Текст книги "В пирогах Счастье (СИ)"

Автор книги: Александра Каплунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 15.1

Нина

Вода тихонько поплескивалась вокруг нас, а я все лежала на спине. И даже то, что песок уже активно полез мне за шиворот не играло такой роли, как близость Вилена.

Его дыхание обжигало мою щеку, а его тепло грело меня даже через мокрую ткань моей сорочки.

Он был так близко сейчас, что я боялась шевельнуться. Замерла испуганным сайгаком и суетно смотрела на его потемневшее лицо, на волосы черные, что сейчас ко лбу намокшие прилипли, и глаза… Эти шальные глазищи смотрели на меня сейчас так, словно я то еще сокровище. При том на сей раз без сарказма…

– Вилен… – выдохнула, сама не зная зачем.

Он и не ответил. Смотрел только. Да так, что от того взгляда внутри все жалось.

Я знала, что должно дальше произойти. Это было очевидно. Даже слишком очевидно.

И все равно не могла заставить себя отвести взгляд или пошевелиться. Сказать хоть что-то.

Его руки упирались по обе стороны от меня, не оставляя никакой надежды на то, что я смогу выкрутиться. Я ощущала тепло, которое исходило от них…

– Ты… – я попробовала снова, но голос дрогнул, и я осеклась.

Вилен чуть приподнялся, перемещая весь свой вес на руки, хотя ноги все еще оставались вытянуты вдоль моего тела, а одно колено и вовсе устроилось между моих…

Он не торопился подняться, оставаясь все еще слишком близко. Его взгляд скользнул к моим губам. И от этого мое бедное сердечко пропустило удар.

– Я… – он тоже начал говорить, но умолк, видимо, и сам не знал, что сказать.

Мы снова замерли. Эта странная тишина повисла между нами. Затянулась в затаенном дыхании, в биении пульса, в созвучном стуке сердец…

И, когда, казалось, он все же вот-вот подастся ближе, чуть в стороне послышался громкий плеск, а после и мальчишечьи голоса раздались.

Это внезапно привело в чувства нас обоих. Вилен подскочил, как ошпаренный.

Правда прежде чем сумел встать, пару раз распластался по мне всем весом.

Я тоже засуетилась, пытаясь выбраться из-под его объятий.

Мы знатно взбаламутили воду, запыхались и едва сумели расцепиться, как голоса зазвучали совсем рядом.

– Давайте, завтра еще увидимся! – это был Гасти. Похоже, ребята возвращались.

Ему что-то ответили. Но, признаться, я уже не могла разобрать, что именно. Потому что припустила в свое лиственное укрытие, чтобы скорее переодеться и привести себя в порядок.

Ну, вернее мысли свои в первую очередь в порядок привести.

Что это вообще было?

– Наплескались? – голос Вилена послышался с той стороны дерева. Похоже, он тоже уже вышел из воды.

– Ага! Водичка отличная!

– А где Нина? – Боди беспокоится…

– Переодевается. Давайте, что ли, костер разведем, уже темнеть скоро будет…

Я же тем временем, как настоящая трусиха, согнувшись, пыталась отдышаться. Сердце все еще колотилось, как у школьницы… Недалеко ушла, ничего не скажешь.

Я принялась развязывать тесемки на мокрой своей сорочке, только теперь осознав, на что вообще подбила Вилена. Ведь еще пара витков, если бы он только позволил себе, я бы ему и грудь обнажила. Вот дуреха беспутная!

Но он ведь не позволил себе лишнего…

Да и что вообще это было? Почему я так отреагировала? Да, он был близко. Очень близко, но ведь это вышло случайно!

И все же щеки горели, а внутри трепетало странное тепло.

Я старалась сосредоточиться на переодевании и голосах мальчишек, которые радостно шумели и рассказывали Вилену последние новости от друзей.

– Все, Нинок, успокаивайся, – пробормотала себе под нос, по быстрому скидывая сорочку. Обтерлась подолом платья и натянула его на себя. Придется без исподнего походить…

Когда лицо все же перестало пылать, дыхание стало ровным, а мысли я-таки сумела рассовать по полочкам, то выбралась из своего укрытия.

Костерок еще не разожгли. Вилен, как ни в чем не бывало, хитро складывал для него сухие ветки.

– Я сказал, я буду разжигать! – громко заявил Гасти, сжимая в руках кремень.

– Ага, как в прошлый раз, когда ты себе штаны поджег! – хохотнул Малик, ловко уворачиваясь от тычка в бок.

