Текст книги "Исток Миллиона Путей 1-7 [СИ]"

Автор книги: Алексей Головин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 48 страниц)

  Потратив пару секунд, в течение которых подле Кошта возникли два фомора, на то, чтобы успокоить свой дух и очистить разум, Стрий шагнул вперёд.

  – Это – последняя жертва твоего коварства, Заблудший! – проговорил он спокойно. – Братья мои Верамирд и Гермерис, да Хранители, тобою убиенные, отомщены будут ныне.

  – Сколько героизма в речах, – усмехнулся Кошт. – Интересно, что ты будешь делать, стихийщик? Не понял ещё, что стихийная магия здесь угасает, как свеча на ветру? Уж над этим-то я особо потрудился.

  Фоморы двинулись вперёд, пристально глядя на Стрия.

  То, о чём толковал Кошт, было ведомо мастеру стихий – почуял он это ещё на мосту. Но, прежде чем сунуться сюда, продумал он всё хорошо. Да с Хеймдалем и Хоросом совет держал.

  Да, Кошт очень силён был, но тончайшей магией пользоваться он учился сам, по-воровски. А 'голая' мощь, это ещё не всё. Стрия же успели кое-чему научить.

  Альпарг выплыл из-под плаща мастера стихий и, мерцая фиолетовым светом, взмыл над его головой. Не глядя на противников, Стрий воззвал к глубинной силе частицы Алатора так, как показал ему некогда сам Камень Истока. Трудно это было сделать здесь – в вотчине Кошта, которую создал он, сплетя кокон из нескольких миров. Но Стрию удалось. В следующий миг утратил он ощущение собственного тела и почувствовал себя точкой мыслящей энергии в глубинах альпарга.

  Камень, сопровождаемый удивлённо-встревоженным взглядом Кошта, воспарил высоко в небеса.

  Будто сверху Стрий узрел, как два фомора кинулись на его застывшее в неподвижности тело, пытаясь сразить его сверкающими вращающимися энергозарядами. Как нечто само собою разумеющееся сотворил Стрий плотный кокон из совмещённого пространства трёх миров, обернувший его тело. Лучи, натолкнувшись на незримую преграду, искривились и ушли в стороны, не причинив никакого вреда.

  В следующим миг Стрий с высот взлетевшего альпарга обратил свой взор вглубь тел фоморов – этих нечистых порождений извращённой магии. Узрел он каждую мельчайшую частицу, их формирующую. И сделал усилие, отторгая эти частицы друг от друга.

  Оба фомора, не успев даже вскрикнуть, начали стремительно истаивать, рассыпаясь в незримую глазу пыль.

  Кошт, осознав, что всё пошло не так, как он рассчитывал, выхватил свой альпарг и явно попытался сквозь него узреть, что именно творит Стрий. Наверное, в эти самые мгновения принимал он решение: попытаться сразиться или же скрыться в своём логове, схороненном ещё глубже в слоях Эребуса.

  Стрий всеми силами попытался не дать ему скрыться.

  Кошт, быстро сообразив, что к чему, тоже пропустил своё сознание сквозь альпарг и сцепился с главным своим врагом, пытаясь подавить его и разорвать изнутри.

  Такого уровня магического противостояния Стрий не достигал ещё никогда прежде.

  Весь окружающий ландшафт померк и исчез в своём обычном виде. Стрий стал будто сгустком энергии и воспринимал всё вокруг в визуальных образах различных энергий. Красочная картина была великолепна, но не до созерцания её было верду. Ибо такой же целеустремлённый сгусток мыслящей энергии давил на него, 'хватал' смертоносными 'когтями'.

  Давление всё нарастало и нарастало. Показались чёрно-красные вспышки, каждая из которых отзывалась болью. Стрий осознал, что Кошт вплёл в сеть их противоборства нити своей животворительной магии. Оставалось лишь гадать, как скажется это на оставленном где-то внизу теле верда.

  Тут-то Стрий и применил ту 'ухватку', о коей поведали ему Хранители возле Алатора. Убедившись, что Кошт очень тесно сцепился с ним всеми своими энергетическими 'конечностями', мастер стихий сознательно 'просел', поддаваясь давлению ворога.

