Текст книги "Любовный контракт"
Автор книги: Александра Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 10
В половине шестого, когда Эрнст, живший над гаражом, все еще крепко спал, Оливия вывела «феррари» во двор задним ходом. Глаза у нее слипались: Стюарту хватало пяти часов сна, ей – нет. Теперь ей казалось, что лучше было все-таки позволить Эрнсту отвезти мужа в Гэтвик. Но нет, она должна сама проводить его, как полагается доброй женушке!
В Гэтвикских торговых рядах он, всегда носивший только сшитую на заказ одежду и не задумываясь плативший тридцать долларов за пару блумингдейлских носков, купил себе три упакованных рубашки, не обращая внимания ни на отсутствие ярлыка «Армани», ни на то, что рукава могли оказаться коротковатыми для его длинных рук.
Минут пять они целовались в зале отлета, а затем объявили его рейс и он ушел от нее – блестящий бизнесмен, путешествующий первым классом, а как же иначе!
Оливия вернулась в Мидхэрст. Стюарт предоставил «феррари» в ее распоряжение, и это свидетельствовало о его глубокой любви к жене, думала Оливия, загоняя машину в новый гараж и захлопывая стальные двери. Но какая ирония в том, что «феррари» обрел крышу над головой прежде, чем хозяйка дома!
Было восемь тридцать, и день только начинался, но вокруг уже толпилось множество людей, которые шумели и спорили. Она-то надеялась урвать часика три для сна, но, похоже, об этом нечего было и думать.
На первый взгляд ей показалось, что там не менее сотни людей, хотя на самом деле их было гораздо меньше. Новый садовник Энди угрожающе размахивал лопатой. Эрнст вооружился тяжелой монтировкой, и они оба самозабвенно отстаивали территорию Маккензи.
Оливия в панике закричала, пока они еще не успели никого прикончить своими орудиями труда:
– Эй! Стойте, вы, оба! – Эрнст и Энди отступили. Оливия обернулась к группе правонарушителей. – Это частная собственность, что вы здесь делаете?
Вперед выступил бородатый человек лет под семьдесят. Рюкзак, альпеншток и тяжелые ботинки выдавали в нем туриста. Он сказал:
– Миссис Маккензи, извините, что досаждаем вам, но здесь право на общественный проход.
– Вы уверены?
Бородач сунул ей под нос топографическую карту.
– Старый генерал знал о праве прохода через его владения. Но нас, похоже, не пускают, и это незаконно!
Оливия посмотрела на ярко раскрашенный маршрут общественного прохода на карте.
– Мне кажется, здесь какое-то недоразумение, мистер… э?..
– Гривз, Теодор Гривз, миссис Маккензи, председатель местной ассоциации туристов.
– Вот как? Понимаю.
– Похоже, у нас на пути яма, которой не было во времена генерала!
– Мистер Гривз, я не знаю, как на это посмотрят наши адвокаты и местные власти, но не могли бы вы со своими туристами прийти сюда в другой раз – когда мы с мужем разберемся с вашим правом прохода через нашу территорию?
– Право прохода через эти земли, миссис Маккензи, даровано населению Мидхэрста еще Великой хартией вольностей!
– Охотно верю. Но, как видите, мистер Гривз, никто из ваших туристов не может сейчас пройти из-за… – Оливия чуть было не сказала «этой проклятой ямы», но быстро поправилась: – Из-за строительных работ в имении!
– Вполне понятно! – Теодор Гривз приподнял шляпу и приказал своей туркомпании свернуть на другую тропинку через долину, чтобы выйти к цели – он не уточнил, к какой.
Оливия вошла в дом и подняла трубку настенного телефона в своей недавно обновленной сельской кухне, оборудованной по последнему слову техники.
Каждый раз она боялась услышать стандартный ответ: «Мистер (миссис, мисс) такой-то (такая-то) на совещании!»
Оливия недовольно вздохнула. Она сама поступала так же – или, по крайней мере, Бэрди поступала так с потенциальными жалобщиками по ее поручению: «Мисс Котсволд на совещании!», даже если на самом деле она где-то шаталась.
Она не стала звонить, решив сначала сама во всем разобраться. Снова вывела «феррари» и поехала в ближайшую библиотеку, где нашла «старинные права прохода», принадлежавшие населению деревни Мидхэрст. Оказалось, что мистер Теодор Гривз с его туристами совершенно прав. Старинный закон дозволял свободный проход от деревни Мидхэрст через Мидхэрстский холм в долину на другой стороне. Причем путь через земли поместья упирался, к сожалению, как раз в новый плавательный бассейн и оздоровительный комплекс. Оливия не знала, как разрешить это противоречие, и уже начала подумывать, не соорудить ли для туристов пешеходный мостик.
