Текст книги "Грубое совершенство (СИ)"

Автор книги: Александра Виноградова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Убивай, калечь, крамсай.

– Нельзя приказывать человеку делать то, что ему несвойственно. Нельзя выжать лимон и получить томатный сок.

– Наслаждайся, утоляй, мсти.

– Нет!

– Ломай, круши, дроби!!

– Нет!!!

– Ст..

– Я же тебя знаю? – перебиваю я, и фигура моментально застывает на месте. Кажется, его глаза смотрят прямо в мои, но я могу лишь гадать об этом.

– Ты меня очень хорошо знаешь. Как и я тебя. Просто мы оба по разные стороны толстущей непробиваемой стены забвения. Она мешает нам.

– Мешает?

– Мешает. Нам нужна кувалда, очень крепкая и большая, которая сможет разрушить эту стену.

– Но ведь я точно знаю тебя!

– Не мучай себя вопросами, ответы на которые тебе не нужны, – пронзает в последний раз он и моментально исчезает.

Кричу и мечусь по просторам хилых и узких четырех стен. Голову и сознание пронзило полноценное безумие:

– Вернись! – еще громче кричу я. – Скажи, кто ты!!! Почему я тебя не помню?! Почему?! – полная дурь охватывает и мои конечности – пинаю стену, толкаю их руками, прыгаю и просто-напросто срываю свою незнакомую нынче злость. – Скажи мне! – теперь на моих щеках появились лишь слезы, которые неустанно продолжают течь, намекая о всем моем безотрадном положении. – Лишь имя... Почему...

– Да алло, Ад! Проснись, блин! – мутные фигуры мчатся в красочном изображении. Чувствую, как конечности пронзила неописуемая боль, которая с каждой секундой становилась редкой и редкой.

– Сон! – вскрикиваю я, поднимая голову с кухонного стола. Осматриваю местность, осматриваю конечности, трогаю голову, одновременно вспоминая каждую деталь моего страшного сна.

Это был не просто обычный сон. Он словно реален. Точно. Все структуры, вся боль внутри меня и гложущие эмоции... настоящие.

– Эй,ау! Ты не выспалась, что ли?

– Я... я... должна идти! – взмахиваю руками и ногами, вмиг встав со стула и вылетев из кухни, как пуля из пистолета.

Весь свой путь до дома под покровом ночи я мелькала между несколькими мыслями. Один и тот же сон с одним и тем же, как мне кажется, человеком не покидает мою голову.

Иногда я подходила к столбу фонаря ,который еле освещал улицу, чтобы выговориться, как настоящему человеку. Хотела просто изложить мысли, но в момент понимала, что мне не хватает слов, чтобы высказать свое изумление. Понимая глупость положения, закрывала рот и плелась дальше. И так продолжалось еще раз семь.

– Я дома! – кричу я в пустоту тьмы.

– Чего разоралась?! – хрюкнула бабушка, и я моментально зажала рот, вспомнив, что сейчас ни день, ни утро, и даже ни вечер! Быстро сняла кеды и рванула наверх, по пути также снимая всю одежду. В комнату я вошла уже только в лифчике и расстегнутых джинсах.

Сердце мгновенно замерло, когда я увидела темный силуэт дьявола, лежащего на моей кровати. Непроизвольно бросаю взгляд на распахнутое окно. Как он это делает?

В своих очередных черных одеяниях и серьезной маске на лице Кейн рассматривал мой личный дневник, который я веду с пяти лет. Он был очень старым и пожухлым, а также довольно плотным и увесистым из-за обилия письма, моего творчества и вырезок из интересных журналов и газет.

– Интересная мысль, – тот вскидывает бровь, продолжая смотреть на неизвестную мне страницу.

– Чт-что ты здесь делаешь? – тело пронзает дрожь, которую я всеми силами желаю подавить, но все малейшие попытки бесспорно тщетны.

– Мне нравится видеть твой страх. Он словно питает меня, и я набираюсь сил. Твой страх – мой наркотик, – холодно бросает он, вставая с кровати. Грязной обувью он ходит по моим мини-коврикам, оставляя неприятные следы и на них и на моей чистоплотной душе.

