Текст книги "Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы"

Автор книги: Алексей Шкваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 42 страниц)

Король тут же нарушил свое обещание и, не обращая внимания на советы генералов, рекомендовавших первый удар нанести по саксонцам, как более серьезному противнику, тем более, что они-то как раз и начали первыми, указал направление главного удара – Данию. На помощь Дальбергу к Риге было отправлено несколько пехотных полков Георга Иоганна Майделя.

Мобилизация прошла строго по плану, разработанному еще Карлом XI, и полки были готовы к отплытию через две недели. Но датский флот блокировал шведский и не давал возможности выйти в море. Вскоре шведы узнали о приближении союзной им англо-голландской эскадры и 17 (28) июня, в день своего рождения, Карл XII поднялся на борт флагманского корабля "Король Карл", сорвал с себя парик – последнюю деталь, связывающую его с мирным прошлым, и выбросил его в море.

Пока датский король занимался осадой Теннингена, шведы, при поддержке английской и голландской эскадры, окружили Копенгаген и заперли там весь датский флот.

Предложение уничтожить датский флот было отклонено английским адмиралом Руком и его голландским коллегой Ван Аллемонде. Оба имели одинаковые приказы от своих правительств – в драку не лезть, в прямое подчинение шведам не входить и постараться разрешить голштинскую проблему без особого нарушения баланса сил в регионе.

Напуганный столь стремительным развитием событий Фредерик IV Датский тут же поспешил заключить мир с тезкой – Фредериком IV Голштинским, причем на его условиях. Но Карла XII это не устроило, и он хотел продолжить военные действия. Тогда вмешались английский и голландский адмиралы. На их сторону встали и ближайшие советники Карла. После длительных дискуссий король уступил. Здесь, в Дании, Карл XII первый и последний раз дал себя уговорить.

Предстояло возвращаться в Швецию и готовиться к новой высадке в Лифляндии. Впервые Карл XII столкнулся с проблемой отсутствия денег в казне. Последовали займы, под залог недвижимости крупной аристократии и под таможенные сборы был взят кредит у голландских банкиров[374]374
  Ох уж этот заклад. Он не будет давать покоя шведской стороне практически на протяжении всего XVIII века. Порты, а значит и их таможенные сборы отойдут к России, а голландские купцы будут требовать возврата денег у Швеции.


[Закрыть].

В тот день, как Карл XII ступил на шведский берег, завершив кампанию с датчанами, Петр I объявил войну Швеции.

Глава 2. НАРВСКИЙ «КОНФУЗ»

Начало Северной войны было абсолютно неудачным для русских. Имея при себе лишь доставшееся по наследству от боярской Руси воинство, состоявшее из 4-х старых стрелецких полков, 21-го пехотного полка нового строя, из которых лишь будущие гвардейские полки – Преображенский и Семеновский отличались и подготовкой и, главное, духом, имелось еще два драгунских полка по 700 человек и 5250 человек поместной дворянской конницы, которая всегда созывалась по царскому указу при объявлении войны, ее проверял воевода, а затем уж «чинил промысел над врагом, как Бог вразумит». Встречаясь с противником, поместная конница бросалась вперед беспорядочной массой, а при неудаче укрывалась за пехоту. Если же исход дела был благоприятный, то конница не заботилась о преследовании врага, а предавалась разграблению захваченного обоза или лагеря. Потому до Петра конница на Руси призывалась лишь в военное время и являлась иррегулярным войском. Указанное войско уже было началом формирования армии совершенно нового типа, и определялось Царским Указом от 8-го ноября 1699 года. Два драгунских полка, названные по именам своих командиров – первый Ефима Гулица (будущий Московский драгунский) и второй, сперва Шневеца, позднее Боура (будущий Киевский драгунский) являлись, как бы образцами кавалерийских полков будущей русской армии. Общая численность русской армии до нарвского поражения составляла 33 384 человека[375]375
  Масловский. Записки по истории военного искусства в России, вып. 1, СПб, 1891, с. 74.


[Закрыть].

В конце августа 1700 года Петр выступил из Москвы со всем своим войском и прибыл к Нарве к 23 сентября. Осада началась по всем правилам западноевропейского военного искусства. Работы возглавил генерал Людвиг Алларт, принятый из саксонской службы. Построили две линии – циркумвалационную и контрвалационную[376]376
  Внешняя и внутренняя линии – одна к осажденной крепости обращена, другая защищает от возможной деблокады.


[Закрыть]. Флангами в реку Нарову уперлись, на правом фланге Шереметев со всей конницей, с ним дивизия Вейде, по центру Трубецкой, на левом фланге дивизия Головина и преображенцы с семеновцами. Но осадные орудия прибыли к крепости лишь в октябре, поэтому первый выстрел прогремел лишь 18-го, а массовый обстрел крепости начался с 20-го октября.

