Текст книги "Темный Лорд (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

-Глава 6-

Деревня показалась внезапно. Сперва в быстро сгущающихся сумерках повеяло слабым дымом, откуда-то издалека донесся истошный собачий лай, которому вдруг ответил глухой волчий вой из глубины леса. Затем оживились усталые кони, сами собой прибавив шагу. Еще через несколько минут деревья подались в стороны, а вдоль дороги потянулась вереница распаханных полей, на которых уже колосились пышные хлеба.

– Ну, наконец-то... – проворчал Аркан, поправляя сползший набок плащ. – Я уж думал, опять придется ночевать на голой земле. Ан нет, вот они – Малые Овражки... рыжий, не спи!

– Пива хочу – сил нет, – мечтательно прикрыл глаза Весельчак, мерно покачиваясь в седле. За его спиной немедленно раздалось одобрительное причмокивание – это Молот с довольным видом подтвердил неоспоримую правоту высказанной другом глубокой мысли. – И девок... девок побольше. Помоложе, покрасившее, да поуслужливее.

– Дурень ты, рыжий, – беззлобно фыркнул Ирбис. – Где ж тебе в деревне возьмутся услужливые? Ты ее на сеновал позовешь, а она тебя потом – под венец. А то еще и батю позовет, чтобы свидетелем был. Так сказать, для гарантии, что не сбежишь. Здесь тебе не город – "веселых домов" нигде нет, а девки по первому зову не прыгают в койку. Так что терпи, бедняга, до са-а-амого Бекровеля.

Весельчак разом перестал улыбаться и мрачно покосился на ехидно скалящегося воина.

– Обязательно надо было все испортить? Да? Я, может, со всей душой, обходительно, нежно... а вдруг на самом деле остепенюсь? Чего лыбишься, морда? Я серьезно!

– Ага. Зарекалась ворона... то-то в прошлый раз тебя с вилами искали по всему селу, чтобы "остепенить". А позапрошлый и вовсе едва не подвесили за ребра. Такого бабника, как ты, еще поискать, да, слава твоим ланнийским богам, что в деревнях пока не завелось развратных девок. Не то нам пришлось бы за уши каждый раз вытаскивать тебя из чужих постелей, а весь поход растянулся бы на гораздо большее, чем три несчастных недели.

– Я совершенно не уверен, что этого не случится даже в такой глухомани, – негромко бросил приотставший от приятеля Аркан, и караванщики с готовностью хохотнули. – Но оно, в общем-то, и неплохо. Потому что у нашего рыжего что ни день, то новая пассия, тогда как в походных условиях ему приходится соблюдать суровый подвиг стойкого воздержания. Да, рыжий? Надеюсь, ты готов пострадать? Слышь, пацан, не бери с него дурного примера!

Весельчак недовольно засопел и, сердито сплюнув, прибавил ходу. А Белик словно не услышал: ехал по-прежнему хмурый, насупленный, разобиженный на весь белый свет. Только время от времени поглядывал по сторонам, постепенно мрачнея все больше, и странно покусывал губы. Кажется, ему здорово влетело от дядьки за того зайца – вон, как глазищи голубые сверкают. И до сих пор угрюмо молчит, позабыв про свои байки, скучающих девушек, гнусные намеки и многочисленные гадости, которые наверняка уже заготовил для ненавистных эльфов.

Ирбис внимательно посмотрел на недовольную безусую физиономию, но понял, что пацан еще не остыл, и благоразумно отстал: пусть лучше так, чем его потом "случайно" пристукнет Темный.

Перед глазами повеселевших людей стремительно проносились низкие плетни, отгородившие пыльный тракт от драгоценных посевов, мелькнула и пропала вдалеке прозрачная речушка. Затем из темноты проступил высокий забор из старательно ошкуренных бревен, массивные ворота на мощных кованых петлях (отчего-то закрытые изнутри) и небольшой узкий мосток, переброшенный через свежевырытый, не очень умелый, но старательно заполненный острыми кольями ров. Воды в нем пока не было, однако к этому явно шло, потому что длинный земляной рукав уже протянул свою ниточку к блистающей в свете ярких звезд речке. День-два, и она окружит деревушку сплошным, но не слишком надежным кольцом: слишком узким, чтобы представлять серьезное препятствие для хорошо организованного нападения, хоть и довольно глубоким для того, чтобы охранить жителей от внезапного нашествия... кого? Ну-у-у, например, диких кабанов. Или дурных лосей, которых зачем-то понесет на этот лысый, как коленка, холм.