  Торжество Кошта чувствовалось очень явственно. Он стал наращивать и без того титанические усилия, пытаясь стереть Стрия в порошок.

  Полностью избежать ущерба было невозможно, в этом-то и заключалась опасность такого приёма. Но Стрий запретил себе думать о собственной жизни. Подавить инстинкт самосохранения очень трудно, но порою это единственный путь к достижению цели.

  Открывшись атакам Кошта, Стрий добился-таки того, чтобы противник позабыл о тонком контроле своего альпарга, бросив все силы в нападение. А меж тем частью своего разума Стрий потянулся к альпаргу Кошта и незримыми нитями сплёл его со своим собственным.

  И вот тогда-то и ударил он по Кошту сзади, если применимы были обычные мерила расстояний и сторон света в том энергетическом пространстве, где пребывали теперь два верда.

  Фиолетовые линии сомкнули позади энергетического образа Кошта решётку, отсекая его от собственного тела, к которому вернуться он теперь не мог.

  Превозмогая дикую боль, ощущавшуюся, казалось, каждой частицей того образа, в котором пребывал сейчас Стрий, он бросил все силы на подавление Кошта. Враг же его заметался, ибо почувствовал западню. Бросившись пару раз на решётку, созданную двумя альпаргами, Кошт отчаянно попытался прорваться назад к своему телу. Это было его смертельной ошибкой.

  Стрий, сам пребывая уже где-то на грани жизни и смерти, обрушил на Кошта все силы, которые у него ещё оставались. Вот и настал миг дать волю ярости! Чистый поток гневной и пламенной энергии обрушился на Кошта, и не выдержал он. Стрий ощутил, как угасает энергетический образ его врага. Ещё немного! Смяв Кошта, Стрий ударил и по его телу, разрывая его на частицы.

  Где-то на грани восприятия почудилось ему, что некая тонкая струйка энергии Кошта утекла из-под его пресса, как только разорвал он решётку, чтобы добраться до тела. Но придавать этому значение было некогда. Стрию удалось полностью распылить тело Кошта, после чего он сумел соскользнуть сквозь альпарг обратно в собственное тело, безвольно рухнувшее на сухую землю.

  Второй альпарг мигнул голубоватым светом и куда-то пропал. Но Стрий уже не в силах был что-либо с этим поделать.

  О, как хотелось ему лишь одного – уснуть, завернув себя в кокон целебной энергии, и спать целый век! Но нельзя было позволить себе сделать это здесь.

  Собрав все остатки сил и призвав на помощь альпарг, мастер стихий сумел переместить себя сперва на мост в Эребус, а затем – к Истоку. Узрев вокруг вечнозелёную долину с прозрачными реками, пусть даже и затянутую дымом от пожара, Стрий облегчённо рухнул в густую траву и потерял сознание. Он уже не увидел, как спустились к нему с Вершины два Хранителя – Хеймдаль и Хорос.

  ○○○○○○●

  Глаза Стрия, сидящего на вершине горы Хлидскьяльв на том камне, что занимал ранее прежний глава Собора Верамирд Мудрый, были полны дум.

  Битва, прогремевшая без малого месяц назад, хоть и окончилась победой, принесла лично ему немало невзгод. Пропавшего Стира так и не удалось найти, невзирая на все усилия его и сыновей Стировых. Вьюжень тоже как пропал, так и не объявлялся более. Видень почти полностью потерял память в результате атаки Кошта и лишь постепенно восстанавливал некоторые воспоминания.

  Кошт был повержен, но будто бы некая тень нависла над всеми родами вердов, не давая жить как прежде. Многие миры по-прежнему лихорадило, бушевали в них войны и природные бедствия...

  Многое предстояло сделать Собору вердов для восстановления естественного порядка вещей. С этой целью и возглавил его Стрий с одобрения Хранителей, благодарных ему.

  Многое изменилось. Недоступны для вердов стали выжившие Хранители, укрывшиеся надёжно за непроницаемым барьером на своей Второй Вершине и установившие строжайший запрет на любое проявление насилия и агрессивности у Истока. Обновился состав Собора, приняв новых вердов вместо погибших Верамирда, Гермериса и Кошта. Но пустовали три места, ибо пропали Сивелк, Хляй и Вьюжень.

