Текст книги "Золото для Агаты (СИ)"

Автор книги: Александра Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Не, это уже перебор. Один тролль – еще ладно, но два – уже передоз! Я мгновенно представила папу с Разумовым у нас дома, потягивающих виски и ухохатывающихся над какой-нибудь ерундой. Тут появляюсь я, и они начинают на пару издеваться и хохотать. Мама закрывает дверь комнаты, чтобы уйти в работу, а я не выдерживаю и опускаю на голову одного из них тяжелую вазу…

– Что это вы тут делаете? – Спросил он, подозрительно глянув на покрасневшую меня и развалившуюся на моей кровати Беллу. Последняя избавила меня от необходимости общаться с родственничком.

– Даем волю мыслям! – Она сменила ноги местами.

На лице отца появилась улыбочка маньяка, нашедшего себе очередную жертву.

– Я к тебе, инфляция моего бюджета!

– Отвратительная аллегория! – Поморщилась я.

– Лучше твоих трупных фразочек. – Без тени усмешки ответил отец. – Как насчет биохимии?

Заладил! Нравится она ему, пусть сам учит!

– Что ж, я пошла. – Белла медленно поднялась с кровати и посмотрела на себя в зеркало. Задорно подмигнув, она помахала мне. – Учи БХ! – Она хихикнула. – Про тебя говорят, то понос, то золотуха!

Я чуть не свалилась с диким хохотом.

– Я провожу. – Кое-как сдерживаясь, проговорила я.

– Я сам. – Отец отрезал мне дорогу, протянув руку к двери. Он чуть приобнял Беллу за плечи.

Пожалуйста! Мне же лучше, не придется выходить из комнаты. Я упала на кровать, согретую как на заказ Беллкой, и обняла себя. Мое Золотко! Так и хочется поставить скобочку и звездочку. Все, я больна, и лекарства от этой болезни еще не придумали.

Глава 7. Незваные гости

Водитель маршрутки – слепашара! Машу ему, а он мимо проезжает, урод! И почему нельзя отвезти меня на машине? Первая все равно лекции по анатомии от Кравчук, а папа ее лекции не пропускает. Опять будет ее смущать. Я замерзла, и когда приехала в академию, была готова придушить кого-нибудь. Все меня бесит! Как всегда! Впрочем, это быстро прошло. Я забежала на кафедру анатомии – все-таки холодно, и организм гнет свое. Стоило мне покинуть любимое место в академии (о, это лучшее место, там тихо и есть мраморный белый друг) и выйти в коридор, как из своего кабинета вышел он… неспешной походкой мой любимый анатом направился к выходу с кафедры. Он был в сером халате, без шапки. В темные волосы красиво вклинивалась седина, чуть сутулые плечи. Я почувствовала, как у меня подгибаются колени, и на лице появляется глуповатая улыбочка. Я ускорилась и нагнала его у входа, жизнерадостно улыбнувшись, поздоровалась. Он приветливо ответил и пропустил меня вперед. Я вышла и вновь бросила на него восхищенный взгляд, ловя на лице каждую морщинку и стараясь запомнить даже мельчайшие черты. Блииин!

На лекции, естественно, просидела с улыбкой, приводя в замешательство Полинку и заставляя хихикать Беллу. Последняя рисовала в тетради сердечки, помечая их буквой «З». Я бы с удовольствием ее стукнула, но мы сидели на первой парте, и Кравчук могла бы нас выгнать.

Не сложно догадаться, где я была на перерыве. Делала вид, что усиленно учу кишки, а сама ждала, что Золотко выйдет из кабинета. Послышались голоса. На кафедру вошли отец и Елена Игоревна. Они весело о чем-то разговаривали. Я замерла, словно меня застали в объятиях мальчишки. Отец сузил глаза.

– Что ты здесь делаешь?

– Обычно я задаю тебе этот вопрос. – Я постаралась говорить как можно небрежнее, сердце грозилось выскочить и умчаться за железные двери к анатому.

– Леонид Тимофеевич, девочка учит. У нас на кафедре всегда тихо, правда?

Взглянув в глаза Елене Игоревне, я удивилась, она будто спасала меня от ненужных вопросов. В благодарность ей я кивнула.