Наконец я смогла рассмотреть, что же за "интересная мысль" понравилась ему. Зажав оголенную грудь футболкой, медленно перешагиваю к дневнику.

– Значит, тебе снятся сны с каким-то волком, у которого янтарно-желтые глаза. Иногда он животное, а иногда добрый человек. И эта красная нить...

– Красная нить судьбы... – мигом перебиваю я, – ...никогда не порвется, и люди, которым суждено быть вместе, будут вместе. Стоит только подождать... Эта нить обязательно свяжет две жизни.

– Твои сны... – горячее дыхание начинает греть мою шею, шепот начинает давать непроизвольное удовольствие. Интрига в мужских словах начинает разжигать во мне бурное пламя, – ...очень похожи на мои.

– Стоп. Тебе тоже снится волк, а ты маленькая девочка, которая боится его? – я хмурюсь от нелепости своих же слов.

– Нет! – шепотом возмутились в ответ. – Мне снится маленькая девочка, которую я... – подходит ближе, и наши лица оказываются в паре сантиметров друг от друга, – ...хочу убить...

Мои черти.

– Как это ты его упустил? Разве такое слово присутствует в твоем лексиконе? – холодное дуло моего пистолета с щадящей силой давило на череп одного из наших новобранцев. – Захотел показать себя, а в итоге облажался, – с язвой усмехнулся я, – мамочка долго будет по тебе плакать, – надавливаю сильнее на его темя, еле нажимая одновременно на курок. Дрожь пробивает его, тем самым полностью питая меня. Я жить не могу без людского страха, моя душа не может. Я будто вампир, питающийся не кровью, а энергией и страхами каждого.

– Я..а..ааа..я..д-тдостану его. Дд-дайте мне еще шанс, – казалось, я отчетливо слышу клацанье его зубов.

– Ш.."шанс"? – я скривился. – Шансы дают только добренькие сопляки, которые не имеют стержня внутри. Я тебе четко говорил твою задачу. Не выполнил – прощайся с этой жизнью.

Такое происходит часто. Очень. Изо дня в день я лишаю людей жизни и подстрекаю делать это другим. Убийства заполнили мое бытие полностью, это мой наркотик. Мои черти. Боль, ужас и страх – три главных человеческих чувства, которыми я питаюсь.

– Пр-рошу, н-не убивайте мен-ня. Я достану д-дденьги.

– Хватит мямлить, – спускаю курок, и меня охватывает полный калейдоскоп эмоций. А самое главное – настоящее блаженство, заполнившее все частички моего тела.

Свежая лужа алой крови разлилась по холодному бардовому бетону, цвет которого получился благодаря прошлым "грешникам". Хотя сущий грешник во плоти здесь я. Признаю.

– Двигаем? – закладываю руки за спину, намекая подданным забрать оружие и как следует протереть его, лишив предмет моих отпечаток, и оставить умершему.

– Да, Ки, выдвигаемся, – Леон, сокращенно "Ли", уже взрослый мужчина, возраст которого мне неизвестен. Именно этот лысый, высокий человек азиатской внешности, вся голова которого покрыта изображениями черных огнедышащих драконов, остужал кровь в каждом. Его левый глаз был выколот, по его словам, злейшим врагом, которого он преследует множество лет. Именно поэтому мы видимся крайне редко, и иногда его власть над пешками переходит в мои руки.

Наши блестящие дорогие мотоциклы стояли на первом этаже этой заброшенной стройки. Это место за несколько километров от Далласа известно всем бандитам, ведь именно здесь происходит множество перестрелок и переговоров. Драки и убийства в заусенцах Далласа – просто цветочки.

– До начала следующего месяца я вновь в PHJ-18, меня не жди и работай по плану. Ты должен найти этого козла и убить самым жесточайшим образом. Понял меня? – сильная рука с ужасной резкостью хватает мою шею, и наши лбы больно трутся друг о друга. Но это приятная боль. Дружеская.

– Понял, – уверенно подтверждаю я, также хватая старшего за шею. Его пепельные глаза искрились уверенностью в завтрашнем дне, целенаправленностью и жестокостью. Этот человек – мой пример, мой идеал твердого и грозного человека, которого должен бояться каждый.

