Текст книги "В пирогах Счастье (СИ)"

Автор книги: Александра Каплунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава 26.2

Когда Мольгер наконец ушел, унося с собой драгоценные документы, в доме воцарилась особенная тишина – усталая, но счастливая.

Помощницы, с удивлением получив свою часть выручки, разошлись по домам с благодарностями и обещаниями завтра снова прийти. Кажется, все они пребывали в легком недоумении от произошедшего сегодня фурора.

Мальчишки допоследа помогали убирать зал, а теперь отправились спать в комнате Боди. В приют сегодня возвращаться было уже поздно.

Я сидела за кухонным столом, на котором лежали аккуратные стопки монет и несколько бумажек с записями. Выручка превзошла все мои самые смелые ожидания.

– Ну что, богачка? – Вилен появился в дверном проеме, оперся плечом о косяк. Рубашка на нем была измята, волосы растрепаны, а на щеке осталось мучное пятнышко.

– Смотри сам, – я сдвинула к нему листок с подсчетами. – За один день мы заработали столько, сколько раньше за месяц не выходило.

Он присвистнул, глядя на цифры.

– И это только начало. Завтра на площади будем торговать через лотошниц.

– Если успеем напечь достаточно, – вздохнула я. Это и правда вызывало у меня тревожные чувства. – Сегодня едва справились, а завтра еще и площадь кормить надо.

– Справимся, – уверенно сказал Вилен и подошел ко мне. Его ладони легли на мои плечи, начали тихонько массировать затекшие мышцы. – Ты сегодня молодец. Видел бы ты себя – как королева настоящая командовала всей этой армией женщин.

От его прикосновений по спине разливалось приятное тепло. Я прикрыла глаза и позволила себе расслабиться. Ощущения были просто невозможные. Я буквально растекалась под его сильными, но такими нежными пальцами.

– А ты как думаешь, Кровер завтра согласится? – спросила я тихо, все еще глаза не открывая.

– Согласится, – твердо ответил Вилен. – У нас все документы готовы, денег хватает, дом большой. А главное, мы действительно хотим этих детей. Это же видно.

Я повернулась к нему лицом. В его глазах была такая уверенность, что мне стало легче. Как же хорошо, когда рядом есть такой человек… Прежде я всегда расчитывала лишь на себя, но Вилен…

Он показал мне, что все может держаться не только на мне одной. Что иногда есть люди, на которых можно полагаться в любых вопросах. И которые… которые даже сильнее, чем я. Да, пожалуй, именно в этот момент мне захотелось и правда выдохнуть. Отпустить тиски, в которых я всегда держала себя.

И позволить другому человеку вести меня за руку… хоть иногда. Когда я устала или просто хочу передохнуть от постоянного груза чувства долга и ответственности.

– Ладно, хватит думать о завтра. Пойдем спать, а то завтра опять рано вставать, – он потянул меня за собой, словно слышал мои мысли. Я невольно улыбнулась.

Мы поднялись в спальню. Я плюхнулась на кровать, даже не раздеваясь – сил не было. Вилен как обычно направился к своему матрасу в углу комнаты.

– Вилен, – окликнула я его, приподнимаясь на локтях.

Он обернулся.

– Может... может, ляжешь сегодня сюда? – я похлопала рукой по кровати рядом с собой. – На полу же неудобно.

Вилен замер, изучающе глядя на меня.

– Ты уверена?

– Да, – кивнула я. – Мы же просто спать будем.

На его лице промелькнула какая-то эмоция… удивление? облегчение? Но он кивнул и подошел к кровати. Лег сверху на покрывало, тоже не раздеваясь.

Вообще, конечно, умыться бы не помешало, но я так устала, а душа здесь не было… Сбегаю утром в баню и там уже ополоснусь.

Некоторое время мы лежали молча, глядя в потолок. Потом Вилен повернулся на бок и осторожно обнял меня. Так неторопливо, словно давал мне возможность отстраниться. Но я прижалась к нему ближе. Его тепло, знакомый запах, размеренное дыхание действовали успокаивающе.