Узнав о начале осаде Нарвы, Карл XII одним махом высаживается на побережье Балтики в районе Пернова (Пярну) и стремительным броском с 12000 войском устремляется к русским[377]377
  Численность шведского войска называется разная: Ф.Г. Бенгтссон – 10500, А.А. Строков – 23–25 тыс. человек, исходя из того, что Карл XII имел 21 батальон пехоты, 47 эскадронов конницы и 38 пушек, батальон пехоты состоял из приблизительно 600 человек, следовательно, цифра 10500 говорит о численности лишь пехоты.


[Закрыть]. Удар был произведен с ходу и потому так ошеломил всех. 17 ноября русская поместная конница, которой командовал Шереметьев, в панике бросилась через реку Нарову, и, потеряв до тысячи человек, скрылась на другом берегу.

Петр с Головиным срочно отъехал в Новгород. Причины его поспешного отъезда до сих пор вызывают подозрения историков в трусости царя. Возможно это и так, однако, всеми своими последующими действиями и личной храбростью, Петр смог достойно реабилитироваться в глазах потомков. Тем не менее, накануне решительного сражения русская армия была оставлена на попечение герцога де Кроа, два месяца назад, как принятого из австрийской службы. Это вызвало недовольство русских генералов из родовитых бояр, прежде всего Якова Долгорукого – не изжито было местничество до конца!

19-го ноября 1700 года, в метель, шведские штурмовые колонны начали атаку русских позиций, но с ходу разбив центр русской позиции, они столкнулись с упорным сопротивлением на флангах, где дрались гвардейские полки и дивизия Вейде. В последнюю входил один из новых драгунских полков – Ефима Гулица[378]378
  Второй драгунский полк Ефима Шневица входил в состав конницы Шереметева и был разгромлен.


[Закрыть]. Можно сказать, что нарвское поражение стало первым боевым крещением русской регулярной конницы.

В неудаче были сразу обвинены офицеры-иностранцы, которых начали убивать на месте. Многим из них пришлось бежать и сдаваться в плен. Первым капитулировал герцог де Кроа, а с ним и командир преображенцев полковник Блюмберг. Сражение длилось до темноты и прекратилось само собой.

За ночь, посовещавшись, русские решили капитулировать. Карл понимал, что силы противника не исчерпаны, согласился разрешить отступить с оружием, знаменами, а офицерам с их багажом. Шведам оставалась артиллерия. Однако во время прохода русских войск, выяснилось, что шведы подразумевали получить еще и всю казну русской армии, а русские и не собирались им ее передавать, так как этот вопрос не был оговорен. Началась новая схватка, где опять русские понесли значительные потери, были частично обезоружены, ограблены, у некоторых полков отобраны знамена. В плен захвачены Я.Ф. Долгорукий, А.М. Головин, Адам Вейде, Людвиг Алларт, И.Ю Трубецкой, И.И. Бутурлин и другие знатные бояре, всего 79 человек. Убитыми русские потеряли около 6000 человек.

Под Нарвой зародилось, и прежде всего у самого Карла, презрительное отношение к русским и русской армии, что оказалось роковым в 1708 и 1709 гг[379]379
  Сверкер Уредссон. Карл XII. // Царь Петр и король Карл. Два правителя и их народы.// М.: 1999. С. 48.


[Закрыть]. Прокормить армию на выжженной войной земле не представлялось возможным, ибо провианта захваченного у русских и того, что можно было получить из деблокированной Нарвы хватило на несколько дней. Куда отправиться? Многие советники и генералы предлагали вернуться в Швецию, обосновывая это тем, что два противника разгромлены – русские и датчане, а саксонцы убрались уже к себе за границу. Но Карл более никого не слушал. У него, он считал, украли победу над датчанами из-за вмешательства англичан и голландцев, а он уже понял «что» это такое, и останавливаться не собирался. Уже умер испанский король и Европа изготовилась к делению наследства, но отвлекаться Карл XII не собирался. Он уже видел цель – и это был Август II. Многие историки спорят о том, почему Карл не пошел на Москву, добивать царя Петра, и диктовать ему условия мира в русской столице, видя в этом главную ошибку шведского короля. Здесь не было никакой ошибки, а один лишь трезвый расчет. Плотность населения в России была несоизмеримо меньше, нежели в Польше, путь до Москвы пролегал по полупустынным русским просторам, где неоткуда было взять пропитание для шведской армии[380]380
  От Пскова до Москвы 60 шведских миль.


[Закрыть]. По совету Пипера было решено ограничиться рассылкой подметных писем, которые могли вызвать на Руси новые бунты среди недовольных нововведениями Петра, среди раскольников и стрельцов – и новая смута обеспечена!

Кроме того, не стоит забывать и о потерях, что понесла шведская армия в сражении под Нарвой. Из 10537 каролинов русские перебили 646 человек, 1265 было ранено, а 1023 заболело. При батальонных знаменах осталось в строю по 20–30 пикинеров и по 40–50 мушкетеров.[381]381
  Korkiakangas O. Kaarle XII: n kenttдarmeijan huolto sotaretkilla. Vuosina 1700–1701. mannereurooppalaisten huoltojarjestelmien nakokulmasta. Helsinki. 1974. S. 323–332, 347–348.


