Текст книги "Время Имен (СИ)"

Автор книги: Алексей Ар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Антрацитовые просторы космоса охладили Николая. Уже спокойнее он обдумал ситуацию. Где, кого и за что? А есть ли разница?

Он вырвался.

И спустя четырнадцать дней попал.

***

Глазной объектив «курьера» взорвался снопом искр, что накрыли пульт управления размашистой дугой. Бес не выдержал планомерного контакта с ферропластиковым покрытием аппаратуры. Сдался на четвертой минуте, первой вспышкой замыкания вознаградив усилия димпа, который с завидным постоянством бил андроида головой о стенд.

Белесый веер на миг выхватил из полумрака многообразие сенсорных рядов.

Конечности андроида дернулись под аккомпанемент затухавшего гудения. Охотник перевел взгляд на стену мониторов. Изучил картинку с логотипом канала новостей «Для Всех и Для Каждого». Студия специализировалась на мерзостях, способных шокировать галактику – с очень неплохим рейтингом. Очередной вехой стала запущенная в эфир байка о том, что Дар Кор Рон лишь фикция, придуманная УКОБом для увеличения бюджета. С доказательствами.

Спустя день Охотник навестил офис студии – эпицентр биения пульса «всех и каждого», обжившего небольшое спутниковое кольцо на орбите захудалой планеты. Доступными контраргументами вывел из строя мобильные системы безопасности, разогнал персонал и теперь в гордом одиночестве добивал последнего автоматического охра. Идиллия.

Уцелевший зрачок андроида с натугой выдал серию багровых пульсаций; электронный пульс замедлялся, как замедлялись и скребущие движения автомата. Димп к тому времени полностью сосредоточился на визор-стене, чьи мониторы переключились на внешние панорамные камеры спутника.

Три патрульных крейсера, вынырнув из бездны гиперпространства, тусклыми бронированными линиями застыли на орбите. Проигнорировали визуально наблюдаемый разгром офиса студии и линию катеров, приткнувшихся у доков. Дальше хуже – потратили секунду на корректировку курса и вновь исчезли за жемчужным ореолом марш-броска.

– И куда вы? – Охотник разжал пальцы; «бес» сполз на пол. Ломанной куклой упокоился подле пульта, разразился чередой вибраций и замер. Подчиняясь неведомой схеме, кибер-нога принялась ритмично подергиваться, ударяясь о корпус соседнего прибора. Это нервировало…

Охотник сапогом притиснул конечность к напольным плитам. Пробежал пальцами по клавиатуре, готовя технику для подключения к общественным информационным каналам. Время объять эфир.

– Чего… – Он усвоил фразы, хаотично бросаемые динамиками. И не поверил.

ЦУКОБ подвергся нападению. Противник в количестве одной боевой единицы получил доступ к гражданским зонам, блокировал локальную автоматику и захватил 37 человек. В ответ на попытку провести переговоры недвусмысленно послал Управление в жопу. И сделал это голосом Таллы.

– Дура! – рявкнул Николай, обращаясь к лихорадочным метаниям экранного визор-ряда. – Хетч! Дура!! Хетч!!

Кулак с хрустом загнал плоскость монитора в электронное нутро.

Освобожденная нога андроида возобновила механические пинки.

Глава 15

Столпотворение – термин наиболее точно отражал число флотилий, прибывших к ЦУКОБу. Космос в пределах досягаемости такт-экрана кипел от сигналов. Точно все разом сошли с ума, что неудивительно, принимая во внимание специфику проблемы. Большинство участников событий, в попытке описать случившееся, обращались за эпитетами к атавистической области лексики – фонтанировали матом. Репортеры одобряли.

Визор-ряд транслировался десятком каналов. Громады линкоров, сиявшие иллюминацией и отсветами бортовых огней вспомогательных судов, по одну сторону барьера, гражданские суда, огрызавшиеся рулевыми энерговыхлопами, по другую, а между ними, буферным слоем, крейсерские ряды и десантные катера, что роились над ангарными створами кораблей носителей – выписывали замысловатые кривые, молниями бросались навстречу нарушителям у линии оцепления. В сопровождении хора радиоголосов, визор-трансляций и кодированных передач.

