Текст книги "Придворный Медик (СИ)"

Автор книги: Алексей Аржанов

Соавторы: Виктор Молотов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 23

Что-то у меня совершенно нет желания общаться с Биркиным в пыточной камере.

Я, конечно, знал, на что иду. Ожидать спокойной и безопасной беседы с главным дознавателем было бы попросту глупо.

Но чтоб меня сразу же пригласили в допросную! Ха! Нет уж. Учитывая все мои подозрения, он меня туда ни за что не затащит.

– Кажется, вы ошиблись дверью, Аристарх Иванович, – подметил я. – Сомневаюсь, что это ваш кабинет.

Биркин, недоумевая, заглянул в пыточную камеру, а затем махнул рукой и тихо рассмеялся.

– Простите, Павел Андреевич! Привычка выработалась приглашать туда всех гостей. Сами понимаете, добровольно сюда редко люди приходят. Обычно их с мешком на голове притаскивают, – протараторил он. – Конечно-конечно, пройдёмте в мой кабинет. Чего это я?

Я не мог не заметить, с каким сожалением он закрыл дверь в пыточную камеру. Готов поклясться, что он не случайно меня туда пригласил. Видимо, действительно хотел поместить меня в некомфортные условия, чтобы иметь преимущество в предстоящем разговоре.

Биркин провёл меня в дальний коридор, затем приказал своим помощникам заварить чай и впустил меня в свой кабинет.

– Присаживайтесь, Павел Андреевич, – суетливо пробежав к своему креслу, произнёс он. – Ой! Стойте-стойте! Только не на этот стул. На другой.

Я взглянул на перекошенное сидение, стоявшее около стола, и заметил на нём следы крови.

– Да, это место не для таких гостей, как вы. Лучше присядьте в кресло, – поджав губы и выдавив некое подобие жуткой улыбки, произнёс он. – Вы уж простите за беспорядок. Прошлого посетителя стражникам пришлось схватить прямо здесь, а я ещё не успел провести генеральную уборку.

То-то мне показалось, что в этом кабинете странных запах. Поначалу я подумал, что он исходит от влажных стен, по которым бегают многоножки.

Но теперь мне всё ясно. Терпкий запах железа, который источает свежая кровь. Не могу даже представить, сколько крови было пролито в этих стенах.

Насчёт генеральной уборки Биркин явно не солгал. Скорее даже преуменьшил масштаб проблемы. «Анализ» плохо чувствует мёртвые клетки и ткани, но моих способностей хватает, чтобы ощутить, сколько застарелой спёкшейся крови в этом кабинете.

Сплошная антисанитария! Непорядок.

– Итак, господин Булгаков, расскажите, что вас привело в моё, так сказать, маленькое царство? – спросил Аристарх Иванович. Его правый глаз нервно задёргался. Мне даже на мгновение показалось, что его вот-вот тяпнет инсульт.

Нервничает? Возможно.

Но дело не в этом. У Биркина в принципе мимика очень специфическая. Скорее всего, психика и нервная система у него расшатана донельзя.

Ещё не факт, что он в целом душевно здоров. На такой должности сложно работать абсолютно нормальному человеку. Она больше подходит психопатам.

Причём стоит понимать, что психопат – это далеко не всегда потенциальный преступник или какой-нибудь маньяк. Людей с психопатией в мире очень много.

Психопат – это относительно здоровый человек. Просто у него отсутствует способность испытывать эмпатию. Другими словами, эмоции других людей никак в нём не откликаются.

Поэтому в каком-то смысле психопатия – это необходимый диагноз для работы в качестве дознавателя.

– Господин Биркин, мне стало неловко, что мы с вами недавно пересеклись и даже не поздоровались, – начал издалека я. – Работаю я здесь совсем недолго, но мне хотелось бы поддерживать тёплые отношения со всеми коллегами. А вы, в каком-то смысле, тоже мой коллега. Всё-таки мы оба владеем лекарской магией, так ведь?

Аристарх вздрогнул. Снова изобразил улыбку, затем скрыл её. Его губы задрожали.

– Вы застали меня врасплох, Павел Андреевич, – пожал плечами он. – Я не совсем понимаю, когда это мы с вами успели пересечься? Мне кажется, я вас ещё с момента консультации больше ни разу не видел.

– Разве? А мне показалось, что вы этой ночью были в отделении общего профиля. Я уж было подумал, что вы всё-таки решили прийти на повторный приём. Вы ведь так и не вернулись после обследования. Неужто здоровье само пришло в норму? – поинтересовался я.

