Текст книги "Запомни - все обман! [СИ]"

Автор книги: Алексей Бергман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

У только что довольного армянского папы сделалось такое лицо, будто подмастерье в него смачно плюнул. Улыбка самодовольства буквально с т е к л а, утягивая вниз челюсть, Амбарцумян налег круглым животиком на стол и с детской непосредственностью поинтересовался у работника:

– Ты смерти моей хочешь, да?

– Магомет вам угрожал? – напрягся Воронцов.

– Ты хочешь моей смерти от ПОЗОРА?!?! – Амбарцумян картинно вцепился в волосы, запричитал по–армянски: – Вай, горе мне несчастному, вай, горе! Я думал, рядом – человек! А рядом – мышь трусливая…

Разглядывая (совсем чуть–чуть) паясничавшего шефа, Воронцов догадался, как Магомет добился от темпераментного южного мужчины с гипертрофированным чувством собственного достоинства обещания отдать любимого работника: Хасанович Давидовича напоил. Причем – не хило, можно было б сразу догадаться. Экзальтации подобного накала случались с шефом дважды, и оба раза он пребывал в нешуточном подпитии.

Что делать? Запредставлявшегося артиста–папу стало совсем жалко. Назавтра протрезвеет, уже реально волосы повыдирает: поймет, куда ввязался.

– Гамлет Давидович, – прервал стенания Захар, – а может быть еще не поздно отказаться? Я тут недавно…

Договорить загодя сочиненную ложь о свалившемся на днях наследстве, Воронцов не успел. Горячий «мужчина на двести процентов» воскликнул:

– Нет!! Нет! И не говори об этом! Я сам пойду! Я сам исправлю твою промашку, твою небрежность! Это стало делом м о е й чести!!

Приехали, расстроился Захар. Если дело коснулось «чести настоящего мужчины», уговаривать армянского папу откупиться от Магомета – думать нечего. Амбарцумян сел на любимого конька.

– Давайте–ка сначала домой пойдем, – ласково сказал работник, убрал со стола бокалы, бутылку в шкаф упрятал. – Пойдемте, Гамлет Давидович. Поспите дома, отдохнете…

Шеф встал, горделиво отмел руку помощи «трусливой мыши» и, пошатываясь, вышел в приемный зал. Обернулся, раскрутившись на пятках, с картинной горечью обвел глазами заполненные техникой полки, и отвесил им глубочайший, до земли поклон. Чуть не упал.

– Прощай… прощай любимая мастерская, – натурально всхлипнул Давидович. – Сколько сил в тебя вложено… ик!.. сколько трудов! Ик… ик…

Приступ икоты превратил трагедию в водевиль. Но «прощание» с ателье Амбарцумян провел достаточно убедительно.

– Магомет грозиться отобрать помещение? – хмуро поинтересовался тайный мультимиллионер.

– Это уже не твои проблемы, – печально отмахиваясь от «мыши–предателя» проговорил хозяин и вензелями закачался к выходу.

* * *

Рабочую записную книжку Гамлета Давидовича Воронцов выучил на зубок уже давно, по производственной необходимости. Доведя совсем «поплывшего» шефа до дома и перепоручив его Диане, Захар мысленно представил страничку с буквой «А» на уголке, где на первой строке, аккуратным каллиграфическим почерком Амбарцумяна начертано «Алиев Магомет Хасанович». Представил каждую цифру длинного номера мобильного телефона, набрал его на своем сотовом.

– Магомет Хасанович, это Воронцов. Нам надо поговорить.

– Надо. «Игрушку» только захвати, – легко согласился Алиев и пригласил подмастерье к себе. В огромный загородный дом, вероятно, надеясь произвести на скромного работника о г л у ш и т е л ь н о е впечатление.

Нет нужды врать, что – произвел. Обилием раззолоченной мебели, картин в тяжелых рамах, яркой выставкой посуды, множеством ковров и прочей безвкусной чепухи. Жить в таком аляповатом кошмаре Воронцов не согласился бы, приплачивай ему Алиев за каждый прожитый здесь день. Кричащая смесь красок – с ума сводила.

