Текст книги "Темный Лорд (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

– Эй! Ты что задумал? – обеспокоился рыжий, когда мальчишка ловко закинул на спину Карраша оба своих внушительных вьюка, а следом пристроил и дурную палку, имеющую нехорошее свойство жечь чужие жадные руки. – Куда собрался?!

– Домой.

– Спятил?!! Ты ж едва на ногах держишься!

– Дядько так не считает, – рассеянно отозвался Белик, внимательно проверяя подпругу и зачем-то – высоту стремян. – Не тянет? Учти, я еще не настолько здоров, чтобы на всем скаку падать вниз головой.

Карраш для верности пару раз надул живот и отрицательно мотнул головой.

– Тогда ладно. Едем.

Конь возбужденно фыркнул и с готовностью подставил бок, но мальчишка не спешил и, прежде чем взлететь в седло, кинул на опекуна странно острый взгляд.

– Дядько, ты не передумал?

– Нет, малыш, – покачал головой Страж. – Ступай, найди Траш и будь с ней, пока не придет время. Это гораздо лучше, чем рисковать здесь, вместе с караваном. Я сам вас потом отыщу.

– Как скажешь... тетушка Арва! Спасибо за все, я у вас в долгу!

Грозная повариха огорченно опустила могучие руки и тяжело вздохнула.

– А надо ли тебе уезжать, деточка? Здесь вон, сколько народу, все лучше, чем одному по такой пустой дороге. А ты...

– Не волнуйтесь, – загадочно улыбнулся Белик. – Карраша, когда он здоров и не ранен, не способно догнать ни одно живое существо. По крайней мере, по эту сторону гор. Так что мне ничего не грозит – он умеет становиться настоящей молнией.

– А твои раны? Они же еще не зажили!

– Завтра закроются, – легкомысленно отмахнулся пацан. – Я к тому времени буду уже далеко.

– Белик...

Мальчишка быстро подошел и крепко обнял огорченно поникшую повариху, каким-то неведомым образом заставив увлажниться ее глаза и непривычно дрогнуть полые губы. Секунду постоял так, чувствуя очень осторожное прикосновение к все еще ноющим плечам, затем отстранился и, хитро подмигнув, вдруг самым дерзким образом чмокнул ее в щеку.

– Спасибо, тетушка. Но для меня так действительно будет лучше.

Донна Арва окончательно размякла и позорно хлюпнула носом, но тут же отвернулась и украдкой вытерла непрошеные слезы. Кажется, за несколько дней она успела привязаться к ехидному мальцу гораздо больше, чем старалась показать.

– Илима, – неожиданно позвал Белик резко напрягшуюся девушку. – Я... мне нужно тебе кое-что сказать. Не слишком красиво с моей стороны было бы уехать, не попрощавшись, поэтому я хочу напоследок... кое в чем признаться. Ты позволишь?

Илима нерешительно покосилась на отца и настороженно кивнула.

Белик, быстро подойдя, наклонился к самому уху смущенно замявшейся красавицы, что-то очень тихо шепнул и тут же отступил на шаг, будто опасаясь, что внезапно дрогнувшая девица вдруг вспыхнет и сделает нечто весьма нехорошее за его несусветную дерзость.

Дядько спрятал хитрую усмешку.

– Что?! – неслышно ахнула Илима, оторопело воззрившись на юношу, будто в первый раз увидела.

Белик смущенно кивнул.

– ТЫ-Ы-Ы?!!!

– Да. Прости, что так вышло, но это просто жизненная необходимость. Мне нельзя по-другому. Никак. Особенно, рядом с некоторыми. Теперь понимаешь, почему я... почему у нас ничего бы не вышло?

– Ты... ты... – Илима вдруг густо покраснела и до боли прикусила губу. – Создатель! А я-то дура, все додуматься не могла! Вот оно как...

– Прости, у меня не было выбора, – снова повинился пацан.

– Тогда почему ты говоришь об этом только сейчас?!

Белик неловко отвел глаза.

– Потому что я не хотел, чтобы ты переживала... гм, зря.

Под недоумевающими взглядами девушка покраснела еще сильнее и вдруг как-то разом сникла, понурилась, но потом все-таки нашла в себе силы выпрямиться и твердо взглянуть в полные раскаяния голубые глаза.

– Почему все ТАК?..

