Текст книги "Время Имен (СИ)"

Автор книги: Алексей Ар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Николай ступил под лениво накрапывавший дождик, что обрисовывал прозрачные контуры катеров. Корабли взывали – подальше от долины, накрытой хмарью, пепельной каши и ручейков, тянувшихся по обшивке.

Зябко поведя плечами, димп нырнул в сумрак непогоды. Позади, отсекая далекий женский крик, с сердитым шипением закрылся переходник рейдера.

***

На втором руднике план дал сбой. Вроде песни, заведенной во славу и оконченную за упокой. Или великая Талла неправильно провела рекогносцировку, или захотела расстаться с жизнью – не суть. Операция стартовала на оптимистической ноте, а закончилась хетчем. Винить некого, искать причины – бессмысленно.

Николай прибыл на планету, шквальным огнем подавил внешнюю защиту, узконаправленными скальпельными залпами вырубил автоматику систем безопасности. Разобрался с техническим фактором и персоналом на минимуме усилий. Работавшие в комплексе люди и нелюди решили, что новый день важнее застрахованного имущества, и дали деру. Охотник проник на территорию рудника, подчистил хранилища и спокойно организовал транспортировку 34 контейнеров к грузовозу. Занял позицию у грузовой аппарели, и на том красота закончилась.

Почувствовав внезапную стылость воздуха – своеобразное затишье перед бурей, он коснулся рукояти лима и пригнулся, ведомый предчувствием.

Площадку, куда прибывали грузовики компании, ограничивали сталебетонные блоки, разлинованные черно-синими полосами, и далее горные хребты, ощерившиеся зубьями скал; кое где среди камней поблескивали островки снега. Пейзаж на троечку… Пяток гравикаров, штабеля серебристой тары – цилиндров, составленных у черно-синего бордюра, миниатюрные валы заправочных трубопроводов, неисправное горнодобывающее оборудование – в целом, достаточно просторные лабиринты площадью в десяток тысяч квадратных метров.

Позади, за спиной димпа, злобно шипел комбинат – шесть куполов, составленных равнобедренным треугольником. Гигантские шляпки загнанных в камни грибов, из чьих вершин периодически били струи пара – детища вентиляционных мембран.

Танталовое чудовище умирать не собиралось. Блистало ядовито-желтыми глазницами оконных бойниц. Местами желтые огни сменили алые вспышки пожаров; пламя неохотно уступало промозглой погоде и уцелевшим пенообразователям.

– Хоть погреюсь, – буркнул Николай, щурясь на трепыхание костров. Предчувствие опасности слегка отступило…

Куст взрыва расцвел не далее, чем в пятнадцати метрах от грузовоза. Ударной волной Охотника крутануло по часовой, шарахнуло об аппарель и бросило наземь.

Глава 14

Радуга стала одноцветной – неприемлемо красной.

Где лим? Пытаясь избавиться от марева боли, Николай пошарил рукой по бетонке… Выругался; под грохот артобстрела пальцы лизнул раскаленный осколок.

Уцепился за металл сходней, подтянулся. Излучатель найден – у самых колес гравикаров, тяжело заползавших в корабль. Ощутив в руках успокоительную тяжесть «Марк – VI», глянул по сторонам. Лучше бы не смотрел.

Сквозь вуаль бетонного крошева, оседавшего на поле, просматривались терзаемые разрядами блоки ограждения. Секции периметра одна за другой исчезали в вихрях энергии, уступая место приземистым силуэтам, что с лязгом пробирались через завалы.

Танки. Среднего класса, для боев на пересеченной местности и зачистки территории. Пехота.

Каким-то образом на планете объявились мобильные части федеральной гвардии. Не даром комплекс столь резво сдался… Из расчета, что поблизости располагалась военная база, не засвеченная в официальных сводках, либо секретный объект департамента обороны. Натравленные федеральным Советом они раскрылись во имя уничтожения альфа-противника.

– Замечательно. – Николай пересчитал силуэты пехотинцев, мелькавшие за пламенем. Очередной танк выплюнул голубоватый шар энергии, метеором прочертивший гарь и дым. – Просто великолепно, б…

Вдавив гашетку, метнулся к баррикаде, образованной развороченной бетонкой.

