Текст книги "Золото для Агаты (СИ)"
Автор книги: Александра Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Надеюсь, меня не заметили. Интересно, что они обсуждали? Или Белла так сдавала колок? Тогда почему говорит Разумов, а она напряженно его слушает? Судя по обычному поведению подруги, с таким лицом она может воспринимать критику или нравоучения. Я хихикнула. Биохимик занимается поднятием морального уровня студенток! Мой папаша наоборот попросил его опустить.
Он встретил меня дома, занятый ноутбуком. Если честно, даже не хочется вспоминать, какие у него были глаза, когда я сообщила о несданном колке. Естественно, не обошлось и без пары пошлых шуточек:
– Недостаточно старалась? Или на что-то не согласилась?
Потом он попытался воззвать к моей злости, якобы в этом случае я начну учиться. Лично я наоборот ничего делать не буду. Поняв, что я слушаю его максимум внешним ухом, он перешел на крик, а я, зевнув, поднялась к себе в комнату. Мне итак было плохо, Миша хоть и говорил что-то, а я переживала. Мне казалось, он думал, что я сдам с первого раза, покажу пример остальным, а я красиво завалилась. Зато повеселила общественность.
Сегодня он встретил меня очередным недовольным взглядом. Кажется, довольным он был… нет, не припомню. Мой аттестат его не устроил, он был не красным, я получила пару четверок: по математике (считать не умею до сих пор) и по физике (туда же!); поступление тоже сопровождалось скандалами. Как это дочка политика, а собирается не пойти стопами отца, а стать врачом и работать в какой-нибудь поликлинике за нищенскую зарплату. Ну, допустим не в поликлинике, а в стационаре, а если все пойдет хорошо, то я буду работать в каком-нибудь областном центре подальше отсюда, спасая людей. Мама научила меня ценить человеческую жизнь. Она это поняла в свое время, потеряв дорогого ей человека. Да плюс ее работа, я часто бывала у нее в комитете, делала уроки в переговорной, слушала допросы. Не поверите, как загораешься энтузиазмом помогать людям, когда мама личным примером демонстрирует бесценность человеческой жизни.
А папа? Папа демонстрировал, что все покупается. И если не за деньги, то за информацию точно.
– Опять будешь готовиться к пересдаче?
– К анатомии. – Настраивая себя на позитивную волну, ответила я.
– Ты знаешь, я бы за твои каляки-маляки тоже тебе не зачел итоговое. – Он покачал головой. Я почувствовала, как кровь сначала отходит от мозга, словно сжимая кулаки и щелкая суставами, а потом возвращается обратно. Да как он смеет что-то говорить о моих работах?! – Нет чувственности!
– Да пошел ты!
– Агата!
Я хотела сопроводить свой показательный уход наверх непристойным жестом, но мне так не хотелось оборачиваться и видеть его глумливую рожу, что я сдержалась и просто закрылась в комнате. Настроение учить поутихло. Силой воли заставив себя подумать о Мише, я все-таки взяла учебник и углубилась в него.
Глава 21. Дача
Я просто смотрела в окно, ничего там не видя. Потом повернулась и бросила взгляд на разобранную постель, я и сама была в ночной сорочке. А вот и Миша. Какой он все-таки потрясающий… даже сейчас, в белой майке-алкашке и домашних штанах.
– Ты кто? – Полушутливо спросил он.
– Твоя жена. – Ответила я, улыбаясь.
Мы устроились на кровати, я чувствовала себя безразмерно счастливой. Он ловко перевернулся, оказавшись сверху, придавив меня потрясающе приятной тяжестью. Я чувствовала его руки на своих боках, он крепко прижимался ко мне, смотрел в глаза.
– Посмотрим, какая ты жена.
Его губы касаются моих, я пытаюсь простонать и… меня вытягивает на поверхность звук телефона, исполняющего роль будильника. Вся моя прижатость объясняется одеялом. Ну, супер день начался.
Суббота – потрясающее время для поездки на другой конец города, особенно, когда там непролазная грязь. Мы мирно спали в маршрутке, я даже не стала доставать учебник по анате: а смысл? Или знаешь, или нет. До пар нас развлекал староста. Мы дурачились в коридоре, выпуская стресс, стали раздевать Беллку, с ней можно было так играться – маленький пиджачок вполне подходил. Я подумывала спросить у нее насчет Разумова, но пока не рисковала задавать этот вопрос.
