Текст книги "Придворный Медик (СИ)"

Автор книги: Алексей Аржанов

Соавторы: Виктор Молотов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Придворный Медик

Глава 1

– Предупреждаю всего один раз, Павел Андреевич. К пациентам не прикасаться! А ещё лучше – вообще к ним не подходите без моего разрешения, – скрестив руки на груди, обратился ко мне мой наставник – Евгений Кириллович Гаврилов. – Надеюсь, вам всё понятно? Повторять не придётся?

Да, условия он выставил впечатляющие. Когда я готовился к трудоустройству в эту клинику, меня предупреждали, что взять меня смогут только на должность помощника лекаря.

Но чем же, интересно, я должен помогать, если мне даже пациентов доверять не хотят?

– Не постесняюсь спросить, и каковы же в таком случае мои обязанности? – спросил Гаврилова я.

Он едва заметно хохотнул, потёр ладонью свою лысую голову, после чего заявил:

– А вы как думаете, Павел Андреевич? Бумаги, бумаги и ещё раз бумаги. Документация! У меня пациентов много, протоколов за сутки набирается целая стопка. Их нужно ещё в медицинскую информационную систему вносить. А поскольку у меня на это времени не хватает, этим будете заниматься вы. Заодно почитаете истории болезни – научитесь чему-нибудь.

Судя по всему, Гаврилов сам не умеет работать с компьютером. Заполняет протоколы от руки, а потом заставляет кого-то всё это вбивать в систему.

Браво! Двойная работа! Получается, что помощник лекаря в его понимании – это обычный наборщик текста. Даже у медсестёр и санитаров работа куда более приближена к медицине, чем мои новые обязанности.

– Я уже знаком с медицинской документацией. И пациентов мне принимать уже приходилось, – подметил я. – У меня не нулевой стаж работы.

А уж если говорить откровенно, отработал я в медицине больше двух десятков лет. Но рассказывать об этом Гаврилову точно не стоит. Как и не стоит упоминать, что в прошлой жизни я был широко известным врачом-диагностом.

Телу Павла Булгакова, в котором я живу последние полгода, всего лишь двадцать три года. С многолетним стажем этот возраст никак не клеится.

– Знаю-знаю, – отмахнулся от моих слов Евгений Кириллович. – Я изучал вашу историю. Но работа в частной клинике не в счёт. Тем более, там главным лекарем был ваш отец. Он мог вам позволять делать всё, что угодно. А я не могу, – Гаврилов резко помрачнел. Поджал губы, поправил очки, после чего произнёс: – Кстати, примите мои соболезнования. До меня доходили слухи о том, что случилось с вашей семьей. Ваш отец, говорят, был хорошим лекарем.

– Благодарю, – спокойно кивнул я. – Но речь сейчас не о моей семье. Вернёмся к предыдущей теме. Я бы хотел работать с пациентами. Лекарской магией я владею. Способность к «анализу» тоже открыл несколько лет назад.

– Павел Андреевич, понимаю ваше рвение. Честно, – вздохнул Гаврилов. – Сам таким был когда-то. Но вы, похоже, не понимаете разницу между маленькой частной клиникой и Главной больницей Его Императорского Величества. Сюда за помощью не обычные граждане обращаются. Посмотрите в окно, на Дворцовую площадь. Ни о чём не заставляет задуматься?

Глупое это дело – спорить со стеной. Продолжать переубеждать Гаврилова не имеет никакого смысла.

Если продолжу навязывать ему своё мнение – потеряю эту работу. Но я уже через многое прошёл, чтобы оказаться на этом месте.

Я мог бы прямо сейчас развернуться и пойти в другую клинику. В Санкт-Петербурге много медицинских учреждений, где с радостью примут молодого лекаря. Целителей всегда не хватает.

Но отступать нельзя. Последние полгода я преследую цель, к которой смогу прийти только через эту больницу. Придётся пока что принять условия Гаврилова. Сначала приступлю к работе, а уже потом найду способ, как начать полноценную лекарскую деятельность. Не сможет мой наставник вечно держать меня вдали от пациентов.

