Текст книги "В пирогах Счастье (СИ)"

Автор книги: Александра Каплунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 29.1

Когда дети успокоились, мы посидели еще немного… Но Кася уже откровенно клевала носом, да и Боди выглядел уставшим. Конечно, время-то позднее.

Уложив их спать, мы с Виленом спустились на кухню. День выдался тяжелым, и усталость навалилась на плечи неподъемным грузом, но все же спать прямо сейчас не хотелось. Нервное напряжение сегодняшнего дня все равно б не позволило.

Я принялась автоматически убирать разбросанные продукты и протирать стол, хотя хотелось просто сесть и смотреть в одну точку.

Но я точно знала, что нельзя себе сейчас такое разрешать, а то совсем раскисну.

– Оставь, – тихо сказал Вилен, касаясь моей руки. – Утром доделаем.

Я покачала головой.

– Не могу оставить кухню в таком виде. Утром нужно рано вставать, печь для торговок.

Он не стал спорить, просто молча взял тряпку и начал вытирать лужи, оставленные Ольгой на полу. Мы работали бок о бок, и в этом молчании было что-то уютное и такое… правильное.

– Спасибо, – вдруг произнес Вилен, не поднимая глаз.

– За что? – удивилась я, расставляя чистые миски.

– За то, как ты поступила с Ольгой. За то, что не выгнала ее насовсем.

Я пожала плечами, ощущая странную неловкость. Почему он вдруг решил поблагодарить меня за это? Может, он знает ее лучше, чем мне показалось на первый взгляд?

– Я сделала это не для нее. Для детей.

– Знаю, – он выпрямился и посмотрел на меня прямо. – Но не все бы так поступили. Мало кто способен увидеть что-то большее, чем никчемную пьяницу, в такой, как она.

В его глазах читалось что-то очень личное, и я внезапно поняла..! Он говорил не только об Ольге. Он говорил и о себе тоже.

– Я видела, как ты узнал ее, – осторожно начала я, вытирая руки о фартук. – Вы были знакомы раньше?

Вилен вздохнул и прислонился к столу, скрестив руки на груди. Взор стал пустым, он окунулся в воспоминания.

– Да. Еще в моей... прошлой жизни. Когда я был другим.

– Когда пил? – прямо спросила я.

Он кивнул, и в его взгляде промелькнула тень стыда.

– Таверна «Сытый кот» была не единственным местом, где я бывал. Иногда заходил и в «Пьяный угорь», дешевую забегаловку на окраине. Мне же мало было здесь… – он обвел рукой помещение. Я не стала его прерывать или говорить что-то, позволяя ему самому продолжать. – Там собирались такие, как Ольга. Те, кто пропивал все до последнего медяка.

Я села на табурет, чувствуя, что разговор будет непростым. Вилен остался стоять, похоже о таком ему было легче говорить, сохраняя дистанцию.

– Я видел там Боди несколько раз, – продолжил он тихо. – Маленький мальчик, который приходил забирать свою мать. Она напивалась до беспамятства, а он... – голос Вилена дрогнул, – он собирал с пола медяки, которые ей не хватило сил пропить, и пытался увести ее домой. Иногда ему помогала сестра. Такие маленькие, а уже такая взрослая ответственность.

Я стиснула кулаки, представляя эту картину. Сердце болезненно сжалось.

– Я тогда еще не знал, что он подрабатывает на рынке, – Вилен провел рукой по волосам, и я заметила, как дрожат его пальцы. – Узнал позже уже… Проходил мимо рынка и увидел его. Представь, ребятенок тащил мешок муки в два раза больше его самого. Спина согнута, лицо красное от натуги, а глаза... Эти глаза я никогда не забуду. Взрослые глаза в детском лице. Он и сейчас иногда так смотрит.

Он замолчал, погрузившись в воспоминания. Я не торопила его, давая время собраться с мыслями. И сама думала обо всем этом, прекрасно понимая, что мой супруг имеет в виду.