Она послала сообщение по факсу в Нью-Йорк, сообщая Стюарту о назревающем кризисе с мистером Гривзом и местной ассоциацией туристов, жаждущих пройтись по их собственности. Оливия просила срочно позвонить ей или отправить факс.
На случай, если он не пойдет с самолета прямо в офис корпорации «Маккензи», она позвонила в отель «Плаза» и передала, чтобы он при первой возможности перезвонил. Он всегда останавливался в «Плазе», просто потому, что семейный дом на Род-Айленд был для него слишком вычурным, а «Плаза» находился недалеко от офиса.
Его звонок раздался в четыре пополудни, около девяти утра нью-йоркского времени, как раз когда там открываются офисы.
– Привет, я только что прибыл из аэропорта и получил твое сообщение. Пока нахожусь в приемной, не успел еще пройти в номер и распаковать новые рубашки… – Мне показалось, или он говорит чуть-чуть раздраженно? – подумала Оливия. – Итак, что случилось?
Она рассказала ему, в то же время дивясь его выносливости – как можно начинать новый рабочий день за три тысячи миль от дома, так мало поспав? Поразительно!
Стюарт сказал:
– Тогда мы подадим в суд – не беспокойся, милая! Подадим в суд на всех, кто имеет к этому отношение – на агентов по недвижимости, юристов, архитекторов, местных проектировщиков – за то, что не выдали нам полную информацию перед покупкой!
– Ты не можешь подать в суд на лучшего друга, Стюарт. Вспомни, ведь ты поручил это дело Эштону Доуру Кливеру. Он все и оформил. Теперь надо обратиться к местному адвокату, который знает, что делать!
– Ладно, вот уж я врежу Эштону по заднице, когда вернусь! Он пока еще в Лондоне.
– Это не решит проблему туристов, карабкающихся через твой плавательный бассейн. И если мы даже отбросим мысль о плавательном бассейне, они все равно будут иметь право ходить через нашу землю.
– Оставь это мне, солнышко, все будет в полном порядке, обещаю!
– Ладно! И не зови меня «солнышко».
– Я вернусь послезавтра. До тех пор ни о чем не беспокойся.
Всякий раз он как-то ухитрялся все улаживать! Вот и теперь, хотя Оливия устроила ему то, что мать всегда устраивала отцу – позвонила на работу, чтобы вовлечь в домашние дела, вместо того чтобы справиться с ними самой.
Но как, как справиться?
Брак – двустороннее партнерство. Если она, прячась за спину мужа, примет неверное решение, тот будет иметь все основания раскритиковать ее. И все же лучше позвонить Э.Д. Кливеру и самой объяснить ему, в какое положение они попали…
Резкий звонок, сопровождаемый глухим стуком дверного молотка, заставил ее опрокинуть чашку с кофе. Оливия отложила разговор с Э.Д. Кливером, лучше она попозже пошлет ему факс.
– Хэлло, я Аннабел ван дер Кроот! – сказала белокурая женщина с корзинкой в руке, когда Оливия открыла дверь. Глядя на гостью, она с трудом отогнала мысль, что она крашеная цыганка, торгующая барахлом.
– Привет… Чем могу вам помочь?
– Вы миссис Маккензи, Оливия?
– Да.
– Привет, Оливия! Надо бы мне зайти пораньше, но мы с Максом не знали, дома ли вы. Туристы сказали, что дома, и миссис Даннимотт тоже… Надеюсь, я не зашла не вовремя?
– Вовсе нет. – Оливия отступила назад. – Заходите, с вашей стороны очень мило заглянуть. Так получилось, что я пару дней не работаю… – Она приоткрыла пошире тяжелую дубовую дверь. – Я как раз собиралась выпить кофе, присоединяйтесь!
Аннабел поставила корзинку с фруктами и овощами в холле.
– Все свежее, выращенное своими руками. То, что с рынка, я мою минут двадцать, чтобы избавиться от химикатов. У детей – а у нас их восемь – аллергия на все, включая орехи. – Следуя за Оливией в кухню, она продолжила разглашать фамильные тайны: – Я выпью с вами кофе, только если он без кофеина. Мы все – вегетарианцы, почти абсолютные.
– Сожалею, но он с кофеином, – беспомощно заявила Оливия; они со Стюартом нуждались в первую очередь именно в кофеине, чтобы «встряхнуться» перед работой.
