Текст книги "Исток Миллиона Путей 1-7 [СИ]"

Автор книги: Алексей Головин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 48 страниц)

  Насколько повлияли на его психику двадцать лет одиночества, Свелан не знал. Уверен он был только в одном – они не сломили его волю, ибо воля его была выплавлена и выкована как металл, с которым он сроднился. Два десятилетия он трудился над этим в кузнице своей судьбы. И теперь он готов испытать свою волю!

  Гермерит, призвав на помощь всех светлых богов и своего прародителя Гермериса, бросил своё сознание вперёд на прорыв этой зыбкой пелены, отделявшей его от столь долгожданной свободы.

  Головная боль стала нестерпимой. Свелан знал, что так не должно быть. Опытный верд преодолевает границы миров легко и безболезненно. Но у него не было практики под руководством учителя. Эту методику он придумал для себя сам, зная лишь общие принципы. Он был экспериментатором и подопытным кроликом одновременно. Больше экспериментировать было не с кем...

  Ещё сильнее!

  В тот миг, когда его голова готова была, казалось, взорваться изнутри, ему удалось продавить зыбкий барьер. Даже не осознавая пока, что произошло, Свелан шагнул вперёд и упал, споткнувшись о корягу, которой перед ним не было. Не было там, в Лабиринте. Но она была здесь, в ИМПе!

  Гермерит упал на землю и от пережитого ментального перенапряжения 'отключился'. Он так и не понял, что его ссылка, наконец-то, закончилась, и что лежит он в небольшой рощице в излучине двух рек неподалёку от подножия горы ИМПа.

  Зато его появление увидел кое-кто другой. На опушке, просушивая густые тёмно-русые волосы после купания в реке, стояла молодая вердиана. Она с удивлением глядела на лежащего без сознания Гермерита.

  ○○○○●●●

  Двадцать лет после исчезновения Оритрига

  Жёлтые листья всё падали и падали, навевая мысли о скоротечности жизни и неизбежности смерти.

  Эти мысли были странными. Странными оттого, что посетили они голову юного верда-ученика, которому, вроде бы, предстояла очень долгая жизненная дорога. Однако повод для таких мрачных дум имелся.

  Кридирт сидел прямо на земле, приняв одну из асан, служащих ему для длительной медитации. Только погружение в транс он никак не мог начать. Взгляд его бесцельно блуждал в пространстве, изредка выхватывая отдельные жёлтые листья, падающие с крон разлапистых деревьев, и провожал их до земли, где они присоединялись к своим предшественникам, покрывая землю осенним ковром.

  Парень пришёл сюда для того, чтобы ненадолго отвлечься от ситуации и спокойно подумать. Хотя спокойствие ему просто не давалось.

  Тирселла, его Тирселла, заменившая ему и мать, и сестру, и жену, ставшая для него чуть ли не центром мироздания, умирала. И ничто не могло остановить этого. А этот тихий и невзрачный мирок – Холтер, грозил стать их общей могилой, как стал он уже для тёти Олеси.

  Тётя Олеся умерла в возрасте сорока лет, и Тирселла запнулась на этом же жизненном сроке. Случайность или закономерность? Кто мог бы точно ответить на этот вопрос?

  В голове Кридирта пронеслись воспоминания о его детстве в Крейриже в небольшом, но уютном каменном особняке, где были только его воспитатели – приятная чета местных жителей, которых он называл тётей и дядей, а иногда – мамой и папой. Они боготворили Тирселлу, которая наведывалась довольно часто и проводила с ним много времени, рассказывая много интересных вещей. Иногда она брала его с собою в другие миры. Приводила его Тирселла и в Холтер – уединённый тихий мир, где у неё имелся небольшой домик. Там Кридирт впервые и увидел тётю Олесю. Она была красива и добра с ним, но очень печальна... Только много позже он узнал от Тирселлы удручающую и поучительную историю её эгоистичного эксперимента.

