Текст книги "Золото для Агаты (СИ)"
Автор книги: Александра Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Ты псих? – Вырвалось у меня. – А если бы я не захотела думать о всяких там… – мне не хотелось признаваться, что меня остановило, – вещах! Что тогда? Получите, распишитесь?
– Я бы, как это у вас? Обломал бы тебе кайф. Ты справилась! Ты по-настоящему взрослая умная девушка! Ты готова пожертвовать своими желаниями ради других людей.
– Какие люди? – Я скрестила руки на груди и надулась. – Может у меня физиологические проблемы!
– Ну-ну. Чай будешь? – Он поднялся и направился на кухню, я последовала за ним.
– Буду. Ты бы меня не оторвал в таком случае! Сейчас бы уже получал удовольствие. Да и я тоже.
Он наморщил лоб:
– Ты сама-то в это веришь?
– Конечно. – Совершенно честно ответила я. – Я уверена, ты супер.
Миша с трудом пытался сдержать улыбку, но не смог. Она прорвалась и окрасила его лицо в розоватый цвет.
– Ну не смущайся, любовничек!
– И как это вы, молодежь, не стесняетесь?
– Стыда нет – иди в мед. – Я благодарно приняла кружку чая и уселась за стол. Чай успокаивающе пах мятой.
Миша покачал головой. Он все еще смотрел на меня нежно и гордо, так смотрят на детей. Мне в какой-то степени было обидно, я же не крыса, чтобы на мне эксперименты ставить, но план был гениальным! Вот, что значит опыт! Остаток вечера мы провели в разговорах и спорах. Мне с ним всегда было хорошо и спокойно. О шкуре я старалась не вспоминать. Да и о том, что была в пяти минутах от секса с анатомом.
* * *
День начался с очередного медицинского стеба. Порадовала вторая группа. Мы разговорились с девчонками, и они рассказали, как Золотко успел и над ними угорнуть. Они пришли к Елене Игоревне (о которой мой папашка, занявшись сведением дочери и БХ, напрочь забыл) и попросили у нее мозг, тут-то и появился Золотко.
– Что своих нет, решили у Елены Игоревны попросить?
Я ему поражаюсь! Откуда столько эмоций?? Хотя мы вчера хорошо и откровенно поболтали. Видимо, нас обоих зарядило, словно батареек «Дюрасел» наелись.
Для меня оставалась только одна проблема – Белла. Она вот уже третий день отказывалась обращать на меня внимание. Стоило мне появиться где-нибудь – она уходила. Я поделилась своими тревогами с Мишей. Он сказал, что после первой пары тут обычно тихо – стом фак толпится у лекционной. Я так и сделала. Белла все равно поспешила в уборную, там возле нашей учебной комнаты я ее и поймала. Не особо церемонясь, затащила ее туда.
– Соколова, совсем с катушек съехала? Пусти!
– Сначала будь добра, объясни мне, какого ромбэнцефален? Что я тебе сделала? Хоть бы обругала, я бы хоть знала, за что ты злишься!
– А то непонятно?
– Да как-то знаешь, мысли читать не умею, ну не дано!
– Окей. Я поделюсь. Ты отлично скаталась на дачу на выходные. – Я выжидательно кивнула, продолжения не последовало.
– И? – Поторопила я.
– И как БХ? Понравилось? Леня сказал, что да! А теперь объясни ты мне: как? Почему мне он сказал, что со студенткой ни в какие отношения вступать права не имеет, а тебя отделал за милую душу!?
– Потому что не спала я с ним! Мы так отцу моему сказали, чтобы он отвязался от меня наконец-то!
– Ага, – кивнула Белла, – я таких подробностей наслушалась!
Здесь я не могла возразить, интересно, что Разумов наболтал моему отцу? У него-то и не спросишь…
– Похоже, ты не такая, какой я тебя видела. – С тусклым взглядом сказала Белла. – Я думала, тебе не нравится Разумов. А ты…
– Да не нравится он мне! Я Золотухина хочу!
– Биохимику расскажи! – С этими словами она обогнули меня и, хлопнув дверью, вышла из учебной комнаты.
