Текст книги "В пирогах Счастье (СИ)"

Автор книги: Александра Каплунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 25.2

Как в спальню поднималась и сама не помнила, удивительно, что еще имя свое не забыла в этой суматошной круговерти. Ужас один да и только.

Но стоило отдать должное, лотошницы, помощницы мои, дело знали. Ручки у всех оказались золотые. Видно было, что не первый год с выпечкой управляются.

Конечно, заметно устали к вечеру, пчелки. Сами признали, что таких объемов заготовок еще делать не приходилось. Но довольные остались. Видно, почуяли уже наяву, к чему все движется.

Да и в самой пекарне теперь все иначе выглядело. Не захудалая таверна, а приличное заведение, куда и перед работой за завтраком заскочить можно, и даму на чай привести не зазорно.

А еще радовало меня, что Боди с Касей от всей души за работу принялись. Так они благодарны были, что мы их из того дома жуткого забрали, что оба без устали работать были готовы. Радовалась я, конечно, не этому. Дармовая сила мне не нужна, а тому, как духом воспряли ребятишки.

Боди нет-нет, а все поглядывал за сестренкой. Хвостиком за ней по пятам ходил. И остальные мальчишки туда же! Мы с Виленом даже посмеивались на этих трех нянек глядя. А Кася сама, ух девчушка! Строила их, как заправская командирша. Этого туда, этого сюда! Тут пятнышко не дотер, там яблоко на полу оставил. Будет мне надежная заместительница через несколько годков.

При взрослых-то затихала правда, но стоило их одних оставить, так и слышался голосок звонкий. Ну да ничего, и взрослых бояться перестанет со временем, как поймет, что не все мы… такие.

– Устала? – Вилен следом за мной в мансарду поднялся. Руки на ходу полотенцем вытирал, видать, умывался только.

Кивнула ему в ответ. На кровать плюхнулась да откинулась, руки в разные стороны раскидав.

– Завтра самый важный день, – сдавленно вымолвила. Под вечер совсем меня размандражило. Уже по сто раз перепроверила, все ли к открытию готово. Даже зазывалам нашим, что с представлением обещались, трижды записку отправила. Они, бедолаги, под вечер уже лично явились, уверить, что все в порядке и завтра будет по высшему разряду.

– Волнуешься? – Вилен рядом сел, отчего кровать чуть просела.

Я на бок перевернулась, подушку прихватила, к животу ее прижала и свернулась в клубочек.

– Да нет, чего волноваться-то? Плевое дело! Подумаешь, самый важный день…

Посмеиваясь, Вилен вытащил подушку из моей хватки. На плечо мне надавил чутка, на спину откидывая, а сам сверху склонился.

– Нина, – имя мое молвит, а у самого глаза горят, что мне смотреть неотрывно в них хочется, – если кому и под силу сделать это место самым успешным в городе, так это тебе.

– Скажешь тоже, – я взгляд отвела.

– А не ты ли сама мне это обещала?

– Может и я.

– А чего тогда теперь куксишься? – он ухватил меня за подбородок… мягко так, самыми кончиками пальцев. Пришлось снова в глаза ему заглядывать. А там целое небо бездонное, что дух захватывает. Теплое, нежное и такое…

– Вилен…

– Ну что? – волоски с моей щеки отвел. – Все ведь хорошо будет. Ты у меня умничка.

“У меня…” – и сердечко заходится радостным стуком. Совсем как у девчонки юной. Хотя… а кем я сейчас по сути являюсь?

– Ты меня засмущать решил? – фыркаю все же, но по доброму.

– Тебя? – у самого брови вверх подлетают. Но я-то вижу, что все он прекрасно понимает. Нравится ему меня такой видеть.

Губы поджимаю, а у самой улыбка просится. И между делом замечаю я вдруг, как в глазах его уже совсем не образно свет плясать начинает. Свечение синее вдруг словно бы и правда прорывается. В полумраке комнаты это выглядит странно и волшебно.