– Я вас понял, Евгений Кириллович, – заключил я. – Когда могу приступить к работе?

– О! Вот так бы сразу! – обнажив зубы, улыбнулся он. – Начинайте сейчас же. Вот вам стопка протоколов, – Гаврилов указал на кипу бумаг, которая возвышалась в углу его стола подобно Эвересту. – Ваш кабинет уже оборудовали. Он сразу же напротив моего. Как закончите хотя бы часть протоколов, зайдите ко мне. Я буду в ординаторской.

Я взял ключи, прихватил документы Гаврилова и прошёл в свой кабинет.

Проблемы начались ещё до того, как я оказался на своём новом рабочем месте. Чтобы отпереть дверь, пришлось приложить немалую физическую силу.

Замок проржавел. Трудно даже представить, когда в последний раз кто-то пользовался этим помещением.

– Одуреть можно… – протянул я, увидев, что из себя представляет мой кабинет. – Ещё бы в подвал меня посадили!

Пыльная каморка без окон. Освещение такое, что за год работы в таких условиях сотрудник рискует ослепнуть. Площадь помещения не больше шести квадратных метров.

М-да, Гаврилов сделал всё, чтобы я не работал с пациентами. В эту комнату, кроме меня, больше никто и не поместится.

Ну ничего! Я и в прошлой жизни с низов начинал. Прорвёмся!

* * *

– Да пошло оно всё к чёрту! – закончив вносить очередную партию протоколов, выругался я. – Пора на перерыв.

За первую половину рабочего дня я убедился, что у моего наставника проблемы не только с компьютером. В его осмотрах столько медицинских ошибок и несостыковок, что я уже начал всерьёз беспокоиться за здоровье его пациентов.

Теперь понятно, почему лечить ему позволяют только слуг. В целом, рекомендации пациентам он даёт толковые. Но глаз у меня намётан, и я вижу множество мелких недочётов в схемах лечения.

А дьявол, как известно, кроется в мелочах.

Каждые полчаса я выбирался из своей каморки, чтобы забрать из кабинета Гаврилова новые протоколы, но вместо того, чтобы сделать пару шагов, наворачивал целый круг по отделению общего лекарского дела. Надо ведь как-то разведать обстановку!

А посмотреть тут есть на что. Вместо привычных мне терапевтов, людей здесь принимают лекари общей практики. Роль узких специалистов выполняют особые целители, на кабинетах которых висят таблички с диковинными наименованиями.

«Кардиолекарь», «пульмолекарь», «нейролекарь».

Всё практически точно так же, как и в моём мире, только врачи ещё и магией владеют. Но, несмотря на целительскую силу, им всё равно приходится пользоваться как диагностическим оборудованием, так и лекарственными препаратами. Всё-таки запас маны не бесконечен, поэтому лечить пациента только своими силами – дело неблагодарное.

Да и диагностические способности у всех развиты по-разному. К примеру, кто-то может заглянуть в желудок и обнаружить там язву с помощью рентгеновского зрения – «анализа». И лишь немногие могут продвинуться дальше и обнаружить неподалёку от этой язвы зарождающуюся опухоль. Как ни крути, а без классических методов обследования всё равно не обойтись.

А пациенты в этой клинике тоже далеко не такие, с какими я привык работать в прошлой жизни.

Больница находится на территории Дворцовой площади. Здесь проходят лечение только те, кто служит императору, а также самые важные дворянские семьи, входящие в совет государя.

Слуги, стражники, дворяне и даже сама семья императора – все они закреплены за тем или иным лекарем.

Я остановился у широких дверей, что вели в хирургическое отделение. В голове сразу всплыли болезненные воспоминания из моей прошлой жизни.

Эх и не повезло же мне оказаться на столе у того «мясника»! До своей гибели я работал в государственной клинике и выполнял роль врача-диагноста. Специальностей у меня было несколько, поэтому моей задачей было помогать другим врачам со сложными клиническими случаями и выявлять ошибки своих коллег.