– Я не понял, повторите еще раз!
Фраза привела меня в дикий восторг, я свернулась пополам со смеху. Полина посмотрела на меня как на ненормальную. Впрочем, последнее время этот взгляд был вполне обыденным.
– Прикинь, Золотко так скажет? Мы с ним, а он потом…
– Фу! Агата! – Полина стукнула меня по плечу и поморщилась.
Она в последнее время больше времени проводила за телефоном и не особо учувствовала в наших с Беллкой закидонах. На вопросы отвечала: общаюсь с молодым человеком. Все, что я знала об этом человеке – зовут его Саша. И больше никакой информации! Она издевается!
Мое настроение вообще-то колебалась на отметке «среднее – фиговое», но я старалась себя развлекать. Окончательно мой депрессняк снял Миша. Я кстати решила, что ему колок завалить не обидно. Вот биохимику почему-то да, а Мише – нет. Он сегодня просто жег! Мы начали ЦНС.
– Вот если динозавр в дверь заглянет, вы что сделаете? Правильно, побежите. А если это будет картонный динозавр?
– Ха-ха-ха. – Сказала я.
– Правильно, вы засмеетесь. Вот видите, насколько по-разному ваш мозг может реагировать на информацию извне? Вы вот сейчас слышите мой скрипучий голос. – Опять? Никак не могу понять, почему он скрипучий! По мне – немного гнусавый, но я не очень умею описывать голоса. Голос биохимика мне напоминает почему-то обезьянок… впрочем, он сам чем-то похож на обезьянку, такие же смешные уши. – И знаете, кто говорит, и если глаза закроете, тоже узнаете меня. Ложкин! – Фима встрепенулся. – Вот вы одногруппницу на ощупь узнаете?
– Ну да.
– Вот видите! А для этого нужен опыт!
Пара прошла шикарно! Правда, после нее началась ерунда. Народ тут же активировался на пересдачу, десяток рук взметнулся вверх, желая получить заветное «зачтено». Миша сказал, чтобы решали сами, он вмешиваться не собирается. Красавкина, как всегда. Ну и ладно! Хотя бы на препаровку останусь! Пока все суетились, разбираясь, я просто подошла к столу с препаратами и улыбнулась Мише. Он все еще прибывал в благоприятном расположении.
– Ну, теперь-то вы мне покажите сигмовидную кишку?
Не поверив своему счастью, я кинулась на препараты. Дело пошло, конечно, Миша иногда мне подсказывал, он постоянно так делает. Но я отвечала, причем на сложные вопросы тоже! Проблемы начались с почками, когда я не смогла найти большие почечные чашки. Он настоятельно рекомендовал мне подумать, спрашивал, где малые и где лоханка. И в итоге вновь отправил меня учить. Зараза! После меня сдавал Фима. Причем с тем же результатом. Только перед почками он еще долго искал двенадцатиперстную кишку. Пока Фима возился в комплексе, Миша отколол очередную штуку:
– Вот так, Ложкин, и не знаете, что ищите. А кто-то не знает, где большие почечные чашки. – Он смотрел прямо мне в глаза. Красавкина со свитой уже успели удалиться (видимо, решили не мешать мне сдавать колок), но большинство группы все еще стояли вокруг. – А потом такие выучиваются, и ничего вылечить не могут, только танцуют…
Верно поняв намек, я обиделась.
– А чего вы меня троллите? – Миша улыбался.
Вскоре Фима нашел кишку, Миша спросил еще несколько образований и опять спросил ту же кишку.
– О, уже быстрее! А теперь, большие почечные чашки.
И вот тут-то он повалился! Миша чуть не схватился за голову: два дебила – это сила. Позже мы зашли к нему в кабинет. Он складывал халат, и уже не стесняясь даже присутствия Фимы выдал:
– Ну, я же тебе подсказывал!
– Женская логика. – Пожала плечами я. На этот раз завал переживался куда проще. Больно бывает только в первый раз, а потом привыкаешь. И так во всем, за что берешься.
– У него тоже женская логика?
– С кем поведешься? – Не дав Фиме открыть рот, выдала я.
