Текст книги "Муниципальная ведьма - 1 (СИ)"
Автор книги: Александра Брагинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
***
В городе это здание называли ‘белый дом’, а Колян поименовал его, на западный манер, офисом губернатора. Наверняка оно имело какое-то официальное название, но я его не знала и ничуть об этом не беспокоилась.
– К кому? – сквозь зубы процедил сидящий у входа охранник, причём каким-то образом сразу стало понятно, что это не конкретно я ему не нравлюсь, он со всеми так разговаривает, кроме, быть может, высшего начальства.
– К Самому, – веско ответила я и пристально на него взглянула.
– По какому вопросу?
Охраннику знать, по какому вопросу пришёл тот или иной посетитель, совершенно незачем, да и терять время на бесполезный разговор мне совершенно не хотелось.
– По служебному, – я сунула ему под нос своё удостоверение сотрудницы муниципалитета и, не дожидаясь его реакции, пошла к лестнице.
– На втором этаже, – буркнул мне вслед охранник и добавил вполголоса: – Мэрского уже посадили. Скоро вы все там будете, взяточники!
Приёмную губернатора я нашла без труда. На её двери сияла огромная медная табличка с соответствующей надписью. Дверь была закрыта, но не заперта, и я вошла внутрь. Там у меня сразу защипало в глазах и запершило в горле – накурено было так, что не составляло труда повесить несколько топоров.
За столом сидела секретарша, красивая женщина лет сорока, и увлечённо клацала кнопками компьютерной мыши, наверняка во что-то играла. Рядом с плоским дисплеем стояла переполненная пепельница, один из окурков, обильно перепачканных помадой, слегка дымился.
– Стучать в дверь вас не учили? – возмущённо произнесла она низким хриплым голосом, и я уловила какой-то акцент, но распознать его не смогла.
– Губернатор у себя? – поинтересовалась я, оставив без ответа её хамский вопрос.
– Не принимает, – безразлично сообщила секретарша, не отрываясь от экрана компьютера.
Я подошла к двери кабинета и убедилась, что она заперта. Но из-под двери пробивался свет, значит, скорее всего, губернатор был внутри. Я постучала, но никакой реакции не дождалась.
– Сказала же: не принимает! – раздражённо повторила секретарша и зажгла новую сигарету.
– Очень жаль.
Просто уйти было бы глупо, а открывать двери магически я не умела. Что ж, если не может помочь магия, попробую разговоры о магии.
– Вас не затруднит пойти жалеть куда-нибудь в другое место? – она даже не пыталась скрыть неприязни.
– Мне очень жаль вас, – проникновенным тоном глубокого сочувствия уточнила я. – Высшие Силы не прощают неуважительного к себе отношения. Близится время расплаты.
– Что за глупости? – оторвавшись от компьютерной игрушки, она в первый раз посмотрела на меня, и теперь в её глазах мелькнуло нешуточное беспокойство.
– Конечно, глупости, Эвелина, – безмятежно подтвердила я. – Очень глупо говорить от имени Высших Сил, не имея на то никаких полномочий. Их терпение велико, но не беспредельно. Ладно, раз ваш шеф не принимает, так тому и быть. Предполагалось, что вы их оскорбили по приказу своего начальника, но раз он не может этого подтвердить, незачем его сюда вмешивать. Вы взрослая женщина, и за свои неприглядные поступки ответите самостоятельно.
– Да вы что! Это была просто шутка!
– Шутка, растянувшаяся на много лет? Вы находите её смешной? Уверяю вас, скоро вам будет не до смеха. Тем более, что речь шла о финансовых вопросах, наиболее болезненных.
– Но я действительно выполняла приказ шефа! Разве Высшие Силы этого не знают?
– Эвелина, мне поручили уточнить один момент. Я просто передам наверх, что у меня не получилось, вот и всё. Если там посчитают нужным, смогут выяснить каким-нибудь иным путём. А моя миссия на этом окончена. Дверь закрыта, ключа у меня нет, а тратить магическую энергию на отпирание замков я не собираюсь. До свидания! Или, скорее, прощайте.
– Подождите! Кто вы такая? Вы же не представились!