– Пойдемте ко мне в кабинет, не будем мешать девочке. – Отец еще раз оценивающе глянул на меня и последовал за Кравчук.

День прошел под знаменем улыбки на все лицо. Кажется, мои увлечения закрепляются… я влюбилась и серьезно. У меня земля из-под ног уходит, когда я о нем думаю! Я попыталась кое-что представить… в общем, мое воображение ставит на это табу, но это так сладко! И почему я не могу раздеть его в своей голове? Это ведь моя голова! Туда кроме меня никто больше не попадет. Все равно стыдно. Я представляю все быстро и круто, но как через запотевшее стекло. Наверное, еще не пришло время моей фантазии разгуляться.

Пока не пропало настроение, села учить бэху. Начинаю втягиваться, если читать внимательно, можно даже понять, о чем идет речь. Вот бы мне с ней как с анатомией поперло! Только без влюбленности в Разумова! У меня есть Золотко, я уже представляю, как бы мы могли проводить свободное время… и опять я натолкнулась на невидимый блок в голове и отскочила. Я подложу под эту стену килограмм тротила и взорву!

* * *

Весь день улыбка с лица не сходит. Да что же это такое?! Я хочу его! А мы еще не учимся в эту субботу из-за 23 февраля! Пропадает анатомия! Это так печально! Я буду с нетерпением ждать вторника, я очень хочу его увидеть. Как теперь смотреть в его глаза? В эти серо-лазурные, иногда свинцовые, иногда яркие глаза?

Даже лыжи не испортили мне настроения. Староста смотрел на меня, как на идиотку. Он привык видеть меня раздражительной и слышать в свой адрес грамотные и распространенные отговорки: «Я ей слово скажу, она ответит десять, а я все равно виноватым останусь!». Сегодня я улыбалась и пропускала мимо ушей все его попытки заставить меня огрызнуться.

Сидели перед лекцией по БХ в холле, я пила кофе и улыбалась. Как-то меня прямо тянет к людям, дарить им радость и счастье! Эта странная энергия шла из сердца прямо по сосудам к конечностям и к голове, отравляя мозг безграничным счастьем. А самое смешное: какова вероятность, что я могу рассчитывать хотя бы на взгляд с его стороны? Это может остаться просто моим неисполненным сексуальным желанием! А я радуюсь. Это странно. Раньше односторонняя влюбленность приносила мне только боль, я страдала, а теперь улыбаюсь во все лицо, не пришлось бы мне пореветь потом… за все в этом мире нужно платить, а за действительно важное – отдавать кусочки своей души и жизни.

Из столовой вернулась Полина, я одарила ее очередной лучистой улыбкой. Она погладила меня по голове и приобняла. Ее пальцы проскользили по моей челке:

– Такая счастливая! Что в Золотухина влюбилась?

Я вздрогнула и отскочила, если можно отскочить сидя. Мои глаза, наверное, округлились.

– Пойдем, отойдем! – Я схватила Полинку за рукав свободной кофты с бантом и потащила подальше от сидящих рядом одногруппников.

– Откуда ты все знаешь? – Прошипела я.

Полина открыла рот и показала сначала на меня, а потом куда-то вдаль и засмеялась. Я всегда удивлялась Полинке! Она знает обо мне больше, чем я сама. Отец Полинки работает с моим. Он юрист и часто консультирует отца. А мама у нее домохозяйка. Мы учились вместе в старших классах. Мне сразу понравилась эта спокойная проницательная девочка. Правда, сейчас мне хотелось ей врезать.

– Что смешного?

– Да ничего! – Сквозь смех отозвалась Полинка. – Ты, поди, еще расстроилась, что анатомия пропадет в субботу?

– Конечно! – С чувством отозвалась я. – Только никому! Это так странно!..

– Ясен пень! По тебе видно, ты прямо летаешь! Агат, сколько ему лет? Он дедок почтенный!

– А ты бабка! – Не выдержала я.