В просторном холе Воронцова встретил давешний амбал Артур. Открыв Захару дверь, попытался нацепить живот подмастерья на могучий кулак, Воронцов легко ушел в сторону:

– Не балуй, парень. Я здесь в гостях, по делу.

Не повторяя попыток отыграться, Артур хмуро оглядел хозяйского гостя, цыкнул зубом…

– Проверить надо, – протянул лапищи, собираясь обшарить визитера на предмет оружия в карманах.

Воронцов снова не позволил до себя дотронуться: задрал вверх футболку, продемонстрировал, что ни в тесноватых карманах джинсов, ни за поясом ничего нет, посчитал конфликт исчерпанным.

Не вышло.

– Мобилу сюда положи, – велел широкоплечий холуй. – С трубой не пройдешь.

И это приказание Захар посчитал разумным. Выложил на небольшой раззолоченный столик сотовый телефон. Артур повел его вглубь дома.

Господин Алиев со племянником сидели в кабинете, кофе пили. И если бы не ерническое, надменное выражение глаз Маратика, Воронцов бы посчитал, что приняли его вполне радушно.

– Рад, дорогой, рад, что ты пришел, – предлагая расположиться в глубоком кожаном кресле, говорил Алиев. – Коньяк, кофе?..

– Где шефа потерял? – не удержался от насмешки племянник, но, поймав резкий недовольный взгляд дяди, осекся и заткнулся.

– Гамлет Давидович посвятил тебя в суть дела? – спросил хозяин.

– Магомет Хасанович, попросите вашего амбала не торчать за моей спиной, – оставив без внимания вопрос, проговорил Захар. Натужное сопение разозленного холуя действовало Воронцову на нервы, да и оглядываться не хотелось. А мужик – опасный.

Алиев хохотнул, небрежно повертел в воздухе пальцами. Сопение переместилось в угол и там совсем затихло. Теперь Захар цеплял Артура боковым зрением.

– Повторять не буду, – раскуривая толстенную сигару, произнес Алиев. – Скажу, что времени решить проблему у нас много, но все надо сделать максимально быстро.

– Как быстро? – не стал выкаблучиваться Воронцов. Идя сюда, он уже решил, как поступить, осталось выяснить пустяки – где, когда и что.

– Кусков на десять дней уехал отдыхать, прошли уже сутки… Так что девять дней имеем.

– Я сделаю, – кивнул Захар. – Скажите, в каком виде храниться компрометирующая информация, остальное – не ваши заботы.

Племянник и дядя искоса переглянулись. Маратка хмыкнул, как бы говоря – а я предупреждал, проблемы – будут. Магомет слегка нагнулся над длинным низким столиком, стряхнул крохотные белесые чешуйки с сигары в пепельницу.

– Ты не понял, – сказал распрямляясь. – Это когда ребята в первый раз х о д и л и, дом был нараспашку: жена Кускова и один охранник во дворе – до офиса Федора полторы минуты неспешного бега, там основная часть охранников базируется, если что всегда усеют на выручку. Сейчас, Захар, все по–другому. Уезжая отдыхать, Кусков поставил дом под н а с т о я щ у ю охрану. Все под сигнализацией, как минимум два человека периметр обходят, предполагаю, что еще один человек постоянно сидит в доме у мониторов камер наружного наблюдения…

– Это не ваши заботы, – не слишком вежливо оборвав рассуждения хозяина дома, повторился Воронцов. – Вы мне говорите – что вам конкретно нужно, я – приношу.

– Ты справишься о д и н с тремя в о о р у ж е н н ы м и охранниками? – пряча удивление за насмешливостью, сказал Алиев. – Тебя не надо прикрывать?

– Не надо. Я работаю один. Это мое условие.

– Он тут условия нам ставит, – поворочавшись в кресле, хмыкнул Маратик. – Ничего не попутал, чудило?

– Ша, Маратик, – предостерег племянника от перепалки дядя. – Дай молодому выступить.

– Мне кажется, – продолжил «молодой» гость, – Гамлет Давидович дал вам слово, что компромат на Зыкина будет у вас, так?

– Ну.

– Компромат будет у вас. Сколько дней вы мне дате на разработку деталей?