Я молча протянула ей своё удостоверение. Она читала, шевеля губами, и выражение ужаса в её глазах усиливалось. О зажатой в руке сигарете она вспомнила только когда та догорела почти до фильтра и начала жечь пальцы.
– Ведьма, – испуганно прошептала Эвелина.
Раздавливая окурок, она перевернула пепельницу, и даже не заметила этого.
– Именно. Причём на соответствующей должности, – многозначительно уточнила я.
– Высшие Силы недовольны, что я делала вид, что разговариваю с ними?
– Откуда мне знать? Я выясняю только то, что мне поручено, а до остального мне и дела нет.
– Я сейчас открою. Я же не знала, что вы посланница Высших Сил!
К двери она шла на подгибающихся ногах, а когда добралась до цели, так и не смогла дрожащими руками попасть ключом в замок, в конце концов, выронила ключ, прислонилась к стене, да так и застыла, прикрыв глаза и безвольно опустив руки.
Я подняла ключ с пола, отперла замок и хотела войти, но Эвелина, немного придя в себя, меня остановила.
– Сначала я, – категорически заявила секретарша, и даже голос её зазвучал чуть более уверенно. – Если кто-нибудь войдёт к шефу без доклада, он придёт в такую ярость, что мне уже будет без разницы, какие там претензии ко мне у Высших Сил.
В кабинете она пробыла очень недолго, а когда вышла, уже вновь выглядела полноправной хозяйкой приёмной.
– Шеф вас примет. Проходите, – предложила мне Эвелина и, утратив ко мне интерес, вновь уткнулась в компьютер и интенсивно ‘заработала’ компьютерной мышкой.
Я волновалась, не каждый день приходится иметь дело с людьми такого ранга, да ещё и добиваться, чтобы он сделал то, чего делать явно не хочет. Подавив волнение при помощи заклинания, я подошла к хозяину кабинета.
Но сейчас губернатор вовсе не выглядел хозяином чего бы то ни было. Он сидел, развалившись в кресле, и смотрел перед собой на что-то, видимое только ему. Это был мужчина рыхлого телосложения, лет шестидесяти или немного больше. На нездоровом одутловатом лице явно читалась гипертония, так что прогнозируемый Мэрским инсульт совсем не выглядел чем-то невероятным.
На столе перед ним стояла бутылка настоящего французского коньяка, рюмка с тем же напитком на самом донышке, и пепельница с окурками дорогих сигарет. Судя по их количеству, здесь тоже должно было быть очень накурено, но работающая климатическая установка со своей задачей справлялась, и воздух сохранял свежесть.
– Эвелина упоминала Высшие Силы исключительно по моему распоряжению, – заявил губернатор безжизненным голосом, после чего залпом допил коньяк из рюмки. – Все последствия беру на себя. На этом, полагаю, повестка нашей встречи исчерпана. Желаю удачи и всё такое прочее, ну, и до свидания.
Такой подход губернатора к делу меня совсем не устраивал, так что я уселась в ближайшее к нему кресло и нагло заявила:
– Не торопитесь вы так. Мы же ещё шантаж не обсудили, и арест Мэрского тоже.
– Зятьку своему драгоценному я ничем помочь не могу.
– Разве вашего слова недостаточно, чтобы его освободили? – удивилась я.
– Конечно. Прокуратура мне не подчиняется. Есть такой принцип разделения властей, не слышали? Он и в нашей конституции закреплён, между прочим.
– Мы будем серьёзно говорить, или обсуждать жизнь в какой-то сказочной стране, где действует наша конституция?
– А если серьёзно, девушка, то одного моего звонка достаточно, чтобы из нашей тюрьмы выпустили на подписку кого угодно, хоть Мэрского, хоть Сатану, хоть самого Ходорковского. Вопрос в том, что будет дальше. А дальше Мэрский через пару дней снова сядет. Вот только я сяду вместе с ним. Чтобы не мешал правосудию. Ведь это дело по-настоящему направлено не против него. Кто он такой? Никто, мелочь пузатая! Всё затеяно, чтобы меня свалить!
– Есть за что? – невинно поинтересовалась я.
– Да какая разница? Мэрский вон взяток никогда не брал, а за взятки сел. Так и я сяду за покушение на президента или кражу курантов со Спасской башни! И всем будет по хрену, что куранты на месте! А ты, соплячка, попрекаешь меня тем, что я не хочу вмешиваться и тем самым класть голову на плаху?