Отрываемся друг от друга, синхронно осматривая пятнадцать человек вокруг, которые уже с пять минут готовы вернуться в родной город – руки в кожаных перчатках учащенно крутили руль, заводя мотор, кто-то ими же поправлял дорогой пиджак, полностью запекшийся от весеннего солнца.

– Не подведи меня, Ки, – на его лице появляется ухмылка, оголяющая его два золотых зуба, поставленных ему еще пару лет тому назад, среди остальных белоснежных,.

Тело Леона полно шрамов, он испытал на себе настоящую боль, и теперь он не знает пощады. Поэтому я никогда не смел его подводить.

***

Иногда, даже когда мне этого запредельно не хочется, я прихожу домой. Ради приемной мамы. Сколько бы во мне не было гнева, боли и отчаяния, при этой женщине я выбрасываю все свои злонравные и жестокие порывы далеко в пасть Люцифера.

– О, Кейн! – мама повисла на моих плечах. – Как школа? – с ее белоснежной улыбки я перенес взгляд на серебряную поварешку, а вместе с тем почувствовал притягательный аромат из кухни.

– Где он? – вспоминаю, что в этом доме мы не можем и не будем одни. Существует все тот же человек, который испортил мне жизнь. Заставил принять в свою жизнь амнезию, из-за которой я теперь не могу спокойно жить, ведь мне постоянно снятся дурные сны. Уже три года, сразу после того несчастного удара, я не могу спать спокойно. Мама часто пытается проводить со мной речи, как-то подтолкнуть к прошлому, ведь она знает, как я переживаю по этому поводу. Однако все тщетно. После резкого удара в мою голову дичайшей боли, она всегда дает мне стакан воды и свободу от ненужных вопросов. А я в свою очередь, опять же ничего не вспомнив, бросаю первый попавшийся в руку предмет на пол или в стену.

– В командировке, далеко в Мексике. Будет через недельку-другую, – улыбается женщина, снимая мою кожаную куртку с плеч. Слышу ее отвращенный выдох и узнаю его с первых секунд. – При всем моем уважении к тебе, Кейн Уинтер, я никогда не любила твои странные наколки.

– Ты слишком часто повторяешь это, – обнимаю первую красавицу Далласа и скорее иду на ужин, манящий своими нотками.

Скорее всего, каждого сейчас возьмет интерес, что же мне неустанно снится уже несколько лет подряд?

Я сам не понимаю.

Мрачный темный лес или же какая-нибудь скверная, холодная и такая же темная комната, вселяющая ужас. Но в каждом из таких мрачных снов есть очень добрый теплый луч света – маленькая девочка, которая постоянно говорит загадками, ставя меня в ожесточенный тупик. Я не понимаю сути ее появления в моих снах – не вижу смысла. Однако она приходит, вынуждая спрашивать кто она по десять раз, но в ответ слышать лишь совсем ненужное.

– Ты исправил итальянский? – на чуть бледное лицо мамы пришелся легкий румянец от всего искреннего нежелания задавать вопрос о моих успехах в школе.

– Это не мое. Просто забудь.

– Если ты не придешь ни к чему хорошему, отец будет вынужден отправить тебя в военную школу. Давай наймем репетитора?

– К черту этих репетиторов, у меня много дел.

– Какие дела, Кейн?? Ты хочешь в военную академию?!

– Нет.

– Прекрасно! Тогда наймем репетитора.

– Я же сказал, что у меня нет на это времени, – еле сдерживаю дрожь, которая так и рвется в порывах гнева и злости. С моей природой ничего не пожелаешь...

– Тогда будь добр в течение двух недель получи хотя бы одну четверку, милый. И тогда военная академия тебе точно не светит.

– Она мне и так не светит, – уверенно смотря женщине в глаза, бросаю эти слова. Ее чуть приоткрытый рот уже хотел вставить слово в диалог, но, без труда поняв, что я настойчив, она сомкнула губы. Так мы и просидели этот ужин.

Эти два родных мне человека, пусть второй и не особо, не знают о том, кто я. Какой я жестокий и ужасный. Беспощадный и мстительный. Черствый и грубый. Для них я просто беспределец, который имеет свою "банду" в школе, таких же нататуированных и грубых, грозящих всем и каждому.

Пусть это, чем жестокая правда.

