Текст книги "Земля заката (СИ)"

Автор книги: Алексей Доронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Он хмыкнул.

– И страшные же у них на севере бабы… Зато кочергу могут согнуть. С холодным оружием не расстаются. Совсем как наш Шаман. Особенно топоры любят. Но самые жуткие там – ульфхедины – викинги-волки. Настоящие отморозки. Один может целый взвод вырезать, причем без ножа, зубами. Только мухоморный отвар наливай. Хотя и христиан среди них хватает… Только Христос там свой, особый. Воинственный. “Gottmituns”.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Да так, – произнес молдаванин, почесывая руку. – Знакомые рассказывали. Один из них служил в этом самом «Копье».

К счастью, инцидент не получил продолжения. Видимо, Ярл сумел договориться с покровителями. Возможно, предъявил разрешение на проход, полученное у верхушки Легиона. Это заставило «копейщиков» оставить их в покое.

В команде «Харальда» были в основном одни белые, но иногда мог затесаться и какой-нибудь «цветной». Потомок бог знает как осевших когда-то в северных краях индусов или даже арабов. В этот раз имелся чистокровный филиппинец, звали его Фидель. Младший уже видел людей с таким смуглым цветом кожи. Относились к матросу-тёзке кубинского революционера нормально. И сам он говорил на ломаном английском: «У нас расизм нету». Был ещё матрос с преобладающей долей индусской крови и несколько полукровок.

Младший вспомнил, как пару дней назад штурман Свенсон, зайдя в матросскую кают-компанию, двинул чудную речь. Он не был пьян, но взгляд казался странным. Будто штурман принял что-то, изменяющее сознание. Хотя ему, как редкому специалисту, начальство позволяло чуть больше, чем другим.

А может, он и не принимал ничего, а просто на время перестал притворяться.

«Славные матросы нашего корабля! Да здравствует дружба арийских, шемитских и хамитских народов, детей Атлантиды, покорителей Лемурии! Я всех вас люблю. Все мы люди. И европейцы. И индусы. И турки. И арабы. И даже негры… хоть их сейчас среди нас нет. Мы одинаково верим в семейные ценности. Любим свою родную землю и держим слово! Бьем без пощады наших врагов. Чтим Бога нашего вседержителя… или богов, сколько бы рук и голов у них ни было. А еще мы одинаково ненавидим подлых, хитрых, лживых...»

Кого? Окончание потонуло в бравом хохоте, который показался Младшему согласным, а не издевательским. Кто-то одобрительно размахивал руками. Они могли считать Свенсона нелепым гиком, но его слова возражений не вызывали.

«Вряд ли он имел в виду русских, – подумал Младший. – Количество слогов другое в английском слове. Да и какими угодно могут считать русских, только не хитрыми…».

«Это он про марсиан», – закончил за штурмана его рыжий помощник, который пришел за начальником и увёл, пока тот не наговорил еще больше.

Когда дверь закрылась, все чуть не попадали со смеха под столы. Младший тогда смотрел на это единение в шовинизме неплохих по сути людей… и сделал для себя еще одну пометку о человеческой природе.

Ничто так не сближает… как противопоставление чужому, чуждому. Особенно если этого чужого в жизни не видел. «Против кого дружим, мужики?». А вот ради чего-то созидательного людям сойтись вместе гораздо труднее.

Возможно, это была хитрая попытка штурмана провести агитацию. Но ему не дали, потому что капитан на своём корабле ничего такого не допускал.

Данилов забрался на койку и взял плеер. Если в Питере он слушал русский рок, то здесь прибился по европейскому «металлу». В наушниках повторялись слова “Reise, reise, Seemann, reise“, что было в тему ситуации. Но слушал он музыку и потяжелее Раммштайнов.

Мог выбрать вещь, которая ассоциировалась не с тоской на фоне серых многоэтажек, которую ты заливаешь водкой, а с походом, когда рубишь двуручным топором, грабишь и топишь корабли, жжёшь врагов, привязав к столбам… Впрочем, такие фантазии накатывали лишь временами, как разминка для воображения.