– Господин Булгаков, вы явно что-то путаете. Прошлой ночью я был здесь, на работе. А касаемо повторной явки… – он выдержал паузу, прокашлялся и уже после этого продолжил. – Как видите, лучше мне не стало. Просто дел навалилось слишком много. Некогда о своём здоровье даже побеспокоиться! Все хотят предать императора! Проходят мерзкие изменники через меня целыми пачками!

Очень умелый лжец. Биркин старается занять позицию жертвы. Хочет, чтобы я почувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что бросаюсь ложными обвинениями. Правда, со мной этот номер не пройдёт.

Наш разговор прервал вошедший помощник дознавателя. Бледный мускулистый мужчина поставил на стол чайник, две чашки, после чего спешно покинул кабинет, будто опасался задержаться на глазах у Биркина даже на пару лишних секунд.

– Чаю? – улыбнулся дознаватель.

Да что ж он всё меня напоить-то пытается⁈ Два раза уже использовал этот метод. Повторять одно и то же уже в третий раз как-то неоригинально. Мог бы придумать что-нибудь более изобретательное.

– Нет, Аристарх Иванович, благодарю. Мне после дежурства лишний кофеин только повредит, – ответил я. – Сегодня нужно хорошо отоспаться.

– Так я вам чай, а не кофе предлагаю! Попробуйте! – настоял он.

– В чае тоже содержится кофеин, – ответил я.

– С успокаивающими травками… – продолжал рекламировать свой чай дознаватель.

– Господин Биркин, – чуть повысил тон я.

– Ладно, как хотите, – вздохнул он и отставил чайник.

– Может, вернёмся к предыдущей теме? – предложил я. – Мне просто любопытно, как вас занесло в стационар ночью. Если вы выполняли какое-то задание, так и скажите. Я не буду больше любопытствовать.

– Да не было меня там, господин Булгаков! – не выдержал Биркин. – Почему вы меня допрашиваете? Это моя работа – допрашивать! Я вообще не понимаю, в чём вы меня обвиняете.

– Странно, что вы это сказали, – улыбнулся я. – Ведь я вас ни в чём не обвинял. Пока что. Тем более вас видел не только я.

Само собой, я блефовал. Но эта безобидная ложь поможет мне вывести его на чистую воду. Если он и вправду замешан в том, что произошло в стационаре этой ночью, наличие свидетелей точно заставит его испытать стресс. И я это увижу.

Аристарх скрежетнул зубами, отчего даже моей магии стало не по себе. Кажется, Биркин перенервничал и стёр себе эмаль. Главный дознаватель поморщился от боли, затем откинулся на спинку своего кресла и произнёс:

– Ладно, господин Булгаков, – резко посерьёзнел он. – Ваша взяла. Я действительно был в вашем отделении. По работе. У меня не было времени заглянуть к вам, поскольку я был слишком занят порученным мне заданием. Хм… Не хотите, случайно, переквалифицироваться на дознавателя? У вас неплохо получается. Я бы мог вас многому научить.

Вот такого наставника мне задаром не надо!

– Странное совпадение, – хмыкнул я. – Уж не знаю, кто вам даёт такие задания, но почему-то каждый раз, когда вы оказываетесь рядом, меня всё время пытаются отравить или усыпить.

Придётся рискнуть. У меня нет веских доказательств, но я могу их из него достать. В любом случае, наши с ним отношения хуже уже не станут.

Я уверен, что именно он пытался меня усыпить. За дружелюбной маской скрывается хитрый интриган. Хитрый, но крайне неудачливый.

– Господин Булгаков, ну что вы такое говорите? – вздохнул он. – Я ведь к вам со всей душой! А вы меня хотите обвинить в каких-то преступлениях! Если вас действительно кто-то желает отравить, расскажите мне об этом поподробнее. Возможно, я смогу придумать, как вычислить этого мерзавца.

– Вчера вы были в форме санитара. Поэтому у вас была возможность посетить кухню и добавить в кофе транквилизатор, – перешёл в наступление я. – А на прошлой неделе некий «друг» подарил мне и моей спутнице два напитка в «Мана-кафе». Мы их так и не выпили, но другой человек всё же пострадал. А когда я расспросил официанта, он подробно описал внешность человека, сделавшего заказ. Даже про характерный влажный кашель упомянул.

Последние два факта я придумал. Но это было необходимо, чтобы нанести окончательный удар по Аристарху Биркину.