Кинжальные залпы рассекли пространство в опасной близости от тела. До укрытия метра три…

Он извернулся, пропуская луч, и скатился в траншею, прорытую танковым зарядом. Перед глазами поплыли милосердные круги: затмили хетч, что плюс. Убрали из действительности грузовой транспорт – минус. Необходимо определить время, оставшееся до завершения погрузки…

Взрыв плеснул в траншею волной гальки. Пехотинцы лупили от души; рано или поздно зацепят…

Свист и рев наполняли горевший воздух.

Бросок вверх. Свечкой взмыв над землей, Охотник прицельными залпами обработал левый – ближний к грузовику – фланг противника и рухнул вниз. Рыбкой переметнулся к следующему укрытию: скорости придал ряд плазменных взрывов. Опаленный, полузадушенный черным пропеллером ткнулся в борт неведомой машины и накрытый шатром огня скорчился у массивного трека гусеницы.

«Последний приют», – металась в голове шальная мысль. Кстати, почему за громом пальбы не приходит смерть? Враг разошелся не на шутку, так и сыпет, а результат – нулевой. Ведь куда-то пехота стреляла…

Николай приподнял голову, выглянул на оперативный простор… Справа – от куполов рудника – к нему прорывался силуэт, упакованный по полной боевой программе. Выделывая немыслимые па, лавировал меж огненных барьеров…

Талла; на миг ее лицо возникло среди дымных всполохов. Ошибки нет – она продолжала стремиться к встрече с Даром.

Взрыв, багрово-черным экраном развернувшийся за амазонкой, швырнул ее вверх. Черной птицей она взмыла к небу, перевернулась и пропала в пылевых облаках. В попытке узнать судьбу женщины Николай приподнялся…

Движение цели зафиксировал стрелок-оператор МРТ-12. На дисплеях наводки картинка в три приема стала портретной. Камеры выхватили из хаоса боя голову Кор Рона. Оператор почти ласково примостил ладонь на клавише пуска. Ему дадут золотой шеврон, а лучше нет – повысят…

Выстрел.

***

Планета ей разонравилась. Талла, стиснув зубы, продвинулась к едва различимым катерам. Противник наградил болью, взрывом сломал точность маневра. Но она привыкла к играм со смертью – сохранила пульсатор, остатки рассудка и волю, которая помогла сдвинуться с места.

Гвардейцы переключились на Дара в ярком намерении испепелить. Лучший момент, чтобы бросить тело в рывок и напоследок стрельнуть по формам.

Два излучателя, с противостоявших фронтов, заработали в унисон. Результаты впечатляли: пехотинец попал Талле в бедро, чем превратил ее движение в кувыркание по камням; она засадила разряд в плечо. Рука бойца, финальным усилием замкнув гашетку, отделилась от тела – рассыпая веер лучей, совершила три-четыре оборота и знатно проредила линию пехоты. Волей прихотливого случая запустила росчерк энергии в канал танкового ствола.

Мироздание дыхнуло жаром.

Димп перестал искать взглядом Таллу, повернулся – на отпущенный судьбой угол.

***

Оператор МРТ-12 от усердия прикусил губу. Так и умер.

Танковый заряд контактировал в стволе с посланцем лима, подорвался и обратным ударом вышиб затвор орудия из креплений. Прорвавшаяся в кабину огненная струя накрыла снарядные ячейки…

– Хороший факел, – кивнул Николай. Он не имел отношения к безвременной кончине машины, но испытал определенное удовлетворение.

Фигура Таллы возникла из ада, преодолела метра три и рухнула… на пути предполагаемого отступления. Ввиду долгожданного окончания погрузки Николай устремился к флагману – до того, как черная амазонка распласталась средь обломков.

Неведомым усилием женщина продвинулась еще на метр. Поднялась и опала рука… Надежда и спасение.

«Пехтура не промажет», – отрешенно констатировал Николай. Он чувствовал, как рамки электронных визиров сошлись на контуре федеральной цели.

Пальцы дрогнули на спусковых крючках.