[Закрыть]

При этом следует, безусловно, отметить высокую эффективность действий шведов на поле боя. Формула предложена шведским военным историком И.Б.Р. Веннерхольмом – Э = К: Ч, где К – потери противника убитыми и раненными, Ч – численность собственных войск.[382]382
  Wennerholm J.B.R. Karl XII och Lanchester – ett bidrad till frеgan om den Karolinska armens effektivitet under Stora nordiska kriget // Kungl. Krigsvetenskapsakademiens handlingar och tidskrift. 1998. № 5. S. 91-104.


[Закрыть]

Для шведов: Э = 6000:10537 = 57 %. Для русских: Э = 1914:33384 = 5,7 %, то есть в 10 раз ниже. Проще говоря, каждая сотня каролинских солдат вывела из строя 57 русских, а те лишь шестерых.

Тоже самое можно сказать и о превосходстве боевого духа шведов над русскими. В.А. Артамонов определяет этот показатель по формуле: Д = К: П, где К – это кровавые потери, а П – количество пленных.[383]383
  Артамонов В.А. Боевой дух армий России и Швеции 1700–1714 гг. // Россия и Финляндия: проблемы взаимовосприятия. XVI–XX вв. Материалы российско-финляндских симпозиумов историков. М.: 2006. С. 151–152.


[Закрыть] Таким образом, после Нарвы боевой дух русской армии составлял Д = 6000:9040 = 0,66 и был самым низким за всю Северную войну. (Для сравнения в Бородинском сражении на 45 тыс. погибших русских солдат была лишь 1 тыс. попавших в плен, т. е. Д=45!)[384]384
  Там же. С. 151.


[Закрыть]

Карл простоял несколько дней под Нарвой, затем вывел войско южнее, в те районы, что не подверглись опустошительным рейдам русской конницы и встал там на зимние квартиры, разместив свой штаб в замке Лаис (Лайузе).

Зима 1700–1701 года означала для шведской армии большие потери из-за недостатка провианта и болезней, а также усилилось недовольство местного дворянства и так ущемленного законом о редукции, так теперь обремененного солдатским постоем. К весне 1701 года в строю у шведов осталось около 6000 человек. Но, одновременно начали прибывать пополнения из Швеции.

На востоке Карл XII оставил заслоны: в Карелии и Ингерманландии генерала Кронгиорта с 6000 человек; на южной границе Лифляндии полковника Шлиппенбаха с несколькими полками (около 8000). На первый случай, по мнению короля должно было хватить.

В конце 1700 года, оправившись от Нарвского конфуза, Петр издает два указа о наборе в солдаты. В первом повелевалось: "Прибрать в службу детей боярских и недорослей и казачьих и стрелецких детей и племянников и захребетников (бездомных и безземельных – прим. автора) и из иных чинов и из наемных людей, чтобы добры и к службе годны: лет 17–20 и 30, (ограничение по возрасту существовало – от 15 до 30 лет – прим. автора). Им дано будет… жалование против Московских солдатских полков, денег на год всего по 11 рублей на человека, да хлеба по тому же, как Московским полкам".

Второй Указ от 12 декабря 1700 года гласил: "…взять даточных людей добрых, а не старых и увечных – с 50 дворов по человеку пешему, а с 150 дворов по два человека конных… А которые небыть на службе и которые на воеводствах и на приказах и у дел, и с отставных и со вдов и с недорослей и с девок – с 30 дворов по человеку. А буде у кого указанное число не достанет и с тех имать деньги по 11 рублей за человека"[385]385
  Полное Собрание Законов российской Империи. № 1820.


[Закрыть].

Необходимость стойкой, дисциплинированной армии была очевидна, – и Петр, в числе других мер (формирование пехотных полков, артиллерии, создания флота и пр.), направленных к одной и той же великой цели, приказывает князю Борису Алексеевичу Голицину набрать в низовых городах (по Волге) десять драгунских полков по 1000 человек в каждом, а новгородскому воеводе Петру Матвеевичу Апраксину сформировать еще два полка в Новгородской губернии, в городах Тверь, Торжок и Старица. Драгуны должны были одинаково хорошо уметь действовать, как в конном, так и пешем строю.

Все полки были десятиротного состава, различной численности (Казанский полк например имел к 15-му июня 1701 года 1036 человек, однако к месту сбора во Псков в сентябре полк прибыл в составе 890 человек, а Вятский к 20 октября имел лишь 754, правда полк состоял из 9 рот).

В полку должны были быть офицеры: кроме командира – полковника, подполковник и майор (штаб-офицеры), 10 капитанов, 10 поручиков, 10 прапорщиков (по числу рот), один поручик – квартирмейстер, и один адъютант (обер-офицеры). Кроме того в каждой роте должны были состоять подпрапорщик, 4 капрала, вахмистр, каптернариус, два барабанщика и гобоист.