– У тебя глаза светятся, – произношу завороженно. Уже сама к его лицу тянусь и пальцами скольжу вокруг этих очей сверкающих.

– Возможно.

– Ты мне расскажешь?

– Не сейчас, – он глаза прикрывает, свечение это от меня пряча. Но лишь для того, чтобы перехватить мою руку и самому в центр ладони поцеловать.

И жест этот кажется мне таким правильным, будто иначе и быть не могло.

Я жмурюсь от удовольствия и сама к нему ближе придвигаюсь, чтоб обнять.

Мы засыпаем бок о бок, прямо поверх нерасстеленной постели, укрывшись лишь уголком покрывала. Но мне тепло и спокойно в его руках.

***

Утром, чуть свет, я уже на ногах. После сна такого, теплого и глубокого, чувствовала я себя отдохнувшей и готовой к великим свершениям.

Вилен вместе со мной проснулся. Уже в третий раз заплел мне косу… Может фетиш у него такой странный? Похоже, то станет нашей традицией утренней. Да и получалось у него ладно. Даже боязно было спрашивать, где научился.

Хотя…

На вопрос мой Вилен как-то странно растерялся, в затылке чесать принялся. А я чуть было и не пожалела, что спросила.

– Да погоди ты, – остановил, когда я уже хотела замять это дело и спуститься вниз с мансарды. – Ты только… Ай, ладно! В общем, кобылка у меня была, грива длинная, стричь было жаль, а ей мешало… Вот и пришлось учиться.

Я глазами на него захлопала. Ну сказать кому – не поверят.

– Но у тебя волосы лучше, – добавил напоследок.

– Спасибо и на этом, – рассмеялась. – Пойдем уже.

Внизу уже Дулься с Касей были, в кухне возились у плиты. Я еще вчера заприметила, что Каська с нашей простой кухаркой очень ладно стали общаться.

– Доброе утро! – звонко поприветствовала девочка, а сама на Дульсю косится. Видать, та ей велела не робеть и нас погромче встретить.

Мы с Дульсей переглянулись, обе понимающе. Хорошая она все-таки женщина.

– Доброе, Касенька, – я мимо проходя по плечику ее погладила, пусть привыкает, что руки и ласковые бывают.

Вилен следом зашел и с девочкой разговор завел. А Дульсинея меня в сторонку позвала.

– Я тут подумала, – говорит, а сама-то передник в руках жмет. Я подгонять не стала. Видать, что-то важное хочет сказать. – А пусть бы Кася у меня в комнате и осталась? У меня места много, для второй кровати точно найдется. Я ей и ширмочку сделаю, будет отдельный закуток. Что ей с мальчишкой вместе в комнате жить? Он может и друзей привести захочет, а там куклы с рюшами…

Я на нее смотрю, а сама думаю, как же судьба все ладно складывает? Мне порой даже жутко становилось, что так все выходит. Думали ведь, как их с Боди развести отдельно, да пока придумать не успели. А тут все и решилось.

– Кася, – я девочку позвала. Та встрепенулась, на меня глянула. – Скажи-ка, а нравится тебе с Дульсей в комнате жить?

Девчушка на кухарку нашу быстро глазками стрельнула, точно ее на чем нехорошем поймали. А после – на меня. Едва ли с не вызовом во взоре.

– Дульсинея хорошая, она мне зайку залатала, – защищать ее пытается что ли?

Я поближе к ней подошла, на скамью рядом села.

– Я знаю, что хорошая, – за руки ее взяла. Малышка надулась с чего-то, смотрит с опаской. – Я ведь потому спрашиваю, что Дульсинея предлагает тебе с ней в комнате остаться. А Боди напротив жить станет. Будешь к нему ходить, когда захочешь.

– А можно..? – смотрит то на меня, то на нее, глазами хлопает.

– Как ты сама захочешь.

– Я хочу!

Вот и решили.

И сдается мне, что и одинокая в свои немолодые годы Дульсинея теперь свое маленькое юркое счастье обретет.