  Только что провёл Стрий встречу Собора и вот теперь, распрощавшись со всеми, остался в одиночестве на круглой каменной площадке. Ныне предложил он Собору установить запрет на животворительную магию Кошта, да на магию метаморфоза безвестно сгинувшего Сивелка. Ибо хитростью Кошта, использовавшего метаморфоз виртуозно, Гермерис был погублен и Видень чуть не погиб. Собор сие решение принял.

  Это было лишь начало! О многом думал Стрий просить Собор, дабы начать преобразование мироздания обратно в его естественную форму.

  Выживших в битве воинов ойхо Стрий отправил в тот мир, где прятал их от Кошта ранее. Были они порождением врага, но выступили на правильной стороне, а потому не поднялась у него рука уничтожить благородных каменных воителей. Вместо того воспользовался он силою альпарга и обратил их в сторожевые статуи, дозволив ожить лишь в том случае, если узрят они кого-либо из врагов своих.

  Предстояло сделать ещё многое, чтобы стереть следы разрушительных деяний Кошта. Если всё пойдёт как надо...

  Мысли мастера стихий прервало ощущение чьего-то приближения. Энергетика возникшего сзади верда была знакома и не знакома одновременно. Стрий обернулся так резко, как только позволяло его опустошённое битвою с Коштом тело, и нахмурился.

  – Здравия, отче! – прозвучал голос из-под капюшона грязно-серого плаща с двумя чёрными полосами.

  Затем капюшон был отброшен, и Стрий встретил взгляд Вьюженя. Что-то в этом взгляде ему решительно не нравилось...

  – И тебе здравия, сын, – проговорил Стрий, которому вдруг захотелось вместо целебного кокона, коим окутано было его тело, одеться в защитное поле. Новые цвета одежд Вьюженя вызывали какие-то тревожные ассоциации, но всё ещё толком не пришедший в себя после тяжких ранений Стрий никак не мог сходу сообразить, в чём именно дело. – Сказывай, где носило тебя, пока отец и братья твои сражались с врагами?

  Вьюжень, подойдя ближе, усмехнулся:

  – О, то нелёгкий сказ, отче. Многое случилось со мною такого, что перевернуло мою жизнь.

  Он переступил с ноги на ногу, сделал шаг вперёд и вправо и оказался при этом почти вплотную за спиною Стрия так, что сидящему вполоборота отцу его правая рука стала не видна.

  – Ну, так сказывай по порядку, – сказал Стрий, начиная вставать и разворачиваться к сыну всем корпусом.

  В следующий миг он почувствовал вспышку огненной боли и узрел остриё объятого пламенем клинка, вырвавшееся из его собственной груди. Удар был нанесён сзади под левую лопатку. Клинок пронзил сердце.

  Горячие волны прокатились по всему телу, языки пламени начали вырываться из-под кожи на животе, руках и ногах. Клинок жёг изнутри.

  Стрий, хватая ртом воздух, рухнул сначала на колени, затем завалился на бок, смотря не верящими в происходящее глазами на собственного сына, предательски сразившего отца.

  – Ну вот и всё, отче! – провозгласил Вьюжень, глаза которого сверкали в такт полыханию меча. – Наставник мой Кошт отмщён теперь. Стира я тоже убил. И Хляя, который вздумал следить за мною, в содействии Кошту подозревая. Остаётся лишь Видень, но и к нему я вскоре наведаюсь.

  Стрий не мог ничего вымолвить, только хрипел. Боль превышала все мыслимые пределы.

  – Прощай, отче, твоё время вышло. Дальше всё будет не так, как видел ты.

  Вьюжень наклонился и выдернул клинок из тела отца.

  Глаза Стрия закрылись, жизнь его угасала.

  Последним усилием воли сумел мастер стихий переместить в другой мир две ценные для него вещи – альпарг и диар свой, чтобы не добрался до них Вьюжень. Почти уж бессознательно выбрал он для этого не свою родную Рагосту, а мир, обнаруженный им случайно, но полюбившийся, – Вельсиарту.

  Затем позволил себе Стрий погрузиться в затягивающую тёмную пучину смерти.

  Возник почему-то перед внутренним взором образ Алатора. Он плавно приближался, будто приглашая слиться с ним, раствориться в нём...

