Текст книги "Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы"

Автор книги: Алексей Шкваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 42 страниц)

Четыре драгунских полка, входившие в корпус Апраксина, постоянно кружили в окрестностях Выборга и препятствовали, какому-либо сообщению крепости с внешним миром.

С вскрытием льда на Финском заливе, Петр усилил осаждавщих артиллерией. Появившийся на горизонте шведский флот заставил русские корабли отойти от Выборга к Кронштадту, но при этом Петр приказал затопить в фарватере Тронгзундского пролива несколько транспортных судов, тем самым не позволяя шведскому флоту оказать реальную помощь осажденной крепости. Пройти шхерами к Выборгу шведы не могли – мешала большая осадка их кораблей. Единственное, что они могли сделать и сделали – это заблокировать русский корпус с моря.

Тем временем осада продолжалась, и Апраксину удалось разрушить часть крепостной стены (около 200 метров) между десятым и одиннадцатым бастионами.

Комендант крепости полковник Магнус Шернстроле (Стернстраль) выслал двух парламентеров с предложением начать переговоры об условиях сдачи Выборга. 12 июня соглашение было подписано, и на следующий день в крепость вошел Преображенский полк во главе с самим Петром.

К моменту сдачи крепости ее гарнизон состоял из 3380 человек, потеряв за время осады около 2–2,5 тысяч. По условиям капитуляции гарнизон должны были с оружием, кроме артиллерии, остававшейся в крепости, отпустить в Швецию. Однако, этого не случилось. Вместо Швеции гарнизон ждал плен. Петр, вдруг, вспомнил, как поступили шведы в феврале 1706 года после разгрома корпуса саксонцев и русских под Фрауштадтом (ныне Вшов, 90 км от Вроцлава). Тогда все русские, попавшие в плен к шведам, были казнены. И действия шведского фельдмаршала К.Г. Реншельда, отдавшего этот приказ, были одобрены Карлом XII. Что сейчас напомнило русскому царю об этом злодеянии неизвестно, ведь сам Реншельд был взят в плен под Полтавой, и Петр тогда мог выместить свой гнев на непосредственном виновнике, однако усадил его со всеми знатными пленными шведами за общий стол, и поднимал заздравную чашу в их честь.

Поэтому из шведского гарнизона Выборга отпустили только раненых и больных офицеров и рядовых с женами, детьми и имуществом, а также семьи умерших. Прочие остались в плену. 400 шведов выразили согласие поступить на русскую службу, остальных, за исключением офицеров, переправленных в Новгород, отвели как рабочую силу на остров Котлин[554]554
  Андреева Е.А. Судьба шведских гарнизонов Ингерманландии и Карелии в 1702–1710 гг. С. 278.


[Закрыть].

Сразу после Выборга отправляется отряд во главе с генерал-майором Брюсом с двумя пехотными полками, а также Нарвским и Луцким драгунскими, к Кексгольму, второй крепости шведов на севере Карельского перешейка. После непродолжительной осады крепость сдалась, гарнизон был отпущен. В качестве трофеев достались пушки и знамена.

Губернатор Выборгской губернии и командующий армией в Финляндии генерал Либекер во время окружения Выборга и Кексгольма не осмелился предпринять что-либо, так и оставшись стоять у реки Кюмень[555]555
  Многими историками отмечается полная неспособность Либекера командовать войсками. – См. например: Антти Куяла. Финляндия в Северной войне 1700–1714 гг.: Экономические и социальные предпосылки войны и завоевание Финляндии. Финские исторические труды, касающиеся Северной войны / Россия и Финляндия. Проблемы взаимоотношений / Материалы российско-финляндских симпозиумов историков. М.: 2006. С. 122.


[Закрыть].

1711 и последующий 1712 год особыми боевыми действиями на финском театре не отличались. Сначала царь Петр увяз в Прутском походе с турками, и еле выскочил из мешка, подписав Прутский мир, а затем его увлекли боевые действия в Померании.