– Деталь пока одна, Захар, – разглядывая Воронцова, словно диковинный экспонат, проговорил Алиев, – из сейфа Кускова должно исчезнуть ВСЕ.

– Почему? – нахмурился Захар.

– Потому, что Федор Павлович не должен догадаться, за чем к нему залезли. Из сейфа нужно выгрести все подчистую, пускай ломает голову – простое ограбление произошло, или что иное… Нам меньше головоняка, Захар. – И ухмыльнулся: – Догоняешь?

Воронцов слегка опустил голову, стремительно прокрутил все варианты, ища возможный подвох, пришел к выводу: в словах Алиева есть рациональное зерно. Если обставить визит за компроматом под обычное ограбление – путей к заказчику Зыкину будет меньше. А соответственно и ниточка к Алиеву и самому Захару не протянется…

О том, что господину Кускову будет нанесен некий материальный ущерб, Воронцов не слишком переживал. Человек, пробавляющийся шантажом, затеявший подковерные политические игрища – тот еще ангел. Не обеднеет, да и вряд ли держит все яйца в одной корзине – не последние крохи Воронцов из его сейфа унесет.

– Я сделаю, – сказал Захар. – Мне нужен план дома и точное расположение сейфа.

* * *

Как зачастую случается в небольших российских городках, новые многоэтажные постройки базируются на окраинах, в самом центе царит буколическая идиллия. Практически повсеместно – буржуйская малоэтажная, местами – историческая с вкраплениями (фрагментарно жутко покосившегося) частного сектора скромных пролетариев.

Ночами этот упорно непродажный частный сектор пролетариев случается – пылает. Несчастных погорельцев развозят по окраинным многоэтажкам, пожарища расчищают под дворцы новорусской элиты, предпочитающей жить в географическом центре города. В тиши.

Рядом с домом Федора Кускова, через забор, как памятник упорству, из обугленных бревен торчала прикопченая печная труба. Скромный сосед Федора Павловича полыхнул совсем недавно – пожарище не успело затянуться сорняками. Между двумя участками пролегал внушительный, более чем двухметровый забор из красного кирпича.

Вид останков бедолаги–дома окончательно примирил Воронцова с совестью. У забора на стороне участка Кускова лежали аккуратненькие столбики подготовленного кирпича – Федор Павлович собирался расширять поместье за счет соседа–погорельца.

Урод, пригвоздил Павловича Воронцов, поправил настройку бинокля и сосредоточился на детальном разглядывании наружных камер наблюдения.

Слабеющее вечернее солнце грело спину. Захар лежал на крыше трехэтажного желтого домика через улицу от Кускова, любовался видом сверху на тенистые лужайки «нехорошего человека», на кроны старых плодовых деревьев, рачительно сохраненных при строительстве особняка.

Рядом с Воронцовым, щурясь на закат, сидел кот. Кот и Захар снова встретились у дверного коврика, когда Воронцов вернулся в квартиру, подбирать экипировку для разведывательной операции.

Не сказав ни слова, Воронцов покрутил ключом в замочной скважине, распахнул дверь – кот зашел без приглашения, как к себе домой. И сразу к холодильнику.

Захар почти не удивился, почувствовав, что ему дико захотелось сырого мяса. Или хотя бы сардельку.

Сошлись на паре сырых сарделек. Молча закусили. Попили молока и двинули. Голова Захара была занята предстоящей диверсией.

Воронцов вывел из гаража во дворе неказистый жигуль–девятку (с нешуточно форсированным движком). Кот самочинно запрыгнул в салон, улегся на заднем сиденье.

Когда Воронцов подъехал к желтому домику в нужном переулке, порскнул в подъезд и, вместе с «разведчиком–диверсантом» взбежал до чердака. Глядел спокойно, как Захар умело вскрывает нехитрый навесной замок чердачной двери, сидел, не шелохнувшись на ступеньке.

Воронцов относился к полосатому спутнику с почти суеверным трепетом. Скажи ему кто раньше, что небольшая зверюга может так подействовать на «боевую машину», продукт секретных разработок – послал бы к черту.