Но одну ошибку я так и не выявил, потому что лежал в этот момент на хирургическом столе под наркозом. Самый обыкновенный острый аппендицит! Что могло пойти не так? Плёвая операция, которую студенты, планирующие стать хирургами, учатся выполнять уже в стенах университета.

Однако именно там мой коллега и умудрился налажать. В процессе операции хирург повредил крупные сосуды – правую подвздошную артерию и вену. Когда медицинский персонал приступил к реанимационным процедурам, я сквозь пелену сна услышал разговоры своих коллег.

Обширная кровопотеря. Как же мне тогда хотелось открыть глаза и сказать:

«Ну и болван же ты криворукий, Иванов! Так до сих пор ничему и не научился. Не там надо было резать! Не там!». В итоге эти мысли и стали моими последними.

А дальше полная тьма, и за ней – ослепительный свет. Я всю жизнь выявлял врачебные ошибки, но умер по причине одной из них.

Только на покой мне уйти не удалось.

Чёрт его знает, как так вышло, но через несколько минут я пришёл в себя уже в этом мире. И дальше случилось кое-что ещё более ужасное…

– Пожалуйста, помогите! – из воспоминаний меня достал громкий женский крик. – Лекаря, срочно!

Зов о помощи звучал из кабинета, рядом с которым я стоял. Странно, но почему-то никто из лекарей на него не отозвался. Только сейчас я заметил, что отделение опустело. Кроме пациентов в коридорах больше никого нет.

Без лишних раздумий я влетел в кабинет и обнаружил, что там на полу лежит мужчина. Молодая светловолосая медсестра уже смогла усадить его, облокотив спиной о стену, и начала расстёгивать верхние пуговицы рубашки.

На долю секунды в моей голове всплыли слова Гаврилова и его запрет на взаимодействие с пациентами. Но я сразу же отстранился от них.

А что я, по его мнению, должен делать? Выбежать в коридор и начать в истерике звать других лекарей? Пациент почти что без сознания. Состояние экстренное. Нужно действовать!

Я подбежал к пациенту и присел рядом с ним.

Пальцы автоматически легли на запястье. Ладонь левой руки – на грудную клетку. Я начал считать пульс и частоту дыхательных движений. Краем глаза заметил бейдж на халате медсестры.

«Анастасия Ковалёва».

– Что с ним случилось, Анастасия? – продолжая считать пульс, спросил я. – Кратко и чётко.

– Он пришёл к нам на приём. Эдуард Дмитриевич велел мне выписать ему новые лекарства, а сам ушёл на планёрку, – объяснила девушка. – Через пять минут пациент начал кашлять, затем захрипел и упал со стула.

– Головой не ударился? – на всякий случай уточнил я.

– Нет… Вроде бы нет! Я не заметила, – испугалась она.

– Спокойно, Настя, сейчас со всем разберёмся! – уверил её я.

Мужчина был в сознании. Он тяжело дышал, грудная клетка вздымалась и опускалась, но воздуха ему всё равно не хватало. На весь кабинет раздавался жуткий хрип, который издавали его лёгкие.

Пациент смотрел на меня. В его глазах отражался абсолютный ужас. Страх смерти. И немая мольба о помощи.

Мне даже не понадобился фонендоскоп, чтобы понять, что сейчас происходит в его лёгких. Тем более, я и сам того не заметил, как активировал свою главную способность – «анализ».

Перед моими глазами предстала его дыхательная система. Инородных тел нет, признаков пневмонии и других инфекционных процессов тоже.

Но что творят бронхи! Картинка будто из учебных фильмов, которые показывают студентам в университете. Мышцы дыхательный путей сжались, бронхи заполнились слизистыми пробками. Воздух проходит, но не может выбраться обратно.

Так называемая экспираторная одышка. Ужасное состояние. Человек способен сделать один вдох, но после этого ему приходится ждать, когда весь скопившийся воздух медленно выйдет наружу. А до этого момента он может обходиться только тем кислородом, который успел поглотить.