Глава 14. ПОМЕРАНСКИЙ ПОХОД

К началу 1711 года в Польше оставался корпус бригадира Яковлева из 4-х пехотных и 2-х драгунских полков. Петр I передал его в подчинение Августу II, войска которого отступали теснимые шведским корпусом генерала Крассоу. В феврале Яковлев получил приказ идти в Померанию и действовать совокупно с саксонцами. В виду того, что саксонские войска состояли преимущественно из конницы, Петр писал своему министру при польском дворе князю Долгорукову[556]556
  Долгоруков Григорий Федорович (1657–1723), князь, действительный тайный советник и кавалер ордена Св. Андрея Первозванного. Долгое время был посланником при дворе Августа II, известен активными действиями в защиту православного населения Польше от притеснений со стороны римско-католической церкви.


[Закрыть]: «И понеже в корпусе бригадира Яковлева все полки пехотные, кроме двух драгунских, а саксонские будут конные, то не безопасно, дабы в случае баталии наша пехота не была оставлена». Исходя из этого, все пехотные полки от Яковлева были заменены на драгунские, а Долгорукому даны разъяснения для Августа II, «что сие для того учинить велено, понеже ныне против турок потребна наипаче пехота, а против шведов драгуны способнее, особливо для неблизкого марша в Померанию, и могут те драгуны в случае биться и пешие, ибо они все пехотному строю обучены».

Таким образом, шесть драгунских полков – Астраханский, Ингерманландский, Архангельский, Ростовский, Устюжный и Ярославский, в конце мая выступили из Польши в Померанию.

Корпус Яковлева должен был находиться в полном ведении посла Долгорукова, что следует из указа Петра Сенату от 29 мая 1711 года: "Понеже отправлен от нас корпус в шести полках драгунских в случение с саксонскими войсками против шведов, которые в Померании и вручен оный корпус послу нашему князю Долгорукому, пребывающему при дворе королевского величества польского – и когда он на те полки будет от вас требовать на обыкновенное их жалование денег, также мундиру и прочего, то по письмам его исправляйте, понеже сей деташемент зело далеко от главной армии будет и для того особливый комиссар нужен".

Для общего похода в Померанию союзниками было собрано: саксонская армия насчитывала 13 драгунских и рейтарских полков, датская – 20 полков пехоты и кавалерии. За короткое время подготовки к выступлению русскими было проведено два смотра со стрельбами – 23 июня и 13 августа[557]557
  В среднем, каждый из драгун сделал по два-три выстрела в мишень. См. Историю лейб-гвардии кирасирского Его Величества полка. С. 100–101.


[Закрыть].

Шведы, узнав о начале движения союзной армии, отступили к побережью Балтийского моря, и, переправив всю кавалерию на остров Рюген, заняли пехотой (около 14 000 человек) города Штеттин, Виннар и Штральзунд.

Союзники обложили Штральзунд, попытка взять крепость с ходу провалилась, началась его долгая и неспешная осада, затянувшаяся до зимы. Ввиду отсутствия пехоты, драгунам было приказано спешиться и трудиться над возведением осадных укреплений. Лошадей приказали отправить всех в Польшу. В результате Долгорукий доносил Петру: "Которые ныне драгунские 6 полков в Померании… в тех полках драгуны мундиром так поизносились и ободрались, что едва мочно им в чем выйти, а наипаче же что приходить время зимнее и без одежды могут от стужи позябнуть". Надо отдать должное, что меры приняты были. Кроме того, Петр усилил Померанский корпус отправив подкрепление с генералом Боуром – драгунские полки – Киевский, Троицкий, Невский, Новотроицкий и Ямбургский, пехотные – Владимирский, Суздальский, Ярославский, Пермский и Каргопольский. Теперь русский корпус должен был составлять около 11 тысяч кавалерии и 6 тысяч пехоты, в действительности полки имели общий некомплект до 2000 человек. Бригадира Яковлева сменил генерал Пфлуг.

Топтание под Штральзундом вылилось в сплошные разногласия между союзниками. Петр настаивал на скорейшем взятии крепости и отправил еще 13 пехотных полков князя Репнина и лейб-регимент. Общее руководство войсками возлагалось на князя А.Д. Меньшикова, который выехал из Петербурга в начале марта 1712 года. Общая численность союзный войск достигала 84,5 тысяч человек (из которых 10 000 саксонцев и 27 000 датчан)[558]558
  Мышлаевский. Война в Финляндии 1712–1714. С. 34.


[Закрыть].