Сам он всю взрослую жизнь только и делал, что спасался от подобного зверья. Поэтому желание идентифицировать себя с такими воспринимал лишь как «стокгольмский синдром».

*****

Младший знал, что сначала, когда они двигались через Финский залив, по левую руку от них находились берега Эстонии, а по правую – Финляндия. В Ботническом заливе, куда они направлялись, слева будет уже Швеция, а справа – по-прежнему страна суровых финнов.

Но не всегда было ясно, кто живет на конкретных территориях и какова там плотность населения. Границы прежних наций стали условным понятием, потому что народы Восточной Европы после Войны перемешались, как после гибели Рима.

Жили тут и русские… точнее, русскоязычные. Язык понимали многие. Хоть и относились не всегда позитивно.

«За что? Видимо, из зависти. Сравнить на карте их страны и Россию… На полглобуса. Есть чему завидовать».

Необходимости бросать якорь или причаливать пока не было, они шли на полных парах. Так экономилось топливо.

Младший не вдавался в детали, но знал, что тип их корабля называется «траулер», потому что на нём имеется большая сеть – трал. Периодически судно шло не по прямой, а выполняло причудливые зигзаги, маневрируя по акватории, а за ним, как объяснили Саше, по дну двигался невод, собирая рыбу целыми косяками: ловись рыбка большая и маленькая…

Хотя «Харальд» мог заходить почти во все порты и перевозить разные грузы помимо рыбы, их основная жизнь была в море – к берегу приставали лишь чтобы продать улов, пополнить припасы, загрузиться топливом или для капитального ремонта, когда был нужен сухой док. Поскольку мелкий ремонт делали либо вообще на ходу, либо, при необходимости, встав на якорь.

Берег обычно был достаточно далеко, и чаще всего нельзя было разглядеть ничего, кроме темных пятен городов. А бинокль попадал в руки Саши редко. Да и «праздное времяпрепровождение», даже если ты не несешь вахту, не поощрялось. Многие вещи были для команды под запретом. Например, у боцмана был бзик насчет электронных игрушек, даже безобидного «Тетриса», что не мешало некоторым матросам хранить такие штуки в шкафчиках и рундуках.

Позади остались Хельсинки и Таллинн, и теперь они двигались на север, в Ботнический залив, глубоко врезавшийся в подбрюшье Скандинавского полуострова. Вроде бы в этом сезоне там больше всего косяков рыбы.

На Восточную Европу ядерных бомб сброшено было немного, больше случилось химических атак, в которых подозревали ГРУ. Но сведения эти, как всегда, неточны и неоднозначны. Было массовое отравление питьевой воды. А затем Зима. Которая оказалась почти такая же суровая, как в России, и к ней никто не был готов, кроме разве что Скандинавии и Финляндии. Но тех хорошо затронули другие беды. Например, эпидемия «русской простуды». Младший так и не узнал, почему эту болезнь так назвали.

Всех, кто был не на вахте и не на смене, разбудил рёв сирены. Противный звук, похожий на слово «полундра», долго не замолкал, повторяясь вновь и вновь, будто вопя, взывая к каждому: «Тревога! Тревога!». У Саши заложило уши.

На ходу застегивая брюки и натягивая куртки, они побежали по трапам. Сон как рукой сняло.

Все высыпали на палубу. Была ночь, но приближался рассвет.

Стояли группами, пока без всякой разнарядки, нестройной толпой.

При огромной луне вдали были видны очертания берега с невысокими строениями. То ли деревня, то ли небольшой город. И ни огонька, похоже, там никто не жил. Огни «Короля Харальда» были приглушены, прожекторы бороздили море.

Если разбудили всю команду, значит, дело серьёзное.

Спрашивать кого-то бесполезно, от него бы просто отмахнулись. Навострив уши, Младший понял из общего гама: тревогу поднял вперёдсмотрящий. К ним приближались три катера, не реагирующие на радиозапросы. Возможно, у них и рации-то нет. И это не «Легион», не рыбаки и не купцы.