– Это намного проще, – тихо ответил мальчишка, невесело улыбнувшись. – Поверь, я уже давно так живу и пока не вижу причин что-то менять. Я бы и сейчас промолчал, но ты – хорошая девушка и, как мне кажется, сумеешь сохранить все в тайне. Донна Арва меня поняла, она тоже знает. Ну, и Дядько, разумеется. А больше никто не в курсе, и мне бы хотелось, чтобы так оно и осталось.

– Хорошо, – Илима поджала губы и вдруг бросила странный взгляд в сторону Таррэна. – Я не никому скажу.

– Спасибо.

Белик коротко поклонился и ловким движением вспрыгнул на спину нетерпеливо переминающегося гаррканца. Внимательно оглядел столпившихся караванщиков, старательно выискивая среди них тех, кто вскоре тоже покинет основной отряд. Весело подмигнул Весельчаку, приветливо кивнул Ирбису, тонко улыбнулся при виде невозмутимого Совы, при виде пожавшего плечами Молота странно хмыкнул, Гаррону лихо помахал рукой, эльфов в стороне едва заметил, а затем требовательно ткнул пятками черные бока.

– Будь осторожен, Дядько, и... не делай глупостей. Пока!

Карраш возбужденно всхрапнул и внезапно сорвался с места, будто выпущенный из пращи снаряд, а уже пару секунд его массивный силуэт исчез за поворотом, оставив после себя только плотные клубы дорожной пыли и затихающий грохот копыт. Так быстро, что никто и опомниться не успел – только рты разинули, да начали очень медленно осознавать, что судьба снова сменила игральную колоду.

Темный эльф со странным сожалением вздохнул.

Вот и все. Белик уже не вернется, не съязвит поутру, как обычно, не фыркнет на кислые физиономии попутчиков, не станет никого донимать своими выходками и больше не рассмеется в голос, подшучивая над каким-нибудь неуклюжим возницей. Он уехал. И достигнет безопасного Бекровеля всего за несколько дней, потому что с таким скакуном, как гаррканец-полукровка, ему действительно нечего бояться. Разве только раны могли открыться, но Урантар был на удивление спокоен, словно точно знал, что этого уже не случится, и, едва пыль осела обратно на дорогу, с каким-то необъяснимым облегчением распрямил спину. После чего вскинул на плечо тяжелое седло, потер усталые виски и отправился готовить к долгому пути своего флегматичного жеребца – невозмутимый и даже какой-то расслабленный, будто ничего особенного не случилось, и мальчишка на самом деле не отправился в одиночку на пустынный тракт, а отлучился на легкую прогулку в хорошо защищенном дворце.

Неужто Страж ТАК сильно доверял Каррашу?

Глядя на внезапно опустевшую дорогу, Таррэн со странным чувством подумал, что так и не успел выпытать у нахального сорванца, откуда он нашел себе такого странного спутника. Как сумел приручить, заставил повиноваться, исполнять все свои прихоти. Видно ведь, что норовистый (и невероятно умный!) зверь готов творить пакости днями напролет. Хоть хозяину, хоть кому другому. Но едва дело касалось серьезных и важных вещей, вроде недавнего нападения, повиновался беспрекословно. Сразу и без единого возражения, будто действительно признавал за Беликом право повелевать. Будто признавал его вожаком. Или правильнее сказать – др угом? Жаль, что этого уже не узнать. Но еще больше жаль, что так и не довелось проверить тот оч-чень странный талисман, который ни разу не дал ни единого магического всплеска, ни ауры, ни фона – ни-че-го, что могло бы по-настоящему подтвердить его истинное предназначение. В то время, как руку седому он обжег неслабо – у того до сих пор следы на коже остались, будто от мощного охранного заклятия. Но ставить такую защиту на простую палку глупо, ничего сложного там заметно тоже не было, а отвечать на осторожные вопросы Урантар категорически отказался, и Таррэн не нашел ни минуты, чтобы порасспросить хотя бы мальчишку. Впрочем, тот тоже вряд ли стал бы откровенничать.

