Текст книги "Грубое совершенство (СИ)"
Автор книги: Александра Виноградова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
С каждой минутой приближалось начало урока, однако сидело здесь человек семь.
– Такой интересный предмет, а люди не приходят, – я с досадой помотала головой.
– Как ты училась в старой школе?
– Я была отличницей.
– Что?! Ад, ты серьезно?!
– Не называй меня так, и да, я серьезно, – полезла в портфель, достала ручки и тетради. Только вот... телефон куда-то запропастился. Слезла со стула, скорее спрятавшись под парту, где и был мой рюкзак.
– Где же он... – бурчала себе под нос.
Внезапные радостные вопли на весь класс заставили испугаться и от собственной резкости в действиях удариться затылком о поверхность стола. Звенящую тишину прервали аплодисменты и массы оваций. Потерев ушибленное место, я скорее выбралась из-за стола.
На взор бросилась масса новопришедших учеников ,окружающих лишь одну фигуру. Того, что чуть не сбил меня утром. Кинув рюкзак на третью парту, через одну от меня, он снял очки и свою черную куртку. Это было подобно броску в баскетбольную сетку. Янтарно-желтые зрачки окинули нашу парту безразличным взглядом, и я задумалась. Я точно где-то его видела.
– Таким отличницам, как ты, к нему лучше не соваться.
– Я и не собиралась, – проморгавшись, обратила свой взгляд к Райли. – А почему лучше не соваться?
– Еще вдохнешь бактерий слабоумия.
– И страшно, и жалко...
– Почему?
– Ненавижу, когда алюминиевый тазик строит из себя хрустальную вазу.
И я принялась не только посвящать себя новым заниям, но и вспоминать этого человека. Вот кажется, что я его знаю... должна знать, но что-то мне мешает, подобно кирпичной стене. Моя память в такие моменты – что-то вроде непостоянной женской логики, иногда очень сильно подводит...
Иногда жизнь разводит двоих людей только для того,чтобы показать насколько сильно они важны друг для друга.
Мрак жизни.
Учитель радовал объемом собственных знаний и преподнесением материала, – только этот вывод я могу сделать о своем первом уроке естествознания в этой школе, ведь я абсолютно ничего не могла записать и выслушать, Райли буквально купала меня в своем бесконечном потоке вопросов о старой школе и моей жизни.
Хотя... ничего интересного в электромагнитной индукции, по сути, нет.
– Значит, ты живешь только с бабушкой? – как только мы вышли из класса, задала Колман.
Как попугай, в сотый раз говорю: "Да" и встаю в ступор. Казалось, что еще тебя может напугать, Ада Форстерс?
Вдоль огромного коридора, обсыпанного большим количеством локеров, стояло не менее огромное количество учеников. Из толпы слышались крики и чьи-то слабые пыхтения -подуставшие, неискренние.
Я лишь с ужасом сглотнула, подавшись вперед. Что-то невнятно промямлив, Райли остановила меня, схватив за предплечье. Но я лишь бросила на нее отвращенный взгляд – не люблю неожиданные прикосновения к своему телу. Что-то подобное было в начале дня. Сразу хотелось накричать за то, что та притронулась ко мне.
Насмешки и сквернословия оглушали, мешали думать и просто подзывали идти обратно. Но ноги... они сами ведут меня на верную смерть.
Как только мне удалось пройти весь изумляющийся народ, окружающий лишь двух персон, на слух надавил внезапный хруст чьих-то конечностей. Мерзость и отвращение расперло внутри, но через секунды я их приглушила, крепко сжав в ладонях большой оранжевый учебник естествознания.
И что ты здесь забыла, Ада Форстерс? – с этой мыслью я замахнулась и ударила качка, извращающегося над слабым, по спине. Одна секунда... Две... Три... Все затихли. Наступила просто трагическая тишина как в музее, где ты просто сам не в праве издать звук.
Натянутое молчание заставило дрожать неимоверно сильно – я осознала, что сделала. Подписала договор о продаже собственной души дьяволу.
Через мгновенье тот отпускает почти безжизненного беднягу, который с молящим стоном падает на мрамор, словно мешок картошки. Вздымающая то ли от недостатка воздуха, то ли от ведущей злости, грудь нататуированного заставила разучиться дышать и сделать пару шажков назад. Смогу ли я убежать? Может, мне сразу уехать из города?