Иногда я часто думаю и возвращаюсь к тому, что во мне сидит тот старый Кейн Уинтер, милашка-сопляк, который творит лишь обдуманные вещи. Я прячу его. Он закрыт. Он мне не нужен. Сдохни, прежний Кейн. И не возвращайся.

Однако я не могу его скрыть при маме, ведь со всеми такое бывает. Стоишь молча. Улыбаешься. А боль изнутри беспощадно ломает ребра.

Этот день вымотал меня по самые гланды, как говорится. Просторная комната, погруженная в мрак благодаря плотным шторам не пропускающим свет, помогала успокоиться и забыть те мгновения, когда я стирал людей с лица земли. Почти уношусь куда-то в царство снов и покоя, как на мой телефон приходит оповещение, а точнее свеженькое сообщение от кого-то.

"Может, повторим?"

– гласил неизвестный абонент.

– Знать бы, кто это вообще. Ладно, это точно девушка. Уже радует! Так, Кейн, вспомни, с кем ты трахался сегодня. Или вчера. Или это та девчонка с позавчерашнего вечера? Черт...

"Ау! Чего молчишь?!"

"Мы знакомы?"

"Ты охренел, Марк?"

Да, еще один мой чёрт – я никогда не говорю девушке своего настоящего имени.

"Короче, не хочу ничего повторять. Ты была прекрасна. Пока!"

– отправляю я, в следующую минуту занеся номер в черный список. Какое облегчение сразу настигло меня. Честное слово.

Желание убить кого-нибудь накрыло меня с головой. Я хочу убивать, хочу дрожать от радости, что разорвал на кусочки очередную добычу.

Мрачная комната, очень маленькая и холодная, давила на меня, заставляла медленно, но верно слетать с катушек.

– Выпустите меня! – мечусь от стены к стене ,и это действие не занимает и трех секунд, ведь все четыре были близко расположены друг к другу. – Хочу покалечить кого-нибудь!! Выпустите меня!!! – продолжаю орать я.

– Но ты не такой, – пропел милый голосок со спины, и теплые лучи света и добра мягко окутали мое сознание.

– Ты... – учащенно начинаю моргать, ведь лицо малышки очень расплывчато, что начинало меня с каждой секундой раздражать только сильнее. – Кто ты?

– Та, кто защитит тебя от всех бед и несчастий.

– Зачем ты приходишь в мои сны!??!

– Ты сам виноват, что я прихожу в твои сны.

– Все это... происходит из-за амнезии? – протираю глаза в надежде все-таки рассмотреть девицу, но теплые воздух и свет, стоило мне открыть глаза, исчезли и отдали меня в ледяные объятия мрака. – Эй!! Где ты?! – вновь мечусь я со скоростью света. – Ну же!! Кто ты?! Почему являешься ко мне!?!

– Не задавай вопросы, ответы на которые тебе не нужны, – последнее слово эхом отдается в моих ушах, голова начинает запредельно болеть, вынуждая скулить, а затем кричать.

Что-то неизвестное перенесло меня прямиком на что-то такое же неизвестное – темную улицу, окруженную сухими листьями, колыхающимися из стороны в сторону свежим ветерком.

Я осмотрелся – передо мной абсолютная пустота, поэтому логично, что я взглянул назад. Моему смятению не было предела в тот момент. Какой-то старый дом в два этажа скрипел от ударов воздуха прямо передо мной. Казалось, я в каком-то ужастике, а передо мной дом лесника.

Приглядевшись к старой доске на стене, вычитал "Детский дом номер 5".

– Я з... знаю это место, – мычу я, подавшись немного вперед.

– Конечно знаешь, – все тот же девчачий знакомый голос раздался совсем рядом.

– Кто же ты? – оборачиваюсь на звон, встретившись с девчушкой небольшого роста, лицо которой я вновь не в силах рассмотреть.

– Я? – спрашивает она и заливается смехом. – Ты хорошо бегаешь? – она начинает прыгать, а я жмуриться, с трудом регистрируя ее утехи.

Она ускоряется, смеется. Минуя мое тело, она подбежала прямо к дому, который пошел ей навстречу и открыл входную дверь.

– Ну же! Ты же хочешь узнать, кто я! – заявляет она, разогревая кровь внутри меня – я действительно должен узнать, кто она.