– Или не только спать, – прошептала я неожиданно для себя самой… Его близость действовала на меня… Горячила кровь и пробуждала что-то очень теплое. Мне было мало просто лежать вот так, потому и потянулась к его губам.

– А я уж думал, ты так никогда и не решишься, – улыбнулся Вилен перед тем, как наши губы встретились.

Поцелуй был мягким, неторопливым – мы никуда не спешили. Губы Вилена были теплыми, чуть обветренными после работы у печи… Конечно, он ведь почти все время сам протвини вытягивал.

Я ощущала, как он осторожно изучает меня, касается мягко, словно боясь спугнуть момент. Его рука ласково легла мне на щеку, большим пальцем он нежно провел по скуле.

– Зачем ты вообще моего дозволения ждал? – прошептала я, когда остановились, чтобы перевести дыхание, но так и не отстранились друг от друга.

Его глаза были напротив… и я в полной мере осозновала сейчас, что значит тонуть в чьем-то взгляде.

– Потому что ты того стоишь, – ответил он, и в его голосе слышалась такая искренность, что у меня перехватило дыхание.

Следующий поцелуй был глубже. Его пальцы зарылись в мои волосы, он прижал меня ближе к себе. Мое сердце билось так громко, что, казалось, его слышно по всему дому. От его близости кружилась голова. Я чувствовала его тепло, его дыхание на своих губах, его сильные руки, которые держали меня так бережно, словно я была сделана из тонкого стекла. Но при этом так надежно и крепко, что я почти задыхалась.

Когда его ладонь медленно скользнула с моей талии выше, я накрыла ее своей, останавливая. Еще до того, как поняла, что делаю. По телу пробежала дрожь – не от страха, а от предвкушения, которое пугало меня своей силой. Эмоции и ощущения топили с такой силой, что каждый вдох словно выжигал легкие.

– Вилен, я... – зашептала я, чувствуя, как краснеют щеки. Зашептала и остановилась на полуслове. Что я?

Но мои пальцы продолжали сжимать его. Я не знала, как далеко могу позволить себе зайти. Это было так, словно я стою на краю пропасти – прыгнуть хочется, но страх… да, страх сильнее.

Пусть бы я и сама уже не понимала, чего боюсь.

Вилен замер, его глаза потемнели.

– Нина...

– Прости, – повторила я, но он заставил меня замолчать новым, нежным поцелуем в уголок губ.

– Не за что извиняться, – сказал он мягко, утыкаясь лбом в мой. – У нас впереди вся жизнь.

Он обнял меня крепче, и я положила голову ему на грудь, слушая размеренное биение его сердца. Его пальцы мягко перебирали мои волосы, и это простое прикосновение успокаивало лучше любых слов.

***

Утро началось еще раньше обычного. Едва рассвело, на кухне уже кипела работа. Нужно было приготовить пироги для площадной торговли. Я месила тесто для мясных пирожков, Вилен помогал Дульсинее с начинками, а девочки чистили овощи.

– Сколько штук на площадь понесем? – спросила Анфиса, раскатывая тесто.

– Штук пятьдесят разных, – прикинула я. – Если все разлетятся, завтра больше испечем.

К восьми утра первая партия пирожков была готова. Летиция и Марфа с помощницами отправились на площадь.

– Нина, – позва Вилен, вытирая руки о полотенце. – Нам пора, если хотим успеть до открытия. Кровер рано встает, лучше застать его в приюте.

– Давай мне, – Анфиса забрала у меня скалку. Я уже рассказала е, что именно мы хотим сделать. Теперь, когда документы были готовы, мы, конечно, не трепались о планах направо и налево, но с близкими поделились.

Я сняла фартук, поправила волосы. Сердце колотилось так,точно перед первым экзаменом в институте.

– Все будет хорошо, – Вилен явно заметил мою тревогу, взял меня за руку. – Мы же все правильно делаем.