Закипел чайник и мы сели завтракать. А после принялись за работу. Вилен и тот помогал сегодня с выпечкой.

Тесто уже поднялось, его Лита с девочками поздно ночью ставили. Чтоб к рассвету готово было. Кто вчера задержался – сегодня попозже придут, так решили. Зато и выспаться все успеют.

Скоро Анфиса с Марфой подошли, мы стали лепить пироги. Что-то уже в печь отправляли, а после на прилавки выставляли. Витрины к открытию должны быть заполнены.

Близился час, когда двери нужно распахивать, а через час с открытия и распорядители подтянутся…

Я вышла в зал, чтобы в последний раз все осмотреть. Дулься со мной.

Светло, выпечкой пахнет и деревом. Все чистенько, уютно. Благостно так.

Ну, с Богом…

Глава 25.3

– Открываем? – Гасти стоял у входной двери и поглядывал на улицу через матовое стеклышко.

– Открывай, – я махнула рукой.

Час был ранний, когда мы распахнули двери. В листовках-то, что на площади раздвали и вешали на столбах по моему поручению распорядители, указан был более поздний час. Но мы рассудили, что ежели открыться именно к тому времени, то можно и толпу сразу встретить. Зачем лишняя сумятица?

Потому и открылись пораньше. На улице еще тихо было. Соседние лавчонки-то даже не собирались еще ставни раскрывать.

Я стояла за стойкой, сердце колотилось так, будто готовилось выскочить из груди. Даже и не думала, что переживать так стану. Дульсинея, не лучше меня, рядом складывала в треугольник салфетки. Уже, наверное, двадцатую кряду. Похоже, ей так спокойнее было, когда руки заняты.

В витринах золотились свежие пироги, ароматные булочки и сладкие плюшки. Аппетитно, что мне самой перекусить захотелось. Хоть бы и позавтракала нормально…

Первым зашел сосед, дядька Френан. Покосился по сторонам, принюхался.

– Доброго утра, соседушка, – подбодрила его добрым голосом.

– Доброго, Ниночка, – мы с ним лишь вскользь знакомы были. Здрасте-досвидания. Он торговал поношенной одеждой через два дома от нашей таверны. – Открылись, наконец, как погляжу.

– Как видишь. Ты проходи, не стесняйся.

Он немного попереминался с ноги на ногу, словно неловко ему было. Человек-то простой. Похоже, не привык к такому убранству.

– Как у вас тут все переменилось, – он все же прошел к витринам, а как взглянул, так глаза его округлились. – А цены-то!?

Я даже и сама переполошилась. Неужель где ошиблись? Но Френан тут же мои опасения развеял:

– Почти те же, что и прежде были! На площади-то не сильно дешевше!

– Наши пирожки всем по карману, не переживай, Френан, – уверила я его. – Выбирай, какой на тебя смотрит.

– А можно... вот этот пирожок с капустой?

– Конечно! – я так обрадовалась первому покупателю, что чуть не сунула ему сдачи больше, чем надобно.

А дальше все закрутилось, словно карусель на ярмарке. Так же ярко и радостно.

За Френаном потянулись соседки, потом знакомые с рынка, следом семьи с детьми. К девяти утра в пекарне уже не протолкнуться было. Анфиса с Марфой едва успевали заворачивать покупки, Дульсинея разливала чай, а я металась между витриной и кухней, пополняя опустевшие полки.

А ведь еще со всеми поулыбаться надо, встретить, как родных! Чтобы каждый свое внимание получил и точно знал, что в этой пекаренке завсегда и каждому рады. И тому, кто за большим пирогом пришел, и тому, кто за маленькой слоечкой.

– Тетя Нина! – пискнул чей-то детский голосок. – А у вас есть пирожки, которые сладкие?

– Есть-есть, малыш! Вот, держи!