Герр Хатор с неподдельным изумлением уставился на неожиданное препятствие, которого в прошлый сезон и в помине не было, и озадаченно потер подбородок. Странно. В чем дело? Зачем было городить эту форменную глупость? От серьезной неприятности она все равно не спасет: вооруженных разбойников (про которых тут уже лет сто не слыхивали) это никак не отпугнет, а никого другого в Интарисе вроде не надо опасаться. Или он чего-то не знает?

Со спины снова донесся глухой волчий вой.

– Они тут что, в осаде сидят? – пробормотал Гаррон, внимательно осматривая странное сооружение, явно сделанное на скорую руку. Вон, сколько вокруг земли накидано. Похоже, даже сегодня копали, стараясь успеть до темноты, да что-то не сложилось: работы тут еще на неделю.

– Не понимаю... – поджал губы купец и решительно направился к воротам.

– Эй! Люди!! Есть кто живой?! – гаркнул вдруг Молот, подкрепив слова увесистым ударом кулака, от которого толстые деревянные створки отозвались гулким звуком и протестующее скрипнули. – Э-э-й!!!

– Что случилось-то? – недоуменно переглянулись возницы.

– Вымерли они тут, что ли?

– Может, война началась?

– Да с кем, дурень? Орки сюда сто лет добираться будут! А с остальными расами мы вроде не воюем.

– А чего тогда они заперлись, как с перепугу? Точно говорю вам, война!

– Ага, а ты опять все проспал... – донеслось от многочисленных повозок.

– Так, заткнулись все! – властно рявкнул Гаррон. – Брони надеть! И смотрите в оба! Аркан, Молот – на вас с Лешаком и Ирмилом повозки. Сова, присмотри за дорогой, остальные – рассыпаться!

Охранники молниеносно подхватили кольчуги и слаженно подались в стороны, плотно окружив подводы с дорогим товаром и инстинктивно ощетинившись навстречу лесу, из которого вот уже в третий раз подали голос волки. Правда, теперь их стало больше, но пока заунывный вой слышался в значительном отдалении, да и неопасны серые для хорошо вооруженного отряда.

При первых звуках слаженного пения лесных обитателей эльфы дружно нахмурились, старательно всматриваясь в черные стволы за чередой пышных полей. Самих хищников, правда, не заметили, однако луки неторопливо расчехлили и забросили на спины. Белик чуть покосился на Перворожденных и тоже подобрался, стараясь держаться рядом с суровым дядькой, у которого на лице вдруг появилось странное выражение. Остальные замерли на своих местах, настороженно всматриваясь и вслушиваясь в сгустившуюся тишину, ставшую по-настоящему звенящей. Вместе с окружающей темнотой она ощутимо давила, тревожила, заставляя нервничать даже бывалых воинов. Проклятая луна, как назло, спряталась за тучку, встревоженные люди притихли, а кони обеспокоенно тянули ноздрями прохладный воздух и неуверенно перебирали ногами, торопясь убраться от мрачного леса подальше. Вокруг деревни было оглушительно тихо, будто там давно все вымерли. Или же попрятались в подвалы и подполы, надеясь переждать неведомую угрозу.

– Проклятье, – процедил Гаррон, нутром ощущая подвох, но еще не понимая его причины. И в этот момент из-за ворот послышался едва различимый шорох.

– Эй! – гаркнул Молот, снова бухнув кулаком в ворота. – А ну, открывай, пока мы не снесли ваш курятник! Слыхали?!

– В-вы к-кто? – проблеял сухой надтреснутый голос изнутри. – Чего н-надо, ироды?

– Аарон, это ты? – нахмурился вдруг герр Хатор. – Вы чего тут нагородили? Ворота закрыли, ров этот дурацкий... с ума, что ли, посходили?! Как гостей встречаете?! Не ты ли в прошлый раз обещал, что мне и моим людям препятствий не будет ни в чем?!

