Текст книги "Время Имен (СИ)"

Автор книги: Алексей Ар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 17

В этом мире катастрофически не хватало света. Обретя способность видеть, сразу после переброски, наполненной привычными кульбитами, Николай постарался разглядеть в окружении нечто оптимистичное. И претерпел фиаско.

Увлекаемый демоном он преодолевал темные земли на высоте нескольких сот метров и мог видеть обширнейшую панораму, которая не оставляла никаких сомнений – его занесло в ад. Свидетельством тому выступала бесконечная, от горизонта до горизонта, коричневато-пепельная равнина, истерзанная багрово-красной сетью трещин – каменных провалов, уводящих в бездну, к серному дыханию забвения, что желтоватой дымкой висело в воздухе. Амбре на любителя…

К горлу подступил неожиданный смех. Из ада в ад – бежит по кольцевой дорожка… Нет полустанка, где передохнуть. Волей судьбы направляем… Чужие слова бесновались на задворках сознания. Он с трудом подавил приступ безумного веселья. Однообразие равнинной плоскости нарушило поистине демоническое строение.

В жарком колеблющемся пространстве высилась башня – обсидиановая, возносящаяся к угольным небесам зазубрина на лике каменистой пустоши. Напоминала кувшин – утолщенное шаровидной формы основание и узкое горлышко, плавно переходившее в конус. Над горловиной узким сиреневым факелом билось пламя, на фоне которого диким хороводом метались точки неопределенных силуэтов.

Детали, сперва неразличимые за дальностью расстояния, через несколько секунд увеличились на порядок, затем еще… еще… Вырастали стремительными рывками, вопреки скорости полета, точно реальность нетерпеливо хотела показать местные красоты.

События произойдут несколько раньше запланированного срока – вдруг понял Николай. Искомое логово расхитителей димпов гигантской стеной мрака вознеслось перед ним; разглядел он и стаю, кружившую далеко вверху. Демоны – столь же чудовищные, столь же громогласные. Тварь, несшая Охотника, внезапно взревела. Ответом обрушились наземь вопли ее собратьев. Запахло тухлятиной.

Лапы демона разжались, и Николай рухнул в затяжное падение.

Бешено раскрутился счетчик метров…

Расплывчатая лента стеновой кладки затмила полмира. Набухла боковыми выступами. Искомая опора нашлась на четвертой секунде…

Пара ногтей в минус. Перевернувшись, Николай отчетливо увидел зону будущей посадки и, как лицо подневольное, расслабил тело, подготовленное к группировке. Работа под прикрытием зачастую неблагодарна…

Упал на грудь, чуть смягчив удар руками. Взметнул быстро осевшее пылевое облако, сполна прочувствовал горячее биение раскаленного грунта и едва не задохнулся от миниатюрной песчаной бури, поднятой демоном. В крылатом трепете порождение тьмы пало рядом – твердо укоренилось на камнях, сложило крылья и повторным криком приветствовало Врата, распахнувшиеся за спиной.

Скрежет, топот, клекот и хруст – многообещающий фон. Николай, завершив простановку пси-блоков, сумел приоткрыть один глаз. Неподалеку, полузасыпанный песком, скалился череп – непередаваемо белый в контрасте с общей тьмой.

«Встань. Иди».

Шествуя к зеву входа, мерцавшему синевой, димп попутно фиксировал характер окружения. Уродцы, вооруженные бледно-лимонными дротиками, что парили над ним, не удосужились отобрать Иллитерий. Мнят себя хозяевами положения… Крылатая стая… Мысли срывались в злость.

Под ноги легки ступени; под руку – маслянистые перила, установленные на берцовых костях людей-нелюдей…

Позади раздались мерные шлепки. Демон конвоировал жертву – вел мимо иссушенных, обглоданных останков, лабиринтов переходов, череды залов, открытых ветрам, сквозь оконные прорези которых в башню проникали воины Тьмы. Присоединялись к шествию десятками, так что по достижении дверей, украшенных резными страхами, за Николаем буйствовала толпа. Массовка в неистовстве пронесла его через порог – вытащила к центру призрачно освещенной зальной полусферы и схлынула, концентрируясь вдоль стен.