Медленно восстанавливая свое дыхание, он обернулся ко мне. Кто-то, осознав, что у дьявола новая цель, оттащил избитого в кровь парня. Красная дорожка, что шла следом за неизвестным мне блондином, пугала и вызывала непостижимый трепет.
– Ты, – еле прошептал он, с зловещей ухмылкой просканировав мое тело, – ударила меня?
– Д... – скулила я. – Да! – я перешла на гордый крик. Верно, Форстерс, нельзя давать слабину. Стань угрозой. Может... может, он тебя отпустит...
Не отпустит.
– Кейн! Кейн! Кейн! Кейн! – заорали хором все, и к моему горлу подступил очень плотный ком страха.
Что-то пробурчав себе под нос, он хватает воротник моей рубашки настолько сильно и крепко, что та поддается рванью. Кинув меня как второй мешок картошки к шкафчикам, парень ухмыльнулся и прильнул к моему уху. Дрожь и боль теперь смешались воедино. Я постепенно теряю сознание – перестаю понимать, что происходит вокруг. Наверное, это лишь собственный страх заставляет отпрянуть от ненужных мыслей.
– Поиграть со мной захотелось? – скверно и пугающе выдал он, крепче вжавшись в мои плечи. Уменьшить бы процент мускул и силы в его теле, смогла бы хоть вдохнуть немного.
– Главное, – с трудом ловила ртом воздух, который словно специально избегал встреч со мной, – правило... жизни, – я сглотнула, заглянув в эти темно-желтые глаза, – это не сломить тебя ни людям, ни обстоятельствам.
– Что?
– Ты даже не способен понять это, – я закатила глаза. Заметив этот не очень-то приятный для любого жест, тот сильно замахнулся и ударил меня по щеке. Грубо. Властно. Сокрушительно.
– Поворковать любишь? – задал он, а все вокруг уже охали от того, что удар вызвал у меня хлещущий поток крови из носа. – Если ты думаешь, что способна вытворять подобное, то можешь вскоре об этом пожалеть, – продолжал холодно, в пол голоса говорить он.
Он
Он
Он
В голове эхом отдавался этот мужской ледяной бас, побуждавший остужать любую кровь в жилах.
Он
Он
Он
Этот цвет глаз настолько редок, Ада, а ты умудрилась забыть того, кто тебя чуть не убил прошлой ночью. Того, кто жаждал твоей крови, как спортсмен золотую медаль. Того, кто не видит пощады в твоих снах.
Через секунды мерзкая, но довольно знакомая вонь ударила мне в нос, слегка пробудив от прострации. Вокруг меня высыпали использованную туалетную бумагу, которая воняла хоть нос отруби.
– Джек просто хочет тебе помочь, – объявил дьявол.
– Да, у тебя же пошла кровь из носа, подотри, – из подо лба взглянула на другого ублюдка, который, ухмыляясь, кивал на дерьмо, разбросанное вокруг.
– Мы такие заботливые! – залился смехом Кейн. Это имя я запомнила надолго.
Запретив носу вдыхать отвратительные ароматы, встала и поплелась в толпу, за которой находился выход из школы. Я не намерена больше оставаться здесь, делайте что хотите.
– Ты куда? – дрожь снова пронзила мое тело, ведь весь этот холод внутри его слов просто не мог не брать по самые косточки. – Я тебя отпускал?
Услышав это, несколько человек из толпы безжалостно толкнули меня, вернув назад. Мне пришлось вновь посмотреть на ухмыляющегося козла.
– Что? Теперь язык не поворачивается что-то сказать? Кровью захлебываешься?
– Продолжай, Кейн! – крикнули из толпы.
– Тихо!! – взвыл волк, начиная осматриваться. – А где же Бенджамин? – он скорчился. – О, зачем я только произнес его имя... – парень схватился за голову. – Ненавижу это слово. Бен-джа-мин. Эй, крошка, – приподняв уголок губы, он смотрел на мой окровавленный нос. – Произнеси это имя.
– Этот гавнюк здесь! – из под плеча накаченной ледышки увидела, как того избитого парня бросают в груды туалетной бумаги, окружавшей нас.