Как он разобрал из обрывков фраз, в этом месте обычно не нападали. Гораздо опасней в Финском заливе, который в этот раз прошли спокойно. Хотя береговая линия здесь достаточно изрезана, хватает мест, где могли зашкериться пираты, чтобы нападать на зазевавшиеся корабли.

Ещё раньше Саша слышал от Скаро, что толковые штурманы стараются не подходить слишком близко к берегам рядом с необитаемыми городами, так как это – идеальные базы для морских разбойников и прочего сброда. Даже лучше, чем заброшенные буровые платформы.

Так почему сейчас они шли так близко? Может, капитан сам собирался поохотиться на это отребье, спровоцировав его на атаку? За головы пиратов вроде полагалась награда, а их суда и пожитки можно было оставить себе, как трофеи? Нет. Вряд ли это их случай. Очень мало подходил для агрессивного боя слоноподобный траулер.

– Свенсон говорит, маршрут прокладывал из экономии топлива. Это, мол, главный крытерий. Так потребовал капитан… – услышал Саша. Его вообще не замечали, а он старался не путаться под ногами.

Опасность появилась не от суши, а со стороны открытого моря.

Три небольших катера, скорее даже – лодки, попытались подойти к ним незамеченными, на веслах, пользуясь туманом и тем, что корабль снизил скорость.Причины замедления Саша не знал. Может, это было связано с сетями, может, с проблемами в работе машины. А может, с фарватером.

– Polar… Polar… Polarforsker! – пробежало слово по рядам моряков.

«Полярники…» – догадался парень. Он заметил, что отстал от своей бригады.

Члены вахтенной смены были уже на местах, когда остальные только поднимались. Один из них, имени Младший не помнил, очень здоровый и лысый, расположился за пулеметом, поставленным на треногу, к которому был приварен железный щиток. Он поводил стволом из стороны в сторону, но команды «огонь» пока не было.

Младшему вдруг захотелось пострелять из этой пушки, хотя в «Бойцовых котах» ему такое не доверяли. Да и здесь кто ж пустит? Патроны не просто дорогие, а адски дорогие и редкие.

Похожий на Брюса Уиллиса пулемётчик пока что занял позицию ближе к носу у левого борта. Именно оттуда приближались чужаки.

Перед Сашей встала проблема, как найти своих. Куртки у всех одинаковые, форменные, со светоотражающими полосами. Бородатых – каждый третий, и хоть у Скаро борода черная, а у остальных – светлые и рыжие, в такой сутолоке и полумраке фиг разберешь. У Финна вообще особых примет нет. Лысина? Холодно, и все накинули капюшоны. Кроме стрелка, которому капюшон, очевидно, мешал целиться. Младший вдруг узнал куртку молдаванина по подпалинам на рукаве. Какое-то было происшествие с огнем в прошлом рейсе, и менять Скаро её не захотел, считал счастливой.

Скараоско одновременно махнул фонариком и бородой.

– Сюда, сюда! Где тебя носило, Саня? Не отставай!

– Не толпитесь как бараны! – крикнул Борис. – Скаро, бери своих и на корму! Кнут, за тобой полубак! Очень быстро стараниями боцмана матросы небольшими группами заняли оборону вдоль бортов. Кнут поворчал, но, похоже, на время ЧП боцман получал особые полномочия.

Скараоско побежал, Юхо, Младший и Василий за ним. Шамана не было.

Но сначала они расхватали всё, что могло пригодиться для боя.

Младший пожалел, что при нём нет его ружья. Ему выдали пожарный багор с крюком на конце. Остальные тоже вооружились в основном топорами и баграми. Ружья были, но немного. У кого-то Младший разглядел кобуру, у кого-то – ножны. Хотя нож – это уже оружие последнего шанса. Кок вооружился зверского вида свиноколом, который непонятно зачем имелся на камбузе.

Когда их бригада добежала до кормы, которую они теперь должны были «защищать любой ценой», Младший сумел добиться краткого объяснения.

Вообще-то рыбацкие лодки попадались им частенько. Но эти вели себя уж очень нагло. Они явно шли на сближение. Как будто отрезали, прижимали большого, немного неповоротливого «рыбника» к архипелагу из мелких островков, где было много подводных скал. Поворачивать – или как говорят «править» – туда никак нельзя.