За забором воцарилась напряженная тишина, словно говоривший все еще не верил.

– Аарон! Оглох, старый пень?! – повысил голос купец.

– Господин Хатор! – наконец, приглушенно ахнули с той стороны, и до караванщиков донесся грохот отпираемых засовов. – Господин Хатор!

– Я это, я, – сердито подтвердил купец. – Что за шутки у вас дурацкие? Прикажешь нам всю ночь под забором стоять?

В деревне явно всполошились.

– Сейчас! – торопливо выкрикнул невидимый старик. – Мы уже... сейчас!! Великие боги, какое чудо... наконец-то! Будь благословенен... хоть кто-то сумел... сейчас, сейчас! Да шевелитесь же! Одну минуту, мы уже... Ивар, Берар! Живо сюда! Открывайте ворота! Не видите, что сама не идет?!

Следом послышался топот множества ног, чьи-то испуганные, а затем – и радостные голоса, облегченные вздохи, отчаянный визг проворачивающихся петель, звон снимаемых цепей. А затем ворота, наконец, медленно открылись, явив изумленным взорам купца и его спутникам бледные, перекошенные отчаянием и диким страхом бородатые лица, на которых при виде крупного каравана неожиданно проступила полубезумная надежда. Деревенские выглядели жалко со своими топорами и ухватами в натруженных руках. В старых, ржавых, кое-где порванных доспехах, одетых явно впопыхах и не всегда правильно, в стоптанных лаптях, а то и босиком. Кое у кого Гаррон даже приметил вилы. Усталые, исхудавшие, отчаявшиеся люди несколько мгновений смотрели на новоприбывших, словно не в силах поверить в то, что видят их глаза, а затем с какой-то обреченностью опустили руки и в изнеможении прислонились, кто куда мог.

– Наконец-то... дождались...

– Господин Хатор! – со слезами в голосе прошептал всклокоченный худой старик в длинной рубахе поверх залатанных портов, с воспаленными глазами и странно подрагивающими губами. Он сделал навстречу неуверенный шаг и вдруг упал перед купцом на колени. – Слава Создателю... мы ж думали, все, не дотянем...

– Аарон! Ты что?! – не на шутку встревожился герр Хатор и, спрыгнув с коня, буквально подхватил его на руки. – Да что у тебя творится?! Гаррон, заводи обоз, да живо, пока не стемнело окончательно!

– Только ворота... ворота потом заприте, – исступленно зашептал внезапно очнувшийся староста, уцепившись за пышный ворот купца. – А то ведь пролезут, окаянные... всех сожрут...

– Да кто?!!

– Волки.

Словно в ответ, из леса донеслось слаженное волчье пение – на этот раз, гораздо ближе, чем раньше. И какое-то... злорадное, что ли? Полное жадного предвкушения, нетерпеливого ожидания, словно голодные звери торопились на вкусный, только что поданный к столу ужин. Судя по тому, с какой скоростью приближались голоса и как быстро росло их число, дело начинало принимать серьезный оборот.

Гаррон, пропуская мимо себя грохочущие подводы, машинально начал считать про себя: десять, пятнадцать... нет, уже двадцать штук дерут глотки почем зря... ого, да тут уже три десятка! Нет, три с половиной! Откуда столько?! Они что, со всех окрестных лесов собираются?!

– Плохо дело, – спокойно заметил Дядько, неподвижно восседая на своем флегматичном жеребце и не торопясь заходить внутрь. – Их здесь уже с полтинник, а с севера подтягиваются еще.

Южанин ошарашено воззрился на невозмутимого Стража.

– Что?!

– У меня хороший слух, – кивнул седовласый. – Лучше, чем у вас. Так что могу порадовать – оттуда подходит еще одна стая. И в ней никак не меньше, а то и побольше голов, чем в этой. Кажется, у них тут небольшая война на выживание. Неудивительно, что народ боится даже носы наружу высунуть: сотня-другая волков способна наделать много бед.

– Но как?! Откуда?! Они же всю живность должны были сожрать в округе!