Один на один… Николай слепо уставился на главу ада. Куда ж его занесло?

С помещением определился быстро – тронный зал в адской красоте с ноткой апокалиптичности. Пристального внимания заслуживал трон – мерцающая огнем конструкция, обманчиво зыбкое голубоватое пламя, что эффектно освещало восседавшую фигуру. Четыре руки, на которых далекими отголосками позвякивали браслеты, источавшие Силу; тяжелая цепь с кулоном в виде трезубца на лоснящейся груди; неправильное, точно обожжённое, лицо с углями глубоко посаженных глаз. И крылья, развернутые по обе стороны трона, отчего седалище напоминало горевшую летучую мышь.

«Привел?!»

Охотник неуловимо сгорбился – пси-всплеск, как многотонная плита. Повелитель адских земель явил разум чудовищной силы.

«Да!», – ударило за димпом.

«Хороший счет. Уведи». – И даже без прелюдий.

Хозяин башни обернулся к проходу в углу. По оптимистичным прогнозам Охотника дыра вела к плененной родне. В надежде сопротивляться легче…

Чека сознания выдернута.

Холодная ясность мысли омыла тренированный мозг. В надвигавшемся призраке боя Николай вновь стал Дар Кор Роном – клинком, предназначенным для убийства. Ни состраданий, ни жалости, ни сомнений; цель задана… Он развернулся, снизу вверх полоснул мечом конвоира и вновь повернулся к Повелителю. Из-под куртки выплеснулась тьма – защитный пояс призван и активирован. Через мгновение посреди зала застыл силуэт, укрытый монолитной броней. Шлем прорезали синие блики глазниц.

Краткий миг статичности действия…

Тварь, пленившая димпа, распалась надвое. В зеленоватом наплыве крови половинками рухнула на плиты пола. Хрустнуло подмятое телом крыло – звук в гробовой тишине прозвучал на манер выстрела.

– Сюрприз, суки, – усмехнулся Николай, перехватывая меч. Разум стиснул давящий обруч: некто пытался пробиться к психике димпа.

«Смерть!» – Глас жаждущей толпы.

Следуя негласной команде, демоны бросились к жертве, наполнив зал грохочущим топотом. Блеснули в поднятых лапах дротики – оружие метательное, в чем Николай убедился спустя толчок пульса.

Желтоватыми молниями к нему устремились три снаряда… девять… Разрезали воздух с тихим и пугающим свистом. Летели отовсюду – из каждой тени.

Он рухнул на пол. Три лезвия звякнули в метре от плеча; еще два открыли сезон попаданий. Первый удар пришелся в бедро, второй в грудь…

«Загнать! Отрезать выходы!»

Николай рассек Иллитерием остаток копий; завертелся волчком, скользя под пикирующими монстрами. Приблизился к трону. Успел немногое, толику от намеченного, и заметил свет, разгоравшийся меж ладоней Владыки.

Паршиво; позади какофония крыльев, по фронту – магическая атака. А в противовес только меч…

Поглотив заклинание, Иллитерий вспыхнул серебром. Энергия резанула Николая тысячью игл, закрутила радужными всполохами… Он боролся: не гоже стоять и трястись в эпилептическом припадке, когда враги столь близки.

Дротик, нацеленный точно меж лопаток жертвы, поднялся на вершину ударной траектории.

Спасительный метр, что преодолен отчаянным рывком. Звякнул о камни металл. Не совладай Охотник с бурей, оружие поразило бы цель…

«Глупцы!!»

Четырехрукий монстр оставил постамент. Единым скачком приблизился к охотничьему вихрю, резавшему слуг, разметал подданных и одновременно со взмахом крыльев достал из-за спины нечто ударное.

Николай откачнулся. Из вспоротой груди противника зеленоватым росчерком хлестнула кровавая струя. Он споткнулся о рухнувшее тело – качнулся вперед, проклиная средневековый характер битвы. Насколько проще противостоять Федерации: ближний бой, как вишенка на торте. Знай, стреляй…

Забыть о прошлом! Адаптация завершена, в противном случае ему не продержаться и трех минут. Повсюду мелькание когтей, разверзнутые пасти, исходившее слюной… Удары, толчки, еще удары! Он блокировал сталью, доспехами; утопал в телах, сдобренных изумрудом…

На пол, перекрывая тени, лег сгусток мрака. Судя по габаритам, Владыка решил снизойти до личностей. Тем лучше, не придется пробиваться к тронному зареву. Дело за малым – сохранить равновесие…

Громовым раскатом оружие демона полоснуло элитарную броню.