У менее подготовленных пилотов могла разыграться клаустрофобия в условиях открытого космоса. Пространство, как таковое, сузилось до размеров просвета между несколькими кораблями, чьи борта сотворили из вселенной изменчивый лабиринт, за которым Управление просматривалось с трудом – отдельными фрагментами, вроде черных шахт доков, оружейных башен или ажурных сетей антенн.

Николай сосредоточился по выходу с маршевого участка. Общая картина при штурмовой скорости запечатлевалась рядом стоп-кадров: Управление, линкор 2-805-14 «Эстендридж», троица десантных катеров на перехвате информационного сателлита…

Танцы с чертями.

По флоту Кор Рона, прочертившему окрестности Управления, выстрелило максимальное число ракетных портов. Те, кто обладал хорошей реакцией и не поворачивался к напарнику с вопросом типа: «Я на этой посудине зад отсидел, а ты?» успели. Десятки ракетных шлейфов серебристыми лентами устремились к цели. Зонтиком, по сходившимся траекториям, пронеслись вблизи от рассыпавшегося десантного строя…

Феерия. Выстроенная такт-экраном репродукция демонстрировала космос, сиявший реактивными звездами. Цвет морозного утра, бархатной ночи и смертельной опасности.

Охотник резко сменил плоскость полета катеров. Невозможно – сказали бы аналитики и ошиблись. Палубные команды знали по опыту, что машины альфа-противника способны действовать при немыслимых перегрузках, когда жизнь растекается в кровавом фарше. Но системы наведения, зачастую, настраивали теоретики…

Ракетные боеголовки, подчиненные автоматике, запоздало вильнули и смертоносным рывком приблизились к объекту.

Николай уцепился за островок спасения, коим стал штурвал. Если носитель протянет еще несколько минут под прессом перегрузки – карьера достигнет апогея.

***

Талла улыбнулась. Мало кто в галактике согласился бы поменяться с ней ролями. Она проникла в сердце федеральной безопасности… Хотя отсек, который ее приютил, напоминал скорее отстойник. Красноватые росчерки на полу и стенах, тяжелый дух крови и спертого, напитанного страхом воздуха. Мертвые тела. Заложники на пластике пола – живое кольцо вокруг опрокинутых агрегатов, исполнявших роль бруствера. Хрупкая защита от нападок боевиков Управления.

Она усмехнулась разбитыми губами. Покойный Мастер утверждал, что безопасность – лишь разновидность самообмана. Никто не застрахован от Костлявой, что приходит и всегда берет свое…

Офицер безопасности с благородной сединой на висках, ныне заляпанной алым, незаметно передвинулся чуть вправо – к широко открытым глазам мертвеца. Патрульный, зона 12, вооружен излучателем – ныне чья-то память. Офицер припомнил слова молитвы и обратился к Хранителям на всех диапазонах – пусть враг не заметит попытки пристроить ладонь на рукояти лима.

«Глупо». – Снайпер, стиснутый вентиляционной шахтой, досадливо оторвался от электронного прицела. Незнакомый безопасник, судя по форме из крупных чинов, расплатился за геройство отчаянным воплем. Женщина отстрелила ему руку.

Выстрел достойный – не целясь, без лишних эмоций. Воздав должное профессионализму противника, снайпер вновь придвинулся к окуляру. Сдобренный цифрами портрет неизвестной увеличился на порядок. До цели 30 метров.

Боец медленно выбрал слабину гашетки. Стрелять необходимо наверняка – абстрагируясь от стонов, хрипов и приглушенных команд группы захвата.

Мира нет. Есть слипшиеся на затылке волосы цели, прицельные нити и палец, что плавно давит на спуск.

«Не шевелись, родная». – Снайпер улыбнулся.

***

Охотник харкнул кровью. Первый взрыв, случившийся от флагмана не далее, чем в сорока метрах, обернулся для носителя прокушенным языком – при ударе о палубу.

– Хетч! – Он скользнул взглядом по экранам в попытке охватить панораму сражения.