Я кивнула. Сперва своему отражению в зеркале, у которого стояла, после – Вилену. Мы вышли из таверны и поспешили по уже знакомому пути.

Впрочем, по дороге к приюту я нервничала все сильнее. А что если Кровер откажется? Что если найдет какие-то лазейки в документах? Что если...

– Перестань накручивать себя, – мягко сказал Вилен. Опять он мысли мои читает? – Видишь, как ребята к тебе тянутся? Ты им нужна. И им нужен настоящий дом.

Я сжала его руку крепче. Он был прав. Мы делали доброе дело, и у нас все получится.

Приют показался впереди, и мое сердце забилось еще быстрее. Сегодня решалась судьба наших детей… и наша собственная.

Глава 26.3

Приют встретил привычной тишиной. Видимо, младшие дети еще спали, а старшие уже разбежались по подработкам. Лишь кое-где слышались шаги воспитателей, готовящих завтрак. Привратник узнал нас и молча кивнул в сторону лестницы.

– Второй этаж, последняя дверь, – буркнул он. Будто мы сами не знали.

Я-то уж эту дорогу хорошо запомнила еще в тот раз.

Мы поднялись по скрипучим ступеням. Коридор был пропитан запахами несвежести и чего-то кислого. На стенах висели потрепанные плакаты с правилами поведения, написанными мелким, едва различимым шрифтом.

Дверь кабинета Кровера украшала все та же табличка «Старший воспитатель». Хотя я бы иначе его обозвала, но это, наверное, слишком нецензурно.

Вилен постучал.

– Войдите! – раздался знакомый неприятный голос.

Мы вошли. Кровер сидел за своим столом, водянистые глаза смотрели на нас без особого удивления.

– А, наша благодетельница снова пожаловала! – протянул он, поднимаясь. Похоже, узнал сразу. – И мужа с собой привела. Слышал, что вы вчера большой праздник устроили. Половина города только о вашей пекарне и говорит.

– Добрый день, – сухо ответил Вилен. – Мы по делу пришли.

– По делу, говорите? – Кровер опустился обратно в кресло. – И какое же это дело? Опять жаловаться будете?

Вилен достал из внутреннего кармана аккуратно сложенные документы.

– Хотим оформить опекунство над Боди.

Водянистые глазки Кровера сузились.

– Опекунство, значит... – Он протянул руку за бумагами. – Посмотрим, что тут у нас...

Несколько минут он молча изучал документы, время от времени хмыкая или качая головой. Его тонкие губы шевелились, словно он что-то бормотал себе под нос. Напряжение внутри меня нарастало все больше. Я уже едва удерживалась, чтобы сидеть ровно. Хотелось податься вперед и чем-нибудь огреть этого мужчину. Вспыльчиво? Опрометчиво? Может быть, но он вызывал у меня такие негативные чувства, что хотелось… рвать и метать!

– Ну что ж, – наконец произнес он, откладывая бумаги, – документы вроде бы в порядке. Но есть одна проблемка...

– Какая? – тихо уточнил Вилен. И по его тону я поняла – он тоже на грани бешенства. Хотя и скрывает это умело.

– Видите ли, этот мальчишка... – Кровер облизнул тонкие губы, – он не простой ребенок. Очень болезненный, слабый. Постоянно хворает, лекарства нужны дорогие. Вон сколько расходов на него уже понес приют!

Я сжала кулаки. Боди действительно был хрупким, с таким-то питанием и образом жизни! Но болезненным? Он просто слишком добрый для этого жестокого места!

– И что вы предлагаете? – холодно спросил Вилен.

– А предлагаю я компенсацию за ущерб, – Кровер откинулся в кресле, явно наслаждаясь моментом. – Скажем так... восемьсот золотых. За лечение, питание, воспитание...

– Что?! – не выдержала я. – Восемьсот? Да вы совсем обнаглели!

Да за эти деньги можно было весь этот приют заново отстроить! И дело было вовсе не в том, что мне жаль этих денег, я бы отдала все, что есть, лишь бы избавить Боди от необходимости жить в этом месте, но ведь это… это просто наглость!