Интересно, откуда у него такие странные способности, как абсолютная и ничем не объяснимая стойкость к ядам? Как, когда, из-за чего это могло случиться? Неужели тот Темный, что так его изуродовал, решил провести какой-то жуткий эксперимент, да в последний момент оплошал и позволил пацану вырваться? Причем, не просто так, а сам нарвался на нож в горло? Зная презрительное отношение сородичей к смертным, Таррэн вполне мог допустить, что кто-то из них рискнул повторить неудачный опыт двухсотлетней давности. А мальчишка лишь попался под горячую руку. Возможно, даже из-за симпатичной сестрички, которая погибла в тот день у него на глазах. Все могло быть. Но чтобы пацану суметь вырваться из цепких лап Перворожденного, надо обладать хоть какими-то зачатками силы, огромной волей и просто гигантским терпением. Будучи распятым на дыбе и истекая кровью из многочисленных ран, стойко караулить подходящий момент и ударить точно тогда, когда возникнет хоть крохотная возможность отмстить за гибель маленькой Литы. И, судя по всему, малыш ее все же дождался, не ушел из плена просто так, и это снова говорило о нем, как о крайне необычном человечке.

Как, в конце концов, Белик сумел вчера увернуться от арбалетных болтов? Каким таким чудом избежал смертоносного касания стали, если для этого ему пришлось бы двигаться, как минимум, на уровне истинного Перворожденного? А ведь он не полукровка! Да и Страж подтвердил, что малец по рождению – чистокровный человек. В чем же тогда дело? Наведенная магия? Амулеты? Артефакт какой?

Вряд ли. Единственный амулет, который у него был – это дурацкая глиняная побрякушка на шее, в которой и силы-то никакой нет. Пустышка, от которой не видно ни малейшего прока, иначе эльф сумел бы уловить хоть что-то. Но он нашел только абсолютную пустоту. Ничто. Впрочем, как и в той странной палке. А наведенную магию на пацане Таррэн выявил бы издалека, только взглянув мимоходом, однако ее тоже не было – эльф специально смотрел. И не раз. На Белике не значилось ни единого признака внешнего воздействия, хотя знатные люди Интариса не скупились на магические безделушки даже для домашних любимцев, не говоря уж о близких. И, хотя родных у него не осталось, заботливый опекун отчего-то не сделал такой очевидной вещи, как магический заслон. Даже самый простенький. И это снова очень странно. Почему?

Вопросы, вопросы... этот Страж со своим племянником – одна сплошная загадка. Одно хорошо: Урантар, наконец, сообразил, что вдали от каравана и эльфов Белик будет в гораздо большей безопасности, чем где бы то ни было. И, слава Владыке, отправил упрямого племянника подальше от рискованного дела, в которое недавно так опрометчиво ввязался. Надеюсь, Черная Смерть все же послужила ему хорошим уроком – таким, что он решил возвращаться в Пределы кружным путем, один, минуя главные дороги и известные тракты. Так, чтобы поднявший голову Орден не сумел их выследить. Или же и тут дело было в мальчишке?...

Таррэн мысленно усмехнулся: кажется, маленький пакостник стал занимать слишком много места в его голове.

Забавно, но, похоже, Урантар решил сократить количество спутников еще и по другой причине: чем меньше рядом с ним будет народу, тем больше вероятности вычислить неуловимого предателя. По крайней мере, сам Таррэн давно бы так сделал, а Страж уже успел доказать, что в таких вещах разбирается не хуже. Потому что, если их резко сократившийся отряд найдут снова, уже после того, как они покинут караван... гм, тогда придется признать, что за прошедшие несколько эпох Орден стал настолько силен, что исподволь распустил корни даже в воинской элите Интариса. Что было бы весьма прискорбно, поскольку стало бы означать, что люди и бессмертные слишком расслабились и беспечно пропустили опасное возрождение тайного общества магов, помешавшихся на абсолютной власти. Или им кто-то сильно в этом помог: кто-то опытный, богатый и весьма могущественный. Гномы, например? Или те же Темные, которым вдруг снова восхотелось славы Великого Изиара?

Возможно, суровый Страж, когда раздумывал над своими дальнейшими действиями, руководствовался исключительно этими мотивами. И он, как ни хочется признавать, совершенно прав: чем скорее найдется изменник, тем спокойнее станет всем. Что эльфам, что людям, что гномам. Особенно последним, потому что в нынешнюю эпоху карлики так сильно перестали доверять союзникам, что не соизволили отправить в Поход кого-то из младшей ветви правящей династии, как бывало раньше. Может, не хотели вмешиваться. Может, посчитали, что теперь это их не касается. А может, слишком долго просидели в своих пещерах и нашли какой-то новый путь. Кто поймет этих сварливых гордецов? Вдруг они уже изобрели нечто, что сохранит их расу даже в том случае, если демоны Черных Земель все-таки вырвутся на свободу?

