Текст книги "Золото для Агаты (СИ)"
Автор книги: Александра Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава 15. Кружево
Домой я вернулась с дрожащими коленями, абсолютно убитая, сползла спиной по стене и нервно захохотала. Мой мозг отказывался переваривать случившееся, как и во многих вопиющих случаях нарушения дисциплины, он вообще не понимал, как его отключили, и почему теперь вокруг так много отвратительных картинок, а самое главное, что теперь со всем этим богатством делать? В коридоре появился отец. Он вытирал руки, неужели, мыл посуду? Он умеет пользоваться тряпкой?
– Ты словно обкурилась! – Констатировал он, не забыв добавить в голос и взгляд отвращение к моему виду. Я пропустила его замечание мимо ушей, видимо, никакой ответной реакции он от меня и не ждал. – Помнишь, что завтра у матери день рождения?
– Помню.
– Мало ли! – В ответ на мой обиженный тон отозвался папашка. – Твой мед кого хочешь доведет до беспамятства!
Интересно, он такой вывод по Разумову сделал? Надеюсь, его нет у нас.
– Лень, только давай без твоих сборищ! Просто посидим…
– Как посидим? Ты жена официального лица! Хотя ладно, не будем особо разгоняться, если ты так хочешь.
Мама покачала головой. Отец любил пышные сборища с фейерверками и музыкой, подобные настоящим балам. Поняв, что намечается демонстрации достижений, а в этот список входит и любимая дочка, я поспешила ретироваться. Естественно, он заставит меня пойти. А я сделаю вид, что у меня огромный объем работы по анатомии и никуда не пойду. Я залетела к себе в комнату.
Меня вновь затрясло. Миша все-таки такой странный! С наслаждением смотрел на меня, танцующую, полураздетую, и даже ничуть не проникся! Как можно просить одеться молодую красивую девушку?! Непробиваемый мужчина! Может, это специфика работы анатомов? Постоянно видишь женское тело, все составные органы и привыкаешь к этому. Тогда, что может вызывать у них интерес? Желание?
Тут уже вредное чувство пронзило меня, я рванулась к ноутбуку и, как часто случалось в последнее время, застучала пальцами по клавиатуре. Надвигался сложный коллоквиум по спланхнологии. Как его может сдать необделанная талантами студентка? Конечно, станцевать! А потом чуть углубиться и пойти до конца ради высшей оценки и своего личного удовольствия. Откуда только в моем воображении появляются такие картинки?! Они заставляют меня улыбаться, закрывая глаза и представляя ласкающего меня Золотко, всплывать в жестокую реальность, где я не могу добиться даже ласкового поцелуя! Хоть в Гугле набирай «Как соблазнить препода», а потом поставить запятую, и добавить «если он уперся». Немного подумав, я именно так и сделала и захохотала. Люди действительно ищут помощи в интернете! Я даже проскользила взглядом по паре ссылок, как пошло. А где красота? Яркость и необычность? Ладно, сама разберусь.
Немного посидев в социальной сети, я завалилась спать. Время позволяло забить на все и отрубиться. А, может, поразмышлять о Золотухине. Как же стыдно! И откуда только берутся эти приступы совести, как у хорошей девочки??? Порой сама себе удивляюсь. Надо держать себя в руках. После некоторых раздумий, я поняла: я не соглашусь до конца просто быть его другом! Меня такое положение дел не устраивает, и успокоюсь я, только лежа в его постели и тяжело дыша от полученного удовольствия.
Я живо представила себе эту картинку: светлые стены его спальни, он лежит, зажмурившись, растянув на губах полуулыбку, и обнимает меня за плечи. Я же нахожусь в трансе, я счастлива, моя мечта сбылась, тело все еще горит, следы удовольствия и перекатываются по венам остаточными шариками ртути. Я со стоном выдохнула. Динамо!
* * *
Утром застала маму за кофе в халате с затравленным видом. С искренней улыбкой поздравила ее с днем рождения и подарила кулон с красивым камушком голубого цвета. Мама пыталась протестовать, мол, все равно носить некуда, а на работу в таком не ходят, но я убедила ее надеть кулон сегодня на праздник. Мама замолкла и сделала большой глоток кофе.
– И чего твоему отцу так нравятся сборища?