Три линкора громоздкими тенями укрыли западный сектор, пятерка крейсеров – восточный. Ракеты канули в скоплении десантной техники; мешанину из брони, реактивных струй и обломков операторам не разгрести. Одна беда – тактическое командование приказало легким судам уйти под прикрытие тяжелых кораблей и задействовать лазерные турели.

Две нити, семь, двадцать одна – цепи разрядов сотворили из мира решетчатое окно.

Удар, еще удар…

Защитное поле, раз вспыхнув, сияло постоянно. Поток визуальной информации резко оскудел.

– Слепой слепца… – Охотник не признал свой голос. Хриплый, сдавленный.

Усилием воли разогнал марево перегрузки. Калейдоскоп боя чуть прояснился. Катера за номерами 9, 11, 14 и 17 приказали долго жить – зацепили палубные надстройки крейсера «Дьяго» и расчлененные многочисленными залпами отправились в бесконечный темный дрейф по галактике. Потенциал неумолимо снижался.

Экраны замерцали красным: УКОБовская эскадра завершила повторное наведение.

– Ego salutant, – выдохнул димп.

Средоточие не взяло, не схарчит и патруль. Трудно поймать сверхскоростной волчок, источавший антиматерию. Катера обратились аннигиляционными вихрями, что разбили патрульное построение. Модуляторы попытались оценить их траекторию, но вуаль гибнущей материи смазала картину.

– Критический уровень энергорезерва, – бесстрастно объявил компьютер.

– Знаю! – прохрипел Николай.

Две сотни метров до выхода на прямой вектор к исполинской станции ЦУКОБа – к зонам BL и PR-E, где последнего часа ждали блоки развязки – коммутаторы, ведающие распределением энергии по секционным централям. Спасибо инструкторам – ознакомили с конструктивом…

Скорость, точно ожившее безумие.

Николай подался вперед – на длину защитных ремней.

Башни тяжелых пульсаторов, установленных на станции, срезали две цели, три…

Энергетическими шарами, уносящимися в кильватер, вспухли 10, 12 и 13 катера. Растянулись кометами на экранах заднего обзора и пропали в бездне.

Финишная прямая.

Флагман вильнул в сторону…

***

Требовалось что-то предпринять. Здравое рассуждение… Но мозг отказывался просчитывать варианты, упорно склоняясь к закономерному итогу. Последний путь, билет в один конец – сотни названий, а дорога одна.

Женщина сплюнула. Крепче ухватилась за пульсатор.

За узкой полосой баррикад открытый участок залы, изрезанные зарядами стены и далее команды патрульных в укрытиях. Если прислушаться, можно уловить движение – как саранча за барьером, снуют в надежде победить…

Нет! Ублюдки и недоноски…

Талла планомерно накачивала себя яростью – пригибалась к земле, едва ли не рычала, выбирая цель…Судьба распорядилась иначе – отсек содрогнулся в апокалиптическом ударе. Замерцал свет – резкими контрастами, превратившими мир в набор голоснимков.

Амазонка отпрянула в укрытие. Заложники встрепенулись, послышались крики…

Женщина вслепую рыскала прицелом лима по изменчивым теням.

Где, какого?! Вопросы хаотичной волной захлестнули мозг и растворились в нестерпимом реве, что пробил потолок залы. Из разлома, оскалившегося зубьями плит, выплеснулась струя огня, красновато-белой лентой обрушилась вниз. Дальше хуже…

Вздыбился пол, отбросив Таллу. Панорама раздвоилась, сломалась от дикой вибрации, посыпались стеновые крепления… Конструкции исчезали в огненном вале сгустками металла, следом растворялась горевшая плоть.

Ориентируясь на скрежет металла, женщина успела повернуться. Новая серия толчков бросила ее на вентиляционную решетку и придавила грузом ферропластика. Баррикада стремительно рушилась, острыми гранями резала плоть.

Талла с криком ухватилась разбитыми пальцами за ребро машинного блока. Попробовала высвободить ногу… Уцелевшие десантники начали проявлять инициативу – изменчивыми тенями перебрались через завалы рухнувших стен.

Где лим?! Где хоть что-нибудь?!

Крик.