Офицеры и унтер-офицеры набирались в основном из старых конных полков, из гвардии, привлекались и иноземцы, служившие в других армиях в конном строю.

В отношении обмундирования за образец была принята шведская военная форма. Для драгун она должна была быть синего цвета, но за недостатком сукна именного этого цвета, очень часто первые драгунские полки русской армии представляли собой большое разнообразие и в цветовой гамме своих мундиров, и в форме одежды, поскольку все-таки единого утвержденного образца еще не было и командиры полков руководствовались собственными соображениями и представлениями о форме одежды.

Вообще, драгунские полки того времени очень мало походили на благоустроенную кавалерийскую часть, и были драгунскими лишь по названию. Лошади были и разномастные и различались по своему росту. Люди были еще не приучены к конному строю, зачастую передвигались пешком, а лошадей перегоняли табуном.

Такое же разнообразие представляло собой и вооружение драгун. Рядовые драгуны имели фузею (ружье) и палаш, унтер-офицеры и офицеры – пистолеты и холодное оружие, которое также было совершенно разнообразным. Лишь через пару лет русская конница приобретет единообразие и в форме одежды и в вооружении.

Еще до Нарвского "конфуза" сюда же было отправлено большое количество малороссийских казаков. Согласно "Самовидцу…" украинские казаки вышли в поход в праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня 1700 г[386]386
  Сам праздник 14/27 сентября, но празднуется целую неделю, т. е. с 13/26 сентября по 21 сентября/4 октября.


[Закрыть]. Вперед ушел Полтавский полк полковника Ивана Искры (2290 казаков) и был сразу направлен к Нарве, куда стягивалась вся русская армия[387]387
  Летопись Самовидца. С. 163; Мельник пишет, что эти три полка должны были составить авангард, численность Киевского и Нежинского полков 5000 чел. Позднее было решено, что Полтавский полк уйдет один, а остальные двинутся, собрав дополнительные силы. (Мельник 1999, с. 107–109).


[Закрыть].

Вслед за ним, гетман Мазепа направляет еще 13500 казаков (Киевский, Прилуцкий, Черниговский, Нежинский, Миргородский, Стародубовский и охотничьи полки) под командою собственного племянника полковника Ивана Обидовского (Нежинского полковника), которые не успели к сражению под Нарвой. Помимо собственных казаков, Мазепе предписывалось отправить и запорожцев, однако, последние отказались двигаться вместе с Обидовским, и лишь к масленице (т. е. конец февраля 1701 г.) добрались до Смоленщины. При этом, по донесениям Мазепы, причинили столько бед и грабежей жителям русских сел, что гетман просил скорее бросить их в бой во искупление вины.

В составе отряда нежинского полковника Обидовского было: Нежинского полка (И. Обидовский) – 4000 казаков, Черниговского (Е. Лизогуб) – 4000, Киевского (К. Мокиевский) – 1000, Миргородского (Д. Апостол) – 1000, Стародубовского (М. Миклашевский) – 1000, Прилуцкого (Д. Горленко) – 500[388]388
  Бантыш-Каменский, 1822. С. 564.


[Закрыть], остальные 2000 казаков приходились на долю «охотничьих» полков – Пашковского, Ф. Степановича, Д. Чечеля, Л. Шульги. В общую цифру (15790 казаков) запорожцы не входили, так как они отправились в поход отдельно.

Согласно Военно-полевого журнала Б.П. Шереметева, зимовавшего возле Новгорода, Пскова и Печерского монастыря с "Новгородской и Черкасской конницей"[389]389
  Волынский, 1902. С. 1–2.


[Закрыть], в русской армии присутствовали и пять украинских слободских казачьих полков – Ахтырский, Сумский, Изюмский, Харьковский, Остроженский[390]390
  Альбовский, 1895. С. 101–102.


[Закрыть].

В военной историографии и документах канцелярий военачальников того времени, чаще всего, малороссийские полки, подчинявшиеся Мазепе именовали "Запорожскими", без разделения на настоящих запорожцев и гетманских казаков, а вот при упоминании о слободских казаках, чаще встречается название "Черкассы". Хотя могли и всех вместе называть и "Запорожцами" и "Черкассами". Путаница в терминологии и типологии присутствует во всех документах этого периода, поэтому в исследовании приходится, при возможности, ориентироваться по именам командиров казачьих полков и соединений.