Я и сама видела это в Боди. То, как он порой глядит на мир кругом. Маленький волчонок, готовый вгрызаться в этот мир. Он знал куда больше и понимал тоже, чем следовало ему по возрасту.

– Я тогда решил, что должен что-то сделать, – наконец продолжил Вилен. – Узнал, чей он, и пошел к Кроверу.

– И тогда ты нанял его?

Вилен кивнул, его лицо исказилось от горечи.

– Его и несколько других пацанят. Думал, так будет проще, совесть немного притуплю. Гасти и Малик пришли уже после. А остальные… Остальные постоянно менялись. Многие ребята сбегали из приюта, пропадали. Гасти как-то сказал, что они уезжают по деревням. Что там проще в семью пристроиться. Но все это…

Он качнул головой.

Не правильно . Я понимала и без слов.

Но сейчас, похоже, Вилена беспокоило и кое-что еще.

Он поднял на меня взгляд, полный какой-то отчаянной надежды.

– Ты не жалеешь? – спросил он вдруг. – Не жалеешь, что связалась со мной и всем этим? С этими детьми, с их проблемами, с этим беззаконием?

Я встала и подошла к нему. Положила руку на его щеку, чувствуя легкую щетину под пальцами.

– Ни секунды, – произнесла мягко, но вместе с тем уверенно. – Ни единой секунды я не жалела о том, что встретила тебя. О том, что появились дети. О том, что у нас есть это, – я обвела рукой кухню, подразумевая и пекарню, и весь наш новый мир.

Он накрыл мою руку своей, и его глаза потеплели.

– Я не заслуживаю тебя, – прошептал он.

– Не тебе решать, чего ты заслуживаешь, – улыбнулась я. – И с кем мне быть.

Мы стояли так близко, что я чувствовала его дыхание на своем лице. Сердце застучало в груди гулко и сильно. Почти болезненно. Я вдруг остро ощутила, как давно мы не оставались по-настоящему наедине. Всегда вокруг были дети, работники, покупатели… Или мы уже валились с ног от усталости. Каждый раз было не время и не место для чего-то большего.

А сейчас… сейчас только мы вдвоем в тихой ночной кухне, освещенной несколькими лампами.

Вилен смотрел на меня так, словно видел впервые. Его взгляд скользил по моему лицу, задерживаясь на губах, и мои щеки обожгло румянцем.

Я вдруг вспомнила, что на мне все еще надет рабочий фартук, а волосы растрепались после всех сегодняшних событий. Стало так неожиданно неловко.

– Я, наверное, ужасно выгляжу, – пробормотала я смущенно, отводя взгляд и пытаясь приладить волосы. Все это вдруг ужасно выбило меня из колеи.

– Ты прекрасна, – просто ответил он и, взяв меня за руку, поднес ее к губам. – Особенно когда защищаешь нашу семью.

Его губы коснулись моих пальцев, и по телу прокатилась волна жара. Я замерла, не в силах отвести взгляд от его лица, от глаз, в которых плескалось что-то совершенно новое. Что-то, чего я не видела раньше.

– Вилен, – мой голос прозвучал непривычно хрипло. Словно бы шел так глубоко изнутри… оттуда, где хранилось все самое потаенное.

Он сделал шаг вперед, сокращая и без того небольшое расстояние между нами. Его рука осторожно легла мне на талию.

Я порывисто выдохнула, не в силах больше с этим бороться и ощущая, как изнутри поднимается… Голод.

Вилен усмехнулся. И это совсем иначе, чем обычно. Почти хищно и так… притягательно.

– Я боялся, что ты никогда не посмотришь на меня так, – прошептал он, между словами продолжая целовать каждый мой пальчик. Взгляд от моего лица при этом он не отводил. – Что все, на что я могу рассчитывать. Это твое терпение и доброта. Но не...