– Бронхоспазм, – произнёс я. – Астматический статус! Настя, у него с собой были ингаляторы?

– К-какие ингаляторы? – напряглась она. – Эдуард Дмитриевич ничего ему не выписывал. Он принимает противоаллергические препараты!

Паршиво. Эдуарду Дмитриевичу придётся оторвать голову за такое!

Аллергия тут точно имеет место, но она – лишь триггер, который запускает бронхиальную астму. Подбирать ингаляторы слишком долго. Перейдём к следующей ступени лечения, а потом уже я поищу для него подходящий ингаляционный препарат.

Пациент начал терять сознание. Кислорода головному мозгу катастрофически не хватает.

– Тащи сюда эуфиллин! – скомандовал я. – Десять миллилитров, 2,4-процентный раствор, внутривенно.

Анастасия ринулась к укладке со скоропомощными препаратами, а я остался рядом с пациентом, чтобы поддержать его состояние «вручную». Если потратим драгоценные секунды, пациент умрёт. Попробую хотя бы немного расширить его бронхи лекарской магией.

– Держитесь, ещё совсем чуть-чуть осталось потерпеть, – успокаивал мужчину я. – Настя, если под руку подвернётся сальбутамол, фенотерол или беродуал – тащи сюда!

Теперь уже без разницы, нужно дать ему хоть какой-нибудь ингаляционный препарат, расширяющий бронхи. Будем воздействовать на лёгкие сразу с трёх сторон. Через вену, через дыхательную систему и через магию.

Пока Анастасия трясущимися руками набирала лекарственное средство в шприц, я поддерживал бронхи магией, параллельно освобождая грудь пациента. Медсестра не смогла расстегнуть все пуговицы, но оно и не удивительно! Он одет, как луковица. Пиджак, жилет, рубашка.

Впопыхах я даже не обратил внимания на то, как выглядит мой пациент. Вряд ли это дворянин, но одет он с иголочки. Скорее всего дворецкий одной из дворянских семей, что живут при дворе императора.

Совсем неподходящая работа для человека с бронхиальной астмой. Постоянный контакт с пылью. По-хорошему, ему бы сменить род деятельности.

Но на это может повлиять только лечащий врач. А если учесть, что лекарь Дубков перепутал аллергию с астмой, надеяться на его помощь пациенту точно не стоит.

– Всё, готово! – Настя кинула мне ингалятор, а сама схватила руку пациента и начала вводить ему эуфиллин. Хорошо ещё, что я с него пиджак стянул. Сейчас бы потратили кучу времени, чтобы добраться до вены.

Я приложил ингалятор к его губам и приказным тоном произнёс:

– Дышим по моей команде! Вдох!

Когда бронхорасширяющие вещества попали в организм пациента, он резко вздрогнул, схватился за грудь и издал несколько громких вдохов и выдохов. С каждой минутой хрипов становилось всё меньше и меньше.

– С-спасибо… – прошептал он.

– Пока что не за что, – помотал головой я. – Настя, готовь направление на госпитализацию. В пульмонологическое отделение.

– Павел Андреевич, – растерялась она. – Без разрешения Эдуарда Дмитриевича не могу. Он же мне потом выговор сделает.

– Ответственность беру на себя. Все лекари на планёрке. Кто-то ведь должен его госпитализировать, – настоял я.

– Не надо… Павел Андреевич, не стоит, – откашлявшись, прохрипел мужчина. – Я дождусь лекаря Дубкова. Мне сейчас нельзя госпитализироваться.

За нашими спинами послышались шаги. Пока я решал вопрос с госпитализацией, кто-то вошёл в кабинет. Но это был не лекарь Дубков.

– Вот как, значит? Неожиданно, – вздохнул Евгений Кириллович Гаврилов. – Не думал я, что вы в первый же день ослушаетесь моего указания, Булгаков.

Я медленно обернулся и взглянул на своего наставника. Уж не знаю, что он прочёл в моих глазах, но я заметил, как Гаврилов тут же пошатнулся.