Численность слободских полков можно предположительно определить, исходя из царской грамоты от 28 февраля 1700 г. – в 3470 чел. (ПСЗ IV № 1771)[391]391
  Согласно «Росписи…» на 1681 г. численность слободских полков составляла 14566 чел. Но напомню, что полк еще был и территориальной единицей, а причисленные к казачьему сословию разделялись на непосредственно несущих службу (выбонах, сотенных, реестровых, ранговых и т. д.) и прочих – «подпомощников», «подсоседков» и т. д., которые обеспечивали первых. Из-за этого общая численность отдельно взятого полка иногда выглядит черезчур внушительно, «боевая» же намного меньше. Помимо определенных грамотой 28.02.1700 г. 3470 чел., сюда следует добавить старшину, пушкарей, писарей и т. д. Например, по Харьковскому полку еще 161 чел. на 850 казаков. Т. о. можно говорить о 3500–4000 слободских казаков.


[Закрыть]. Однако, в боевых действиях, предшествовавших Нарвскому разгрому слободские полки участия не принимали.

Единственным представителем казачества в первые дни Северной войны был Полтавский полк И. Искры, который принял участие в неудачном столкновении русской кавалерии Шереметева со шведами под Нарвой 17 ноября 1700 г. и после отошел на зимовку к Новгороду.

"Самовидец" говорит в общей сложности о 20 000 казаков сосредоточившихся после Нарвы в декабре 1700 г. у Печерского монастыря, Изборска и Гдова[392]392
  Летопись Самовидца. С. 164–165.


[Закрыть]. Это утверждение недалеко от истины, если сложить численность казаков Обидовского – 13500, Искры – 2290, слободских – 3500 и запорожцев, добравшихся, наконец, до псковских земель. Кстати, Петр I простил их прегрешения на Смоленщине, с условием не делать больше таких «злодейственных дел».

16 декабря 1700 г. казаки участвовали в бою с пятитысячным отрядом шведов в 30 верстах от Дерпта и первоначально вынудили его отступить, однако, на следующий день были отражены противником. После Нового года казаки участвовали в действиях возле Нейгаузена[393]393
  Нейгаузен (в русск. летописях – Новогородок Ливонский) ныне нас. пункт Ватселиина, расположенный неподалеку от Тарту, Эстония.


[Закрыть], в обороне Гдова[394]394
  Скорее всего, имеется в виду рейд генерал-майора Магнуса Стенбока с 600 кавалеристами, который удалился, обнаружив большое количество войск, в т. ч. и казачьих (Григорьев, с. 115).


[Закрыть], совершали набеги на Мариенбург и Сыренск[395]395
  Мариенбург – совр. Алуксне, Латвия; Сыренск (Сыренец) – рыцарский замок Васкнарва (нем. – Нейшлосс), деревня Васкнарва в обл. Ида-Вирумаа, Эстония. (Мельник, 1999. С. 107–109).


[Закрыть].

В начале 1701 г. произошла серьезная ссора между наказным гетманом И. Обидовским, племянником Мазепы, и киевским полковником К. Мокиевским, приходившимся свояком гетману[396]396
  Мать Мазепы Мария был из рода Мокиевских.


[Закрыть]. Из анонимного старшинского доноса следует, что напившись, Мокиевский «пана Обидовского вельми лаял и блазном (молокосос, дурень – А.Ш.) называл и як хотел обезчестил, до шабли порываючися, от того пан Обидовский вельми плакал, а и перед тим на розних мисцах перед всеми многократно пана стольника Обидовского зневажил и лаял, що ревне бувало плаче и тужит»[397]397
  Источники Бантыш-Каменского, II, С. 29.


[Закрыть]. Заодно досталось от Мокиевского и всем остальным полковникам, которых в запале он называл «изменниками государскими». Амбициозный киевский полковник был явно недоволен тем, что его поставили под начало гораздо более молодого и менее опытного, по разумению Мокиевского, племянника гетмана[398]398
  К. Мокиевский был полковником с 1691 г., а И. Обидовский с 1698 г.


[Закрыть]. "А когда отозвался пан Обидовский против него, – сообщает далее доносчик, – так он почал больше кричать и молвить: «Так не тилько полковники, але и сам пан гетман изменщик» (Там же).

В конце января 1701 года И. Обидовский скончался от простуды, и начальство над малороссийскими казаками действительно перешло к К. Мокиевскому[399]399
  Умершего И. Обидовского сменил наказной полковник Лукьян Жураховский, с 1708 г. назначен на уряд Нежинского полка.


[Закрыть]. Однако между полковниками начались беспрестанные ссоры, и последовал очередной донос, где сообщалось, что киевский полковник беспрестанно оскорблял И. Обидовского, а по смерти его «вельми радовался». Очевидно, вернувшиеся на Украину полковники это подтвердили Мазепе, и гетман лишил Мокиевского полковничьего уряда[400]400
  Константин Мокиевский всегда отличался сварливостью характера и невыдержанностью в речах. Его казаки хотели сместить с полковничьего уряда еще в 1696 г., написали донос о том, что Мокиевский польский шляхтич. В том же году Мазепа направил К. Мокиевского с гадячским полковником М. Боруховичем в Москву, чтобы в столице убедились в лживости доноса и Мокиевский малороссиянин, а не лях. В Посольском приказе произошла ссора между Боруховичем и Мокиевским. Киевский полковник показал Боруховичу инструкцию, полученную от гетмана, «что говорить и что добывать словесно». На это Борухович сказал: «Нам что, мужикам, говорить…» Мокиевский отозвался: «Если ты мужик, то я козак». Борухович ответил: «Ты шляхтич, а не козак!». Тогда Мокиевский взорвался: «Если я шляхтич, то ты перехрист, жидовский сын!».