Счетчик бэргов мгновенно разменял сорок единиц… Созерцая красноватую текстуру вздыбившегося пола, Николай выругался… и упал, ткнувшись лбом в холодный живот мертвой твари. Попробовал перекатиться на спину…

Откуда такая боль?!

В голове месиво из осколков мыслей, в теле – вата…

Все четыре руки Твари поднялись в роковом ударе. Она вытянулась, откачнулась назад, поддерживая себя крыльями… Желание одно – пригвоздить к полу жалкую пародию на Высших.

Охотник, на инстинкте, описал Иллитерием полукруг. Нечто мягкое встретилось на траектории… Сквозь марево боли прорвались тусклые цвета, образы. Из вскрытого брюха Хозяина торчали внутренности, сам он медленно падал на Элиту – в неизменно ударной позе.

За окнами Башни взвыло пространство. Полыхнули сиреневые зарницы.

Увернуться Николай не смог. Амулеты, плоть, кости обрушились скалой. Он вздрогнул при всплеске тьмы: бой вышел неожиданно тяжелым. Потеряет сознание – умрет… А там, глядишь, другая сторона и Погонщик – добродуший сосед…

К горлу подкатил смешок. Опять?!

В округе царствовала изумительная тишина. Лишь трупы, синеватые блики на оконных рамах, за чьей пустотой бушевали красновато-черные беззвучные вихри, погасший трон и… Крылатых монстров нет. Они порскнули в бурю, оставив обитель беспризорной. Прервали бой. Во благо – честно признал Охотник.

Он сел, с трудом подавил стон. Удивленно глянул на чистое сияние меча, приросшего к руке, и вспомнил. Как пытался добраться до Врага и тот вышел навстречу, далее калейдоскоп провалов, антрацитовая беспросветная пелена и одиночество. Впереди коридор, что избран…

– Б… – Димпа качнуло вправо. Он чувствовал себя разбитым, мутным как немытая пивная кружка. И носитель не сменить, от родного никуда не деться. – Иду, черти…

Он двинулся по пути, указанному тварью. Там, за прохладой неосвещенного тоннеля – Дэм, Спуур и Родора. Прочь сомнения. Николай вслушался в громкий звук шагов. Приподнял меч; коли зрение не подводит, впереди наметились существенные изменения. Коридорная беспросветность перетекала в округлую площадку, фосфоресцирующую лазурью, с единственной дверью, перекрытой брусками засовов.

– Здравствуй, милашка. – Николай оценил массивность препятствия. В руке слабо затрепетал Иллитерий; клинок чувствовал присутствие магии.

Димп дезактивировал шлем и проверил еще разок – без электроники. Вдоль засовов бежали тонкие ряды перламутровых искр, что источали дыхание смерти. Не будучи магом, Охотник лишь приблизительно оценил характер магической силы, но на продуктивный анализ сил не осталось.

Подойдя к дверному проему, он глубоко вздохнул… и по нисходящей рубанул преграду. Последующее мгновение он толком не осознал. Показалось, что на секунду закрыл глаза, а когда открыл – плечи упирались в противоположную от двери стену, по лицу стекали теплые алые ручейки, мышцы выкручивали конвульсии. Но подарком судьбы перед ним красовался проход, обрамленный язычками пламени. Он поднялся в три приема и на морально-волевых переместился в открытую темницу.

– Не верю. – Николай мотнул головой. Серьезность поставленной Т’харом проблемы не соизмерима приложенным усилиям. Хотя тело думало иначе…

В средних размеров комнате нашлись три каменных рамы, с распятыми внутри жертвами. Внутренние грани пыточных станков, обращенные к пленникам, утыканы штырями, что почти касались кожи и периодически заключали димпов в кокон разрядов неведомых энергий. Лишали скудных запасов бэргов, растрачиваемых на борьбу с последствиями ударов. Троица пыталась удержаться на плаву. Тот, кто придумал камеру, разбирался в вопросе – удерживал неудержимое…

Стремительной плоскостью Иллитерий рассек камень.