А я так и осталась стоять, словно меня залили цементом. Ну, папапочка, вот попадись мне…
Глава 23. Срыв
Можете представить, с каким настроением я шла домой. Отцу повезло: его не оказалось там. А, может, и не повезло. С одной стороны, я могла сесть и успокоиться. А с другой – отточить свою ненависть и гнев, как бриллиант, чтобы потом этим самым острым камнем и стукнуть папашку по виску.
Позвонить Мише? Я хочу поддержки. Наверное, он и прав. Мы действительно должны оставить между нами физическую дистанцию, а вот в духовном плане можно совершенствоваться до бесконечности. В конце концов, он мог грубо объяснить мне все еще тогда в первый раз в своем кабинете, а он был деликатен и вежлив. Я уже не говорю о проявленном ко мне интересе. Надо будет спросить, чем этот интерес был вызван.
Я взяла в руки сотовый и нашла номер Миши. Нет, не буду звонить. Все слишком трудно. Не стоит ему знать, что отец думает, будто я переспала с биохимиком, он рассказал об этом Белле, а БХ поддерживает легенду, но все это не так… слишком запутано. Сама постараюсь разобраться. Жаль, нет номера Разумова, потому что теперь мне реально интересно, чего он наговорил моему отцу! Представляю себе! Там чупа-чупсы и половина извращений раем покажутся. Хотя я не знаю, на что способна фантазия биохимика. Если судить по лекциям, она бьет неконтролируемым фонтаном и все по голове незадачливых студентов, по Разумову – дебилят.
Услышав звук открывания замка, я рванула вниз. Первой в квартире появилась мама, она несла тяжелые пакеты с едой. Следом зашел отец, он тоже был с покупками. Я подождала, пока они немного разгрузятся.
– Как в академии? – Ласково спросила мама.
Я тут же бросила прожигающий взгляд на отца, он наверняка на это и рассчитывал.
– Супер. Кто-то слишком много рассказывает маленьким глупым девочкам.
– Тебе Саша рассказал, откуда берутся дети? – Усмехнулся отец.
– Леня! – Осекла его мать. Она не терпела его пошлых шуточек, но и сделать ничего не могла.
– Нет, мне Белла поведала много интересного!
Отец замер, уголок рта задергался. Он ужасно хотел выпустить эмоции наружу, однако пока не решался. Он оценивающе посмотрел мне в лицо.
– Наверх. – Сказал он мне. – Там поговорим. – В этот раз я без отговорок подчинилась.
– Леня, что…
– Потом!
Мы поднялись ко мне в комнату, он закрыл дверь. И тут уже ярко улыбнулся. Интересно, почему он не стал маньяком? Или ему хватает издевательства надо мной?
– Кто тебя просил говорить об этом ей? Ты ведь прекрасно знаешь, что она без ума от Разумова!
– Женщина забывает мужчину, когда встречает другого.
– Нифига!
– Вы, как две мартышки, оказались исключением. Чего тебя опять понесло к этому деду?
Я чуть не поперхнулась: откуда он все знает?!
– Или ты не под таким впечатлением, какое описал мне Саша?
– Да мы вообще не спали! Это для тебя был цирк, чтобы ты отвязался, наконец, от меня! Не нужен мне никто, кроме Миши!
– Предатели… Ладно ты, женщина! У тебя голова по определению работает с перебоями, но он!
– Он в отличие от тебя человек моральный и со студентками имеет исключительно рабочие отношения, хоть и теплые! А ты… – я набрала побольше воздуха. – Ты мне надоел своими вечными придирками, неадекватными требованиями и шантажом!
– Пока ты живешь в моем доме, ешь мою еду и покупаешь тряпки за мои деньги, ты будешь делать так, как скажу я!
– Тогда я ухожу! – Заорала я. – Хватит! Ты мне уже восемнадцать с лишком лет мозги компостируешь! Они не вырастут, а только засохнут!
– Давай, давай! – Он сложил руки на груди. – И куда? Куда ты пойдешь? Белла тебя даже в свой район не пустит. К Саше пойти самолюбие не позволит…
– К Мише пойду!
Отец усмехнулся.
– Нужна ты там! У него семья, зачем ему еще один голодный рот да еще с таким мерзким характером и претензиями на интим? – Он развел руками, думая, что уделал меня.
Немного подумав (если секундный период комы можно назвать раздумьями), я схватила свою сумку и пошла вниз. Он меня не останавливал, наверное, думал, что я ухожу ненадолго. Что ж, посмотрим!