Губернатора развезло, и я испугалась, что ещё чуть-чуть, и он уже не сможет никуда позвонить. Нужно было срочно убедить его принять нужное решение и тем самым заработать для меня десять тысяч долларов.
– Сами же говорите, копают под вас. Значит, всё равно посадят.
– Это будет не сейчас. Два-три месяца у меня есть, а за это время многое может перемениться.
– Не всё так просто. Мэрскому не нравится в тюрьме, – сообщила я.
– Его держат в самой лучшей камере, я узнавал.
– А ему всё равно хочется на свободу.
– Перехочется.
– Понимаете, мы ещё не говорили о шантаже. Вас же шантажируют.
– Бред! Никто меня не шантажирует!
– Но ведь вы через Мэрского передаёте деньги одному оболтусу.
– Не оболтусу, а балбесу! И это никакой не шантаж! А тебе, девчонка, нечего тут изображать волшебницу. Никакой магии не существует! И этих дурацких Высших Сил – тоже! Балбес – твой бывший дружок, он тебе всё и разболтал. Кстати, лучше бы он так с тобой и оставался, многим людям легче бы стало.
Я это запомнила, но детали уточнять не стала. Может быть, позже, сейчас на это нет времени.
– Мэрский знает, за что вы платите Андрею. Скоро об этом узнают все.
– Конечно, он знает! Я сам ему это сказал. Но он же поклялся молчать!
– Это было на свободе. В тюрьме всё совсем по-другому. Раз плохо ему, пусть будет плохо и тем, кто мог спасти, но не захотел.
– Он этого не сделает!
От неловкого движения губернатора бутылка опрокинулась, и часть коньяка пролилась на стол. Он подхватил бутылку и допил остатки из горлышка. Теперь до момента, когда он отрубится, осталось совсем немного. Счёт пошёл на минуты, нужно было спешить.
– Он сделает всё, что ему скажет Мелентий. Зачем же нанимать адвоката, если не пользоваться его советами?
Я уже несла откровенную чушь, надеясь, что пьяный в стельку губернатор не сможет с ней разобраться.
– Но этого нельзя делать! Она же меня просто убьёт!
– Позвоните, куда надо, и всё будет в порядке, – я не стала уточнять, кто такая эта загадочная она.
– Он хочет меня сдать? Тогда и я могу!
– Если у вас мелькнула идея прикончить Мэрского в тюрьме, то напрасно. Он наверняка передал письма паре-тройке надёжных людей. Своему адвокату – уж точно. С поручением распечатать в случае его смерти. Всех не перебьёте. Кстати, если всё-таки надумаете, предупреждаю, что мне он ничего не оставлял.
– Да, это бесполезно.
Губернатор нажал какую-то кнопку, и в кабинете мгновенно появилась секретарша.
– Эвелина Феликсовна, протрите, пожалуйста, мой стол, – попросил он. – Тут кто-то здорово насвинячил, коньяк разлил. Только сначала соедините меня с прокуратурой.
– С городской или с областной?
– С той, что Мэрским занимается. Неужели непонятно?
– Минуточку, – она набрала номер, который, похоже, знала наизусть. – Алло, Настя? Твой шеф у себя? Соедини, – и передала трубку губернатору.
Тот её поначалу уронил, но когда Эвелина подняла её с пола и снова дала ему, довольно уверенно прижал к уху.
– Привет, это я, – заговорил он заплетающимся языком. – Конечно, по этому вопросу, по какому же ещё? Ну, вот, сам всё знаешь, чего же звонка моего ждал?
Отдав трубку секретарше, губернатор посмотрел на меня мутными глазами.
– Через полчаса его освободят. Но имей в виду, девка, пройдёт пара дней, и его заново посадят, и тут уже я ничего не смогу сделать, потому что… потому что…
Он закрыл лицо руками и зарыдал в голос. Странно, у нас в мэрии плакали только посетители, не имевшие достаточно денег на взятку для решения важного вопроса. В любом случае, пьяные мужские слёзы меня не трогали, так что я молча встала и ушла. Спиной я чувствовала преисполненный ненависти взгляд Эвелины.