Дядько лишь пожал плечами.

– Не нравится мне это, – тихо заметил вдруг Белик, незаметно подобравшись поближе. – И Карраш беспокоится.

Страж кинул на него быстрый взгляд.

– Думаешь, не простые? Наши?

– Нет. Но что-то с ними точно не так.

Гаррканец настороженно замер возле распахнутых ворот, вытянувшись струной и потихоньку втягивая прохладный воздух хищно раздувающимися ноздрями. Он даже глаза прикрыл, почти перестав шевелиться, приподнял голову и жадно внюхивался в незнакомые запахи, будто гончая на охоте. Белик на его спине замер тоже, позабыв об эльфах, что уже давно исчезли среди деревенских строений, о купце, что неподалеку торопливо выспрашивал перепуганного старосту, о последних телегах, что уже миновали распахнутые ворота. И очнулся только тогда, когда дорога окончательно опустела, из-за стены грубо рявкнул незнакомый простуженный голос, намекая на скудоумие некоторых сопливых героев, а правого локтя осторожно коснулись чьи-то железные пальцы.

– Идем, – тихо сказал Дядько.

Пацан сухо кивнул и неохотно развернул громадного гаррканца, проследовав за остальными под защиту наспех укрепленной бревенчатой стены. Ворота за его спиной с оглушительным грохотом закрылись, снова зазвенели тяжелые цепи, в железных петлях заскребся мощный засов, а затем застучали и молотки, чуть не намертво скрепляя между собой досками деревянные створки.

– ...да мы уж с месяц в осаде, господин, – горестно вздохнул седой староста, с поклоном препровождая купца к ближайшему дому. – Как полнолуние было, так и появились окаянные твари окрест. Сперва только выли ночами, вокруг домов бегали, скреблись и скулили, но после того, как мужики пару десятков перебили, попритихли. На пару дней вовсе пропали. А потом как с цепи сорвались: в хлева стали врываться, заборы подкапывать, в одну ночь задрали чуть не половину стада, но жрать, сволочи, не стали. Порвали глотки телкам, распотрошили овец, а никого из людей не тронули. Из собак кого смогли поймать, того разорвали, но и тех не съели – только кишки разбросали по всем кустам и ушли.

– Что ж ты в город не отписал? – нахмурился герр Хатор.

– Как не отписал? Отписал! Сразу же! Да только гонца нашего... – Аарон снова вздохнул. – Не доехал Митяй до города. Лишь до речки успел добраться, а там они его...

– Загрызли, твари, – хмуро подтвердил сурового вида бородач, вскидывая на плечо внушительных размеров тесак. – Его крики даже отсюда было слыхать, будто резали по-живому. Мы с Иваром потом рискнули посмотреть с холма, да сами едва ноги унесли: серые накинулись почти сразу, как мы подошли. Стаей голов на сорок, словно только нас и поджидали. Если б не кони, лежать бы нам рядом с Митяем. А они ведь, гады, даже лицо не тронули! Только брюхо вспороли, да суму растащили по крупицам. Остальное оставили воронам на потеху. Ни похоронить по-человечески, ни тризну справить.

– Берар прав. Так и было, – прогудел рядом второй селянин. – Как мы с ним повернули к реке, так и кинулись всей стаей.

Гаррон быстрым шагом нагнал хозяина и хмуро покосился крепких мужиков, с возбужденным гудением окруживших своего худощавого, высохшего от прожитых лет, но еще довольно крепкого старосту, у которого от внезапной надежды глаза загорелись, словно у молодого. Почти два десятка человек. Все мощные, рослые, плечистые, закаленные тяжелой работой... казалось бы, чем не воины? Взяли бы, собрались с силами, да устроили облаву на обнаглевших тварей, пока те не сбились в крупную стаю. Неужели трудно было клич бросить и подняться всем селом? Но нет, побоялись высунуться за ворота, не рискнули выйти за забор, за которым для них наверняка кончался весь мир. Понадеялись пересидеть за стенами, да не вышло: волки окончательно распоясались, почувствовав себя хозяевами положения, обложили деревню со всех сторон, а припасы-то не вечные. И дрова наверняка скоро к концу подойдут. Урожай, опять же, на полях гибнет, присматривать за ним некогда. Ухаживать и собирать вредителей – некому, потому что сельчане теперь и днем страшатся выйти за околицу. А сейчас смотрят с таким нескрываемым облегчением, с такой надеждой и, одновременно, радостью от того, что на помощь пришел кто-то более могучий, опытный, умелый... тьфу, да только! Неужели полагают, что теперь можно в сторонке постоять, пока другие будут уничтожать неожиданную напасть?