Я вышла на улицу и полетела подальше от дома. Несколько остановок мой запал невозможно было остановить. Но вскоре силы начали меня покидать. Я замедлилась и просто тащилась по улице с хмурым видом. Это отвратительно… почему он не может просто любить меня, ничего не требуя взамен? Я так устала от его вечных выходок! А тут еще и Белла.
Ноги ныли от каблуков. Пора переходить на кроссовки. До Миши я шла пешком. Успела посчитать остановки – их шесть. А потом еще вглубь во дворы. Я добралась до его дома, но почему-то звонить в домофон не торопилась. Что я ему скажу? «Миш, я ушла из дома, можешь наплевать на семью и приютить меня?». Конечно, ему ведь больше нечем заняться! Я уселась на лавку на крыльце, забравшись на нее с ногами, и поджала колени к подбородку. Так и просидела до вечера. Начало холодать, я поежилась. Я хотела есть. Все, сейчас я точно подойду к домофону и напрошусь на ночлежку, а там, глядишь, и соображу, что мне делать.
Я с трудом разогнула ноги и подошла к домофону. Пока вспоминала номер его квартиры, дверь загудела. Я отпрыгнула, и как в сказке на пороге появился Миша в домашней одежде и накинутым поверх пальто. Он тоже дернулся, увидев меня.
– Ты что здесь делаешь? – Он по привычке посмотрел на запястье, где обычно сидели часы с черным циферблатом, но сейчас их там не было.
– Это ты куда собрался в темень?
Золотко продемонстрировал мне пакет с мусором. Я освободила ему проход, наблюдая, как он избавляется от мешка. Вернувшись, он оглядел меня. И ничего хорошего в этом взгляде не было. Я хотела, уже было, напроситься, Миша меня опередил:
– Пойдем в дом.
Мы вошли в подъезд, я только тогда поняла, насколько действительно замерзла. Пересекая порог квартиры, я чувствовала, как от стыда горят щеки. Миша помог мне снять пальто, я чувствовала, как стучат зубы. В коридоре быстро появилась Валерия Георгиевна. Всего секунду она смотрела на меня, взгляд этот был по-матерински напуганным, от чего мне стало еще хуже. Она быстро исчезла где-то в квартире.
Через десять минут я уже сидела в гостиной под теплым пледом, пила горячий чай и заедала его домашними булочками. Щеки начали розоветь, к конечностям приливала кровь. Они ничего не говорили, Миша просто гладил меня по голове. Когда я опустошила свой бокал и тарелку, тетя Лера (она сама попросила ее так называть) сказала, что не будет мешать, и вышла. Миша приобнял меня за плечи, я вновь лежала у него на груди.
– Можешь ничего не рассказывать. – А я как раз хотела заикнуться. – Если не хочешь. – Быстро добавил он.
– Хочу. – Я выдохнула. Интересно, насколько еще хватит моего терпения? Когда-нибудь я могу не выдержать и схватить что-нибудь тяжелое. А потом это тяжелое по логике опустится отцу на голову.
– Тогда логичный вопрос: что случилось? – Обожаю его голос, немного гнусавый, притягательный. Он его стесняется, а меня от него трясти начинает, я хочу, чтобы этот голос произнес те слова, что периодически вертятся у меня в голове. Жаль, что он никогда этого не сделает. А, может, и не жаль. Так жить спокойнее.
Я поняла, что все сложно, когда сдавала коллоквиум и впервые его завалила. Как это Миша не хочет вытягивать меня и ставить «зачтено» мне? Я ведь ему не чужой человек! Тут и по-другому быть не могло, стоит отношениям потеплеть, как появляется неравноправие: с тебя требуют либо больше, либо меньше, чем с других. Сейчас, когда первое серьезное испытание осталось позади, я поняла, что на паре мы остаемся преподавателем и студенткой, а вот за дверьми учебной комнаты Миша мой друг, он может меня поддержать и утешить. Он стал мне любящим отцом…
– С папашкой поссорилось! – Поморщилась я. – Как всегда! Но на этот раз он перешел все границы… – Миша поднял брови, он был наслышан о странных взглядах на жизнь Леонида Соколова, вопрос стоял только в том, что именно он выдал на этот раз. Мои взгляды на этот счет остались неизменными: не стоит Мише знать о произошедшем. – Даже вспоминать не хочу! – Отмахнулась я. – Он меня жестоко подставил, лучшая подруга теперь со мной не разговаривает, считает, я ее предала.