  ...Олирд резко раскрыл глаза и, не сдержавшись, сказал очень плохое слово. Так вот, как оно всё было! Ну и гнидой же всё-таки был этот Вьюжень! Кто только породил такого на свет? Ах, да... Что же, проблема отцов и детей, наверное, существует, и не дайте все Боги ей принимать такие вот формы...

  Олирд выпрямился, размял затёкшие ноги и помассировал привычным 'стриевым' жестом виски. Теперь он знал, пожалуй, всё о своей столь далёкой жизни. По крайней мере, всё то, что нужно было ему для дальнейшего движения к цели.

  А цель теперь была отчётливо видна.

  Пригладив рукою длинные волосы и набросив капюшон своего серебристого плаща, Олирд приготовился отправиться домой. Очень многое дала ему проснувшаяся память Стрия. Но теперь завершил он свой путь воспоминаний, и пора было думать о делах насущных.

  Завершение круга

  – Ну и как величать тебя теперь? Стрий?

  Годир посмотрел на друга с некоторой будто настороженностью. Не иначе как пытался высмотреть произошедшие в нём изменения.

  Олирд немного печально улыбнулся и ответил, поглаживая рукоять своей верной булавы:

  – Нет, пожалуй, далековато мне до мощи и трезвости мышления его. Зовите меня, как и прежде, – Олирдом. Для вас я всегда тот же, что и раньше.

  – Для меня – точно! – Белка звонко чмокнула его в ухо, как всегда легко и непринуждённо разрядив обстановку.

  Олирд засмеялся и обвёл глазами всех собравшихся в небольшой, но уютной гостиной домика семьи Латригиных.

  Свид и Кридирт, Годир и Ставр, Свелан и Юна. Ну и, конечно же, Видень, от одной мысли о котором, как о сыне (это о древнем-то патриархе стихийной магии) Олирда разбирал непрошенный весёлый смех. Все его самые близкие люди были здесь и, глядя на них, Олирд понимал, что готов к любым битвам и испытаниям, лишь бы они были рядом, и всё у них было хорошо.

  Понимал он и то, что битвы и испытания не заставят себя ждать.

Часть 7. Круг преобразования

Веха первая: Ирь

  – Да чтоб тебя криёги забодали!

  Таким эмоциональным замечанием сопроводил очередное своё падение перепачканный в белоснежном песке Свид.

  Снова вскочив на ноги, молодой верд-ученик вскинул свои мечи и упрямо пошёл на условного противника. В роли такового выступал гигант Охид-хо со своими неизменными кинжалами.

  Идея сунуться с предложением тренировочного боя к каменному исполнину-ойхо была как раз настолько безрассудной, чтобы прийти в голову Свида, частенько действовавшего по принципу 'тормоза придумали трусы'.

  Теперь он получал удовольствие по полной программе, собирая условные порезы и очень даже не условные тяжёлые тумаки от распевающего какую-то умеренно громкую песнь ойхо.

  Олирд сидел чуть поодаль прямо на песке, скрестив ноги и прижав выпрямленную спину к белому стволу дерева. Он с добродушной усмешкой наблюдал за поединком, зная, что его сын и каменный военачальник ойхо не причинят друг другу вреда.

  Верд ещё раз вспомнил, как, получив воспоминания о жизни и деяниях Стрия, вернулся в Рагосту и узнал в одной из чёрных статуй, пришедших к святилищу стихийных сил, того самого Охид-хо. Да и обсидиановый воитель на сей раз признал Стрия, коему поклялся служить до скончания дней своих. Ожили грозные статуи, ожили и братья их на памятном Олирду острове среди миров Подножья. Осталось их ещё немногим более сотни. И забрал их Олирд сюда, в мир, который определила 'антикоштовская коалиция' своей опорной базой для предстоящего похода за новым 'золотым руном', роль коего теперь играла шкура Кошта.

  Мир этот был пронизан невероятной чистотою, светом негасимым и древностью седою. Дни согревало жаркое солнце, ночи освещали три огромные луны, светившие мягко и таинственно. Безбрежные океаны и неспешные полноводные реки дышали таким спокойствием, которое способно было без следа растворить в себе любые горести и тревоги, печали и волнения. Белый прибрежный песок мягким шёлком окутывал стопы, и ходить по нему было несказанным удовольствием. Белые деревья с идеально прямыми стволами, пирамидальными кронами и узкими красивыми листьями будто звенели на лёгком ветру, даря ненавязчивую музыку, ласкающую слух.