Южанин незаметно скривился.

– Зря ты, мил человек, думаешь, что мы не пытались, – вдруг тихо сказал староста и, подметив невольное смущение караванщика, невесело улыбнулся. – Я не первый год на свете живу, не первый раз с волками встречаюсь, но такого, как сейчас, никогда еще не видел. Мы и облавы на них пытались делать, и отраву кидали, и ямы рыли... уходят они, будто чуют западню. Или подсказывает им кто? Ни один не попался, а ведь охотников среди наших немало. Тем и живем, что земля родит, да леса кормят. Но когда мы в тот раз всей деревней вышли (думали, хоть Митяя отобьем, да похороним честь по чести), так они на дороге встали чуть ли не строем! Перегородили от края до края! Едва в болото не загнали!

– Кто? Волки?! – скептически фыркнул Весельчак. Но Аарон так остро глянул, что рыжий мигом осекся: мудрый старик был предельно серьезен. И очень, очень напуган.

– Волки, – напряженно подтвердил он. – Не знаю, почему не набросились в тот день, но они шли за нами по пятам до самой деревни, сгоняя внутрь, как тупых овец. Народу тут – сами видите, против полусотни голов шансов мало, коли набросились бы всей стаей, но они отчего-то отступили. Не тронули. А когда ворота закрылись, и вовсе разбежались кто куда, словно позабыли и о нас, и о деревне, и о Митяе.

– Когда это было? – неожиданно вмешался Дядько.

– Три недели назад.

– В той стае не было ничего необычного?

– Кроме того, что она вела себя совершенно неправильно? – староста покачал головой. – Нет. Не заметил.

– А вожак? – вдруг спросил молчавший дотоле Белик. – Вы его видели?

– Да разве у них разберешь? – с досадой поморщился какой-то селянин.

– Вожак всегда идет впереди стаи, ведет ее за собой, – задумчиво проговорил Аркан. – Он всегда нападает первым, тем самым демонстрируя свою силу и ловкость. И свое право. Он должен быть на виду.

– Нет, – снова покачал головой староста. – Стая была едина. Они действовали, как одно целое... никогда в жизни такого не видел! И готов чем угодно поклясться: волки четко понимали, что хотят сделать! Отсекли нас от леса, как неразумных детей! Тех, кто пытался прорваться, разорвали на части, а остальных просто отогнали обратно... но вожака я не заметил ни разу.

Рыжий и Аркан озадаченно переглянулись, а Молот шумно почесал затылок.

– Странно...

– Хочешь сказать, вас тут заперли? – нахмурился герр Хатор, и старик удрученно кивнул.

– Именно. Держат, как курей в клети, но каждую все равно ночь приходят пробовать на прочность. Будто развлекаются. Ров копать ни разу не помешали, бревна для тына тоже позволили взять, и мы уж понадеялись, что дело выгорит – отобьемся, справимся. Но когда три дня назад Ивар попытался к реке пробиться – мигом появились. Еще большим числом, чем прежде, и моментально перекрыли ему дорогу. Хорошо – не сожрали.

– Звери были крупные? – негромко поинтересовался из темноты новый голос, и от ближайших домов бесшумно отделилась высокая стройная фигура.

– Нет, господин, совершенно обычные, – с почтением поклонился староста, моментально сообразив, с кем свела его судьба. – Только действовали очень уж слаженно. Почти по-военному четко.

Таррэн чуть сдвинул тонкие брови и подошел ближе, сделав вид, что не заметил вспыхнувших гневом голубых глаз: Белик при его появлении только что не зашипел, однако суровый дядька следил очень внимательно, и лишь потому недовольный пацан смолчал.