Я улыбнулась, глядя на них. Этот шум, эта жизнь вокруг – казалось, что все снова стало на свои места. Вот только странное напряжение внутри меня все никак не отпускало.

– О, вот и ты, – он по мне просто взглядом мазнул, словно и не было ничего.

Ну… наверное и правда ведь не было?

– Ага, – кивнула и на лицо улыбку накинула. Подошла к ребятам и полезла в свою корзину, намереваясь и подстилочку из нее вытащить, и снедь всякую.

– Все нормально? – продолжил Вилен между прочим. И вот вроде тон спокойный, но взгляд такой пристальный.

– Конечно, – я натянула улыбку. – А у вас тут чего?

– Угу, – протянул он невпопад, но больше ничего не сказал, возвращаясь к костру.

Мальчишки на нас внимания не обращали. Они, наконец-то договорившись, начали разжигать огонь. Первый маленький язычок пламени появился с легким треском, и вскоре костер разгорелся, освещая наши лица мягким оранжевым светом. На улице уж стало быстренько темнеть.

– Вот это я понимаю, – Гасти гордо сложил руки на груди, будто только что сотворил великое чудо.

– Молодец, – кивнул Вилен, усаживаясь на траву и вытягивая ноги к огню. Он уже и сам оделся, только волосы мокрые поблескивали.

– Надо дровишек побольше, чтобы углей нагорело, – посоветовала им, раскладывая снедь из корзины. – Мне тут сказали, что вы картошку на углях еще и не пробовали.

Ребята переглянулись и послушно отправились искать еще растопку.

Глава 15.2

Пока мальчишки собирали еще растопку, я намыла картофель здесь же в речке. И остальное поделила… Хлеб, сыр, яблочки…

Вилен все это время сидел напротив, молча наблюдая за огнем. Его задумчивый взгляд, казалось, был прикован к пляшущим языкам пламени, но я чувствовала, что он все так же пристально следит за мной, когда я того не вижу.

Или, может, мне то казалось? Странные чувства.

Я и сама украдкой поглядывала на него.

Ребята вернулись, докинули в костерок дровишек, и мы пока принялись есть то, что не нужно было готовить. А когда углей стало довольно, закопали в них клубни. Все это ужасно забавляло ребят, они и не думали, что можно вот так ее запечь.

Потом пришел черед разных историй… Я слушала их в пол уха. Тараторки перебивали друг друга и стремились рассказать один вперед другого.

Вот вроде из приюта ребята, жизнь нелегкая у них, а давно я себя так уютно с чужими не ощущала. Так бы и слушала их… принимая ту мысль, что сейчас мне так хорошо…

Так спокойно, умиротворенно. В теле приятная усталость после всего дня поселилась. Тепло от костра немного разморило, и я даже стала чуть крениться, жалея, что тут нет удобного креслица.

– Она не сгорит? – Боди не терпелось попробовать картошечку.

Посмеиваясь, я принялась выкапывать ее из углей.

– Похоже, готово.

Пришлось еще и научить их всех, как ее стоит есть. А то все, даже Вилен, недоуменно глядели на черную корочку углей.

Картошечка выдалась на славу. Еще и сама-то она свежая, нового урожая совсем. Я ж озаботилась взять ту, что с рынка сегодня привезли с другими продуктами в запасы.

Бочок слегка потрескавшийся от жара, кожица потемневшая и хрустящая, с ароматной золой против желтоватой мякоти. Я осторожно надрезала несколько клубней, от чего вверх парок поднялся. Эх, еще бы маслица, да лучка зеленого…

Раздала мальчишкам их порцайки и Вилена не обделила. И только после, листом зеленым придерживая клубень, принялась сама кушать.

Первый укус – горячевато, дуешь на нее, но все равно обжигает и язык, и губы. Мальчишки вон, торопыги, и те шипят. Но лопают. Дуют усердно.

Теплый, чуть сладковатый картофель во рту тает буквально, даже жевать не надобно. Хрустящая корочка текстуру такую интересную добавляет. Все равно угольки нет-нет, да в рот попадают, но так еще вкуснее.

Аромат печеной картошечки мешается с дымком от костра, и все это смешивается в сознании и на языке, пропитывая тебя ароматом лета. Пробуждает самые теплые, самые давние воспоминания.

Простая еда, да не во вкусе у ней дело…

Сама жмурюсь от удовольствия. А сопение со всех сторон и причмокивание довольное, вторит моему хорошему настроению.