Три двери, с которыми он сроднился…

Николай стряхнул оцепенение. Сорвался в бег… На том месте, где стоял, разверзлась пламенная чаша. Успел. На коррекцию вектора огня гвардейцы потратят несколько секунд…

До люка рукой подать; Охотник ухватил Таллу за шиворот, метнул в зев переходника и потерял равновесие… Падение ознаменует приход великого ничто, если только…Импульс энергии крепким пинком меж лопаток зашвырнул его внутрь кессона – туда, где амазонка силилась подняться на ноги.

– Открывай!

– Что?!

– Переходник!

Трубы пневматики оборвали крик. Сползая по обшивке, Охотник краем глаза заметил открытие внутренней герметизационной плиты и… вывалился в коридор. Флот нуждался в командах, значит он забудет о ранах и федеральных войсках.

– Держись! – Николай бросился к рубке. Достиг лесенки, рванулся вверх… Палубный настил встретил неласково, крайние метры – точно пропасть.

Активация маршевого привода раскрасила галактику в желтые кислотные тона.

– Желтые? – Охотник плюхнулся в кресло и помотал головой. Картинка не настраивалась.

– Мы живы? – раздалось сзади. Женщина согнулась и сблевала прямо у киберштурмана.

– Не на приборы! – Николай поморщился. – Синтетикой закидываешься?

Он окинул беглым взглядом аппаратуру и успокоился. Катера вырвались с планеты, грузовой транспорт, повинуясь программе, пристроился в фарватер. Преследователи отсутствовали. Если гвардейское командование и выслало погоню, то безнадежно запоздало. Не всякий решится уйти в маршевый бросок с поверхности планеты. Статистика давала мизерный шанс на успех. Федералы предпочли не рисковать.

– Аптечка. – Он выбрался из-за пульта.

Избавление от брони и ран отодвинуло проблему Таллы на второй план. Десятки рассечений и гематом взывали к антисептику и регенерирующей мази. Ныли, пульсировали и зудели до тех пор, пока Охотник не завершил процедуру. Далее по программе следовала уборка, активируемая нажатием ряда сенсоров командного пульта.

С приглушенным гудением из открывшейся в переборке мембраны выбрались автоматы-уборщики, напоминавшие гибриды черепахи и краба. Слизнули грязь, обследовали доспехи, скинутые на палубу, и деловито утащили броню на профилактику.

За их усилиями Талла наблюдала с необъяснимой мимикой обреченного. Располагаясь в кресле, источала тонны напряжения и скованности. Вокруг слипшихся волос женщины медленно собирались сизые завитки дыма – чадил защитный костюм.

Охотник молча перебросил ей аптечку. Она даже не взглянула на прибор, просто перехватила – в абсолюте сосредоточенная на уборщиках, исчезавших в недрах корабля. Вздрогнула, ухватилась за крепления брони и посмотрела на димпа, замершего подле выхода. Грозно нахмурилась:

– Так и будешь смотреть?

– У меня полностью отсутствуют манеры, – согласился Николай, любуясь на тело, возникавшее из черноты. Притягательные точеные руки, впадинка между грудей… Комбинезон, надеваемый под защиту, сползал вместе с латами.

Он волевым усилием перевел взгляд на лицо собеседницы:

– Ты вновь нашла меня. По собственной инициативе. Прекрати валять дурака и выскажись.

У Таллы присутствовала деловая хватка. Ее формулировки отличала краткость, емкость и целенаправленность.

– Я вернулась к началу – пустому месту, готовому для застройки. Гарантий, что ты позволишь воссоздать организацию, нет. Но у нашего союза есть шанс. Федерация содрогнется. – Окончание фразы зажгло в глазах леди горячечный блеск.

– Ошибка, – после краткого молчания ответил Николай. – Развивать тему Кор Рона, только портить

– Согласна, ты чуть нагнул Федерацию, – лихорадочно кивнула она, откладывая аптечку. Легкий укол боли при надевании потрепанного комбинезона заставил поморщиться. – Любое желание станет исполнимым. Любое! Все, что захотим…

– Ты, прям, по классике заходишь. Мне не нужно больше, чем унесу, – покачал головой Охотник.

– Хорошо! – Она распрямилась, явив лик ярости. – Ты нужен мне!