Плохо, совсем плохо – определилась женщина. Кричали в тылу. Посмотреть бы… Как могла, ломая ногти, рассекая кожу, извернулась и посмотрела назад. Из расположенного на тридцатиметровой высоте узкого прямоугольника шахты пулей вылетел безопасник. Рядом, бликуя в огненном зареве, кувыркалась винтовка. Снайпера выбило из укрытия газовым пробоем.

Талла закусила губу и прокляла собственные амбиции.

Тянуться, рваться к спасению! Из стороны в сторону, хрустя осколками и тканью… Миллиметр за миллиметром.

Задымленное багрово-черное пространство рассекли лазерные прицелы. Перекрестными лучами указали Черной, куда следует целиться. Источники света короткими перебежками продвигались к центру отсека.

Три секунды… Палец на спусковом крючке, боль подавлена.

Даруя спасительное мгновение, из пожарища вынырнул человек-факел. Патрульные отвлеклись… А потом у кого-то сдали нервы; первый энергетический луч по воле случая рассек амазонке плечо.

***

Да будут славны оптимисты…

«Я в жопе». – Николай попытался осмыслить увиденное.

Справа, слева, внизу ослепительными вспышками подрывались катера. Дисковидными таранами касались поверхности станции, углублялись в тускло-серую броню и… гигантским выплеском обломков возвращались назад. Ударная волна без труда прожигала изоляционные переборки, ну а когда достигла распределительных трубопроводов, реакцию стало не остановить.

Несколько секций ЦУКОБа заблистали рисунком красноватых «вен». Топливно-энергетические централи вспыхивали огнем, который неудержимо сминал предохранительные контуры – плавил обшивку, прорывался к бездне космоса и там сходил на нет.

Офицерский состав на мостиках кораблей застыл перед обзорными экранами. Оплот безопасности готов рухнуть с пьедестала. Катастрофа ширилась – воздух с ураганной силой устремлялся в разломы и с последним хлопком выносил к онемевшим зрителям детали внутренних интерьеров. Герметизационные шлюзы отчасти пресекали безумие…

«Куснул знатно». – Николай направил бомбардируемый шрапнелью катер к огненному зеву пробоины. Почти успел…

Четыре охотничьих транспорта вынырнули из-за крейсерских глыб – элита, в отличие от рядовых десантников, обращала на гибель коллег ровно столько внимания, сколько требовал процесс ориентации. Либо не обращала совсем. Но вопреки тактической оценке димпа, Охотники предпочли отправиться к докам зоны 25 – не слишком продуктивный, но в целом разумный ход. Если альфа-противник никуда не денется со станции, то рисковать катерами незачем. В родной зоне и стены помогают.

Николай мельком припомнил «Кордаг». Хороший бар, уютный, знакомый до последней трещинки на стойке. Он канул в прошлое. По-другому нельзя… Никак.

Разлом, изрыгавший языки пламени, заглотил флагман. Мимо пронеслись рваные края обшивки, острые грани проскребли броню…

Внешняя акустика донесла вой, лязг и заунывный свист.

Тоннель, уводящий к искомым секторам, заманчиво блеснул изморозью на стенах и… Впереди дрогнул герметизационной створ. Автоматика блокировала утечку, грозя перечеркнуть усилия Охотника.

До опускавшейся плиты пятнадцать метров, семь…

Чуть ниже, левее… Димп мотнул головой, избавляясь от капель пота. Двигатель на максимум.

***

Очередной удар бросил Фолка на разливочные агрегаты. Давненько с ним не случалось ничего подобного – вечность иди две… Он прекратил счет на цифре три; в непосредственной близости от левого глазного объектива полыхнула зарница короткого замыкания. Вышибло предохранители… В прославленном «Кордаге» – месте, где начиналась и заканчивалась история – полетела проводка.

Привычную питейную атмосферу подменили запахи горелой изоляции и разлитой настойки – гордости винодельческих талантов бармена. Он трудился над рецептом год, занятый поисками смысла жизни.

Алый зрачок Фолка сузился от новой вспышки. Зацепиться бы… Тусклое мерцание на дозиметрах кранов подсказало выход. Падая на усыпанный осколками пол, он клешней манипулятора ухватился за подвернувшуюся опору.