– Демонстратор. – Кратко охарактеризовала я. – Ты подумала?..
Мама облизнула губы, напряженно вспоминая, на лбу прорезалась морщинка. Я говорила ей о Кате – дочке Михал Иваныча. И она обещала подумать.
– Да, почитала ее рекомендации. Ничего девочка, даже больше скажу, готова посмотреть, какой из нее патологоанатом!
– Вот и отлично! – подскочила я, чем заслужила подозрительный взгляд. – Что?
– Ты становишься похожа на отца, Агата. Это ради зачета? Помощь ближнему?
– Фуфуфу! – Повторила я любимую присказку Аллочки. – Как ты могла такое подумать? Золотухин мне симпатичен, вот я и решила ему помочь, тем более что имею такую возможность. Он супер препод!
– Понятно. – С улыбкой мама уткнулась в чашку. Я не совсем поняла, осознала ли она то, что я хотела скрыть. Надеюсь, нет. Иначе смотря на меня, мама не сможет сохранять серьезное выражение лица.
На день я убежала гулять с Аллой, не сидеть же мне дома? Мама прекрасно знала, что я не останусь на организованный папашей раут. Я сделаю все, что угодно, чтобы сбежать.
Алла рассказывала о своих проблемах с парнем. Она начала встречаться с каким-то подозрительным типом, все, что я поняла из ее речи – он невролог.
– Все медики какие-то неадекватные! – Констатировала она.
– Это потому что мед – психушка! Уж я-то знаю! – Усмехнулась я в ответ.
Когда выговорилась Алла, настала моя очередь. Я в красках рассказывала ей о своем Золотке, упуская непосредственно важные моменты наших с ним отношений. Однако тема дружбы все равно промелькнула. Начался спор на тему дружбы между мужчиной и женщиной. Лично на мой взгляд она возможна: мы ведь с Золотком общаемся как друзья, хотя я не против перевести эти отношения в более тесные. Тогда это отбраковывается – взаимные чувства уже не дружеские. С академескими мальчишками – вполне.
– Кто знает, Агата, чем через пару месяцев закончится ваше общение?
Я постаралась убедить ее, что оно останется таким же доверительным и невинным. Алла старалась это опросить.
– Дружба между мужчиной и женщиной бывает либо до, либо после, либо, – она сделала паузу и улыбнулась, – если он пенсионер!
– Иди в ректум! – Отозвалась я. – А коллеги?
– Рабочие отношения.
Ее логику не переспорить. Устав от споров, мы сошлись на том, что надо бы и на ночь свалить из дома. Завтра у меня гуманитарный день, а это значит, что особых усилий прилагать не придется. Только сначала мы условились забежать домой и переодеться. Из удобных джинсов и водолазки я планировала вылезти в какое-нибудь коктейльное платье и каблуки толщиной с дамскую сигаретку. Забегая вверх по лестнице, я мысленно выбирала себе наряд. Пожалуй, надену свое неоново-желтое платье-баллон! Оно шикарно будет смотреться в клубе! Я забежала в комнату, бросила сумку в сторону и тут же рванула к шкафу. Открыла дверцы и стала перебирать одежду. Я настолько увлеклась, что лишь со второго раза услышала шум за спиной, кто-то прочищал горло, и явно лишь для того, чтобы его обнаружили. Я повернулась и увидела в комнате отца. Он зализал волосы и уже был одет в рубашку. На шее болтался развязанный галстук. Он чуть скривил губы в усмешке, смотря на меня. В руках были какие-то бумаги. Даже сейчас он не может расстаться с работой!
– Куда-то собираешься?
– В клуб! – Я вернулась к шкафу.
– У матери день рождения, будут гости. Ты обязана там быть!
– Никому и ничем я не обязана, понятно? – Проворчала я. Отец хмыкнул.
– «Его точные пальцы хирурга сжимались на ее девичьей груди, оплетали стан, позволяли себе приспускать джинсы. Она чувствовала, как ее страх сочетается со страстью».
Я замерла. По спине пробежал холодок. Ноги принимали ватное состояние. Откуда?.. Я повернулась, не веря своим ушам. Отец улыбался.