***
Как только я вышла из здания на тротуар, рядом притормозила иномарка, и шофёр распахнул для меня дверцу.
– Колян, как вам удаётся так точно угадывать, когда подавать машину? – поинтересовалась я.
– Ну, так я ж уже скоро десять лет, как персональный шофёр. Чутьё у меня. А как иначе? Если водила не подъезжает вовремя, его же выгоняют на хрен. Поначалу не получалось, шеф терпел, ни слова не говорил, только поглядывал на меня этак неодобрительно. Но за полгодика освоил эту премудрость, а что, дурное дело, оно нехитрое. Вы лучше, Елена Михайловна, скажите, куда вас везти. Домой?
– Нет, к Мэрскому.
– Так поздно уже. Не пустят вас внутрь.
– Мы снаружи подождём. А туда нужно подъехать через полчаса, не позже.
– Не вопрос. Минут за двадцать не спеша доберёмся. Пробок в такое время уже не бывает, так что не беспокойтесь. Пробки, знаете, жуткая вещь. Года три назад я вёз шефа к губернатору, и говорю ему, мол, надо в объезд, быстрее будет, а он мне – нет, Коля, кратчайшим путём давай, через центр. Не поверите, четыре часа простояли. Шеф ругался, как боцман. Это моряк такой. Я знаю, о чём говорю, у моей сожительницы двоюродный брат – боцман, ух, как он ругается, когда пьяный! Шеф тогда трезвый был, но загибал не хуже.
Я вполуха слушала болтовню Коляна, а сама мысленно произносила заклинания, чтобы Мэрский всё-таки вышел сегодня на свободу. Мало ли, вдруг лишнее заклинание склонит чашу весов в нужную сторону. Я представила эти весы и задумалась, какая из сторон в них нужная. Из этих размышлений меня вырвала внезапно заигравшая мелодия ‘Мурки’, и я далеко не сразу поняла, что это рингтон мобильного телефона Коляна.
– Шеф! – радостно завопил он. – Вас выпустили? Да не вопрос!
Он затормозил, повернулся и открыл заднюю дверцу. На сиденье сразу же взгромоздился Мэрский.
– Коля, как тебе удаётся всегда подъезжать вовремя? Особенно сейчас, – удивился он.
– Шеф, я же говорил – у меня чутьё! – похвастался в очередной раз Колян. – А от вас тюрьмой пахнет.
– Было бы странно, если бы от меня после тюрьмы пахло лесной свежестью. Так что поехали домой, я быстренько приму душ, смою с себя тюрьму, так сказать. А после этого мы с Еленой Михайловной обсудим наши дела. Точнее, моё дело.
– Нет, – отказалась я. – Вы на свободе, а я получу от Мелентия десять тысяч. Мне этого хватит.
– Скромные у вас запросы. Подумайте, ведь если вы мне поможете избавиться от облыжного обвинения, я заплачу гораздо больше.
– Я была нужна, пока вы в тюрьме. А сейчас вы прекрасно справитесь без меня. Это ваш мир – политика, взятки, откаты, чиновничья карьера, торговые центры вместо парков и детских площадок. Вы в нём, как рыба в воде, а меня от всего этого тошнит. Так что ограничусь деньгами Мелентия.
– Не хотелось бы вас разочаровывать, но вы их ещё не заработали.
– Как это? Вы же вышли из тюрьмы!
– Да, но если ничего не предпринять, через пару дней вновь буду на нарах. Причём не один, а с моим дорогим тестем.
– Мне-то что с того? Вы вышли, и всё, конец истории. Я получу деньги, а что с вами будет дальше, меня уже не касается.
– Поймите, Мелентий – адвокат. Он так просто свои десять тысяч не уступит. Он говорил, что заплатит, если я до конца недели выйду из тюрьмы. Но если на конец недели я опять окажусь там, он наверняка заявит, что это не означает ‘вышел’. Быть может, нейтральному арбитру вы бы что-то и смогли доказать, но лично ему – нет. Решать ведь будет заинтересованное лицо, то есть, он сам. Так что даже не надейтесь. Вот если мы с вами сможем быстро определить злоумышленника, тогда совсем другое дело.
