНЯЖЕСКАЯ РУСЬ И СТРАНЫ СКАНДИНАВИИ

Глава 1. СЛАВЯНЕ, ВИКИНГИ И ФИННЫ.ВРАЖДА И ДРУЖБА

В результате мощнейшего передвижения народов Центральной Азии во втором столетии нашей эры финские племена, проживавшие вдоль берегом Волги, были подняты со своих мест и двинулись на север. Корелы ушли на берега Двины, а затем к Онежскому и Ладожскому озерам, и левее к Ботническому заливу и норвежским фиордам. Тавасты (или Емь) и сумь ушли на запад, достигнув Балтийского моря.[1]1
  Во II веке н. э. о финских племенах живущих на реке Висле упоминается у Птолемея и Тацита, где сказано, что народ этот крайне свиреп, беден, живет звероловством и одевается в шкуры убитых ими животных.


[Закрыть] На территории современных Новгородской, Тверской и Ярославской области расселились вепсы, Ростов занимали меря, Муром – мурома и т. д.

Распространение славянских племен вызвало новое движение финнов еще дальше на север, на территорию современной Финляндии, вытесняя более слабые племена лопарей, от которых на финских картах остались лишь кое-где названия Лаппо (lapin).

Начиная с VII века, на прибрежные районы Северной Европы обрушиваются набеги скандинавских воинов, называемых викингами. Народы Скандинавии прошли уникальный исторический путь. Будучи изначально земледельцами, они обрабатывали плодородные участки земли в Дании, Норвегии и Швеции, однако, такой земли было мало – некоторые увлеклись заморской торговлей, которая тогда была неразлучна с грабежом, это объяснялось тем фактором, что скандинавы достигли совершенства в строительстве быстроходных, заостренных с обоих концов кораблей с квадратными парусами. Эти суда идеально подходили для неожиданных вылазок, на борту каждого размещалось по тридцать и более воинов, способных пересечь бушующие моря. Будучи прекрасными мореходами и обладая такими быстроходными кораблями, викинги легко установили свое господство на всем пространстве от Ирландии на западе до Волги на востоке.

Первыми этим набегам подверглись юго-западная Финляндия и балтийское побережье от Вислы до Ботнического залива. Большинство викингов, действовавших в этих краях, родом происходили из Швеции, но в набегах принимали участие выходцы и из Норвегии и из Дании. Жили викинги общинно-племенным строем, порой и вовсе обособленно друг от друга, подчиняясь лишь на период военных походов за добычей под властью одного военного лидера. Из всех скандинавов, пожалуй самыми разобщенными оказались шведы. Причина этого проста – они были заперты с запада и севера своими соседями норвежцами и датчанами, устремившимися в страны Западной и Южной Европы. Шведам ничего не оставалось, как стремиться найти другие пути к обогащению. Не малую роль здесь сыграла и неодинаковая по времени централизация скандинавских государств – в первую очередь Норвегия (около 900 г. – король Харальд I Прекрасноволосый), за ней Дания (около 940 г. – Харальд I Синезубый), Швеция объединилась под властью первого конунга – Олафа Шётконунга (по прозвищу "Сборщик налогов") лишь к 990 году.

Отдельные вожди шведских кланов предприняли несколько походов через земли населенные славянами, и первым на их пути лежал Новгород. Начало таких походов историки относят к середине IX века. Так возник знаменитый путь "из варягов в греки". Викингами же и основан был первый опорный пункт – Альдейгьюборг[2]2
  Aldeigjuborg. Топономическая связь слов «Aldeigja» и «Ладога» очевидна. Хотя существуют и другие теории на этот счет.