– Отпусти его, – еле смогла выдать я, борясь с болью в голову.
– Что-что? – он приставил ухо к моим губам. – Я вроде просил имя назвать.
Через секунды я действительно начала захлебываться кровью, что лила "через край". Ее железный вкус для меня, как вкус моего детдомовского детства, где меня постоянно били и издевались как только могли. До сих пор вспоминаю инцидент с вазой. Мелкие шрамы уже давно обсыпали мою ладонь. Лицо не сильно пострадало. Хоть за что-то можно благодарить мисс Дриф.
– Отпусти его, в-возьми меня, – шепотом объявила я. Собственные ногти глубоко впились в кожу.
Меня уже ничего не пугает и ничего не удивляет.
– Двусмысленно, – заржал Джек, стоящий за два метра от нас, прямо рядом с избитым парнишкой.
– Заткнись! – вновь крикнул Кейн в сторону друга. Ну, даже не знаю, друг он ему, или просто тот, кому тоже нравится издеваться над слабыми. – Почему же мне стоит отпускать его?
– А зачем тебе с-с-ст...тоит избивать его?
– Если бы не это имя, возможно я бы еще подумал, – объявил парень, и я задумалась, нахмурив брови. – Хотя есть вариант, который поможет тебе спасти его, – он вновь холодно улыбнулся, подарив ядерный взгляд. – Но не себя.
– Что я должна сделать? – слизнув с губ кровь, я перенесла взгляд на мальчика.
– Встать на колени и попросить у меня прощения, – он оперся рукой о локер. Кисть была прямо над моим плечом.
Взглядом почему-то я начала искать Райли. Девушку я не увидела. Ничего, наверное, просто не захотела видеть то, что творится со мной.
Несколько раз кивнув, я произнесла заветное: «Да.» И принялась опускаться на колени.
Почувствовав превосходство, Люцифер начал скверно смеяться, а все вокруг предались потоку других эмоции – тот же смех, восторг или же жалость.
– Кейн Уинтер! – я почти встала на колени, но взрослый женский голос побудил расслабиться, а всех ухмылявшихся разбежаться по классам.
– Сука, – прошипел парень.
Я рухнула на пол, прислонившись спиной к локерам. Перед собой рассмотрела Райли.
– Ада!-девушка чуть ли не плакала, заставив меня по-доброму усмехнуться.
Позади нас женщина в белом халатике орала на Кейна, а я уже вовсе не соображала и не могла разобрать слов.
– Прости, что так поздно, – скуксившись, она подхватила мое предплечье, начиная тянуть вверх. Через минуту упорного труда и ноющих болей в плече, я поднялась.
Вся красная от распирающей злости медсестра приказала отвести меня в медпункт. Райли кивнула и повела меня в кабинет, о котором я мечтала с самого удара по лицу.
– Придурок, – Райли ускоренным шагом носилась по довольно ухоженному медпункту. Место вдохновляло спокойствием, и я чувствовала, что в безопасности.
Шатенка с красивыми зелеными глазами, аккуратными чертами лица и мягкими руками обрабатывала мое пострадавшее лицо. Также, она натянула эластичный бинт на мое плечо.
– Козел!
– Ты уж походи так недельку, плечо успокоится и боль тебя не будет беспокоить, – дрожащим голосом проинформировала врач, словно неистово переживая за мою жизнь.
– Да чтоб ты провалился! Я чувствую, вот прям как его давлю. Да, Кейн Уинтер, выходи на бой! – продолжала Райли в воздух.
– С таким безобразным лицом тебе стоит наведаться прямо сейчас домой и приложить что-то холодное. Щека разбухла, это никуда не годится. Да и рубашка вся порвана, – она пустила тоскливый выдох. Я сглотнула. Бабушка не должна видеть мое лицо. Она... она же с ума сойдет!
Решено – сначала пойду за новой рубашкой, потом прикуплю что-нибудь холодное, чтобы заранее максимально снизить уровень опухоли. Ну, или наоборот.
– Сраный дебил! Да чтоб ты провалился!
– Минуту, – женщина запустила руку в ближний ящик, прямо рядом с моей тепленькой кушеткой. – Держи, – мне протянули медицинскую маску, которой я была запредельно рада.