  Это была Ирь, земля незыблемого спокойствия и света, чистая обитель созидательных сил природы. Центральный мир Второй Вершины очаровал Олирда, да и всех, кто был с ним, с первых же минут пребывания в нём. Верды дружно пожалели о том, что не бывали в этом мире ранее, и дружно же решили, что это идеальное место для подготовки к грядущим битвам.

  Олирд отвлёкся от воспоминаний и вновь посмотрел на блещущие в ярких лучах солнца клинки Свида и Охид-хо. Сталь пела грозную песню, заставляя вторить раскалённый воздух. Движения бойцов становились всё быстрее, не теряя при этом изрядного изящества. Экспрессия поединка нарастала. Олирд, заставив себя смотреть полностью безэмоционально, визуализировал потоки энергий, которыми сопровождались действия обоих поединщиков. Зрелище стало более завораживающим.

  – Хватит кочевряжиться, не позорься! – голос Ставра нарушил всю картину. Его восклицание было обращено к Свиду, который вертелся ужом, пытаясь пробить уверенную защиту Охид-хо.

  Но уж чему Свид научился хорошо, так это не терять сосредоточенности под воздействием внезапных отвлекающих факторов. Пропустив слова друга мимо ушей, он в очередной раз пошёл в атаку, применяя один хитрый приём, 'подхваченный' у Свелана. Сбивая мечом, зажатым в правой руке, в сторону два нижних клинка ойхо, Свид резко повернулся корпусом на девяносто градусов и ударил левым мечом сзади из-за собственной спины. Остриё упёрлось в незащищённый левый бок Охид-хо. В то же время, однако, пара верхних рук каменного воина опасно метнулась к горлу Свида и прижала клинки к сразу же замерцавшему защитному полю.

  – Я ранен, ты убит, – бесстрастно резюмировал Охид-хо, отступая на пару шагов и склоняясь в полупоклоне.

  Свид поклонился в ответ и весело провозгласил:

  – Это я поддался. Ну да ничего, в следующий раз...

  – В следующий раз рекомендую заменить бойца с твоей стороны на Свелана, вот тогда, может, это и выйдет, – откровенно посоветовал ему Ставр, скрещивая руки на груди.

  – Всё-то ты шутишь, Ставрополло, – ткнул в его сторону мечом Свид. – А вот сам лучше попробуй.

  – Отчего бы и не попробовать? – вскинул брови Ставр. – Если уважаемый Охид-хо не против.

  Каменный воитель кивнул, и начался второй поединок.

  Олирд был вовсе не против такого фона для своих размышлений.

  Однако долго размышлять ему не дали.

  Поочерёдно возникли в пределах видимости Годир и Свелан, судя по выражениям лиц, чем-то явно довольные. Критически глянув на действия поединщиков, оба приблизились к Олирду.

  – Хватит песок продавливать своей... хм... интеллектуальной мощью, – обратился к нему Годир в своей обычной манере. – Мы подготовили всё, что нужно.

  Олирд улыбнулся.

  – Вот тут ты, братец, ошибаешься – не приминаю я песок! – и верд плавно воспарил в воздух в той же позе, в которой сидел.

  Обнаружилось, что песок там, где он сидел всё это время, действительно не примят. Будто и не опиралась на него вовсе мощная, кил под сто, фигура верда. Это свидетельствовало о высочайшем уровне медитативно-энергетической сосредоточенности. Олирд явно пребывал уже в такой степени гармонии с бытием, какую достигают лишь немногие.

  Годир в который уж раз поразился тому, сколь много перемен принесла его другу с собою память Стрия. Это и радовало и настораживало его. Радовало, ибо стал Олирд гораздо сильнее и уравновешеннее. Настораживало, ибо не ведал Годир, а не изменится ли теперь сама сущность Олирда? Не станет ли он совершенно иным? Хотя, четыре месяца, прошедшие с тех пор, как Олирд окончил свой круг воспоминаний, не выявили в нём какой-либо отрешённости от своей обычной личности. Олирд оставался самим собою – вердом, прошедшим многие испытания, но преодолевшим тёмные стороны собственной души. И по-прежнему верным своим близким и друзьям.