[Закрыть].

В конце января царь выехал на встречу с Августом. Тот колебался насчет продолжения войны. "Нарвский синдром", как его назвали потом историки, действовал и на русских и на саксонцев. Но Петр твердо пообещал из войны не выходить, выделить 20-тысячный корпус, пороху 10 тысяч фунтов и денег – 300 000 рублей. Сказано – сделано! Восемнадцать солдатских и один стрелецкий полк под началом Аникиты Репнина отправились к Динабургу, где стоял саксонский корпус фельдмаршала Штейнау. Командующий саксонской армией одобрительно отозвался о русских, но… разделил корпус. 4000 оставил при себе, остальным было приказано отойти в сторону на 12 верст и строить укрепления вдоль Двины.

Как пишет "Самовидец…" "того же часу" гетманским полкам было разрешено вернуться в свои города[401]401
  Остался черниговский полковник Ефим Лизогуб с небольшим количеством своих казаков и двумя охотницкими полками. Отражали нападение шведов под Печорским монастырем, где якобы сердюком Свиридом Перебенди был убит некий шведский генерал, что является вымыслом. Согласно шведским источникам в начале 1701 г. к Печорам были осуществлены рейды полковника В. Шлиппенбаха – неудачный, и генерал-майора Якоба Спенса, напротив, удачный для шведов. (Григорьев, с. 115). В 1702 г. Ефим Лизогуб действовал в Ингерманландии (Павленко, 2004, с. 95).


[Закрыть], вместо их с Украины отправили 7000 казаков Гадячского полка во главе с Михаилом Боруховичем (Бороховичем), в т. ч. 2000 запорожцев. Цифра в 7000 чел. была бы завышенной, так как средняя численность гетманских полков не превышала 3000 казаков, но скорее всего в отряд Боруховича, направленного в корпус Репнина на помощь саксонцам, входили и охочеконные полки[402]402
  Летопись Самовидца. С. 165–166.


[Закрыть]. Вслед за гетманскими полками Шереметев отпустил и запорожцев, за малым исключением, по причине «кривд, учиненных московским людям», а также большими затратами на их содержание. Исключение составил запорожский полк Матвея Темника, который был переброшен под Ладогу в корпус Апраксина, начинавшего боевые действия в Ингерманландии.

В день рождения короля, 17 июня 1701 года, шведы с учетом пополнений, числом около 18000, двинулись к Риге. Молниеносно обустроив переправу, на глазах у изумленных саксонцев, Карл XII форсировал Двину, выстроил вновь полки в боевой порядок и бросил их вперед. Через два часа все было кончено.

Карл уже распоряжался поляками и потребовал от них, чтобы Август был свергнут с трона. Но не тут-то было! А как же вольность шляхетская? Поляки наотрез отказались подчиняться решению шведского короля. Карла попытались остановить англичане, обосновывая это опасностью давать народу право свергать монарха. Но молодой король отреагировал молниеносно:

– Удивительно слышать сие от посланника державы, которая имела дерзость отрубить голову своему королю.

Решение было принято окончательно и бесповоротно. Шведская армия пошла на Польшу и Саксонию, и потратила целых шесть лет, исколесив вдоль и поперек эти две страны.

Пока что сформированные драгунские полки стягивались к Пскову, где командование армией принял генерал Шереметьев и к Ладоге, где командовал граф Апраксин.

О состоянии конницы видно из писем царю самого Шереметьева: "В драгунских полках много не достает людей, да и лошадей почти нет, а где они на корму, там поморены, и не только на них идти в поход, от чего Боже сохрани, но если б был приход неприятеля к Новгороду, то и отпора дать не чем…"[403]403
  П.Е. Червинский. История 35-го Белгородского драгунского полка. Киев. 1901. С. 14.


[Закрыть]

Кроме сложностей с вооружением, снабжением конским составом и обмундированием, главную проблему составляло отсутствие опытных кадров – инструкторов, офицеров и унтер-офицеров, знающих драгунскую службу, да и вообще кавалерийскую, о чем соратники Петра докладывали со всей откровенностью.

Да и характеристики некоторых командиров полков были явно не в их пользу. Так граф Апраксин говорил про командира Вятского полка Дениса Девгерина, что тот думает "только о грабежах и своих прибытках"[404]404
  П.Е. Червинский. Указ. соч… Киев. 1901. С. 14.


[Закрыть].