  Оказалось, что отвернувшаяся от отца и разочаровавшаяся в его планах Тирселла загорелась идеей найти способ передавать способности вердиан вердрадам, открывая перед ними тем самым двери иных миров и даруя свободу. Нахватавшись от Трайдирта кое-каких вершков биологической магии, Тирселла думала, что сможет достичь этого методом переливания вердраде своей крови, на которую она предварительно воздействовала с целью фиксации в её клетках собственной генетической информации. Тирселла всегда страдала от отсутствия взаимопонимания со своими маленькими сёстрами, которые, по её мнению, были полностью подчинены Трайдирту и впитали все его идеи и наставления слишком глубоко. И она решила создать себе новую сестру, заприметив для этого в Материнском мире юную вердраду Олесю одного с ней года рождения.

  Этот план был от начала и до конца создан и продуман ею самой. Тирселла не советовалась по этому поводу со своим таинственным наставником, о существовании которого она упоминала Кридирту.

  Переливание крови, совершённое двадцать лет назад, прошло вроде бы успешно. По словам Тирселлы, вначале Олеся чувствовала себя великолепно. В ней начали просыпаться магические силы. Тирселла решилась на эксперимент, который должен был доказать её победу над законом мироздания, приковавшим вердрад к Материнскому миру. Она взяла Олесю с собой в ИМП, а оттуда – в Холтер. Переход получился! Представить только, как радовались Тирселла и Олеся. Однако мироздание сыграло с ними дурную шутку, ещё раз напоминая, что его законы требуют уважения, и походя их нарушать нельзя. Спустя несколько дней после появления в Холтере Олеся сильно заболела. Природу этой болезни Тирселла понять не могла. Будто окружающий мир выпивал все силы из вердрады, так и не ставшей вердианой. Испугавшись за её жизнь, Тирселла решила вернуть Олесю в Материнский мир и там заняться её исцелением. Но этому не суждено было сбыться. При попытке обратного перехода Олеся чуть не умерла, дико крича от нестерпимой боли. ИМП не принял её! Почти год Олеся приходила в себя, чуть ли не каждый день повторяя по многу раз: 'что же я наделала? Как я могла согласиться на это?'. Но она понимала, что теперь её жизнь неразрывно связана с Тирселлой, зависит от неё, также, как связана она и с Холтером, которому предстояло стать её домом навсегда.

  С Кридиртом тётя Олеся всегда была очень добра, с удовольствием играя и занимаясь с ним, пока он был маленьким, и подолгу беседуя с ним на разные темы, когда он подрос. Став полу-вердианой, все эти годы она не старилась, как и Тирселла. Обе они оставались столь же молодыми и красивыми. А Кридирт рос и набирался сил. В последние годы они всё больше времени проводили втроём в Холтере. Постепенно юный Кридирт осознал, что уже не может относиться к Тирселле просто как к старшему товарищу и наставнице. У молодого парня возникло вполне естественное влечение к прекрасной девушке, которую он видел перед собой. Как мать он её в относительно взрослом возрасте уже не воспринимал, поскольку его приёмной матерью фактически была другая женщина в Крейриже, так что никаким эдиповым комплексом тут не пахло. Тирселла не была против проявлений его чувств к ней, и вскоре стала его женщиной. А затем неожиданно пропала почти на год. Кридирт не находил себе места. Он заботился о тёте Олесе, а ей становилось всё хуже и хуже. В один прекрасный день пару месяцев назад Тири вернулась к ним. Они отпраздновали сорокалетие Олеси, но Тирселла, почему-то, не веселилась, а смотрела на свою названную сестру с неизбывной грустью. На следующий день Олеся умерла...

  Кридирт с усилием помассировал виски, пытаясь справиться с разыгравшейся головной болью. Продолжающийся листопад стал пугать его... Вчера! Вчера Тири исполнилось сорок лет...

  Сейчас его любимая спала. Чувствовала она себя всё хуже и не верила в то, что избежит повторения Олесиной судьбы. Кридирт оставил её буквально на полчаса, чтобы прийти в эту рощицу и попытаться с помощью медитации избавиться от своего страха и негативных чувств.

  Куда там!

  Ему не удалось погрузить себя в транс, несмотря на все усилия. Голова болела всё сильнее.

  Парень вскочил на ноги, поняв, что просто не сможет ввести себя в состояние, необходимое для нормальной исцеляющей медитации. Он поспешил назад в их домик, где завершался на его глазах жизненный путь прекрасной вердианы по имени Тирселла.