– Это Бронзович что ли?
– Ну да!
– О! – Миша еле сдерживал смех. Я развела руками, немым жестом спрашивая, что там смешного. – Специфичная девочка. Самое то для стом фака, важности много.
– Она нормальная. Правда, без тормозов…
– Как и ты. – Не удержался Миша.
– И порой без мозгов…
Он улыбнулся, я тоже, мы засмеялись.
Не знаю, чего он наговорил жене, но меня без проблем оставили ночевать. Я лежала в гостиной на диване и глядела в потолок. Лунный свет лился через неплотные шторы. Я понимала, какое атлантово небо повисло на моих плечах. И как со всем разобраться? Да еще конец семестра близится…
– Спи! Завтра на пары!
– Не могу. Сам чего по ночам бродишь?
Он не ответил, подошел ко мне и присел у дивана, я свесилась к нему.
– Может, тебе колыбельную спеть?
– Поцелуй меня…
Миша терпеливо выдохнул, я достала его со своими ласками. Он поманил меня к себе, я прикрыла глаза, не в силах сдерживать улыбку. Опытная рука хирурга взяла меня за затылок и потянула к себе. Горячие губы обжигающе коснулись лба.
– Спокойной ночи.
Я невесело улыбнулась в ответ. На что я надеюсь? До сих пор ведь надеюсь. Осознаю, что он навсегда поставил между нами барьер, а все равно в глубине души, нет, а мелькнет картинка, где он держит меня за руку и нежно смотрит, как на свою девушку. С этими мыслями я заснула.
* * *
Утро оказалось вообще каким-то нереальным! Меня ласково разбудила Валерия Георгиевна, извините, тетя Лера, и позвала завтракать.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, спасибо.
– Можешь пока пожить у нас.
– Я… – Я бросила взгляд на Мишу, он кивнул мне. – Вы не представляете, как это вовремя!
Она солнечно мне улыбнулась и попросила не расстраиваться, в жизни все бывает, у меня получится решить свои проблемы. Миша гордо и благодарно смотрел на жену. Что он ей наговорил?? Именно этот вопрос я и задала ему, когда мы выходили из дома.
– Правду. – Просто ответил он. – Поверь, она способна сделать куда больше, чем любая, даже самая искусная ложь.
Я еще сомневалась в его словах. Мой отец действовал другими методами. Мы распрощались на остановке. Миша поехал к себе в корпус, а я домой, с расчетом, что отца там уже нет. Так и получилось. Его машина отъезжала, когда я подходила к дому. Подождав немного, я вошла. А вот мама была там…
– Где ты была? Ты с такой скоростью вчера из дома вылетела! Прямо пробка из шампанского! Я волновалась, звонила! И не надо говорить, что телефон разрядился, или что ты была у Беллы – и то и другое неправда!
И чего она разоралась? У меня итак пара через сорок минут начнется, а я еще ничего не собрала. Я отмахнулась и пошла наверх, к моему неудивлению, она пошла следом.
– Агата! Я же не сама с собой разговариваю! Леня мне ничего не объясняет, и ты туда же…
– Мам, все нормально, я жива и здорова! Что тебе еще надо? – Я быстро сбрасывала вещи в сумку, так, зубная щетка, конспекты на первое время, плеер.
– Действительно! Хоть скажи, у кого ты ночевала!
– У друзей.
– У каких?
– Не устраивай мне допрос! У хороших. – Она открыла рот, собираясь выдать еще тысячу вопросов, но я быстро глянула на часы и перебила ее. – Все, мне пора. Звони, тебе буду отвечать. Пока!
– Агата! – С каким-то полу истеричным криком проводила меня мама. Она и удивлялась моему уходу и, в принципе, была к нему готова. Я частенько грозилась собрать вещи и свалить куда-нибудь. Папаша у меня веселый, каждую неделю доводит. Думаю, вы успели это заметить. Вот только раньше я проводила ночь где-нибудь и возвращалась, а сейчас… не знаю, что будет потом, все слишком сложно. – Агата! – Еще раз окликнули меня у дверей. Я остановилась, готовая отстаивать свою правду силой. – Будь осторожна. – Мама поманила меня к себе, я сделала шаг и оказалась в ее объятиях.