[Закрыть] – древнескандинавское обозначение города и крепости Ладога (Старая Ладога). Путь этот начинался на северном берегу Финского залива, далее по Вуоксе выходил в Ладогу и реке Волхов на юг или восток – можно было достичь по Волге или Днепру богатых рынков Булгара и Константинополя. Позднее путь несколько видоизменился и проходил по Финскому заливу до устья Невы, затем в Ладогу и возвращался к старому маршруту. Однако, Ладогу, лежавшую в самом начале пути викинги освоили еще во второй половине VI века, первое каменно-земляное городище археологи относят к 753 году. Ее первое упоминание в скандинавских сагах относят к 862 году[3]3
  В саге об Олафе Трюггвесоне (XI век) – Джаксон Т.Н. Памятники средневековой культуры: открытия и версии. СПб.; 1994, с. 77–79.


[Закрыть]. Здесь же в 922 году умер и был похоронен Вещий Олег.

Появление викингов среди славян не означало коренного изменения всего уклада жизни последних, напротив, захватив власть, викинги, или варяги, как их называли славяне, полностью слились с местной знатью, восприняли славянскую культуру, традиции и даже богов. Полулегендарный Рюрик утвердился в Новгороде с 862 года, а несколько лет спустя власть викингов распространялась уже до Киева (около 865 г.), образовав к 880 году целую шведско-русскую империю от Финского залива до Карпат и северных районов современной Украины, и позабыв о своей далекой родине, тем более, что ее раздирала межклановая междоусобица.

С началом Руси и усилением Новгорода, не без помощи шведских викингов-варягов, влияние на Финляндию и в первую очередь на Корелию приобретает более определенную форму. Новгородцы основывают Устюг, Вятку, подчиняют себе корел на севере и востоке, начинают распространять свое влияние и на запад от Ладожского озера, по южному берегу Финского залива.

Русь быстро росла и укрепляла свои связи брачными союзами. Однако союзы заключались с Норвегией, которая считалась самым мощным северным соседом, нежели разобщенные шведы. Уже сын Владимира Святого, Ярослав Мудрый, был женат на дочери норвежского короля Олафа I Трюггвесона, Ингегерде (в крещении Анне)[4]4
  А. Широкорад в своей книге «Северные войны России» (М.: АСТ, 2001. С. 25) утверждает, что ее звали Ирина, но Карамзин говорит об Анне. «История Государства российского» Т. II, гл. II, с. 162.


[Закрыть] и приходился свояком будущему королю Олафу II.

Между Новгородом и норвежским королевством лежали территории, населенные финскими племенами. Отношения с Норвегией были самые дружественные[5]5
  Правда, в 997 году один из мятежных норвежских ярлов, противник Олафа Трюггвесона, сжег и разрушил крепость на Ладоге.


[Закрыть]. Юношеские годы будущий король Олаф Трюггвесон провел в Новгороде[6]6
  978–983 гг. Король Норвегии с 995 года, возможно при помощи Руси. (Карамзин. Т. I, гл. IX, с. 137). Погиб в сражении с датчанами и шведами в 1000 году.


[Закрыть], а Ярослав Мудрый дружил с королем Олафом II и со следующим королем Гаральдом II, за которого выдал свою дочь Елизавету[7]7
  Бутков. Три древних договора // Журнал Министерства Внутренних Дел, 1837, ч. 23, с. 336.


[Закрыть]. Изгнанный из страны Олаф II Харальдсон, прозванный Святым, за распространение христианства, нашел приют на Руси[8]8
  В 1028–1030 гг. Короля Олафа II Харальдсона (прав. 1015–1028 в Норвегии, а с 1024 и в Швеции), упрекали в том, что он потерял завоевания короля Эрика в Финляндии и Корелии. – Соловьев. История России, т. I, с. 198. Видимо имеется в виду Эйрик I по прозвищу «Кровавая секира».