«Еще один магический шторм и занавес». – Николай с тоской проследил за рокочущим падением частей дыб. Вроде повезло: энергия безболезненно схлынула, родственники стекли на пол… точно эмбрионы, лишенные матери.

Первым шевельнулся Дэм. Приоткрыл левый глаз и долго не мог понять, где находится. Остатки боли делали его невменяемым, о чем красноречиво говорило лицо лорда – глуповато-расслабленное, но уже начавшее обретать былую твердость. После трех-четырех щадящих вздохов он рискнул двинуть локтем, на котором, до сего момента, покоилась его голова.

Заскрежетал перетираемый щебень – звук громкий в гнетущей тишине. Раздался сдавленный стон…

Дэм приподнялся и увидел спасителя, застывшего у стенки в согбенном положении. Привалившись к ржаво-черным выпуклостям стеновой кладки, Ник созерцал не иначе как равнины мертвых. Некогда белые волосы заляпаны красным, щедрый багрянец на лице, иссеченном тонкими порезами. На левой скуле гигантский кровоподтек – от перемазанного подбородка до заплывшего века. Чистым оставался лишь меч, свободно пристроенный меж ног творения Импульса. Клинок чуть поворачивался, согласно воле державшей руки, доказывая наличие жизни в хозяине.

– В жопу приключения, – раздался голос, напоминавший хруст песка. То принял сидячее положение Спуур. Заметив вблизи привлекательно нагую родственницу, чья поза навевала мысли, он поперхнулся. И вспомнил, что травмирован. А когда заметил шагнувшего к трио Ника, состояние ухудшилось на порядок. Он бережно тряхнул Родору за плечо. Главное – не смотреть на протеже Эдэи…

– Не тряси меня, – прохрипела женщина. Опираясь руками о пол, подалась вверх. – Привет, Ник… Э, Ник?

– На линии. – Николай оперся на меч и попытался встать прямо.

– Ты… как?

– Живой, – криво усмехнулся Николай. Губы саднили.

– Не прибедняйся, – буркнул Спуур, что-то прикидывая в уме. – Видел тебя в деле. Могу предположить, врагов не осталось. Пришел, наметил, уничтожил.

Дэм хотел было вставить словечко и промолчал. Уставился куда-то в угол. Родора переводила сумрачный взгляд с одного собеседника на другого. Забыв о наготе, неуверенно повела рукой:

– Инф… Спуур?

– Да чего вам? Кто-то же должен… – Мужчина поморщился. – Мы согласились.

– Не интригуйте, – хрипло выдохнул Николай. Комнату штормило. – Могу расстроиться…

– Хетч, думал легче пойдет… – Дэм посмотрел на родственника. – Твоя правда, заканчивай.

– Тот, кого цель видит последним. Неизбежность, за которой лишь пустота. – Спуур говорил бегло, как по написанному… И неохотно. – Будь у меня право выбирать имена, я назвал бы тебя… Палачом.

«Имена?» – Николай почти задал этот вопрос. Загадочным образом придуманное Спууром имя оглушило, сбив дыхание. Охотник непонимающе прислушался к внутреннему «я», что на миг окунулось во Врата Вечности. Он чувствовал их – зрительно, вербально; кончиками нервов уходил в ослепительное марево энергии и получал в ответ безжалостные пинки. Но эта потустороння боль привычна, он почти рад ей – сроднился, путешествуя в небытие. Разум чуть прояснился, фиксируя изменения – над бурными волнами одуванчикового поля проплыл тихий шепот. Как эхо: «Первое… первое…». И внутреннее наполнение – подарок Импульса – стало насыщенней. Но знакомый образ не проявился – пустое белое поле, тревожная рябь.

Ему бы только кислорода…

– Палач. – Родора взглянула на Дэма, исходившего злостью. Мужчина набычился. – Вроде звучит… Ник, скажи что-нибудь?