Потом она с печальной улыбкой погладила меня по макушке и выпустила из квартиры. Я видела на ее лице все: горечь, жалость, сожаление и частицу гордости – ее дочка не терпит, она борется. Я улыбнулась ей и попросила не беспокоиться за меня, обо мне будет, кому позаботиться. Теперь точно пора в академию! Я не лектор, без меня лекцию начнут.
Я опоздала на первую пару. Ну и хлор с ней! Немного посидев в холле, я решила подняться на четвертый этаж на кафедру физики, надо посмотреть отработки, у меня ведь не может пройти семестр без косяков. Тащиться с тяжелой сумкой оказалось не самым приятным занятием.
– Решила заняться физкультурой? – Чья-то рука задиристо хлопнула меня по макушке. И как можно, имея такие короткие ноги, бегать с такой дикой скоростью?!
– Ага, вон сразу с весом! – Разумов (а кто это еще мог быть?!) тут же обратил внимание на мою сумку. В его голове побежало электричество. Он соображает куда быстрее меня, думаю, пока я пишу это предложение, он прогнал всю логическую цепочку: она местная, домой ехать не может, куда-то собралась – куда?
– Долгая история!
Он отобрал у меня сумку и позвал с собой в кабинет. Мне в очередной раз налили чаю.
– А ты чего не на паре?
– Прогуливаю. – Он кивнул, совершенно не собираясь меня поучать. А я не выдержала и задала волнующий меня вопрос. – Что вы наговорили отцу?
– Переборщил?
– Не знаю, но он рассказал Белле и теперь… – Светлые глаза уперлись в меня, прекрасно понимая, в какую яму я загнана.
– Извини, если я могу тебе помочь…
– Вы здесь не при чем. Думаю, мне придется самой во всем разобраться, и… – я бросила беглый взгляд на свою сумку. – Пожить немного у друзей.
– Это ты Золотухина так называешь? Будешь ему заранее колки сдавать?
– Нет! У вас буйная фантазия. – Я попыталась приподняться и поняла, насколько от тяжелой сумки у меня болит спина. Рука непроизвольно потянулась к пояснице, я поморщилась.
– Золотой переусердствовал? – Ухмыльнулся он.
– Александр Сергеевич!
– Да шучу я. – Я повторила свой вопрос по поводу сказанного им отцу. – Да что сказал? Сказал, что нам было хорошо, повыдумывал немного.
– А я тут, кстати, ляпнула, что мы наврали с три короба. Со злости. Так что…
Разумов только покачал головой.
– Я уже свыкся с ролью коварного соблазнителя.
Меня передернуло, что повеселило его еще больше. Он сказал, что давно нужно было поговорить с Леней относительно его воспитательных мер. Я только хмыкнула: ничего из этого не выйдет. Поблагодарив за чай, я понеслась вниз на вторую половину лекции. Сумку БХ любезно разрешил оставить у него.
Глава 24. Решение
Я вернулась к Мише уже с вещами. Весь вечер он помогал мне располагаться и обустраиваться. Мне было немного некомфортно – все-таки у него жена дома, а тут я со своими вечными проблемами и претензиями на его честность. Я поделилась с Мишей своими волнениями. Он только выдохнул, выкладывая на стол еду из холодильника и тем самым помогая Лере с ужином.
– Не веришь мне, сама поговори с Лерой. – Сказал он. На мой удивленный, я бы даже сказала шокированный взгляд, Миша только пожал плечами и объяснил, что взрослые девочки все свои проблемы решают сами. И, конечно, он считает, что уход из дома не выход, а просто способ ненадолго абстрагироваться и обдумать сложившуюся ситуацию.
Немного поразмыслив, я в очередной раз поняла: он прав. И почему моих скудных извилин и борозд не хватает на соображательную деятельность? Я напросилась помочь тете Лере накрыть на стол.
– Вы уверены, что я вам не помешаю? – Тихо спросила я. В такие моменты меня охватывала ложная скромность. Мне порой казалось, окажись я действительно с Мишей в постели, я бы тоже застеснялась.
Тетя Лера с какой-то странной нежностью посмотрела на меня.