  Тири уже проснулась, но взгляд её некогда красивых, а теперь отрешённых и затуманенных сапфировых глаз не мог сфокусироваться на его лице. Кридирт взял её за руку, садясь рядом с кроватью.

  – Тири! – позвал он.

  – Это ты, мой милый? – чуть ожила девушка. – Мой бесценный, сокровище, за которое я сполна расплатилась...

  Парню показалось, что она начала бредить. Но в её словах был смысл!

  – Слушай внимательно! – вдруг резко сказала Тирселла, взгляд которой вмиг приобрёл осмысленность. – Это моя последняя исповедь. Всё, что я рассказывала тебе о твоих якобы погибших родителях – ложь! Слышишь, ложь! Твои родители, думаю, живы. Ты – сын верда по имени Оритриг. В младенчестве ты был похищен из Материнского мира и перемещён в Крейриж.

  – Что?! – от неожиданности Кридирт выпустил её руку и вскочил. – Как это ложь? Как похищен? Кем?

  – Мною! – глядя прямо ему в глаза, ответила Тирселла. – Это я похитила тебя у твоей матери. Сделала я это по приказу моего Наставника, который утверждал, что тебе уготована особая роль. Лишь много лет спустя он объяснил мне, что это за роль. И ты её уже исполнил. Да, исполнил, мой милый. Я родила от тебя сына.

  Кридирт потерял дар речи. Ему чудилось, что он спит и видит бредовый сон. Но если это правда...? Тёмные боги, это может быть правдой. Так вот куда она пропадала на год! Но сколько же лжи!

  – Ты использовала и обманывала меня! – почти закричал он, хватаясь за голову, пульсирующую от боли.

  – О да, прости! Видно, такова моя природа. Я не просила папашу, будь он проклят, производить меня на свет такой, какая я есть, – ответила девушка голосом, в котором слышались слёзы. – Но я тоже обманута и использована, если тебе вдруг от этого станет легче. Тот, кого я считала своим Наставником, кто вёл меня по жизни больше двадцати лет, кто показал, как ослушаться воли Трайдирта и не стать его послушным орудием. Тот, кому я безоглядно верила. Он просто использовал меня! Ему был нужен этот ребёнок для каких-то целей. Он сказал, что дитя сына Оритрига от вердианы послужит его планам! Он забрал моего ребёнка!

  Тири закашлялась и горько усмехнулась.

  – Да, я наказана по закону воздаяния! Я украла тебя у твоей матери, и теперь у меня украли моё дитя. Этот подлец, оказывается, знал о том, что всем вердианам суждено прожить лишь по сорок лет. Он сказал, что древние знали об этом... Он... – язык Тирселлы начал заплетаться. – Он всё рассчитал и провернул как надо. Он использовал и уничтожил нас.

  – Нет, я ещё жив! – мрачно произнёс Кридирт.

  – Но что это даст? Я уже не могу переправить тебя в другой мир, я слишком слаба, – почти прошептала Тири. – Единственный твой шанс – это птица-вестник... Помнишь, я учила тебя...

  Тири откинулась на подушку и замолчала. Кридирт кинулся было к ней, но застыл, не закончив движение. Кто она ему теперь после того, что он услышал? Вся его и без того странная жизнь переворачивалась в эти секунды с ног на голову.

  Тирселла вновь пошевелилась, тихо застонав.

  – Кто он? – процедил сквозь зубы Кридирт. – Этот твой Наставник?

  – Это мой д... Сви... – девушка не смогла закончить. Силы жизни оставили её. Вердиана умерла, не в силах противиться воле мироздания. Ей был отведён лишь этот срок – сорок.

  Кридирт опустился на стул подле неё и уткнул лицо в ладони. Он был просто опустошён до предела свалившимися на его долю испытаниями.

  Поможет ли ему ещё не сформировавшаяся полностью способность создавать птицу-вестника? И к кому её посылать?

Веха вторая: Воссоединение. Материнский мир – Холтер – Крейриж

  Плюх!

  Толстенный учебник по гражданскому праву с весёлым всплеском скрылся под водой. За ним последовала шестая (да, кое-что изменилось за двадцать лет) часть Гражданского кодекса с комментариями.