– Или вот еще мне тоже нравится: «Он плотнее прижал ее к себе. Она уже чувствовала спиной, что ему самому не терпится прекратить эту игру и взять ее прямо здесь и сейчас, но он медлил, подогревая свое и ее желание». Я уже не говорю о том, как ты сдавала коллоквиум. – Тебе самой-то не противно? – Он поморщился. – Меня тошнить начинает от одной мысли, что его руки могли прикасаться к тебе! Развратный дед!
– Где ты это взял? – Спросила я, чувствуя, что белею на глазах. Мне становилось тяжело дышать. Он ведь там такого начитался… все мои фантазии на виду, прямым текстом, все понятно с первых строчек. Как я попала.
– Ноутбук иногда нужно выключать.
– Ты залез в мой компьютер! – Прохрипела я.
– Я имею право знать, чем ты занимаешься! – Он потряс распечатками моих сокровенных работ. – Потрясающая у вас профессура! Позволить себе такое!
Я не оправдывалась. Сил не было, я старалась не отключиться. К сожалению, я слишком хорошо понимала, в какой ситуации оказалась, и что теперь придется делать. Отец ждал, он сам не озвучил бы желаемое, это должна была сделать я. А я старалась сжать губы и не закричать, не кинуться на него с кулаками за вмешательство в личную жизнь.
– Это ведь отвратительно, Агата! Дряблый разваливающийся старик и молодая активная девушка! Не мне одному это не понравится. Какой фурор эти записи произведут в деканате…
– Что ты хочешь? – Не выдержала я. Голос срывался, я готова была заплакать. Плевать на меня, мое отчисление может остаться и незамеченным, отец позаботится, а вот Мишу выгонят, опять же благодаря папочке. Я не имею права рисковать его положением.
– Ты сейчас выйдешь к гостям, красивая и нарядная, будешь улыбаться и играть веселую хозяйку дома. А иначе вся академия узнает о том, как кафедра анатомии любит догги-стайл.
– Меня тошнит от тебя! – Закричала я. – Почему ты постоянно портишь мне жизнь?! Я тебя ненавижу!
– Ты выйдешь?
– Да.
– Полчаса, Агата.
Довольный, отец вышел из моей комнаты и тихо прикрыл дверь. Я со стуком упала на постель. Что же я наделала? Моя невнимательность и легкомысленность дали отцу повод шантажировать меня обычными эротическими новеллками! И это, если учитывать, что все написанное – чистый вымысел! Если бы Золотко участвовал хотя бы в одном из этих шоу на бумаге… он мне должен! Я потребую моральной компенсации!
Немного полежав, я встала. Надо выходить, а то он еще устроит внизу чтение моих рассказов. Я чуть распушила волосы и освежила макияж. Вновь подошла к гардеробу. Наряжаться больше не хотелось. Вот возьму и выйду в потертом свитере и лосинах! Выбрав простенькое платье, я полезла за колготками, и тут взгляд наткнулся на вещичку, купленную толи на спор, толи для особых случаев, уже и не вспомнить. Я надевала ее только в магазине. Мозг быстро сварил ответную реакцию: нарядная и красивая? Я тебе устрою дочку политика! Нарядившись, я довольно глянула на себя и поспешила спуститься.
Стоило мне появиться на верху лестницы, половина взглядов прилипли ко мне, словно я была причиной сборища. Я улыбнулась. Отец тоже поймал меня взглядом и чуть не выронил бокал с кремовым напитком. Понял, папочка? Со мной нельзя спорить! Я грациозно, стуча высокими каблуками, спустилась вниз. Ко мне тут же подошла мама.
– Разве в нижнем белье можно выходить на люди? – Шепнула она.
– Это платье! – Просто ответила я, стараясь найти отца, он был зол, еще немного и бокал разлетится на части! Меня распирало от смеха, я отвернулась от него, чтобы не засмеяться и посмотрела на себя в большое зеркало в коридоре.
На меня смотрела стройная девушка, полностью демонстрирующая свою фигуру платьем в облипочку до бедер. Оно едва закрывало выступы больших вертелов бедренных костей. Платье было черным, с длинными рукавами, и полностью из мелкого кружева. Если присмотреться, а видимо, этим большинство мужчин сейчас и занимались, можно было различить контуры нижнего белья. Я улыбалась своему отражению, пока не увидела за спиной рядом с отцом биохимика. Тут уж мне захотелось побыстрее найти халат и закутаться! Потому что он тоже бросал на меня заинтересованные взгляды. Что за!? Надо уносить ноги!