– Не что? – я затаила дыхание.

– Желание.

Голод застил все внутри, разрушая последние рубежи наших стен. И… моего терпения.

Глава 29.2

В этот раз не было никакого смущения, не было сомнений, только всеполглощающий горячий голод.

– А если... – я облизнула внезапно пересохшие губы, – если оно есть?

Его глаза потемнели, и я увидела, как дернулся кадык на его шее.

– Тогда, – он заправил прядь моих волос за ухо, задержав пальцы на моей щеке, – я самый счастливый человек во всех известных мирах.

Не знаю, кто из нас потянулся первым. Возможно, мы оба. Его губы накрыли мои, сначала осторожно, почти невесомо, словно он все еще боялся моего отказа. Но когда я ответила, обвив руками его шею, что-то будто сломалось внутри нас обоих.

Поцелуй стал глубже, отчаяннее. Его руки скользнули по моей спине, прижимая ближе, и я ощутила, как сильно бьется его сердце, в такт с моим собственным. Мир вокруг исчез, остались только его губы, его руки, его запах… Теплый, домашний, с нотками корицы и ванили от нашей выпечки.

Когда мы наконец оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание, я почувствовала, что у меня кружится голова. Словно в пекарне стало слишком жарко, хотя печь давно погасла.

– Нина, – он произнес мое имя с таким благоговением, что у меня перехватило дыхание. В его синих глазах полыхало настоящее пламя. Глубокое, решительное, яркое. И мучительное. – Я... я очень тебя хочу…

– Я знаю, – выдохнула, чувствуя странную решимость. – Я тоже.

Я взяла его за руку и повела через кухню к лестнице на второй этаж. Пламя свечей вокруг дрогнуло от моего порывистого движения. Теперь оно отбрасывало на стены причудливые тени, словно танцующие в такт нашим шагам.

Поднимаясь по ступеням, я ощущала, как внутри растет волнение, сладкое, томительное, с примесью легкого страха. Мы с Виленом были женаты уже несколько недель, но до сих пор спали вместе только в обнимку… И именно что спали.

Наш брак был... партнерством. Взаимовыгодным союзом. По крайней мере, так я себя убеждала.

Но те несколько жарких поцелуев уже давно заставляли меня дышать чаще от одного лишь воспоминания… И сейчас, ведя его за собой по темному коридору, я понимала, насколько сильно обманывала себя. Насколько сильно хотела, чтобы он стал мне больше, чем просто партнером. Больше, чем просто мужем на бумаге.

Мы миновали комнату Дульсинеи и детскую. Там уже было тихо. Все домашние уже наверняка спали…

Лестница мансарды передо мной показалась вдруг слишком темной. Я внезапно почувствовав неуверенность. А что, если это ошибка? Что, если завтра мы пожалеем?

Вилен, словно почувствовав мои сомнения, осторожно развернул меня к себе. В мерцающем свете свечи его лицо казалось одновременно таким знакомым и таким новым. Каждая черточка, каждая морщинка в уголках его смешливых глаз… Я видела их каждый день, но только сейчас по-настоящему разглядела.

– Мы не обязаны, – мягко произнес он. – Если ты не готова, если сомневаешься... Я пойму.

Его слова, полные заботы и уважения, растопили последние крупицы моего страха. Я улыбнулась и покачала головой.

– Я не сомневаюсь, – ответила я, делая первые шаги по лестнице. – Не в тебе. И не в нас.

Он последовал за мной в комнату, и я закрыла дверь. Звук защелкнувшегося замка показался оглушительно громким в ночной тишине.

Вилен зажег свечу на прикроватном столике. Ее свет озарил скромную обстановку – кровать, застеленную свежим бельем, небольшой комод, зеркало на стене, которое Вилен недавно повесил специально для меня. Ничего особенного, но в этот момент эта комната казалась самым уютным местом на свете.