  – Когда пятая точка не оставляет своих законных следов на мягкой поверхности – гордиться тут мало чем! – изрёк Годир, подняв палец.

  Олирд с силой опустился на песок, намеренно вдавливая озвученную часть организма поглубже, затем встал, указал Годиру на оставленную вмятину и спросил:

  – Доволен? Я по-всякому могу...

  Да, он сохранил свою прежнюю оптимистично-ироничную сущность, и это радовало.

  – Итак, вам удалось, – Олирд не спрашивал, а, скорее, констатировал.

  – Да, – кивнул Свелан. – Думаю теперь наши ойхо смогут ещё сильнее удивить Кошта и его рать, если та у него имеется.

  – Будем исходить из того, что да – имеется, – произнёс Олирд. Затем обернулся к сражающимся.

  Сделал он это как раз вовремя, чтобы лицезреть падающего на песок Ставра, сопровождаемого жалящими в грудь и живот клинками Охид-хо. Тысячелетия торчания на одном месте не притупили врождённых боевых навыков каменного исполина.

  Свид хрюкнул что-то традиционно-язвительное в адрес сына Годира и собрался тут же вновь занять его место. Но Олирд окликнул Охид-хо, и тот своей тяжёлой, но вместе с тем упругой, как у любого опытного воина, походкой подошёл к нему.

  – Да, предводитель, – громыхнул он, слегка склонив голову.

  Олирда-Стрия ойхо звали именно так.

  – Мы создали новое оружие для тебя и твоих братьев, Охид-хо. Теперь вы сможете разить врагов не только клинками, но и магией, – глядя ему в глаза, сказал Олирд.

  – Магией, предводитель?! – каменные брови удивлённо поползли вверх. – Но мы не владеем магией. Только вы, верды, наделены ею.

  – Ну, не только, – хмыкнул Годир. – Импреалы вон, фоморы, да и сам Кошт – не верд более...

  При упоминании имени Кошта глаза Охид-хо ещё более сузились, и руки сильнее стиснули кинжалы. Олирд, обратившись внутрь себя самого, ещё раз мысленно возблагодарил Стрия за то, что он сумел привлечь на свою сторону этих благородных воителей. Вслух же он сказал:

  – На идею меня натолкнул мой учитель Свидирт. А может, по иронии судьбы, уже и сам Кошт, когда принял его облик. Ему удалось создать устойчивые копии двух заклинаний, действующих совершенно автономно от его диара и его воли. Помнится, они мне очень помогли.

  – Да и не только тебе, – встрял Годир, которого Олирд когда-то спас от смерти одним из свидиртовых заклинаний.

  Олирд улыбнулся, вспомнив ту битву с Трайдиртом (как же давно это было, каким уже нереальным кажется по сравнению с ныне нависшей угрозой!), и продолжил:

  – Так вот, мы вместе с Годиром воссоздали ту методику, которую использовал его отец для создания копии заклинаний. Ну а Свелан потрудился по части арсенала той магии, которая вам, как воинам, ближе всего по духу. И теперь мы готовы снабдить вас активными копиями смертоубийственных заклинаний общей магии и магии металлов и научить ими пользоваться. Интересует?

  Вопросец был из лексикона Свидирта, который Олирд перенял за время обучения.

  Глаза ойхо блеснули искренним интересом – какой же воин откажется от нового мощного оружия?

  – Да, предводитель, – тем не менее сдержанно произнёс Охид-хо.

  – Тогда начнём с тебя. Затем призовёшь всех своих братьев, – скомандовал Олирд. – Свелан, приступай!

  Гермерит шагнул вперёд и, направив на Охид-хо обе руки, послал прямо в его каменную голову полупрозрачный голубоватый луч, несущий нужную информацию.

  – Это – первое, – пояснил он. – Привыкни немного. А пользоваться им надо так...

  ○○○○○○○

  – Вам что-нибудь ещё угодно, господин?

  Молодая миловидная служанка, заметно смущаясь, переминалась с ноги на ногу возле стола, который только что заставила изысканными блюдами.