[Закрыть]. В 1030 году он сделал попытку вернуться на родину и вернуть себе престол, но был убит в сражении при Стикльстаде 31 августа 1030 года. В том же сражении принимал участие и другой, будущий король, пятнадцатилетний Гаральд. После поражения и смерти Олафа Святого, Гаральд бежал на Русь, где служил в дружине у Ярослава Мудрого, потом подался в Константинополь, где вступил в варяжскую гвардию (1030–1042 гг.). Воевал в Африке и на Сицилии, ездил в Иерусалим поклониться святым местам. Прозвание Хардрад (Грозный) он получил из-за своих выдающихся бойцовских качеств. На его боевом штандарте значилось: «Разоритель». Вернувшись из своих странствий, Гаральд разделил норвежский престол с Магнусом I, сыном погибшего Олафа Святого, а после его смерти стал единоличным правителем Норвегии и получил в жены дочь Ярослава Мудрого[9]9
  Погиб 25 сентября 1066 года при Стамфордбридже, пытаясь завоевать Англию, в сражении против Гарольда Саксонца, за три дня до начала высадки Вильгельма Норманнского. Эта кровопролитная битва серьезно ослабила англо-саксов в решающем сражении при Гастингсе, что явилось отправной точкой целого ряда событий, приведших к созданию в будущем новой огромной империи – Британской.


[Закрыть]. На Руси провел часть молодости и будущий шведский король Стенкиль[10]10
  Стенкиль царствовал 1060–1066, наследников у него не было, что привело к очередной гражданской войне в Швеции, продолжавшейся до 1134 года. Никаким основателем династии Стенкиль не был, как утверждает А. Широкорад в книге «Северные войны России», М.: АСТ, 2001, с. 33.


[Закрыть], тоже приходившийся дальним родственником жене Ярослава Мудрого. Сообщения с Норвегией помимо кружного пути морем, шли по двум направлениям: одно от Ладожского озера, через город Корела, к северной части Ботнического залива, а другое, от той же Корелы – через центральную Финляндию. К этому же периоду относится и первый из договоров между Норвегией и Русью, датируемый историками весьма приблизительно: от 885 до 1030 года. В русском варианте этот договор не существует, а имеется лишь в Швеции и написан рунными буквами[11]11
  Бутков. Там же. С. 334.


[Закрыть].

Совсем уж безоблачными эти отношения назвать сложно. Скандинавские войны, как между кланами, включая и вражду между родственниками за власть, так между государствами, откликались и на Руси. Так в 997 году норвежский ярл Эйрик[12]12
  Его еще называют Эйрик сын Хотона Хардрада, т. е. «Грозного», но Хотон II имел прозвище «Великий».


[Закрыть], сын Хокона II, убитого собственными последователями после захвата власти старым другом новгородцев Олафом Трюггвесоном, в отместку совершил набег на Русь, разрушил город Ладогу, на обратном пути захватил три шведских судна, возможно шедшие в Новгород на помощь, и ушел в Данию. Здесь он объединился с войсками Свена I Датского и Олафа Шётконунга Шведского, которым удалось разгромить в 1000 году норвежцев в морской битве при Свольвере (или Свульвере, Лофонтенские острова)[13]13
  Карамзин говорит о том, что «Храбрый Норвежский Принц четыре года воевал с Владимиром и лишь уступив превосходству сил его, вышел из России». – Т. I, гл. IX. С. 139.


[Закрыть].

С другой стороны варяжские дружины приняли весьма значимое, если не сказать решающее участие и во всех междоусобицах русских князей. Но нас интересуют лишь внешние конфликты, хотя несправедливо было бы не упомянуть о роли скандинавских воинов во внутренних делах Руси.

Вслед за корельскими землями, еще в X веке южные берега Финского залива были также подчинены Новгороду, а в 1030 году Ярославом положено основание городу Юрьеву (Дерпту – Тарту). За Корелой испытало силу Новгорода и соседнее племя Емь, располагавшееся в глубине Финляндии. Первое упоминание встречается в Собрании Русских Летописей о походе 1042 года ("в лето 6550 иде Володимир, сын Ярослав, на Ямь и победи я"). Поход, судя по летописи был очень тяжелый, несмотря на одержанную победу, "но в сей земле, бесплодной и каменистой, воины его оставили всех коней своих, бывших там жертвою мора"[14]14
  Карамзин, История Государства Российского, т. II, гл. II, с. 163.