– Миша сказал, ты напоминаешь ему Славу в ее возрасте. Та же настырная девчонка с претензиями на внимание. – Я чуть не поперхнулась воздухом. – Он тяжело сходится с людьми, Агата, но с твоим появлением как-то оживился. – В очередной раз мои щеки стали нежно-розовыми. – Ты для него третья дочка. – Улыбнулась тетя Лера. – Это странно, но я тоже чувствую что-то подобное. Ты словно должна была здесь оказаться.
Я закусила губу, представляя, какой бы была моя жизнь, если бы я была дочкой Миши. Агата Михайловна Золотухина. Сложился бы мой выбор в сторону меда? Может, я училась бы сейчас на стоме и хотела, как и папа, стать челюстно-лицевым хирургом?
– Я понимаю, это не мое дело, – перебила мои мысли Лера, – но мне не дает покоя твой… уход из дома. Все так печально, как обрисовал Миша?
Интересно, как обрисовал это Миша? Я пожала плечами.
– У нас с отцом слишком разные точки зрения на вещи. Я не в первый раз ухожу из дома. – Просто раньше мне было некуда пойти. Еще никто не называл меня своей семьей. Я почувствовала, как защипало в уголках глаз. Отец ни разу не говорил мне, что любит меня. Он не обнимал меня в детстве, не хвалил почти. И чего удивляться? Влечение к взрослым мужчинам – следствие психологической травмы в виде нехватки отца. Для девочки это важно. Миша пытается стать мне именно отцом, а не любовником, а я всеми силами ищу возможность совместить это. – Спасибо вам, не знаю, что бы я делала без вас…
– Пожалуйста. – Просто сказала она, но стала серьезней. – Тебе нужно поговорить с отцом, обсудить точки преткновения. Все-таки вы не чужие люди.
Я кивала, прекрасно понимая, что мы совершенно из разных стран и даже, пожалуй, с разных планет.
Дни потянулись спокойно. Белла посматривала на меня странным растерянным взглядом, но в нем все еще всплывала ненависть и обида. Полина, которая тоже была в курсе происходящего (за исключением причастности дяди Миши ко всей каше) сказала, что не выдержала и мысленно настучала глупой подруге по голове, объяснив ей, что я и не собиралась спать с биохимиком и вообще вся эта история вызывает у меня приступ тошноты. Это точно, конечно, теперь от Разумова меня не тошнило, но стоило его руке потянуться ко мне, по телу пробегала неприятная сводящая дрожь.
Миша продолжал меня развлекать. К общению с Еленой Игоревной (как я боялась, что отец приедет на лекцию и при всех отпинает меня за побег) я стала относиться спокойнее. Нельзя и думать, что Миша способен на подлость. Только на забавные шуточки.
Одногруппники порой считали, что Миша шутит слишком жестоко, если сравнивать с Разумовым – вообще по-детски. Я защищала его, не знаю, по-моему, им просто не нравится его манера спрашивать ровно столько, сколько он дал. Кому же понравится работать в полную силу?
Жизнь у Миши казалась мне раем: утром он провожал жену, а потом и меня до остановки, по-отцовски целовал в щеку и сажал на маршрутку, а сам приезжал ко второй паре. У него вообще халявное расписание. Возвращаясь домой, я могла попросить его рассказать мне тему еще раз, объяснить что-нибудь из других предметов, он много знал и выдавал информацию не хуже Википедии. Я быстро приросла к этому дому и расписанию: спать ложиться рано, учить в полную силу и контролировать свои чувства.
Неделя пронеслась быстро. Я боялась. Боялась тишины, странно. Толи отец действительно вычеркнул меня из своего завещания (хотя судя по его энергии, это я должна оставлять на него завещание), напрочь забыв нерадивую дочь, толи просто продумывает дьявольский план. Я несколько раз звонила маме, однако она ничего путного сказать не могла. Рассказала только, что отец дома лишь ночует, и что БХ стал редко появляться. В последний его визит они о чем-то оживленно спорили. Я даже понадеялась, что Александр Сергеевич мог защищать меня перед отцом-тираном. В общем, моя нервная система потихонечку истощалась от волнения. Мише я старалась не жаловаться, ему итак хватало проблем. В понедельник он возвращался самым настоящим дедом, три пары в сумме у стом фака и педа явно оставляли на нем следы. Он ворчал и жаловался на ленивых детей. Именно не ленивых, а не на глупых. Здесь же начинался контроль моего уровня знаний, потому что на следующий день аната стояла у нас. Здесь уж он меня не щадил.