  Свид довольно потёр ладони и улыбнулся в тридцать два зуба.

  – Хватит засорять городские фонтаны! Да ещё и этим! – произнёс его однокурсник, стоящий чуть сзади.

  Вернее, уже бывший однокурсник. Ибо когда госэкзамены и защита диплома позади, пятый курс окончен! Остаётся лишь получить вожделенную корочку диплома, решительно обмыть её, проснуться наутро с весело трещащей головой и задуматься о будущем. Возможен промежуточный акт глумления над учебной литературой, который новоиспечённый выпускник юрфака Свид Латригин только что и осуществил.

  – Вот теперь я доволен! – с хитроватой усмешкой провозгласил парень, поворачиваясь к товарищу. – Поехали!

  – Давай заброшу тебя домой, и по клубам! Уверен, что не хочешь со мной? – спросил тот, направляясь к машине. – Там девочки!

  – Ты произнёс волшебное слово! – Свид покачал головой. – Но всё же воздержусь на этот раз.

  – Воздержание вредно для организма! – со знанием дела провозгласил второй парень. – Ну, как знаешь. До вручения дипломов ещё неделя, и я собираюсь провести её с пользой для своей молодой и растущей личности!

  – И ещё парочки личностей женского пола, да? – невинно осведомился Свид.

  – Почему парочки? – взвился без пяти минут дипломированный юрист. – Я способен на большее в этой жизни!

  Продолжая свой диалог о смысле бытия в том же духе, парни покинули пределы Екатеринбурга и направились к уютному и тихому посёлку, где по-прежнему проживали Свид с матерью.

  Вскоре они подъехали к голубым воротам перед домом Свида. Поблагодарив товарища и дав совет много не пить, сопровождающийся взглядом, в котором читалась уверенность, что совет будет проигнорирован, Свид вылез из машины. Подождав, пока машина отъедет, и взмахнув рукой на прощание, парень повернулся и шагнул к воротам.

  Вот тут-то на него и накатило!

  Объяснить это ощущение он не мог ни тогда, ни впоследствии. Всё, что он успел понять – чувство чего-то необычного и важного... И ощущение взгляда, буравящего его затылок, заставившего пошевелиться немного отросшие светлые волосы. Но негатива во взгляде не было. Парень умел это определять. Он всегда чувствовал, если где-нибудь в общественном транспорте или на улице на него кто-то пялился (ну есть, что греха таить, такая привычка у некоторых граждан – уставиться на незнакомого человека и смотреть, пренебрегая нормами банального этикета. И ладно бы, если красивая девушка, а то какой-нибудь бородатый бомж с тоской по бутылке в очах!). Этот взгляд был скорее обескураженным и взволнованно-обрадованным, пожалуй.

  Свид обернулся, на всякий случай, извлекая руки из карманов, чтобы дать им свободу действий в случае неожиданной агрессии. Однако он ошибся в оценке расстояния. Взгляд был не в упор, как ему показалось. Смотрел на него человек, стоявший на возвышенности, начинавшейся метрах в пятнадцати от умеренно стройного ряда частных домиков и окружавших их разномастных заборов. Его одинокая фигура была хорошо видна на фоне предзакатного неба. Это был высокий мужчина в серебристом плаще с капюшоном. У Свида было очень острое зрение, позволившее ему заметить, что под капюшоном таились глаза, как-то странно поблёскивающие серебряным светом.

  Какой-нибудь пары мгновений хватило парню для того, чтобы понять, а скорее на интуитивном уровне почувствовать, что бы это могло значить. Мать очень часто и подробно описывала ему внешность отца все годы его сознательной жизни. Она утверждала, что он когда-нибудь вернётся, она жила этой надеждой...

  На лице Свида отразилась полная растерянность. Он не знал, что делать. Он боялся ошибиться...

  Ситуация разрешилась сама собой. То есть сам собой этот человек вдруг возник прямо перед Свидом, исчезнув, естественно, со своего прежнего места.

  Пространственный перенос! Дядя Годир не раз демонстрировал ему это. Сомнений в том, что перед ним верд, у Свида не осталось.