Я стояла в ее центре, не зная, что делать дальше. Ругала себя в мыслях, словно я в первый раз… Словно никогда не была с мужчиной…

Хотя в этом теле и не была. Да и сколько лет прошло с моего последнего опыта? Все равно, что впервые…

Но Вилен не позвлил мне долго пребывать в собственных мыслях, шагнул ближе.

– Позволь, – шепнул он, развязывая тесемки на моей спине. Фартук соскользнул вниз, и я машинально подхватила его, повесил на спинку стоящего рядом стула.

Вилен улыбнулся, наблюдая за моими движениями.

– Всегда такая аккуратная, – в его голосе звучала нежность. – Даже сейчас.

– Привычка, – я смущенно пожала плечами, не зная, куда деть руки.

Он взял мои ладони в свои, поднес к губам и поцеловал каждую.

– У тебя руки пекаря, – сказал он, проводя большим пальцем по мозолям. – Сильные, умелые. Я люблю смотреть, как ты работаешь с тестом. Как оно оживает в твоих руках.

Щеки залило румянцем. Никто и никогда не говорил мне таких слов. Не смотрел на меня так, словно я была самым драгоценным сокровищем в мире.

– А у тебя руки мага, – ответила я, переплетая наши пальцы. – Всегда теплые, всегда уверенные. Я чувствую в них ток силы, даже когда ты просто берешь меня за руку.

Мы стояли так, держась за руки и глядя друг другу в глаза, пока Вилен не притянул меня ближе и не поцеловал снова. И на сей раз уже без той пылкости, но это было куда как более будоражуще. Глубже. Теснее.

Его ладони скользили по моей спине, по плечам, очерчивая контуры тела через ткань. Я же обвила его шею руками, с удовольствием запускала пальцы в волосы на его затылке, пропускала между пальцев короткие жестковатые пряди.

– Можно? – спросил он, касаясь первой пуговицы на моем платье.

Я кивнула, не доверяя своему голосу. Одна за другой, пуговицы поддавались его пальцам, и платье постепенно раскрывалось, обнажая нижнюю рубашку. Я стояла, затаив дыхание, пока он не закончил. Платье соскользнуло с плеч, и я осталась в одной рубашке, чувствуя себя одновременно уязвимой и странно освобожденной.

– Ты так красива, – прошептал Вилен, и его взгляд был таким искренним, что сомнения растаяли вконец.

Я потянулась к застежкам его рубашки. Мои пальцы слегка дрожали от переизбытка чувств, но он терпеливо ждал, пока я справлюсь с каждой. Наконец, ткань разошлась, открывая его грудь – сильную, с редкими темными волосками и шрамом, пересекающим правую сторону.

– Откуда это? – я осторожно коснулась рубца.

– Старая история, – он поймал мою руку и поцеловал запястье. – Еще с войны.

Я провела пальцами по шраму, чувствуя под ними неровность кожи.

– Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти.

– А мне нет, – покачал головой Вилен. – Каждый шрам, каждый поступок, каждая ошибка привела меня к тебе. К этому моменту. Я бы прошел через все заново, если бы в конце пути была ты.

Его слова тронули что-то глубоко внутри меня. Я обвила руками его шею снова и поцеловала, вкладывая в этот поцелуй все, что не могла выразить словами.

Мы медленно опустились на постель, не разрывая объятий. Свеча на столике отбрасывала мягкий свет, превращая наши тени в единый силуэт на стене, и мне показалось это дико символичным.

Вилен лег рядом со мной, приподнявшись на локте, и просто смотрел, словно хотел запомнить каждую черточку моего лица.

– Я никогда не думал, что снова смогу чувствовать так, – признался он, проводя пальцем по моей щеке. – После всего, что было, после всего, через что я прошел... Я думал, эта часть меня умерла. А потом появилась ты.

Я прикрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением. Повернула голову, поцеловала его ладонь. Шероховатая чуть, все еще с запахом муки.