Странно, что чужаки решились напасть на такое здоровенное судно. И не подумали уходить, даже когда поняли, что замечены.

Островки когда-то принадлежали Финляндии и сейчас были полностью необитаемыми. На них даже трава не росла, не говоря уже о деревьях и кустарниках. Спрятаться там было бы трудно. А вот на диком берегу материка – раз плюнуть. На север тянулась полоса побережья длиной километров тридцать до города с названием Пюхяйоки – и на ней никто с Войны не жил. Именно там могли затаиться сообщники нахальных лодочников, поэтому количество малых судов потенциального противника надо умножить на два, на три, да хоть на пять.

Совершать какие-то маневры, показывая этим свою нерешительность или, упаси боже, страх… вряд ли эта мысль могла прийти кому-то в голову на мостике «Харальда». Курс не менялся.

Лодки шли довольно шустро, хоть и на вёслах. И вот по интеркому заорал боцман, что негодяи врубили моторы и начали приближаться очень быстро. Всем, мол, полная боевая готовность.

Плывут наперерез. Стало ясно, что они успевают преградить «Харальду» дорогу.

Конечно, гигантский пароход может легко раздавить их. Но что-то заставляло незваных гостей думать, что рыболов не посмеет и сбавит ход.

Пока никто не стрелял. Это была сложная психологическая игра. Война нервов.

На смотровой площадке, на той самой арке, к которой крепились лебёдки для вытягивания сети, сидел матрос. Младший назвал бы его «назадсмотрящий». Он сам заметил его недавно, совсем случайно задрав голову. Норвежец помахал им рукой. У него была длинноствольная винтовка на треноге, прожектор, а его площадку тоже прикрывал спереди железный щит. А капитан-то подготовился… Саша видел, что рейлинги кое-где опутаны колючей проволокой. Очевидно, на весь периметр её не хватило, но хотя бы так… А ведь ещё вчера не было ни проволоки, ни щитов на смотровых площадках. Выходит, про эти воды Ярлу что-то было известно.

Матрос-дозорный доложил о том, что траулер догоняют ещё две лодки. Саша, как ни старался, видел только тёмные пятна на воде. Но у дозорных, сидевших высоко над палубой, явно была хорошая оптика.

Лодки быстро приближались. Саша подумал, что «Харальда» хотят взять в клещи. Он никак не мог отделаться от мысли, что это ночное нападение – чей-то розыгрыш. Неужели злоумышленники всерьёз рассчитывают на победу? При такой разнице в весовых категориях, с таким перевесом сил обороняющихся? Это же просто слон и моська… Ну, пусть даже слон и пять мосек.

К защитникам на корме присоединилось еще двое норвежцев с ружьями, они стали чуть поодаль, подальше от края.

В этот момент Младший услышал вдалеке зычный голос капитана. Тот говорил в мегафон, но находился на баке, и только ветер доносил отдельные слова. Это было что-то воодушевляющее. А потом голос Ярла зазвучал буквально над ухом, из динамика, перекрывая шум моря и ветра.

Тут уже Александр понял всё.

«Это падальщики. Мелкие твари, которые даже настоящий грабёж себе не представляют! Не дрейфить! Кусок китового дерьма им, а не добычу. У нас полно патронов и мы скорее сдохнем, чем отдадим даже одну шпротину грязным траллсам!».

Мощная речь предназначалась команде. Но враги ее тоже могли слышать, для этого был включен громкоговоритель.

Ответом послужили выстрелы в сторону вражеских лодок – куда уж красноречивее.

«Капитан, как всегда, прав. Фактор внезапности потерян, чем они могут угрожать огромному и быстроходному траулеру? Нашу плавучую рыбную фабрику, наверное, даже из РПГ не потопишь. Да и зачем им это? Остается абордаж?..».