Пока мы с Мэрским вели этот неприятный разговор, Колян завернул в подземный гараж. Охранник едва скользнул взглядом по мужчинам, их он наверняка знал в лицо, и внимательно посмотрел на меня, явно запоминая. Колян проехал вглубь стоянки, освещённой тусклыми лампочками, заглушил мотор, и мы втроём направились к лифту.
Я ожидала, что Колян, как телохранитель, первым и войдёт туда, и выйдет, чтобы убедиться, нет ли поблизости каких-нибудь киллеров, а в случае чего прикроет собой шефа, но он скромно держался в сторонке и если и имел желание героически погибнуть, то тщательно это скрывал. Зато когда мы подошли к квартире Мэрского, с дверью, которую увидишь в хранилище не каждого банка, Колян преобразился. Жестом он показал нам прижаться к стене, а сам достал пистолет, я не смогла понять, откуда.
– Коля, что случилось? – тихо поинтересовался Мэрский, не теряя спокойствия.
– Кто-то вытирал ноги, шеф. На половичок посмотрите.
– Мою квартиру обыскивали.
– Нет, это не менты. Обыскивали днём, всё бы уже высохло. Да и менты никогда ног не вытирают. Дайте ключи, – Колян протянул руку, и Мэрский сунул ему связку. – А вы готовьтесь сваливать по-быстрому, если что.
Открыв дверь, Колян, крадучись, вошёл в прихожую. Теперь уже и я видела, что в квартире кто-то есть, причём посетитель и не думал скрываться – в комнате горел свет.
– Что, не ждали? Николай, не стреляй, пожалуйста, я свой, – раздался весёлый голос Мелентия. – Потом будет не так просто избавиться от трупа, уж поверь мне на слово. А ты, Мэрский, заходи, не стесняйся. Чувствуй себя, как дома.
– Ты тут откуда взялся? – улыбнулся Мэрский, заметно расслабившись.
– А где же мне быть? Клиента освободили, а адвокат не в курсе? Так не бывает. Между прочим, зря ты меня не предупредил. Я бы проконтролировал, что прокурорские всё оформили правильно. А то вдруг по документам окажется, что ты от них сбежал? Они редко такой ерундой занимаются, но всякое бывает. Кстати, ты в курсе, что тебя через пару дней непременно снова посадят?
– Догадываюсь.
– А если уважаемая Елена Михайловна думает, что…
– Она этого не думает, – прервал его Мэрский. – Я ей уже объяснил, насколько ты моральный урод.
– Какая несправедливость! Я, лишь узнав, что мой друг откинулся…
– Что такое ‘откинулся’? – поинтересовалась я.
– Вышел на волю, – пояснил Колян.
– Вот именно – вышел на волю! – продолжил Мелентий. – И я сразу же позвонил твоей Арине Родионовне, дабы она вместе со мной порадовалась, и заодно приготовила праздничный ужин. Правда, сказал ей, что нас будет трое, присутствие дамы, о горе мне, я не предвидел. Но поскольку приготовленными ею тремя порциями вполне можно накормить до отвала пятерых, не вижу ничего страшного.
– Кто такая Арина Родионовна? – вновь спросила я.
– О, женщины и любопытство – понятия неразделимые! Знайте же, юная дева, что Арина Родионовна – это нянюшка всеми нами уважаемого Мэрского, которая убирает за ним, подтирает ему сопельки, иногда даже меняет памперсы, ну, а непосредственно в данный момент на кухне готовит ужин. Ах, я опять ошибся, нет мне прощения! Ибо вот же она, собственной персоной!
В комнату вошла благообразная пожилая женщина, одетая по-домашнему, но очень опрятно. Кивнув нам с Коляном в знак приветствия, она обратилась к Мэрскому.
– Ужин готов, а Мелентию я ключ от бара не давала! Но он отмычкой открыл, негодник! И самый дорогой коньяк взял.
Только после её жалобы я заметила, что Мелентий немного пьян.
– Признаю свою вину и раскаиваюсь, Ваша Честь! – возопил адвокат. – Меа кульпа! Но есть смягчающее обстоятельство: я пребывал в приятном заблуждении, что дорогой гость, в моём лице, достоин дорогого же напитка.