– Кроме того, – продолжил я. – Этой ночью кто-то совершил покушение на пациента в реанимации. Внутреннее расследование уже началось. И совпадение ли это, что больной чуть не погиб как раз в тот момент, когда вы меня отравили?

Внимательно выслушав все мои доводы, главный дознаватель замолчал. Затем опустил голову, упёрся подбородком в грудь и что-то прошептал. После произнёс ещё одну фразу, но уже с другой интонацией. Создавалось впечатление, что он ведёт беседу с самим собой.

– Аристарх Иванович, вы меня слушаете? – напомнил о своём присутствии я.

– Хорошо, Павел Андреевич! – резко подняв голову и выпучив глаза, воскликнул он. – Да. Это был я! Можете собой гордиться, серьёзно. Вы провели очень хорошее расследование.

На лице Биркина застыла безумная улыбка. Он даже не злился. Казалось, будто он был счастлив, что правда, наконец, раскрылась.

Дальше придётся импровизировать. Я был уверен, что Аристарх будет отнекиваться до последнего. Возможно, прогонит меня из корпуса дознавателей. В любом случае, я ожидал от него злость, а не радость.

Но в одном я не ошибся. Передо мной настоящий психопат. А психопаты, как известно, могут умело изображать любые эмоции. Потому что сами не способны полноценно отдаваться своим чувствам, как другие люди.

– То есть вы признаётесь в том, что уже дважды устраивали на меня покушения? – спросил я.

– Покушения? – усмехнулся он. – Глупости, Павел Андреевич. Я никогда бы даже помыслить не мог о таком. Смерти я вам не желаю.

– Да ну? – покачал головой я. – Смесь алкоголя и транквилизатора – очень даже смертельное «зелье». Да и с кофе такой препарат плохо сочетается. Я мог умереть в обоих случаях.

– Не могли, – улыбнулся он. – Ведь рядом был я!

Чёрт меня раздери… А вот теперь я уже начинаю подозревать, что кроме психопатии у господина Биркина имеется ещё целый букет психических заболеваний. Даже какие-то намёки на манию проскальзывают.

– Допустим, вы не желаете мне смерти, – терпеливо продолжил беседу я. – Тогда объясните, с какой целью вы всё это вытворяете?

– Раз уж мы с вами разоткровенничались, я готов рассказать вам правду. Только для начала уточню – к пострадавшему пациенту я не имею никакого отношения. Обычное совпадение – не более. Это преступление вы на меня не повесите. Я посетил стационар исключительно из-за вашей персоны, – продолжил он. – Всё дело в том, что у вас есть кое-что, что меня очень-очень интересует.

Кажется, будто он и в самом деле начал говорить правду. Но при этом ведёт он себя абсолютно спокойно. Не боится, что я раскрою его преступления. Не жалеет, что его план полностью провалился. Похоже, сейчас мы оба импровизируем.

Думаю, он уже признал своё поражение. Но решил не останавливаться на этом и придумал новый план. Дальше стоит действовать аккуратно. Этого человека не так-то просто лишить равновесия.

– Не могу представить, что из моего имущества могло вас заинтересовать, – произнёс я. – У меня вообще ничего нет. Я даже первую зарплату не успел получить!

– А кто говорит при имущество? – пригладив редкие волосы, произнёс он. А затем опустил взгляд на мой воротник. – Меня интересует ваш шрам, господин Булгаков. Длинный-длинный шрам на вашей шее.

Теперь я отчётливо вижу всю общую картину. Он ведь уже пытался увидеть мой шрам, но в прошлый раз у него ничего не получилось. Выходит, и усыпить меня он хотел только для того, чтобы взглянуть на рубец, пересекающий мою шею? Звучит как полный бред. Зачем ему это? Если бы его наняли те, кто убил мою семью, знания моего имени было бы достаточно, чтобы приступить к делу и покончить со мной.

Какой смысл искать этот шрам? Такой мотив звучит абсурдно. Для обычного человека, а не психически неуравновешенного Биркина.

– Не совсем понимаю, о чём вы, господин Биркин, – произнёс я и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Аристарх Иванович аж задрожал, когда я показал ему область гортани.

– Как видите, здесь ничего нет. Сзади и по бокам тоже, – подметил я. – Могу показать. Думаю, вы что-то напутали.

– Да нет же! Нет! – он ударил кулаком по столу, пролил на себя горячий чай, всхлипнул и принялся вытирать пролившийся напиток. – Не обманывайте меня, господин Булгаков. Зачем вы так поступаете? Я ведь с вами говорю откровенно! Вы ведь как-то скрываете его, да? Стягиваете кожу лекарской магией. Да… Точно. Скорее всего, именно так вы и поступаете.