Мгновение или чуть дольше Николай изучал женщину. Она вела странную игру. Воплощенная простота, сдобренная жестокостью маньяка – необъяснимая комбинация.

– И зачем?

– Нас ведет судьба, – сказала со значением, внушительно и веско. Точно судьба – таинственный спонсор, проплативший круиз.

– Фаталистка что ли?

– Я не смогла тебя убить, понимаешь?

– Подвинься, – вместо ответа хмыкнул димп. Заняв ложемент перед пультом, быстрым перестуком клавиш вывел флот из маршевого броска. Перевел катера в евклидово пространство; следом, подчиняясь телеметрическому сигналу, в звездную чернь окунулся грузовоз.

Бархат вечной ночи распустился на обзорном экране. Тусклыми сгустками светились корабли. Великое безмолвие, пульсация звезд, далекие газовые скопления – панорама умиротворяла.

– Знакомо? – кивнул димп на брусок грузового транспорта. – Ты планировала использовать баржу, значит знаешь тоннаж в пересчете на денежную массу.

– 350–370 миллионов. – Талла уперлась руками в пульт, подалась вперед.

– 382, – поправил Николай. – Забил под завязку.

Коснувшись приборов, задействовал систему вооружения. Аскетичную красоту вселенной нарушила прицельная рамка. Пискнул сигнал захвата, уведомляя стрелка о завершении анализа цели.

Цифры замерли.

– А…

Талла осеклась, фиолетовые клинья аннигиляции ударили в топливную секцию грузовика и вызвали к жизни ослепительное сияние взрыва. Шар раскаленного газа на секунду захлестнул реальность… и пропал, световыми протуберанцами растворившись в черноте. Погасли защитные экраны, отразившие копья осколков.

– Охренел?! – Женщина оттолкнула Охотника. Он крепко приложился к спинке кресла, с непроницаемым видом наблюдая за потугами леди сдвинуть реальность на пару минут назад. – Жо дроппо каса хлек!

Она повернулась к димпу. Психом он не выглядел.

– Зачем, именем осгина, ты мордуешь Федерацию? Тебе не нужны деньги… Власть? Сомневаюсь… Я не понимаю! – рявкнула она. – Зачем?!

Заявка на серьезную психоаналитику. С наскока не удовлетворить – о мотивации Охотник задумывался редко. Действительно, за каким Николай Рос топчет федеральные устои? Обдумывая ответ, он переместился к выходу. Приглашающе взмахнул рукой. Ему требовалась отсрочка, коей стало путешествие в каюту – полумрак неприбранных вещей, рабочей обстановки и некоего подобия уюта. Крохотная каморка, мобилизующая мысль.

– Ты в тупике… – Талла спихнула на пол пакет кристалл-фильмов и устроилась на жестковатом табурете. Заминка спутника доставила ей необъяснимое удовольствие.

– Нет, – вскинулся Николай. Тихо скрипнула койка.

– Тогда зачем?

– Чтобы не думать, – определился димп. – Если много думать, сдохнешь.

– Собрался жить вечно? – иронично осведомилась женщина. Знала бы с кем говорит. Бракованное творение Средоточия, призрак во плоти, изучивший задворки вечности, поселившийся у дверей. Номер «4», номер «8» и номер «15». Нервы привычно скрутило. Да и кишки тоже.

– Смерть… разная. – Николай устало прислонился к переборке.

– Ее реально много?

Неожиданно для себя, он решился:

– Могу показать.

Перебросил Талле лим и вновь замер, упиваясь ее эмоциями. С критическим недоумением она взвесила излучатель в руке. Осмотрела разрядник… Николай пояснил:

– Прикончи. Я отказался от партнерства, нагнул по прихоти, валяй, не стесняйся. Может, принесешь мне удачу…

Чувствуя подвох и не находя такового, леди преисполнилась растерянности.

– Рубка заблокирована. – Она сглотнула.

– Код 12-НР-666. Иди проверь. Только не затягивай, я человек противоречивый – могу передумать…

Через минуту она вернулась:

– Забавно, не соврал.