Когда ж и с картошечкой, и всем остальным было покончено, на небе уже и первые звездочки приняли зажигаться. Небо здесь было ясное, чистое. Глубокая синева казалась невозможно чарующей.

Только вот Гасти, зевая, демонстративно завалился на бок, а Боди с Маликом уже и вовсе тихо посапывали, укрывшись на двоих одним плащом. Когда успели, я и не заметила!

Вроде только что байки травили и картошку лопали, а уже спать собрались прямо здесь!

– Им бы в постели, – сказала я, глядя на их усталые лица. – Завтра ведь снова вставать рано.

Вилен кивнул, отряхивая руки от пепла.

– Пора ехать, – сказал он, поднимаясь.

Я тоже встала, глядя на телегу, которая стояла чуть в стороне. Лошадь мирно жевала траву, изредка махая хвостом, чтобы отогнать комаров.

– Разбудим их? – спросила я, кивая на мальчишек.

– Пусть спят, – Вилен качнул головой. – Перенесу их в телегу.

Я хотела что-то возразить, но он уже склонился над Боди, аккуратно поднимая его на руки. Я услышала, как он что-то пробормотал во сне, но даже не проснулся. Вот бедолага. Умаялся же.

Вилен перенес его в телегу, осторожно уложив на охапку сена, что мы бросили утром. Потом вернулся за Гасти, но тот, гордый подросток, еще не до конца в сон провалился. Сам поднялся и в телегу поплелся. А вот Малика Вилен тоже на руках отнес.

– Вот, – он уложил мальчишку и поднял задний борт телеги. Вот и правильно, а то еще потеряем в дороге… – Теперь можем ехать.

Я подошла ближе, поправила на мальчишках плащи, чтобы им потеплее было. Днем то жара, а ночью от реки прохлада чуялась.

– Я костер затушу, – кинула Вилену. Он кивнул и за лошадкой направился.

Когда я закончила, он уж и сам на козлы взобрался. Я ему корзину подала, он ту в телегу закинул.

– Залезай, – а сам руку мне тянет, чтоб я рядом с ним уселась… А я может в самой телеге ехать собиралась?

Но я все ж взяла его руку, теплую, шерховатую… Сильную.

Сама ж старалась не смотреть ему в глаза, но все равно почувствовала, как внутри что-то дрогнуло.

– Спасибо, – тихо вымолвила, усаживаясь на деревянной сидушке.

Вилен взялся за поводья, и лошадь медленно тронулась с места. Колеса телеги скрипнули, а я устроилась поудобнее, укрыв ноги плащом.

Дорога к таверне была не слишком длинной, но ночь уже вступила в свои права, и лес вокруг казался мрачным и загадочным. Только луна нам дорогу подсвечивала, да звездочки.

– Ты ведь тоже о том думаешь? – он спросил, а я сглотнула. Покосилась на него, но Вилен вперед, на дорогу глядел.

Вот ведь…

Глава 15.3

Я поняла, что сижу неестественно прямо и заставила себя хотя бы опустить плечи.

– О том, это о чем? – переспросила как бы между прочим.

Ага, будто бы сама не поняла. И щеки совсем не горят, ага. Хорошо, что сейчас досаточно темно, чтоб Вилен того не заметил.

Он молчал, только поводья жамкал. Лошадь вот фыркнула, словно над нами обоими посмеивалась.

Я с ней была согласна. Оба взрослые, а поговорить нормально не можем.

– Вилен? – я все же поглядела на него. Сидит, вперед смотрит.

– Неважно, – и головой мотнул.

Ай, ну и упертый!

Я нахмурилась… А что, если я не о том думаю? Вот как ляпну сейчас, а на деле окажется, что мне все показалось.

Но ведь… не показалось же? Он был ровно как я растерян. А потом едва ли не решился в поцелуе прикоснуться…

И как ни странно, отторжения тому я не ощущала. Дурная, правда?

– Вилен… – снова позвала я.

Он вздохнул, будто сдался.

– О том что было… в воде, – произнес едва слышно, но так, чтобы я услыхала.

Сердце мое так и ухнуло вниз.

Значит все же об одном думали.

– А… – только и сумела из себя выдавить. Щеки все сильнее горели. И сразу разум весь вышел куда-то. И это я – взрослая женщина с опытом прошлой жизни?

Нет. Так не пойдет.

Вилен ко мне голову повернул, глянул коротко, но тут же к дороге отвернулся.

– Забудь, – быстро добавил он. А я про себя чертыхнулась.