Деревянный паркет скрипит под ногами, вселяя лишь раздражительность духа. А я бегу, бегу за неуловимо быстрой девчушкой. Массы коридоров казались мне поистине знакомыми, но я пока не придавал этому значения.

Вскоре вижу, как кусочек ее платья мелькнул в дверях какой-то комнаты.

– Ага! – ухмыляюсь я, врываясь в эту комнату.

Неизвестной и след простыл.

Меня окружила уже знакомая комната – комната той собачки, которая испортила мой имидж. Комната старая и запустелая, совсем не примечательная. Но я стал думать, с чего вдруг я оказался именно здесь?

– Где ты? – уверенно спрашиваю я, зная, что меня четко слышат.

Но ответ не получаю.

– Как проснуться?! – начинаю бить себя по голове в надежде, что физическая боль поможет открыть глаза в реальном мире.

Внезапный удар массивным предметом по моей груди побуждает остановить свои не столь адекватные действия. На полу лежала развернутая книжка, чья-то тетрадь с записями. На открытой странице светилась какая-то красная нить, протянутая между двумя наклеенными бумажными руками.

– ... вернет меня обратно к тебе, – повторяю вслух последнюю строчку. – П..почему я в этой комнате? – окидываю старые стены, белую простынь, пожухлые занавески и окно, через которое я забираюсь сюда.

– Однажды, – звонкий голос раздался в моей голове, вызывая желание осматривать окружение и встретить женский силуэт, – ты станешь кому-то нужен, как воздух, – девочка проявилась прямо у того самого окна, но с каждой секундой ее тело становилось только прозрачнее, а мелодия голоса все приглушалась и приглушалась. – И кто-то станет, как воздух, нужен тебе.

Она исчезла, и я открыл глаза уже в реальном мире.

Иллюзия.

Всю последнюю неделю я не выходила из больницы и работы, я буквально отдалась этим двум местам, без которых уже не представляла свою жизнь. В школе мои оценки значительно ухудшились. Ну как... по некоторым предметам с пятерки на четверку... Ко мне даже подходило несколько учителей с предложениями проконсультироваться по непонятным вопросам или же просто узнать, все ли нормально в моей чертовой жизни, ибо что за хрень творится с оценками? Я лишь кривилась в неискренней улыбке, в следующие секунды растворяясь в воздухе и создавая свое личное пространство, которое ценю больше всего.

– Представляю, как он режет меня на части, как бьет тяжелым кнутом или железной битой. Как говорит: "Что за счастье, видеть кровь на твоем теле". Представляю, как дьявол...

– З-зачем ты все это представляешь?! – скорее перебивает Лиза, закрывая уши руками. – Совсем с катушек слетела, Ада?! Зачем ты представляешь все это? Отвечай же! – повысила голос, вызывая у меня внутреннее негодование и желание ответить.

– Чтобы этого не произошло.

– Чт...что-о?

– Всегда, когда я думаю о чем-то довольно сильно и вдумчиво, это чаще всего не происходит.

– А-а.. – в прострации протягивает больная, устремив свой шоковый взгляд на неадекватщину, вроде меня.

– Поэтому я уже давно представляю только самые ужасные поступки и избиения, только самые гнусные извращения над моим телом и только самые подлые слова, которые могу услышать в свой адрес, – выдыхаю, скрестив шпаги с комом в горле, – чтобы этого не произошло...

***

Утро выдалось до жути дождливым. Я проснулась не от собственного будильника, не под мелодии громкого рока, а под громкие и звонкие постукивания капель дождя о деревянную фарсетку, которая и так еле держалась. На удивление, это поддавало мне какой-то бодрости – я весело встала без каких-либо щекоток усталости в конечностях и просто направилась в душ.

Первое дело, которое я только могла сотворить, это взглянуть в старенькое зеркало и ужаснуться синякам на шее. Но те за последнюю благую неделю почти сошли, оставив лишь желтые последки, которые я все равно замажу тональным средством.

Бабушка и не подозревала о моих скверных пятнах на шее. Конечно это не очень нормально, но я рада, что у нее плохое зрение, и она не часто надевает свои очки. Хотя вряд ли она бы что-то проглядела под слоем косметического средства.