С лодок зазвучали ответные выстрелы. Те не стояли на месте, а кружили вокруг рыболова, как стервятники, то перерезая ему дорогу, то освобождая проход. Впрочем, траулер, как шёл, так и продолжал идти дальше. Любой, оказавшийся у него на пути, превратился бы в щепки. На палубе не осталось никого, кто возвышался бы над фальшбортом, все залегли. Видеть, что творится на носу, мешала надстройка. Пули защелкали по корпусу уже где-то близко. Стреляли с двух «замыкающих» лодок. Могут ли они пробить корпус и повредить машинам корабля? Бог знает.

Стрельба с лодок становилась всё интенсивнее. Иногда от бортов и с площадок отвечали, но не часто. Экономили боезапас. А вот налетчики патронов как будто не жалели. Ничего себе, какие богатые корсары.

Младший все ждал, когда же заработает пулемет. Но тот пока молчал.

– Хотят поближе подпустить, – будто прочитал его мысли Скаро. – Скорее всего, они думают, что наш «машингевер» – бутафорский. Или без боеприпаса.

– А разве не так? – удивился Юхо.

– Отстал от жизни, – хмыкнул бородач. – Мы закупились в Питере, там один прапорщик распродавал арсенал каких-то «Енотов». Хрен его знает, что за звери. Поэтому два цинка 12,7 мм у нас есть. Просто капитан жалеет тратить пули на эту сволочь. Похоже, это не «полярники», а обычные «викинги». Тутошние.

Следить за лодками было трудно. Очень низкие силуэты, почти не видимые над водой. Да и темновато: два корабельных прожектора погасли, , по ним попали.

Захрипел интерком, вмонтированный в одну из опор площадки. Но устройство, похоже, тоже повредила шальная пуля, и они не смогли понять, чего хочет от них боцман.

Младший очень осторожно приподнялся, всего сантиметров на десять над «бортиком», посмотреть, что там внизу творится. Почему-то он не думал о том, что у врагов могут быть тепловизоры или приборы ночного видения. Ему не понравилось, что он видит всего одну лодку.

Его смутило и то, что звук мотора одной из чужих лодок вдруг затих. Это могло быть как хорошим знаком, так и…

Лодку он не увидел, но увидел лицо. Нож в зубах, морда неровно закрашена черным. И всего в полуметре. Пришелец ухватился рукой за борт и уже собирался перебросить свое тело на палубу. Вниз уходила веревка. Точнее, тросик. За какую-то скобу зацепилась довольно ржавая «кошка».

Всё это Младший разглядел за секунды и, не рассуждая, ударил багром по пальцам. Этого оказалось недостаточно, и чужак, удивительно шустрый, лишь отдернул руку. И уже переваливался через борт к ним, весь в черном, нож размером с тесак. В этот момент Младший с размаху влепил ему крюком по голове.

С воем, налетчик улетел в черную бездну.

– А, хынгялэ!!!

С незнакомым ругательством Скаро подскочил одним прыжком и обрезал трос охотничьим ножом – там внизу быстро, как паук, карабкалась еще одна черная фигура. Кто-то завопил, но тут же крик унесся вниз, а плеска они не услышали.

Подбежал, пригибаясь, Кнут, а с ним двое норгов с ружьями, которые не успели поучаствовать. Теперь они стреляли по удирающей лодке. Стрелок с платформы тоже изредка стрелял. Его винтовка грохотала так, что уши закладывало. Враг ушёл.

– Well done, – сказал Кнут. – The sharks will be happy.

– Это Александру – молоток, – подтвердил Скаро. – Он первого тылхара сбросил. Эх, можно было бы пошарить по карманам… А теперь вещи Ктухлу достанутся. Хотя всё равно голодранцы.

Младший давно понял, что, несмотря на показную страсть разбрасываться всем, Скаро очень прижимист, особенно к чужому добру. Тоска по недобытым трофеям была искренней. И откуда неграмотный селянин, бродяга, сменивший кучу занятий, вставлявший в свою речь непонятные словечки, может знать про Ктулху? Но он подумает об этом позже.