Пробежав по дому, я встретила пару знакомых политиков, в том числе и Бориса Борисовича, родителей Беллы и Полины. Вскоре нашлись и последние. Беллка чуть не светилась от восторга, она была в откровенном, но в целом, терпимом платье с открытой спиной и пышной юбкой. Полина выглядела стильно и спокойно.
– Ты похожа на…
– Манекен из интим-магазина. – Перебила Полина.
– Круть! – Выдохнула Белла. – Это то самое? Которое мы купили, когда играли в «правда или желание»? Шикарное платье! Дашь поносить?
– Хоть сейчас забирай! – Осматриваясь, шепнула я.
– А что так? Может, найдешь себе еще одного пенсионера?
– У них инфаркты на такие платья! – Сообщила Полина.
– Точно! – Белла обняла меня за плечи. – Смотри, я придумала, вот окажешься ты со своим Золотком в постели, уже все, кажись, пошло и тут – бац! Инфаркт!
– Белла! – Я стукнула ее по макушке. – Тут знаешь кто? БХ!
– Правда? – Глаза у подруги заблестели. – Пойду, поищу его.
Стоило ей отойти, как на горизонте появилась Елена Игоревна, она что-то обсуждала с моим отцом. Отлично! Тут вся профессура! Кроме Золотка, естественно!
– Вы сегодня смело выглядите! – Я вздрогнула. Разумов.
Я поздоровалась.
– Не боитесь нахватать проблем?
– Каких? Очаровать какого-нибудь дядю и не смочь потом от него отделаться? У меня таких проблем не бывает, они обычно сами сбегают.
– Я так понимаю, из-за вашего характера?
– Вы всегда язвите? Вам это удовольствие доставляет? – Биохимик слушал меня с улыбкой, биовампир!
От необходимости высказываться дальше и, видимо, от проблем со сдачей бэхи меня спас, как это нестранно папанька. Он осторожно отвел меня от Разумова.
– Ты наверняка хочешь спеть.
– Это уже перебор! – Зашипела я. Нашел себе прошловековой бал, где поют, танцуют мазурку и играют на пианино. Кстати таковое у нас имеется, и я вполне могу на нем сыграть.
– А твоему деду понравилось бы твое пение! – Выдохнул он мне в ухо. – Разве ты не хочешь порадовать маму?
– Что спеть? – Сквозь зубы прошипела я.
– На твое усмотрение, но не очень современное. Рояль ждет тебя, Агата.
Я готова была придушить всех, кто окажется рядом со мной в этот момент. Отец как раз растолкал всех и объявил о моей (!) инициативе спеть для мамы в этот день. Я фыркнула и с вежливой улыбкой прошла к роялю. Что ж, посмотрим! Я уселась и поймала благодарный взгляд матери, мне вдруг стало жаль ее. Она хотела тихого семейного праздника, а ее заставляют торчать среди толпы странных людей в костюмах. Разумов в костюме меня просто приколол. Медвежонок. А мама стояла в красивом платье и ждала. На шее блестел мой кулон.
– Я хочу, чтобы твоя жизнь была спокойной, и для тебя эта колыбельная.
Слегка аккомпанируя себя, я запела колыбельную из Призрака Оперы «Музыка ночи». С каждым словом, я втягивалась, она успокаивала и меня саму. Я засыпала под нее года три подряд. А какое удовольствие было петь представляемому мужчине, чтобы не боялся этого сладкого отравления, чтобы тронул меня, поверил… Я видела, как прикрывает глаза от удовольствия мама, как улыбается Белла, как усмехается отец. Биохимик же почти рот открыл. Приятно. Жаль тут нет человека, которому я пела колыбельную мысленно. Это был призыв не бояться и почувствовать песню темноты именно для него. Последние строчки «Дать мне крылья можешь только ты, Помоги мне сделать песню темноты» я допевала уже в полу трансе, прикрывая глаза.