  Не спешить с окончательным выводом!

  – Кто вы? – голосом, удивившим его предательской дрожью, произнёс Свид.

  Верд скинул капюшон, и Свид увидел собственное лицо. Почти.

  У Оритрига тоже возникло ощущение, что он смотрит в зеркало. Лишь не доставало в чертах лица той жёсткости, которая появилась у него за последние годы и которую порождали лишь суровые уроки жизни. Да ещё эта родинка чуть выше и правее губ. Такая же, как у Белки! Невероятно! Так значит, это правда...

  – Свид?! – глухим от волнения голосом произнёс Оритриг.

  – Да... отец! – это слово парень уже и не ожидал когда-нибудь адресовать конкретному живому человеку.

  И непонятно, кто из них был шокирован больше: сын, который не видел родителя с младенчества, или же отец, который отлучился на несколько дней, а вернулся спустя двадцать оставшихся для него незамеченными лет.

  Оритриг справился с собою быстрее. Он прочистил горло и сказал:

  – Очень рад тебя видеть, сын, хотя для меня это просто невероятно. Видишь ли, только недавно я оставил тебя в детской кроватке...

  – 'Недавно' – это двадцать лет назад? – брякнул Свид и слегка смутился, поняв, что звучит это больно обвинительно.

  – Для меня прошла пара дней... – пробормотал Оритриг.

  Свид почувствовал, что его смятение искренне. Он умел чувствовать такие вещи...

  – Пойдём в дом, – парень резко дёрнул головой, указывая на ворота.

  Оритриг молча последовал за ним. Что скажешь взрослому сыну, когда по субъективному возрасту ты лишь на несколько лет старше его? С этим придётся свыкнуться и выбрать линию поведения. В конце концов, для Свелана он уже был учителем, хотя разница в возрасте была такой же. О Боги, что же пережила за эти годы Белка? Где Свелан? Годир? Да как с ним вообще такое могло приключиться?

  – А где... твоя мама, Свид? – спросил Оритриг, почувствовав, что дома никого кроме них нет.

  – Ещё на работе... У них педсовет или что-то типа того... Она ведь директор художественной школы.

  – Да-а... – Оритриг тряхнул головой, пытаясь как-то привести в стройный порядок свои галопирующие мысли.

  Хитрую шутку сыграло с ним мироздание... или же? Оритриг вспомнил пульсирующий сиреневым светом альпарг в руке почти поверженного Трайдирта. Его слова о времени! Вот оно! Оритриг вздрогнул, вспомнив бормотание Трайдирта на тему: 'Время! Моим детям нужно время, чтобы вырасти! Время, понимаешь? Когда поймёшь, будет поздно'. Так это он! Эта гнида, используя альпарг, что-то сделала со временем Йотунхальда! Оритриг возблагодарил судьбу за то, что он довольно быстро почувствовал что-то неладное и выбил альпарг из рук Трайдирта. Страшно подумать, сколько лет прошло бы в Материнском мире, продержи его Трайдирт ещё несколько минут.

  Враг отомстил напоследок, ещё раз продемонстрировав своё коварство и хитрость. А ведь где-то теперь его выросшие дочери...

  Оритриг постарался отвлечься от этих мыслей и посмотрел на Свида. Тот молча глядел на него, внимательно изучая его черты.

  – Мама рассказывала мне о тебе, – произнёс, отводя взгляд, парень. – И достаточно точно описала. Она верила, всё это время верила, что ты вернёшься...

  – Она говорила тебе, что я верд? И что это значит? – спросил, облизывая пересохшие от волнения губы, Оритриг.

  – Конечно, – кивнул Свид. – И она, и дядя Годир. Он даже хотел начать меня учить кое-чему из магии, но мама запретила.

  Свид сделал паузу, всматриваясь в глаза Оритрига.

  – Она сказала, что это твоя функция, и ты её исполнишь, когда вернёшься.

  – Исполню! – закрывая глаза, подтвердил Оритриг.

  – И ещё она говорила... – начал Свид. Но не закончил.

  В воздухе прямо перед ними неожиданно материализировалась бежевато-серая птица-вестник, правда, маленькая, раза в два меньше обычных. Она посмотрела на Оритрига, будто решая, стоит ли он доверия. Затем раскрыла клюв и приступила к ретрансляции послания.