Кровер повернулся ко мне, и со дна его прозрачных глазок вынырнула уже совсем неприкрытая злоба.

– А вы, милочка, помолчите. Мы уже общались с вами, толку никакого. А недостатки в документах всегда найти можно. – Он снова посмотрел на Вилена. – Видите ли, приют – заведение государственное. У нас строгая отчетность. Не могу я просто так отдать ребенка, на которого столько всего ушло. Вы же мне больше за его наем не будете платить, как же я все компенсирую?

Вилен молчал, но я видела, как напряглись его плечи. Как прямо он смотрит, и как в синеве его глаз рождается что-то опасное и темное.

– Триста, – сказал он наконец.

– Нет-нет, – замахал руками Кровер, – восемьсот сумма окончательная. А не согласны – пусть дальше в приюте растет. Отрабатывает расходы, так сказать.

И хмыкнул так еще, гаденько. Мол, все равно ведь согласитесь. Знал, видать, у кого и сколько просить.

– Да вы хоть понимаете, чего просите? – вскинулась я. – Это ведь настоящее мошенничество!

– Какое же это мошенничество? Все расходы у меня записаны, – пожал плечами Кровер. – А коли не хотите, так пожалуйте на выход.

На захламленном столе лежал свисток. Видимо, для вызова охранников. Он многозначительно положил на него руку.

Вилен неспешно, с громким скрежетом отодвинул стул, встал и подошел к стене с палками. На крючках по-прежнему висели орудия для «воспитания» – похоже, их коллекцию восстановили после моего прошлого визита. Он взял одну из них – тонкую, гибкую.

– Интересно, сколько раз этой палкой били Боди? – вымолвил он тихо.

– Что вы себе позволяете! – Кровер нервно облизнул губы. – Это для поддержания дисциплины!

– А этой? – Вилен взял потолще.

– Для особо непослушных...

Внезапно Вилен сжал палку в руке. Она вспыхнула синим пламенем и рассыпалась пеплом.

Кровер подскочил в кресле, его лицо мигом побледнело. Даже засылсина теперь синевой отдавала.

– Вы... вы маг?

– А ты как думал? – Вилен улыбнулся, но эта улыбка заставила даже меня поежиться. – Видишь ли, Кровер, я очень не люблю, когда обижают детей. Особенно беззащитных малышей, как Боди.

Он взял следующую палку. Та же участь постигла и ее.

– А еще мне очень не нравится жадность, – продолжал Вилен, методично уничтожая орудия пыток. – Четыреста золотых за мальчика. Окончательная цена.

– Но... но это же самоуправство! – заикаясь, пролепетал Кровер, вытирая выступивший на лысине пот. – Я пожалуюсь в магистрат!

– Пожалуйся, – равнодушно ответил Вилен, сжигая очередную палку. – Только объясни им, зачем тебе такой арсенал для «воспитания» восьмилетнего ребенка. Интересно, что они на это скажут?

Последняя палка рассыпалась пеплом. На стене остались только пустые крючки.

– Решай быстро, – Вилен повернулся к Кроверу. – У меня терпение не бесконечное. И палки уже закончились.

– Хорошо, хорошо! – Кровер судорожно открыл ящик стола и начал рыться в бумагах. – Четыреста... Сейчас оформлю...

Он быстро написал что-то на официальном бланке, поставил печать.

– Вот, держите. Ребенок ваш. – Но тут же добавил ехидно: – Только не думайте, что все так просто. Магистрат будет проверять условия содержания. Малейшее нарушение…

– Проверяйте, – перебил его Вилен, убирая документ во внутренний карман. – Только учтите, если с Боди что-то случится по вашей вине, вы об этом очень пожалеете.

Он положил на стол кошелек с деньгами. А я снова едва не опешила.

Так он знал? Знал, что все так будет и заранее взял с собой деньги?!

– Пересчитайте.