Разряд лима пришелся Охотнику в голову. Череп лопнул спелым арбузом, украсив стену красновато-белой кляксой – подтеком бывших мыслей и намерений. Безмолвным манекеном тело Дара завалилось набок и с шипением оползло в коричневатое месиво. Химия сработала. Талла рванула к мостику…

Переборки, внутренние пространства отсеков и силовых агрегатов – Николай пронзал преграды. Тьма и свет чередовались последовательностью барьеров. Вверх, на следующий уровень – через смутные видения электронного буйства. Напрямик…

Попытка сократить путь толкнула амазонку на выступы стеновой панели. Она зацепила угол плечом, шикнула рассерженной кошкой и сбавила темп. Следующего поворота, задрапированного мерцанием плафона, вознамерилась достичь целой – в отсутствие новых ранений, чреватых потерей скорости.

Лестница, решетчатые ступени. Перестук каблуков…

Охотник нырнул в стеновой бокс, где покоился запасной носитель. Размашистый шаг, изучение темноты…

Кнопка пульта утонула в пазах. Вторая шестерка… Код вводился медленно, а спустя мгновение – перестал набираться. Из-за люкового створа, транслируемые интеркомом, ударили мощные риффы жесткой композиции. Талла прислушалась: плавной речной излучиной в мелодию влилась оркестровая глубина.

Люк приоткрылся.

Леди бочком протиснулась в танец полутеней командного модуля. О чем и пожалела. Приоткрыв рот в зарождавшемся крике, отшатнулась к глыбам аппаратуры. Лим, опускаясь к палубе, дрогнул в руке, чтобы выпасть из беспомощных пальцев; глухой удар бесследно растворился в смятении женщины. В ложементе пилота восседал «труп» – целый, без единой царапины, спокойный. Отмахивая рукой такт, создавал впечатление человека, захваченного музыкой.

– Кто? Ты? Такой?

– Убойная ритм-секция, да? – Он искоса глянул на женское изваяние.

На миг в памяти зазвучала совсем другая мелодия – одинокая, на одинокой магнитофонной пленке, с переливчатой игрой флейт и завораживающим голосом. Всколыхнулась пятисекундным отрывком и пропала, раздавленная усилием воли. Прошлого нет. Все изменилось, и теперь духовые партии без риффов поддержки звучали плюшево. Сентиментальная тоска – лишнее.

– Ты жив. – Полузабытое искореженное годами чувство страха коснулось души Таллы. Когда-то давно безвестный Охотник заставил ее испытать нечто подобное. Она боролась с ним, боролась и сейчас, опасаясь за рассудок.

– Где тебя высадить?

– А… – Женщина с трудом поняла смысл вопроса. – На Роктане.

– С ветерком на пепелище.

Остаток полета провели молча. О чем говорить, если смерть дала сбой. Объяснений у Таллы нет. 12 часов напряженных поисков логической основы свершившегося ни к чему не привели. Двое просто сидели в космической тишине рубки, изредка оборачивались на издаваемые приборами звуки и размышляли – вплоть до контакта сходней флагмана и бетонки космодрома.

– Конечная станция, – объявил Николай.

Позади раздались шаги, загудел дверной привод. Амазонка удалилась и через несколько минут появилась на обзорном экране. При взгляде сверху ее фигурка дышала обманчивой беззащитностью; она пересекала летное поле, опустевшее без рейдера, проглоченного танталовым комплексом, с видом человека, идущего на казнь.

Крохотная искра сомнения затлела внутри Охотника. Он изучил размытую непогодой парковую пашню – остатки деревьев и зданий, не подлежавшие восстановлению. Талла и не пыталась; кредиты позволили заказать доставку и монтаж панельного домика, что островерхим пристанищем располагался у края поля, рядом с блоками, укрывающими техоборудование порта.

С чахоточной интенсивностью закашлялся передатчик. Вырвал Николая из планетарных красот.

– Ты еще здесь? – хрипловатый голос. Последовала долгая томительная пауза. – Тебе знакома планетарная система Фель? Наверняка знакома. Соляная пустыня, бесконечная белая равнина под кристально чистым небом. Ты похож… Я доступно излагаю?

Резкая команда метнула катера в пасмурное небо. Психология – не его конек. Димп предпочел ретироваться и сфокусироваться на обозримом будущем. Перелет в систему Бенателлы, плановый техосмотр кораблей и медитация среди собранной коллекции ценностей – под холодное золото пива и маленькие соленые орешки. Перспективы радовали.