[Закрыть]. Племена финнов, обложенные данью, периодически восставали против этого, потому предпринимались неоднократные походы для их усмирения, а заодно и распространения дальше власти Новгорода, как на север, так и на запад, что по одному, что по другому берегу Финского залива. В летописях упоминаются походы 1078 года опять на Емь, 1105 года на Ладогу, 1111 – на территорию современной Эстонии, в 1113 и 1116 годах вновь на территорию финских племен в Эстонии. Часто в летописях случается путаница, поскольку смешивали и Емь и Корел[15]15
  Мы будем применять старое написание слов «Корелия» и «корелы», вместо «Карелия» и «карелы».


[Закрыть] и Чудь. В 1114 году посадником Павлом новгородская крепость Ладога восстанавливается, обноситься каменными стенами и становиться главным форпостом на этом направлении.

В отместку финские племена нападали на новгородцев, грабили южное побережье Ладожского озера и Невы. В 1130 году Всеволод сын Владимира Мономаха ходил на чудь в районе Юрьева и разбил их, а в 1132 году потерпел поражение и Юрьев был взят чудью, правда, в 1134 отвоеван назад.

В целом, "языческий" период общей истории всех стран балтийского региона, точнее, взаимоотношения Швеции, Норвегии и Дании, с одной стороны, и Северной Русью, с другой, можно назвать относительно мирным. Скандинавы были заняты походами в более богатые страны Европы, а Новгород занимался колонизацией близлежащих финно-угорских племен. Да и пантеон языческих богов, сами обряды, были практически одинаковы.

Христианизация всех четырех государств шла очень медленно. На Руси мы ведем отсчет с 988 года, в Дании с 960 года, в Норвегии с 995 года, в Швеции можно говорить где-то о 1024 годе, когда королем объединенных Швеции и Норвегии Олафом II был сделан решительный шаг в католизации страны, за что он и был канонизирован Римом. Окончательное разделение самой христианской церкви на западную и восточную произошло лишь в 1054 году, поэтому говорить о военно-религиозных распрях явно преждевременно.

В качестве единственного документа той эпохи приведем договор, из известного исследования проф. К. Ордина "Покорение Финляндии", который, к сожалению, может датироваться очень широко – от 885 до 1030 гг.:

О древнейших границах между Россией и Норвегией.

"Сии суть пустынные Мархии между владениями короля Норвегии и государя Руссов, как старые люди предали и утверждают поднесь все лесные обитатели и Финны. Государь Руссов собирает дань по морскому берегу даже до Люнкастуфута, от всех горных жителей между рекой и Лигкяром и большим селом Мояйякилля; Королю же Норвегии принадлежит дань от восточных жителей до Дриадимов и по внутренности Сантвика, даже до Вилляа, где обитают частью Карелы или приморские Финны, живущие в восточной Мархии, платят в дань не больше, как по пяти беличьих мехов с одного лука. Потом. Когда после будут иметь съезды, хотят чтоб на последующих съездах были проведены рубежи".

Документ приведен по Журналу Министерства внутренних Дел, 1837 г., ч. 23, стр. 334 из опубликованной в книге Эрика Юлия Бьернера "Cogitationes criticophilologicae de orthographia lingvae Sveo-Gothicae, tam runica, quam vulgari, a corrupto medii aevo stylo vindicanda" (Стокгольм, 1740) грамоты, написанной рунными буквами.