Таррэн незаметно вздохнул и отправился собираться в дорогу.

Впереди был еще долгий и опасный путь, а они сумели одолеть лишь самую легкую его часть. Самое трудное еще ждало впереди, потому что после Хребта Дракона настанет черед одной из человеческих Заставы, в которой к отряду присоединятся несколько Диких Псов (хорошо бы, Гончих!), за ней – короткая передышка, а затем – собственно Серые Пределы, Проклятый Лес и, наконец, дурацкий Лабиринт, в который ему придется влезать аж до девятого уровня, чтобы вернуть на следующую тысячу лет силу угасающему Амулету Изиара. После чего (ха-ха) каким-то образом умудриться вернуться, проделать этот путь в обратном направлении, отдать Ключ Мирдаису и, напоследок, крепко задуматься над тем, чем потом заняться в своей неимоверно долгой и довольно утомительной, надо признать, жизни. Какое еще сотворить безумство, чтобы избавиться от вечной скуки и старательно поджидающей тоски. Куда забраться, чтобы не чувствовать неумолимого бега времени и не задумываться о том, что его древний Род скоро угаснет.

Нет, он бы не стал беспокоиться, если бы дело касалось только этого, но было одно единственное обстоятельство, не позволяющее отмахнуться от настойчивой мысли просто так – кровь Изиара. Если наследники Владыки Л'аэртэ не оставят после себя потомков мужского пола, то уже через тысячу лет Граница все-таки рухнет, потому что некому будет ее обновить. Именно поэтому в правящем Доме Темных эльфов всегда рождалось два сына: старшему пророчили трон и великое будущее, а младшему доставалась гораздо более скромная роль жертвы на алтаре угасающей Лиары, которой следовало отдать свою жизнь во имя всех остальных. Его даже воспитывали с мыслью о неизбежной гибели, держали отдельно от остальных, подчас лишая того, что каждый малыш должен получать с пеленок – материнской заботы, обычных маленьких радостей, ласки и любви. Зачем это тому, кому жить осталось несколько веков? Ты – живой инструмент, ходячее оружие, у которого не должно быть слабостей. Тренироваться? Да, пожалуйста, сколько влезет, потому что тебе многое предстоит. Освоить магию? Да ради Создателя! Корпеть над книгам, архивами и хрониками... разумеется! Тебе же идти в Лабиринт, а не кому-то другому! Бери и пользуйся, смертник! Но на что-то большее не рассчитывай: ты – просто оружие, дорогой клинок в богатых ножнах, разящий эльфийский меч, у которого есть лишь острое лезвие, тяжелый долг и короткая жизнь, но даже ее ты должен отдать на благо своего народа.

Скажете, несправедливо?

Но Перворожденные уже очень давно испытывали трудности с молодым поколением, да и не дело затевать свару за корону среди многочисленных братьев, как это принято у Светлых. Поэтому Темный Владыка всегда имел только двух сыновей, и это было разумно: не три, не четыре, не десять и даже не один. Только два: старший для спокойной жизни бессмертного народа и продолжения династии, а младший – для жестокой смерти в темных переходах Лабиринта Безумия.

В этом свете все представлялось до ужаса просто.

И кому какое дело, что Торриэль Илле Л'аэртэ уже много лет гордо носил звание "Отреченного", не собираясь возвращаться в отчий дом ни под каким предлогом, а старший наследник Талларен около двадцати лет назад бесследно исчез? Кого касается, что трон Темного Леса, скорее всего, достанется одному из самых жестоких существ Лиары? Кому есть дело до того, что сокровищница Темного Владыки уже почти два века не хранит доставшейся ей бесценный артефакт – частичку Ключа, без которого не открыть Врата Лабиринта? Наконец, разве кого-то волнует, что в следующую эпоху на Лиаре может не остаться вообще ничего живого, кроме вырывавшихся на свободу демонов? Стоит только Торриэлю погибнуть, а Талларену – упустить момент для зачатия собственного наследника? Да и живы ли они вообще?

Кто знает...

Таррэн машинально коснулся груди, где под рубахой немедленно отозвалось его второе сердце. Задумчиво погладил приютившуюся там же небольшую подвеску в виде небольшого треугольника, и, невесело усмехнувшись, направил уже оседланного скакуна к реке – окунуться напоследок перед трудной, долгой, но очень важной дорогой, на которой он уже не один раз проклял свою глупость, упорство и дурацкое чувство долга.

Конец первой части.