– До свидания, миссис Нэрош, – прокашлявшись, раздаю я, одновременно дотрагиваясь до ручки двери.

– Это что еще такое? – старушка вскидывает бровь, выйдя ко мне из зоны кухни.

– В смысле?

– Во-первых, почему ты не завтракаешь? А во-вторых, какая я тебе миссис Нэрош?! Почему ты так меня назвала?

– Господи, бабуль, это просто мои подростковые шуточки. Пусть даже и смеяться здесь негде.

– А поесть? Школа школой, а кушать хочется всегда, Ада Форстерс!

– Я не голодна, – скорее бросаю я, выбегая из дома. Желудок действительно пуст, но я воистину не хочу в рот и крошки.

– Аппетит приходит во время еды!! Ада!!! Ада!! Поешь! – кричат мне, но я только прибавляю газу.

Запах сырости и мокрого асфальта успокаивал... дарил только положительные мысли, унося куда-то очень далеко. Хотелось просто взять, забить на учебу хотя бы сегодня, и просто пойти гулять по просторам мокрого Далласа.

Первым уроком в эту дождливую пятницу был итальянский, предмет, который не требует ,по-моему мнению ,понимания. Да, все это, конечно, хорошо, но уже которую неделю я никогда не бываю собранной на этом уроке, хотя и отвечаю на задаваемые вопросы и задания. А отчего же такая неуверенность и скованность, спросишь ты?

Рядом нет Райли Колман.

Она не ходит на итальянский, побуждая меня почему-то злиться на нее из-за этого. За месяц брюнетка мне стала настоящим плащом, который укроет от зноя, ветра и дождя. Хорошим другом, который поможет, защитит и поддержит. Именно поэтому, когда ее нет рядом, я точно на пределе взять и умереть.

– Как без воздуха, – вновь вспоминаю о Райли, которая сейчас сидит на английском.

Звонок на урок обвенчался закатом моих глаз и неким страхом, который вызывала очень страшная персона с последней парты. Я вас не удивлю, но и учителя по итальянскому я до сих пор не знаю. Ни имени, ни возраста, ни всего того, что знает большинство учеников – хотя бы самое минимальное и простое.

– Уинтер, вы приготовились к уроку? – задает невысокая женщина с ярко-рыжими волосами, светло-зелеными глазами и черной точкой около носа. При первой встрече я без труда подумала, что у нее на лице крошка шоколада, или же так называемые шоколадные капли. Как-то я чуть не подняла руку на уроке, чтобы сказать о грязи на ее лице. Однако это была обычная родинка. Сколько было бы смеха или злости, если бы я все-таки сказала задуманное.

Дьявол подался стулом назад, ножки которого заскрипели и дали понять, что зря она его что-либо спросила. Звук был настолько мерзок, что все заурчали, закрыв уши.

– Давненько мой мозг так не насиловали,Мэри! Ты в ударе! – радостно подшучивает парень, останавливая потоки скрипа стула.

– Мис..тер, – в лицо рыжеволосой ударила алая краска. Казалось, вот она сейчас взорвется, и нам всем конец, точно Кейн нажал на красную запретную кнопку, запустив бомбу замедленного действия, – Уинт-тер! Как вы смеете обращаться ко мне на "ты"?!

– О-о, а как ты смеешь мешать мне жить своим предметом и трахать мозги?!

– Есть желание исправить хоть одну из двоек, приходи после уроков. Я всегда здесь, и в этом кабинете ты желанный гость. Маме еще не надоело твое похабное поведение? – она скривилась в язвительной улыбке, вызывая у меня лишь чувства восхищения. Я благодарила преподавателя за столь красивые слова в сторону этого урода.

Через секунды в воздухе повисла тишина, учащенная с одышкой злого Уинтера. Да, ведь «никто не смеет трогать» его и осквернять хоть малейшим неприятным словом.

Не замечая, как того ударила такая же краска, смешанная с полной яростью, в лицо, Мэри продолжила обучение. А я все продолжала сидеть и душевно ликовать, что того как следует морально побили.

На пути к кабинету информатики, уже четвертому уроку, я радовалась, что наконец встречусь с Колман. О, эта засранка точно почувствует конкретную боль в ребрах, когда я сожму ее в объятиях.