Кровер жадно набросился на золотые. Глаза его жадно заблестели. Да он едва не облизывался, глядя на них!

– Все правильно, – пробормотал он, пряча деньги в ящик стола. Еще и на ключ запер.

– Тогда до свидания, – Вилен взял меня за руку. – Идем за нашим сыном.

Мы вышли из кабинета. Только когда дверь закрылась за нами, я смогла нормально дышать.

– Мерзавец! – прошипела я. – Торгуется ребенком как товаром!

– Тише, – предупредил Вилен. – Здесь стены тонкие.

Я с трудом проглотила ругательства, Вилен же повел меня вниз. Прочь из этого места.

В коридоре уже слышались голоса детей – начинался новый день.

– Нина! Вилен! – К нам подбежали Гасти и Малик. Видимо, пришли на утренний пересчет.

– А мы думали, куда вы пропали? – запыхавшись, сказал Малик.

Глава 27.1

Боди вышел из-за их спин, почесывая в затылке.

– Боди, можно тебя на минутку? – поманила я его. Мальчонка опасливо на друзей покосился, но к нам пошел. Мы вышли с ним на улицу, я попросила у Вилена бумагу от Кровера, и без лишних слов протянула ее ребенку.

– Что это значит? – Боди покосился на нас и снова взялся перечитывать бумагу. Содержимое ее явно не внушало ему доверия. Конечно, мы уже говорили о том, что он будет жить с нами. Но, похоже, когда это превратилось в официальную реальность, принять это ребенку было не так просто.

– Это значит ровно то, что там написано, – смеясь подытожил Вилен. По голове его потрепал. – Тебе больше не нужно сюда возвращаться.

– Значит… значит я могу собрать вещи и больше… – с каждым словом глаза его раскрывались все шире. Недоверчивая радость сменилась радостью искренней.

Стремглав он кинулся обратно в приют, собирать вещи. Мы дождались его на первом этаже. А когда вышли, Гасти и Малик уже ждали на улице.

Боди за нашими спинами шуршал. Видно, что переживает… Не знает, как сказать друзьям, что больше не живет здесь?

– А чего вы тут? – Гасти подозрительно оглядел нас всех по очереди.

– Да так, – я едва сдерживала улыбку, поглядывая на Боди. Вилен вообще не скрывался. – Боди, думаю, вам сам расскажет.

Мальчишки отошли в сторону, похоже, предчувствуя что-то неладное. Но уже спустя несколько мгновений раздался вопль Гасти.

– Что?! – Ребята приняли трясти друга, обнимать его и явно радоваться. – Ты серьезно?!

Боди что-то объяснял в ответ, принимая поздравления. Похоже мальчишки искренне рады были за него.

Когда эмоции поутихли, Гасти подошел к нам, серьезно протянул Вилену руку.

– Я не помню своего отца, – серьезно заговорил он, – но точно знаю, на кого мне стоит равняться.

Вилен протянул руку в ответ, и я едва не рассмеялась легкой растерянности на его лице.

Впрочем, он быстро опомнился, серьезно глянул на мальчонку, крепко сжал его руку и коротко кивнул. Проявилась вдруг в осанке и военная выправка, и в глазах мелькнуло что-то правильно-суровое.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и в этот миг я поняла, что теперь не только для Боди начнется новая жизнь, но и для всех нас. Новый этап, новое начало.

И это было именно то, что нужно всем нам.

Правда, не ожидала, что после такой серьезной сцены Гасти вдруг кинется обнимать меня. Резко так, порывисто, едва не снес меня с ног!

– Здорово, что ты стала… такой, – шепнул он. – Спасибо.

На глазах слезы выступили. Я улыбнулась, обняла его в ответ. Тут уже и Малик, и сам Боди подоспели. И так тепло стало, радостно.

Все мы правильно сделали.

Остальные дети приюта сбежались посмотреть на радостный шум. В их глазах я заметила зависть, надежду, печаль… Конечно, они радовались за друга, но всем им хотелось… так же?