– Я хочу кое-что рассказать тебе, – вдруг произнесла я. Это решение показалось мне сейчас таким правильным. Таким верным…

– Ммм?

– В том мире, в той, моей прежней жизни, я прожила ее достойно, как мне кажется, но у меня не было того, с кем мое сердце билось бы чаще.

– У тебя не было семьи?

– Семья… была. Но я одна поднимала детей. Тот человек, что был их отцом… – я чуть нахмурилась, но Вилен быстро стер пальцем морщинку между моих бровей. – Я уже плохо помню все это, воспоминания сильно притупились.

– Нина…

– Нет, все в порядке, – я чуть мотнула головой. – Я уже почти не помню его. Но он был нехорошим человеком. И отказался от меня и детей.

Вилен нахмурился.

– Но вообще-то я хотела сказать не об этом, – я снова мотнула головой и тут же поддалась порыву, крепко обняла Вилена обеими руками, прижилась щекой к его груди. Он обнял в ответ, тесно, крепко. – В тот момент когда меня уже не было там, но еще не было и здесь, я услышала голоса.

– Голоса?

– Да… Они сказали, что дадут мне второй шанс.

– Для чего?

– Потому что я хотела любви.

Я подняла голову, нашла его глаза. И увидела в их отражении, что он понял. Все понял.

– Я тоже люблю тебя, родная, – его губы снова нашли мои, и все остальные слова стали не нужны.

Наши тела говорили на своем языке – языке прикосновений, вздохов, тихих стонов. Каждое движение, каждый поцелуй был исполнен такой нежности, такого трепета, что на глаза наворачивались слезы.

Лунный свет, пробивающийся сквозь щели в ставнях, смешивался с теплым светом свечи, создавая вокруг нас особый, волшебный мир. Мир, где существовали только мы двое. Мир, где не было прошлого с его болью и потерями, а было только настоящее с его теплом и обещанием будущего.

В руках Вилена было столько трепета, что у меня щемило сердце от каждого его касания. Не знаю, в какой момент мы оказались полностью обнажены, это уже было не важно. Это было естественно. Это было правильно.

Тяжесть его тела на мне была ровно такой, как нужно, а его движения внутри меня заполнили всю ту пустоту, что была лишней столько времени. Теперь-то мне все стало предельно понятно.

Я пришла в этот мир, чтобы быть с ним.

Эта мысль взорвала нас обоих сладкими фейерверками. Раз, а потом еще один, и еще…

Я не знаю, сколько времени прошло, минуты или часы. Знаю только, что когда мы наконец затихли в объятиях друг друга, что-то внутри меня изменилось безвозвратно. Словно последний кусочек головоломки встал на место, и картина наконец-то стала целой.

Глава 30.1

– Нина… – ласковый шепот вытянул меня из дремы. Лица коснулось что-то мягкое и шелковистое.

Я улыбнулась, приоткрыла глаза.

– Доброе утро, – я увидела Вилена и улыбнулась ему. Он держал в одной руке чашку, а в другой какой-то цветок. Видимо, именно им он меня и разбудил. – Ты уже встал?

Я заметила, что он уже одет и гладко выбрит, и волосы были влажные. Похоже, он уже успел привести себя в порядок.

– Да, но тебе решил дать немного поспать… после такой-то ночи, – он чуть улыбнулся, а я слегка смутилась.

Да, эта ночь и правда вышла особенной. И очень утомительной. Сладко утомительно-упоительной.

Думала ли я, что это бывает вот так? Наверное, нет. Но повторить точно готова.

Вилен протянул мне чашку с бодрящим отваром. Я приподнялась на локтях, взяла ее и отпила немного. Кисловатые нотки от шиповника и сладость от меда, все как я люблю.

– Спасибо.