Неожиданно активизировался сидящий в Бендерах Карл XII. С помощью Равского старосты пана Грудзинского, ярого противника Августа II, ему удалось собрать отряд из 110 драгун, 3000 украинских казаков и 2000 поляков и двинуть их в Польшу, откуда русские ушли в Померанию. По пути к Грудзинскому присоединилось значительное число поляков, недовольных Августом, так что прибыв к Калишу, Грудзинский имел уже около 15 000 человек.

Узнав о выступлении в Польше, Меньшиков тотчас же отправляет против Грудзинского 10 драгунских и два гвардейских полка – преображенцев и семеновцев, которых также посадили на коней. В конце июня 1712 года поляки были разгромлены на реке Варта близ города Загорова. Поражение было полное, самому Грудзинскому удалось с несколькими сотнями уйти в Силезию. Разгромив поляков, драгуны и гвардия вернулись опять в Померанию, где ожидали прибытия самого Петра.

Однако, преодолеть разногласия между союзниками не удалось и царю. В сентябре, шведский генерал Стенбок беспрепятственно перебросил дополнительные войска из Швеции сперва на остров Рюген, а после и к Штральзунду, что грозило снятием осады крепости. Датчане и вовсе вели себя странно. Их флот совершенно безучастно наблюдал за перемещениями шведом.

"Наши дела здесь за многоначальством не зело успевают; датский флот не так действует против шведов, как про него сказывали, ибо ныне транспорт пропустили в 10 тысяч". – писал царь Апраксину.

Однако, Стенбоку не удалось преодолеть оградительные линии осаждавших, поэтому он изменил направление и решил обойти союзные армии близ Дамгартена. Саксонцы и датчане, занимавшие Росток, были оттеснены шведами.

Отделившаяся от союзников датская армия была разгромлена шведами под Гадебушем, ее остатки вернулись в общий лагерь.

Терпение Петра лопнуло, и он единолично составил план действий на новый 1713 год. Все союзное войско выдвигалось одновременно тремя колоннами: первая (правая) состоящая из датской (генерал-лейтенант фон Девиц) и русской (генерал-лейтенант Пфлуг) кавалерии, датчане в авангарде, русские за ними; вторая (или средняя) колонна, состоящая из пехоты – в авангарде 4 батальона саксонцев, за ними дивизия Долгорукова, за ней артиллерия, за ней дивизия Репнина, командует колонной Меньшиков; третья (левая) колонна состоящая из саксонской кавалерии (12 полков) и русских драгунских полков генерала Боура.

Все было расписано по дням и пунктам назначения: "во второй день, колонна в правой стороне при Васкове, колонна инфантерии при Гондобове, колонна кавалерии на левой стороне при Баузине; в третий день – колонна кавалерии в правой стороне при Шаделанде, колонна инфантерии при Никеле, а колонна кавалерии в левой стороне при Границине" и т. д.

Движение союзных армий в Голштинию заставило Стенбока отступить к Теннингену. Его армия расположилась на квартирах в Эйдерштете и Фридрихштадте.

24 января 1713 года 3000 русских драгун генерала Пфлуга вошли в соприкосновение с противником, но были отбиты. 29 янгваря состоялся военный совет на котором было решено взять штурмом Фридрихштадт, оттеснить Стенбока и дать возможность Теннингену сохранить нейтралитет, как голштинской крепости. На следующий день Петр был уже под стенами Фридрихштадта и собственноручно нарисовал план штурма. Путь в город шел через плотину, укрепленную шанцами и батареями.

31 января колонна генерала-майора Глебова из 4-х гвардейских батальонов Преображенского и Семеновского полков, а также одного батальона 5-го гренадерского полка начала атаку города по плотине. Русская кавалерия во главе с самим Меньшиковым устремилась в обход правого фланга к деревне Кольдебиттель. Шведы отчаянно защищались, но были вынуждены отойти к той же деревне, заняв ее раньше, чем подоспели русские драгунские полки, которые были уже встречены сильным огнем шведской пехоты. Драгуны спешились и вступили в перестрелку с противником. Подошедшая пехота вынудила шведов отступить к Гардингу, где стоял Стенбок с главными силами, оставив на месте сражения 13 человек убитыми и 300 пленными.