Иллитерий заскрежетал по камню. Николай переступил, сохраняя равновесие. Вернулась боль физическая, точно прибой, омывший нервы. Но сознание еще на плаву – не сломить…

– Имя дурацкое…

– Почему? – вскинулся Спуур. – Нормальное такое, тебе подходит…

– Ты что-нибудь почувствовал? – решился Дэм.

– Пол холодный, вы голые, треплетесь, в грех вводите … Расклеился я чутка…

– Знаете, чувствую себя дурой… – начала заводиться Родора.

Спуур опасливо отодвинулся от родственницы и поспешил спросить:

– А нет желания высказаться, вроде «Моя сила и бла-бла-бла»?

– Есть. Моя сила в возможности засадить те в челюсть…

Подкатила тошнота. Охотник изогнулся в последнем усилии… и проиграл. Конечности беспомощно разъехались в стороны, бросив тело на каменные осколки.

Вдали, за гранью сознания, золотой искрой полыхнул маяк. Одна беда – сил на то, чтобы достичь его, уже не осталось.

– Ну и какого хрена? – прозвучало из занимаемого Родорой угла.

Никто не ответил.

Глава 18

Николай приходил в сознание рывками, вопреки привычке, выработанной годами. Мутные световые проблески вечерней окраски – пятна реальности; ощущение скованности на чем-то мягком, скорее всего постели; вспышки запахов – компоненты окружения, ускоряя темп, сливались воедино, формируя пространственную картину, чья сумрачность все сильней и сильней беспокоила димпа. Он расстроится, если не очнется в люксе… Но есть ли надежда? Кто сменит декорации? У родни бэргов кот наплакал, сам он кочевал в небытие… Тогда откуда в логове демонов съестные ароматы, что дразнящими токами насыщают воздух? Организм встрепенулся.

– Очнулся? – спросил женский голос. Родора – ее интонации навеки отпечатались в памяти Николая.

Устав строить догадки, он решился взглянуть на то, что уготовили боги. Иногда им не откажешь в чувстве юмора… Но реальность прозаично обернулась личной Башней в Ладоре – полумраком уютно освещенного зала, ночным сумраком за окном, мирным колыханием балдахина и приятным шелковым бельем постели. Досадная шутка.

Николай поморщился, отодвигаясь к изголовью – на смятые подушки. На прикроватной тумбочке, по правую руку, дымились аппетитные блюда: хорошо прожаренный ростбиф и овощной гарнир – руки сами потянулись к чуду… Но не достигли, при виде Родоры. Она уютно расположилась в кресле, придвинутом к ложу, держала на коленях открытый томик сочинений некоего Дж. Картара и улыбалась. Ее лицо, обрамленное буйной копной волос, эффектно подчеркивал свет ночника, тени заманчиво играли с бело-алым платьем…

Груэлл. Ладор. Дом… Ну или почти дом. Уверовав, Николай подтянул одеяло и задал логичный, по его мнению, вопрос:

– Как я здесь оказался?

– Перебросил сам себя. – Леди Родора грациозно потянулась.

– Насколько помню, меня вырубило.

– В ноль. – Она кивнула. – Странно правда? Я впервые участвовала в бессознательной переброске. Мы еле успели войти с тобой в контакт, чтоб не застрять в том подвале.

– Я перенес всех? – У Николая внезапно пересохло в горле.

– Да. За объяснениями, если угодно, к Т’хару, я не спец по части законов Средоточия. Давай лучше займемся чем-нибудь полезным. Кажется, нас официально не представили…

– Ник, – объявил Охотник, косясь на еду.

Придуманное родственниками имя он озвучивать не стал, хотя оно так и вертелось на языке. Проклятое созвучие, рвущееся к жизни.

– Родора Бри… – Женщина осеклась, чуть смутилась. – Родора, – поправилась она.

– Ты в курсе, что оговорки бесят?

– Делаю удивленное лицо.

– Рад познакомиться. – Николай не стал углубляться в проблему и осмотрелся в поисках одежды. Заметил искомое в свободном кресле и вздохнул: – Ни к чему подобный сервис.

– Нас редко спрашивают, – с непонятным выражением сказала леди и встала. – Моя роль сиделки закончена. Еще раз благодарю за помощь.

– Ты мне, я тебе, – усмехнулся димп. – Я долги помню.

Родора необъяснимо смутилась:

– Что передать Т’хару?