Сейчас ему казалось, что кот именно чертом к нему и подослан. Поскольку никакого иного объяснения Захар не находил: ч е л о в е ч е с к а я наука «сочинить» подобное животное пока еще не в силах. В случайные мутации поколений городских котов–телепатов Воронцов не верил. Мутируют – тараканы под воздействием пестицидов. И мушки дрозофилы под воздействием пытливых умов. Коты даже не кролики и не лабораторные мартышки.

Полосатого зверя Захар слегка побаивался, хотя и отдавал отчет, что ежели что – уложит щелчком пальца.

Кот, кажется, подобный расклад сил принимал – уступал везде дорогу, под ногами не сновал. Сидел смирнехонько, наблюдал, как Захар таращится в бинокль.

– Та–а–ак, – толи к коту обращаясь, толи мысля вслух, протянул Воронцов. – А это – неприятно. Периметр закольцован камерами… Забор полностью под наблюдением.

На охране дома Федор Павлович не экономил: на угловых столбах забора жестко сидели современнейшие камеры, работающие ночью в инфракрасном режиме. Под козырьком крыши грамотно располагались камеры на поворотных механизмах. Они давали круговой обзор лужаек, приглядевшись к их работе, Воронцов уяснил: «слепых углов» не будет. Мониторы наблюдения в доме мгновенно засекут проникновение.

Паршиво, огорчился Воронцов. Перемахнуть через забор, щедро снабженный поверху спиралями колючей проволоки – пара пустяков. Место для разбега на соседнем участке предостаточно. «Взбежать» по гладкой кладке забора помогут кеды на резиновой подошве. «Колючка» тоже не проблема: в квартире–лаборатории на мощном сварочном аппарате прикорнули отличные рукавицы для сварочных работ. Такие не поддадутся запросто «колючке», а в том, что руки метко проскользнут в полете мимо железных завитков, Захар не сомневался – простейшее акробатическое упражнение для человека с его реакциями.

Но вот камеры… И двое, а может быть и трое вооруженных охранников…

Калечить людей Воронцов не хотел, не собирался. Мужики – работают. Не их вина, что шеф затеял игры с опасными людьми.

Что делать? «Ослепить» камеры, устроить сбой в сети? Или, еще лучше, обесточить весь район, лишить улицу освещения?

Пожалуй – не проблема.

А смысл? Камеры – отличные, с автономным питанием. В темноте охранники насторожатся вдвое. Пойдут гулять с фонариками по участку.

Укладывать их «баиньки» по одному? Встречать в укромных уголках, тихонько оглушать…

Собаки. Только что в городском поместье было тихо–благодатно, но вдруг залаяли собаки.

И это не менее паршиво, чем отличные камеры слежения, наверняка псов ночью выпускают из вольера…

Назначить операцию на дневное время? Прикинуться водопроводчиком… Или еще лучше электромонтером, а прежде обесточить весь район…

Так. Стоп. В этом квартале детская больница. Что если по извечному российскому головотяпству в больнице не запустится резервное питание… Могут погибнуть дети, подключенные к медицинской аппаратуре жизнеобеспечения.

Обесточить весь район и думать нечего, решил Воронцов. Работать индивидуально под одну единственную улицу и даже дом – подозрительно, охранники могут перестраховаться и вызвать подмогу из расположенного неподалеку офиса Кускова…

Собаки возле дома Федора Павловича лаяли все громче, безмерно огорчая наблюдателя, один из псов показался в кустах у забора – получалось, что охранники, в отсутствие хозяев, выпускают и днем хоть одного волкодава шнырять по участку! – начал прыгать, царапая когтями угловой столб.

Воронцов переместил окуляры выше… и обомлел. В тоннеле, образованном спиралями колючей проволоки вольно прохаживался полосатый кот. На беснующегося внизу кобеля – ноль кошачьего внимания.

Не доверяя собственным глазам, Захар оглядел крышу рядом с собой. Ошибки быть не может: по забору прогуливался е г о котяра.

Остервенелый собачий лай, видать, подействовал на нервы охранникам, высокий худощавый парень в расстегнутой белой рубашке выскочил из дома, увидел животину на заборе, замахал руками – кыш, кыш, пошел!!