Она всю лекцию по БХ смотрела на меня с улыбкой. Им с Беллой теперь будет, что обсуждать. Зато Разумов сегодня не так напрягал. Может, мы даже сможем поладить. Если он не будет надо мной издеваться. Я девушка нервная, могу и болтнуть лишнего. А потом огребусь и от зав кафедры биохимии и от папашки. Даже не знаю, что страшнее. Я правильно ответила на его вопрос. Потом он начал угорать над алтайской девушкой – есть у нас в группе такая, светло-русая с золотистым отливом, вздернутом носиком и бесстыжими глазами. Вот уж точно. Она входит в кружок девочек, которым нравится биохимик. Как бы они с Беллой друг друга не покусали. А то начнут делить биохимика. Хотя я думаю, его на всех хватит. Если он действительно делает все так быстро, как говорит и соображает, то ему двух студенток мало будет. Куда поплыла моя фантазия?! Фу-фу-фу! Оставлю эту территорию его фан-клубу. Моя любовь в далеком корпусе на втором этаже.

День убила на попытки выучить биохимию и физику. Засыпала, просыпалась, учила, психовала. Еще Золотко из головы не идет! Хорошо, что не он ведет у нас биохимию и физику, еще не хватало перед ним опозориться.

Пока я ломала зубы о гранит науки, к маме забежала та самая соседка, что общалась с женой Золотка. Я возникла в коридоре сама собой и постаралась придумать, как перевести разговор на эту тему. Благо, напрягать изнасилованный наукой мозг мне не пришлось. Она сама спросила, как мне новый препод по анате.

– Здорово! – Охотно отозвалась я. – Мы хоть учить начали!

– Да, Валерия Георгиевна его нахваливает! Говорит, идеальный муж! У них ведь двое детей! Обе дочки тоже мед закончили, кстати. Старшая Катя судмедэксперт. – Я терпеливо слушала повторение, надеясь уловить что-нибудь новое. – Недавно замуж вышла, детишки уже. А Слава, младшая, я не помню кто. – Они заговорили о чем-то другом.

Дедушка. Получается, ему лет 60–65. Да он еще о-го-го! Я улыбнулась своим мыслям. Что теперь делать? Так хочется! Я уважаю его жену, несмотря на ее гуманитарность. Ей повезло. Посмотрим, смогу ли я совладать со своими эмоциями. Обычно в борьбе за управление телом с мозгом, рациональным и хладнокровным, горячие чувства одерживают безоговорочную победу. Правда, моя сознательная часть может потом умирать от стыда. А чувства что? Они получили, что хотели! И спрятались. Я ушла к себе в комнату, точнее ускакала, потому что все время думала о Золотке. Эх, надо готовиться к похоронам своей гордости. Завтрашний коллоквиум по физике готовит мне страшную пытку.

Перед смертью я сидела в соц сети, надо отдохнуть, расслабиться и выспаться. Переписывалась с Аллочкой. Не выдержала и рассказала ей, что мне нравится препод. Началось все так:

«Ну спроси, спроси, чего я такая довольная!)))»

«Чего ты радуешься?» За что не люблю подругу, так это за отсутствие смайликов, никогда не понятно, что она чувствует.

«Анатомия))))?????»

«И?»

«Он такой, слов нет! Хочу…»

«Кого?»

«Ну, кого? Подумай!)))»

«Так возьми, что тебе мешает, не понимаю?»

«Ну, он как бы препод)».

«Так даже эротичнее звучит».

Я застучала руками по столу вокруг клавиатуры и заскулила. Ну Алла! Я накатала ей целое письмо:

«Алла… он просто супер!))) Такие глаза живые, прикалывается над нами, говорит – заслушаешься)) а как смотрит)) я просто расплываюсь)) зато теперь хорошо знаю анатомию)))».

Аллочка долго не отвечала, а когда наконец-то комп щелкнул меня, оповещая о новом сообщении, я не без удовольствия увидела текст:

«Ты можешь остаться после занятия, когда все уйдут, подойти к нему с вопросом. А потом, а потом, когда ваши глаза встретятся, между вами вспыхнет искорка, всё произойдёт так быстро, и ты поймёшь, что он хочет того же что и ты, он вопьётся своим страстным поцелуем в твои нежные губы. Его сердце будет дрожать при этом, и от твоих страстных поцелуев покрывающих всё его тело, его мальчик начнёт проситься наружу. И в конце тебе обеспечен зачёт, и страстные воспоминания!»