  'Из новеньких', – отметил для себя Хилокс, сидящий за столом и сжимающий в руке золотой кубок с густым рубиновым вином. – 'Красивая. Может, мне и правда чего ещё угодно?..'.

  Он усмехнулся своей мысли и сказал:

  – Пока нет, но позже я могу позвать тебя, когда мне станет угодно.

  Девушка ещё более смутилась, почувствовав скрытый подтекст. Она поклонилась, пытаясь держаться ровно, хотя коленки охватила непроизвольная дрожь. Затем чуть не бегом покинула обеденный зал. Хилокс засмеялся ей вслед и хлебнул вина. Затем протянул руку к ароматной хорошо прожаренной птице.

  – Любишь красивых женщин и вкусную еду? – раздался вдруг чей-то чуть хрипловатый голос.

  От неожиданности Хилокс поперхнулся вином и закашлялся. Однако, тут же справившись с растерянностью, вскочил и, разворачиваясь, вскинул свой диар – арбалет, прислонённый до этого к ножке стола рядом с ним.

  Сзади никого видно не было. Что ещё за шутки? Хилокс огляделся по сторонам. Никто, абсолютно никто не может проникнуть без его ведома в его башню, имеющую соответствующую магическую защиту. В такой уверенности Хилокс пребывал до сего дня...

  – Кто ты? Выйди и покажись! – требовательно рявкнул он, водя арбалетом из стороны в сторону.

  Водил он им до тех пор, пока арбалет не вырвался из руки и не перелетел в другую руку. Совершенно чёрную с сиреневыми когтями...

  Хилокс вздрогнул – никогда ещё его диар не покидал хозяина – и уставился на возникшего посреди обеденной залы верда. Верда ли?

  Над головою незнакомца кружили в воздухе аж шесть альпаргов, неровно мерцающих разными цветами. Их-то сила и позволила разлучить Хилокса с его диаром, а теперь и почти полностью обездвижить его. Потомку Хляя не оставалось ничего иного, как стоять и тупо таращиться на незваного гостя.

  – Ну вот, я вышел и показался, – растянул губы в улыбке обладатель шести альпаргов. – И ты, должно быть, уже уяснил, что я с лёгкостью могу тебя прикончить. И не видать тебе тогда больше ни хорошей еды, ни красивых женщин. Устраивает такой вариант?

  – Нет! – выплюнул Хилокс, всеми своими силами пытаясь сбросить оцепенение, наведенное мерцающими камнями. – А что тебе за дело до меня?

  – Тот же вопрос мог бы адресовать тебе, – хмыкнул чёрный. – Ты же меня убить пытался по какой-то причине.

  С этими словами он изменил облик, обратившись Сивелком.

  – Старейший?! – непроизвольно вырвалось у Хилокса.

  – Может, и Старейший, но другой. Моё имя Кошт, – представился гость, возвращая свой облик.

  – К... К... К... – прощёлкал Хилокс, горло которого внезапно сдавил спазм. Потом он всё же справился с неслабым страхом и принялся оправдываться. – Я же не знал, что это вы. Я думал, что помогаю Хелвиару убить Сивелка, предавшего Собор. Я на него нападал – не на вас...

  – Слушай, дубина, – перебил его Кошт, – это и был я. И мне на твои мотивы плевать слюною! Ты встал мне поперёк пути, и теперь у тебя два пути, позволь скаламбурить. Первый: я тебя прямо сейчас поделю на пару сотен приблизительно равных по размеру мелких хилоксиков и скормлю им, – Кошт взмахнул рукой, и рядом с застывшим Хилоксом возникли два гикорга. – Второй: ты будешь служить мне и выполнишь одно поручение. Коль ты служил Вьюженю, и на меня поработаешь. Выбирай!

  Один из гикоргов приблизился и обнюхал Хилокса, будто прикидывая его вкусовые качества.

  – Второй вариант, – предсказуемо выбрал потомок Хляя.

  Кошт выжидательно приподнял одну бровь.

  – Ах, да – спохватился Хилокс. – Клянусь тебе в том своей жизнью и всем моим родом.

  Гикорги безмолвно исчезли. Альпарги погасли и спрятались где-то чуть ли не в самой плоти Кошта. Хилокс обнаружил, что снова может шевелиться. Он потёр ладонями лицо и демонстративно опустился обратно за обеденный стол.