Необходимо дать следующие пояснения по географическим названиям:

Основная граница проходила по берегам Люнкастуфута, что соответствует современному Люргенфиорду, т. е. была ограничена 20 и 21 меридианами. Относительно эпохи, когда был составлен сей документ, профессор К. Ордин приводит две версии: или, первое, он был составлен во времена Гарольда Гальфагара (885–933) и приботнические земли составляли особое княжество, ибо в грамоте нет ни Гардарика, ни Холмгорода, ни Острогорода, имен, которыми скандинавы обычно называли Северную Русь; или, второе, он был естественным продолжением дружественных отношений русских князей с норвежскими королями: Владимира Святого с Олафом Трюгвессоном, царствовавшим в 995–1000, а также Ярослава Мудрого со свояком Олафом II (1019–1030) и с зятем Гарольдом II[16]16
  Ордин К. Покорение Финляндии. СПб; 1889; Т. I. Прил.1. С. 2.


[Закрыть].

Как мы видим из договора, что все взаимоотношения Северной Руси на официальном уровне строились лишь с Норвегией.

Заранее следует оговорить то, что мы будем применять наименование "договор" ко всем международно-правовым документам, подписанным противоборствующими сторонами, однако, подобного юридического термина до XVI в. не существовало. Подписанные документы назывались по-разному: "грамота", "трактат", "мир", "перемирие".

Стороны в первую очередь интересовало содержание, а не наименование документа. Само понятие "договор" означало "предварительное обсуждение условий" чего-либо.

Глава 2. ШВЕЦИЯ И РУСЬ. ПЕРВЫЕ СТОЛКНОВЕНИЯ

Все предшествующие времена отношения Руси со скандинавскими соседями – Норвегией, Швецией и Данией были относительно спокойными. Три скандинавских страны долгое время находились в состоянии постоянной вражды между собой. Это объясняется и крайней слабостью королевской власти, частыми сменами властителей по причине их гибели на поле брани или отъезда в завоеванные европейские области, возникающими после распрями между многочисленными родственниками-претендентами на освободившийся престол, и крайне замедленным, по сравнению с остальной Европой, развитием феодализма из-за отсутствия удобных для обработки земель. Однако замедленность процесса феодализации не исключала имущественного и социального расслоения среди землевладельцев. Специфическим скандинавским явлением стал работник (хусмен), наделенный клочком земли или усадьбой, в собственности или в найме. Швеция, отделенная от стран Западной Европы прежде всего Данией, владевшей южной частью скандинавского полуострова, ищет расширения своих границ на Востоке, в Финляндии, что не могло не привести к столкновению с Новгородом, давно установившим разделение в этой области сфер влияния с Норвегией. О Швеции, как-то никто и не задумывался.

Летопись сообщает о том, как в 1142 году новгородцы совместно с псковичами и корелами отражали нападение финских племен на Ладоге. В том же году, пишет Карамзин, новгородцы "мужественно отразили флот короля шведского, выехавшего на разбой с шестьюдесятью ладьями и с епископом"[17]17
  Карамзин. Т. II; гл. X, С. 249


[Закрыть]. В следующем, 1143 году, на емь ходили корелы.

Пожалуй, это первое в русской истории упоминание о военном столкновении шведов и русских. До сего времени Русь имела на севере дело лишь с окружавшими ее племенами. С XII века в борьбу включается и Швеция, поставившая уже ногу на западных берегах Финляндии. Кроме обычной жажды добычи, начинается и насильственное крещение шведами финских племен.

Безусловно, новгородцы не занимались насильственным приведением языческих племен к христианству, как это делали католики-шведы, крестившие финнов огнем и мечом. Но власть высшая, княжеская, относилась к этому весьма усердно. Строились монастыри, только в Новгородской епархии их к XII веку насчитывалось двадцать. Естественно, что монастыри Северо-Западной Руси, в первую очередь Соловецкий и Валаамский, распространяли христианство среди местных жителей – корел. Финский историк Коскинен удостоверяет, что в Корелии было столько же православных монастырей[18]18
  Я думаю, что имеется в виду все-таки церквей. – прим. автора.