– Ничего страшного. Вам привет от Макса. Он голландец – южноафриканский голландец, разумеется, а я англичанка. Макс – брокер на товарной бирже в Лондоне. Вы, может быть, ездили с ним туда – или обратно – на электричке. Мы ваши ближайшие соседи, из долины внизу.
Почему-то Оливия почувствовала странную тягу к Аннабел ван дер Кроот, которая прямо и открыто излагала семейную историю без всяких снобистских умолчаний.
Аннабел усмехнулась.
– Что за прелесть эта кухня! В прежние времена такого не было. Чаще он держал здесь лошадей – когда еще мог ездить верхом. Последние двадцать лет у него были проблемы с выпивкой. Но ему было девяносто два года, когда он наконец завязал, – дай Бог каждому так!
Она поддернула длинную юбку и аккуратно присела на высокий кухонный табурет. Потом, игриво, как маленькая девочка, вздернула плечи и уточнила:
– Я говорила о старом генерале!
Оливия в этом не сомневалась.
– Прекрасные, превосходные виды! – Миссис ван дер Кроот посмотрела сквозь кухонные окна. – Знаете, я в душе художница – когда не занята другими делами. Я слышала, что поместье Мидхэрст великолепно восстановлено новыми, заботливыми владельцами, а нам давно хотелось бы, чтобы нашей предводительницей была хозяйка поместья. Не возражайте, Оливия, мне так приятно чувствовать вас соседкой и потенциальным другом. – Она наклонилась, чтобы обменяться с Оливией рукопожатием. – Вы занимаетесь издательским делом, как я слышала, не так ли? «Лэмпхауз» или что-то в этом роде, так сказала миссис Даннимотт.
– Да.
– Книги или газеты?
– Я – книги, муж – и то, и другое. «Лэмпхауз» теперь филиал корпорации «Маккензи, Нью-Йорк, Торонто», но оба издательских дома под одной крышей – в Фаррингдоне.
– Двойной брак, вот здорово! А я терпеть не могу работать с Максом. Все, о чем он способен говорить, – это цены на сахар, чай, кофе, пшеницу и овес от Небраски до Нанкина! Все очень скучно. Должно быть, чудесно работать в таком интеллигентном бизнесе, как издательский. Держу пари, что вы встречаетесь со многими замечательными людьми, иначе быть не может! И вы вышли за одного из них, за миллионера – или я ошибаюсь?
Она выжидательно впилась в лицо Оливии. Та улыбнулась. Ей было очень приятно ощущать себя самостоятельной личностью, а не женой миллионера-издателя, но она понимала: соседку притягивает именно Стюарт и его образ миллионера.
– Может быть, выпьете стакан молока и тогда мы обойдемся вообще без кофе?
– Отлично! Прекрасно! Спасибо! Не обращайте внимания на нас, местных, Оливия. В маленькой деревне слухи ходят повсюду; мы знали о вас все, еще до того как вы приехали. Мы вегетарианцы – я, кажется, уже говорила? Я могу приносить вам домашние овощи хоть каждый день. Мы с Максом – в основном я – помешаны на экологии!
– В самом деле? – беспомощно спросила Оливия.
– Слышала, у вас проблемы со старым Тедди? – сменила тему Аннабел.
– Тедди?
– Теодор Гривз со своими туристами! – Да, новости здесь распространяются быстро, подумала Оливия. – Не разрешайте ему давить на вас насчет собственности! Он вечно воевал со старым генералом по этому поводу. Местным туристам только дай волю… – Аннабел заговорщицки наклонилась вперед. – Вам нечего бояться, Оливия. Все эти древние законы – такая чепуха! Я раньше работала стажером в адвокатской конторе и хорошо их знаю. А теперь я художник и скульптор, хорошо известный в округе. Искусство затягивает постепенно! Я не такая уж умница, восемь детей тому доказательство, скорее я творческая личность. Но я вам точно говорю: не позволяйте Теодору и его бродягам взять верх над собой, у них нет никаких прав!
Ее слова казались яркими бусинками, вкрапленными в ткань разговора. Она сидела, грациозно потягивая молоко, словно путешественница по волшебной стране, остановившаяся передохнуть под пятнистым мухомором. Тонкая женщина с голосом медного колокольчика и соответствующими манерами, она выглядела невозмутимой в своем красном, в горошек, летнем халатике поверх белых колготок и коленкоровой шляпке с загнутыми полями. Интересно, размышляла Оливия, как это ей удалось нарожать столько детей и сохранить девичью фигуру?
– Никаких прав? – переспросила она. – Что вы имеете в виду?