  – Меня зовут Кридирт. Я обращаюсь к верду по имени Оритриг. Птицу я отправил наугад, надеясь, что она найдёт тебя. При её создании я использовал свою кровь. Это даёт шанс на успех, потому что, если то, что мне рассказала Тирселла, правда, то кровь у нас одна. Тирселла, дочь Трайдирта, перед смертью призналась мне, что это она похитила меня в младенчестве из Материнского мира, и что я сын – Оритрига. Если слышишь, знай, что я нахожусь в одном из миров Начала Склона под названием Холтер. Покинуть его я не могу – ещё не умею переноситься меж мирами. Постараюсь передать его образ, вложить в птицу. Если сможешь – помоги!

  Птица умолкла и вопросительно поглядела на Оритрига, словно спрашивая – исчезнуть ей или остаться? Оритригу же было не до нюансов взгляда пернатого создания. Он пытался поспеть за своими бешено скачущими мыслями и эмоциями.

  – Отец, это...? – вывел его из оцепенения голос Свида.

  – Да, если я правильно понял, это твой старший брат, – повернул к нему голову Оритриг. – Я искал его, но так и не смог найти... теперь припоминаю, – верд потёр виски. – Свидирт, мой учитель, в честь которого ты назван, перед своей смертью говорил мне о том... Как это? Да: 'Ищи своего сына вместе с поисками своего врага. Они как-то связаны'. Так вот, что это значит! Его похитила дочь моего врага Трайдирта. Значит, его дочери обладают силой вердов. Опасное отродье!

  Последняя грубоватая фраза прозвучала из его уст как-то чуждо, но он не придал этому значения, думая о другом.

  – Мы должны найти...брата, – решительно сказал Свид, заглядывая в глаза отцу.

  – Разумеется! – ответил Оритриг. – Ты со мной?

  – Разумеется! – вернул ему словечко сын.

  Верд подошёл к по-прежнему зависшей в воздухе птице и протянул руку. Действуя осторожно, он попытался передать ей часть своей энергии, почерпнутой из ИМПа. Начавшее было угасать пернатое вновь налилось изнутри светом, приобретая серебристые и зелёные оттенки – цвета энергетического спектра самого Оритрига.

  Свид с интересом наблюдал за его действиями.

  – Что ты делаешь? – рискнул полюбопытствовать он.

  – Пытаюсь сохранить птицу на какое-то время. Она очень слабая. Видишь ли, наугад мы с тобою будем искать Холтер до пенсии.

  – Что же делать? – вырвалось у Свида. – Я за брата переживаю. В том мире может быть не столь хорошее пенсионное обеспечение, как здесь.

  Оритриг покосился на парня, гадая, от кого же он унаследовал это сомнительное чувство слегка ехидного юмора. Яблоко от яблони...

  – Вот потому-то, – назидательно поднял палец верд, радуясь в душе зарождающемуся непринуждённому взаимопониманию с сыном, – я и занялся заботой об этом вот говоруне, отличающемся умом и сообразительностью. Если Кридирт 'замешал' его на капле своей крови... Откуда только знает об этой древней методике? Мне самому-то Годир лишь однажды рассказывал – его так Свидирт нашёл, послав птицу перед смертью... Так вот, значит у этой птицы с ним связь. Так что она нам может ещё послужить GPS-навигатором, если не дать ей бесславно дематериализоваться.

  С этими словами Оритриг 'вкачал' в птицу ещё одну добрую порцию энергии и сказал ей:

  – Отправляйся обратно к тому, кто тебя создал и послал!

  Взъерошенное, как воробей после купания в луже, создание что-то претенциозно крякнуло и исчезло.

  – Быстрее! – воскликнул Оритриг, хватая сына за руку.

  Они оказались в ИМПе, и Оритриг до предела обострил своё восприятие, пытаясь 'запеленговать' птицу. Это удалось. Верд сконцентрировался на образе-маяке мира, принявшего пернатого вестника, и шагнул туда, цепко держа Свида. Тот молчал, пытаясь запомнить все ощущения от путешествия между мирами.