Я с дикими глазами дважды перечитала послание. И со стоном и диким хохотом стала сползать под стол. Даже не знаю, что отвечать на такое! Собрав остаток мыслей, я все-таки набрала ответ:

«Бл*,Алла!) Я сейчас чуть под стол не сползла со стонами))) он охренительный и – он женат(двое детей»

«Ну, можете её не звать с собой!»

«Спасибо за совет!»

Дальше пошла игривая переписка, Алле понравилось сообщение: «Анатом – обояшка, лапочка и просто прелесть, а это его посмотреть в глаза и спросить «понятно?» или «ясно?») особенно на фоне кишечника мило смотрится».

После такого потрясающего, будоражащего душу, диалога я легла спать. Интересно, как мое подсознание среагирует на фантазию Аллы?

* * *

День переживаний какой-то! По биохимии меня не спросили, мы поздравили Разумова с приближающимся праздником, и он, кажется, немного подобрел. Когда он в очередной раз дал нам лабораторную и свалил к себе, я несколько облегченно развалилась на стуле. Хоть не стал пытаться выковырять из моего мозга то, чего там нет по определению. Беллка была молчаливой, она копалась в айфоне, водя пальцами по экрану с напряженно-заинтересованным лицом. Я заглянула к ней в экран. У нее ведь меньше был телефон… да и футлярчик явно другой.

– Новый? – Я потянула аппарат на себя.

– Да, – откликнулась она, накручивая рыжеватый локон на палец.

– Очередной поклонник подарил? – Усмехнулась я, Белла редко долго сидела без дела. Родители вечно заняты на работе, причем, что мама, то и папа. Первый какой-то министр при отце, а вторая – заведующая кожвеном в областной больнице. Династия!

– Почти. – Ухмыльнулась подруга. – Не видела, Разумов к себе ушел?

– Вот еще я на Разумова не смотрела! – Проворчала я, переписывая в тетрадь протокол для лабы.

Забавная выходила лабараторка: половину времени мы убили на просьбу мальчишек пописать в баночку. Нужно было получить биологический материал для реакции. Пока они ломались не хуже девочек, наша предприимчивая девочка-окунь успешно сходила в мужской туалет и нашла там представителя противоположного пола без комплексов и с полной банкой материала, его она и попросила отлить нам.

Вообще Разумов рассказывал забавную штуку относительно этой лабы. В прошлом году еще одна раздолбайская группа по типу нашей не придумала ничего лучше, как сбегать в мужской туалет и найти жертву там. Так вот этой самой жертвой оказался молодой доцент. Подходит он потом к биохимику и жалуется:

– Захожу в уборную, а ко мне подлетает твоя девчонка с дикими глазами и совершенно диким предложением: «Слышь, мужик, пописай в баночку!»

Чего, а юмора, особенно черного, на БХ у нас много. После нее я отправилась повторять, а Белла осталась спросить что-то у биохимика. Этого я уже пережить не могла и сбежала.

Сидела и тряслась на колке по физике. Белла вернулась как раз к началу пары довольная. Интересно, до чего договорилась эта парочка? Я погрузилась в формулы. Здравствуй, завал! Впрочем тест я написала на отлично. Вокруг нашей кураторши – забавной энергичной и очень громкой женщины – собралась так называемая «элита». Захоти я сотворить в группе кружок министерских дочек, у меня бы это получилось. Но это как минимум не прилично: я не принимала участия в успехе отца, а времена крови прошли. Впрочем, нашей Алене это не мешало. Они сумели так быстро довести физичку, что я даже испугалась, хотя все равно тихо пробралась на место и села. Мне достались два легких вопроса. Я собралась и, состроив наивное личико вчерашней школьницы, стала отвечать. Спасибо нашей неугомонной биологичке за избыток информации, которая, как мы думали, никогда нам не пригодится. Пригодилась! Глаза у кураторши округлились:

– Это очень специфичные знания!

Я почти что прыгала под потолок, получив две пятерки. Неужели жизнь начала налаживаться? Неужели мои чувства подстегивают меня не хуже вожжей? Это все ради моего Золотка! Я прыгала, кричала от радости на перерыве и выводила угрюмых одногруппников своей жизнерадостностью. Это ведь так здорово, в меде учиться!