Кот даже ухом не повел. Мягко переставляя лапы в бежевых «носочках» невозмутимо прогулялся по тоннелю до противоположного столба… Повернулся спиной к камере… Задрал хвост и… Пометил монитор могучей струей.

Воронцов чуть бинокль не выронил!

А что произошло с охранником!! На несколько секунд парень в беспечно расхристанной рубашке лишился дара речи. Опомнился. И озверел не хуже кобеля!

На вычищенных лужайках не нашлось ни одного булыжника. Рассвирепевший охранник смотался к стопке кирпичей и начал метать их в нарушителя порядка!

Собака создавала шумовое оформление.

Воронцов чуть от хохота не умер, представляя, как перед глазами, приникшего к мониторам охранника в доме, вначале возникла, увеличенная экраном кошачья задница, потом…

Потом, короче, стало плохо видно.

Кирпичи летели мимо, метким попаданиям шибко мешали спирали «колючки», кот демонстративно уселся мыться возле самой камеры, «бомбардировка» прекратилась: озверевшему охраннику хватило ума понять – за разбитую кирпичом камеру слежения, заплатишь из кармана. Парень почти плакал. Воронцов почти рыдал от хохота. Собака совершенно чокнулась от такой кошачьей наглости. Из дома высыпали оставшиеся два сикьюрити.

Оп–паньки, обрадовался Воронцов. Значит, слова Алиева верны – во время отъезда хозяев дом охраняют три человека. За эту информацию коту уже спасибо.

Вот если бы он смог проделать такой фокус еще раз…

«Разведчик» размечтался. Кот не только загораживает спиной камеру, но еще и отвлекает на себя внимание. Охрану расхолаживает. Поскольку ни один человек в здравом рассудке не заподозрит полосатого зверюгу в целенаправленной диверсии. В нужный момент охранники и собаки соберутся в одном месте, как и сейчас «облаивая» нарушителя с хвостом. В том, что кот снова вернулся к своей «метке» никто подвоха не увидит – коты так делают всегда: один раз «застолбил» за собой территорию, наведается снова.

Получиться «договориться» с умным зверем? Воспримет ли кот мысленную или вербальную просьбу Воронцова повторить спектакль?

Попробовать, пожалуй, стоит. Сейчас он как–то у г а д а л, что мешает человеку незаметно в дом пробраться… Начал действовать не дожидаясь даже чуть оформленной подсказки.

О том, как и почему это получается, Воронцов старался не думать. Самое малейшее сосредоточение на фантастических способностях зверя, нагоняло страх. Рассудок метался между реальностью происходящего и невероятностью событий, логика искала объяснение странностей и упиралась лбом в тупик, за тонкой стенкой которого притаилось безумие. Захару казалось, эту стенку только тронь – она прорвется и голову затопит жуткая смесь, сдерживаемых противоречий, кошмарных сновидений, ставших явью, он погрузиться в безмерные пучины безумия и потонет в них навечно!

Воронцов п р и к а з ы в а л себе не зацикливаться на рассуждениях! Приказывал рассудку принимать события, как данность, неизбежность, фатум!

Перестать ДУМАТЬ было невероятно сложно. На задворках сознания бродили страхи, на мягких лапах там бегало безумие, щекочущее чувство предвкушения краха ВСЕГО, накатывало… Причем накатило особенно сильно, в момент отсутствия полосатого зверя.

И это пугало больше всего. Кот начинал действовать на Воронцова, как некий успокоительный наркотик–транквилизатор.

Не думать! не думать!! не думать!!!

Плевать на все странности невероятного кошары, если он поможет разрешить проблему с собаками и камерами! Охрану на себя возьмет.

Не прибегая к помощи бинокля, Захар наблюдал за разворачивающимися внизу событиями. Два здоровенных парня лихо подтаскивали к забору лестницу, их расхристанный коллега волок за дом – наверное, к вольеру – сумасшедше упирающегося кобеля. Кот смотрел на суету невозмутимо: сверху вниз.

Смехота.

Дождавшись момента, когда кот легко спрыгнул во двор сгоревшего дома, Воронцов взял бинокль и начал детально обследовать, заросшие сорняками участки двора – готовить место для разбега так, чтобы позже не возникли сюрпризы в виде ям или, разбросанных головешек.