  Оказавшись в Холтере, Оритриг увидел перед собой небольшой домик на опушке красивой рощи, играющей осенними красками. Доминирующее вокруг ощущение увядания и чьих-то страданий нахлынуло на него.

  Птица скользнула в одно из приоткрытых окон.

  – Что ты здесь делаешь? Почему прилетела обратно? – донеслись до Оритрига удивлённые вопросы на языке Крейрижа.

  Голос был смутно знаком. С чего бы это? Ах да! Он слышал очень похожий голос всякий раз, когда открывал рот.

  ○○○○●●●

  Нежная женская ладонь прошлась по его лицу, обтирая лоб, виски и глаза прохладной речной водой. Свелан застыл, опасаясь спугнуть приятные ощущения.

  'Если я помер и попал на тот свет, то мне здесь уже нравится', – прошелестела в его голове провозглашающая торжество вселенского оптимизма мысль.

  Нет, не мысль. Свелан, оказывается, произнёс это вслух. Понял он это тогда, когда послышался озорной женский смех.

  – Откуда же ты такой взялся, добрый молодец? – спросила, смеясь, девушка с лёгким акцентом, выдающим, что русский не был тем языком, на котором она разговаривала с детства.

  Свелан попытался сосредоточить взгляд и получше разглядеть свою собеседницу. Когда разглядел, понял, что напрягался не зря. Даже если учесть, что женщин он не видел двадцать лет, и его обрадовала бы любая, чуть симпатичнее старухи Шапокляк, всё равно следовало признать, что склонившаяся над ним девушка была весьма красива. Длинные тёмно-русые волосы обрамляли весёлое дышащее свежестью личико с правильными изящными чертами. Полные губы, будто созданные специально для поцелуев, притягивали взгляд, пробуждая весьма предсказуемые фантазии. А глаза... Обычные, казалось бы, тёплые карие глаза, но откуда в них бликующие искры цветов золотисто-розового заката?

  – Я... тут... – начал Свелан, но тут взгляд его скользнул ниже, и язык споткнулся, временно позабыв свою речевую функцию.

  На девушке был лёгкий светлый хитончик, прилипший к её влажному после купания в реке телу. Свелан уже почти позабыл, сколь сексуально может выглядеть девушка с высокой большой грудью в приставшей к телу влажной одежде.

  Тревоги последних двадцати лет будто отступили на задний план, пристыжено уступая место жизнеутверждающим размышлениям о том, сколько много на свете всего прекрасного.

  Девушка смутилась и, немного отстранившись, скрестила руки на груди.

  – Вижу, твоей жизни уже ничего не угрожает, – нарочито строго сказала она.

  – Ошибаешься, – заверил её Свелан. – От такого зрелища вполне может не выдержать сердце.

  Девушка озорно хмыкнула, явно не обижаясь на этот своеобразный комплимент.

  – Можно подумать, ты живых женщин десять лет не видел!

  Свелан расхохотался, давая выйти нервному напряжению. Предположение попало в точку!

  – Вообще-то, двадцать. И я не шучу, – сказал он, отсмеявшись.

  В глазах девушки вспыхнули искры интереса. И лишь отчасти это была метафора.

  – Как это? Расскажи, – попросила она.

  Свелан открыл рот.

  Потом закрыл его.

  Коварство отдельных представительниц прекрасной половины человечества кое-чему его научило. К тому же он уже достаточно пришёл в себя, чтобы осознать, что вокруг – Долина Истока Миллиона Путей. А перед ним – женщина. До сих пор он встречал только одну женщину, путешествовавшую через ИМП, – Тирселлу, которая сделала большую гадость ему и, насколько он понял, сбила с пути истинного Олесю. Он до сих пор не понимал, откуда взялись женщины, способные путешествовать по разным мирам. С детства его учили как непреложной аксиоме, что женщины прикованы к тем мирам, в которых родились, а вердрады – только к Материнскому миру. В глубине души он считал, что это не совсем справедливо, но поди поспорь с законами бытия. И вот теперь...

  – А скажи-ка мне, красавица, сперва, кто ты и как ты попала в ИМП? – спросил Свелан, всматриваясь в глаза девушки.