– Из огнями да в полыми! Тебя кидает из крайности в крайность! – Заметила Полина. Она тоже сдала на пятерки.

– Ты у нас бутылка шампанского! – Рука Беллки легла мне на плечи. – Есть ли повод напиться с горя или с радости, ты всегда стреляешь! Твои эмоции нельзя затыкать, а то ты взорвешься, и мы долго будем отмывать кровь!

– И я тебя люблю, Бельчонок! – Я послала подруге воздушный поцелуй, от чего она чуть не подавилась газировкой.

Я заранее позвонила папе и сообщила о своей победе. Етественно, без внимания и награды это не осталось. На моей постели лежал новенький костюм для восточного танца! Белла (мы приехали вместе, собирались коллективно свалить вещи и пойти прогуляться) чуть не порвала мне барабанную перепонку своим диким писком! Это была тонкая воздушная ткань красивого малинового цвета: юбка с золотыми вставками, платки с монетками, лиф, полностью обшитый, открытый с множеством бисерных навесок с теми же звенящими монетками, легкий платок и подвеска на голову.

– Шикарно! – Белла пропустила легкую ткань под пальцами и взглянула на бирки. – Марокканский! Примеришь?

– С удовольствием!

Вскоре я уже стояла перед подругой во всей этой красоте, боясь выронить из верхней части костюма свои части тела, Белла до упора подтянула лямки, так вроде лучше…

Я повертелась и сделала бедрами восьмерку. Монетки радостно зазвенели. Как круто! Мы включили музыку и стали пританцовывать. Беллка натянула один из моих старых костюмов – розово-зеленый нежного оттенка с сеточкой на талии. Музыка стала громче и ярче. Это была моя любимая со звоном бубнов и голосами, кажется, она переводилась как «Переполнен мир». Я с удовольствием трясла бедрами и чувствовала, как разгоняю застоявшуюся кровь по телу. Вскоре меня и вовсе прорвало. Белла отошла к стенке и просто хлопала. Я шагала, выгибалась и выделывала платком всевозможные восьмерки. Монетки звенели под такт бубнам, придавая танцу живости и яркости. Руки, улыбка, поднять платок ногой и подбросить его над головой, чтобы пробежать под ним и поймать за конец. А потом закружиться с ним, чтобы не видеть ничего… какое это счастье! Я ловила свое отражение в зеркале и немного не рассчитала – провернулась на девяносто градусов больше: тут разум подвел меня, нарисовав перед глазами мужчину, я вскрикнула и выронила платок. Он мягким шелком упал к моим ногам. Я зажмурилась и сделала шаг назад. А когда открыла глаза, отшатнулась на полную катушку. С моим сознанием все было в порядке, оно и не собиралось меня обманывать. Просто в дверях моей комнаты, закрытой, к слову, стоял мужчина лет, наверное, сорока. Я плохо определяю возраст мужчин на глаз. Выглядел он крайне довольным, словно только что налакавшийся жирных сливок кот, лежащий на солнце. Меня затрясло, я резко подняла платок и накрылась им, все-таки почти в нижнем белье выплясываю!

– Вы потрясающе танцуете! – Улыбнулся незваный гость. Я холодно кивнула.

Он не сводил глаз с меня, а я не отрывала режущего лазером взгляда от него и удивлялась, как он еще не сбежал. Вступилась за меня Белла, она даже не потрудилась накинуть что-нибудь поверх своего костюма одалиски:

– В Марокко вас бы выпороли плетьми! – Она встала в позу, скрестив руки на груди и еще большее ее при этом приподняв.

– Хотите меня выпороть? – Ухмыльнулся гость. – Какое живое и игривое воображение!

Я фыркнула.

– Что вы вообще тут делаете? – Не люблю долгих прелюдий. Зачем наматывать сопли на кулак?

– Ваш отец пригласил меня. – Он посмотрел на Беллу. – А девушка с радостью передала мне его приглашение.

Я удивленно уставилась на подругу. Шок давил меня своей тяжестью. Человек, которому я доверяла, привел ко мне в дом биохимика!

Глава 8. Крайности

Я переводила взгляд с биохимика на подругу и чувствовала, как у меня учащается дыхание и, сжимаются кулаки. Я закрыла глаза, чтобы не заорать на весь дом и не наброситься на парочку заговорщиков. Я так надеялась, что они пропадут. Не пропали. Плохо дело.