Улыбнувшись , я поблагодарила медсестру, взяв предмет.
– Это что? – она успела подхватить мою протянутую ладонь, усыпанную белыми шрамиками.
– Запомнившееся детство. Не обращайте внимания.
– Тебе еще повезло, что наступают выходные, – она вновь пощупала воспаленное место. – Первый день, а ты уже попалась под горячую руку.
Эх, даже не знаю, как к ней обратиться. Она не представилась, а мне спрашивать неловко.
– Скотина мелочная! – в очередной раз выругалась Колман.
– Может хватит, Рай? – задала шатенка, заставив меня округлить глаза. – Дома поговорим! – я еще сильнее встрепенулась.
– Ну ма-а-а-ам!
– Не "мам"кай!
Даже мама ее называет Рай. В первом предложении я умудрилась подумать, что ее все называют Рай, и только я одна обижаю ее, называя полным именем. Но второе заставило выдохнуть и удивиться одновременно. Мать и дочь!!
Двигаясь по незнакомым улицам Далласа, своими тусклыми очами искала продуктовые магазины. Акварельные краски марта месяца не могли не дарить спокойствие на душе. Ароматный воздух пламенных листьев удачно разносился по местности, заставляя радоваться мгновению. Но все та же ноющая боль в щеке не переставала возвращать меня с небес на землю.
Забежала в не очень приятный на вид и довольно старый магазинчик. Площадь выделялась лишь малыми размерами и застоявшимися продуктами на прилавках. Похоже, я первая за несколько дней заявилась сюда, ведь взгляд пожилой женщины был поистине удивленным. Возможно она подумала, что я бомжиха или убийца из подворотни – мой вид чрезвычайно отпугивал.
Однако нет, я не вор-преступник, но я хотела бы иметь хоть немного их силы для отпора.
Подбежала к холодильнику с мороженым, взяла дешевый пломбир. Скорее оплатила, чему женщина была рада. Она точно ликовала внутри, и вся радость выливалась наружу.
Выбежав, приложила ледяной предмет к щеке, уже через секунды почувствовав снятие болей, отека и покраснения.
С новой рубашкой за семь долларов я гуляла по окрестностям, продолжая изучать местность. И, конечно же, я не только гуляла. Я искала работу. Пока что ни одно заведение не гласит о том, что идет поиск. Человека необразованного возьмут только в кафе, максимум в ресторан. И всего то. Надо брать от жизни, что дают...
Следующее утро встретило меня холодным потом по всему родному телу, а также полным калейдоскопом бурных эмоций – вновь темно-желтые глаза, гнетущая обстановка и черный волк, страстно желающий проглотить меня.
За завтраком я доела купленное вчера мороженое, опущенное в ароматный кофе. Бабушка не заметила свеженького лилового подтека. Думаю, это старческое, и она подумала, что это румянец. Но мне так легко за это на душе.
Моя цель в этот выходной, это ЦЛРА – центр лечения рака Америки, в так называемый «филиал» Далласа. Наслышана об этом распространенном месте – здесь можно пройти тестирование и общаться с больными.
Рак – самая страшная болезнь, которую никому не пожелаешь. Это яд, медленно убивающий тебя, и отбирающий абсолютно все, что имеешь. Вплоть до жизни.
Предельно четко расслышав все инструкции от регистратора, принялась заполнять тест на три листа. Он, скорее всего, выясняет мою жизненную позицию.
– О, у нас еще одна выскочка, которая заполнит тест для галочки, а потом не придет, – передо мной предстала бледнющая девушка с темно-зеленой шапкой на голове, усыпанной множеством непонятных мне нашивок. Ее губы были покрыты ярко-бордовой помадой, сама она была довольно качественно накрашена. Да и собственная внешность... Она просто красотка!
– Чего-чего? – я нахмурилась от мысли о том, что внешность и её характер – просто небо и земля. Столь неприятный приём нарекал мне плохое настроение.
– Ты все прекрасно слышала, принцесска. Тебя кто так разукрасил то? – надув пузырь из жвачки, она указала пальцем на мою чуть посиневшую щеку.