Когда начальник производства отошел, Саша высказал сожаление, что не удалось захватить пленных, чтобы допросить. В ответ Скаро объяснил, что допрашивать «викингов» почти бесполезно – они совсем тонт, то есть тупые. И ничего, кроме того, какую бормотуху они выпили перед налётом, от них не узнать. А «полярники», те совсем отбитые, могут себе вены зубами перегрызть, лишь бы секрет не выдать. Поэтому говорливость Шамана и была необычной. Кстати, а где он сам?

Александр чувствовал легкое оглушение, но, скорее от общей суматохи. Убил он человека или нет – теперь не узнать. Тот мог угодить под винт, а мог просто захлебнуться, оглушенный ударом по голове и вторым, еще более сильным, об воду. Очень маловероятно, что ему удалось выжить.

Младший давно уже не чувствовал угрызений совести, убивая врага. Даже если бы не было его многолетней дороги, только последних событий в Питере хватило бы с лихвой, чтобы нарастить кору. Расстрел садистов-наемников, ночной бой против оборвышей, кровавый путь на свободу через подъезды, дворы и улицы Васильевского острова – каждая смерть, к которой он был как-то причастен – все меньше и меньше царапала. Кора становилась толще.

Об этом эффекте говорили многие бывалые. Тонкокожие и чувствительные в аду не выживают. Конечно, потом что-то иногда возвращается, что-то давно забытое, и в самое неожиданное время… у него такое уже было. Но это совсем другая история.

Тем временем, морская битва продолжалась, хотя пираты больше не делали попыток приблизиться. Рассчитывали на внезапность – а штурмовать готовый к бою и хорошо вооруженный корабль им совсем не улыбалось.

А когда с носа заработал пулемет – перекрыв все другие звуки – желание воевать у них и вовсе улетучилось.

Как Данилов узнал, одна из лодок их «авангарда» была продырявлена и затонула, а вторая из-за неловкого маневра не смогла вовремя уйти с дороги траулера и была перевернута и раздавлена. Да, они не ожидали такого решительного отпора. Что-то пошло не так и эффект неожиданности не сработал. Да и вооружение на «Харальде» оказалось на высоте. Обычно на рыболовах и винтовок-то имеется совсем немного, а тут – и автоматы, и пулемёт. Потеряв абордажную партию и две лодки, пираты решили «зафиксировать убыток» и уйти с этого «рынка». Можно было ещё пострелять по удирающим, но капитан приказал не тратить патронов. Патроны дороги. Особенно крупный калибр. Почти невосполнимы.

После боя капитан слегка пожурил лысого кочегара Хрольфа по прозвищу Ёрмунганд (Великий Морской Змей), за перерасход боезапаса. Но потом все-таки выдал премию – новый нож, немного талеров, еще какое-то барахло. И копченую свиную ногу, которую тот тут же унёс в свою каморку, ни с кем не поделившись.

Никто не знает, скольких морских разбойников они отправили в этот день к Нептуну.

Позже Младший узнал, что заброшено было несколько крюков.

Курсировавшие вдоль бортов и перед носом рыболова лодки были отвлекающим маневром. Основными направлениями атаки были корма и левый борт. Туда незаметно подошли лодки на вёслах. И когда на носу поднялась стрельба, с них забросили несколько абордажных крючьев с помощью метательного устройства. Вручную так не докинешь.

Как бы то ни было, с левого борта группа разбойников, вооружённых до зубов, смогла попасть на судно и встретилась с защитниками. Завязался ожесточённый бой. Нападавшие, в попытке прорваться внутрь корабля, нырнули в люк на палубе. Жуткая резня продолжилась в узком проходе. Пиратов забили топорами, монтировками и другим инвентарем. Кровищи было очень много. Несколько матросов получили ранения, серьёзные, но не смертельные.

Жертв могло быть больше, если бы не Шаман, которого, как оказалось, в самом начале инцидента от греха заперли в каптёрке. Не очень-то ещё ему доверяли. Понятно, что полярных племён может быть много разных, но вдруг это его друзья-приятели.

Но он выбил дверь и по пути к месту сражения завладел на камбузе топориком для мяса. Два удара – и два пирата со страшными ранами упали около трапа, ведущего к машинному отделению. На остальных разбойников вид скалящего зубы Шамана нагнал такого страху, что они побросали оружие, хотя было уже слишком поздно, их тоже прикончили.