Упустила момент, Нина? Пока ты думаешь и слова подбираешь, осторожничаешь, поезд уже на другую станцию умчал! Сапсан, мать его за ногу!

Забудь… Забудешь тут! Да у меня все лицо пылает от воспоминаний о его тогдашнем взгляде, о тепле его дыхания на моей щеке…

– Я… – и вот вроде мыслей много, а в одну точку не сходятся.

Телегу на кочке тряхнуло, я чуть язык не прикусила.

Вилен снова вздохнул, словно с собой боролся.

– Это было глупо, – бросил он жестковато. – Мы просто упали. Вот и все.

Я смолчала, хотя внутри все протестом отозвалось против его слов.

Так значит..?

– Это ничего не значит, – добавил он, словно пытался не только меня убедить, но и себя.

Я сжала руки на коленях, ощущая неловкость, что в воздухе повисла, словно густой удушающий дым.

– Хорошо, – кивнула в ответ, на него не глядя.

Только вот внутри никаким “хорошо” и не пахло. Я знала, что это вовсе не было “ничего”.

И он знал это тоже.

До города так и доехали в молчании. По пути только мальчишек у приюта высадили… Там их разбудить пришлось.

– Я телегу хозяину отвезу, – сообщил Вилен, когда мы остановились перед таверной. Я на него обернулась. Кивнула. – Ключ.

Ключ я забрала, Вилен поводья тронул и дальше по улочке покатил. А я осталась стоять здесь в полном раздрае.

Нет. Это просто усталость. Утром все нормально будет. Так спать и отправилась.

Проворочавшись незнамо сколько часов, я смогла в конечном счете уснуть… Только вот сон был какой-то неприятный, душный. Окно бы открыть, но и того в моей каморке не было.

А утро и вовсе началось с грохота. Я так и подскочила на месте. Сердце едва через рот не выпрыгнуло.

Грохот за стеной послышался снова. И я-таки проснувшись, поняла, что то были всего-то печники.

Утро вечера мудренее? Чего ж я себя так странно ощущаю? Усталость, может?

Ну, да ничего… в хлопотах днем все забудется.

Собравшись, я вышла из комнатки и отравилась смотреть, как идут дела. Не время сейчас для сердечных терзаний. Дел невпроворот!

Первым делом в кухню наведалась. Печники шумели, колотили что-то, разбирали остатки печей. Мальчишки между ними носились.

– Утро доброе! – произнесла погромче, чтоб шум перекрыть.

Гасти первым обернулся, кивнул, рукой помахал.

– Утро-то доброе, – хохотнул он, – а у нас тут хаОс натуральный.

– Это временно, – сообщил один из печников, – утро доброе, хозяюшка.

Хозяюшка… Улыбнулась ему.

Ладно, тут моей помощи не надобно.

В зале зато тихо было. Вчера еще обсудили, что пока печники не закончат, полы чистовые стелить не будем. Не хватало еще, чтоб попортились. Кирпичи вон новые таскать станем, так как свалится…

Вилен с чем-то возился за стойкой. К нему-то я и направилась. Вчерашнее смущение поулеглось и разум воротился на место.

– Чего перебираешь? – я свесилась через стойку к нему заглядывая. На той стороне столешня длинная тянулась, на нее Вилен посуду сгрудил.

– Да вот решил, что раз обновляемся, надобно и бокалы да кружки битые повыбрасывать.

Я оглядела выставленную посуду. Вот оно что.

– А я думала, ты мне поможешь, – начала издалека.

– С чем? – а сам не смотрит, все свои стаканы крутит.

– Помнишь, я говорила про кладовую? Нужно там разобраться да перетащить вещички мои, коли ты не против. А стенку в каморке тогда уберем, чтоб кухню-то до конца закончить.

Он фыркнул, головой качнул.

– Да, вот жил себе спокойно, а тут такое… – проворчал Вилен.

Я на него с особым выражением взглянула. Это он называл “жил спокойно”? Вилен в этот момент голову как раз поднял и мой взгляд поймал. Понял, похоже, о чем я думаю, и сам глаза закатил.

– Да ладно, ладно… Только давай тут сперва закончим.

Ну, вот так другое дело.

Глава 16.1

Да уж… Дело-то, может, и другое, да на лад пошло. А вот натянутость меж нами все равно ощущалась. Пока Вилен со своими склянками возился, я пошла позавтракать, но прям услышала, как он выдохнул, когда я отошла.

Едва ль не обернулась на него, чтоб посмотреть с удивлением. Можно подумать, мне легко это все обмысливать!