– Гостеприимством злоупотреблять не буду. Где меня искать он знает.

– Тогда до встречи.

Изящный силуэт отступил в тень, быстро пересек комнату, то попадая в янтарные ореолы лампад, то покидая оные… Проследовал к двери, за которой и скрылся под цокающий перестук каблучков. Фея удалилась – несколько спонтанно, но в целом предсказуемо. Ее интересы не здесь…

Николай досадливо отбросил одеяло. Где укрыт смысл его жизни? Как не привечал Т’хар родню, он все же ощущал себя посторонним, человеком на обочине, изредка привлекаемым к действу.

Архаичный Ладор не для него… Стрелки, меченосцы и копейщики; франтоватые придворные; лакированный паркет под ногами и доисторические удобства – возможно, стоит привыкнуть и дискомфорт исчезнет. Слишком долго он бороздил космос в ультрасовременной роли Дар Рона, слишком… Пусть лучше акклиматизация произойдет в Меге. Родня в относительной безопасности – иных, угодных Повелителю, дел на Груэлле не предвиделось. Задерживаться смысла нет; он вернется, когда станет другим, и не мгновением раньше. Но то в будущем, в настоящем мысли упорно фокусировались на еде, способной убавить отрицательных ноток в дворцовом полотне. Еда и одежда.

Николай неторопливо облачился в предоставленный наряд. Фыркнул: однотипный покрой костюмов предполагал наличие во дворце не иначе как поточной линии. Штампы, серийная продукция; швейная промышленность Ладора работала с завидным постоянством.

Димп повел плечами: сидит достойно. Взвесил в руке перевязь и завернутый в нее Иллитерий – к ужину не пригодятся…

– Поедете багажом, – успокоил амуницию Николай, переправляя на колени поднос со снедью. Он голоден – непреложный факт. Бряцание стали, шаги патрульной тридцатки, биение дождевых капель об оконное стекло – второстепенно. Со двора донесся ребячий гам и топот сандалий; их бег прервал строгий голос…

Охотник ел. В бесхитростном режиме утилизатора избавил посуду от содержимого, и довольно улыбнулся. Считай, правящая клика отблагодарила натурпродуктом. Он встал, подхватил перевязь. Сколько бэргов оставил последний бой? Девяносто три – приемлемо для старта. Кое-кто восхитился бы подобной экономией.

Забыть. Он выстроил спектр Мега; прощание с уютом башни не затянется. Станет мимолетным – в жемчужной воронке перехода, развернутого в сумраке помещения. Нереальная буря коснулась волос димпа…

Слова напоследок. Их гамма, разбитая энергией, растворилась в броске.

***

Мег – предсказуемый финиш.

Николай ухватился за перила, позволяя глазам привыкнуть к резкой смене эпох. Минуту назад он любовался на расшитый мастерами гобелен и вот уже позади белокаменным свечением вспыхнули лестничные пролеты. Полузабытая площадка; слева, освещенные ясным утром, уходили вниз прозрачные шахты подъемников, впереди утопала в стене дверь – пластиковая плита, отделявшая от прошлого.

Поскромничав, он не решился переместиться в квартиру. За долгим сроком его отсутствия КОМСК мог предоставить жилье новым постояльцам, вычеркнув Липовый бульвар, дом 70 из списка памятных Охотнику мест. Забавно появиться на кухне в разгар семейного завтрака…

Рядом щелкнул дверной фиксатор, знаменуя появление в открывшемся проеме девушки, укутанной в тогу. Она мило улыбнулась, вежливо кивнула соседу:

– Здравствуйте. – И чинно направилась к подъемникам.

Николая чуть инфаркт не хватил. Будь на незнакомке сарафан, подумал бы, что угодил в прошлое. Тогда, как и сейчас, он мялся перед входом в новую жизнь. Новую? Если повезет, то нет.

Он резко повернулся к вертикальной ленте окна. Оглядел пышность весеннего дня. Какой там месяц? Апрель… Или май с ярко-зеленой листвой и цветочными бутонами, наполнявшими воздух тонкими ароматами? Определенно май; за стеклом, на политых метеорологами газонах, распустились цветы. Пустота улиц, изредка нарушаемая ярко одетыми прохожими, и солнце, розоватой каймой очертившее замысловатые пики небоскребов, создавали особую атмосферу теплого, просыпавшегося города.