– Среди них были самки? – снова спросил Темный, хмурясь все больше и больше.

– Да мы как-то не проверяли... – откровенно растерялись сельчане.

– Первым напал самец?

– Нет, господин, – совсем непонимающе посмотрел седой староста. – Они все сразу накидывались, а в последние дни стали приходить каждую ночь и воют, воют...

– В какое время это происходит?

– Да, почитай, ровно в полночь.

– Надо же, какие грамотные волки! – язвительно заметил Белик, благоразумно держась от ненавистного эльфа подальше, но тот его снова откровенно проигнорировал.

– За забор рвутся?

– Пытались пару раз, но не слишком активно... ох, простите, господин, – под пристальным взглядом зеленых глаз Аарон вдруг испуганно вздрогнул. – Простите дурака, что сразу в дом не пригласил! Пожалуйте, располагайтесь. Мы всем, чем можем...

– Не надо, – выразительно поморщился эльф. – Укройте лучше коней, да семьи спрячьте подальше, пока еще есть время. А сами оружие берите – все, что найдете, и отправьте кого-нибудь к стене, чтобы следил за волками. Чует мое сердце, они сегодня вернутся.

Снаружи, как услышали, истошно взвыли сразу несколько десятков голосов – долго, пронзительно, злорадно, с каким-то предвкушением и едва сдерживаемым нетерпением.

Таррэн чуть не удовлетворенно кивнул и обернулся к встревоженному купцу.

– Боюсь, нам не удастся сегодня отдохнуть, герр Хатор.

Тот только вздохнул.

– Да я уже понял. Аарон, собирай всех, кто еще держится на ногах – будем решать, как быть дальше. Гаррон, выпрягайте коней и займитесь обороной. До полуночи есть немного времени, мы должны успеть.

– Сделаю, – кивнул южанин и умчался в темноту.

– Белик, ступай в дом, – сухо приказал Дядько, заставив пацана красноречиво скривиться, однако строптивый юнец и на этот раз возражать не стал: резко отвернувшись, подозрительно послушно направился за одним из местных, обогнув по широкой дуге задумчивого сверх меры эльфа и обоих его Светлых собратьев, что внимательно наблюдали со стороны. Тревожно принюхивающегося Карраша сноровисто расседлал сам, после чего зн аком велел отправляться в конюшню, шепнул что-то в мохнатое ухо и, наконец, быстрым шагом скрылся в дверях добротного бревенчатого дома в целых два этажа. Следом за ним торопливо юркнули обе дочери купца, испуганные многочисленными волчьими зазываниями, побледневшая до синевы Лилька, которой все это ужасно не нравилось, и решительно поджавшая губы повариха.

В доме, куда староста определил важных гостей, было очень опрятно, сухо, тепло, но как-то... тоскливо. Не грел огонь в очаге, не трещали весело поленья, не томился в печи горшок с тушеным мясом, не слышался гомон детских голосов. Даже вездесущие мухи сновали под потолком почти бесшумно, будто тоже боялись привлечь к себе внимание. И миленькие занавески с затейливой вышивкой по краям не могли разбавить этого гнетущего ощущения траура. Когда-то жилой и приветливый, дом целиком погрузился в тоску и уныние.

Милейшая донна Арва вошла внутрь с таким видом, словно намеревалась грудью перекрыть все входы и выходы (причем, одновременно) и, если понадобится, любимой скалкой так отходить возможных налетчиков, чтобы мерзкие твари навсегда зареклись связываться со скромными, невинными, безобидными дамами, к которым она, безусловно, причислила и себя.

– Почему печь не топлена?! – с ходу накинулась она на обомлевшую от такого напора хозяйку.

Усталая, измученная постоянными тревогами женщина в застиранном сарафане аж подпрыгнула на месте от неожиданности и испуганно обернулась к гостям.

– З-здравствуйте...

– Я спрашиваю, почему у тебя печь не топлена?! – грозно придвинулась дуэнья. – Девочки с дороги, устали, да и помыться надо, а тут даже воды нет! А ну...