– Дайте мне переодеться! – Я стала выталкивать подругу к двери прямо на заинтересованного происходящим препода. К слову, Белла не особенно упиралась. Он отступил, только когда моя подруга практически повалилась на него. – Спасибо, я вам очень благодарна, подождите снаружи! – Бормотала я, закрывая дверь.

Ну, попадись мне, папочка! Сейчас, я только приведу себя в приличный вид. Я скинула красивые легкие ткани и взамен им натянула любимые джинсы с разводами и футболку-поло в полоску. Волосы собрала в хвост. Мельком увидела, насколько сумасшедшие у меня глаза.

Моя комната находится на втором этаже совмещенной квартиры. Там же находится родительская спальня и уборная. Внизу гостиная, кухня со столовой и кладовка. Я быстро спустилась по наклонной лестнице, она вела как раз в гостиную. Гости не стали дожидаться моего выхода под фанфары, правильно понимая, что он может сопровождаться размахиванием битой или чем-нибудь потяжелее. Сейчас они разместились в креслах (Белла с биохимиком), между ними стоял только журнальный столик, на котором светились два стакана с янтарной жидкостью; отец стоял, он что-то тихо рассказывал, от чего его компания посмеивалась. Услышав меня, он обернулся, пустив на губы нагловатую ухмылку. Он что же думает, что я не буду скандалить при чужих? Ха! Кто здесь чужие? Беллка с пяти лет крутится в доме, а биохимик после моего шоу вообще в дом не зайдет. Я открыла рот, но запнулась. Все-таки атавизм совести у меня присутствовал.

– Папочка, можно тебя на минутку? – Натянуто проговорила я, стараясь не сорваться.

– Прошу меня извинить. – С легким полупоклоном папашка прошел за мной в столовую.

– Что это за хрень?! – Зашипела я, стоило нам выйти из гостиной. – Почему ко мне в комнату врываются посторонние мужики? А если бы я там занималась чем-нибудь важным?

– С Беллой? – поднял брови отец. Он нисколько не боялся моих скандалов. Они его утомляли, раздражали, веселили, развлекали, но уж не пугали, это точно!

Я фыркнула и притопнула для убедительности.

– Зачем ты его позвал?! Я ведь просила тебя…

– Я делаю то, что считаю нужным и советую тебе присмотреться к нему и относиться более уважительно!

– Ага, только кишки в узел завяжу!

– Агата! – В глазах появилась ярость. – Ты сейчас выйдешь к гостям и будешь вести себя соответственно своему статусу!

– Статусу? Это я могу! – Заверила я.

Мы вернулись в гостиную. Кожаные диваны и кресла успели уже порядком примяться. Один из бокалов стоял пустым. Разумов, увидев нас, поднялся на ноги, Белла бросила хмурый взгляд, оторвав его от айфона…. и тут меня накрыло!

– Извините, Агата, я несколько промахнулся дверью. – С неожиданно вежливой улыбкой сказал биохимик. Я даже удивилась: может, он спьяну сама доброта и вежливость?

– Вы во всем такой меткий? – Не удержалась я, заставив его скривить губы в усмешке. Мы друг друга поняли, и будь я сейчас не в состоянии готовящегося к извержению вулкана, я бы вполне могла развить эту тему дальнейшими шуточками. – А ты Иуда! За айфон новый меня продала!

Беллка растерянно глянула на отца.

– Предприниматель, блин! Достал меня своими схемами! А знаете что? Идите вы оба! Дайте мне уже жить по-человечески без ваших спектаклей! – Я махнула рукой и случайно свалила вазу с засохшими розами. Ударившись о пол, бутоны начали крошиться, и я наступила на них.

Некоторое время в комнате стояла тишина. Все размышляли. Остаться здесь? Слушать трескотню отца и шуточки Разумова? Смотреть на мерзкую рожу Беллы? Нет уж, я сваливаю! Стоило мне принять решение и сделать шаг по направлению к выходу, очнулся и мой предприимчивый родственничек:

– Не смей!

– Снова здорова! Можешь меня хоть в клетку посадить, я все равно оттуда выберусь!