[Закрыть], сколько католических в остальной, значительно большей части Финляндии. Русские летописи говорят о том, что в 1227 году корелы приняли православие от русских священников – «крести множество Корел, мало не все люди»[19]19
  П.С.Р.Л., т. I, с. 191


[Закрыть].

Упомянув о ненасильственной христианизации язычников, необходимо сослаться на тот источник, который позволит избежать обвинения в пристрастном подходе к освещению этого вопроса. В отличие от западноевропейских государств, требовавших от покорённых племён поголовного крещения в католическую веру, особых податей для католической церкви, передачи церкви земельных угодий, вводивших свою администрацию, воздвигавших города и рыцарские замки и стремившихся к превращению местного населения в крепостных крестьян, власть Новгорода была весьма необременительной. Новгородцы сохраняли на подчинённой территории традиционный уклад жизни, местную племенную администрацию, ограничиваясь лишь сбором небольшой дани. (Например: 5 беличьих шкурок с одного лука.) В составленной в 1220-х годах Генрихом Латвийским "Хронике Ливонии" прямо говорится об этой особенности новгородской политики: "Есть обычай у королей русских, покорив какой-либо народ, заботиться не об обращении его в христианскую веру, а о сборе дани и денег"[20]20
  «Est enim consuetudo regum Ruthenorum, ut quamcunque gentem expugnaverint, non fidei christiane subicere, sed ad solvendum sibi tributum et pecuniam subiugare» – Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Л., 1938. С. 341. Перевод приведён по: Шаскольский И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XII вв. Л., 1978. С. 16.


[Закрыть].

Распространение христианства в самой Швеции началось еще в 829 году, однако, прошло около двух столетий, пока король Эрик II Эйриксон не привел окончательно всех жителей страны в лоно католической церкви[21]21
  В 829 году появились первые проповедники, но действительно первый и решительный шаг сделал в 1024 году король Норвегии и Швеции Олаф II Святой, а к 1156 году Эйрик II лишь смог завершить.


[Закрыть]. Это случилось после 1156 года. Рим не остался в долгу, и Эрик был причислен к лику святых. Католическая церковь активно начинает расширение зоны своего влияния, хотя до прямого противостояния со схизматиками[22]22
  Уклонившимися от истинной веры.


[Закрыть], т. е. православными христианами греческого восточного вероисповедания пока речи не шло. Целью первых крестовых походов, по крайне мере, открыто объявленной, было освобождение от мусульман Святой Земли и Иерусалима. Об этом отчаянно просили западноевропейских монархов и римских пап византийские базилевсы, тщетно сопротивлявшиеся экспансии турок-сельджуков. Урбан II на Клермонтском соборе 1095 года произнес зажигательную речь, призывая к действию, завершая ее словами: «Такова воля Божья!» – слова ставшие девизом крестоносцев. Но кроме, главной цели первых крестовых походов была и другая, не менее важная для римско-католической церкви – это стремление подчинить себе восточную церковь, поставить власть Рима превыше любой иной светской или духовной власти. Удачными походами католическая церковь рассчитывала также увеличить количество епархий – территорий, обязанных уплачивать ей десятину и повысить таким образом свои доходы. Впрочем, следует отметить, что термином «крестовый поход» называлась любая военная экспедиция против нехристиан – язычников, мусульман или еретиков.

Швеции, отставшей в своей христианизации от остальных европейских государств, необходимо было наверстывать упущенное, поэтому Рим требовал от нее в первую очередь расширения территорий за счет язычников и обращение их в христианство. Использовать силу викингов в походах на Восток было не целесообразно из-за дальности расстояния, поэтому Святой Престол предложил шведскому королю Эрику II обратить свой праведный гнев против язычников-финнов. В 1153 году Швецию посетил папский легат кардинал Николо Брекспир, в следующем 1154 году избранный папой под именем Адриана IV[23]23
  Eino Jutikkalo, Kauko Pirinen. A history of Finland. Helsinki. 2003. S. 43.