– Балуюсь, бью себя иногда. По жизни больная, – я закатила глаза, скверно выдохнув и помотав головой.
– Опять не будешь обедать в столовой? Держи! – девушке подсунули пластиковую тарелку с овощным салатом и мясным пюре.
– Надеюсь, они не забыли туда плюнуть, – с отвращением осмотрев еду, она скорчилась.
– Не забыли! – не выдержав, отрезала я. – Как они забудут? Хочешь и я плюну? – меня начинает раздражать ее поведение. Если даст волю, действительно харкну ей в тарелку. Не подумайте ничего, я действительно желаю больным добра, но она просто нарывается, чёрт возьми!
Сузив глаза, она осмотрела меня и на ее уста прилетела милая улыбка.
– Лиза, – девушка протянула руку.
– Что такое? Ты меня вроде выгнать хотела.
– Ты мне нравишься. Если бы говорила и смотрела на меня с жалостью и скорбью, мол я скоро сдохну, я бы точно блеванула в этот салат, – она ухмыльнулась, откинув тарелку на регистрационный столик. – Отличный соус бы получился...
– Лиза! – проворчала регистратор, та лишь высунула язык в ответ.
– Раз уж на то пошло, я Ада, – я протянула руку, которую пожали в мгновение ока.
– Вау, ну и имечко.И сколько тебе лет?
– Ну... это когда как. Иногда четыре, иногда под шестьдесят. Порой, приходится себя чувствовать на тридцать. Но предпочитаю думать, что мне восемнадцать.
Меня встретила ослепительная яркая улыбка и легкий смешок. В глазах я увидела что-то родное, то, что я не видела в начале диалога. Мы почувствовали связь...
Именно так началась наша крепкая дружба.
Эмпатия.
Следующая неделя прошла спокойно, однако я не могла не замечать этих душегубительных взглядов Кейна и его дружков. В их глазах читалась ненависть, с которой они так и кромсают меня на мелкие кусочки.
Но знаете... Пугает не гнев, пугает совершенное спокойствие.
Мне действительно казалось, что я подписала смертельный приговор себе же. Но тот дьявол лишь срывался на других учениках. Возможно понял, что со мной шутки плохи и меня окружает защита в виде Райли и ее мамы.
С полной грудью вдыхаю нотки ароматного кофе со сливками, который бабушке придется покупать теперь очень часто. Я знаю, что это вредно, ну и вообще противопоказано всем. Но я, черт подери, жизнь свою сугубую не могу представить без кофе и пью его по три раза на дню. Да, вроде перебор.
Да к черту, один раз живем.
Недавно, перед сном, прочитала статью, где написали, что кофе имеет тот же состав что и какой-то там наркотик. Хотя кофе и есть легальный наркотик.
– Ты еще не нашла работу? – держась за больную поясницу, бабушка присела на скрипящий от малейшего движения кухонный стул.
– У меня есть работа! – гордо воскликнула я, закинув в рот овсяное печенье. – Но бесплатная...
– И в чем прикол?!
– В том, что мне это нравится.
– Ада! – я уже чувствовала, что назревают строгие речи, от которых у меня проснется совесть или же я просто зевну от бессмысленного характера беседы. Прихватив с собой еще немного печенья, я выбежала из дома и посвятила себя прелестному выходному в центре больных раком, а именно Лизе.
Сопливый мартовский день слегка раздражал меня и многих людей вокруг. Ведь большинству, кому не плевать на здоровье, пришлось одеться тепло, и всем известно, что не очень приятно разгуливать по улице, как "капуста".
Почему же я его называю сопливым? Любой день в любое время года будет называться сопливым, если он настолько студит, что вызывает цунами из моего носа.
– А погода радует, – Лиза встретила меня с легким румянцем и слезящимися из-за смеха глазами.
– Очень смешно, – я закатила глаза, повесив джинсовку на небольшую вешалку в регистратуре. – Мне нужно к Мартину, подожди меня в палате, окей?
Улыбнувшись подруге, я поплелась в дальнюю палату огромного белого коридора, увешенного разноцветными рисунками больных. Целую неделю, как прохожу эту галерею, поднимаю себе настроение на запредельную высоту. И вот, я уже прошла два метра.