– На первый раз прощаю, – отвёл взгляд он. – Не буду вас за это наказывать.

Гаврилов посмотрел на пациента, и я почувствовал, как он активирует свой «анализ».

– Хм… – закончив беглый осмотр, промычал он. – Тем более, сработали вы неплохо. Но мы ещё поговорим об этом позже. Возвращайтесь в свой кабинет, Павел Андреевич. Дальше пациентом я займусь сам.

– Евгений Кириллович, а вы не знаете, когда вернётся лекарь Дубков? – аккуратно поинтересовалась Анастасия.

– Он сегодня уже не вернётся. С планёрки его вызвали во дворец. Сегодня с вами на приёме посижу я, – объяснил Гаврилов.

Что ж, по крайней мере я не дал пациенту умереть. Что там обо мне думает наставник – это уже неважно.

Возвращаясь на своё рабочее место, я испытал глубокое удовлетворение. Как я и говорил, долго держать меня вдали от пациентов он не сможет.

Каким бы упёртым ни был Гаврилов, он явно понял, что ошибался на мой счёт. Но признавать это, разумеется, он не станет. Пока что.

Оказавшись у себя в кабинете, я прикрыл глаза и коснулся пальцами своего виска. Где-то в глубинах моего головного мозга расплывалось приятное жжение. Это магический центр постепенно отключался после усиленной работы.

Всё-таки этот «анализ» – просто невероятная способность. Весь организм человека как на ладони!

Интересно, что мне нужно сделать, чтобы моя магия стала ещё сильнее?

* * *

Антон Шутов заканчивал готовиться к предстоящему убийству. Пистолет почищен и готов к использованию. Шумоподавляющий артефакт заряжен и уже лежит во внутреннем кармане его куртки.

Однако Шутову никогда не нравились все эти магические безделушки, поэтому пользоваться артефактом он не планировал. Ему дали задачу убить цель и сделать это тихо. А потому Антон пересел за другой стол, достал свой любимый нож, который ещё никогда его не подводил, и принялся его затачивать.

Последние несколько месяцев Шутов беспробудно пил. Других развлечений между убийствами у него, как правило, не было. Поэтому новый заказ стал для Шутова глотком свежего воздуха. Последние несколько дней он собирал информацию о своей цели. Информации заказчик дал катастрофически мало.

На этот раз нужно пролить кровь молодого парня со здоровенным шрамом на шее. Эта деталь особенно заинтересовала Антона.

Судя по описанию, его цели уже кто-то пытался вскрыть глотку, но дело до конца довести не смог. Дилетанты!

Это Шутова удивляло больше всего. Как можно вспороть человеку шею и при этом его не добить? Либо ранее заказом занимался полный идиот, либо цель не так проста, как может показаться на первый взгляд.

Антон взглянул на три пачки пятитысячных купюр. Аванс.

Что же это за птица такая? Заказов от дворян он не получал уже очень давно.

Пару дней назад посредник передал Шутову описание цели, аванс и посылку, в которой лежала форма стражника.

Убийце не хотелось притворяться государственным служащим, но иного выбора не оставалось. Такие деньги на дороге не валяются. Возможно, это его последний шанс подняться из ямы, в которой он оказался.

Шутов посмотрел на часы. Уже вечерело. Убийца надел форму стражника, спрятал под камзолом оружие и приготовился приступать к делу.

Ещё одно убийство – и можно выходить на пенсию!

* * *

«Исправлю ещё парочку протоколов – и можно идти домой!» – думал я.

А в итоге с документацией проторчал до позднего вечера. Можно было закончить работу гораздо быстрее, но мне совесть не позволила вносить в систему то, что накалякал Гаврилов.

Возможно, спасибо он мне за это не скажет, но, по крайней мере, другие лекари смогут прочесть нормальные истории болезни.

Для того эта документация и пишется, чтобы при следующем обращении пациента врач мог изучить всю его историю. А уже после – подготовить новую тактику лечения. Но какая может получиться тактика, если изначально в анамнезе пропечатана куча ошибок?