– Полосы отвода, дороги, права давности И ограниченные индоссаменты [15]15
Индоссамент – надпись на документе, удостоверяющая переход прав по этому документу другому лицу.
[Закрыть], касающиеся Акта о собственности 1925 года, – выпалила Аннабел единым духом.
– Но… это старый акт, не так ли? – нерешительно спросила Оливия.
– Новые законы обычно отсылают к старым. Парламент не может все модернизировать, особенно наши невразумительные феодальные законы купли-продажи. Они ужасно архаичные, и большинство, так сказать, уже отброшено на обочину. Парламент просто добавляет к ним маленькие поправки, чтобы придать им современный вид. В них масса лазеек, если хорошо поискать! Слыхали когда-нибудь о посреднических правах на дорогу?
– Нет, – призналась Оливия.
– А надо бы!
– Зачем?
– Для оценки планов собственности. Вы их как следует рассматривали?
– Стюарт велел своему адвокату рассмотреть их.
– Но вы-то сами их, видно, не смотрели! Посреднические права на дорогу, известные также как «полоса отвода», есть нечто среднее между частным и общественным правом. Земля, на которой построено поместье Мидхэрст, была пожалована барону Мидхэрсту королем Иоанном во славу Великой хартии вольностей. Барон же предоставил то, что на юридическом языке называют «посреднические права на дорогу», жителям деревни Мидхэрст. Это означает, что им был дозволен – дозволен, но не дарован! – доступ через его земли к лесному району в долине Мидхэрста северо-западнее вашей территории, чтобы собирать топливо. Таким образом, «право пути» с незапамятных времен является обычаем обитателей Мидхэрста, но не является их собственностью, да к тому же служит только для сбора дров!
Оливия, развесив уши, внимала бывшей стажерке, которая, казалось, послана ей небесами.
– Теодор пытался просто надуть генерала, который был слишком стар и болен, чтобы спорить. Возможно, он просто позабыл про «исключительно посреднические права на дорогу» своего поместья. Главное, что я хочу сказать: вы можете запретить или отменить «право пути» через свою землю, потому что туристы вовсе не ходят за топливом в лесную долину, а пользуются этой дорогой лишь для того, чтобы гулять в свое удовольствие!
Оливия вздохнула с облегчением, но ей хотелось увериться, что больше никаких «лазеек» не осталось.
– А мы сможем доказать все это в суде? – спросила она.
– Ну конечно! Это записано в законе, касающемся полосы отвода. Не беспокойтесь! Знаете, почему я так много знаю об этой собственности? Мой отец деревенский адвокат. Лучше бы он был деревенским дурачком, я сама была дурой, пойдя к нему в стажеры после колледжа. Но польза от этого все же есть. Отец был поверенным сэра Джеральда и вел все юридические дела генерала. Кстати, если уж мы об этом заговорили, Тедди и его компания могут решить, что им необходимо собирать топливо. Вот тогда, к сожалению, у них будет законное право ходить через ваш плавательный бассейн!
– Откуда вы узнали, что мы строим бассейн? – спросила Оливия и с некоторым смущением добавила: – Это ведь не комплекс, это всего лишь маленький внутренний бассейн для собственного употребления.
– Все планы строительства представляются проектной комиссией ближайшим соседям, которые имеют право возражать, если их что-то не устраивает. Излишне говорить, что власти обычно держат их сторону.
– В самом деле? – Оливия чувствовала себя полной невеждой. Но, в конце концов, она ведь городская девчонка!
– Мы с Максом не возражаем, от нас это далеко. Нам все равно, пока ваш плавательный бассейн не создает нам проблем – например, не мешает водоснабжению – и не оскорбляет глаз. Мой отец, Генри Блэквуд из «Блэквуд и партнеры», как я уже сказала, местный адвокат. Вам следовало бы обратиться прямо к нему. Мы, Блэквуды – хотя я теперь ван дер Кроот, – знаем о Мидхэрсте больше, чем кто-либо еще в округе.
– Мы об этом не знали. «Генри Блэквуд и партнеры», вы говорите? А мы отдали все документы, относящиеся к этой собственности, адвокату мужа, его лучшему другу.
– Возможно, этот друг – отличный адвокат. Но, как я говорила, средневековые законы, относящиеся к таким местам, как поместье Мидхэрст, могут быть довольно сложными, – заметила Аннабел.
Все ясно, подумала Оливия, надо как можно скорее обратиться к адвокату отца в Лондонскую коллегию. Тот наверняка знает все, что нужно. А она доверилась Стюарту и Эштону, уверенная в их компетентности!