Аж головой пришлось встряхнуть, чтобы мысли на нужный лад вернуть. Потом пострадаю, а сейчас – дела!

В кладовой собрала нехитрой снеди, заодно и мальчишек накормила. И только после отправилась обратно, за хозяином нашим. Его, правда, за стойкой уже не наблюдалось, а нашелся Вилен аккурат на втором этаже… Дверь кладовки уже открыта была.

– Я раньше сам тут жил, – сообщил он мне, лохматя свою макушку и оглядывая весь этот беспредел…

Под грудами хлама и каких-то вещей и правда виднелась и обычная мебель. Кровать вон, комод со столом… Все добротное. Но поверх навалено невесть что! Тут и седло для лошади, и мечи какие-то, другое оружие. Стяги какие-то, одежка… А там вон на кафтане красном пуговицы золотые!

– Что ж оно так все валяется?

– Да я тут… – Вилен замялся. Я на него посмотрела внимательно.

– Чего?

– Да со службы все вещи тут запер. Думал, если все старое отсавлю, так легче будет.

– И как, полегчало?

– Да что-то не очень… – пробурчал он, взгляд отводя.

Я подошла к кровати и подняла тот самый кафтан… Добротный такой, богатый. К Вилену повернулась и примерилась, представляя, как тот мог бы в такой одежде смотреться. Я-то привыкла его видеть в штанах холщовых, да в рубахе простецкой.

А тут…

– Давай в порядок приведем? – хитро ему улыбнулась. – Авось сгодится еще, на особый случай приодеться.

– Я не служу уже, Нина, – он покачал головой.

– А это форма военная? – я недоуменно оглядела и остальные вещи. Вроде как одежда одеждой… Яркая вот, красная, бордовая, коричневая… Вилену бы точно пошло. И ткани добробные.

– Не совсем. Но цвета эти именно служивым положены.

Мне тут вспомнилось, что Якуб тот же в красной жилетке ходил. Нахмурилась. Но ведь тот тоже на службе не состоял уже.

– А тем, кто в увольнении уже, им, стало быть, уже нельзя?

– Нина, не хочу я просто, – признался он все же. А в глазах – тоска.

– Вилен… – я положила кафтан и подошла к нем. Взяла под локоть к себе поворачивая.

Никакой жалости, это я помнила.

– От прошлого ты не убежишь. А тебе и вовсе гордиться нужно.

Он смотрел в мои глаза какое-то время, словно выискивал там что-то. В этот момент он чуть отличался от того, к чему привычна я была. Обычно уверенный, чуть насмешливый или холодно-спокойный… теперь он казался почти уязвимым.

– Гордиться тем, что сгорел? – усмешка горькой вышла, даже голос у него чуть надломился.

Как же его это гложет… Столько времени уже прошло, а боль все точит.

Я головой покачала. А после…

Как стукнула его по лбу костяшками пальцев.

– Нина! – вот уж точно не ждал он такого от меня.

– Не Нинкай! – рявкнула на него. – Ты что за ерунду мне тут порешь? Сгорел, не сгорел, ты сколько людей спас, м? Сколько мужчин, женщин, детей, стариков? Ты эту ересь из головы своей дурной вытряхни, или я еще разок постучу! Могу и чем потяжелее!

Вилен на меня круглыми глазами таращился. Дрогнули губы его в улыбке. А потом он и вовсе рассмеялся. Глаза теплом наполнились.

Вот, так уже лучше.

– Давай приведем здесь все в порядок, – по деловому заговорил. – Что-то я к себе в мансарду заберу, а остальное, может, в приют снесем или еще куда. Будешь уже сегодня на новой кровати спать.

Я кивнула, тоже уже улыбаясь.

– И с окном, – я подошла к окошку двустворчатому и распахнула его настежь.

Глава 16.2

Даже не знаю, сколько времени уйдет на то, чтобы навести тут порядок. Вилен то и дело утаскивал к себе в мансарду то очередную охапку вещей, то полную доверху коробку.

– Да ужас какой-то, – я уже натурально фырчала. – Зачем тебе в доме меч, Вилен?

Я подняла тяжелый и длинный клинок. Удержать его двумя руками было той еще задачкой. А еще лезвие даже на вид было до сих пор острым.

– Дай-ка сюда, – хмыкнул он, перехватывая у меня рукоять. Отошел вот на пару шагов, а потом как давай им махать!

Да не абы как, а словно руки мельницей стали! И туда, и сюда, шаг сделает, вперед его перекинет и еще раз крутанет.