***

Сигнал раздался прежде, чем автоматы соскребли последние наплывы окалины с бортов кораблей. Метнулся красным всполохом и вынудил Николая оторваться от пестревшего показаниями экрана диагностической аппаратуры. Красные тени огненными мотыльками порхнули в линзах агрегатов, кровавыми мазками обрисовали черты носителя. Центральный компьютер, запрограммированный на поиск, обнаружил в паутине информационной сети одно из ключевых слов. Имя.

«Третий раунд?». Талла возродилась.

Строка лениво дрейфовала в зеленом мареве дисплея – лаконичная, выпукло черная. Николай широким жестом освободил стол от накопившихся предметов – видение картины должно быть четким, без посторонних вкраплений интерьера. Только компьютер и он, в паре с креслом перед широкоформатной экранной плоскостью.

Дрянная строчка к чему-то взывала – чему-то неясному, тонкому как грань сна, неосязаемому. Проще послать… Давно ли амазонка покинула стан врагов? Обменялись подарками и разбежались.

Димп рубанул кулаком по клавиатуре. Надпись погасла.

Что с ним? Он тянулся к женщине, украсившей стены переборки его мозгами. Не мог выбросить из мыслей. Неким мистическим образом Талла приблизилась, и мироздание перевернулось. Легло брюхом к верху, сменив протесты неспешными сборами.

Вернув базу в автоматический режим, Николай с осточертевшим походным кейсом забрался в корабль. Досадным контрастом вспомнил о цветнике. Два цветка переселились в мир иной – прочно укоренились в памяти образами пожухших листьев. Полет не принес избавления. Перемены шорохом бередили нервы, пока он томился в ожидании появления на обзорном экране голубовато-зеленой монеты Роктаны.

Сцепив руки на затылке, Николай присвистнул: дама зря времени не теряла. Увиденное ранее дачное строение разрослось до габаритов поместья; бывший парк с обломками деревьев тонул в зеленых волнах травяного океана и финальной чертой на бетонке поля застыл рейдер. Сама хозяйка заповедника в простеньком костюме из синтет-ткани стояла на крыльце дома, под бесконечным аквамарином неба. Ветер трепал отросшие волосы, мягко гладил поднятую ко лбу руку, заставляя ткань обрисовывать женскую фигурку.

Классическая поза. Фикция. Талла задумчиво преодолела узкую тропинку, что вела к бетонированному сектору, чуть задержалась на подходах к охотничьему кораблю… Тишина и открытый люк шлюза немного пугали, точно она брела на заклание к Зверю. Ее не встречали, но она отпустит поводок стальной гордости…

Охотник, вольготно устроившийся за пультом управления, неспешным взглядом смерил даму, возникшую на пороге рубки.

Пальцы Таллы непроизвольно сжались в кулаки:

– С выходом проблемы, да?

– Тсс. – Николай поднял руку. – Давай по существу.

Леди набрала в легкие воздуха… и к собственному изумлению, вместо моральной трепки, крикнула:

– Ладно! К хренам деньги и власть. Хочу боя… чистого противостояния… Они против меня! – Талла оскалилась. – Все что угодно, лишь бы не ползать на коленях! Спальня – кухня– офис – кухня – спальня! Ходячие спермотоксикозы. Хочу быть свободной от цепей! Лимом, кулаками, зубами… Тебе, сука, ясно?!

Крик оборвался. Николай сосредоточенно изучал непривычно тихую рубку, что вдруг показалась тесной, давящей на кожу массой приборов. Он мотнул головой, изгоняя духов корабля.

– Импульсивно, – согласно кивнул. – Реально, я не шучу. Но кое-чего не понимаю. Зачем тебе попутчики в демарше?

– Я пробовала. – Женщина ткнула рукой в панорамный экран, в следы былого величия. Долгую секунду пыталась урезонить ярость, требовавшую разорвать ответственного на микроскопические клочки. – Видишь?! В одиночку я проиграю, хотя не спорю, выступление запомнят.