Клацнул металл…

Следом из-за дверной панели раздался крик, что показался хозяину «Кордага» не громче комариного писка. В грохоте трудно различить отдельные звуки.

Надсадный треск, рев, далекое пение сирен автоматической тревоги. Дело серьезное; Фолк подтянулся, перешел в вертикаль и, по мере возможностей изношенного тела, рванулся к двери.

Кулаком рубанул по фиксатору замка. Дверь опрокинулась в коридор десятком пластиковых кусков. Извне в сумрак бара прорвались горьковато-едкие запахи, щедро сдобренные дымовой взвесью и неясными отблесками горевших стен.

Пытаясь удержаться на ногах, Фолк приник к перекореженной тепловой централи. Осмотрелся. Переборки сложило гармошкой, порвало, часть рухнула… на четверых техников.

– Больно… мне…

– Хочу вздохнуть… Дайте вздохнуть! – Техник, придавленный стальной балкой, удивленно таращился в потолок. Горевшие через раз лампы холодно подмигивали.

– Сейчас. – Припадая на обе ноги, бармен устремился к завалам. Ему не справиться, никак не справиться! И все же он ухватился за край стеновой плиты; полные боли глаза человека мазнули взглядом по лицевой маске киборга… и закрылись.

– Хрен тебе! Держись! – прорычал Фолк. Внутри что-то с тихим щелчком оборвалось. Псевдожизнь, ходячий образец калеки; он возненавидел себя за беспомощность… Но не сдался.

Химическое топливо проело четвертый, предпоследний, защитный слой и плеснуло на герметизационную панель, за которой танцевали крохотные язычки зарождавшегося пламени.

Металл переборки нехотя поддался…

– Да заткните его кто-нибудь! – простонал голос. Просьбы техника о вдохе нервировали.

Отчаянным усилием Фолк сдвинул кусок плиты. Показались измазанные пластиковым крошевом сапоги, затем ноги…

Топливо сожрало четверть переборки.

– Тяни! Хочешь и дальше бухать в моем баре, тащи свою задницу! – Фолк перевел дыхание. Будь его воля, он бы остался в «Кордаге» на представление конца света – все лучше, чем остаток дней ковылять вдоль стен, чувствуя себя никчемным куском металла.

– Хватайся за порог!

Один из техников перевалился через люковый створ. Фолк переместился к следующему.

Мимоходом заметил черный подтек на переборке. Прикинул, что могло так изуродовать обшивку и… выругался. Ведь говорил же начальству: сместите петлю трубопровода в закрытые секции, где некому опасаться химии.

Но поздно сетовать. Ему не успеть.

Он взялся за безвольные руки четвертого спасаемого. По крайней мере, сдохнет при деле. Обидно…

– Старый пропойца! – Черной тенью, пробив груды обломков, рядом с Фолком появился Крейн.

Охотник. Боец готовый, если потребуется, нырнуть в ад. Ему не пришлось ничего объяснять – стремительный взгляд на тела, на Фолка, скорчившегося в последнем усилии, разъедаемую переборку и число спасателей удвоилось.

– Отходи! – Крейн без видимых усилий убрал балку с груди спасаемого. Подхватил раненного, прыгнул к шлюзовой перемычке, куда ранее Фолк оттранспортировал троих, сдал мужчину группе поддержки и вернулся…

Опоздал.

Черная струйка топлива иглой прошила перемычку. Мелькнула у груди ошеломленного бармена, коснулась пламени, расцвела ослепительно белой звездой…

Фолк не успел подумать. Инстинктивно, как и во многих случаях до этого, левой – роботизированной – половиной тела притиснулся к стеновой панели. Обшивка прогнулась под напором, расползлась сероватой кашицей, но топливное буйство споткнулось о преграду.

Ситуация на мгновение застыла. Крейн изучал бармена, десантники – Крейна, а Фолк – себя. Боль ширилась…

Охотник молча извлек на свободу последнего технаря. Оглянулся лишь раз – на пороге шлюза – посмотрел в меркнущий зрачок старого приятеля… И отдал честь, прежде чем шагнуть в безопасность.