[Закрыть]. И уже через три года, в 1157 году шведы предпринимают первый крестовый поход в Финляндию. Высадившись в устье реки Аура, крестоносцы встретили сопротивление, но быстро опрокинули финнов, пройдясь по их деревням огнем и мечом. Шведы учредили свою колонию, назвав ее Нюландией (Nyland), с центром в городе Або (Турку). Крещение финнов при ключе Купитца (Kupitsa) положило начало католизации страны. Оставленный для распространения христианства английский епископ Генрих активно занялся этим, но в следующем году, уже 20 января, был зарублен финским крестьянином по имени Лалли. Причины убийства достаточно прозаичны. Епископ Генрих самовольно взял с крестьянского хутора продовольствие и фураж[24]24
  Eino Jutikkalo, Kauko Pirinen. A history of Finland. Helsinki. 2003. S. 45.


[Закрыть]. Вообще, финны отчаянно сопротивлялись христианству, насаждаемому столь грубо и насильно. Подчиняясь в том случае, когда в качестве аргумента рядом с крестом был меч, они моментально отрекались от новой веры, как только шведское войско удалялось прочь с берегов Финляндии и выгоняли своих проповедников. Об этом говорилось в булле папы Александра II к архиепископу Упсальскому Стефану от 9-го сентября 1171 года. Точно также тавасты (емь) поступали, когда требовалась помощь Швеции в противостоянии корелам, за которыми стоял Новгород, а значит Русь. Теперь столкновения участились.

В 1149 году новгородцы "положили на месте 1000 финляндцев", хотевших ограбить Водскую пятину.

В 1164 году шведы и финны на 55 судах поднялись по Неве в Ладогу, подошли к устью Волхова, но были отбиты. Шведы отошли в сторону и встали лагерем у реки Вороновки. Посадник Нежата, оборонявшийся в крепости, подождал подхода главных сил с князем Святославом Ростиславовичем, вместе они напали на шведов, разбили и взяли множество пленных. Из 55 судов спаслись лишь 12[25]25
  Карамзин, т. II. гл. XVI., с. 304.


[Закрыть]. В том же году, в память о столь значимой победе, на берегу Волхова в Ладожской крепости была заложена церковь Св. Георгия Победоносца с изумительной фреской «Чудо Георгия о змие». Ее вы можете видеть и сегодня.

В 1178 году корелы вторглись к финнам, вероятно в Нюландию, захватили шведского епископа Родульфа, увели к себе и казнили.

В 1186 году против еми значительными силами поход предприняли новгородцы, стремясь ограничить распространение шведского влияния в Финляндии.

Но самый сокрушительный удар ожидал шведов в следующем, 1187 году. На этот раз он был направлен против важнейшего из тогдашних шведских городов – Сигтуны. Благодаря выгодному расположению на берегу озера Меларен, связанного проливом с Балтийским морем, Сигтуна являлась крупнейшим торговым центром страны. С начала XI века, когда шведские короли приступили к насаждению среди своих подданных христианства, город становится и политическим центром Швеции. Вплоть до начала XII века в нём находилась резиденция епископа. Но и в дальнейшем Сигтуна оставалась крупнейшим городом и политическим центром Швеции[26]26
  Шаскольский И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XII вв. Л., 1978. С. 75–77.


[Закрыть].

Отправившемуся в морской поход на Сигтуну русско-карельскому войску пришлось преодолеть немало трудностей. Город располагался далеко в глубине озера Меларен, в 60 км от Балтийского моря. Само озеро покрыто множеством островов с неширокими извилистыми проливами. Чтобы добраться до Сигтуны, надо было хорошо знать путь по шхерам с их мелководьем и извилистым фарватером. Город защищали как искусственные укрепления, так и сама природа. С севера к Сигтуне примыкало непроходимое болото, с востока сухопутные подступы прикрывали два укреплённых замка, к югу лежала гавань, запиравшаяся большой цепью, прикреплённой к двум утесам. С суши город окружала стена. В довершение всего, водный путь к Сигтуне охранял находившийся в 20 км от города на берегу озера Меларен мощный каменный замок Альмарстек, служивший резиденцией главы шведской церкви архиепископа Упсальского[27]27
  Шаскольский И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XII вв. Л., 1978. С. 78.