Мы немного поговорили о колке. Миша рекомендовал мне все-таки научиться пользоваться мозгом. Конечно, не в такой форме, это моя нестандартная обработка. Но в целом смысл верный. Нужно учить, а не танцевать. Вот тебе и сон! Так близка к сдаче и так обломалась.
Я посмотрела на Мишу и замерла. Вот он, мой драгоценный, несмотря на то, что чужой. Немного сутулый, астеничный, в простой рубашке и брюках, поверх которых обычно хлопковый халат. В шапке стояком. С лукавой улыбкой на губах и бесенятами в ярких глазах, с морщинками у глаз и на лбу, с блютуз-гарнитурой и потрясающим голосом, которого он немного стесняется, а считаю его самым сексуальным голосом на свете.
– Агата! – Предупредительно произнес он, поймав в моем взгляде былые нотки желания и страсти.
Я постаралась проморгаться. Не так-то просто выкинуть из головы все то, что так хотелось получить. Я попрощалась с любимым, и поехала домой. Вот папашка обрадуется, ему будет над чем издеваться целую неделю. Не, теперь я долго не буду пробовать сдавать анату! Пусть висит, я хочу отдохнуть.
Мои прогнозы оправдались только на четверть. Остальные три мое воображение даже представить себе не могло. Услышав мое тихое «завал!», он встал у лестницы, чтобы я не смогла удрать наверх, и скрестил руки на груди. Блииин….
– Когда ты начнешь учиться? Может, хватит заниматься самоудовлетворением и стоит заняться той же анатомией или биохимией?
– Я учу! Если ты не понял, мед – это не гуманитарная фигня! Учить много!
– Я подумал и понял, что тебе нужно отвлечься. – Вдруг улыбнулся отец. Такая улыбка обычно появляется на лице вампира, который говорит тебе «не бойся, будет не больно, я только пару глоточков сделаю…».
– Ты себе противоречишь!
– Мы сегодня же уезжаем на дачу. До конца выходных. Погуляешь, подышишь воздухом, отдохнешь…
– Я не поеду! – Тут же уперлась я. Еще чего не хватало! Бросить дом, интернет и блага цивилизации ради домика в лесной глуши, где сеть можно поймать, только высунувшись из окна верхнего этажа. Знаете, как круто сидеть на подоконнике с ноутом в минус двадцать? А сейчас там наверняка грязи как в дальнем корпусе!
– Поедешь. – Заверил меня отец. Он наклонился к журнальному столику и сдвинул в сторону газету, под ней лежали распечатки. Он взял их в руки и, не потрудившись даже сдержать злорадной ухмылочки, прочитал, – «Она закрыла глаза и почувствовала, как его губы спускаются вниз к лонному сочленению, немного замирают на нем. Как он носом раздвигает ее бедра чуть шире и целует, так же страстно и требовательно, так же глубоко и проникающе…» – он изобразил стон. – И это все делает старик!
– Не смей! Я… поеду.
– Вот и отлично! Ты знаешь, а этот куда чувственнее. Саше понравился. Кстати, он едет с нами.
– Кто такой… что?! – Мое воображение соображало порой долго, но в этот раз сработало на скорости пулемета.
– Как ты там говоришь? Ага! Только я, он, ты и… никого вокруг в радиусе нескольких десятков километров… – отец улыбнулся. – Нам будет, чем заняться. Собирай вещи! – С этими словами он ушел.
* * *
Мы неслись по загородной дороге на нашем Ламборджини, я сидела на самом краю, закинув ногу на ногу и смотря в окно. БХ с отцом сидели впереди, иногда я ловила их взгляды в зеркале заднего вида, и мне хотелось показать им в жестах, что я о них думаю.
Приехали к вечеру. Наш двухэтажный дом был единственным жилым местом на несколько километров вокруг. Лес, деревья, тающий снег. Скамейка и стол во дворе. Я подождала, пока отец откроет дом и быстро юркнула на второй этаж. Косая крыша сразу заставила меня поверить, что я не дома. Хорошо хоть удобства в доме. Дом у нас небольшой. На первом этаже – баня, кухня-столовая и что-то наподобие гостиной, только она завалена барахлом. На втором этаже две спаленки и ванная с санузлом. Я завалилась на кровать и стала смотреть в потолок. Доски карамельного цвета наводили тоску. Где-то там, в городе остался Миша, а я даже позвонить ему не могу! Телефон здесь возьмет только на крыше. Вот полезу на крышу, упаду и сломаю шею. Я лежала долго, может, часа два. Когда в дверь постучали, я с трудом среагировала на звук.