Зыркнув глазами на папшку, я попрощалась с гостями:

– Счастливо оставаться! – И поспешила выбраться из квартиры. Ловить меня, ясное дело не собирались.

Оказавшись в остановке от дома, я задумалась, что мне теперь делать? Плохо вышло, тут, конечно, другое слово в тему, но оно малость нелитературное. Я достала телефон и стала просматривать глазами список контактов. Нет, это же надо! Для нее айфон дороже меня! Ну что за люди меня окружают?! Сплошняком предатели и карьеристы! О, вот Аллочка меня поймет, обсмеет и пожалеет. Люблю ее за детскую непосредственность и дружескую верность. Ей бы айфона точно мало было!

Алла оказалась свободна, тем более ей не терпелось послушать про мое Золотко. Мы встретились, и Алла сразу же побудила меня к повествованию. Я почти в лицах пересказывала ей уроки анатомии, описывала его глаза и улыбки. Алла добавляла эротичные детали, от которых я закусывала губу и хотела стонать и подпрыгивать на месте, представляя, как Золотко проделывает все это со мной.

– Откуда он вообще взялся?

– Он зав кафедры.

– Круто. Ну, поздравляю с очередной пассией! Этому-то хоть не пятьдесят лет?

Я примолкла. Вопрос был вполне законным. Меня обычно тянуло на мужчин взрослых, с уже сложившейся жизнью и достижениями. Последний такой сорокалетний бизнесмен надоел мне своим дефицитом времени. Как папа орал, когда узнал о нем, я неделю сквозь смех и слезы пересказывала эту историю подругам.

– Нет. – Ответила я, стараясь не улыбаться.

– Сорок?

– Нет.

– Тридцать?

– Нет.

– Что только с универа? Или… ш… Агата! – Мое имя она произнесла со стоном и закрыла глаза. Ее плечи затряслись, толи от смеха, толи от слез. Я заулыбалась. – Только не говори, что ему под шестьдесят!

– Ну…

– Блин, ну ты вообще!

– У меня фотка есть!

– Покажи!

Я нашла в телефоне фотографию из интернета, она мне не очень нравилась, там он казался старше и был в очках. Стоило подруге бросить взгляд на фотографию, как она почти с криком отскочила.

– Фу! – Я со смехом прижала экран к губам. – Ужас какой!

– На самом деле он моложе выглядит, здесь фотка плохая.

– Ага, давай, защищайся! Агата! Ну что ты за человек?!

Я взяла ее под руку, и пока мы шли по проспекту, рассказывала о том, какой Золотко лапочка и очаровашка. Я просто в обморок рядом с ним готова падать от восторга и избытка эмоций. Даже мысли о моем анатомическом короле меня будоражили, что-то внутри живота подтягивалось, замирало, оно желало почувствовать его касания. Губы хотели быть накрытыми его поцелуем, а мозгу требовался запах его туалетной воды.

– Он потрясающий, он… – щебетала я.

– Пенсионер. – Выдала Алла.

– Какой пенсионер!?

– Магазин «Пенсионер»! – Алла указала на вывеску.

Повисла недолгая пауза, после которой мы как две ненормальных согнулись пополам от смеха. Надо же было так в тему выдать такое слово! Еще одним поводом для Аллиных издевательств стало мое детское наивное желание купить Чупа-Чупс. Комментариев была туча.

Особенно мне запомнились эротические идеи Аллы на этот счет, голова у нее работала хорошо, просто чаще всего не в ту сторону, которую от нее требовали. Она рисовала потрясающие воображение картинки, за что я была ей благодарна, мой мозг они занимали целиком, вытесняя и вредного папашку и биохимика и предательницу-подругу. Когда подруга устала, я решила попробовать сама.

– Представляешь, – я понизила голос, добавляя в него чувств, – он подходит ко мне сзади и поправляет скальпель…

Я действительно подошла к подруге сзади и взяла ее за предплечье, она отскочила настолько молниеносно, что я даже сообразить не успела. А подруга уже стояла в паре метров от меня в полусогнутом состоянии:

– Фу-фу-фу! Агата, фу-фу-фу!

Я была настолько поражена ее отскоком, что даже смеяться не могла.