Довел взгляд до обгоревшего угла… На черных обугленных бревнах висело нечто, что раньше Захар принял издали за обрывок яркой ткани, случайно залетевшей во двор и повисшей на торчащем из бревна гвозде.

На гвозде висела не тряпка. А почти новый погребальный венок из дешевых пластмассовых цветов. Внизу под ним пылился скромный завядший букетик из четырех гвоздик.

Хорошее настроение, как рукой смело. Похожие погребальные венки Воронцов часто видел на обочинах дорог – так близкие отмечали место аварии, при которой душа их родственника рассталась с телом.

В доме, по соседству с Кусковым сгорел человек. Погорельцы приходили сюда – прощаться. Оставили венок, букет. Ушли.

Душу Захара затопила ненависть. Нувориш, не сумев договориться с соседями о продаже участка, сжег их дом вместе с кем–то из жильцов!

Сволочь. Мразь. План выемки из сейфа компромата мгновенно претерпел изменения. Кусков должен заплатить за поджог, случившийся по его приказу.

С нешуточным трудом Воронцов заставил себя не включать в план наказания охранников – наверняка обычные сикьюрити, обычно «грязную» работу выполняют люди со стороны.

Сгибаясь, поднялся на ноги и быстро покинул крышу.

Кот ждал Воронцова во дворе возле автомобиля. Одного взгляда на полосатого зверя хватило, чтобы черная ненависть, чуть не задушившая Захара на крыше, покинула душу. Мысли поскакали в обычном порядке, покой и мир стали первостепенными.

«Транквилизатор» полосатый, дери его за ногу!

* * *

Ощущая себя полноценным пациентом психбольницы, Воронцов чертил на листе бумаги план поместья Кускова и, крестиками отмечая расположения камер, показывал их коту.

– Вот здесь, приятель, надо засесть в первую очередь, – тыкал карандашом в крестик–камеру на столбе забора. – Ты тут был. Потом, желательно, переместиться к камере над входом в гараж. Здесь удобно козырек расположен, можно задницей закрыть объектив. Потом, когда я пересеку открытый участок…, в зависимости от того, где будут собаки и охранники, бежишь сюда…

Умора. Сумасшедший дом на выезде! Если бы кот так внимательно не следил за малейшим передвижением карандаша по ватману, Воронцов влепил бы себе пощечину – очнись, дурило! с кем разговариваешь?!

Полноценный сумасшедший вдумчиво беседовал с котом. Вначале Воронцов заподозрил (с некоторым беспокойством), что Приятель следит за карандашом, как за игрушкой. Мгновение и лапой поддаст по «мышке»!

Мгновения проходили. Кот сидел перед бумагой, как вкопанный. Ушами чутко прядал.

Невероятно, но приходилось признавать – полосатый Приятель внимает каждому слову. Когда же в ответ на одно из предложений Захара, кот осторожно дотронувшись лапой до карандаша н а п о м н и л человеку об еще одной камере… Воронцов чуть реально не тронулся! Причем прежде, увлекшись, машинально ответил коту:

– Да помню я, помню, тут деревья меня прикрыть должны!

Ответил и выронил карандаш. Карандаш покатился по столу. Кот, нажав лапой, остановил его перед самым падением на краю стола. Воронцов с трудом заставил себя поверить, что это все ему не сниться, все происходящее не бред «заглючившего телевизора», происходит наяву, не чудится: кот р е а л ь н о понимает его слова, участвует в детальной разработке плана.

– Ты меня понял? – осторожно и хрипло спросил Захар. – Ты все, Приятель, понял?

Кот вроде бы повел плечом. И спрыгнул со стола, направился на кухню доедать сардельку.

«Если я все же брежу и кот ничем мне не поможет, – глядя на независимый кошачий шаг, подумал Воронцов, – у меня еще есть фора в несколько дней. Будем считать, сегодня – пробный шар. Буду крайне осторожен, постараюсь не засветиться».