Николай решительно набрал входной код. И как мог удивился: дверная панель послушно скользнула в сторону, явив вид на прихожую, отделанную деревом. Ничего не изменилось, что радовало и огорчало…

Он ступил внутрь апартаментов, тщательно закрылся и… угодил под чье-то пристальное внимание. Догадаться не сложно – установленные при входе микро-датчики принадлежали либо УКОБу, либо неизвестным «почитателям» димповской семьи. Ни те, ни другие не задевали в Николае никаких струн. Появись у них желание связаться, они встретят достойного собеседника. А так, пусть убираются к хренам. Он занят.

Изучение квартирного порядка, проверка вещевых боксов… Пусто, трижды пусто; оставалось надеяться, что от центральной энергосети жилплощадь не отключили. Хотелось бы бегло изучить канал новостей, определиться…

Громкой трелью тишину взорвал визор. Оранжевая капля индикатора вызова упорно замигала, притягивая внимание. Она – связь с внешним миром, которого он, на данный момент, избегал. Но чему быть, того не миновать.

– Слушаю. – Он активировал режим диалога. На экране, после официальной заставки УКОБа, появилось широкое лицо Гранатова. Загадка решена.

– Вернулся. – Шеф системной безопасности исподлобья глянул на димпа. Он ничуть не изменился: пара новых морщинок в уголках глаз, несколько седых волос – легче не заметить. Важно другое – Охотник узнал, кто столь рьяно интересовался им.

– Предлагаю снять «жучки».

– Предлагаю вам, майор Рос, явиться ко мне, – в унисон ответил Гранатов. Выражение тревожной мрачности на его лице снизило градус. С ним разговаривал исполненный хладнокровия нормальный человек, а не тот призрак, который запомнился по приснопамятному ночному разговору. Исчезли шрамы, ореол безумия… Но появились новые детали и эти детали не радовали.

– Когда? – разбил Николай аналитическое молчание УКОБовца. Секунду колебался: не спросить ли об Эдэе. И раздавил желание. Она – другая.

– В 12:30. – Немного помолчав, Гранатов добавил: – Простановка «жучков» вызвана…

– Не интересно, – оборвал димп пространную речь. – Боюсь, я не подчинюсь приказу.

– Это не приказ. Просто зайди, Ник, поговорить. Когда услышишь, что хочу сказать, тогда и решишь.

– Все?

– Нет. Я рад…твоему возвращению, – буркнул Мар. Приняв непробиваемый облик начальства, напомнил: – В 12:30.

– Я…

Экран погас, прежде чем Николай успел возразить. Разумный ход: возражения замерли на языке. Едва не плюнув с досады, он обесточил аппаратуру. Посмотрел на часы. В запасе три часа. Или гораздо больше, если он никуда не пойдет. К черту Мара Гранатова с его сыном, невесткой и Управлением. Он вернулся не для них.

Тогда зачем?

Пройдя в гостиную, Охотник плюхнулся на тахту, обозрел ряд неубранных с полок безделушек и выругался. Его тянуло к УКОБу – за информацией, воспоминаниями и привычными картинами. Он гнал их… и стремился к ним.

Время убыстрило бег. Замелькали электронные цифры…

Парящие среди облачной взвеси часы ненавязчиво отметили треть первого. Вспыхнули алой надписью, чем окончательно придали роскошно-парковому Мегу статус непривычного города. Если угодно – отрицательного… Резким движением Николай застегнул молнию на куртке до упора. Переминаясь у парадного крыльца Управления, постарался оделить вниманием ближнее окружение.

Слева, у начала дорожек, уводящих в парк, беседовали двое в гражданском. В их повадках изредка проступала офицерская выправка, да и слова – те, которые достигали Роса, – они произносили на особый манер – четко и ясно. Их не трогало дуновение ветерка, привносившего в окрестности УКОБа запахи свежей листвы, мокрого песка и дерева. Занятые, самоуглубленные люди… Противовесом выступали бойкие создания, пожелавшие навестить Управление по тем или иным вопросам: упакованный в форму капитан первого ранга из даль-разведки; две женщины средних лет в неброских костюмах, с код-браслетами работников необъятного аппарата безопасности. Они возвращались с обеда; из дома, где проверяли все ли благополучно у сына; с прогулки… За ними, выбравшись из подлетевшего флайта, проследовали трое десантников: седовласый ветеран бесчисленных компаний, безусый с по-детски розовыми щеками лейтенант и громадный смутно знакомый Николаю детина. Кристоферсон?