– Что ты делаешь с моим воображением? Оно чересчур живое, в него нельзя такое заливать! У него там, поди, уже ничего не работает!

– Все у него работает! – Возмутилась я.

В моих мыслях Золотко был неудержимым и страстным! Это я должна была просить его о пощаде, а не он отмахиваться от моих желаний.

Правда, мысль меня немного кольнуло. Словно я уже окунулась в этот омут и теперь пыталась понять, не будет ли таких неожиданностей, которые смогут меня разочаровать? Я постаралась отшутиться. Кажется, получилось.

Домой я вернулась поздно, часов в двенадцать. Относительно днем для моих обычных побегов в клубы. Тихонько прокравшись к себе, я включила компьютер. Меня разрывало от желания сделать что-нибудь пошленькое. Я даже пожалела, что у меня нет парня. Или хотя бы близкого друга, так хотелось над кем-нибудь пошутить…

Машинально я открыла свой дневник, который в электронном виде вела лет с пятнадцати. Пальцы зависли над клавиатурой. Стук, второй, у меня в голове завертелась цепочка. Мысли плавно перетекали одна в другую, иногда срываясь от избытка эмоций. Я не могла дать себе возможность сказать это языком и губами, а пальцы вполне могли набрать текст. Там были только мы вдвоем… кабинет располагал к перемещению действия в горизонталь, и он был смел. Зачем думать о преградах на мониторе ноутбука? Здесь можно просто протянуть руку и взять предложенное. Я старалась как можно тщательнее прописывать детали, чтобы точнее представлять себе прелюдию и процесс. Моя стена падала с каждой строчкой. Вот я снимаю с него халат, расстегиваю рубашку… уже пальцы не попадали на интересующие меня клавиши, а я все писала. Еще чуть-чуть, немного остроты… Концовка! Я откинулась на спинку стула и потянулась. Кажется, я часто буду обращаться к бумаге за помощью. Я устала, морально вымоталась. Душа была готова ложиться спать, она получила моральное удовлетворение от написания эссе на «неприличную» тему, а вот тело все еще жаждало близости. Я закрыла ноут и отключилась.

Каково же было мое удивление, когда я проснулась одетая (кажется, это слишком часто со мной случается!) с ноутбуком на груди, который я обнимала получше любой милой подушечки. Надеюсь, мне не снилось ничего такого, и я не пускала на него слюни, а то чудо техники могло захлебнуться.

Я встала и привела себя в порядок. Сегодня праздник – день защитника отечества. В груди сразу же засосало: из-за такой ерунды пропадает анатомия! Лучше бы БХ пропала!

Родителей я застала на кухне, они сидели за небольшим столом. Когда гостей не было, мы завтракали там, чего еду по всему дому таскать? Хотя это я люблю: чашки находятся везде, разве что в уборную я с ними не хожу. Отец пил кофе, мама расслабленно зачерпывала ложкой творожок.

– С праздником! – Дежурно сказала я.

– Я что похож на солдата?

– Леня, это и гражданский праздник! Мужчины-врачи защищают людей от болезней, мужчины-спасатели от чрезвычайных ситуаций…

– А мужчины-политики от лишних денег. – Не удержалась я.

– К слову о лишних деньгах, до конца марта ни копейки не получишь. – Отец отхлебнул из бокала, походившего по размерам больше на пивную кружку. – Ты вчера повеселила всех!

Я присела напротив отца. Он так комично выглядел в полосатом махровом халате. После его обычного костюма, смотрелось это великолепие вкупе с домашними тапками очень мило. Мне ужасно хотелось выслушать, что он обо мне думает, как будет называть мое поведение. Я остро нуждалась в осуждении. Живя в доме тирана, невольно становишься мазохистской.

– Меня отчисляют?

– Если бы! Разумов в восторге был от твоей сцены! Сказал, что такие вот стервочки своего всегда добиваются, а коль уж у тебя фонтан эмоций, так их следует приспособить куда-нибудь.

– С удовольствием пущу их в мирное русло. – Зачем-то сказала я, намазывая хлеб плавленым сыром и украшая бутерброд колбасой и укропом.

– Тогда собери все свои актерские навыки и извинись перед Беллой!

– Что?! – Я чуть не подавилась. – Она вообще-то меня продала!