Мальчишки – Боди, Гасти и Малик – носились между столиками, убирая посуду и вытирая крошки. Им по случаю выдали белые рубашки и красивые полотенчики. Все трое были ужасно довольны отведенной им роли. Чистота и порядок уже не пугали ребят, как раньше. Теперь, когда вокруг все так блистало и сияло, поддерживать этот лоск было одно удовольствие.

Малик, так тот вообще так ревностно охранял стеклянные витрины, от каждого отпечаточка их протирать торопился, едва только посетители отходили, что мне смешно делалось.

Касе тоже задачу нашли. Она важно стояла у входа, встречая гостей улыбкой и объясняя, где что лежит. Дульсинея ей как-то по особому косы заплела сегодня, еще и большой белый бант где-то достать умудрилась, что Каська теперь напоминала настоящий одуванчик.

К десяти на улице уже собралась толпа зевак. Распорядители праздника не подвели – установили небольшую сцену прямо перед входом. Жонглеры подбрасывали цветные мячики, клоун развлекал детей фокусами, а музыканты играли веселые мелодии.

Вилен с мальчишками уже вынесли на улицу несколько столов со скамьями. Кто-то и там выбирал себе место посидеть, но все с чаем и выпечкой.

Там уже за порядком пошли Гасти и Боди следить. Малик в зале остался – и со столов убирал, и витрины свои драгоценные охранительствовал.

Вилен так и вовсе курсировал и снаружи, и внутри. Везде был на подхвате. То с кухни его голос слышался, то у меня противень из печи перехватит горячий, то кумушкам мешок тяжелый притащит или нарезать возьмется, чего не хватает. То на улице с народом поговорить встанет, что потом толпу к витринам подводит. Уж забалтывать людей этот прохиндей, оказывается, умел. И знали, как тоже оказалось, его очень многие.

Распорядители тоже не унимались:

– Подходи, народ честной! – зазывал рыжеусый акробат ростом под два метра. – Лучшие пироги в городе! А кто купит три штуки – увидит настоящее чудо!

И правда показывал фокус: из пустого мешка доставал живого белого голубя. Дети ахали, взрослые смеялись, а покупателей становилось все больше.

– Нина, мука заканчивается! – крикнула Марфа из кухни. – А молоко кто принес из кладовой?

– Где сахар? Банка пустая!

Суета нарастала. Я разрывалась между залом и кухней, то отвешивая покупки, то замешивая новое тесто. Руки липкие от муки, передник весь в пятнах, поменять бы надо!

Но несмотря на суматоху на душе такая радость, что хотелось петь во весь голос. Даром, что медведь мне на ухо еще в прежнем мире наступил!

К полудню очередь растянулась прямо по улице. Приходилось выставлять дополнительные столики прямо на тротуар. Местные торговцы сначала косились ревниво, но когда поняли, что праздник привлекает покупателей и к их лавкам, тоже развеселились.

– Эй, Нина! – окликнула меня торговка овощами с соседней лавки. – А чай у тебя хороший? Может, и мне кружечку?

– Разливай, Дулься! – крикнула я, подавая очередной поднос с пирогами.

Дульсинея только головой качала, но чай наливала всем подряд. Даже уличным музыкантам перепало по кружке.

Но как бы там ни было, а ведь не могло все гладко пройти, верно?

– Нина! – завопил Малик, врываясь в пекарню. Аж народ дрогнул. – Там дядьки какие-то! Столы переворачивают!

Я выскочила на улицу и обомлела. Трое здоровенных мужиков методично опрокидывали наши уличные столики, швыряя на землю тарелки и чашки. Посетители в панике разбегались, дети плакали, а акробаты растерянно жались к стене.

Этих забулдыг я прежде не видала. Подумала даже сначала, что те с Якубом связаны, из той же честной компании, но рожи вообще незнакомые.

– Эй! – закричала я, полотенце с плеча стаскивая. – Вы что делаете?!

Самый крупный из троицы, рыжебородый детина с шрамом через всю щеку, обернулся ко мне:

– А ты, значит, хозяйка? Слышь, красотка, это наша территория. Хочешь тут торговать – плати налог.