Догадаться о том, как я его скрываю, совсем не трудно. Для лекаря это очевидно, как два на два помножить. Но только в том случае, если заранее знаешь, что шрам есть. А он его вживую ещё ни разу не видел.

– С чего вы вообще решили, что у меня должен быть этот шрам? – спросил я.

– Убийца, который пытался сцапать вас в первый же рабочий день, с большим удовольствием всё мне рассказал. С большим удовольствием для меня, разумеется. Ему-то в тот момент было совсем не до веселья, – произнёс Биркин. – Кстати, могу вас обрадовать. Я за вас отомстил. Он намучился, как никто другой. Если вдруг ему повезёт пережить полученные раны, он уже никогда даже подумать о вас не посмеет.

– Я вас об этой мести не просил, господин Биркин, – пресёк эту тему я. – Что ж, самое время подвести этот разговор к заключению. Я хочу, чтобы вы больше никогда ко мне не приближались.

– А я хочу, чтобы вы показали мне свой шрам, – пожал плечами дознаватель. – Кажется, нашим с вами мечтам не суждено сбыться. Или суждено? – с надеждой добавил он. – Мы ведь всё можем решить здесь и сейчас. Вы покажете свой рубец, я осмотрю его и после этого больше никогда вас не побеспокою. И мы оба будем довольны.

С одной стороны, его предложение звучит логично, но согласиться на него я не могу. Не для того я столько времени скрывал этот рубец, чтобы затем показать его одному из самых опасных людей императорского двора. Он может использовать полученные знания против меня.

Более того, его изувеченная лекарская магия тоже несёт опасность. Откуда мне знать, как отразится на мне такой осмотр?

Догадываясь о диагнозе Биркина, я подозреваю, что одним осмотром это не ограничится. Он не успокоится. Захочет повторить такой разрез – скорее всего, на мне самом…

Да и вообще – я не позволю ему себя шантажировать. Преступник здесь он, а не я. Он лезет в моё личное пространство, когда я желаю лишь одного – чтобы этот псих ненормальный оставил меня в покое!

– Нет, господин Биркин. Так дело не пойдёт. Не вам диктовать мне условия. Тем более вы только что признались в своих преступлениях. И, думаю, вы понимаете, что я могу использовать это против вас, – заявил я.

– И как же вы это сделаете, господин Булгаков? – улыбнулся он. – Доказательств у вас нет. То, что меня кто-то где-то видел – это не аргумент. А моё признание так и останется между нами. Записывать мой голос вы не можете. Связь в этом здании глушится. Здесь работает только мой телефон и стационарный. Любая записывающая техника выходит из строя. У нас хорошо продумана система безопасности.

Об этом я догадывался, поэтому даже не пытался записывать наш разговор.

– Всё верно, – кивнул я. – У меня ничего на вас нет, Аристарх Иванович. Однако теперь я знаю, откуда ждать нападения. Вам будет гораздо сложнее ко мне подобраться. Можете даже не сомневаться – я всегда буду готов. Рано или поздно ваши попытки добраться до меня закончатся сокрушительным провалом. И вы оставите улики. И тогда-то я окончательно от вас избавлюсь.

– Посмотрим, Павел Андреевич, – произнёс он. – Посмотрим.

– Раз наша беседа себя исчерпала, я вынужден вас покинуть, – заключил я и вышел из-за стола.

– До скорых встреч, господин Булгаков! – бросил мне вслед Биркин. – Э… Павел Андреевич, прошу прощения, а можно последний вопрос?

– Слушаю, – остановившись у выхода из кабинета, ответил я.

– Как вам удалось выжить?

Видимо, он хочет узнать, как я смог восстановить перерезанную шею. Но даже если бы я и хотел ответить на этот вопрос, я пока что сам не знаю, почему моё перемещение в этот мир воскресило умирающее тело Павла Булгакова.

– Скажем так, меня в принципе не просто убить, господин Биркин.

Ответом мне стал задумчивый взгляд. Словно Биркин уже решил, что стоит попробовать!

Покинув корпус дознавателей, я вышел на небольшую площадку с фонтаном и остановился около высокого дуба, чтобы привести мысли в порядок.

На улице уже стемнело. Начало холодать. Хотя, вероятно, я просто промёрз, пока сидел в кабинете Биркина. В его здании стоит могильный холод.

Итак, что мы имеем? Я убедился, что Аристарх открыл на меня охоту. Теперь я знаю, что он хочет. И что не остановится на достигнутом. А он знает, что я это знаю.