– Вики Лэй, семь лет, – вычитала я под одним из рисунков. Художник изобразил семью, подписав имя каждого. Не очень красиво, не очень подходящие цвета. Кожа-черным, глаза-фиолетовым, губы – синим. Но это настоящий шедевр, если создан от души.
– Хочешь... – громко воскликнули со стороны регистратуры. Обернувшись, я увидела Лизу, стоящую все на том же месте и нервно разминающую ладони, – познакомлю со своей лучшей подругой?
– Да, конечно, только к Мартину сбегаю, – я с легкой улыбкой кивнула, вновь обратившись в сторону нужной палаты.
– Думаю... – и вновь крик, остановивший меня, – она ждет тебя очень давно.
– Д..да, думаю, нам стоит сходить к ней, – с сомнением и какой-то неуверенностью двинулась к Лизе, которая все так же странно потирала ладони. Меня это немного встревожило и, чтобы погасить ненужные эмоции, блещущие в ней, просто взяла девушку за руку.
Выдохнув, словно с ее плеч сбросили какой-то невероятно тяжелый груз, она посмотрела на меня, подарив милую улыбку. Я ответила взаимностью.
– Где она живет? – чтобы определиться с направлением, спросила я.
– Все просто, – спокойно выдали в ответ. Девушка потянула меня в совершенно другой коридор. К слову, их было три. И плюс второй этаж, с такими же тремя коридорами.
С каждым шагом близились к ее палате, но я привыкла называть это комнатами, а не палатами. Мне даже противно использовать в речи второй вариант. Сразу думаю о причине присутствия всех этих людей здесь.
Уже собираюсь пройти мимо ее одиночной палаты, как она останавливается, отдернув меня за руку. Я скуксилась, задумалась и немного встрепенулась.
– Ты чего остановилась? – неуверенно задала я. Она лишь с серьезным лицом кивнула на дверь своей комнаты. – А, она у тебя нас ждет? – натянула кривую и неуверенную улыбку.
Она молча открыла дверь, запустив меня внутрь.
Затем прошла и сама Лиза.
– Мы играем в прятки? – нервно засмеялась, не понимая, где же так ожидающий меня человек. – Выходи же, лучшая подруга Лизы! – я глянула под кровать и в шкаф, с мыслью, что от меня нарочно прячутся.
Нигде не было обещанного друга. Это меня немного разозлило.
– Что за шутки? – закатив глаза, я устало взглянула на Лизу, которая, кажется, давненько рассматривает чье-то небольшое фото на туалетном столике.
Я замолчала. Закусила от стыда губу. Слегка раскраснелась.
С фотографии мне улыбалась такая же бледная и лысая девушка с голубыми глазами. Ее белые губы еле держали улыбку, словно ее заставили поднять уголки уст для фото, но это действие причиняло ей безумную боль.
Она без труда сливалась с белой постелью, кругом таблетки, различные препараты, капельница. В глазах пустота и лишь незаметные проблески какой-то радости и счастья.
– Вау! – я сглотнула. – Привет...
– Элеонора, просто Эл, – скорее отрезала Лиза.
– Эл! Приятно познакомиться! Как у тебя дела? – к горлу подступила горечь от смущения. Но я быстро скооперировалась, убив в себе и стыд, и смущение. Это живой человек, Ада, живой. Считай ее живой.
– Да кушаю я, Эл, – Лиза залилась смехом, мгновенно напугав меня своей возбужденностью. – А сама то не охринела?!
– Не верь ни единому ее слову, – я присела на корточки близ "зеленой шапки". Временами Лизу я называю именно так. – Ни крошки не ест, если там не какой-нибудь чизбургер, привезенный мной, – я ухмылялась девушке на фотографии, представляя будто действительно слышу все её ответы. – Да! И не говори-ка!
– Я стараюсь не есть эту дрянь, но не могу, – я проследила, как она подняла уголок губы. – Да не ори ты!
– Покричи! Она заслужила.
– Ах, так?! – Лиза схватила меня за руку, подняв на ноги. Как только я оказалась на обеих, на меня замахнулись и треснули по только выздоровевшей щеке.
– Эй! – я не отставала и с обидой толкнула подругу на кровать. Та успела схватить меня за запястье и уложить рядом.