[Закрыть].

Таким образом, взятие шведской столицы представляло собой труднейшую задачу. Следовало быстро и по возможности незаметно провести по извилистому шхерному фарватеру значительное войско, затем молниеносно развернуть его перед городом и, наконец, преодолеть мощные укрепления. Тем не менее, эта задача была блестяще решена. Проводники для прохода через озёрные шхеры нашлись довольно легко. Невзирая на политические осложнения, в предшествующие десятилетия новгородские купцы не прекращали вести оживлённую торговлю со Швецией. Более того, в Сигтуне даже существовал русский торговый двор. В результате шведская столица была захвачена и сожжена. Попутно пал и замок Альмарстек, где был убит шведский архиепископ Иона. Сигтуну разрушили настолько основательно, что этот город уже больше не поднялся. Вместо него шведы выстроили свою нынешнюю столицу Стокгольм.

Экспедиция новгородцев и корел против шведской столицы до сих пор вызывает споры среди историков. Дело в том, что о ней нет упоминания в новгородских летописях. Война войной, а точнее, ответ ударом на удар, но прерывать торговые связи со Швецией Новгород не собирался. Из-за этого появляются различные версии происшедшего. Некоторые полагают, что сей рейд совершен не новгородцами, а скажем эстами, впоследствии перепродавшими добычу, или даже ограбленными подлыми новгородцами[28]28
  Бушков А.А. Россия которой не было: загадки, версии, гипотезы. М. – СПб. – Красноярск. 1997. С. 23.


[Закрыть].

Но шведы-то прекрасно знали, кто именно разрушил их столицу. Сразу же после похода на острове Готланд и в других шведских материковых городах бросили в тюрьму находившихся там новгородских купцов. В ответ новгородцы прервали торговые сношения с Готландом. Русским купцам, ведшим заморскую торговлю, было запрещено отправляться за море. Разрыв торговых отношений продолжался вплоть до 1201 года, после чего был заключён новый договор на новгородских условиях.

Еще одно подтверждение похода мы найдем в составленной в начале XIV века рифмованной "Хронике Эрика" насчёт взятия Сигтуны говорится следующее: "Швеция имела много бед от карел и много несчастий.

Они плыли от моря и вверх в Мелар,

И в штиль, и в непогоду, и в бурю,

Тайно проплывая внутрь шведских шхер,

И очень часто совершали здесь грабежи.

Однажды, у них появилось такое желание,

Что они сожгли Сигтуну,

И жгли всё настолько до основания,

Что этот город уже не поднялся.

Ион архиепископ был там убит,

Этому многие язычники радовались,

Что христианам пришлось так плохо,

Это радовало землю карел и руссов"[29]29
  Шаскольский И.П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XII вв. Л., 1978. С. 82.


[Закрыть].

Иногда, в качестве вещественного доказательства этого похода приводят врата с бронзовыми барельефами, украшающие и ныне Софийский собор в Новгороде. Однако, рядом историков это аргументировано опровергается[30]30
  Наиболее вероятной является «Магдебургская» версия происхождения ворот. Также их называют еще «Сигтунскими», «Корсуньскими» и «Плоцкими». По иронии судьбы, легенда о «Сигтунских вратах» имела шведское происхождение, что устраивало и русских, т. к. «подтверждала» факт похода новгородцев на шведскую столицу. Подробнее см.: Великий Новгород. Энциклопедический словарь. СПб. 2007. С. 263, 281–282.


[Закрыть].