– Тише, тише, драгоценная моя донна, – отозвался вместо нее Белик, уже успевший оказаться на лестнице, ведущей на второй этаж. – Просто в деревне кончаются дрова, и милая хозяйка не может оказать то гостеприимство, которого вы, несомненно, достойны. Дерево в этом сезоне идет на вес золота, а с едой вовсе беда. Скажите, сударыня, когда вы в последний раз нормально ели?

– Н-не помню... – сдавленно прошептала женщина и отвела повлажневшие глаза. – Месяц уже, как волки проходу не дают. Муж даже на охоту выйти не может, зерна в этом году еще нет, овец и почти всех кур задрали, корова осталась одна единственная, да и то в доме приходится держать, чтобы и ее тоже... а сына... моего Митяя...

У нее вдруг сорвался голос, и грозная толстуха сразу сдулась: давить на измученную страхами женщину было, по меньшей мере, низко. Переменившись в лице, она поспешно закрыла рот и смущенно отвела глаза, бочком протиснувшись в дверной проем. Белик же мигом спрыгнул с нижней ступеньки и совершенно неожиданно обнял задрожавшую от пережитого женщину, очень бережно усадил на ближайшую лавку и сочувственно погладил напряженные плечи. Та безвольно обмякла и, не выдержав, всхлипнула, а затем разрыдалась в платок – тихо, обреченно, без всякой надежды на спасение.

– Не знаю, сколько это еще будет длиться... дети уже не встают с лавок... только вчера еще один малыш погиб... полгодика всего... совсем кроха. Остальные тоже слабеют, но терпят, потому что если начнут падать мужчины, не выживет никто. Их только и кормим... а волков с каждым днем все больше. Каждую ночь уже приходят, скребутся снаружи, дома подрывают, кого достанут – задерут, но никогда не едят. Просто убивают. Каждый раз, когда наступает утро, кого-то одного. Будто издеваются...

– Какой ужас! – вздрогнула Илима и, присев рядом, вдруг порывисто обняла плачущую женщину. – Не бойтесь, с нами идут очень хорошие воины. И даже эльфы, а лучше них нет никого во всем мире. Они непременно помогут, да и мой отец не оставит в беде. Честное слово!

– Эльфы? – хозяйка неверяще подняла заплаканные глаза. – Настоящие Перворожденные?! Да зачем мы им...?

– Они – отличные воины! И не останутся в стороне, когда гибнут невинные люди!

– Да неужели они нам помогут?!!

Илима без тени сомнений кивнула.

– Конечно! Белик, скажи! Они ведь не бросят нас, правда? Обязательно помогут?!

Юноша сжал челюсти так, что на скулах заиграли желваки, но под умоляющим взглядом красавицы все-таки с усилием выдавил:

– Да. Наверное.

– Спаси вас небо! – прошептала хозяйка. – Меня зовут Сильва, добро пожаловать. Хоть и в недоброе время Создатель привел сюда ваш караван, но я все равно рада вас видеть. Будьте как дома. Пойдемте, я покажу комнаты... берите, какие хотите, все равно нас только двое и осталось: я да Ивар.

Сильва быстро поднялась и торопливо направилась на второй этаж, где обнаружилось сразу пять уютных комнат – просторных, таких же опрятных, как и хозяйка дома, тщательно убранных, с удобными кроватями и простой деревянной мебелью. Осмотрев предложенное, девушки с благодарностью заняли две ближайших клети, поближе к лестнице, донна Арва выбрала смежную, чтобы иметь возможность неусыпно бдеть за подопечными даже здесь, а Белику неожиданно приглянулась дальняя комнатушка. Совсем небольшая, но очень уютная, какая-то по-домашнему теплая, с затейливой резьбой на ставнях и заботливо связанными половичками на тщательно оструганном полу. Где с потолка свисали деревянные фигурки каких-то зверушек, на столе стоял засохший букетик цветов, а яркие занавески навевали смутную мысль о ласковом и беззаботном детстве. И мысль эта была настолько отчетлива, что юноша моментально понял: здесь должна была быть детская комната.

– Это Митяй делал, – тихо призналась Сильва, с нескрываемой нежностью оглядывая старательно выпиленные фигурки. – Он жениться хотел по осени, деток заиметь, вот и... славный был резчик.