– Знаешь, – холод пронзил меня полностью, и я почти просто замерла на месте, но, если бы сделала так, дала бы полную слабину этому человеку. И я просто пошла дальше по коридору, высоко задрав нос. – Я очень люблю собак. Они такие милые создания. Скажешь им сидеть, и они будут сидеть до последнего. Даже если ты с ними холоден, даже если им больно, они беспрекословно будут выполнять все. Абсолютно, – продолжал дьявол, а я все шла и шла, вслушиваясь в каждое слово, и молясь, чтобы тот отстал от меня. Вскоре напряжение сошло на минимум, мы были на дистанции, и я выдохнула. Похоже, моя схема сработала.

Уже с легкостью выдыхаю еще раз, что тот просто ушел куда-то в другую сторону, даже не притронувшись ко мне.

– Не узнаешь себя?! – вопрос прозвучал так, словно меня облили жидким азотом, и я моментально остолбенела. Судя по громкости этого самого голоса, он был в метрах двух-трех от меня, а вокруг и подавно никто не бродил.

Только мы.

– Не забывай, кто твой хозяин, – напоследок бросил он, в тот же миг разорвав мои внутренности на клочки.

И единственное, что я сделала, это вновь помолилась, чтобы дьявол во плоти не прибыл в мой дом вновь. Уже несколько дней я думаю, как мне заколотить это чертово окно, чтобы Кейн Уинтер больше не врывался хотя бы в мое личное домашнее пространство.

– Ад! – вскрикивает брюнетка и, как только вхожу в царство компьютерной техники, прыгает на меня, сжимая в объятиях. – Я хочу есть! – ее рука моментально переносится на мое запястье.

– Стоп, куда?! – подаюсь назад, сопротивляясь ее давлению вывести меня из кабинета. – Сейчас же скоро урок!

– Ада, сейчас все в столовой. И я тоже хочу быть в столовой! Сейчас же! Ты идешь со мной!

Колман была поистине права – все ученики школы радостно проводили время за трапезой, состоящей из апельсинового сока, картошки фри и салата "Цезарь".

– Идем за салатиком! – вскрикивает девушка, хватая мое предплечье. Я, слегка смущенная чем-то, без труда ведусь на поводу Колман.

Инстинктивно осматриваюсь. Куча народу веселится, кидаются едой, а некоторые, совсем в противоположность первым, просто сидят, мирно беседуют и не мешают жизни других.

Минуя множество столов, оказываемся у буфета, где улыбчивые повара поприветствовали нас. Это немного подняло настроение, и я с уверенностью начала набирать в тарелку еды. У меня даже появился аппетит, которого не было с самого утра.

Набрав побольше салата в тарелку, я подалась назад, чтобы выйти из толпы и направиться к столу. Но этот шаг был абсолютно ошибочным – какая-то твердая стена преградила мне путь, отчего я столкнулась с ней.

Скверное шипение, разбитое стекло на полу. Моя дрожь. Мат. Сквернословия. Моя потеря дара речи. Знакомый дьявольский тон. Моя смерть.

Оборачиваюсь, полностью понимая, что шестое чувство, чувство инстинкта, меня не подвело.

Его янтарно-желтые глаза заставляют леденеть душу намертво.

Его порывы злости заставляют тут же сдаться и приставить сердце к дулу пистолета.

Его существование разрушает жизни.

– Почему ж ты кругом вертишься? Даже на ботинок попало! – с отличием сыграв возмущённый взгляд, он кивнул на свои стопы. Людей вокруг сию секунду окатило смехом.

– Из..извини... – начинаю дрожать только сильнее, осматривая его кроссовок в сырном соусе.

– Я тебе не говорил, что извинения никогда не годны? Знаешь, что такое пустое место? – молчу, намекая, чтобы тот продолжал.– Ты и твои слова. В частности, извинения. Все это – пустое место.

Хочу просто убежать, зарыться куда-то под землю, чтобы просто-напросто избежать все эти десятки взглядов в мою сторону. Хочу раствориться в воздухе. Но почему же у меня нет такой способности?

– Уинтер, проблемы? – Колман загораживает меня, и даже если я не видела ее взгляда ,я знала, что тот полон уверенности и храбрости.