Туманным ранним утром из среднего подъезда спящего в тихом переулке дома вышли кот и человек. На человеке был черный обтягивающий костюм спортивного покроя а*ля ниндзя, мягкие кеды, за спиной удобный рюкзак.

Чуть позже эти двое оказались во дворе сгоревшего дома. Человек присел на корточки, достал из рюкзака рукавицы и черную трикотажную маску с прорезями для дыхания и глаз, надел рюкзак обратно на спину – попрыгал: не гремит ли в нем чего, удобно? нацепил маску и варежки, приготовился к разбегу.

Кот тем временем вскарабкался на крайнее к забору дерево, по тонкой веточке перебрался к буртам ключей проволоки, перепрыгнул на забор…

В голове Захара пошла трансляция. Не испытывая ни малейшего неудобства Воронцов внимательно «оглядел» подступы к забору, «заметил» дремлющую под кустом собаку.

Пора! скомандовал мысленно.

Представление вступило в активную фазу. О начале кошачьего спектакля возвестил отнюдь не третий звонок, а оглушительный лай пса! Волкодав выпрыгнул из кустов, аки разъяренный дьявол, через долю секунды к нему присоединилась вторая псина… Корноухие собаки осатанело забрехали, оглушая друг друга и окрестности.

Не обращая на псов внимания, вытянув шею, Приятель таращился в сторону центрального крыльца особняка. За мгновение до того, как два заспанных и один резвый охранник выскочили из дома и, промчавшись к забору, показались непосредственно из–за угла, за стопками кирпичей приземлился человек, перемахнувший через забор с нечеловеческой простотой и легкостью.

Как и надеялся, немного знакомый с работой охранных служб Захар – смены обычно производятся через сутки в утреннее время, – из дома выскочили те же ребятки, что днем уже гоняли Приятеля по забору. В том, как слаженно пара охранников побежала за приставной лестницей, Воронцову почудилось нечто мстительно личное: наверняка пару вечерних часов парни провели не за пивом перед мониторами, а снимая со столба и отмывая «помеченную» котом, слегка ослепшую камеру.

Подобная сосредоточенность на поимке нарушителя–кота Захара радовала.

Котяра, вдоволь подразнив собак и людей, отправился «выступать» в дальний угол двора. Рассерженные зрители, бегом, оглушая окрестности матом, за ним. С лестницей наперевес. Собаки мельтешили под ногами.

Не встретив и малейшего препятствия, Воронцов свободно обогнул беседку, прошел по дорожке и вошел в раскрытую парадную дверь (со двора все глуше доносились разъяренные вопли и остервенелый лай), за несколько секунд справился с кабинетной дверью – проник внутрь комнаты.

С сейфом тоже не возникло проблем. На отключение сигнализации и вскрытие электронного замка Захар потратил меньше четырех минут. Откинул в сторону бронированную дверцу, глянул внутрь: богато. Стопочки валюты, на удивление мало бархатных коробочек с драгоценностями – всего три штуки, в большой шкатулке россыпь колечек и кулончиков попроще, в длинном, вытянутом вдоль стенки отделении шкатулки тугой столбик золотых монет царской чеканки. Четыре штуки дорогих наручных часов. В антикварной коробочке золотые карманные часы марки «Павелъ Буре»: двуглавый орел на крышке в бриллиантовой окантовке, гордая приписка «Поставщик двора его императорского величества». Годится. Прежде чем отправиться на «дело» Воронцов немного полистал страницы Интернета, узнал о Федоре Павловиче много интересного и в частности, наткнулся на подборку фотографий, где приятель антиквар преподносит Кускову на день рождения ошеломительный подарок: раритетные карманные часы Буре. На снимках Федор Павлович сияет словно майское солнышко. Лобызает друга в обе щеки.

Валюту и драгоценности Воронцов ссыпал в мешочек на кулиске, документы, флешки, компьютерные диски – распихал по отделениям рюкзака. Часы Буре положил в застегивающийся карман спортивной куртки.

Закончил операцию.

Выглянул в окно – три потных охранника носятся вдоль забора, собаки уже заперты в вольере, но брешут оттуда еще оглушительней. Кот беспечно гуляет в тоннеле на верхушке забора. Один из охранников достает из кобуры подмышкой пистолет.