– Это с каких таких пор? – возмутилась я. – Мы все пошлины в ратуше оплатили!

– Не тот налог, – ухмыльнулся рыжий. – Наш. За безопасность, так сказать. А то всякое может случиться...

Он значительно посмотрел на разгром, который они устроили. Вот ведь наглость! И люди-то их боятся! Вон как все глаза отводят и подальше отойти пытаются. Да и еще бы! Эти здоровяки одним ударом своего кулачища голову разможжить способны.

– Я вам сейчас покажу, что может случиться, – обернувшись, нашла Малика взглядом, он за моей спиной стоял. Видно, что боится, но рядом держится. – Беги-ка за стражей.

– Не надо стражи, – раздался голос Вилена. Он вышел из пекарни, и теперь рядом со мной встал.

– Это, друг, ты верно говоришь. Сегодня стража, а завтра нам на смену еще ребятки подоспеют… – и гогочут все трое. Я такой наглости никогда удивляться не перестану! И это ведь посреди бела дня!

Даром, конечно, что район такой, где вся эта приблуда в избытке шатается. Ну да ничего, мы это тоже изменим! Как начнет здесь приличный люд обитать, так и этих тараканов повытравим.

– Вилен… – позвала тихо, но он головой качнул, всех этих трех товарищей оглядывая.

– Проваливайте отсюда, – произнес ну вот едва-едва слышно, но в голосе прозвучала такая угроза, что даже я поежилась.

Рыжий расхохотался:

– Ишь ты, петушок нашелся! Да нас тут трое, а ты один!

– А что, один в поле не воин? – Вилен странно улыбнулся.

И тут я увидела то же самое синее свечение в его глазах, что и накануне вечером. Только теперь оно куда ярче сделалось, злее.

– Убирайтесь, – повторил Вилен, и в воздухе вокруг него вдруг заплясали синие искорки.

Рыжий сделал шаг назад, но тут же сплюнул:

– Фокусник, что ли? Ишь, пугать вздумал!

Он замахнулся на Вилена кулаком, но удар так и не достиг цели. Вилен легко увернулся, а потом... потом случилось что-то невероятное.

Синее пламя вспыхнуло в его руке, и рыжий с воем отдернул кулак, взвыл, а по руке его, от кулака и выше, расползались ожоги. Запахло горелой плотью.

Остальные двое вздрогнули и попятились.

– Колдун! – прохрипел один из них.

– Проваливайте, пока я добрый, – посоветовал Вилен, и огонь в его руке разгорелся ярче. – И дружкам передайте, что к Вилену де Гарду магия вернулась.

Троица рванула прочь так быстро, что только пятки засверкали.

Народ замер, потом раздались робкие аплодисменты. Кто-то закричал:

– Вот это представление! Лучше цирка!

– Настоящий маг!

– Это ведь и правда тот самый де Гард, ну, что город спас…

По толпе шепотки пошли, люди принялись нахваливать хозяина. Он улыбался и принимал поздравления о магии вновь ожившей, но я-то видела, как тяжело он дышит. И что виски все взмокли.

– Вилен! – позвала в таверну, чтобы от толпы его оторвать. Мальчишки-то уже принялись порядок на улице наводить. И Дулься с ними.

– Думаешь, больше не сунутся? Кто это вообще был? – спросила у него, за стойку заводя.

– Обычные вымогатели, – буркнул Вилен. – В каждом городе такие есть. Пока таверна внимания не привлекала, они и не лезли. А тут…

И прежде чем я успела его еще о чем расспросить, муж мой дражайший от меня натуральным образом сбежал.

Магия у него значит перегорела, ну-ну.

Глава 26.1

Около двух часов случилась небольшая заминка – закончились тарелки. Пришлось срочно мыть грязную посуду, а гостей просить потерпеть. Но никто не ушел! Наоборот, люди стали посмеиваться по доброму, да сами меня успокаивать, видя волнение.