– И вот еще что, – добавила Аннабел. – Если Тедди будет продолжать мутить воду, игнорируйте его.
– Разве так можно?
– О да. Тедди очень нравится идея заставить вас соблюдать публичный доступ через поместье в лес для заготовки дров. Но если он со своими туристами решит прибегнуть к такой стратегии, скажите, что вы решили передвинуть «полосу отвода» куда-нибудь… ниже по холму.
– А нам позволено?
– Но вы же в своих владениях! Видите ли, со времен барона Мидхэрста через деревню была проложена прекрасная дорога, соединяющая ее и с Вэйлским, и с Вилденским лесом, так что если кому-то захочется набрать дров – ха-ха! – он может пройтись по шоссе. Вот и все! Просто скажите Тедди и его туристам, чтобы они топали по дороге, если им нужны дрова. Можно еще добавить, что сбор топлива там незаконен, потому что лес теперь принадлежит Лесной комиссии и входит в состав заповедника Кью Гарден.
– Спасибо, Аннабел, у меня прямо гора с плеч свалилась! – Оливия обняла гостью. – Теперь можно больше не затевать юридических споров вокруг этого проклятого бассейна.
– Я очень рада, – отвечала та. – Если хотите что-нибудь еще узнать о полосах отвода, общественных дорожках и правах на проход, спрашивайте. – Она нацарапала телефон на клочке бумажной салфетки. – Обычно право прохода не обсуждается, если он открыт для публики много лет и им постоянно пользуются. Но вы можете всегда выдвинуть довод, что последние двадцать лет генерал, впавший в слабоумие, не понимал что к чему и предоставленное им Теодору Гривзу и его туристам «право прохода» противозаконно, так как те обратили полосу отвода в тропинку для прогулок. А это не соответствует ее первоначальному назначению.
Потом Аннабел рассказала о своей многодетной семье, а Оливия внимательно слушала. Уходя, Аннабел повторила приглашение:
– Когда Стюарт вернется из Штатов, мы с Максом будем рады, если в какой-то вечер вы придете к обеду.
– Мы тоже будем рады, Аннабел. Пусть только это будет вечер субботы. Уик-энды единственное время, которое мы выкраиваем лично для себя, и то не всегда. Стюарт никогда долго не остается на месте, работа заставляет его путешествовать.
– Понимаю. Но не забывайте: если в какой-то момент вам захочется поболтать – я здесь, под горой! А теперь пока, Оливия, мне надо забрать Луизу и Брайса из садика.
Она упорхнула с пустой корзинкой, и в доме стало как-то мрачно и уныло, пока не пришел мастер.
– Вы сегодня поздно, мистер Рэппс. А где ваши рабочие?
– Они получили другую работу, мэм, но завтра мы все вернемся обратно. Надо хватать работу, где подвернется, и поэтому мы не всегда приходим сюда – например, сегодня.
– А это правильно? – Оливия улыбнулась и налила ему чашку чая. – Как вы думаете, к Рождеству-то мы дом закончим?
Он глубоко вздохнул.
– Не просто, но мы сделаем все возможное.
– Больше четырех месяцев, мистер Рэппс, неужели этого мало? Вы здесь уже провели три – ведь мы начали в конце мая. И речь ведь идет только о кирпичах и растворе, в конце концов.
– Не только о кирпичах и растворе, но и кое о чем еще. С этим плавательным бассейном мы напоролись на корягу, как мы говорим.
– Какую корягу? – в тревоге спросила Оливия. – Может, вы имеете в виду общественный проход? Уверяю вас, мы справимся с этой проблемой, мистер Рэппс, – да, мы справимся, как только я изложу дело нашему адвокату. Думаю, мы – и уверена, что муж не станет возражать, оставим местным туристам право прохода через наши земли, но перенесем дорожку подальше от дома, чтобы не ходили у нас под носом.
– Я говорю не об общественной тропинке, а об этой проклятой выгребной яме под строящимся бассейном. Поймите: здесь нет централизованной канализации! В сельской местности многие пункты еще не соединены ею, особливо если они на холмах. Удивлен, что вы не знали! Агент вам об этом не говорил перед покупкой?
– Должен был сказать, конечно, но не сказал. Мы с мужем в таких вещах ничего не смыслим, поэтому и оставили их на усмотрение тех, кто в этом разбирается, вроде вашей милости, мистер Рэппс!
Оливия ушла в дом – прочь от этих тривиальностей! У нее были дела и поважнее, например, добывание хороших новых авторов для «Лэмпхауза», а обсуждение проблем канализации этому отнюдь не способствовало.