– Коля, Елена Михайловна, хватит слушать этого шута. Раздевайтесь, садитесь за стол, – Мэрский, подавая пример, снял своё дорогое пальто и шапку из красивого меха, и переобулся в тапочки. – Вешалка – вот она. Я быстро приму душ, а вы тем временем помойте руки, ну, и всё такое, что там полагается делать.
– Как это? – удивилась я. – Вы будете принимать душ, а я рядом с вами – мыть руки?
– Мэрский, не вводи девушку в смущение! – заржал Мелентий. – Она же не знает, что это только у люмпен-пролетариев одна ванная на всю квартиру, а у взяточников их целых три.
– Идёмте, Елена Михайловна, я вам покажу, где у шефа вторая ванная, – предложил Колян. – Только вы пальтишко снимите-то. Несподручно в нём умываться, да и тепло здесь.
Я примостила пальто вместе с шапочкой на вешалку, вызвав взрыв негодования у Мэрского.
– Ну, просил же, – недовольно заворчал он. – Неужели было так тяжело надеть брюки? И теперь я должен смотреть на этот кошмар?
– Я могу уйти, – заявила я. – Между прочим, это я вас вытащила из-за решётки, и вместо хоть одного слова благодарности слышу от вас чёрти-что! На хрен вы все мне сдались, взяточники недоделанные!
Я уже собралась заново надевать пальто, но Мэрский меня остановил, придержав за руку.
– Простите меня, Елена Михайловна. На самом деле я вам очень благодарен за то, что вы уже для меня сделали и ещё, надеюсь, сделаете. А насчёт брюк, ладно, я просто не буду туда смотреть, вот и всё. Так что можете даже снять сапоги, – он достал из шкафчика огромные женские тапки и аккуратно поставил их на пол прямо передо мной.
– Ничего себе размерчик! – ужаснулась я. – Странных дамочек вы тут принимаете.
Лицо Мэрского окаменело.
– Полагаю, моя личная жизнь касается исключительно меня, – ледяным голосом процедил он.
Колян, который уже давно снял свою куртку, деликатно подёргал меня за рукав, и я пошла за ним. Вёл он меня через нескончаемую анфиладу комнат, все они были небольшими, но их количество поражало, я даже подумала, что Колян шутки ради водит меня по кругу. Кошмарные тапки здорово мешали, и я от них избавилась уже в третьей комнате. Колян, увидев это, слегка улыбнулся, но ничего не сказал.
– Почему Мэрский так резко отреагировал? – спросила я. – Может, это тапки его покойной супруги, и я оскорбила её память?
– Нет. У жены шефа размер был нормальный. Я даже представить не могу бабищу, которой они бы подошли. У меня сорок пятый, а эти – намного больше. Знаю только, что они появились в доме с год назад.
Получив возможность поговорить, Колян сполна ею воспользовался. Когда мы, наконец, подошли к вожделенной ванной, он с мельчайшими подробностями рассказывал историю о том, как они с Мэрским увозили из женского студенческого общежития пьяного губернатора в одних трусах, причём женских, и успели это сделать на три минуты раньше, чем туда примчалась его супруга, которую Колян называл сожительницей.
Он явно считал, что под названием ‘студенческое женское общежитие’ имеется в виду бордель, да и Мэрский пару месяцев назад говорил о чём-то подобном, но я не очень понимала, что там делали клиенты, подобные губернатору. Конечно, тамошние обитательницы отнюдь не жили монашками, но дорогие девицы вполне зарабатывали на съём квартиры и вряд ли оставались в общаге с её кошмарными бытовыми условиями, а я не могла поверить, что губернатор интересуется дешёвыми. Но спорить с шофёром не стала.
Ванная, как и вся квартира, была роскошной. Особенно впечатляло зеркало в полный рост. Я не удержалась и покрутилась перед ним, принимая разные позы. Оно, как и все зеркала, оказалось безжалостным, и я убедилась, что свитер и юбка вовсе не так хорошо скрывают лишние килограммы на талии. Я расстроилась и в очередной раз пообещала себе заняться физкультурой. Хотя бы делать по утрам зарядку. А ещё есть меньше сладкого и мучного. Но и в этот раз обмануть себя не удалось. Бухгалтера, а тем более ведьму, обмануть очень трудно. Я отлично понимала, что эти обещания так и останутся обещаниями.