Среди толпы оказались и пара знакомых Анфисы, за небольшую плату с ними сговорились сегодня на подмогу, они-то и встали к мойкам в помощь лотошницам. Тогда дело на лад пошло куда быстрее.

– Вот это по-нашему! – гоготал толстый сапожник с противоположной стороны улицы. – Всем миром пекарню поднимаем!

К трем часам начали заканчиваться сладости. Ватрушки разлетелись как горячие пирожки, буквально. Яблочные тарталетки смели еще пару часов назад. Булочки с корицей кончились так быстро, что я не успела даже одну себе отложить.

Я и сама не ожидала, что такой наплыв будет. Помощницы мои трудились не покладая рук. Я только и успевала, что за всем следить. Там пирог подщипнуть, тут сахара докинуть. Здесь помочь тесто еще кадку поставить. И это хорошо, что наготовили еще вчера начинок! Да и тех не хватало! Уже вторую партию яблок кромсали, а сухофрукты для кексов почти все вышли!

Теперь уже только большие пироги печь успевали, да резали их на порционные кусочки. Про слойки, конвертики и трубочки и говорить не приходилось! А ведь завтра мы хотели лотошниц на площадь отправить! С чем теперь?!

К четырем часам представление на улице закончилось, но люди не расходились. Кто-то заказывал чай с оставшимися пирогами, кто-то просто сидел за столиками, болтая с соседями и расхваливая наше заведение. Атмосфера была такая домашняя, уютная, что и самой не хотелось никого выгонять. Суета дневная чуть на нет сошла, хотя меня еще и не поотпустила.

– Как дела, хозяйка? – подошел Вилен, весь перепачканный мукой. Он выглядел не менее уставшим, чем я. Волосы вон дыбом… интересно, у меня тоже?

– Не пекарня, а настоящий пчелиный улей! – рассмеялась я. – И ты представляешь, деньги не считала еще, но по ощущениям – мы сегодня заработали на месяц вперед! Да я и не представляла даже, что все так выйдет!

И ведь не лукавила! Как вспоминала, какая толпа в полдень здесь случилась, сама не верила. Да у меня в лучшие торговые годы столько народа в пекарне не случалось!

Вилен обнял меня за плечи:

– Я же говорил, что у тебя получится.

И в щеку чмокнул. Искренне так. И уже явно не на показ перед публикой. А как муж настоящий свою жену. От этого на душе еще теплее сделалось, что я едва ли не маслом растопленным готова была прямо здесь расползтись.

К вечеру поток покупателей наконец стал иссякать.

Дульсинея рухнула на стул, обмахиваясь фартуком. Анфиса с Марфой сидели за столом на кухне, погружая усталые ноги в таз с прохладной водой. Умаялись бедолажки. Лита с племяшками, которые пришли уже к полудню, готовили начинки на завтрашний день. Милора с Заряной мололи мясо на фарш – завтра еще и мясные пирожки станем продавать. Их как раз на площадь понесем.

– Девочки, вы героини! – я обнимала каждую по очереди. – Без вас я бы никогда не справилась!

– Да уж, денек выдался! – вздохнула Анфиса. – Но зато какой! Видели, как люди радовались? А дети-то! Глаза горят, пироги уплетают за обе щеки! И ведь рецепты все немудреные! Работать с такими – одно удовольствие!

– Твоя правда, – кивала Летиция. И на меня после поглядела с легким оттенком виноватости. – Ты когда нас позвала, я даже и не думала, что все в таких грандиозах будет. Я еще никогда столько людей за пирогами в очереди не видала.

– Завтра на площади и к тебе пойдут, – улыбнулась я ей.

Мальчишки продолжали убирать в зале, но уже не так резво, как утром. Усталость брала свое. Только Кася по-прежнему была бодра и даже пыталась помогать мыть посуду, хотя до раковины еще не доставала.

Около шести вечера, когда все было распродано до последнего пирога, мы закрылись для посетителей и присели передохнуть. Но тут снова в дверь постучали. Вилен пошел открывать.