– Агата? Ты не голодна? Спустись, поешь.
– Нет!
Убеждать не стали, шаги, и Разумов пропал. Конечно, это был он, папа бы не стал обо мне беспокоиться. Вот вам и шутка: отцу все равно, а чужому человеку – нет. А, может, он просто хочет попасть в мою спальню и увидеть тут меня, разгоряченную и готовую на все. Ну-ну.
Я не заметила, как заснула, и спала долго. Делать на даче все равно нечего. Когда проснулась, не знала, ни сколько времени, ни здесь ли отец и биохимик. Они могли уйти на зимнюю рыбалку и утонуть. Или пойти поохотиться. Мне дико хотелось есть. Наплевав на свою личную неприкосновенность, я на цыпочках вышла из комнаты и спустилась вниз. Никого. Тишина. Я подобралась к холодильнику, открыла его. Еда! Я моментально запустила зубы в куриную ножку, прямо в холодную. А вот салат! Как вкусно!
– Варварский набег?
Я подскочила и чуть не стукнулась головой о холодильник. В дверях стоял БХ в свитере и джинсах и ехидненько улыбался. Я дожевала и с трудом проглотила спешный обед. Он сделал шаг вперед, я вытянула руки, пытаясь создать преграду.
– Не подходите! Я буду кричать!
– Все хорошо. Я ничего тебе не сделаю. – Он медленно, как к бешенному животному подходил ко мне, тоже выставив вперед руки. Я огляделась. Где отец? Еще не хватало, чтобы он меня держал, а БХ… – Твой папа сейчас занят работой. – Словно прочитав мои мысли, сказал БХ. – Может, мы прогуляемся? Поговорим?
– Если вы…
Он махнул рукой и пошел в другую сторону. Немного прифигев (других слов у меня просто нет), я побежала следом. А чего он уходит? Я нагнала его в коридорчике, он надевал куртку. Увидев меня, Разумов хитро кивнул на дверь и вышел. Я готова была выпасть осадком сульфида меди. Быстро накинув пальто и нацепив сапоги, я выскочила и понеслась следом. Разумов шел быстро, засунув руки в карманы.
– Что это было? – Нагнав, я слегка ткнула его в плечо.
– Отличный способ выманить тебя из дома!
– Это нечестно.
– Зато действенно. – Некоторое время мы шли тихо. Он что же, собирается соблазнять меня в лесу между соснами? Не тот пейзаж. Вот анатомка вполне подошла бы. – И подло! – Добавила я, собираясь повернуть домой.
– Давай прогуляемся и спокойно поговорим.
Он посмотрел на меня настолько серьезно, что я кивнула. Я никогда не видела биохимика таким. Он всегда светится хитростью и язвительностью. А тут…
– Тут недалеко есть озеро. – Сказала я. Он согласился. Минут через десять мы шли вдоль берега водоема, затянутого тонким льдом. В некоторых местах он уже пошел трещинами или вовсе образовал первые полыньи.
– У твоего отца богатая фантазия. – Улыбнулся биохимик. – Я бы даже мог сказать, что его идеи мне нравятся. – Я развела руками. Я – это шикарная идея! – Думаю, если бы не ряд факторов, я бы обратил на тебя внимание. – Я с недоверием посмотрела в глаза препода. Он опять не спал всю ночь. Круги оттеняли свинцовое небо вокруг. – А что? Ты красивая, не стоит этого отрицать. Думаю, поклонники у тебя есть.
– Не жалуюсь.
– Зачем тебе Золотухин?
– Вам какое дело?! – Взорвалась я.
– Все, все! Я только спросил! Давно меня этот вопрос интересует…
Я сложила руки на груди и прошла немного вперед.
– Я думал, у меня получится. – Услышала я. – Но ты оказалась сложнее. Умело держишь оборону, добиваешься поставленных целей, любишь…
Я повернулась, с удивлением глядя ему в глаза. Это был совершенно другой человек.