Тем не менее, нужно было начинать военные действия против шведов. Момент был самый наилучший. Разгромив русских под Нарвой, Карл XII посчитал, что теперь они еще долго не оправятся, или же вовсе не способны иметь армию достойную сражаться со шведами, молодой король решительно двинулся в Польшу. Но, за те годы, что основная шведская армия потратила гоняясь за саксонскими и польскими войсками, выросла, окрепла в боях, возмужала, и главное, поверила в свои силы и способность побеждать врага, молодая регулярная армия России, армия Петра I.

Не забывали русские и о крепостях. В Новгороде и Пскове, помимо восстановления каменных стен, были в кратчайшие сроки (к осени 1701 г.) возведены деревоземляные бастионные укрепления. В ходе этих работ была найдена очень удачная форма усиления обороноспособности старых крепостей – возведение вокруг каменных башен земляных бастионов, что позволяло к невыгоде нападающих, во-первых, выдвинуть вперед узлы артиллерийской обороны и тем самым расширить зону боя вокруг крепости, во-вторых, пользуясь изломанными линиями фронта, вести эффективный заградительный огонь в нужных направлениях[405]405
  Кирпичников А.Н. Крепости бастионного типа в средневековой России // Памятники культуры. Новые открытия. 1978. Л.: 1979. С. 473.


[Закрыть].

Глава 3. ПЕРВЫЕ БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ

Против русских Карл оставил незначительные заслоны в Прибалтике и Финляндии, считая, что этого вполне достаточно, чтобы справиться с русскими варварами.

Стоявший у Пскова Борис Петрович Шереметев 6 августа 1701 года получил указание Петра "послать с ратными людьми за Свейский рубеж для промыслу и поиску неприятельских войск и разорения жилищ их, сына своего г-на (Михаила) Шереметева". 3-го сентября в поход отправляется армия в количестве 11052 человек "чинить промысл над вероломным шведом".

Первая стычка со шведами произошла 4-го сентября под Ряпиной мызой, вблизи Псковского озера. Взято 80 пленных, две пушки, три драгунских знамени, трубы и барабаны. Ряпину (Рапину) мызу защищали 600 шведов. Бой длился шесть часов! (Это замечание к слову о боевой выучке русских войск – прим. автора). В живых остался лишь один поручик, который и сообщил полковнику Шлиппенбаху, оставленному Карлом XII в Прибалтике для противодействия русским. 7-го октября отряд вернулся к Пскову.

В начале декабря Шереметев получил известие о намерении Шлиппенбаха, стоявшего в районе мызы Эрестфер, двинуться на русских. Шлиппенбах располагал отрядом в 7000 человек. 23 декабря Шереметев решает нанести встречный удар шведам и выступает со всеми драгунскими полками и пехотой ему навстречу. Русские источники – "сказки" того времени, сообщают о численности отряда Шереметева в 6045 человек, однако, цифра явно занижена более чем в два раза, и соответствует, скорее всего, количеству драгун, участвовавших в походе, не включает в себя пехоту, а также "черкасов" (украинских казаков – прим. автора), донских казаков, калмыков и татар, также выступивших в составе отряда[406]406
  В.А. Артамонов называет численность войск Б.П. Шереметева 17 539, потери шведов оценивает в 2 тыс. – См. Указ. Соч. С. 154.


[Закрыть]. Из документальных источников можно видеть, что в бою 29 декабря 1701 г. близ Эрестфера принимали участие гетманские полки – Миргородский, Полтавский, Лубенский (Д. Зеленский), Переяславский, 2 охотничьих полка, 5 слободских и донской полк Фролова. Гадячский полк Боруховича (около 3000), участвовавший в походе А. Репнина к Риге, к этому времени уже покинул прибалтийский театр. В бою под Эрестфером погиб полковник Григорий Пашковский, командир одного из охотничьих полков. Через пять дней после сражения все гетманские полки покинули Прибалтику, оставив два охотничьих полка. За отличия был награжден командир Ахтырского слободского казачьего полка Иван Перекрест (из крещеных евреев – прим. автора)[407]407
  Летопись Самовидца С. 166–167.; Летопись Левицкого. С. 299.; Альбовский, 1895. С. 102; Михайленко, 2001. С. 6.


[Закрыть].

26-го декабря Шереметев занимает деревню Выбовку, оставляет здесь весь обоз и 29-го выдвигается навстречу Шлиппенбаху, который также двигается из мызы Эрестфер и в двух верстах от нее занимает позицию на переправе через близлежащую речку. Вперед высылается шведский конный полк, который был внезапно атакован русскими драгунами и наголову разбит.