С хрустящим шипением герметизационный люк перекрыл коридор. На сей раз автоматика не подвела.

Фолк усмехнулся, сопротивляясь биению топлива. Ему салютовал Охотник. Разбудил память о семнадцати планетарных штурмах, долгой работе в пограничных секторах, наградных планках… «Кордаг» растворился в меркнувшем сознании. Бывший десантник отсалютовал монолиту герметичной брони – его право.

Он не хренов бармен… Он…

Объем коридора наполнило белое пламя. Топливо не горело – пожирало пространство.

***

Прошел! Разминулся со смертью на миллиметр.

Николай вывалился из десантного люка. Упал на корточки… Есть повод для радости; створ отсек вакуум, не позволив захлебнуться спонтанной атаке.

Плита опустилась на дюзы флагмана, соскребла антикоррозийное покрытие, но и только. Встав на дыбы, катер прорвался через заслон и разворотил тесноватый коридор. Верный корабль нашел последний док.

Димп распрямился. До Таллы рукой подать. Он на секунду закрыл глаза, в которых до сих пор танцевали радужные пятна. Отдохнуть бы чуток… Лечь прямо у стены… Он шагнул вперед

Второй шаг прервал топот сапог. Противник близился. Он вскинул лим и прицельно глянул на коридорный изгиб, откуда медленно сочилась туманная дымка… Опустил излучатель.

Стремительно развернулся на 360 градусов. Заметил неподалеку пробитую вентиляционную решетку… Шанс неплохой – схватиться за прутья и втянуть себя в горячее жерло тоннеля до появления десантной группы.

Острые зубья металла впились под ножные крепления охотничьей брони. Николай дернулся… Б…! Зажало!

***

Симона Альрес никогда не представляла свой врачебный долг таким образом. Она рассчитывала обрабатывать порезы, вправлять вывихи, работать с диагностической аппаратурой, изредка ассистировать при операциях… и все. Чего она не планировала, так это оказаться в эпицентре боя.

Станция Управления агонизировала в конвульсиях ломавшихся перекрытий. Путала верх и низ, тряслась в припадке… Симона не сомневалась – шла битва. Ей хватило десятка царапин, разбитого локтя и легкой тошноты, чтобы охарактеризовать ситуацию, как гибель всего живого.

Убрав со лба крыло слипшихся волос, она непонимающе осмотрела медицинский отсек. Приборы норовило выбить из креплений, мобильную технику швыряло по палубе, стонали тринадцати пациентов, доставленных оперативной медбригадой. Тринадцать – несчастливое число. Предрассудки – доктор Альрес кивнула и тут же плечом ударилась о диагностический контроллер.

Невольно вспомнилось ругательство – под стать треснувшим индикаторам и тумблерам, осыпавшимся на пол. В плече точно клубок игл… «Перелом, нет, ушиб… Перелом». – мысли сползали к негативу. С травмированной рукой не развернешься, что для врача, назначенного куратором оперативного госпиталя, неприемлемо.

Симона постаралась улыбкой подбодрить ассистентов – трех практиканток и их наставника Артана Эсора, которому самому впору учиться на последнем курсе УКОБовского мединститута. Молодой парень, двадцати четырех лет, благоговел перед доктором Альрес, хотя и пытался безуспешно скрыть чувства.

Что он нашел в ней? Женщина едва не рассмеялась от несвоевременности вопроса. Полагалось думать о раненных… Не думать об отпущенных минутах, а с напускной бодростью броситься к десантнику, поддерживаемому системой жизнеобеспечения.

– Артан, за тобой места с 4 по 11!

– Конечно, я… – Молодой человек хотел что-то добавить и не смог. На него обрушился блок диагноста.

Взвизгнула девушка.

Прибор, являвшийся целью Симоны, издал серию потрескиваний. Сетевой кабель почти вырвало из гнезда, что грозило смертью пациента.

Под ногами Альрес хрустнуло стекло. Забыв о боли, она в отчаянном рывке достала пальцами до разъема – загнала обратно и попутно рискнула узнать, как обстоят дела у Эсора… Положение не ахти – у всех без исключения.