Живые аплодисменты вырвали меня из этого транса. Я вспомнила, что сейчас не в подвале старой парижской оперы с анатомом моей мечты, а всего лишь дома, окруженной толпой гостей. Я улыбалась и благодарила всех, даже Кравчук, явно не доверительно отнесшаяся к моему наряду, благосклонно мне кивнула.
– Это было потрясающе! – Вот уж от кого я никогда не хочу слышать эту фразу в любом контексте!
– Спасибо, Александр Сергеевич.
– Давно вы поете? – Он протянул мне бокал шампанского, я бездумно приняла его.
– С детства. Меня воспитывали в старых традициях и новых устоях.
– Ваш отец постарался на славу!
Я сделала глоток, и разговор сам собой разошелся. Мы начали хохотать над какой-то ерундой, обсуждать студентов и мед. Краем глаза я заметила, как нечто подобное происходит и с Беллой. Она тоже мило общалась. Правда, объектом ее чар стал мой отец. Что ж, по крайней мере, он не достает меня.
– Вы нравитесь Белле. – Ляпнула я.
– А почему это говорите мне вы, а не Белла?
– Это неправильно.
– А палить подружку правильно? – На самом деле, Разумов отпускал язвительные замечания каждые двадцать секунд, но сегодня, успокоенная колыбельной, я их не замечала.
– Может, вы станете лояльнее к ней относиться. Пойдете на встречу.
– Это неправильно. – Опа! Еще один борец за справедливость! – Хоть она и красивая девушка.
Он задумчиво смотрел на занятую разговором с отцом Беллу. А я молилась, чтобы вечер, наконец, закончился, потому что не могла больше спокойно себя вести. Волнение, усыпленное колыбельной, возвращалось. Одним приемом все не кончится…
Глава 16. Принцип Локхарда
Никогда так не ждала учебной недели! Хотя нет, ждала и сейчас жду, ведь есть Золотко. Жаль, сегодня мне не удастся его увидеть. Я собирала сумку, пытаясь сделать в ней четвертое измерение, почему-то ничего не влезало. Студент-медик вообще выглядит по-особенному.
Объясню на примере девочки, так как сама таковой являюсь. В первую очередь нужно иметь с собой резинку для волос, все-таки волосы у всех в основном длинные, а значит, их можно опустить в пробирку с кислотой и незапланированно помилироваться, или собрать формалин. Золотухин называет наши волосы «адсорбентом». Далее, даже если у вас собраны волосы, на голове должна быть шапка. С анатомии без нее вас выгонят. Естественно, халат, который с вечера обязательно гладят, и он мнется по пути в академию. Приезжаешь, и словно через всю пищеварительную систему его пропихнул. Сменка. Но это пункт лишь для практики. Бабульки же считают своим долгом поспорить с тобой относительно необходимости бахил – у них же чистая обувь! Всегда хотелось врезать. Типичным спутником студента медика является огромная сумка. В ней лежат куча конспектов, неподъемные учебники формата А4 толщиной с фолиант, альбомы для рисования (биология, гистология) и куча пенальчиков. Потому что в одной ручки, в другом – набор цветных карандашей. А без чего не мыслим врач? Без фонендоскопа? Ну да! Без карандашей! Так же оборудование: скальпели, пинцеты и проволоки, чтобы тыкать в дырки черепа; бахилы, месячный набор перчаток. Вроде ничего не забыла.
В академию я приехала рано, и ничуть не удивилась, когда Белла явилась только к третьей паре, а узнав, что у нас история медицины тихо и злобно застонала. Злость ее была скорее от усталости, потому что я видела странное свечение. Она то и дело бросала взгляд куда-то в сторону и пыталась не улыбаться. Так вела себя я поначалу, когда только влюбилась в Золотко.
– Беллз, ты чего сияешь, как начищенный пятак?
– Вспоминаю твое вчерашнее платье. Разумов был в восторге!
– И не говори, надо было выйти в джинсах и толстовке.
– Да ладно, – пожала плечами Белла, – правильная тактика, может, зачет поставит… – она прикусила нижнюю губу, глядя куда-то вдаль и потряхивая ногой с поднятым носком.
– Фу! А ты вчера мило с моим папашкой пообщалась.
– Он серьезный деловой человек с троллящим юмором.
– Ты сейчас о ком? – Не поняла я. Определения подходили как под отца, так и под Разумова.