Начало февраля прошло в непрерывных стычках передовых кавалерийских постов. Крепость Теннинген все же приняла к себе войска Стенбока, тем самым обрекая себя на осаду. 14 февраля Петр отбыл в Ингерманландию к Апраксину, обязав Меньшикова энергично готовиться к взятию Теннингена.

27 апреля в русский лагерь прибыл сам Стенбок для заключения условий капитуляции. 4 мая шведы положили оружие.

Одержав победу, союзные армии разделились: датчане и саксонцы отправились к Штральзунду, а русские – к Штеттину. Первым под стены Штеттина 8 июня прибыл генерал Боур с четырьмя драгунскими полками, тремя днями спустя подошли пехотные дивизии Репнина и Долгорукова.

Губернатор Штеттина генерал Мейерфельд активно оборонялся. Помимо самого Штеттина в его распоряжении были гарнизоны небольших крепостей Штерншанца и Дамма. Мейерфельд предпринял две вылазки – 12 и 20 июня, однако они были отбиты русскими. Для усиления основного гарнизона Мейерфельд приказал оставить крепостцу Дамм, чем не преминули воспользоваться русские и тут же ее заняли.

20 августа подошла обещанная саксонцами осадная артиллерия и 2-го сентября Меньшиков приказал взять штурмом сначала Штерншанц. Чтобы пресечь возможность гарнизону покинуть укрепления или же не допустить помощи, которую мог оказать им Штеттин, между ними поставили 400 драгун "и ежели неприятель из шанца побежит или из города к шанцу на сикурс пойдет, оных атаковать шпагою"[559]559
  Книга Марсова. С. 175.


[Закрыть].

В укреплениях Дамма находилась сотня гвардейцев капитана гвардии Гольста и две сотни драгун подполковника Ярцева. Однако беспечность и того и другого привели к тому, что в ночь с 8 на 9 сентября, в густой туман, шведы атаковали русских и выбили прочь. В бою погиб сам капитан Гольст, а с ним еще 42 человека, в плен попало 3 офицера, лекарь и 51 нижний чин, количество раненных не известно.

Меньшиков немедленно направил к Дамму генерала Боура с тремя сотнями мушкетеров и гренадер, но шведы предпочли отступить, и русские вновь овладели укреплениями.

9-го сентября был взят Штерншанц, а 17-го начался штурм Штеттина. С 11 часов утра русские принялись обстреливать крепость, и продолжали бомбардировать в течение трех дней, что вызвало многочисленные пожары в городе. 20-го сентября из крепости выехал ее комендант генерал-майор Стугарт, который от лица губернатора Мейерфельда предложил капитуляцию. На следующий день шведы в количестве 4500 человек начали покидать город.

Взятием Штеттина померанский поход закончился. "И сими добрыми ведомостями", – писал Петр Сенату, – "что всемилостивый Бог счастливо окончил сию кампанию вас поздравляем"[560]560
  Бычков. Бумаги Императора Петра, письмо в Сенат от 21 октября 1713 года.


[Закрыть].

Взятие Штеттина принесло пользу лишь Пруссии, которая секвестировала эту крепость и согласно миру, заключенному в Стокгольме в 1720 году, окончательно присоединила ее к своим территориям.

Часть русской армии была направлена на финляндский театр военных действий, часть – на Украину.

Глава 15. ПОХОД В ФИНЛЯНДИЮ 1712 ГОДА

Летом 1712 года Ингерманландский корпус Апраксина решил продолжить боевые действия против шведов в Финляндии. В Петербурге собиралось 8 пехотных полков, 2 драгунских – Луцкий и Нарвский[561]561
  Последним, кстати, командовал полковник Эрнст Себастьян фон Манштейн (с 1711 по 1719), отец того самого Христофора Германа фон Манштейна, дравшегося со шведами уже в царствование Елизаветы Петровны, и оставившего после себя чрезвычайно интересные мемуары, описывающие следующую русско-шведскую войну 1741–1743 гг.


[Закрыть]. В отряд включены были еще казаки под командованием гетмана пана Черского[562]562
  Судя по тому, как величали казачьего начальника, можно предположить, что это были малороссийские казаки, однако, документального подтверждения этому обнаружить не удалось. Скорее всего, казаки были донские, этому есть свидетельства, а фамилия их предводителя – Чирский или Чирской, имевшая распространение на Дону.