– А как же мы? – тихо спросил один из малышей, подходя ко мне. В груди защемило. Едва ли не до боли.

– Мы будем навещать вас, – пообещала я, наклоняясь к нему.

И постараемся помочь всем. Вслух я этого не сказала, но поняла для себя, чем еще должна заняться. В этом мире жизнь слишком жестока к детям. Когда свобода ребенка стоит определенной суммы денег, это ведь абсолютно бесчеловечно. Так не должно быть.

Пока Боди собирал последние свои пожитки из приюта, я стояла у края двора, глядя на приют. В душе закипал гнев.

– О чем думаешь? – подошел Вилен.

– О том, что это неправильно, – тихо ответила я. – Дети не должны быть товаром. И таких, как Кровер, не должно быть рядом с ними.

– Согласен, – кивнул он. И я поняла, что мысли наши сейчас на одной волне.

Нужно что-то менять в этом мире. Законы, отношение людей... Нельзя допускать, чтобы дети страдали только потому, что они сироты.

Вилен положил руку мне на плечо.

– Мы не можем изменить весь мир сразу. Но можем начать с малого.

– Да, – кивнула я. Вместе с Виленом мы сможем это изменить.

Боди вышел из приюта с мешком на плече. Вилен забрал его у него. Мальчонка попрощался с друзьями, пообещал заходить в гости, и все мы отправились прочь из этого места.

Боди шел между нами, крепко держась за наши руки, а я думала о том, что хотя мальчик уже давно жил с нами и работал в пекарне, только сейчас он получил настоящую защиту – документы, которые навсегда освобождают его от власти Кровера и его родителей.

Глава 27.2

Впрочем, для начала нужно твердо встать на ноги и запустить пекарню на полную. Тогда уже можно будет и за остальное браться. Если один механизм на пути отладки бросить, потом никакие часы не соберутся…

Пекарня встретила нас ароматами свежей выпечки и звуками работающей кухни. Анфиса уже вернулась с утренней торговли на площади. Первую партию всю распорадала, там пока остались ее племянницы, а она еще одну порцию забрать прибежала.

Марфа и Летиция разделывали тесто, а две наемные девочки разносили готовые противни. Дульсинея командовала этим женским царством, но, услышав наши шаги, обернулась и замерла. Во взгляде читалось немое вопрошание: получилось ли?

В дальнем углу кухни Кася сосредоточенно лепила пирожки. Заметив брата, она застыла с раскатанным тестом в руках.

– Все в порядке, – улыбнулся Вилен, поднимая мешок с вещами Боди. – У нас теперь официально на одного члена семьи больше.

Кася выронила скалку и с визгом бросилась к брату, чуть не сбив его с ног.

– Значит, тебя насовсем забрали? Насовсем-насовсем? – она обнимала его, не веря своему счастью.

– Насовсем, – кивнул Боди, смущенно улыбаясь.

– Ну что ж, теперь вы оба дома, – произнесла Дульсинея дрогнувшим голосом, гладя детей по головам.

– Как торговля прошла? – спросил Вилен у Анфисы, пока дети обнимались.

– Отлично! – лицо женщины светилось от гордости. – Весь товар разошелся меньше чем за час! Такого у нас раньше не бывало, когда своими пирогами торговали. Ваши рецепты и впрямь особенные.

– А у дверей уже очередь! – добавила одна помощниц Летиции. – Мы не открывали еще, но там уж толпятся, обсуждают, кому чего.

– И правильно, что не открывали, – одобрительно кивнул Вилен. – Сейчас мы все вместе начнем рабочий день.

Боди оставил свои вещи в комнате, и тут же включился в работу. Вымыл руки, надел фартук, и вот уже помогает Касеньке раскладывать булочки на противни.

– Я так рада, что теперь мы вместе жить будем! – шептала девочка, не переставая улыбаться. – Как раньше, помнишь?

– Только теперь лучше, – ответил Боди, и в его голосе теперь слышалось теплое такое счастье. У меня и самой от того на душе все петь принималось. – Намного лучше.