– Все хорошо? – Вилен отложил цветок и смотрел на меня прямо, и теперь в его словах уже не было улыбки. Кажется, он переживал, как я поведу себя на утро.

– Все прекрасно, – я потянулась, чтобы взять его за руку. Он еще какое-то время вглядывался мне в глаза, но напряжение уже уходило из него.

– Я боялся, что ты пожалеешь на утро.

– О чем? – я улыбнулась уже более открыто. – О том, что провела свою самую бесподобную ночь за всю жизнь? Знаешь, я, наверное, даже жалею, что так долго не решалась.

Вилен усмехнулся, явно довольный.

– Это я тебе еще не все показал…

– Не все? – уточнила игриво, отпивая еще немного из кружки.

– Конечно, боялся тебя спугнуть, но раз ты такая смелая, – он многозначительно умолк, обвел меня задумчивым и явно потемневшим взглядом. – Нам ведь особо некуда торопиться. Будем познавать все постепенно.

– Согласна, – все внутри меня взбудоражило от такого разговора. – С таким учителем познавать одно удовольствие.

Вилен вдруг забрал у меня чашку, флегматично поставил ее на прикроватный столик, скользнул ладонями вдоль моих рук, чтобы ухватить за запястья. Поднял их у меня над головой.

Я невольно ахнула от такой перемены положения. По телу прошлась волна приятного жара.

В его глазах снова просыпался тот голод, что я и сама вчера ощущала в себе.

– Если ты сейчас же не поднимешься из постели и не прекратишь меня дразнить, то тебе придется взять внеочередной выходной. И все пироги продадут без тебя.

Соблазн был велик. Ох, видят боги, я и правда об этом задумалась!

Но только на секундочку!

Мне пришлось призвать все самообладание, чтобы потянуться вперед и поцеловать Вилена… в нос. Только лишь в этот замечательный вредный нос.

– Выходные это роскошь, – я усмехнулась.

Но вот мой супруг так просто сдаваться не собирался.

Поцелуя в нос ему было недостаточно. Губы обожгло жаром, вытесняя все здравое содержимое моей головы.

Я задохнулась от напора, с которым он принялся целовать меня и… разочарованно застонала, когда все вдруг закончилось.

Вилен отпустил меня, поднялся, деловито одергивая рукава.

– Дульсинея уже хлопочет внизу с детьми. Анфиса и ее племянницы ушли на площадь с утренней выпечкой. У тебя есть еще немного времени до открытия.

– До открытия..? – я осоловело моргнула. Выходит, уже и утреннюю выпечку без меня всю состряпали и на рынок даже забрали?!

– Как ушли? – выдохнула, вскидываясь. Сколько же я спала?!

– Нина, не паникуй, все в порядке. А тебе нужно учиться распределять обязанности. Ты все же не кухарка, а владелица пекарни. Контролируй, но ты не обязана принимать участие во всех процессах. Ты наняла прекрасных женщин. Позволь им работать.

От игривого тона следов не осталось. Вилен был абсолютно серьезен. И, признаться, в его словах была правота.

Паника во мне поулеглась.

– Жду тебя внизу, – он наклонился, поцеловал меня в лоб и вышел из комнаты.

Когда за ним закрылась дверь, я откинулась на подушку, чувствуя, как внутри разливается тепло. Еще вчера все было иначе. Мы были просто партнерами, соседями под одной крышей. А сегодня... сегодня мы муж и жена. По-настоящему.

Я быстро умылась, оделась и отправилась вниз. При моем появлении Дульсинея странно ухмыльнулась.

– Доброе утро, – я поздоровалась со всеми, как обычно утром. Мы обменялись последними новостями, и среди работниц кухни никто и виду не подал, что удивлен моим появлением чуть позже обычного.

Разве что Дулься продолжала смотреть на меня слишком пристально.

– Все хорошо? – спросила я ее между прочим. Женщина хитро блеснула глазами, усмехнулась.