Перед входом капитан львов чуть задержался: тренированные чувства зафиксировали интересный объект близ голографического марева одного из Стражей. Он недоуменно приподнял бровь, идентифицировав посетителя. Бывший Охотник мрачноватой статуей присутствовал на пороге очага закона – Ник Рос в здравом уме. Когда-то ему пришлось не сладко – как десантник второго поколения Кристоферсон мог это понять. Он отсалютовал коллеге.

На автомате Николай повторил жест салюта. Откладывать визит к Гранатову теперь не имело смысла: его узнали и в какой-то мере приняли. Он торопливым рывком одолел ступени, нырнул в прохладу холла и не останавливаясь, достиг контрольно-опознавательного турникета, где автоматы обшарили сканерами и любезно запросили персон карту. В поддержку им за бронированной стойкой зашевелились дневальные – четверо оперативников.

Ничего интересного. Действия визитера отметил зеленый пропускной сигнал. Прежде чем блокираторы успели погрузиться в корпуса автоматов, Николай отмахал две трети расстояния до подъемника. Залетел в матовое нутро с реактивным ускорением, набрал код требуемого уровня…

Прозвучал старт-сигнал, шикнула пневматика. Ровный свет.

Путь, выложенный ковровым покрытием и синтет-паркетом. Стремительный марш… В приемной Николай сбавил темп, подвергнувшись осмотру кибер-секретаря.

– Проходите. – Леди вновь сосредоточилась на мониторах.

Николай преодолел порог, ступая на грань общения с человеком, который формально являлся его старшим офицером. В ответ на щелчок двери Гранатов привстал из-за стола: рассчитывал на рукопожатие, о чем красноречиво свидетельствовал его жест.

– Интересно. – Николай стиснул ладонь УКОБовца. – Разрешите сесть? – Старые привычки неискоренимы.

– Будь любезен.

Вспышкой тишины ударило секундное молчание.

– Я пришел с прошением об отставке, – наотмашь рубанул Николай. – По чьей инициативе, безразлично. Я не подхожу… И я устал.

Гранатов задумчиво отбарабанил пальцами незатейливый ритм, откинулся на спинку кресла. Первоначальная оценка, которую он наметил при визор-связи, подтвердилась. Мар слишком давно работал в Управлении, через него прошли тысячи бравых ребят, пожелавших отдать долг Земле. Он видел их разными… В том числе, выгоревшими – когда в душе лишь пепел, пустой взгляд и нет смысла. У штатных психологов на этот счет разработаны специальные императивы, но Гранатов прибегал к ним лишь в крайнем случае. Чаще пользовался собственными наработками. По его твердому убеждению, если оперативник начинал искать ответы на несуществующие вопросы, погружаясь в бездну, помочь могло лишь одно…

– Нет, – коротко бросил Мар с непроницаемым видом. Извлек из стола и выложил перед собеседником плоскую папку, регистрационный номер… Далее Николай не смотрел. Он резковато поднялся на ноги, отступая к выходу.

– Я закончил.

– Может, сперва узнаешь подробности?

– Нет.

Заглянув в арктическую пустоту непроницаемо-черных зрачков Охотника, Гранатов осознал: сегодня Роса не переубедить – не пробиться к разуму или, что предпочтительней, затронуть остатки чувств. А достучаться просто необходимо… Завтра? Гранатов прищурился: форсировать разговор не стоит. Иначе крохотный шанс вернуть Ника исчезал совсем.

– Вернулся издалека? – с изумившей Николая долей участия забросил он крючок.

– Да. Прибыл перед вашим звонком.

– Ясно, – кивнул Мар. – Я поторопился. Давай решим так: завтра утром я загляну к тебе, ты оценишь предложение и все. Никаких условий и требований.