Опасность! мысленно крикнул Воронцов. То, что кот сможет довести охрану до пальбы тихим утром в центре города, Захар совсем не рассчитывал. Но кот, видать – допек мужиков. Те плюнули на доводы рассудка и превышение служебных полномочий, собираются устроить тир в поместье нувориша. Приз – дохлый кот и, возможно, увольнение.

Получив от Приятеля легкий успокаивающий посыл, Воронцов на пару минут заглянул в комнату охраны. При помощи изящно сочиненной «игрушки» подключился к охранному серверу, выбрал показания нужных камер, стер с них данные последних десяти минут и запустил по новой. Две другие камеры отключил, обеспечив отсроченный запуск через девяносто секунд, и преспокойно вышел через главное крыльцо.

Все это время Приятель «транслировал» ему происходящее у дальнего пролета забора. Вид сверху: два более разумных сикьюрити висят на обезумевшем от кошачьей наглости коллеге, не дают ему открыть пальбу.

Порядок, котяра в безопасности. Поправив на спине рюкзак, Захар легко перемахнул забор, выпрыгнул прямиком на улицу и неспешно зашагал к машине.

Минуты через полторы его догнал, слегка взъерошенный Приятель.

* * *

– Документы у меня, – прижимая к уху мобильный телефон, спокойно произнес Воронцов.

Молчание в ответ. Маратка собирался с мыслями. Вчера подмастерье спрашивал на разработку деталей операции немного времени, ему дали для связи телефон племянника Алиева, велели обращаться, если потребуется помощь – уже управился.

– Хорошо, – без всякой радости в голосе отозвался Марат. Назначил место встречи в глухом переулке неподалеку от мастерской.

Воронцов пришел на нее только что не с паяльником в руках – густо пропахший запахами ателье, но зато с набитым рюкзаком. Марат и доверенный амбал Артур приехали на машине последнего: хозяин за рулем, племянник на сиденье рядом. Воронцов невозмутимо запрыгнул на задний диван салона, положил на колени груз. Одним движением развязал тесемку, вынул толстую пачку документов:

– Бери, – перебросил стопку Маратику.

По возвращению домой, Захар пролистал бумаги: в основном там были учредительные документы нескольких фирм, принадлежащих Кускову. Какие–то договора.

Хмуро шевеля бровями и губами, Маратик те бумажки поворошил, поискал в них что–то…

Воронцов тем временем произвел отрепетированный дома финт: небрежно, с приличной высоты высыпал на свободный участок сиденья внушительную гору драгоценностей. Отточенным, незаметным для глаз, движением мизинца, словно фокусник выщелкнул из сверкающего потока нехилый алмазный перстень. Отброшенное кольцо закатилось под сиденье Марата…

Артур повел себя как нужно. Сделал вид, что не заметил, куда богатство ненароком завалилось. Только глазки жадно заблистали.

Увлеченный документами Марат расстроился:

– Зачем все высыпал? Нашел место, собирай обратно.

Захар покладисто засуетился, замельтешил. Движением верного мизинца незаметно пропихнул царский червонец в щель между сиденьем и спинкой… Этого аттракциона не заметил даже алчный Артур…

– Я свободен? – протянул мешочек Маратику.

Племянник солидного дяди усмехнулся, кивнул на дверь – проваливай, и ничего не ответил подмастерью.

Прихворнувший после вчерашних возлияний хозяин на работу в тот день не вышел. Оставил мастерскую на Захара. Когда к крыльцу ателье лихо подрулили две солидные машины, Воронцов решил, что это дежавю.

Практически в том же порядке из автомобилей повываливались бойцы Алиева. Обшарили глазами окрестности. Напрягал момент: сегодня почти все парни были в пиджаках, под которыми угадывались очертания кобуры.

Приехали, расстроено нахмурился Захар. Общительный армянский папа ни сколько экономил на приемщике товара, сколько ради возможности лишний раз поболтать с клиентами сам занимался обслуживанием посетителей в зале. Так что сегодня ввиду «болезни» шефа, Воронцов находился в ателье один. Уборщица приходит только вечером. Но это радует – зачем пугать пожилую тетушку разборками…