– Это у тебя стоит просить, – и в сторону Вилена глазами стрельнула. Он сейчас огромным ножом капусту шинковал.

Я смешливо прикусила губу.

– У меня просто замечательно.

Мы обменялись понимающими улыбками. А я лишний раз отметила про себя прозорливость этой женщины.

Дни пошли один за другим, как по маслу.

Днем мы пекли пироги, привечали гостей… Я наняла еще двух девушек и одного помощника по хозяйству, молодого неразговорчивого парня. Его привел Гасти, он же и поручился. Мне этого было довольно, чтобы взять того на работу.

Пекарня встала в колею, и я не могла этому нарадоваться. Впереди нас ждало несколько крупных мероприятий. И первым среди них была городская ярмарка.

Вилен позаботился о том, чтобы получить разрешения, и мы планировали установить свой прилавок с козырьком.

Ночью же мы с Виленом познавали друг друга. Изучали от и до, забыв о каком бы то ни было стеснении. Это было сладко, жарко и очень… любовно. Я не смогла бы подобрать этому иного слова. Любовь, это то, что было между нами. И я, наконец, начала понимать, что это значит.

***

Ярмарка гудела и переливалась яркими красками маленьких флажков, чтоб были развешены гирляндами здесь и там.

Дульсинея крепко держала за руки Боди и Касю, которые восторженно озирались по сторонам. Летиция и Марфа со своими семьями присоединились к нам, и вскоре наша группа превратилась в шумную, веселую компанию.

Торговля днем прошла успешно, а вечером нас заменила Анфиса с помощницами.

– Повеселитесь тоже! – велела она, почти выталкивая меня из-за прилавка.

– Смотри, Нина! – Кася потянула меня за рукав, указывая на палатку с украшениями. – Какие красивые заколки!

Маленькая сорока очень любила все блестящее. Впрочем, мы ей в том не отказывали. Вот и на этот раз она выбрала себе маленькую заколочку с тонкими стрекозиными крылышками. Теперь та поблескивала в ее волосах.

Мы останавливались почти у каждой лавки. Я купила детям по леденцу, Дульсинее новый платок (хотя она пыталась отказываться, что мне пришлось настоять), а себе маленькое зеркальце в деревянной резной оправе.

Теперь же я подыскивала что-нибудь в подарок и для Вилена. До начала новых представлений оставалось совсем немного времени, и я хотела успеть.

– Идите ближе к площади, а я еще раз пройдусь, – велела я Дульсе с детьми. – Поищу для Вилена подарок.

– Сильно не задерживайся, – бросила Дулься, прежде чем мы разошлись.

Я направилась вдоль торговых палаток, выглядывая, чтобы тут еще интересного.

– Госпожа Нина! – окликнул меня незнакомый мальчишка, пробираясь сквозь толпу. – Госпожа Нина!

– Вы мне? – я удивленно поглядела на него.

– Вам записка, – он сунул мне в руки листок, на который я уставилась в абсолютном непонимании.

– Что? От кого?

Но мальчишка уже скрылся в толпе.

Я нахмурилась. Кто этот мальчик, и откуда он знает меня? Хотя… если подумать, то среди посетителей пекарни было много людей. Может, я его просто не узнала?

Развернув листочек, я прочитала его содержимое.

“Нина, ты срочно нужна в таверне!”

Ни подписи, ни чего-то еще. От кого это?

Я снова оглядела толпу… Может, от Вилена? Он отделился от нас в какой-то момент, встретив кого-то из знакомых. Мы договорились увидеться чуть позже… Почерк Вилена я не очень-то знала. Видела только короткие записи несколько раз, оставленные его рукой.

Ладно, все равно стоит поторопиться. Явно это кто-то из своих, никто другой в запертую пекарню бы не попал.

Только схожу, проверю, что случилось и для чего я понадобилась. И сразу вернусь к представлению.

Может еще успею и для Вилена чего прикупить…