– Кричишь о свободе, но отдаешься…

– Да!! – Талла столь быстро преодолела разделявшие их метры, что Николай помимо воли отшатнулся. Дама склонилась над ним, уперла ладони в подлокотники кресла и прошипела: – Радуйся. Впервые за много лет, я отступаю в тень… Я, рожденная в мертвых землях Хагга, чья судьба высечена Хозяйкой…

– Хагг? – удивленно переспросил Николай. Название незнакомо, но отчего-то бередит…

В глазах Таллы промелькнуло выражение свойственное человеку, наговорившему лишнего. Она резко сбавила обороты и спешно отступила в центр рубки.

– Не важно, – резанула словами.

– Воля твоя. – Николай кивнул. – Ты спросила, я отвечаю нет.

– Но… почему?

– Потому что. Сделки не будет.

– Уверен? – спросила она, упираясь лопатками в приборы. Ее левая рука ухватилась за крепежную стойку. – Я не уйду.

Сохраняя философское выражение лица, Николай прикинул способы удаления дамы с флагмана. Похоже, она не до конца понимала ситуацию – при необходимости он выставит ее за борт по частям. Но стоило шевельнуться, как ее правая рука метнулась за спину, извлекла шарик гранаты и сдавила пластинку чеки.

– Обедать будешь? – холодно спросил димп. Раунд провален. – Ризотто с креветками.

– Серьезно?

– Нет. Сухпай размочу.

Она подняла руку с гранатой.

– Как знаешь. – Он покинул мостик. Битва еще не проиграна, да и обстановка дюже приятная. Умеренный климат; природные ландшафты, не затронутые аннигиляцией; пронизанные солнцем рощи у блюдца пруда – не победа, так пикник. Не терять же время на уговоры.

Едва люковая плита сомкнулась, как Талла рухнула в кресло. С некоторым удивлением посмотрела на гранату в побелевших пальцах, вздохнула. Оптимистичное начало.

***

«Дрянь». – Димп ногой взбил прибережную рябь воды. Взметнулся со дна песок, стебли травы качнулись на плеснувшей волне. Под напором носителя, выходившего на берег, раздались в стороны, породили островки темной зелени и уплыли к накрытой кустарником заводи. Одиноким свидетелем дрейфа выступила стайка красноватых мальков, искрами гранатового сока путавшаяся под ногами.

Николай посетовал на отсутствие в пруду крупной рыбы. Он не прочь скоротать зарю с удочкой – вечерние часы утомляли бездействием. Два дня он жил аборигеном на откосе берега; питался запасами, принесенными с катера, регулярно бороздил водные теснины короткими заплывами, изредка проверял не пытается ли Талла угнать флагман.

Когда удалялся от женщины на достаточное расстояние, она появлялась в проеме люка с неизменной гранатой в руке, садилась на кромку аппарели и наблюдала за ним. Но стоило приблизиться…

Бодрым движением избавив тело от капелек воды, Николай ступил на прибрежную гальку; в ступню неприятно уперлась острая грань. Стремительным движением взлетел на откос – к траве, палатке и дымку, курящемуся над пепельной россыпью. Почерневшие рогатины, в паре с котелком дополняли пейзаж, как дополняло и привычное отступление Таллы вглубь катера. Ненормальная.

– Добрый день! – крикнул, натягивая брюки.

Реальность в прозе – готовка и поглощение обеда, наблюдение за невесомыми перьями облаков. Скука. Искоса глянув на далекий бледный силуэт в полумраке шлюза, он перевернулся на бок. Вдохнул дымный аромат горевших поленьев и преисполнился терпения – на долгие затяжные минуты, что прекратили вялое течение под серебро луны и писк желудка.

Идиотское положение – резюмировал Николай, запихивая посуду в моечный автомат. Вечерняя трапеза хороша, как и мягкая постель в палатке, овеваемой ночным стрекотом…

Громкий хлопок распахнувшегося полога возвестил о приходе Таллы. За ней искристым потоком проливалось на землю лунное сияние.

– Мне надоело! – рявкнула она прежде, чем броситься на Охотника.

С горячностью лихорадочного желания тела переплелись в древнем как мир искусстве. Незамеченной пропала одежда: ткань мешала огню под ищущими руками… Николай выдохнул:

– Только не подорви нас.