– Кто там? – я как раз взялась выручку пересчитывать. Конечно, примерно-то знала, сколько там выходит, а по кассовой книге даже в суете такой, расписывала все как надобно, но проверить не помешает.

Еще и кумушкам хотела сразу их долю за сегодня выдать. Чтобы точно знали и видели – Нина свое слово держит.

На пороге стоял Мольгер, тот самый чиновничий писец из ратуши.

– Добрый вечер! Не помешаю? – он оглядел полупустой зал с интересом.

– Какое там, проходи, конечно! – Вилен радушно принял его и ко мне повернулся. – Нина, осталось у нас, чем гостя попотчевать?

– Найдем, конечно! – Я заторопилась на кухню. Если писец сам явился, значит дело важное? А, может, просто заглянуть решил, посмотреть, как у нас дело пошло? Все ж разрешительную всю документацию Вилен тоже через него собирал.

– Девочки, осталось еще чего из готового? – Я кухню взглядом обвела. – Человек важный к нам зашел.

– Из ратуши кто? – догадалась Дульсинея. А сама к шкафчику тянется. Так и знала, что она чего-то припрячет.

– Догадливая ты, Дулься.

– И прозорливая, – фыркнула она, откладывая мне на тарелку разных пирожков. – А то все распродали, самим-то попробовать и не осталось бы? Что, девоньки, будем чай пить?

Я оставила своих помощниц на кухне и поспешила в зал.

– Слышал, что у вас сегодня большой праздник был.

Мольгер устроился за дальним столом, достал из сумки толстую папку с документами. Вилен с ним рядом сел.

– Твоя правда.

– Люди на улице про вас только и говорят. Я пока работал сидел, мне уж самому чудилось, что из окна запах пироговый доносится, – усмехнулся мужчина.

– Ничего, завтра на площади торговать станут нашими пирогами, там не только казаться будет, – я улыбнулась и села напротив.

Мольгер фыркнул смешливо, глазами на меня стрельнул.

– Давайте с делами разберемся… Уж больно хочется мне с этим делом покончить.

– Не представляешь, как нам того же хочется, – фыркнул Вилен.

– Ты записку прислал, что все готово. Отказная у тебя? – спрашивает, а сам, чую, с опаскою.

Я не стала их смущать, отошла за прилавок пока чаю из подобия местного самовара налить.

– Иначе бы не стал тебя дергать, – Вилен достал из внутренного кармана лист с заветным содержанием.

Мольгер явно проникся его видом. Не Вилена, листа. Бурые пятна заставили его брови вверх взметнуться.

– Ты не против будешь, если я проверю?

– Нет, конечно, – усмехнулся мой супруг. – Кровь здесь только моя. А написано по доброй воле.

Мольгер еще выше брови вздернул. Сам лист на столе перед собой положил. Я уж подумала, что он и сам маг какой, но тут он вытащил из своей сумки небольшой мешочек. Посыпал на лист золотистым порошком. Тот светом ярким полыхнул и исчез.

– Все чисто, – закивал писец. – Вот и славно.

Папку, что перед ним на столе лежала, раскрыл, туда наш лист приркрепил и что-то еще где-то подписал.

– Итак, все бумаги готовы. Осталось только получить согласие от хозяина приюта.

– За этим дело не станет, – заверил его Вилен. – Я утром завтра сам схожу.

– Тогда завтра и я тебя жду. Как выписку на руки заимеешь, считай, что детки уже на вас оформлены.

Я принесла чай и тоже села за стол.

– Спасибо вам большое, – поблагодарила, придвигая ему угощения. За язык тянуло спросить, не должны ли мы ему еще чего за помощь, но тут, думалось мне, Вилен и сам решит. Не стоит мне его в неловкое положение ставить.

– Это вам спасибо, – Мольгер за чашку взялся. – Пока в мире есть люди неравнодушные, этим воздухом и дальше дышать хочется.

Лучше и не скажешь…

Знать бы еще наперед, что там дальше нам судьба припасла.