[Закрыть]. Еще два драгунских полка бригады князя Александра Ивановича Волконского – Олонецкий и Вятский, стоявшие кордонами по Южному побережью залива, должны были позднее также присоединиться к корпусу. Олонецкий полк был разукомплектован и мал числом, поэтому его заменили на Вологодский драгунский.

Двум полкам устроили смотр, и было установлено, что полки находятся в удовлетворительном состоянии по численности, однако конский состав был плох. Поэтому для укомплектования лошадьми за казенный счет приобретались кони, находившиеся в личной собственности офицеров. По Вятскому полку приводятся такие цифры – 35 офицеров, 949 драгун и 130 нестроевых, при 968 лошадях (54 в очень плохом состоянии). В соответствии со штатным расписанием от 19 февраля 1711 года полк должен был иметь – 35 офицеров, 1292 нижних чина и 1000 строевых лошадей. В принципе, по численному составу, при условии замены лошадей, полк был почти укомплектован[563]563
  Червинский П.Е. История 35-го Белгородского драгунского полка. Киев. 1901. С. 57–58.


[Закрыть].

2-го июля от Петербурга к Выборгу высылается конный отряд подполковника Секиотова в 300 драгун и 150 казаков в распоряжение коменданта крепости бригадира Чернышева для рекогносцировок предстоящего похода.

8 июля Нарвский и Луцкий полки под командованием бригадира Чекина уходят к Выборгу, а пехота остается поджидать приход бригады князя Волконского. Подошедшие драгунские полки вместе с пехотой начинают движение также в сторону Выборга, куда и прибывают к 10 августа. Лишь 15-го Апраксин принимает решение продолжить поход в Финляндию.

Благодаря энергичным действиям коменданта Выборга были получены от посланных разведывательных партий довольно достоверные данные о противнике. Шведские войска генерала Либекера располагались следующим образом: около 5000 человек сосредоточились в районе Веккелакса, 2000 в Кюписе, 2000 в Аборфорсе и еще 2000 человек находилось на марше из Або. В Саволаксе стояли 3 пехотных полка и 4 роты рейтар.

В тоже время подошедшие к Выборгу раньше остальной армии Нарвский и Луцкий драгунские полки обнаружили отдельные партии шведов в районе реки Сестры, т. е. в тылу Выборга, а также на дороге Выборг – Лаппстранд[564]564
  Вильманстранд (Лаапенранта).


[Закрыть]. Подобные донесения встревожили Апраксина и он указал коменданту Выборга Чернышеву немедленно отправить в поиск неприятеля драгун и казаков Секиотова, поддержав их при необходимости батальоном пехоты. Посланная разведка противника не обнаружила, что успокоило Апраксина и он принимает окончательное решение выдвигаться по направлению к Веккелаксу и реке Кюмень. Однако его действия полны осторожности – вперед, еще 28 июля, уходит отряд полковника Полтева, сформированный по приказу Апраксина из 500 лучших драгун, отобранных из Нарвского, Луцкого полков и «Губернаторского шквадрона», а с ними сотня казаков. Выступив в ночь на 29 июля, отряд Полтева пробежал до Веккелакса, отдельными своими разъездами переправился через Кюмень, углубился еще на две шведские мили за реку, взял там пленных, и к 1-му августа благополучно вернулся в Выборг. Данные, полученные в ходе разведки, а также от пленных, говорили о том, что Либекер, узнав о приближении Апраксина, разрушил укрепления Веккелакса и отступил вглубь Финляндии, встав на берегу реки Суммы, и начал возводить фортификационные сооружения.

Дождавшись подхода бригады князя Волконского, Апраксин начинает движение к Веккелаксу.

Вперед уходят Нарвский и Луцкий драгунские полки, пропустив перед собой казачьи разъезды, с батальоном пехоты для поддержки и в качестве рабочей команды. Авангарду предписывалось подготавливать дорогу для всей армии и выбирать удобные для ночевок места, а также восстанавливать при необходимости разрушенные противником мосты через многочисленные речки пересекающие дорогу вглубь финской территории. Именно с этими целями конница была усилена пехотным батальоном.