– Заткнись.

Биение пульса нарастало, убыстрялся ритм… Женщина теряла контроль. Гигантской неприятностью станет вместо оргазма сотней клочков повиснуть на ближних деревьях. Она боролась, сопротивлялась крохотным участком сознания…

Понимая, что возврата нет, швырнула гранату за пределы палатки. На счастье, в момент броска, рука пребывала под открытым небом; черным отблеском взрывчатка рассекла воздух и скрылась в траве.

Алый, с ослепительно-белыми прожилками, шар взрыва сотряс долину. Контрастным рисунком выхватил из темноты молчаливые деревья, кустарник. Насквозь пробил светом палаточный купол и украсил ткань фантастическим образом переплетенных тел. Многократным эхом прокатился грохот.

– Пробрало. – Николай сглотнул. Коснулся пальцем разреза, проделанного осколком, – нового окна в залитый серебром мир.

– Мы воины, – прохрипела Талла.

– Жаль, не захватил базуку. Разнесли бы округу к хренам.

– Смешно. – Амазонка завернулась в одеяло.

– Согласен. – Николай отвернулся. Уже засыпая, добавил: – Ты великолепна.

Талла чуть улыбнулась.

День сменялся днем, ночь – ночью, а страсть не убывала. Охотник перестал гадать о мотивах спутницы. Талла… приемлема. Хорошее слово, просто отличное. О чувствах, которые закончились, ориентировочно, в юрском периоде, речи не шло. Женщина устраивала мужчину, мужчина – женщину.

Успокоенный сим кратким анализом Николай обратил взор к палаточному своду, на котором трепетало замысловатое переплетение теней. Ветки деревьев рисовали неизвестный шедевр…

– Дар, – раздался тихий шепот. Дыхание Таллы прервалось, она напряглась… – Ты волен не слушать… – Голос женщины дрогнул. – Я выросла в мире без света. Когда мне исполнилось пять… действительно пять… в скалистых наносах я нашла кофка – ящерицу, детеныша. Он не убежал – вот в чем дело. Понимаешь?

Кофки уродливы, как грех… Но я приходила к наносам, садилась в метре и просто смотрела… Представляешь, вокруг фонтаны расплавленного огня, скалы, а мы сидим… Он слушал мои мечты… По истечении года я рассказала о кофке Огненному Мастеру, на празднике перед первым испытанием. Он отдал приказ… Я колебалась слишком долго – секунду или около, потом раздавила кофка. Он не убегал, понимаешь? – Талла умолкла. – Скажи, что не спишь?!

Она привстала.

Димп нахмурился. Правила изменились.

Утро застало в трудах – он паковал походную экипировку с целеустремленностью автомата. Талла не успела моргнуть, как ее бесцеремонно выставили из палатки.

– Ты куда? – Она встряхнулась, разгоняя паутину сна.

– На разминку. – С грузом наперевес, оставляя позади растерянную леди, он направился к катеру. Расступились травяные соцветия, облачко мошек вспорхнуло над стеблями…

– Подожди, – неуверенная просьба.

– Начни сначала, я больше не трону.

Достигнув бетонки, Охотник повернулся. Она стояла в трех метрах, на ведущей к полю насыпи и с тоской обозревала собственное поместье – от ската крыши до окон, от окон к арке входа и наоборот. Что-то изменилось, точно внутренний стержень, помогавший ей бороться, дал трещину, надломился. Черная Лиса осталась у пруда, на утоптанном пятачке берега…

– Смотреть больно, – процедил Николай. Психологическая оплеуха станет последним даром леди. – Верни себя, и тогда поговорим.

– Тварь!

Он пожал плечами и нырнул во флагман. Пора исчезнуть из домена Таллы и погрузиться в приятное одиночество.

С пушечной интенсивностью хлопнула дверь. Застыв на пороге холла, Талла от переизбытка эмоций стиснула дверную ручку. Глухим треском тишину разорвал ломаемый пластик … Ни мгновения слабости, до боли в ладони – Талла вздрогнула при звуке лопнувшего фиксатора. Встряхнулась: крепкий ублюдок ей попался – чересчур крепкий.