Артан на секунду застыл в растерянности. Что-то не так…

В общем грохоте прорезался неприятный свист, источник которого находился в дальнем конце залы. С растущей интенсивностью звук вторгался на уровень человеческого сознания. Артан, затем подчиненные, Симона…

Она поняла сразу.

– Выводи платформы!

– Что…

– Зацепилось!

– Мне бы домой… больно…

– К выходу!

Эсер очнулся при виде девушек, возившихся у санитарных платформ. Они застряли в нагромождении техники. Дышали широко открытыми ртами, возможно кричали – их лица в неверном мерцании света искажало отчаяние.

Симоне Альрес удалось вытолкнуть в коридор трех десантников; антигравитационные платформы, повинуясь толчку, преодолели порог, ударились о стену и медленно отдрейфовали куда-то вправо.

– Там один… – Кэти Ли… Да, ее звали именно так – вспомнил Артан. Кэти Ли невидяще устремилась в глубину зала и была перехвачена куратором.

– Назад! – Доктор Альрес удивилась твердости своего голоса. – К раненным!

– Там…

От пощечины Кэти пришла в себя. Спотыкаясь, побрела к выходному проему.

Свист достиг нестерпимо высокой ноты.

Автоматика зафиксировала падение давления и отдала команду на блокирование отсека. С ровным гулом герметизационная плита заскользила вниз. К ней спешили трое – считая раненного. Первым на порог ступил Эсор. Чуть замешкался, принимая решение.

– Держи… – В живот ему уткнулся край платформы.

Створ переходника ускорился.

Альрес дернула транспортировщик вниз и под нижней кромкой люка протолкнула к Артану. Сама не успела; руки коснулись холода брони.

Акустическая картина застыла на грани рева. Глухими шумами звучали удары извне – кто-то барабанил в дверь… Упираясь спиной в переборку, женщина сползла на пол. Ей не верилось, она не хотела верить, но факты таковы: внешняя обшивка залы повреждена, пробоина расширяется… Спасения нет. Помнится давным-давно некий Охотник сказал, что спасет ее, когда придет время. Погиб, так и не выполнив обещание. Его звали… Ник Рос, да. Время от времени Симона думала о нем – так, без иллюзий, просто думала.

Переборка, граничившая с открытым пространством, перестала существовать. Давление потока воздуха разорвало обшивку точно бумажный лист и швырнуло обломки в бездну, рассекаемую кораблями.

***

Усилившаяся вибрация пронесла Николая мимо черного проема тоннеля. В третий раз. Он почти справился – стиснутый вентиляционной шахтой и горячей бредовой атмосферой. Ему оставалось только протянуть руку и уцепиться за края отверстия. Но нет, толчок швырнул назад – с трехметровой высоты – к усыпанному мусором дну воздушного коллектора.

Он рухнул неудачно, боком. Звякнул металл. Секунду или около того дыхание приходило в норму – нивелировало марево боли и дезориентацию. И где верх?

Картинка сфокусировалась. В коллектор, погребенный за толщей переборок, стекались все отходы гражданского сектора. Минуя шестнадцать туннелей, заполняли объем невообразимым скоплением продуктов жизнедеятельности станции. Но агония Управления сменила грязь на раскаленную металлическую пыль и всполохи огня, что с завидным постоянством били из доброй четверти шахт.

Опираясь на лим, Николай приподнялся…

Спонтанная операция разворачивалась бедово. Его чуть не испепелил собственный флагман – зафиксировав в пределах видимости три десятка целей, электроника корабля активировала бластерные орудия, превратившие коридор в доменную печь. Адское зарево слизнуло десантников и едва не поджарило димпа. Он посмотрел на кусок стеновой панели, застрявший в креплениях брони. Силы рывка, вкупе с ударной волной, хватило, чтобы протащить его по шахте добрых восемь метров.

Теперь он здесь – в коллекторе – и не может подобраться к нужному тоннелю.

Четвертая попытка…

Опора в пределах досягаемости, захват… Охотник преодолел критический участок и рухнул на пол тоннеля. Рванул вперед – по извилистой, горячей теснине. Многочисленные повороты, герметичные заслонки, раскуроченные взрывами секции мелькали хороводом утомительных теней.