Обе принялись восстанавливать дыхание. Сначала на моем лице была поистине радостная улыбка от сложившейся ситуации, но через минуту я пришла в себя. Рассматривая непонятно что в идеально белом потолке, я думала, с какой же стороны зайти к самому главному вопросу.
– Давно ее не стало? – спокойно задала я, продолжая глядеть вверх.
– Месяц назад, – прохрипела Лиза, демонстративно спустив зеленую шапку со лба на глаза. Я вскинула брови, осмотрев жест, но вновь вернулась к белому фону.
Я знаю, прекрасно понимаю, что мне не следовало спрашивать об этом. Но она бы все равно рассказала когда-нибудь об этом.
Двадцать минут мы общались лишь с тишиной, которая во всю завладела палатой, обставленную игрушками и плакатами с One Direction и Селеной Гомез. Да, от нее я услышала массу информации об этих певцах, музыка которых мне, если честно, не очень по душе.
Мне уже казалось, что зеленая шапка задремала и мне следует покинуть эту комнату. Но лишь один вопрос так хочет вырваться из моих уст:
– Но ты же лечишься, верно? Скоро ты уйдешь на все четыре стороны, ведь так? – очень быстро спросила я, резко привстав и сильно зажмурив глаза. Таким действием я начала молиться за то, чтобы та на самом деле спала и не слышала меня.
– Если бы, – все так же устало отозвалась девушка. – Боюсь, что я подохну, как и большинство присутствующих в этой больнице.
Она встала и наши карие глаза оказались на одном уровне. В ее взгляде читался полный пессимизм и негатив, мол все равно уже – просто плевать с высокой башни. В моем же скорбь и печаль, которые я всеми силами пыталась выгнать из своей души, но не могла. Сейчас это просто невозможно.
В животе закрутило сильнее. Что-то нарастало внутри и это что-то, когда проделает путь из самых глубин моего существа, вынудит меня либо раскричаться, либо разразиться слезами.
– И... – я осторожно сглотнула, – ...сколько?
– Два месяца, – точно не впервые услышав этот вопрос, борзо отрезала она, – если повезет, – стремительным порывом дополнила она.
– Довольно крупный запас времени, – я с улыбкой кивала. – Очень многое можно устроить за два месяца.
– Да не неси бред, уже плевать, – она поднялась с кровати и подбежала к плакату 1D, чтобы прикрепить отклеившийся угол.
– Лиза, я могу помочь.
– С чем? – неразборчиво спросила она из-за мотка скотча во рту.
– С уходом, – боль гложет внутри, но я искренне не показывала этого. – Ты должна брать от жизни последнее и все доступное. Воплотить все мечты в жизнь. У тебя есть мечта?
– Да.
– Рассказывай скорее! – я с энтузиазмом запрыгала пятой точкой на кровати.
– Купи всем чизбургеры и молочные коктейли на моей панихиде. И больше чизбургеров, Ада!
– Я говорю о мечтах, связанных с жизнью! – закатив глаза, я перестала дергаться.
– Ну извините, о таком что-то не приходится думать из-за бесчисленных химиотерапий, на которых ты блюешь, как черт, и мысли в огромной куче, оттого невозможно четко соображать.
– Лиза.
– Вышка. Я хочу прыгнуть с тросом с огромной вышки.
– В..вышки? – к горлу подступил ком, а в животе закрутило. И все почему? Ада Форстерс не переносит высоту и весь ее вид. – Занесу это в список наших дел, – уверенно объявила я, хотя всем сердцем не желала произносить этого.
И я поняла, что действительно должна помочь уйти ей с улыбкой в душе. А не с огромным тяжеленным камнем, давящим на сознание и намекающим, что она ничего не сможет увидеть в свои семнадцать.
***
Вот убейте меня – я терпеть не могу химию. Мне просто не дано ее переваривать. Мозг всегда автоматически покидал мою голову, стоило учительнице объявить новую тему урока. Ну вот вообще не дано! Кому она только нужна...
– Я не понимаю этот предмет, – я поставила на парту портфель, откуда собиралась достать необходимый принадлежности.
– Но ведь ты же отличница! – ахнула Колман, а я лишь поджала губы.