Белла блеснула глазками в сторону. Отвечать она не торопилась, подогревая интригу к подробностям своей личной жизни. Я терпеливо ждала, подруга ждала расспросов, которые отнимали слишком много сил.
– Белла, Белла! – по лестнице, почти спотыкаясь, бежала Полина, судя по ее выражению лица – озабоченно-удивленному, у нее были новости. И весьма необычные. – Новости есть…
Она отмахнулась, но Полина правильно растолковала ее театральный жест:
– Антон. – Подруга тут же изменилась в лице, немного побледнела и внимательно уставилась на Поли. – Красавкина наконец напрямую отшила нашего забродю. – Белла тут же протянула руку с пятеркой, я отбила. – Рано радуешься. Психанув, он пнул чью-то машину, не из дешевых тачка. А тут парочка амбалов. Ну, они его и поучили жизни. – С акцентом на последней фразе закончила Полина.
Белла замерла, она пыталась переварить полученную информацию и пока не могла понять, злорадствовать ей или бежать жалеть бывшего ухажера. В конце концов, она просто сменила позу и ухмыльнулась. Кажется, злость была сильнее забывающегося чувства.
– Баран! – Фыркнула она.
– Ты только представь, столько машин вокруг, а ему пришло в голову пнуть именно чей-то черный Порш…
– О, Агат, как у твоего папы!
Тут уже зависла я. Интересно, когда мой мозг научился анализировать с такой скоростью? И не замещает ли его моя фантазия? Вчера Белла, с усыпленной алкоголем бдительностью проводила время в компании моего папашки, причем наверняка наболтала ему и обо мне с Золотком, точнее о моих чувствах, и о своем неудачном романе. Могло ли произошедшее быть случайным совпадением, пришедшемся как раз кстати, или было продумано? Как ни крути, бедного мальчишку ждали бы взрослые дяденьки, нацеленные на воспитание подрастающего поколения.
А, если он так меня решил припугнуть? Мол, отойди от своего препода, не то хуже будет. Да что за мысли?! С чего ему помогать Белле?! Я бросила взгляд на подругу, она уже узнавала пикантные подробности произошедшего. Раскованность в жестах, блестящие глаза, довольное лицо. Она была такой и до новости с Антоном. Неужели она, моя подруга, могла наплевать на все, на мои принципы, и сделать это? Я не верю. Не хочу верить. Впрочем, айфон же имел место. Совершенно не церемонясь, я схватила Беллу за локоть:
– Извини Полин, мы отойдем на минуточку.
Я оттащила ее в тень к фотогалерее профессуры. Белла была возмущена моим поведением.
– Что вчера происходило и чем это закончилось?
– Что?..
– Ты знаешь что! – Повысила голос я. К счастью, Беллу не нужно было просить участвовать в скандалах, она их любила не меньше меня.
– А что мне надо было делать? Смотреть и радоваться за тебя и биохимика? Я думала, что он тебе отвратителен! А ты так мило с ним общалась! Давай я буду кокетничать с твоим анатомом?
– Только подойди к Золотку! – Прошипела я, делая шаг вперед. Белла не отступила, она раскраснелась, даже под слоем блестящей пудры я видела естественный румянец. – Он сам подходит, я не знаю, что ему надо! Или мне с ним вообще не разговаривать?
– Или. – Ответила Белла, скидывая волосы с лица. Ее бросало из жара в холод. – Он же… вроде проявлял ко мне интерес…
– Если честно, – уже спокойнее ответила я, – я сказала ему о твоей симпатии. – Белла глянула на меня толи осуждающе, толи с надеждой. – Он сказал, что это неправильно.
Мы немного помолчали.
– Я думала, он обратит на меня внимание, если я буду с другим. Оказалось, они с твоим отцом похожи.
– Наверное, поэтому, я обоих не выношу, Беллз, – я увидела опасный огонек в ее глазах, – не увлекайся! Я понимаю, что принцип Локхарда работает, но все же…
– Чего работает?
– Ты оставляешь следы на мне, я – на тебе. Мне-то всегда нравились постарше…
– Лет на 50! – Не удержалась подруга.
– Но тебе! Ты вроде мальчиков любишь!
– Они инфантильны. Леонид Тимофеевич куда приятнее!
– Не смей!