В дверь моего кабинета постучали.

– Да-да, войдите! – не отвлекаясь от работы, ответил я.

После нескольких попыток отворить заедающую дверь, ко мне ворвался долговязый молодой мужчина в белом халате и чуть не врезался в противоположную стену.

Он растерянно посмотрел на меня. Я лишь пожал плечами.

– Да, тут определённо нужен ремонт, – усмехнулся я.

– Поверить не могу, что вас засунули в эту каморку… – осматривая мои «хоромы», поморщился коллега. – Простите, я не представился. Леонид Петрович Беленков. Помощник нейролекаря.

– О, коллега по статусу! Павел Андреевич Булгаков, – ответив на его рукопожатие, произнёс я. – Не знал, что у узких специалистов тоже имеются помощники.

– Не у всех, Павел Андреевич. Просто мой наставник – господин Сергеев – уже в преклонном возрасте. Он планирует уходить в этом году, поэтому и взялся за воспитание своего преемника.

– Вас наставник тоже держит в пыльной каморке? – поинтересовался я.

– Нет… – шумно выдохнул Беленков. От его дыхания в комнате поднялся столб пыли. – Честно говоря, не понимаю, почему лекарь Гаврилов вас сюда засунул. Этот кабинет совершенно не соответствует санитарным нормам.

Это он ещё не видел, в каких условиях мне приходилось работать несколько месяцев назад после того, как погибла семья моего предшественника. По сравнению с той антисанитарией, эта каморка – тронный зал!

– Кстати, а чего вы тут до сих пор сидите? – поинтересовался Беленков. – Ваш наставник уже ушёл домой. В поликлинике уже почти никого не осталось.

– Не люблю оставлять работу незаконченной, Леонид Петрович, – ответил я.

Представляю, как звучат мои слова, если учесть, что за моей спиной возвышается целая гора заполненных протоколов. Я умудрился сделать всё, что поручил мне Гаврилов.

Завтра ему меня нагрузить этой же работой уже не получится. Хочет он того или нет, а к пациентам я всё равно себе дорогу проторю.

Мне нужно как можно скорее получить должность лекаря общей практики. Без этого задуманный мной план не осуществить.

– Вы сами-то почему до сих пор в клинике? – перевёл тему я.

– Меня дежурить в неврологическом стационаре оставили, – ответил он. – А я решил вас проведать. В неврологии скучно, сами понимаете. Поболтать не с кем.

Могу себе представить. Чаще всего в таких отделениях лежат в основном те, кто перенёс инсульт. А с ними, как правило, особо не побеседуешь.

– О вас, кстати, слухи уже дошли даже до узких специалистов, – улыбнулся Беленков. – Говорят, вы пациента Дубкова от смерти спасли.

– Ничего особенного, обычный астматический статус, – ответил я.

– И всё же, могу я дать вам дружеский совет, Павел Андреевич? – неожиданно спросил Беленков.

Обычно после таких слов некоторые люди начинают угрожать. Но помощник нейролекаря не похож на того, кто в первый же день набросится на нового коллегу с запугиваниями.

– Конечно, – кивнул я. – Совет лишним никогда не будет.

– Я хотел предупредить насчёт лекаря Дубкова, – прошептал Беленков. – Пожалуйста, будьте аккуратны с Эдуардом Дмитриевичем. Он очень опасный человек.

– Странно слышать, что лекарь может быть для кого-то опасным, – приподняв одну бровь, ответил я.

– В этой клинике много людей, которые тесно связаны с очень влиятельными дворянами. В том числе и с семьёй императора, – объяснил Беленков.

– Хотите сказать, Дубков может обидеться из-за того, что я вылечил его пациента?

– Он будет в ярости, – мгновенно ответил Леонид Петрович.

Ого! А я ещё в прошлой жизни обзывал свою клинику цирком, когда некоторые врачи допускали ошибки или просто вели себя неадекватно. Похоже, настоящее «веселье» мне только предстоит увидеть.