Я так и встала, рот раскрыв. Благо, комната просторная! Но это ведь сколько силы в нем! Я же едва подняла этот меч, с трудом из-под кровати вытащила! А он!? Машет!

Правда в конце вот оступился как-то, руку дернул и закряхтел, опуская.

– Да, давно я этим не занимался… – выдохнул, плечо растирая. – Совсем руки не держат.

Это он называет “не держат”?

– Снова что ли тренироваться начать? – протянул задумчиво, а сам на меч свой смотрит. Выходит, не только магией владел, но и оружие в руках держать умеет?

– И мальчишек бы мог подучить… – тихонько, как бы между прочим подтолкнула я его.

Видела же, что нравится ему с ними возиться. Все время указания какие-то давал, да не просто как начальник какой, а как настоящий старший товарищ. С наставлениями.

– А вот может и подучу, – усмехнулся, на меня глядя.

– Вот и подучи… Ой, а это чего? – я подняла покрывало с кровати и обнаружила под ним портрет…

С него смотрел на меня Вилен, молодой еще совсем, сам счастливый донельзя. А с ним рядом – девушка молоденькая. Хорошенькая, с тонкими чертами.

– Ничего, – Вилен поспешно выхватил портрет из моих рук. Сам только мельком взглядом мазнул и в мешок с мусором сунул.

Невеста что ли? Или, может, сестра? Хотя не похожи…

Вопрос так с языка и просился, но Вилен точно не желал на эту тему разговаривать. Вон сопит опять и на меня не смотрит.

Все-то у него секреты.

А я-то больно любопытная, не удержалась. Когда Вилен вышел в очередной раз, я к мешку метнулась и портрет вытащила. Лист на рамке держался, я его открепила и в аккуратную трубочку свернула, а после – за пазуху.

– Я пойду посмотрю, чего там внизу! И подумаю, чего с обедом делать! – крикнула в сторону Виленовой комнаты, в коридор выйдя.

– Ага, – отозвался. Я и припустила. Только не в кухню, а к Дульсинее в комнату.

Постучала к ней и голову сунула.

– Дулься?

– Заходи, – позвала женщина, она что-то штопала, сидя за столом.

Я тихо дверь за собой прикрыла.

– Это только между нами, – начала издалека, но не слишком. Дульсинея тотчас штопку свою отложила. Сплетни она любила. – Скажи-ка, а ты давно Вилена знаешь?

– Да прилично уж…

Я еще раз на дверь оглянулась, но все ж решилась. Вытащила из-за пазухи лист и к Дульсинее подошла.

– Вот, погляди, не знаешь, кто это с ним?

Дульсинея портрет взяла, на свет развернула.

– Так Лючия это, – усмехнулась она. Но не радостно так, с горечью скорее.

– Лючия?

Дульсинея на меня посмотрела с прищуром, улыбнулась хитро.

– Невеста его была, – подтвердила-таки мою догадку.

– Но женой не стала, я так понимаю?

– Нет, как он со службы ушел и чин потерял, так она помолвку и разорвала.

Вот-те на… И дар потерял, и невесту.

– А тебя почему это так интересовать стало?

Я плечами пожала, надеясь, что больше себя ничем не выдала. А у самой сердечко то стучит. Больно за Вилена…

– Да мы комнату разбираем, а он так странно его в мусор сунул. Вот и решила спросить.

– Праздное любопытство, значит? – спрашивает, а сама похихикивает.

– Ой, Дулься, ну тебя, – махнула на нее рукой, а сама на девицу эту на портрете смотрю. Красивая, тоненькая. Кудри светлые. Такие ему, выходит, нравятся?

Я-то совсем иная… Кожа у меня чуть смугловатая, с золотистым оттенком скорее. Глаза темные, а волосы и того подавно. Еще и густые, непослушные, волнами лежат. Обычно-то я в пучок их собираю.

И чего, спрашивается, сравниваю?

– Меня-то, может, и ну… а Вилен на тебя иначе смотреть стал.

– Это в каком таком смысле?

– Ну прежде-то ты иная была. Теперь новая совсем, – и снова щурится. Сдается мне, что и Дульсинея давно поняла все, что не та я, а история про память – филькина грамота… – Вот на новую ему явно смотреть нравится.

– Да ну конечно, – фыркнула я и на выход отправилась. – Скажешь тоже.

На том я и вышла от нее. А у самой улыбка до ушей.

Может, у него вкусы поменялись..?

А посреди лестницы я встала как вкопанная. Это что вообще за мысли?!