– Я тебе завтра в ряд двоек наставлю! Отлепись уже от ноутбука и займись книгами! – Все, не хочу папашку-Золотого. – Чего ты там пишешь?
Он попытался заглянуть в мой ноут, я закрыла крышку.
– Э, нет! Ты этого не оценишь!
Миша даже забыл о своих наездах и, как мальчишка, стал выпрашивать у меня ноутбук. Немного поломавшись, я сделала то, что на моем месте сделала бы любая девочка, которой нравится мужчина – дала. Почитать. Водрузив ноутбук к себе на колени, он погрузился в чтение. Думаю, можно не уточнять, что он читал. Меня же отправили за учебники, из-за которых я наблюдала за тем, как увеличиваются его глаза, как он качает головой и как закидывает ногу на ногу. Здесь уж я не могла себе мысленно не поаплодировать.
– Что ты пишешь!
– А чего ты так напрягся, а? – Улыбнулась я, взглядом намекая на его волнение.
– Даже и не думай!
Я отмахнулась:
– Ты все равно не дашь!
Миша остановил глаза на мне и покачал головой, потом шутливо почитал мне нотации о моем развратном воображении и поведении. Вечер удался, в целом, ему понравились мои наброски. Только вот от них его реально мог хватить инфаркт.
* * *
Суббота подкралась незаметно. Мне нравилась суббота, несмотря на паршивое расписание. Это началось с того самого момента, когда я поняла, насколько сильно люблю анату и ее преподавателя. Миша в этот раз разыгрался. Я думала, только у меня весеннее обострение, а оно не миновало и преподавателей. Если честно, мне казалось, что это из-за вчерашнего прочтения моих рассказиков. Миша вполне мог впечатляться. Я не знаю, какой была его жизнь до моего внезапного в ней появления и попытки закрепиться, однако уверена: ничего подобного с собой в главной роли он никогда не читал.
В чем собственно проявлялось обострение: к гипоталамусу, если я не совсем еще пенек, относятся сосцевидные тела. Это два маленьких образования шаровидной формы, которые в теории могут вызвать у озадаченных мальчиков вполне конкретные ассоциации. Впрочем, Миша сам подал им эту идею.
– Corpora mammilaria, сосцевидные тела. Хотя перевод не совсем корректный. «Мамма» означает грудь. Скорее нужно было перевести как «титечные тела».
Именно в этот момент я замечталась и чуть не свалилась со стула, услышав из уст Миши, моего скромного преподавателя, такие слова.
– Я вам на препарате покажу, на муляже плохо видно.
Обещание анатом действительно сдержал. На мозге эти самые образования выглядели как декольте развратной девушки. Он повернул мозг к нам:
– Похоже? – Я даже растерялась. Нельзя ему читать такое… – хотя вас-то я что спрашиваю? Мальчики, похоже?
Один из наиболее смелых кивнул, на что получил вполне ожидаемый ответ одногруппницы «Тебе-то откуда знать?».
После пары на препаровке я долго хохотала, пока Миша смущенно улыбался. В шутку он обвинил в этом меня, мол, мое развратное влияние. Конечно, а чье же еще? Около часа я провела за головой, очищая мышцы от жировой клетчатки и фасций, на следующем занятии анатом обещал показать пару интересных артерий и вен.
– Тебе на историю? – Я кивнула. – Вместе поедем. Мне в деканат надо.
Мы уже тряслись в душной маршрутке, когда у меня зазвонил телефон. Я чуть не выронила трубку, мы наехали на лежачего полицейского, даже не затормозив. Но была не только это причина. Звонила Белла. Та самая, что не разговаривала со мной последние недели. Я нажала зеленую кнопку. Поначалу разговор был не о чем. Это ее обычная сущность, если начинает говорить воздух, значит, собирается с мыслями для важных вещей. Меня это насторожило.
– Слушай, я знаю, ты сейчас не дома живешь… у кого кстати?
– У друзей. – Без конкретики ответила я.
– Ладно, это неважно. Просто твой папа… он что-то задумал и собирается устроить тебе проблем. Будь осторожна.
– А тебе какая выгода мне докладывать?
– Просто… ты моя подруга. Я погорячилась тогда.