Конная бригада князя Волконского направлялась окружной дорогой Выборг – Лаппстранд – Веккелакс для обеспечения прикрытия правого фланга русской армии. При этом Апраксин поставил задачу и бригадиру Чекину, командовавшему авангардом, и князю Волконскому, прибыть к Веккелаксу одновременно, к 24–25 августа.

Продвижение пехоты от Выборга в первые дни проходило спокойно, без особых осложнений. Лишь 21 августа было незначительное столкновение со шведами у деревни Секкиярви. Противник, ввиду своей малочисленности был опрокинут и рассеян. Однако, в дальнейшем, продвижение пехотных колонн стало замедляться. Кроме естественных преград природного характера – труднопроходимых лесов, изобилия болот, рек и озер, ко всему добавлялись сложности с тем, что местность, по которой передвигались русские войска была полностью разорена противником. Отступая, Либекер отправлял жителей деревень в Гельсинфорс, а их жилища приказал сжигать вместе с хлебами, как собранными в гумнах, так и на полях. Вообще, принцип "выжженной земли" применялся и шведами и русскими, в случае отступления. Однако, если принять во внимание, что для русских Финляндия была вражеской территорией, то шведы разоряли свои собственные земли. Движение русской армии осуществлялось крайне медленно, в сутки проходили всего 11–12 верст. Это было связано и с указанными проблемами, вставшими на пути, и с желанием Апраксина уравнять по времени движение своих колонн с бригадой Волконского, шедшего окружной дорогой.

От перебежавшего к русским шведского майора были получены данные, что армия Либекера продолжает отступление вглубь страны, уклоняясь от прямого столкновения с русскими и подыскивая наиболее удобную для обороны по мнению шведского командующего позицию. Шведы оставили Веккелакс, отступили за Кюмень, затем за Сумму, и, наконец, остановились вдоль реки Аборфорс, одного из многочисленных притоков Кюмени. Отдельный отряд прикрывал прибрежную дорогу на Гельсинфорс. Шведская позиция перекрывала дорогу из Гексфорса на деревню Аньяла и представляла собой сплошную линию окопов, укрепленных по флангам и в центре батареями. Силы шведов состояли из 2000 кавалерии, 5500 пехоты и от 4-х до 6-ти тысяч финских крестьян, вооруженных косами.

Вятский и Вологодский драгунские полки, соединившись с основной армией у Веккелакса, вновь ушли по окружной дороге, прикрывая фланги армии, но к 31 августа вместе со всеми одновременно вышли к шведским позициям.

Первым решением Апраксина было выдвинуть вперед артиллерию и одним огнем сбить шведов с позиции. Началась перестрелка, закончившаяся безрезультатно. Конные разъезды от разных полков, высланные для рекогносцировки и поиска обходных путей, также вернулись ни с чем. Тогда Апраксин, учитывая весьма ощутимый недостаток в провианте, и особенно в фураже, из-за чего начался массовый падеж лошадей в конных полках, изнуренных тяжелыми переходами, принял решение вернуться в Выборг.

4-го сентября русские покинули позицию у Аборфорса, к 8-му прибыли в Веккелакс, а далее пехота и артиллерия двинулась к Выборгу вдоль побережья, по Абовской дороге, а вся кавалерия, возглавляемая князем Волконским пошла по средней дороге (между Абовской и Лаппстрандской).

Все, что не было разорено шведами, теперь разорялось русскими. Князю Волконскому с драгунами было предписано во время движения, на ширину в 40 верст, разорить все мызы и деревни, сжечь хлеб и сено, а жителей и скот забрать с собой.

Таковы были "правила" ведения "боевых" действий в начале восемнадцатого столетия. Так поступали все противники, вторгаясь на вражескую территорию. Если не было уверенности в том, что она будет завоевана, просто все разорялось, дабы посильнее насолить врагу. А вот если победа была очевидна, то и резко менялось отношение к завоеванным областям, ну разумеется, если местное население не оказывало сопротивления завоевателям. Также поступали и со своими же, если приходилось отступать – деревни сжигались, скот угонялся, жители уходили сами. Врагу доставалась выжженная земля.

За 60 верст до Выборга (начинались "русские" земли!) кавалерия Волконского прекращает какое-либо разрушение края, и гоня перед собой скотину и жителей разоренных деревень, и 14-го сентября выходит к Выборгу.