– Да и мои обстоятельства имеют значение. Я женат, ты это наверняка знаешь.
– По-моему, у вас проблемы. – Совершенно не стесняясь, выдала я. – И вы отыгрываетесь на студентах.
– У всех бывают проблемы. В твоем случае – это отец и твоя любовь. – Он чуть улыбнулся. – Я не собираюсь выполнять просьбу твоего отца. Даже, если бы ты сама захотела, не стал бы. Это неправильно.
Я остановилась, посмотрела в небо и засмеялась. Вроде бы мужик, которого я не хочу, а тоже говорит, что не стал бы со мной спать. Ну что за жизнь?! Это мой бич? Наталкиваться на морально устойчивых? Интересно, а он бы повелся на мой танец?.. Я оценивающе на него посмотрела. Он расценил этот взгляд по-своему.
– Я серьезно.
– Это даже смешно. Вы читали мои работы.
– Да. – Он не сдержал улыбки и даже засмеялся. – Это… впечатляет. А ты… с личного опыта пишешь?
– Не скажу! – Он развел руками. А мне вдруг захотелось все рассказать. – Нет, там тоже самое.
– Это профессиональное.
– А как же Белла? – Биохимик сморщил брови. – Вы курили вместе.
Он кивнул и вздохнул. Ему нужно было время, чтобы все сформулировать.
– Твою подругу кидает из крайности в крайность. – В кого бы это? – Я пытался объяснить ей, что брать надо головой, а не… – он пытался показать жестом, но как-то… не стал озвучивать. – Не телом. Хотя я бы…
– Александр Сергеевич! – Он усмехнулся. – А с моим отцом у нее что?
– А что там может быть? Недельная интрижка.
Мы гуляли до вечера, я как-то расслабилась, когда поняла, что меня не собираются укладывать. Это странно, но я не хотела изменять Мише. Вроде и не его, а все равно. Он, оказывается, умел быть серьезным и вполне адекватно себя вести. Зачем ему такой имидж среди студентов? Я не стала спрашивать, это его дело. Я же буду знать, какой он на самом деле. Он рассказывал о семье, вскользь. Оказалось, у него дочка примерно моего возраста, чуть постарше. Он курил, выпуская длинные струи тошнотворного дыма. Подходя к дому, мы уже совсем освоились.
– Подождите. – Я остановилась и посмотрела на дом. – Давайте так, я сейчас сделаю пару глупостей, а вы не будете сильно удивляться и принимать всерьез, идет?
– Ты меня удивляешь, девочка! Сколько фантазии! Мне уже хочется переступить через свои принципы…
– Да ну вас!
Мы вошли в дом, я слышала тихий звук модема от папиного ноутбука. А вот и тихие шаги в коридор. Сейчас… еще немного… я выждала, и как раз, когда папа появился в комнате, подошла вплотную к биохимику и, мысленно прося прощения у Миши, семьи БХ и Беллы, взяла его лицо в руки и поцеловала прямо в губы. Он чуть вздрогнул, я же просила не удивляться! Меня сейчас передернет… Мы просто касались губами, показательно и бестолково. Я отстранилась первая, заставила себя улыбнуться и поправить его свитер.
– Ты волшебный!
Он поднял брови и тронул меня за подбородок. Я, покачивая бедрами, прошла мимо отца наверх. Остановилась на площадке и посмотрела на происходящее. Восхищенный и удивленный отец жал руку Разумову. Ты получил желаемое, папа, теперь можешь успокоиться. Я вытерла губы тыльной стороной ладони. Пепельницу облизала!
Глава 22. Контрольная точка
В понедельник я проснулась относительно довольной. Отец ни слова мне не сказал, просто сопровождал хитрой улыбочкой. Мне так хотелось сказать ему, какой он болван, но я не решалась портить его утро.
Выходя из маршрутки, встретила биохимика. Он был как всегда активен и доволен жизнью.
– Признаться, озадачила ты меня с отцом! Он такие вопросы задавал! – Я ухмыльнулась, папа не успокоится, пока не узнает все в подробностях.
Так как БХ все знал, я больше не сдерживала своих эмоций. Я ужасно скучала по Золотку.
– Вот этого мне точно не понять! – Чуть поморщился он. – Сколько у вас разница? Полвека?