И что это меняет?

Чёрт возьми, это меняет всё!

Если до этого я полагался на интуицию, то теперь у меня есть голые факты. Ставки возросли. С этого момента Биркину будет гораздо сложнее следовать своему плану. Это значит, что его методы станут ещё более изощренными.

Из этого следует, что у меня будет куда больше возможностей поймать его за руку и доказать, что в императорском дворе завёлся сумасшедший.

– Павел Андреевич! Добрый вечер. Можно вас на пару слов? – вырвал меня из размышлений мужской голос.

Кто-то стоял за моей спиной. Но, к счастью, это был не Аристарх Биркин.

Обернувшись, я обнаружил, что меня нагнал Роман Викторович Севастьянов. Победитель турнира и пациент, которого я наблюдал в течение прошлой недели.

– Добрый, Роман Викторович, – пожал руку стражнику я. – Вы что-то хотели?

– Ещё бы! – стараясь сдержать эмоции, произнёс он. – Я хочу вас отблагодарить, Павел Андреевич. Сегодня я встречался с императором. Видел его собственными глазами. Он был буквально в пяти метрах от меня. Государь подписал моё прошение о вступлении в его личную гвардию. У меня получилось. Я вернул этот чин в свою семью. Теперь самое главное – удержать его.

– Я искренне рад за вас, Роман Викторович, – улыбнулся я. – Думаю, вы и сами уже поняли, что против вас боролись нечестно. Как минимум два оппонента жульничали. Но вам всё же удалось справиться. Поэтому ваша победа ещё более ценна.

– Возьмите это, Павел Андреевич, – Севастьянов с благодарностью опустил голову и протянул мне небольшую коробку.

– Что это? – спросил я.

– Подарок, – коротко ответил он.

– Роман Викторович, напомню, что я помогал вам не из корыстных побуждений. Взятку я не приму. Ваш друг, который прислал мне письмо, намекал, что отблагодарит меня. Но я всего лишь выполнял свою работу.

– Это не от моего друга, – помотал головой Севастьянов. – Это – лично от меня. Не взятка. Обычный подарок.

Думаю, от Севастьянова принять подарок можно. Можно, конечно, включить параноика и решить, что это очередной хитрый способ убить меня, а в коробке на самом деле лежит бомба, но это – совершенно беспочвенные домыслы. Я уже убедился, что Роман – один из немногих на турнире, кто действовал в соответствии с кодексом чести. Этот человек не станет причинять мне вред.

– Благодарю, Роман Викторович, – принял коробку я.

– Внутри лежат часы. Механические. Они мне от двоюродного деда достались. Подарок недорогой, но в него встроен магический кристалл. Точно такой же есть и в моих часах. С помощью него вы можете послать мне сигнал, если вам потребуется помощь. В качестве гвардейца я всегда смогу оказать вам поддержку, – объяснил он.

Что ж, а это и вправду хороший подарок. Связь с гвардией мне точно не помешает. Я не собираюсь как-либо злоупотреблять таким знакомством, но если мои враги нашлют не одного убийцу, а нескольких, то мне явно понадобится подкрепление, чтобы отбиться.

– И ещё кое-что, Павел Андреевич, – Севастьянов осмотрелся по сторонам, убедился, что рядом с нами никого нет, а затем прошептал: – Небольшое сообщение от «друга». Он тоже хотел поблагодарить вас за помощь на турнире. И попросил с этого момента действовать аккуратнее. Вы привлекли к себе пристальное внимание дворян, когда выбежали на арену, чтобы спасти Григорьева. Многие вами очень заинтересовались. Только этот интерес может оказаться недобрым.

– Буду держать ухо востро, – кивнул я. – Передайте другу моё «спасибо» за предупреждение.

Мы вновь обменялись рукопожатиями и разошлись. Вот так потихоньку я и начал обрастать связями! Это хорошо. Я уже понял, что в одиночку при дворе не выжить. Тут даже лекари ведут себя как хищники. Чего уж говорить о дворянах и других обитателях двора?

Между тем, беседа с Биркиным меня даже взбодрила. Сонливость после дежурства как рукой сняло. Домой я вернулся уже бодрым. А когда я оказался около своей квартиры, у меня и вовсе пропало желание спать, поскольку я окончательно убедился, что на этом этаже я больше не один.

Дверь в соседнюю квартиру, откуда прошлыми ночами доносился шум, была приоткрыта.

А из темноты на меня глядели два больших жёлтых глаза.