Русская армия расходилась по зимним квартирам, оставив в крепости 3 пехотных полка. Кавалерия, 18-го сентября уходит в Петербург и далее каждый полк следует к месту зимовки. Вятский полк, к примеру, ушел и встал по деревням в районе Пскова, где содержание одного драгуна было возложено на 4 крестьянских двора. Остальные конные полки встали в окрестностях Дерпта, Ревеля, Риги, Великих Лук, в Копорском и Ямбургском уездах.

Общие потери русской армии за этот поход были минимальные: убитых всего трое, еще два солдата утонули, без вести пропали шестеро.

Зато весьма велики были потери в конском составе. В среднем, каждый полк потерял пятую часть. Подобные потери тут же сказывались на боевой мощи полка – он, как бы терял в своем составе две роты – один эскадрон, становившихся обычной пехотой. Таким образом, можно выразиться, что потери в лошадях для конных полков практически означали тоже самое, что потери в личном составе.

Можно подвести итог кампании 1712 года, как абсолютно бездарно проведенной. Подготовка к ней велась тщательно, особенно с точки зрения разведки и сбора сведений о противнике. Еще до выступления армии казачьи разъезды посылаемые из гарнизонов Выборга и Кексгольма приводили пленных, дававших достаточное количество сведений о шведах. Зато все действия командующего армией Апраксина отличались чрезмерной осторожностью и нерешительностью. Все-таки шведы, несмотря на Полтаву, внушали еще страх русским генералам, и ввиду отсутствия явного и многократного численного преимущества над противником, Апраксин не решался ввязаться в сражение, и предпочел поскорее завершить военные действия и вернуться в Выборг.

Действия шведской стороны тоже не назовешь активными и решительными. Генерал Либекер предпочел отступление. Силы шведов с учетом мобилизованных в ополчение крестьян-финнов не намного уступали русским, и про них нельзя было сказать, что шведы разучились воевать. Просто, мне кажется, что в психологическом плане война уже была проиграна ими по нескольким показателям. Во-первых, шел двенадцатый год непрерывной войны, от которой устали прежде всего и сами шведы и вся Швеция. Во-вторых, позади была катастрофа под Полтавой, показавшая и всей Швеции и всей Европе, что юная русская армия превзошла ту армию, что разгромила русских под Нарвой в начале войны. В-третьих, в завоеванных Россией прибалтийских провинциях все местное дворянство, бывшие подданные шведского короля, присягнуло на верность Петру, и сохранило и свои привилегии, и землевладения, что не могло не сказаться на настроении офицеров и генералов шведской армии, знавших об этом, но оставшихся в строю. В-четвертых, отсутствие руководства со стороны Карла XII, с 1709 года сидевшего в Турции и пытавшегося оттуда руководить и Швецией и шведскими армиями, сражавшимися в Померании и в Финляндии, не могло прибавить решительности шведам. И в-пятых, может самое парадоксальное, шведы, громившие всех до Полтавы на европейском контингенте, на широких полях сражений, где их мощная кавалерия могла сокрушить любого противника, оказались совершенно неприспособленными воевать на, казалось, знакомой им земле Финляндии. Именно так и происходило и в эту войну и во все последующие со странной закономерностью. И в-шестых, начиная с 1712 года, прекратились какие-либо дотации со стороны Швеции для армии, действовавшей в Финляндии, она должна была содержать лишь за счет собираемых на месте налогов, которые заметно возросли, но население платить их отказывалось. Возникла ситуация замкнутого круга. Недостаток обеспечения делал армию небоеспособной, что способствовало падению боевого духа, панике и дезертирству, а крестьяне – основное сословие, несущее бремя налогов, отказывалось их платить, поскольку не видело защиты в собственной армии, т. е. разразился кризис "государственного доверия"[565]565
  Антти Куяла. Финляндия в Северной войне… С.131.


[Закрыть].

Так закончилась первая попытка вторжения в Финляндию.

Глава 16. “НЕПРИЯТЕЛЬСКАЯ АРМИЯ ПРИВЕДЕНА В КОНЕЧНОЕ РАЗОРЕНИЕ …”[566]566
  Из донесения Апраксина Петру I от 9 октября 1713 г. Мышлаевский. Указ. Соч. С. 214.