Шлиппенбах оставляет для защиты переправы два полка и 6 пушек, а сам отступает к мызе Эрестфер. Шереметев, не дожидаясь пехоты, бросает в бой одну конницу. После трехчасового упорного сражения шведы были разгромлены. Шлиппенбах оставил Эрестфер и отступил вглубь Эстляндии. По данным русских, шведы потеряли 3000 человек (что явно завышено – прим. автора), в плен взято 2 полковника, 8 офицеров и 356 нижних чинов, захвачены пушки и 16 знамен. О своих потерях сообщается приблизительно в тысячу человек. Можно вновь сравнить эффективность боя – у шведов Э = 1000:7000 = 14 %, у русских Э = 2000:17539 = 11.4 %, при этом боевой дух каролинов уже не тот, что под Нарвой – Д = 2000:366 = 5,4, да и налицо явный прогресс русских в своей эффективности ведения боевых действий.

Победа при Эрестфере была ознаменована торжественным шествием полков во Псков 4 января 1702 года. При этом, по словам современника, "взятого их (шведского) полковника везли в санях, ротмистр их взятый ехал на лошади; а за ними вели взятых языков 150 человек; а за ними шли наших полков солдаты; а после того ехал боярин Борис Петрович с конницей"[408]408
  Желябужский И.А. Дневные записи // Рождение империи. М.: 1997. С. 330.


[Закрыть].

Моральное значение этой победы было очень велико. "Слава Богу – сказал Петр – мы дошли до того, что шведов побеждать можем!". Царь щедро наградил участников сражения: Шереметеву присвоено звание фельдмаршал и пожалован орден Андрея Первозванного, офицеры награждены золотыми монетами, а солдатам роздано по серебряному рублю. В честь победы отчеканена большая памятная медаль. Это были первые боевые отличия, заработанные русскими полками. Но самое главное, что поднимался и укреплялся ДУХ войска! Крепла и росла сплоченность и боевая выучка полков.

Армия вернулась к Пскову, и до лета 1702 года энергично занималась обучением. Особенно это касалось драгунских полков, которые пополнились конским составом и оружием. Еще в январе Шереметев писал Петру: "если не будут по этой росписи присланы драгунам лошади и припасы, и с ними идти в поход с безружейными нельзя, чтобы какого бесславия не принесть, а за малолошадством будет безлюдно"[409]409
  Бычков. Письма и Бумаги Петра Великого. II. С. 11.


[Закрыть]. Кроме того просил «во все полки драгунские надобно по гаубице», на что получил ответ, что они «делаются»[410]410
  Там же. С. 13.


[Закрыть]. Вскоре во все полки поступили полупудовые гаубицы весов в 26 пудов каждая, прислуга которых была посажена на лошадей.

В Эстляндии были оставлены украинские и донские казаки, калмыки и татары, которые занялись опустошением края[411]411
  Действия казаков во время Северной войны подробно рассмотрены автором в монографиях: Шкваров А.Г. По закону и казачьему обыкновению. Хельсинки. 2008. 303 с.; Северная война (1700–1721 гг.); Донское казачество на прибалтийском театре. Хельсинки. 2008. 100 с.


[Закрыть]. Дело в том, что жалование и провиант до казацких полков не доходили, их разворовывали раньше, считая, что казаки, мало чем отличаются от калмыков или татар, считая их неким диким туземным войском, которое все должно себе добывать в походе. Когда это происходило на вражеской территории, то имело некое оправдание, сотни местных жителей угонялись казаками, а их жилища разорялись и сжигались. Шереметев писал Петру, что он «не велел отнимать Чухну у Черкасс, чтоб охочее были…». Но когда они находились на своей, русской территории, положение не менялось. Гетман Мазепа еще в 1701 году дважды писал царю, что казаки голодают, а Шереметев еще зачастую отнимает у них коней, для передачи в драгунские полки. Но мер никаких не принималось. Тогда казаки начинали грабить русские деревни, где встречали, естественно, отпор со стороны местных жителей. Письменных челобитных крестьян Ингерманландии с жалобами на казаков, по-видимому, не сохранилось. Однако их взаимоотношения характеризует челобитная из села Низино Новгородского уезда. В мае 1705 г. (т. е. уже после взятия Нарвы!) они жаловались архимандриту Иверского монастыря Аарону: «Ехали с Олонецка, с Лодейного поля, донские и яицкие и гребенские казаки в Санкт-Петербург, и у нас, сирот, хлеб в житницах, и овес семенной лошадям брали, и животы и статки грабили, и животину, коров и овец, и свиней многих на полях в стаде побили, а по полям рожь прикормили без остатку, и подвод под них ставили, и тем подводам и доныне от них отпуску нет»[412]412
  Архив СПбИИ РАН. Ф. 181 (Валдайский Иверский монастырь). Оп. 1. Д. 6146. Л. 7.


[Закрыть]. Это все не прибавляло ни популярности самим казакам, ни доставляло и им радости. Отношения с казачеством, что с украинским, что с донским, все царствование Петра I были напряженными. От них требовалось беспрекословное подчинение, а любые попытки проявления некой самостоятельности, жестко пресекались, при этом все вопросы их снабжения, вооружения и оплаты возлагались непосредственно на них самих. В результате была и измена гетмана Мазепы на Украине, и бунт Булавина, и уход атамана Некрасова с Дона к туркам.