А вот с ногами у меня всё было в порядке. Какую бы позу я ни приняла, смотрелись они совсем не плохо. Какого же рожна они не устраивают Мэрского? То ли у него уж очень высокая планка оценки, то ли извращённые вкусы. Я решила отложить этот вопрос на будущее и от ног перешла к лицу – сменила дневную косметику на вечернюю. Хоть и была уверена, что никто из мужчин не то что не оценит, но даже не заметит разницы.
Уже собираясь выходить, я вспомнила, что так и не помыла руки, да и прочими сантехническими удобствами воспользоваться не помешает, и исправила своё упущение. Колян, зачем-то приплясывающий возле двери, рванул внутрь с такой скоростью, что в беге на сто метров на Олимпиаде непременно попал бы в финал. Впрочем, в ванной он тоже времени не терял, и покинул её очень быстро. Он повёл меня обратно через ту же бесконечную анфиладу комнат. Сама я бы не нашла дорогу, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
– А что вы там так долго делали? – полюпытствовал Колян по пути.
– Моя личная жизнь касается исключительно меня, – ответила я словами Мэрского.
– Точно, именно это дочка нам с моей сожительницей как-то раз и заявила. Утречком пошла почистить зубы, и всё такое, а мне тоже нужно себя в порядок привести, побриться, и всё такое. Водила у шефа не может быть похожим на какого-нибудь бомжа, правильно? Но и опаздывать мне никак нельзя, уволит же на хрен. Я её прошу поскорее, а она мне отвечает, мол, сейчас, минутку подожди, папочка. Папочка уже полчаса ждёт, выезжать пора, а куда ж в таком виде? Ну, не выдержал я, дверь распахнул, она незапертая была, и увидел такое, чего и видеть-то не хотел. Доченька визжит, как хрюшка на бойне, сожительница моя прибежала, ничего понять не может, а я стою столбом, челюсть отвисла и ничего толком объяснить не могу.
От дальнейших подробностей семейной жизни Коляна меня спасло то, что мы вернулись в нужную комнату. Наверно, правильно было бы называть её столовой, но у меня слово ‘столовая’ прочно приклеилось к заведению общепита.
– Во, видал, Мэрский? Я ж говорил, что она вернётся без тапок, а ты не верил! – отреагировал на наше появление адвокат. – Интуиция Мелентия никогда ещё не подводила. Знай наших!
– В них неудобно ходить, – пояснила я.
– Ну, а я о чём? Они по ножке разве что самке Кинг-Конга, да и то, наверно, великоваты будут. Тут всё, как с Золушкой. Девушка убегает с бала, теряя на ходу тапочки, а прекрасный Гамлет, принц Мэрский, потом примеряет их всем девушкам Мэрского Королевства, и представьте себе – они всем велики. Принц так и не находит суженую. Вот где настоящая трагедия!
– Ты меня утомил, – признался Мэрский. – Чего конкретно ты от меня хочешь?
– Чтоб ты выбросил эти тапки и купил нормальные! Почему твои гости женского пола должны ходить или в твоих, а значит, мужских, тапках, или босиком? Елена Михайловна, а вы знаете, как появилась на свет эта отвратительная пара домашней обуви? Мэрскому показалось, что его нянюшка ходит в поношенных тапках, а это оскорбляло его эстетический вкус. Сама же Арина Родионовна считала, что её тапочки совсем новенькие, а главное, очень удобные. Понимая, что старушку ему не переспорить, Мэрский решил сам купить ей новые. Да только в размере ошибся. Перепутал сантиметры с дюймами, а это, пардон, вдвое с лишним больше.
– В две целых и пятьдесят четыре сотых раза, – поправил его Колян и сел за стол.
Мэрский удивлённо на него посмотрел, а затем с досадой хлопнул себя по лбу, подскочил ко мне, подвёл к стулу и даже придвинул его, когда я садилась. Это настолько меня удивило, что я забыла его поблагодарить. Не успел он вернуться на своё место, как появилась Арина Родионовна и поставила перед каждым по две тарелки, в одной был салат непонятно из чего, а в другой – жаркое из говядины с картошкой.