– Пятерку за этот предмет можно считать накруткой. Делала всякие задания после уроков с ее помощью, в итоге у химички сложилось впечатление, что я все понимаю и прихожу к ней просто так. Поэтому выходила пятерка, – наконец расстегнула портфель, откуда заблестела голубая пара кошачьих глазок. – Черничка! Что ты здесь делаешь?! – прошептав, я сглотнула от страха и от моментальной мысли, что этот чертик может замяукать в любой неподходящий момент и совершенно на любом уроке.
– О, господи, – заржала Райли, – это твоя кошка??
– Не смешно, – я наклонилась к черному пятнышку, – прошу, родная, сиди тихо, раз уж пришла со мной в школу.
– Как она туда забралась?!
– Я без понятия! Бабушка, наверное, доконала малютку. Вот и сбежала со мной.
Я видела, как Райли еле сдерживала смех. Чтобы погасить в ней эти всплески, пару раз стукнула по плечу, как только мы присели на стулья.
– И какая у вас тема, кстати? – с тетради я обратила свой взгляд на брюнетку. Но та лишь с каким-то внезапным для меня страхом в глазах смотрела куда-то выше моей головы. – Ты чего? – я обернулась вслед испуганному взгляду.
– Встать, – этим словом меня поприветствовал серьезный Кейн Уинтер. Я пригляделась. Даже его виски были в различных непонятных татуировках. Волнистые линии рисовали то ли крылья, то ли волны. Их не особо можно было рассмотреть некоторое время назад, но теперь он сбрил все волосы с висков, оставив густоту лишь на теменной и затылочной зонах.
– Что? – закончив расследование, вымолвила я.
– Оглохла? Я сказал встать, – грубо пнул стул сильной ногой, – это мое место. Свали.
Я быстро осмотрела пространство, куда он зарядил своей ногой. Слава небесам, он не задел мой портфель с крошечным животным.
– Ладно-ладно, я встаю, – осторожно и медленно приподнимаюсь, забирая черный портфель. Схватываю в обе руки свои учебники и тетради. А тот стоит, верно задыхаясь от ожидания. Испепеляя взглядом, он только заставлял ускоряться.
Райли, конечно же ,тоже не желала оставаться за данной партой. Не менее быстро она забрала вещи, и мы обе улепетали на первую свободную парту.
За всю проученную неделю я запомнила, на какие совместные со мной уроки ходит желтоглазый ублюдок. В этом списке естествознание, история, физкультура, итальянский и информатика. На эти предметы с того дня я ходила, как по тонкому канату, на котором один неверный шаг может стоит собственной жизни.
– Обожаю такую погоду, – вдохнув весеннего свежего воздуха, сказала я. Чувствую приток сил.
Мы шли с трудного учебного денька по Набережной – решили прогуляться. Вода не особо охлаждала окружающий воздух, что неведомо радовало. Ну и конечно же, любимого котенка я оставила дома.
– Какую? – Райли улыбнулась.
– Когда ни жарко, ни холодно. Просто идеально. О, и когда нет ветра. Самая ягодка, – я с легкой улыбкой кивала.
– Нам бы пора узнать немного больше друг о друге, не думаешь?
– Интрига когда-нибудь все равно растворилась бы в воздухе. Но, по-моему, ты до черта спросила у меня, а я вообще ничего, – демонстративно вскидываю бровь, делая свой взгляд более деловым и... серьезным что ли.
– Окей, – сперва выдала Колман. – В первый день нашей встречи, помнишь того паренька, что проехал мимо нас? Он еще сказал, что у меня новая цель.
– А, точно-точно. И?
– Я лесбиянка,Ад.
– Чт... – я проморгалась, – э-э... не надо меня так называть. Ты что... получается, у нас "рабочий язык"? – я шире улыбнулась девушке.
– Ад!
– Не называй меня так.
– Почему тебе сложно воспринимать кличку Ад? А меня называй Рай. Что в этом трудного?
– Ничего, я просто не хочу. Так значит, у тебя есть девушка?
– Нет.
– Опа, – я ухмыльнулась.
– Нет, ты мне не нравишься. Не подумай.
– Даже обидно, – я нахмурилась, продолжая вдыхать природные ароматы. Так успокаивает, унося куда-то вдаль.