Последний негодяй удрал и выбрался на палубу, а оттуда бросился в воду. Может, рассчитывал выплыть, а может, это был поступок камикадзе, лишь бы не взяли живым. Про него можно было забыть.

Пришел капитан. В высоких сапогах и шляпе он напоминал охотника на африканском сафари. За спиной у него висела винтовка почти слонового калибра, из такой можно и лодку без труда потопить.

Рядом стоял старпом Клауссен, а при нём его знаменитый «страпон»: зверский крупнокалиберный револьвер. Тут же был Кнут, у старшего над рыборазделочной артелью пистолет в кобуре был обычный, зато были готовы к бою здоровые кулачищи. Чуть ли не все «офицеры», разве что Свенсона не было.

– Ты заслужил премию, Штеф. Но… ты просто выполнял условия контракта. Получишь десять процентов.

Имелась в виду, видимо, прибавка к месячному жалованию.

– Вообще-то это не я, сэр. Это Алекзандер. Он первым заметил тех чертей.

– Абордажников заметил наблюдатель. Но вы очень помогли. Тогда пять тебе и пять Беженцу.

Младшему прозвище показалось обидным. Хотя… а кто он такой, по сути?

Да и премия копеечная. Еще и пополам. Кстати, своих денег Саша еще в глаза не видел и даже не знал, реально ли талеры принимают на берегу. Кроме талеров существовали еще пфенниги, но на корабле мелкой монеты не водилось.

Капитан смотрел на море в бинокль, скорее всего, оснащенный тепловизором.

Постоял какое-то время и ушел в сопровождении своей свиты.

Уцелевшие лодки налётчиков уже отошли на большое расстояние.

Так и не удалось узнать, откуда были лихие люди. Во время абордажа кто-то слышал крики на норвежском и английском, но на этих языках могли говорить представители любых этносов. Младшему даже показалось, что ветер донес несколько русских слов. Это могли быть дети разных народов, прибалтов, финнов, шведов, русскоязычных… Этакий Интернационал. Он вспомнил, что во многих краях, через которые он прошел, говорили на одном языке, но это не мешало людям убивать друг друга с азартом: как оборвыши и питерцы.

Младший с бригадой присоединились к ревущей толпе, собравшейся возле надстройки. Радостные вопли моряков напоминали звуки, которые издает морж или морской слон.

«Победа! – догадался Александр. – Victory!».

Трупы врагов уже сбросили за борт, отрезав им головы.

За головы пиратов Легион платил награду. Хотя то, чем он занимался когда-то, многие тоже называли пиратством. Но легионеры стали оседлыми пиратами, собирающими налоги, а не режущими кур с золотыми яйцами. Кто-то называл их героями, кто-то фашистами. Кто-то говорил, что оба варианта правильные.

Как Легион добивался, чтобы местные головорезы не выдавали головы убитых крестьян или рыбаков за пиратские? А очень просто. Мухлевщиков ждала суровая кара. Нет, им не резали головы. Их приколачивали к столбу в полосе прилива. Или запихивали в мешок из шкуры тюленя и оставляли привязанными в местах, где бродят медведи. Неважно, бурые или белые.

Бурых мишек Александр уже видел на берегу, белые же обитали гораздо севернее. Хотя поговаривали, что теперь они заходят гораздо дальше на юг, чем до Войны. И даже активно спариваются с бурыми. Относительно последнего у Саши были сомнения, ведь белые хищники могут спуститься в нижние широты только зимой, когда косолапые спят по своим берлогам.

Еще какое-то время моряки толпились на палубе, многие вглядывались в горизонт.

Сборище не собиралось расходиться, все обсуждали случившееся, бесконечно смакуя детали. Младший был рад, что никто не собирается их со Скаро чествовать, потому что геройство бригады, как и награждение, произошли вдали от глаз большинства. Впрочем, он подозревал, что разговорчивый румын всем еще не раз всё расскажет в подробностях.

Наконец, прозвучала команда через «матюгальник»:

– Crew! Dismissed!