Передо мной лежало два ножа, две разных вилки и три ложки, и я понятия не имела, как правильно ими пользоваться. Впрочем, увидев, что Мэрский держит вилку в правой руке, а Мелентий – в левой, решила, что буду есть так, как мне удобно, а тот, кому не нравится, может застрелиться, одолжив пистолет у Коляна. Мэрский тем временем с громким хлопком откупорил вино и налил в бокалы мне и себе, сообщив, что пить меня никто не заставляет, но красное вино для тушёной говядины – именно то, что надо. Вино оказалось неимоверно вкусным, но я всё-таки ограничилась одним бокалом на весь вечер.
– Ближе к делу, – предложил Мэрский, не переставая жевать. – В моём доме во время еды вести деловые разговоры – нормально.
– Протестую, Ваша Честь, – ухмыляясь, заявил Мелентий. – Категорически возражаю против обсуждения серьёзных вопросов в присутствии Николая. Я знаю, что ему можно доверить жизнь, но тайну доверять нельзя ни в коем случае. Поелику болтлив чрезмерно, да простит он меня за столь строгую оценку.
– Есть такое, – слегка смутившись, признал Колян. – Ничего с собой поделать не могу.
– А потому обсуждать мы будем только несерьёзные вопросы. Я начну, с позволения почтенного общества. Николай, поделитесь с нами, почему вы так долго мыли руки? Неужели вы водили Елену Михайловну кругами, рассказывая ей при этом всякую похабщину?
– Ничего похабного Колян мне не говорил, – заявила я.
– И при этом густо покраснела, – рассмеялся Мелентий. – И ведь Николай почти никогда не врёт. Всё им рассказанное – как правило, чистейшая правда. Это ужасает больше всего.
Адвокат продолжал болтать всякую ерунду, иногда Колян ему что-то отвечал, пару раз высказался и Мэрский, я же предпочла отдать должное собственно ужину, а намерение ограничить себя в еде, как обычно, отложила на отдалённое будущее. Когда Арина Родионовна принесла кофе, превосходный, как и всё остальное, я спросила у неё рецепт салата, но она только презрительно фыркнула и не сказала ни слова. Мелентия это почему-то привело в полный восторг.
– Елена Михайловна, поверьте, вам этот рецепт ни к чему, – отсмеявшись, снизошёл он до пояснений. – Тарелочка такого салата стоит больше, чем вы зарабатываете за пару месяцев. Так что пока не научитесь брать взятки, вам его не приготовить. А когда попадётесь, а все взяточники непременно попадаются рано или поздно, Мэрский тому живой пример, обращайтесь только ко мне. У меня по юридическому обслуживанию взяточников огромный опыт.
***
Ужин закончился, Арина Родионовна убрала со стола и ушла. Колян отправился куда-то вглубь квартиры, сказав, что поспит полчасика или сколько там у него будет времени.
– Десять лет уже парень на свободе, а до сих пор ведёт себя, как зэк, – прокомментировал Мелентий. – Каждую свободную минутку старается поспать. Учись, Мэрский, скоро и тебе пригодится. Вот только что же он по ночам делает?
– Хватит сплетничать, – отмахнулся Мэрский. – Уже поздно, не будем терять времени. Мелентий, что там с Каретой?
– Ничего обнадёживающего, – враз посерьёзнел адвокат. – До него не добраться. Он якобы боится, что ты его убьёшь, и попросил защиты у следствия. Его охраняют крутые ребята из какой-то спецслужбы. Так что о Каретникове можно забыть. Он заявил, что дал тебе взятку, и назад свои слова не возьмёт. И выяснить, кто ему помогал из работников мэрии, с этой стороны не выйдет.
– Зачем ты мне всё так подробно объясняешь? Я сразу понял, что значит ‘не добраться’.
– А я не тебе, а Елене Михайловне. Теперь только она может найти тех, кто подбросил тебе деньги.
– Я понимаю, что времени у вас почти не было, но всё-таки, может, уже есть какие-то соображения? – поинтересовался у меня Мэрский.
– Есть, но вам они не понравятся.
– Излагайте уж, что есть. А мы с Мелентием посмотрим, понравилось или нет.
– Проще всего подбросить деньги было бы Карине. Секретарша часто входит в кабинет шефа, и если её там застанут, это никого не удивит. Вы и сами об этом говорили.