  – Рад, что остатки самообладания при тебе, – заметил Кошт, подходя и протягивая ему арбалет.

  Затем он притянул второй стул и тоже уселся за стол.

  – А позови-ка свою служаночку, пусть и меня накормит да напоит, – весело произнёс он, указывая на еду и вино.

  Пока ему несли яства, Кошт посвятил Хилокса в то, что тому предстояло сделать.

  – И помни, – сказал он в завершение, – они, разумеется, в Материнском мире, но не там, где были раньше. Найди их и убей! Надеюсь, с бабами-то и детьми справишься?

  Он сделал глоток вина из кубка, который только что наполнила уже вовсю трясущаяся от страха служанка. Затем схватил девушку за руку, заставив её вскрикнуть и выронить кувшин.

  – И смотри – не подведи меня и не вздумай играть в свою игру, – ровным тоном сказал Кошт Хилоксу. – Иначе мне придётся поступить с тобой так.

  Тело девушки внезапно разорвала пустота молекулярного распада, – Кошт не утратил своей способности к тончайшей магии.

  – Это будет так же легко, – заверил он вновь побледневшего Хилокса. – Приятного аппетита!

  Кошт исчез.

  Аппетит вернулся к Хилоксу лишь через несколько дней...

  ○○○○○○○

  Далеко внизу сверкала и искрилась в лучах восходящего солнца водная гладь. Отсюда, с высоты, бухта Новороссийска смотрелась особенно красиво. Там, внизу, пробуждался город, выходили в море суда, разрезая своими бортами спокойно колышущуюся гладь воды.

  Белка очень любила выходить сюда по утрам – встречать рассвет и смотреть на море. Здесь, высоко в горах, воздух был чистым и дурманяще свежим, здесь было ближе небо, дарившее свой свет и покой. Белка ещё немного скучала по старому дому под Екатеринбургом, с которым было связано столько всего – годы счастья и горестей, любовь, радость и грусть, потери и обретения. Но оставаться там стало для всех смертельно опасным...

  Новый дом тоже всем нравился. Даже более чем. Огромный особняк напоминал, скорее, замок на скале. Те, кто строил его, явно старались. Олирду, Годиру и Свелану пришлось натаскать из разных миров целую кучу золота, чтобы затем, обналичив его в Материнском мире, перекупить этот дом у его собственников. Те не хотели продавать, ибо строили для себя. Но четырёхкратная цена от щедрых покупателей их убедила.

  Трёхэтажный особняк был окружён солидным забором выше человеческого роста, опоясывающим участок соток в тридцать. Дом оказался достаточно просторным, чтобы в нём с комфортом поселились и Латригины, и Ульяна со Ставром и Владом, и Юна.

  Все концы прошлой жизни были обрублены, и Белка надеялась, что никто их здесь не найдёт.

  На случай же 'непредвиденных контактов' были приняты меры предосторожности. Помимо тройных контуров магической защиты, Олирд предусмотрел ещё и 'график дежурств'. Попросту говоря, с вердрадами должен был постоянно находиться кто-то из вердов, обладающих достаточной силой, чтобы противостоять вторжению и вовремя отправить сигнал другим. Сейчас, пока Олирд, Годир и Свелан вместе со всем (кроме Влада) 'молодым поколением' находились в Ире, здесь оставался Видень. Его присутствие внушало спокойствие и уверенность.

  Ну и кроме того, по внутреннему периметру забора, работая экзотическими пугалами, разместились десять чёрных статуй. Олирд придал охраняемому объекту 'взвод' ойхо. Сначала Белке было немного не по себе от сознания того, что безмолвные истуканы могут ожить в любой момент, но потом она привыкла. Есть ли что-то, чему следует удивляться, имея дело с её, мягко говоря, необычным мужем и всей его пёстрой компанией?

  Белка непроизвольно улыбнулась, вспомнив, как на днях её заставил смеяться минут двадцать до слёз Видень. Древний верд 'встроился' в общую шутливую манеру общения и, вдруг, посреди обычного диалога о чём-то, возьми да назови её 'мамой'. Хохотали все до умопомрачения...