– Ну и что? – Я начала рассказывать какой Миша замечательный. Мы уже подходили к входу в академию. – А еще он так мило подергивает ногой, когда ждет ответ.
– Кончает что ли? – Я замерла? Мерзкая улыбочка на лице БХ меня злила. Он запрокинул голову, приоткрыл рот и стал подергивать ногой, издавая тихие стоноподобные звуки. Потом резко остановился и посмотрел мне в лицо уже ясным взглядом. – Нашли?
Я чуть не завалилась с хохотом прямо на крыльце академии.
– Вообще! Он в это время на меня смотрит!
– Точно кончает! Стоит «Да, Агата, да!», пока студент напрягается.
Я стукнула его в плечо, но скорее для проформы, чем из-за истинной злости. Шутка, хоть и была пошлой, мне понравилась. Им можно организовать клуб троллинга меня! Соберутся он, Белла, Алла и мальчишки, и будут издеваться над бедной влюбленной девочкой.
Мы попрощались еще у турникета, Разумов полетел наверх, а я медленно, репетируя свой шаг на кафедре анатомии, пошла в холл. Там уже сидели подруги. Белла в узких джинсах, невесомой блузке с широким ремнем, и Полинка в черном платье-футляре. Первая была явно недовольна. Наверное, биохимик слишком быстро пролетел мимо и не поздоровался. Я направилась к ним. Белла поднялась на ноги и быстрым шагом поспешила в сторону лестницы. БХ она, что ли пошла догонять? Я поздоровалась с Полиной и спросила, что с Беллой, она лишь развела руками. Пока никого рядом не было, Полина решила пооткровенничать.
– Помнишь, я говорила о молодом человеке? Так вот он…
Оказалось, что Полина знает его не первый год – все детство прокопались в одной песочнице, только тогда все их возможные чувства выражались путем отбирания ведерок и лопаток или потоков слюней и криков «Я все маме расскажу!». Они переехали, когда Полина пошла в первый класс. Саша (так звали мальчика) вернулся совсем недавно, естественно, неузнанный, и, восхищенный вымахавшей Полиной, пригласил ее погулять. Парень ей понравился, и она согласилась. А, когда всплыла история детства, и вовсе замкнулась на нем. Она тихо улыбалась, смущенно отводя глаза, как первокурсница, совершенно не знакомая с азами любви. Это не я, которая пела на всю академию и почти валилась в обморок в его присутствии. Мииша… любимый, и такой недоступный!
Мы прохихикали до самой лекции, Белла так и не появилась. На лекции она демонстративно поднялась наверх и уселась там, в компании мальчишек. Да что мы ей сделали?!
Во вторник я собиралась на анату с обычным подъемом. Колок я сдавать не собиралась, хочу немного передохнуть, да и пусть остальные попытаются. Кажется, Катя с Наташей собирались. Вот пусть и сдают. А я посижу и посмотрю. Миша пришел в кабинет и тут же заставил нас достать листочки, а потом дал задание по спинному мозгу, кто, что должен описать. Пока мы списывали, он занимался своими делами. Все равно ведь проверять не будет! После писанины начался опрос. Разогнался он что-то…
– Воробей! Что такое сегмент спинного мозга?
Ничего дельного от Воробья мы не услышали.
– Ну…. там корешки есть! – Выкручивался он.
– Корешки? – Переспросил Миша, складывая руки на груди и улыбаясь. – И что, если их поливать, спинной мозг вырастет?
Я не выдержала и захохотала, скрывшись под столом. Опрос продолжился, хорошо, что меня Миша не спросил. После он объяснил тему – продолговатый мозг и посмотрел на часы.
– Так, время есть, если кто-то желает сдать коллоквиум… – Катя подняла руку, он кивнул. Когда она приходила и просила записать ее сдавать на вторник, Миша сказал, что для записи нужно приехать на железнодорожный вокзал в семь утра в воскресенье, найти состав дальнего следования до Сочи, и там будет производиться запись, как на кафедре физики. Он любил похихикать над кафедрой физики за их записи на отработки, как у бабулек. – Вы сдаете? – Он кивнул и посмотрел на меня. – Вы все сдали?
– Нет. – Удивилась я. К чему устраивать этот цирк?
– Так пойдемте!