– Я же не собираюсь за него замуж! Расслабься, Агат, это просто увлечение!
Она провела рукой по моему плечу и поспешила в толпу прибывших однокурсников. Супер увлечение! Я его не понимаю, не одобряю и оскорбляю!
Поболтать бы на эту тему с отцом, да ведь это кончится очередным скандалом. А сил орать и уходить из дома, у меня больше нет. Завтра аната. Мужская половая система в исполнении любимого шутливого препода. Я уже предвкушаю это!
Немного посидев в интернете, я пошла спать. На стены группы академии вывесили баннер о смерти преподавателя – зав кафедры дерматовенерологии. Жаль дедка, симпатичный был. Я на секунду представила, что это с Мишей так будут прощаться студенты и коллеги. Мне сразу стало плохо. Быстро выбив эту мысль из головы, я постаралась убедить себя, что с ним все в порядке и легла спать.
* * *
Я проснулась почти с криком, как говорят обычно в холодном поту, хотя это не так. Мне наоборот было жарко, меня била дрожь. Кажется, меня сейчас чуть не убили во сне… сердце колотилось, пытаясь выполнить суточную норму сокращений. Я осторожно поднялась и открыла окно. Немного посидела, подышала. Четыре часа утра. Надо ложиться спать, сегодня анатомия… я натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Уснуть мне так и не удалось, пульс не давал мозгу отключиться. Около шести я неохотно поднялась и, заспанная, пришла на кухню пить кофе. Благо в турке еще оставалось, мама допивала не весь. Она позевывала, сидя над папкой с очередным делом и пыталась в перерывах между чтением завтракать.
– Ты как будто не спала всю ночь. – Озвучила она. Я глянула на свое отражение в микроволновке. Мда…
– Взаимно.
Сборы шли сумбурно. Когда я обувалась, проснулся отец. Он-то мне и нужен.
– Что за хихиканье с Беллой? – Шепотом, чтобы не обеспокоить маму, спросила я.
– Тебе только преподом быть! – Усмехнулся он. – Я просто пообщался с девочкой!
– А чего она тогда светится ярче фосфора?
– Я обаятелен. – С ухмылкой по типу Разумова отозвался отец. Вот вам и еще одно доказательство существования принципа Локхарда.
Решив не показывать свою реакцию на его самомнение, я поспешила удалиться. Моим самым главным желанием было поспать в маршрутке. Но и тут мои нервная и сердечно-сосудистая системы взбунтовались против меня! Ощущение какой-то странной, накатывающей тоски и тревоги прочно вплелось в душу, оплетая ее, словно виноград колонны. Скорее бы увидеть мой витаминчик и забыть обо всем.
Запись в медицинской карте: у больной наблюдается тревожность вследствие долгого отсутствия приема лекарства. Предписание: скорейший прием витамина З! Иначе возможно развитие наркомана, которому не дают дозу.
Мой личный ЛСД…
Я ужасно обрадовалась, когда оказалась в академии. Осталось отсидеть пару гисты. А она тянулась ужасно долго. Белла продолжала светиться от счастья. Я не могла разделить ее восторг, меня мучало волнение, и если Белла в такие моменты теребила волосы, то я начинала заламывать руки и тыкать карандашом в подушечки пальцев. Перерыв. Я рванула на кафедру анатомии. Дверь закрыта. Не пришел еще… странно, обычно он приходит рано.
Друзья пытались меня развлечь. Фима, Белла, Полина. Они над чем-то хохотали, пока я была прикована мыслями к кафедре анатомии.
– Ты белая под цвет халата! – Озвучил Фима. – Все хорошо?
– Лучше всех! – Нервно бросила я. Он оценивающе на меня посмотрел, но решил пока не лезть.
Остаток лекции я просидела на иголках. Собиралась как в замедленной съемке. Вот я осторожно складываю ручки в пенал, тетради в сумку. Если я не буду торопиться, то придя на анату успокоюсь, обнаружив его кабинет открытым, а его самого в любимом сером халате у расписания. Он будет щуриться, мять в кармане ключи и думать о чем-нибудь отвлеченном, спотыкаясь только на моих страстных взглядах. Мы шли медленно.