[Закрыть]

Сразу по возвращению русской армии из Финляндии, Петр потребовал от Апраксина приступить к разработке плана новой кампании. Вообще, в 1712 году Петра еще значительно отвлекали дела в Померании, где стояла 48-тысячная армия под командованием Меньшикова, и изо всех сил Петр пытался активизировать действия союзников именно здесь, считая, что лишив Швецию ее владений на европейском континенте, в чем кровно были заинтересованы и Дания и Польша, он добьется ускорения заключения мира. Помимо этого, он пытался вовлечь в орбиту союза против Швеции еще и Пруссию. Но союзники оставались пассивными. Исчерпав весь свой запас красноречия, и осознав бессмысленность уговоров, Петр понимает, что нужно самому добиваться окончательного разгрома противника, и перенести войну на его территорию, а с этой целью нужно активизировать действия в Финляндии, ибо отсюда путь до Стокгольма (до победы!) короче.

Первоначально, он принял план Апраксина зимнего похода на Финляндию и одобрил его предложения по подготовке к зимней кампании. С октября началась работа по укомплектованию полков рекрутами, заготовкой нужного количества провианта и, главным образом, фуража, недостаток которого так был ощутим в только что завершенном походе. Кавалерия потеряла пятую часть конского состава именно по причине бескормицы. А в том, что кавалерия просто необходима в походе, убедились уже все.

Апраксин определил, что ему для удачного похода необходимо заготовить семимесячный запас фуража из расчета 12,5 тысяч лошадей, что должно было составить 38 000 четвертей овса и 1 000 000 пудов сена!!! Взять такое количество фуража натурой от населения не представлялось возможным (то есть обложить таким налогом, означало разорить всех, и помещиков и крестьян близлежащих губерний). Поэтому было принято решение закупать за деньги. Но такое количество фуража необходимо было еще и перевозить вслед за армией. Поэтому приступили к формированию передвижного магазина (обоза) из обывательских саней и подвод. Забегая вперед, скажу только, что к февралю 1713 года удалось собрать транспорт в половинном составе от требуемого.

Поручив Апраксину подготовку к походу, Петр опять отвлекся на других направлениях войны со шведами. В декабре союзники были разгромлены в Померании армией Стенбока несмотря на свое значительное превосходство в силах и просьбы Петра не вступать в бой до подхода русского корпуса. Махнув рукой на союзников, Петр приказал Меньшикову действовать самостоятельно и нанес удар шведам под Фридрихштадтом 31 января 1713 года. Стенбок отступил, потеряв 300 человек пленными и 13 убитыми, в Голштинию и занял крепость Теннинген.

На юге активизировались турки, угрожая новой войной России. Петр приказывает срочно выдвинуть на Украину корпус Шереметьева, стоявший в Смоленской губернии.

В Голштинии началась осада крепости Теннинген союзными войсками. Царь передал командование армией Меньшикову и вернулся в Петербург. Нерешительность и колебания Апраксина, его бесконечная переписка с царем по всем пустяшным вопросам подготовки похода в Финляндию привели к тому, что армия не была готова. Петр разозлился и взял дело в свои руки. Все сразу закрутилось и закипело, а колебания и нерешительность исчезла.

Был определен десантный отряд в 36 батальонов пехоты и 150 казаков, были подготовлены соответственно и галеры для десанта. Конный отряд в прежнем составе 4-х драгунских полков и "Губернаторского шквадрона" под общей командой князя Волконского должен был выступать в первых числах июня в направление Выборга, а затем и Гельсинфорса, или туда где будут основные силы русской армии. На князя Волконского возлагалась еще охрана всего обоза, для чего дополнительно было выделено два батальона пехоты и все казаки гетмана Черского. Общая численность отряда достигала 7000 человек.

В апреле все конные полки подтянулись со своих зимних стоянок к Петербургу и готовились к выступлению. Князю Волконскому предписывалось, пройдя Выборг двигаться в направлении Гельсингфорса, или туда "где к тому времени будет главный корпус". При столкновении с крупными силами шведов Волконский должен был немедленно сообщать Царю и Апраксину, малые отряды рассеивать, и что самое главное, мирных жителей запрещалось разорять. Значит, царь Петр принял окончательное и бесповоротное решение, во что бы то не стало добиться закрепления земель финляндских за Россией.