Не веря в свою удачу, я подскочила и подошла к препаратам. Плевать на отсутствие перчаток! Пока Катя натягивала перчатки, Миша спросил у меня большие почечные чашки, я показала правильно.
– О, вы знаете!
– Прикиньте! – Улыбнулась я, так непривычно было снова переходить на «вы». Почка без перчаток была немного липкой, как и все остальное, но в целом, непротивно. Немного погоняв меня, он поставил мне плюсики и отпустил. Совершенно обалдевшая от счастья, я подпрыгнула и почти запищала от восторга.
Катюшке, жаль, сдать не удалось, она тоже не смогла с первого раза найти чашки. Они проклятые!
– Вот у Соколовой спросите, где они. Она теперь знает. – Ухмыльнулся он.
Я помыла руки и долго вытирала их, пытаясь оттереть формалин.
– Заезжай ко мне после пар. – Тихо шепнул он мне на ухо, я услышала шум в блютуз-гарнитуре.
– Хорошо. – Удивленно кивнула я. Миша скрылся в своем кабинете.
Естественно, я с трудом усидела биологию с лекцией. Начева куда-то уехала, и ее заменял вполне себе интересный дяденька: смесь военного бравого генерала и Дроздова – ведущего программы о животных. Он же читал лекцию: предложил кормить собак чем-нибудь светящимся, чтобы ночью можно было не опасаться вляпаться, да и на электричестве бы сэкономили.
Я самая первая вылетела из лекционки и, быстро обмотав вокруг шеи цветастый шарф, накинув ярко-синее пальто, полетела на остановку. А вот и моя маршрутка. Интересно, что задумал Миша? Хочет поздравить меня со сданным наконец-то колком? Да я просто зубр анатомии! Представляю, сколько буду сдавать ЦНС – до самого Мишиного отпуска.
Остановка, улица, двор, подъезд, почти Блок, только я затрудняюсь подобрать рифму к слову «подъезд». Сделаем так: квартира, перед тобою четверть мира, и целый мир, когда ты в шаге от него… все, мой мозг отключается, он на пороге морального оргазма. Я позвонила. Почти неслышные шаги с другой стороны. Дверь мне открыл седеющий мужчина с чуть сутулыми плечами, изогнутыми буквой сигма губами и живыми, как у юнца серо-голубыми глазами. В ясном освещении они были почти что цвета чистого озера. Я тонула в них, наслаждаясь теплотой отношения и прохладой воды. Он ждал меня, в черных брюках, серой атласной рубашке, с расстегнутыми верхними пуговицами. Только на фотографии я видела Мишу в галстуке, он не любил удавок.
– Здравствуй. – Он пропустил меня в дом.
Я разделась и прошла в гостиную. Посреди ламината была расстелена шкура белого медведя. Миша! Он обожает медведей! Постоянно что-нибудь нам о них рассказывает. Я повернулась:
– Надеюсь, ты не стал есть печень, она же ядовитая?
– А мои труды не прошли даром.
– Можно? – Он кивнул.
Я с радостью опустилась на колени и улеглась на слегка колючую шерсть. Как здорово! Я развалилась на спине, закинув ногу на ногу, только немного поправив сползающую юбку.
– Круть! Где взял?
– Опять ваши словечки! Знакомый у меня геолог, поехал в Антарктиду копать что-то, – он поморщился, – неважно что, там они этого мишку и встретили, как видишь, оскальпировали. Теперь можно украсить им дом. – Он покачал головой. – Гринписа на них нет. Как думаешь, куда его деть? Лера еще не видела, сюрприз будет…
– А где она?
– У Славы, это надолго, они пока все сериалы не обсудят… так куда?
Я провела рукой по искрящемуся меху, мне было тепло и приятно валяться на шкуре, я бы могла даже замурчать и заснуть, завернувшись в нее, как в кокон.
– Мне здесь нравится.
Он кивнул, глаза его странно забегали. Никогда не видела Мишу таким взволнованным. Он извинился и вышел из комнаты. Я прикрыла глаза и представила, как все проблемы теряются в густой шерсти медведя. Биохимия, гистология, физика… больше ничего нет, только это приятное ощущение мягкости, тепла и спокойствия. Кто-то опустился со мной рядом, я не стала размыкать век, только подвинула руку, чтобы освободить Мише место рядом. Еще бы под открытое небо ее постелить и смотреть на облака или на звезды.