Я чуть не упала прямо в коридоре: его дверь была закрыта. Я закусила губы до крови, чтобы не закричать. Пока одногруппники любовались на почку, обычно я самая первая лезу в препараты, чтобы выпендриться перед дядей Мишей, хоть он меня никогда не спрашивает, я металась от лестницы к кабинету. Встретила внизу Кравчук. Где же Миша!?
Вышла из кабинета, заняла свою наблюдательную позицию, меня колотило. Ну же, давай, приди. Пожалуйста, я больше ничего не попрошу, я соглашусь на дружбу, только приди… я сжала пальцами холодный камень. Меня это не порадовало, обычно он теплый от моего тела.
Ко мне подошла Полина и молча обняла за плечи. Она прекрасно понимала, что я чувствую в этот момент.
– Агат, все хорошо.
– Полин, а если с ним что-нибудь случилось? Он ведь не молодой.
Полина погладила меня по голове.
– Если бы что-то случилось, тут бы вся кафедра на ушах стояла! Правильно?
– Ну да. – Неохотно и неуверенно спросила я.
У входа стояла толпа девочек, на мой вопрос, что они тут делают, они честно ответили: ждем Золотухина. Где же его носит?! Я чуть не ревела. Полина попыталась меня успокоить, но получилось у нее не очень. Я металась до начала пары. Когда зашла, опять подошел Фима:
– Что-то случилось?
– Вот именно, что ничего не случилось!
Я уселась на свое место и уткнулась в книгу, ничего не видя в ней. Через секунду в кабинете появилась Кравчук. Я медленно поднялась на ноги. Она была такой же серьезной и спокойной как обычно. Заговорила о надвигающемся коллоквиуме:
– Кроме практической части будете писать лекционный материал. Михаил Иванович раздаст вам вопросы. А сейчас читайте строение полового члена. Я вернусь, разберем.
Девчонки погрузились в изучение нового материала с улыбкой. А я неохотно листала страницы, ни слова не понимая из написанного. На подносе лежали препараты, они меня пугали. Особенно реакция девочек, они сторонились их. Фукали. Почему-то кишечник их так не пугал.
– Девочки, вот в рот вы это брать не брезгуете, а в руки без перчаток – не хотите! – Выдал один из мальчишек.
Аудитория наполнилась смехом. Я давилась болью и не совсем оценила шутку. Как только Кравчук вернется, я обязательно спрошу у нее, где дядя Миша. Пусть хотя бы скажет, будет ли он завтра, все ли с ним нормально. Я глянула на экран телефона, и почему у меня нет его телефона? Так общаемся, а телефона нет! Только бы он был жив. Как в песне: «И только об одном молю, чтобы с тобой все было хорошо, а остальное все не важно, я на себя возьму этот грешок…».
К концу пары Елена Игоревна действительно объявилась и стала объяснять тему. А я думала, мне будет трудно не улыбаться. Тут слишком трудно не заплакать.
– Так, все, перерыв!
Она вышла из кабинета, спрашивать там я не рискнула. Слишком много ушей. Да и решаться не пришлось, я была в отчаянии. Плевать, что она обо мне подумает.
– Елена Игоревна! – Она остановилась и ободряюще улыбнулась мне. – А Михаила Ивановича сегодня уже не будет?
Она колебалась лишь секунду. Даже не так, она не колебалась, а оценивающе на меня смотрела. На самом деле, я поняла это чуть позже, однако скажу сейчас. В ее взгляде промелькнуло понимание, жалость, наверное, я выглядела ужасно.
– Он на похоронах, сегодня же прощание с зав кафедрой дерматовенерологии, сами понимаете, он должен там быть. Тоже занимает руководящий пост.
Мне показалось, она борется с желанием погладить меня по плечу. Все-таки поборола, не позволила. Зря, меня бы это успокоило.
– Спасибо! – Выдохнула я.
Она кивнула и направилась к себе в кабинет. Я готова была сползти по стеночке от облегчения. Всего лишь на похоронах… нет, конечно, смерть человека – это ужасно, но главное, что Миша жив. Я прижалась спиной к холодной стене и прикрыла глаза. Как же ужасно неведение! Свихнуться можно. Я хотела уже войти в учебную комнату, как услышала голос. Красавкина, у кого еще такой девчачий повизгивающий голос.