Вилен распахнул двери ровно в восемь, и очередь ринулась внутрь. Второй день работы начался в суматохе и восторженных отзывах о вчерашнем открытии и утренних пирогах на площади.

– Я пирогов с капустой возьму, тех, что вчера были! – кричала полная женщина, размахивая кошельком.

– А мне сладких булочек, как у вас мой мальчонка покупал вчера! – вторил ей худощавый мужчина.

– А у вас хлеб еще есть? Вчера после обеда уже разобрали весь!

Я едва успевала принимать деньги и выдавать сдачу. А ведь еще про учетную книгу нужно было помнить!

Анфиса и ее племянницы сегодня тоже были в зале. Встали мне на подмогу, едва на площади все распродали. И так ловко управлялись с покупателями, что явно заметно было – есть у них навыки торговли. Не даром лотошницами работали столько времени! Летиция и Марфа не отходили от печи, а наемные девочки сновали между кухней и залом, поддерживая порядок.

К полудню первая волна покупателей схлынула. Я смогла перевести дух и пересчитать выручку. Не столько, сколько вчера в праздничный день, но все равно очень неплохо.

– Нина, – Марфа подошла ко мне, вытирая руки о фартук, – завтра моя очередь идти на площадь с Летицией. Во сколько нам прийти, чтобы забрать пироги?

– Нужно быть здесь к пяти утра, – ответила я. – Дульсинея и Милора уже будут печь, чтобы пироги были горячими.

– Будем как штык, – кивнула Марфа. – С такими пирогами торговать – одно удовольствие. Разбирают быстрее, чем разложить успеваешь.

– И знаешь, – добавила Летиция, подходя ближе, – люди теперь спрашивают: это те самые пироги из новой пекарни? И когда мы говорим «да», даже не торгуются, сразу берут.

Я улыбнулась, глядя на довольные лица бывших лотошниц. За годы торговли на улицах они привыкли к тяжелому труду. По одиночке, оно завсегда тяжелее идет, чем когда слаженный коллектив. Это ведь как спозоранку встань, приготовь, потом распродать еще. И не присядешь, на себя только одна надежда.

– Завтра сделаем еще больше пирогов с мясом, – решила я. – И можно попробовать новую начинку – с грибами и луком.

– О, это хорошая идея! – оживилась Летиция. – У меня есть рецепт соуса для грибов, от моей бабушки. Можно добавить в начинку!

Работа кипела весь день. После обеда поток посетителей снова усилился. Многие, попробовав нашу выпечку утром, возвращались за добавкой к ужину. А некоторые, кто купил пироги на площади, приходили в пекарню, чтобы увидеть, где же готовят такую вкуснятину.

К вечеру, когда мы начали готовиться к закрытию, Гасти и Малик заглянули к нам, улыбаясь от уха до уха. Они сегодня были заняты в приюте, поэтому не сумели нам в пекарне подсобить. Но, похоже, о делах наших уже были в курсе.

– Мы были на площади сегодня, – сообщил Гасти, хватая остывший пирожок со стола. – Видели, как торговля идет. Вот это да!

– А можно нам тоже там помогать? – спросил Малик с надеждой. – Мы умеем зазывать покупателей, честное слово!

– Конечно, можно, – улыбнулась я. А чего бы и нет? В пекарне тут сегодня рук хватило. А свои личные зазывалы точно не помешают. Да и девчонкам на площади попроще будет. Где подсобить, где подержать, где за добавкой в пекарню сбегать. – Завтра в пять утра приходите, пойдете с Марфой и Летицией.

Мальчишки радостно переглянулись. Я знала, что для них это не просто работа – это шанс быть частью чего-то большего, чем приют и улица.

Я смотрела на всех этих людей – бывших лотошниц, детей из приюта, Дульсинею с ее неиссякаемой энергией – и понимала, что наше предприятие действительно может стать успешным. Не просто выжить, а процветать, давая работу и надежду тем, кому этого так не хватало.