– Пригрелась?
Я замурчала в знак согласия, сжимая пальцы на шерсти и закусывая губы. Кайф сродни горячей ванне. Что-то теплое коснулось моих губ, я поначалу даже не поняла этого и чуть не задохнулась от удивления, шершавые пальцы корябнули подбородок, я почувствовала сладкое дыхание и ответила. Голову тут же затопило. Его рука прошлась по моему животу и обняла за талию, прижимая к себе. Как потрясающе. Сердце тут же выдернуло мозг из розетки и переместилось вниз чуть ниже лонного сочленения. Я закинула на него ногу, он погладил ее и навис сверху. Как давно я этого ждала! Вот он и не сдержался! Вот и захотел узнать, какая на самом деле Агата Соколова. Я вся дрожала, предвкушая надвигающуюся близость. Интересно, как все будет? Быстро, медленно, консервативно или он разрешит мне взять инициативу в свои руки. Теперь, смотря на него на парах, я буду вспоминать эту шкуру, нашу совместную тайну. Его теплые руки осторожно подняли кофточку с одного бока, губы коснулись шеи. Я выгнулась и открыла глаза. Меня накрыл ступор.
Этот человек – потрясающий семьянин, он отличный муж и великолепный отец. Я собственными глазами видела, как его семья смотрит друг на друга, с какой любовью и нежностью они поддерживают друг друга, сопереживают, даже друзьям кого-то из своих. Смогу ли я сейчас разрешить ему пойти на преступление против всего этого? Удовлетворить свое желание на костях чужого счастья. Кофточку приподняли со второго бока, я поняла, что контроль на самой грани. Сейчас я просто рвану на нем рубашку, что я и сделала, провела руками по груди. Худенький и астеничный, ногти корябнули его, взгляд быстро побежал вниз по средней линии до брюк, интересно, насколько сильно он меня хочет?..
И в этот момент, я провела руками в стороны и схватила его за рубашку, как за лацканы пиджака и оттолкнула. Он выдохнул словно после пробежки.
– Нет! Я не могу! Я хочу, но… – Я отвернулась, на глаза наворачивались слезы. Я опять реву! И почему с ним я постоянно плачу?! Если бы я не видела Леру и Катю, его отношения к ним, я бы плюнула на все. Почему я должна жалеть незнакомую женщину? Но они все оказались такими хорошими… я не хочу портить их устоявшуюся жизнь. Я пришла поздно. Миша уже занят.
Я прижала колени к груди и старалась тихонько сглатывать слезы. Не хочу, чтобы он видел, как я плачу. Я чувствовала, как он встал и ушел из комнаты. Не сдержавшись, я повернулась. Его уже не было в гостиной. Меня словно кирпичом огрели. Ну вот. Я вновь отвернулась и впилась ногтями в кожу. Несколько секунд звенящей тишины стали пыткой. За них у меня в голове пронеслась плеяда отвратительных мыслей, самая безобидная из которых – пора отсюда драть.
Со стороны появился стакан с водой, я вздрогнула и повернулась. Миша успел привести себя в порядок и теперь сидел рядом со мной на корточках со стаканом воды в руках. Я растерянно переводила глаза с него на протянутую руку.
– Попей. – Спокойно сказал он. Я послушно сделала пару глотков и постаралась дышать спокойно.
Миша устроился рядом и осторожно стер остатки туши с моего лица. Пока я пила он молчал. Его рука осторожно коснулась моей спины и обняла за плечи, я прижалась головой к его груди, совсем как напуганный ребенок.
– Я горжусь тобой.
– Что? – Не поняла я.
– Признаться, я начал волноваться, боялся, что ты дашь себе волю, но ты справилась. Моя умница!
Я выпрямилась. Миша смотрел на меня неподдельно гордым взглядом. Что он несет? Он что решил таким образом проверить меня на порядочность? Я совершенно отказывалась понимать происходящее. Стоп! Давайте еще раз: культурный и высокоморальный доцент кафедры нормальной анатомии решает соблазнить студентку, но лишь затем, чтобы она ему отказала? Когда я озвучила эту версию Мише, он кивнул, мол, ну да, именно это от тебя и требовалось.