– Простите, я, пожалуй, переночую в другой, – вдруг попятился Белик.

– Нет-нет. Не надо, оставайся, если хочешь! Я буду только рада, что хоть кому-то эти стены подарят спокойный сон. Нам-то теперь все равно, а ты оставайся. Митяю было бы приятно.

– Спасибо, – глухо пробормотал пацан, упорно отводя глаза в сторону, но женщина только ласково улыбнулась и, робко пригладив его каштановые вихры, поспешила уйти: эта комната навевала слишком тяжелые воспоминания.

Белик неторопливо прошелся вдоль стен, у дальнего угла ненадолго замер, к чему-то настороженно прислушиваясь. Мельком глянул в окно, из которого был прекрасный вид на сравнительно недалекий, но уже непроницаемо черный лес, после чего быстро вернулся к столу. Затем осторожно выложил на ровную деревянную поверхность неизменный сверток с необычным талисманом, который упорно продолжал таскать с собой, немного помедлил. Наконец, стянул грубую бечеву и очень бережно развернул плотную ткань.

Дядько с растущей тревогой прислушивался к волчьему вою, становившемуся все более настойчивым и каким-то исступленным. Теперь он не прекращался ни на минуту, словно хищники задались целью всю ночь изводить людей страхом и неопределенностью. Голосов было так много, что это казалось просто невероятным. Ну, как могло собраться в одном месте СТОЛЬКО хищников?! Да еще окружить деревню со всех сторон! Их же не меньше двух сотен голов! Гигантская, просто огромная стая! Как не перегрызлись друг с другом?! Почему так упорно стерегут несчастную деревеньку? Что им надо в разгар лета, когда другой добычи вокруг – видимо-невидимо?!

Страж быстрым шагом обошел наспех укрепленный периметр, придирчиво оглядел торопливо сколоченные помосты, с которых вооруженные до зубов воины внимательно рассматривали ночной лес и близлежащие поля. Затем забрался наверх и пристально всмотрелся в темноту.

– Идут, – негромко оборонил он через пару томительным минут.

Перворожденные едва заметно кивнули: их глаза тоже различили неестественное шевеление впереди. Причем, было похоже, что на этот раз необычные волки решили не оповещать людей о своем приближении, потому что заунывный вой слышался по-прежнему в отдалении, тогда как немалая часть хищников подкрадывалась к деревне под прикрытием густой травы и тяжелых колосьев. Подкрадывались молча. Осторожно. Умело, как натасканные разведчики. Обычные люди не узрели бы в такой темноте их стремительных серых тел, непременно проглядели бы опасность, но раскосые глаза эльфов и привычный к ночному бдению Страж не подвели и вовремя предупредили остальных.

Бесшумно подкрадывающиеся звери действительно не издавали ни звука – ни визга, ни рычания, ни сопения. Это не укладывалось в голове, но они шли медленно, старательно таясь, словно на большой охоте, временами даже ползли, чтобы не выдать себя раньше времени, прятали длинные уши в густой траве и сейчас походили скорее на сплоченный боевой отряд, чем на дикую звериную стаю.

– Окружают, – бесстрастно заметил Элиар, пробежавшись глазами по окрестностям. Танарис согласно кивнул.

– Грамотно работают, твари.

– Слишком грамотно!

– Сколько видишь?

– На вскидку, десятков пять-шесть. Со своей стороны. Еще столько же – с вашей.

– Плюс в лесу осталось не меньше, – так же ровно добавил Таррэн.

– Думаешь, рискнут напасть? – с интересом покосился на него Элиар.

Темный молча кивнул.

– Вот и славно, – с неожиданным смешком заключил Танарис и кровожадно улыбнулся. – Поохотимся напоследок на серых. Не знаю, как вы, а я уже лет сто не развлекался по-настоящему.

– Хватит еще на твою долю развлечений, – сухо пообещал эльфу бесшумно приблизившийся Страж. – Доберемся до места, и тогда поймешь, что настоящее веселье только начинается.

– О! Неужто у вас в Пределах бывает так же забавно, как здесь? – преувеличенно заинтересованно обернулся Элиар.

Дядько понимающе усмехнулся.