Свезло. Фортуна и еже с ней вывели Николая к эпицентру схватки между Таллой и патрульными.

Он подполз к пролому и постарался оценить действо, кипевшее в зале.

Череда фиолетовых зарядов вздыбила гору обломков; куски металла, черные на фоне огня, прорезали воздух, открывая доступ к четверым десантникам. Залп пульсаторов оторвал троих от пола и алым облаком метнул в небытие. Четвертый зафиксировал цель – женскую фигуру с излучателями наперевес, в обрамлении технократических завалов. И скорее в панике, нежели осознанно, нажал гашетку.

Алый луч и фиолет пульсаторов на миг соединились…

Удар пришелся в левую руку Таллы. Ублюдок попал – вынудил, теряя оружие, развернуться. Но у нее есть второй ствол, которого хватит пятерым бойцам Патруля, обходившим с фланга.

Мир обрушился в реве энергетических разрывов.

Николай черным силуэтом покинул жерло тоннеля, сгруппировался над головами десантного формирования… и проклял собственную силу: начальный толчок получился чересчур мощным. Инерция ударила о стену, швырнула вниз – в пламя.

Но музыка не стихла. Антрацитовым демоном Рос вынырнул из пожарища. Рассек авангард десантного отряда лезвиями лучей и перекатом ушел в сторону. Вскакивая на ноги, широкой лучевой дугой перечеркнул обернувшихся патрульных…

Удар в район ягодиц прервал маневр.

Газовый выброс уподобил человека снаряду – отправил в стремительный полет, полный неясных смазанных деталей.

Касание, чувство сильной руки, переворот.

– С прибытием! – Талла низвергла димпа к занимаемой позиции, упала рядом. Поморщилась… Осгинов сын тяжел, как свинцовый бочонок. – Далеко направлялся?

– Не сюда! – оскалился Николай. – Забей свой юмор…

– Давай отложим.

Над ними распустился шатер алых лучей, что требовал ответа… Сухо щелкнул разрядник пульсатора – на второй секунде. Талла отбросила разряженный излучатель и подхватила лим.

– Я тут припасла. – Она улыбнулась.

Дикая, безумная воительница. При взгляде на нее Николая пробрало… Волна плазмы смешала чувства. Ослепительное зарево накрыло двоих целиком.

Снайпер – по жетонам Десгон Тархад III – при падении из вентиляционной шахты отделался пятнадцатиминутной потерей сознания. Винтовка нашлась рядом – под налетом пепла, но целехонькая и готовая к стрельбе. Противник на открытом векторе…

Два противника?!

Несомненная удача. Женская особь мчалась к нагромождению аппаратуры, ее приятель, поливал наступавших из лима. И он стоял спиной к Десгону Везунчику. Идеальная позиция – плазма схлынула, остатками пламени подсветив контуры цели.

Тархад прицелился. Кого первого?

Талла оценила финиш-точку, к которой стремилась, и сбилась с ритма бега. Волей случая увидела среди искореженных плит зрачок дула, что равнодушно выплюнул язычок огня – желтовато белый клин, несущий черный конус пули.

Над грудами лома – по восходящей – к голове Дара. В лаконичности траектории имелось одно «но» – сперва заряду требовалось разминуться с женщиной. Она успеет отпрыгнуть – если не промедлит в попытке сохранить равновесие…

Талла взмахнула руками.

Пуля попала ей в основание шеи. Верхнюю часть тела амазонки залила густая кровь. Резче проступили на лице голубоватые жилки…

Падение – плавное, растянутое в вечность и неизбежное. Разорванные вены приблизили хозяйку к стране теней. Любого другого, воспитанного не в темных землях Хагга, они бы прикончили; Талла же просто вскрикнула, чем и привлекла внимание димпа.

Он не понял, как оказался рядом. Стрельба, движение мишеней, трепет огня, полосуемого лучевой дуэлью, и вдруг тишина – поразительный контраст с грохотом перестрелки. У него на руках хриплое дыхание женщины, кровь теплыми ручейками стекала по броне; он замер, привалившись к оплывшему боку агрегата. Перед рывком вроде подстрелил снайпера… Или нет?