– Веселье окончено, – вздохнул бригадир. – Все, кроме вахты, идут по кубрикам. Возвращаемся к серым будням. Ну, типа с боевым крещением, ё-моё.

Атаку отбили. Но лов в этом участке моря пришлось сворачивать. Ботнический залив не такой большой, оставался риск снова столкнуться с этой бандой.

«Пусть отморозков сначала всех поймают и повесят. Или хотя бы зашугают так, чтоб они сидели по норам, не нападая даже на мелкие плоскодонки».

Теперь корабль шел на всех парах на юг, по пути не забывая наполнять гигантский невод рыбой.

О наличии пиратов предупредили по радио ближайшие порты, но Младшему было неизвестно, соберут ли там хоть какую-то силу для борьбы с этой нечистью. Возможно, даже капитан об этом никогда не узнает. Но они свой долг выполнили.

– И часто тут такое? – спросил он Скаро.

– Бывает. Если брать крупные разборки, то с нами это второй такой случай. Вроде бы Легион старается, но в этом году про негодяев стало слышно чаще. Недавно много народу переселилось из северной части Швеции и Норвегии на юг. Из-за наступающих льдов. Все беженцы стали здесь голодранцами, но у них есть лодки, есть оружие, и они умеют убивать. Возможно, скоро тут будет, как когда-то в Сомали. Слышал про сомалийских пиратов? Когда-нибудь всё утрясется, самые отмороженные будут выбиты, а остальные умерят пыл. Но может и несколько лет пройти… Эти, на лодках, работали по-крупному, не за жратву. Большое судно манит, как магнит всякую сволочь. На нём всегда можно найти, чем поживиться. Да и груз рыбы – золото. Не говоря уже о самом траулере.

– Это еще что… давай про прошлый случай расскажу. Пару лет назад произошёл у нас бой… – заговорил Василий. Теперь была его очередь, и Скаро решил пока покурить.

А соотечественник поведал Александру, который лихорадочно запоминал, чтобы потом записать, красочную историю, как они зашли в гавань возле деревушки с непроизносимым названием, где Ярл намеревался продать десяток-другой тонн селедки. Всё выглядело привычно и мирно. Пристань, встречающие на берегу деревенские, подводы для рыбы, запряженные лошадьми… И тут оказалось, что всё это – ловушка. Скупщики рыбы – ряженые налётчики, местные жители заперты в большом складе, основная группа бандитов притаилась за ближайшем строением… Цель этого маскарада – захват траулера.

Была жуткая свалка. Всё-таки на некоторых деталях бандиты прокололись и моряки заподозрили подмену прежде, чем те выхватили припрятанное оружие. Каким-то чудом экипажу удалось отбиться от налётчиков и под прикрытием огня с борта прорваться к кораблю...

Рассказчик из Василия был так себе. Саша предпочёл бы услышать эту историю от Скаро, но тот попыхивал трубкой и не собирался добавлять кровавых подробностей. Похоже, история эта давно уже набила бригадиру оскомину, а может, он просто сегодня выполнил свою дневную норму по разговорам. К беседе присоединился Шаман, отдыхавший после боя. И очень кратко рассказал на своём ломаном русском, как его знакомые чукчи ограбили то ли «пиндосский», то ли эскимосский корабль. Просочились на борт, спрятавшись в бочках с солониной, которые предназначались для бартера. А на корабле выбрались из трюма, захватили машинное отделение и ходовую рубку и овладели судном «жалких трусливых эскимосов». Потом, приплыв к ним на остров, еще и жен их захватили. Видно было, что таймырец считает это геройским поступком. Но у всех таких историй, как и у историй из довоенного Интернета, был один недостаток – их невозможно проверить. Поэтому Младший записал рассказ Шамана с пометкой: «матросские байки».

Он уже понял, что безобидных людей не этом, якобы мирном траулере почти нет. Но это давало шансы, что удастся закончить рейс благополучно. Ведь сам траулер представлял лакомый кусок для любителей чужого добра. Поэтому и нельзя было расслабляться. Ухудшение климата делало жизнь людей всё труднее, и никто не мог знать, что ещё ждёт их впереди.