Кейн лишь нахмурил брови, мол, еще одна приперлась. Но вскоре желтые зрачки выставляют ракурс именно на меня.

Ухмылка.

Смешок.

Ужас.

– Слижи, – моментально приказывает Кейн Уинтер, и я мгновенно округляю глаза.

– Что?! – одновременно спрашиваем с Райли, а тот лишь слащавее ухмыляется.

– Собаки делают подобное без труда. Давай. Это же так вкусно.

Злость охватила меня полностью, буквально распласталась по всему организму. Смешалась с эритроцитами в крови, со всеми микроорганизмами, что присутствуют внутри.

Затем меня взяла одышка из-за этого переполнявшего чувства, меня одолело простое желание крикнуть на всю школу и убить Кейна Уинтера.

Чтобы не сделать хотя бы первое, бегом направляюсь к выходу из столовой, обращая на себя массы взглядов и неприятных смешков.

– Запомни, – крикнул все тот же ужасный человек, остановив меня в самом преддверии выхода из столовой, – что ты об этом пожалеешь.

Необъятное.

Шекспир как-то сказал:

"Я всегда чувствую себя счастливым. Ты знаешь, почему? Потому что я ничего ни от кого не жду. Ожидание всегда боль... Жизнь коротка... Так что люби свою жизнь... Будь счастлив... И улыбайся... Перед тем, как говорить, слушай... Прежде чем писать, думай... Перед тем, как тратить деньги, заработай... Перед тем, как молиться, прощай... Перед тем, как делать больно, почувствуй... Перед тем, как ненавидеть, люби... Перед тем, как умереть, живи!"

Жизненная философия, которая говорит о том, что надо учиться на своих ошибках и делать только правильные выводы.

Радостная улыбка этим выходным не сходила с моего лица, ведь утро задалось предельно солнечным, но, что сильнее радовало, – синяки на моей шее полностью сошли на нет.

Выдох, что я испустила, был полон спокойствия и радости. Сидя перед окном на краю кровати, я в очередной раз думала, как и чем мне заколоть или запереть это чертов вход в мою комнату, чтобы он не являлся больше сюда...

– Чем... чем-чем-чем, – повторяла десяток раз, пока в моей голове шёл самый настоящий мозговой штурм.

Подойдя ближе, выглянула и осмотрела все косяки с торчащими еле заметными "шипами" со стороны улицы. Взглянув впервые вниз, прямо на зеленеющую траву и низкий забор, ограждающий всю площадь, я поняла траекторию его действий. Проходя соседский двор, не огражденный абсолютно ничем, дьявол перелезает через наш старый забор, оказываясь прямо перед моим окном. Поднимаясь по выступающим старым деревяшкам, которые успели отойти за десятки лет, но продолжали держаться, Кейн забирался прямо ко мне.

– Чёрт, – осознав всю простоту попадания в мою комнату, я скуксилась. Моё окно даже не запирается на какой-нибудь малейший замочек, что только упрощало абсолютно все! Теперь этот старый дом, пахнущий скоротечностью времени, раздражал меня, помогал полностью понять всю абсурдность моего положения.

Неожиданная мелодия оповещения на моём телефоне, заставила прикрыть окно и отдалиться от размышлений и самоупреков.

– Точно! – хлещу себя рукой по щеке, осознавая что сегодня за день.

Моя память на важные даты и события никогда не отличалась. Никогда! Все до чертиков важные числа я забывала, поэтому прибегла к заметками в календаре, который напоминал мне о той или иной важной дате, указанной в тот момент, когда ещё помнила о ней.

Сегодня день рождения Лизы, время ее совершеннолетия. Стоит мне осознать, что ей остаётся жить всего ничего, а этот день рождения является точно последним для неё, в области сердца начинает колоть, а к горлу подступает ком, от которого я не в силах сразу избавиться. Мне плохо от принятия этой жестокой судьбы, однако я точно не упущу возможности подарить этой даме подарок и угостить чем-то поистине вкусным.

Поправив воротник клетчатой рубашки красного цвета, длинные рукава которой пришлось задрать до локтя, для удобства, я надела тонкие рваные джинсы чёрного цвета, удачно окутавшие мои тощие ноги-палки.