– Спасибо за предупреждение, Леонид Петрович, – сказал я. – Но если кто-то из пациентов Дубкова снова будет умирать у меня на руках, я сделаю то же самое.

Глупость какая-то! В чём проблема местных лекарей? Они что же, боятся, что другие специалисты заберут себе всю славу? Надеюсь, что это не так.

Не к славе врач должен стремиться, а к здоровью своих пациентов.

– Рад был с вами познакомиться, – вновь пожал мне руку Беленков. – Мне уже пора идти. Ах да, кстати… Забыл сказать. Вас искала Ковалёва. Медсестра лекаря Дубкова.

– Анастасия?

– Она самая. Задержалась допоздна. Хотела с вами о чём-то поговорить. Возможно, хочет передать послание от своего лекаря, – сказал Беленков и покинул мой кабинет.

Хорошего дежурства я желать ему не стал. Не знаю, как в этом мире, но в моём это считалось плохой приметой.

Я оставил халат, выключил компьютер и направился к кабинету Дубкова, чтобы встретиться с Анастасией. Но медсестре, похоже, пришло в голову то же самое, поэтому мы столкнулись друг с другом в коридоре.

– Павел Андреевич! – улыбнулась она. – А я как раз вас ищу! У меня к вам есть один… Эм… Один нескромный вопрос.

Да ладно? Похоже, речь явно пойдёт не про Дубкова.

– Чем нескромнее – тем интереснее, – улыбнулся я.

Как и ожидалось, моя шутка вогнала блондинку в краску.

– Даже не знаю с чего начать, – вздохнула она. – В общем, не могли бы вы заглянуть ко мне домой? У вас на сегодня нет планов? Я бы хотела вам кое-что показать.

Звучит интригующе. Странно только, что она так обеспокоена.

Анастасия прождала меня в поликлинике несколько часов только для того, чтобы предложить встретиться после работы. Хоть Беленков меня и предупреждал, я сомневаюсь, что за её действиями кроется какой-нибудь злобный план лекаря Дубкова. Это было бы попросту глупо.

Планов у меня и вправду не было, поэтому я решил не отказываться.

– В таком случае пойдём, – сказал я.

Жила Анастасия неподалёку от меня. Все придворные лекари и сестринский персонал селились в многоквартирных зданиях в резиденции императора. Она включала в себя не только дворец, площадь, но и множество строений рядом.

Мы также считались придворными императора, поэтому жильём обделены не были.

Всю дорогу медсестра болтала о том, что случилось сегодня в полдень. Она до сих пор не могла отойти от ситуации с тем пациентом.

– Погоди, так ты хочешь сказать, что астматика так и не госпитализировали? Чем руководствовался Гаврилов? – удивился я.

– Ну вы же сами понимаете…

– Со мной можно на «ты», – перебил медсестру я.

– Х-хорошо, – неуверенно кивнула она. – В общем, даже твой наставник не горит желанием связываться с Дубковым и семьями, которым он служит.

Так вот оно что… Просто кому-то невыгодно, чтобы дворецкий «отлынивал» от своих дел, лежа в стационаре. Да уж, паршивый расклад!

Анастасия остановилась около дверей, что вели в её подъезд.

– Ну что, пойдём? – поправив волосы, спросила она.

– Погоди, – прервал её я. – Мы тут не одни.

Из тени появился силуэт мужчины. Судя по форме, один из стражников, служащих при дворе. И почему-то он идёт прямо на нас.

– Заходи внутрь, – велел я. – У меня плохое предчувствие.

Анастасия не стала задавать лишних вопросов, приложила магнитную карточку к двери, но та не отреагировала.

– Странно… – прошептала она. – Не работает. Будто дверь обесточена!

В этот момент стражник уже остановился в двух метрах от меня. По какой-то причине незнакомец пялился на мою шею. Прямо на шрам, который я скрывал под воротником рубашки.

Проклятье!

– Вот ты и попался, Булгаков, – обнажив жёлтые зубы, улыбнулся мужчина.

И в лунном свете заблестела сталь наточенного ножа.