Я выдохнула. Белла имела мозг хомячка, мне так казалось, по крайней мере, она сначала делала, и только потом, и то не факт, начинала думать. Пора было выходить, и я попрощалась с Беллой, пообещав пообщаться с ней в корпусе академии. Миша деликатно помог мне спуститься. Мы говорили о чем-то отвлеченном и смеялись.
– Такие пачки! – Хохотала я, повиснув у него на рукаве.
– Сейчас начнутся. – Серьезно сказал он, остановившись. Я налетела на него и бросила недоумевающий взгляд на лицо. Он сжал губы, на лбу появились морщинки. Михаил Иванович стал образцом серьезности. Проследив его взгляд, я чуть не завизжала от злости. Мои ногти чересчур сильно сжались на руке Миши, он осторожно ее подвинул.
– Добрый день, Агата. И вам тоже. – Прожигающий взгляд политика столкнулся с преподавательским. Они готовы были биться до победы.
– Мы торопимся. – Быстро сказала я, стараясь унять бой сердца. Отца тут не хватало! Он же не историю медицины послушать приехал. Я сделала шаг в сторону, отец, опиравшийся на машину, грациозно оттолкнулся и подошел к нам. Миша сжал мою руку.
– Давно я хотел на вас посмотреть. – Он оглядел Мишу презрительным взглядом. – И что она в вас нашла?
– Самому интересно. – Тихо ответил Миша. – Вы что-то хотели, Леонид…
– Тимофеевич. – Подсказал отец, И Миша повторил. – Да, поговорить со своей дочерью.
– Мне вас оставить?
– Да.
– Нет! – Тут же сказала я. – Ты не помешаешь.
Миша с сомнением посмотрел на отца, тому уже не терпелось начать перемывать мне косточки, и он только отмахнулся.
– Девочка моя, возвращайся домой. Мы по тебе скучаем.
Я не выдержала и захохотала. По чему он скучает? По кому? Что за нелепость! Мой отец не может скучать просто по определению.
– Нет. – Успокоившись, ответила я. – Ты слишком многое разбил в моей жизни, чтобы теперь пытаться это склеить. А на слюнях держаться не будет!
Пока я набирала воздух для очередной фразы, отец повернулся к Мише:
– Ты спал с ней?
Анатом растерялся. Он просто не ожидал настолько лобового подхода.
– Тебе какая разница? Я совершеннолетняя! Могу делать, что вздумается!
– Ответь на вопрос. – Настойчиво сказал он.
– Да! – Неожиданно для самой себя ляпнула я и обняла Мишу за плечи, приподнимаясь на носочки даже на каблуках. – Даже если да, то что? – Мои губы страстно коснулись его щеки. – Он необыкновенный!
Лицо отца побагровело от злости. Он готов был кинуться на нас и окунуть с головой в асфальт.
– Что ты говоришь? Извините, но, по-моему, девочка вам назло это говорит. Я бы никогда не позволил себе тронуть ее…
– Маленькая стерва…
– Мы торопимся! – Почти закричала я.
Подхватив совершено обалдевшего Мишу за рукав, я потащила его к входу в корпус. Он пытался что-то мне объяснить, но я не могла слушать его, в ушах звенело, перед глазами повисла красная занавеска. Если я оглянусь, точно не выдержу и ударю его.
– Беги, беги! А я неторопливо прогуляюсь до ректората. Нам есть о чем поговорить.
Я остановилась. Рука ослабла, губы сжались в немом ступоре. Вот о чем я забыла.
– Леонид Тимофеевич, может, вам стоит поговорить в более дружеской обстановке? – Спокойно предложил Миша. – Вы взволнованы… – кажется, Мишу вообще никто из нас не собирался слушать на тот момент времени.
– Все до одной твои бумажки окажутся на столе ректората. Не жалко себя? Нечего терять?
Я понимала, что у меня на шее сейчас затягивают петлю. Я либо сейчас останусь стоять и ждать смерти, но тогда вместе со мной погибнет и любимый человек, или добровольно приму чистосердечное, спасая его, и беря всю вину на себя. Душно… соленый ком подкатывал к горлу, я больше всего боялась заплакать и показать этим двоим мужчинам свою слабость. Рука повисла, я с болью посмотрела на отца. В нем нет ничего от человека, только холодный расчет и злость. Он верно расценил мое молчание.