  – Да пожалуйста! – слегка надула губки незнакомка. – Мне, в отличие от некоторых, – пронзительный взгляд на него, не оставляющий сомнений относительно того, кто этот некоторый, – не стыдно про себя рассказывать. Меня зовут Юнония, для друзей – просто Юна. Я – вердиана, если ты знаешь, кто это. А в ИМП я попала обычным образом – взяла и пришла. Люблю, знаешь ли, здесь гулять и купаться. Говорят, меня природа очень любит. И я её тоже.

  – Это радует, – пробормотал Свелан, внутренне всё больше напрягаясь. Он решил не тянуть резину за хвост в долгий ящик, а сразу расставить точки над 'ё'. – А знакома ли тебе девушка по имени Тирселла?

  Юнона хлопнула ресницами и удивлённо вздохнула.

  – Ты знаешь, где она?! – воскликнула девушка. – Прошу, скажи! Это моя самая старшая сестра. Мы уже много лет ничего о ней не слышали.

  – Кто ваш отец? – прямо спросил Свелан.

  Девушка слегка напряглась, но честно ответила.

  – Трайдирт. Так ты знаешь, где Тирселла?

  Опасения Свелана подтвердились. Гермерит замкнулся в себе и поглядел на взволнованно ждущую ответа девушку исподлобья.

  Ладно, играть в открытую, так играть!

  – Я не знаю, где она, – сухо сказал Свелан. – А если узнаю, ничего хорошего её не ждёт. Ты хотела мою историю? Изволь. Я – Свелан, сын Скаана из Гермеритов. Моя семья была уничтожена по приказу твоего отца Трайдирта. А твоя сестра Тирселла захватила меня в плен и заточила на двадцать лет в Лабиринт, откуда я только что сумел вырваться. Так что, если ты с ними заодно, то ты мне враг!

  Последние слова он почти выкрикнул. Накопилось! Но стоило ли так? Он с удивлением увидел, что в глазах отшатнувшейся от него девушки появились слёзы.

  – Мне очень жаль... – пробормотала она и отвернулась. Её плечи поникли.

  Пауза затянулась. Они сидели молча, не глядя друг на друга. Затем Свелан, воспитанный, как истинный воин, в уважении к женщинам, сделал первый шаг.

  – Прости, пожалуйста, что я столь резок, – произнёс он тихо, дотрагиваясь до плеча Юнонии.

  Девушка вздрогнула и повернулась к нему.

  – Я всю жизнь чувствую это. Это какое-то клеймо! – выдохнула она. – Быть дочерью Трайдирта – это нелегко. Я – младшая из его дочерей и даже помню его смутно. Мне ещё не было четырёх, когда мы с сёстрами покинули Йотунхальд. И Тири я не помню, только туманные детские образы. И теперь я должна за их поступки всю жизнь отвечать, да?

  Юна всхлипнула.

  – Да я ненавижу его, если хочешь знать! Дядя Годир рассказал мне, что он сделал с моей матерью – Натальей Берсеньевой. Он заставил её рожать в лесу и сразу же убил, забрав меня. Я в чём-то виновата?

  Свелан ещё раз пожалел, что не удержался и 'наехал' на девушку. Повинуясь смутному порыву, он вдруг придвинулся к Юне и обнял её.

  – Извини, – сказал он ещё раз.

  Девушка слегка напряглась, но не отстранилась.

  Тут Свелана током пробила мысль, на мгновение выплывшая из-под массы впечатлений от близости молодого женского тела.

  – Постой-ка, ты сказала – дядя Годир? Ты знаешь, где он?

  – Конечно, – подняла на него глаза Юна. – Мы живём в его замке в Крейриже. А что?

  – Он не говорил ничего обо мне?

  – Да, – встрепенулась девушка. – Он как-то упоминал двух друзей – Оритрига и Свелана, давно пропавших. Так это ты?!

  – Я, – кивнул Свелан. – Сможешь отвести меня к нему?

  Юна встала и расправила одежду. Вид её длинных стройных загорелых ног вновь вверг Свелана в пучину восхищения прекрасными творениями природы. Причём красивейший пейзаж вокруг сейчас сильно проигрывал девушке.